Аннотация: Отрывок из нового произведения. Буду рад любым комментариям, рекомендациям и советам. Спасибо!
Pax Sovietica et Ursus
Коридор уходил вперёд по идеально выверенной прямой. Немного сужающиеся кверху стены матово отблескивали в слабом свечении пунктирной линии, нанесённой фосфорной краской на стены через равные промежутки. Метки уровня и направления, по которым она пыталась выйти к жилому модулю, кончились метрах в ста позади, и на стене теперь маячили лишь эти пунктиры. Света от линий было мало, хватало только чтобы не налететь впотьмах на стены. Но ламп в технических коридорах станции не ставили в целях экономии электричества. Варя потрогала металлическую стену. Ледяной металл неприятно кольнул пальчики, и девушка отдёрнула руку. Надо было возвращаться назад, туда, где она видела последнюю метку.
- Ау? - позвала юная журналистка. Подождав пока разойдётся гулкое эхо и, не услышав ответов, она повторила:
- Я потерялась!
В ответ снова никто не ответил. И в этот момент пол подпрыгнул, бросив Ермилову лицом на стену, откуда она грохнулась обратно на пол, сильно ударившись правым плечом и бедром. В глаза ударил ослепительный свет, от которого она зажмурила глаза. Теряя сознание, она чувствовала, как пол снова уходит из-под ног, а она падает в бесконечную пустоту.
За сутки до этого случая работник полярной буровой вышки Борис Бер Бедов проснулся от сигнала будильника, имитирующего звуки варгана. Недовольно отмахнув лапой по источнику звука, он широко зевнул, и пару раз моргнул. Через полчаса нужно было заступать на смену, поэтому времени разлёживаться не было. Встав с лежака, он потянулся и ещё раз зевнул. Каюта Бер Бедова была небольшой, четыре на четыре метра, половину помещения честно занимало подобие кровати - метровой высоты топчан два на четыре. Единственными предметами мебели кроме кровати был небольшой шкаф с личными вещами, да полка рядом с кроватью, где притаился этот ставший за вахту ненавистным будильник.
Крякнув, Бер Бедов взял с полки полотенце и поплёлся в коридор - его ждал умывальник и столовая. На всё про всё - двадцать минут.
В общей ванной для беров и людей, расположенной в жилом модуле буровой вышки, Бер Бедов наскоро ополоснул морду, прошёлся жёсткой щёткой по зубам и хмуро уставился на своё отражении в зеркале. По меркам беров очень взрослый, за двадцать лет. Для людей, конечно же, ещё нет -- совершеннолетие у последних наступало с двадцати одного года, какая нелепость. Нос иссиня чёрный, чёрные глаза хмуро глядят из-под нависших белоснежных бровей. Да и вообще, шерсть какая-то белая, немного благородной желтизны не помешало бы. А то на медвежонка похож годовалого. "Ну и кислая же у тебя рожа, медведь ты полярный", -- подумал Бер Бедов. Стянув с плеча полотенце, он обтёр морду и, вернув его на законное место на плече, отправился завтракать.
У дверей в столовую он наткнулся на толпу беров, которые что-то недовольно обсуждали. Подойдя ближе, он обнаружил, что обсуждают они объявление, прикреплённое к стене:
- Вечно какие-то гости... Работать не дают... То эта лодочка американская тут шастает, вынюхивая какую рыбу мы ловим, то этих вот присылают...
Протиснувшись мимо недовольных собратьев, Бер Бедов молча изучил листок бумаги: "Внимание! Товарищи! Сегодня в третью смену прилетит с материка вертолёт со спецкорами из Пскова. В первую очередь будут общаться с товарищами берами, поэтому рекомендую почистить зубы и одеть одежду. Подпись: Начальник буровой полярной станции Ветряков А.Н."
Глухо рыкнув, Бер Бедов растолкал собратьев и прошёл в саму столовую, не желая задерживаться из-за такой ерунды. Он даже проигнорировал чей-то голос, позвавший его по имени.
Где-то через час, когда Борис Бер Бедов уже был на своём рабочем месте в инструментальном цехе, к нефтяной платформе "Нувкинрэв" с юго-запада со стороны материка приблизился большой серебристый вертолёт с опознавательными знаками Севнефти -- чёрной стилизованной нефтяной вышкой на фоне белого круга. Модель вертолёта не была новой, это был уже порядком потрёпанный Ми-2-400, восьмиместный, с увеличенным бензобаком и специально спроектированный для работы в условиях низких температур и для территорий с затруднённым визуальным ориентированием на местности, например, в условиях вечной мерзлоты.
Жадно загребая асинхронно вращающимися лопастями, вертолёт всё ближе подлетал к одинокому свидетельству того, что в зоне вечной зимы присутствовал и человек -- насколько хватало глаз, простиралась бескрайняя белая пустыня, залитая холодным, не греющим солнцем, висящим низко над горизонтом далеко позади идущей на цель машины. Лишь в одном месте этот упорядоченный неведомой мысли мертвенный ландшафт терял свою законченность -- из глубин арктического океана, пробивая многометровую толщу льда, выступали четыре усиленных бетонных колонны, на которых покоилась нефтяная буровая платформа. Из-за особой формы опорных колонн лёд вокруг них был разломан, и огромная проталина поблескивала в лучах солнца чистой океанской водой.
- Как она называется? -- снова переспросила Варвара Ермилова у сидевшего рядом с ней Кости Нагайцева, перекрикивая гул двигателя и вертолётных лопастей. Несмотря на то, что вертолёт был рассчитан на двух пилотов и шесть пассажиров, в этом рейсе на борту присутствовало помимо членов экипажа только два человека -- Варвара Ермилова и Константин Нагайцев, ученики десятого "б" класса псковской общеобразовательной средней школы номер пять.
- "Нувкинрэв", что по-чукотски означает "Чёрный кит", -- в очередной раз отвечал Костя, воздерживаясь сегодня от язвительных комментариев в адрес забывчивой спутницы. Это было очень здорово лететь на вертолёте над Северным ледовитым океаном туда, где до тебя не было ещё ни одного школьника.
Оба старшеклассника были одеты в утеплённые комбинезоны полярников ядовитого оранжевого цвета, с термоподогревом через комбинированную систему перераспределения тепла самого тела, могущую так же работать от электроэнергии, вырабатываемой от разбросанных по всей поверхности комбинезона фотоэлементов. А так же в одном из фальш-карманов, закрытых на молнию, располагалась универсальная розетка - два отверстия, в которые можно было впихнуть в случае аварии любые два провода от любого бытового и не очень аккумулятора в случае полярной зимы.
И Костя и Варя направлялись на нефтяную платформу за семидесятую параллель потому, что выиграли в конкурсе юных журналистов. У Вари отлично получалось брать интервью и расспрашивать, а Костя делал хорошие фотоснимки и записывал эти самые интервью на свой ноутбук. За то, что два месяца назад они написали статью о новых методах добычи углеводородного сырья в Советском Заполярье, их и направили сюда, чтобы посмотреть на это дело собственными глазами, поговорить с настоящими полярниками. Ермилова просто светилась от восторга, а Нагайцев не мог отказать своей однокласснице в таком деле, хотя и мёрзнуть целую неделю в такой дали от дома ему очень не хотелось. Но признаваться девчонке в этом он не собирался. Поэтому два десятиклассника сидели в большом вертолёте Севнефти и летели в сторону одной из самых интересных и притягательных нефтяных платформ в мире. Почему одной из самых интересных?
- А там правда работают самые настоящие разумные медведи? -- Варя никак не могла поверить в своё счастье.
Комната отдыха в жилом модуле представляла собой прямоугольное помещение размером с небольшой актовый зал. Стены были выкрашены в белый цвет с нанесённым едва уловимым рисунком блеклого горизонта в тундре, который опоясывал всё помещение. В дальнем конце от входа находился подиум с трибуной для представлений и совещаний, перед ним - ряды массивных, рассчитанных не на людей, кресел, обитых красным кожзаменителем. За ними, ближе к выходу, располагался большой приземистый круглый стол, вокруг которого стояли диванчики, обитые белой грубой тканью. Весь зал утопал в полумраке, свет горел лишь в низко висящей лампе над этим круглым столом. Вокруг него и сидело порядка дюжины беров.
Напротив них в дверях застыли три фигуры -- начальник смены Олег Дмитриевич Робатов, среднего роста мужчина, немного за пятьдесят, с только начинающей седеть чёрной шевелюрой, с крепкими на вид мозолистыми руками человека, сделавшего карьеру именно ручным трудом, а не сидением в кабинете. Таких людей медведи уважали и именно таких людей старались ставить в начальники смены там, где работали беры. Рядом с Олегом Дмитриевичем стояли две фигуры поменьше -- журналисты-старшеклассники Ермилова и Нагайцев.
Варвара, несколько раз перед этим репетировавшая свою вступительную речь, замерла на полуслове, едва переступила порог и набрала в лёгкие воздуха для первой заготовленной фразы. Костя Нагайцев, тем более стоял молча -- Ермилова ему ещё в коридоре сказала, что интервью берёт она. А он - Костя - оператор, он "фиксирует суровую действительность во всей её суровости, даже если это подразумевает держать рот закрытым и не встревать со своими глупыми комментариями и вопросами". И ещё кулак показала. Затянувшееся молчание, в ходе которого и журналисты и работники станции изучали друг друга, нарушил провожатый юных журналистов. Подтолкнув в спины двоих комсомольцев, Олег Дмитриевич пробасил:
- Это наши гости с большой земли, Варя Ермилова и Костя Нагайцев. А это -- наши доблестные работники буровой станции, беры.
--
Здравствуйте, товарищи беры, - поздоровалась с медведями юная журналистка.
- Доброго дня, товарищ Ермилова и товарищ Нагайцев, - прогудели в ответ медведи. Костя лишь кивнул, всё ещё находясь под впечатлением от встречи с живыми медведями.
- Ну, я вас оставлю, - улыбнулся Олег Дмитриевич Робатов, - Сейчас у меня обход бурового сектора, не могу его пропустить.
Кратко кивнув берам, начальник смены скрылся в полутёмном коридоре, оставив двух школьников наедине с разумными медведями.
- Проходите, садитесь, - начали галдеть беры, когда начальник ушёл. Они быстро расселись так, чтобы образовать свободное пространство между собой на диванчиках и усадили туда гостей.
- А правда что вы про нас в газете напишете? - спросил ближайший к Косте бер, громким шёпотом, доверительно наклонившись к уху подростка. Правда, при росте в три с половиной метра, "доверительно наклониться" могло получиться только с другим медведем; в случае с десятиклассником последнему на мгновение показалось, что над ним зловеще нависла туша огромного монстра и готовится его съесть. Костя побелел и пропустил вопрос мимо ушей. Хорошо, что он не потерял самообладания, вцепившись руками в ноутбук с записывающими программами. И ему было бы не спастись от повторного вопроса, если бы внимание загалдевшей наперебой компании не привлекла юная журналистка:
- Товарищи беры! Я знаю, что вам очень интересно расспросить и нас о разных вещах, и мы с удовольствием ответим на ваши вопросы, но после нашего интервью, - после чего она обезоруживающе улыбнулась. Медведи закивали, соглашаясь, что так будет честно.
- Для начала давайте познакомимся, - предложила Варвара. Беры загудели, басовито называя свои имена. Ермилова покосилась на своего компаньона, тот кивнул, не отрываясь от ноутбука, мол, "уже всё пишу". Успокоенная школьница полностью переключилась на медведей, стараясь запомнить каждого из них. Попутно она сверялась со своим блокнотом, в котором были записаны имена всех беров, которые присутствовали на интервью - список составил сам начальник нефтяной платформы и передал Варе -- ей так было удобнее не запутаться во время интервью и точно выговорить все имена с первого раза, даже если она не расслышит их.
- Меня зовут Павел, - представился первым бер в синей спецовке, сидевший по левую руку от школьницы. Голос у него, как и большинства медведей, был низким, гулким.
Дальше они уже начали называть себя так, как сидели, по часовой стрелке. Варя говорила каждому "очень приятно" или "рада познакомиться" и делала пометку карандашом в блокноте напротив каждого имени. На первый взгляд все беры были похожи друг на друга -- высокие, больше трёх метров ростом, широкие в кости, лохматые, с угольным треугольным пятном широкого носа и двумя блестящими бусинками умных глаз. Их массивные лапы казались очень сильными. Все из них были одеты в рабочие спецовки -- фартуки из плотной джинсовой ткани, заканчивающиеся внизу свободной короткой юбкой. Спереди у спецовки был просторный карман для рукавиц.
И если Варвара с интересом изучала настоящих говорящих медведей, то сами медведи с не меньшим интересом изучали самих школьников.
Костя Нагайцев предстал перед берами худощавым, высоким подростком в светлых джинсах и голубой рубашке, с копной тёмно-русых непослушных волос, торчащих в разные стороны. Школьник старался не смотреть по сторонам, а уткнулся носом в свой ноутбук и внимательно следил за записью интервью. Он молчал, не улыбался, и никак не стремился на контакт с медведями. Поэтому беры быстро переключились на гостью -- Варю Ермилову.
Варя была явной противоположностью своего молчаливого спутника -- подвижная, активная, с широко открытыми глазами, и, периодически, ртом, впитывающая каждую новую для неё мелочь, каждое слово, произнесённое другими. При этом она не забывала и сама говорить, о чём-то спрашивать, чем-то делиться. Чуть ниже Кости, и такая же худощавая, она сидела на огромном диване, рассчитанном на медведя, и от этого казалась ещё меньше. Хотя внутренние помещения станции были герметично закрыты и поддерживалась постоянная температура, на самой станции всё-таки было прохладно; но Варя была одета в лёгкое белое платье до колена. На ногах были одеты кремовые гольфы и белые сандалии. Медведи с одобрением кивали на такой выбор одежды -- с человеком, который как и они, не очень боялся холода, они были больше расположены говорить, чем с мерзляками с юга.
- Я пишу статью в газету "Комсомольская правда". Это будет моя первая статья в эту газету, и я очень волнуюсь, - начала своё интервью Варя, когда они все познакомились. Судя по списку имён, одного из медведей не хватало, но Ермилова из вежливости не стала заострять на этом внимание. Не пришёл -- и ладно. Перед ней и так сидело двенадцать самых настоящих разумных белых медведей, гордость советской генной инженерии и, чёрная зависть западного мира. Хотя родители очень боялись отпускать Варю на север к медведям, сидя напротив них она видела, что вся их агрессивность, о которой ходили слухи по родному городу, была лишь выдумкой. Медведи сидели спокойно, внимательно слушали, не кидались на гостей.
- Я знаю, что о вас очень мало пишут, и многие в нашей стране и за рубежом хотели бы знать о вас как можно больше! - Варя перед поездкой целый месяц сидела в Интернете, читала те немногие статьи, которые были посвящены новому виду Ursus Maritimus Sapiens. Статей было очень мало. В основном это были законы касательно разграничения прав и свобод между людьми и медведями, статьи о селекции медведей и просторечному старорусскому "бер", которое прилипло к новоявленным членам разумной семьи млекопитающих планеты, которое медведи стали использовать и как самоназвание и как приставку к своим фамилиям. Так же она нашла небольшое интервью профессора Николая Сергеевича Напускного о роли разумных медведей в освоении Северного полюса и будущей колонизации других планет. И совсем немного фотографий настоящих беров -- медведь на Красной площади, медведь на Северном полюсе, медведь в окружении учёных в белых халатах, группа медведей на отдыхе на Белом море. Всё. На этом перечень информации о медведях кончался. Дальше шли только перепечатки, цитирования, компиляции.
- Спрашивайте, чего там, - прогудел один из беров.
- Читатели обязательно захотят узнать, как вам живётся среди людей! - задала свой первый вопрос юная журналистка.
- Ну..., - загудели медведи, задумчиво тупя взоры. Потом один из них ответил:
- Хорошо живётся. Можно работать, еда есть, не мёрзнем, - на этих словах все медведи засмеялись. Смех их был низким, как и их голоса. Отразившись от стен и потолка зала, он медленно стих.
- А что вы делаете на буровой станции?
- Добываем нефть. Следим за погодой. Американские лодочки пугаем, - опять засмеялись медведи. Варя припомнила, что когда они летели сюда на вертолёте надо льдами, они пролетали над несколькими военными кораблями, которые проводили учения в открытом море. Один из кораблей там был американским, приглашённым по программе военного сотрудничества между СССР и НАТО.
- А где вы получили ваши специальности? Ведь работа на нефтяной станции требует высокой квалификации и опыта? - продолжила спрашивать Варя.
- В Архангельске есть Институт бурения, там проходили обучение, - ответил бер Павел, который сидел слева от Ермиловой. - Ну а практику проходили здесь же.
- То есть это ваше первое место работы?
- Получается что так, - кивнул медведь.
- А отпуска у вас есть?
- Конечно есть, как же без них?
- А куда вы ездите в отпуск? - полюбопытствовала журналистка.
- На Карское море, - хором ответили три или даже четыре медведя. Даже Костя удивлённо поднял голову от ноутбука.
- Все вместе? - быстро-быстро заморгала Варя.
- Почему вместе? - засмущались медведи. - Как отпуск приходит. Мы все со станции не уезжаем, у нас же работа.
- Понятно, - кивнула Варвара. Медведи были немногословны, но, по крайней мере, легко шли на контакт.
- А что вы расскажете насчёт названия станции и вообще языка беров? - Ермилова чётко запомнила не называть беров "медведями" -- некоторые из них на это обижались. "Обезьянами" в ответ людей они, конечно, не называли, но могли заметить, что это то же самое, что и "медведь" для них.
- Ну, так получилось, - пробасил один из медведей в дальнем углу стола, - что русский язык для нас несколько "мелодичен", у нас не такой рот, чтобы говорить на нём хорошо и удобно. Нам ближе чукотский, хотя он почти и не используется сейчас людьми. Поэтому мы часто пользуемся чукотским... Или берским - если позволите.
- А эта станция при проектировании не имела названия, только порядковый номер. Мы дали ей название, которое и прижилось, - продолжил его сосед. - В переводе с чукотского "Нувкинрэв" означает "Чёрный кит".
- Очень интересно, - улыбнулась Варя. - А вот позвольте ещё спросить, откуда у вас взялись ваши фамилии?
- Фамилии нам достались от учёных из группы проектирования нашего генома, - ответил один из медведей. - Правда, мы добавили к ним приставку "Бер", что по старо-русски означает "медведь".
- А почему вы не взяли подобное слово из чукотского языка? - допытывалась Варвара, заинтересовавшись вопросом.
- Потому что слово "медведь" по-чукотски звучит "умка" - люди смеются и переспрашивают: "как в мультике?", - заулыбались беры, оскаливая зубы. - Да и слово "бер" звучит солиднее и есть во многих языках Европы, у тех же англичан и американцев, например. Хотя, конечно же, больше это слово относится к бурым мишкам юга, не зря само слово "бурый", или его иностранный вариант "brown" означает цвет шерсти южного медведя.
- Спасибо за подробный ответ, товарищи, - поблагодарила Варвара.
- А что вы можете рассказать про ваши суровые будни на этой буровой станции? - интервью продолжалось.
Борис Бер Бедов сидел в подсобке на бухте силового кабеля ГОСТ 331784-89 и разглядывал утопающее в полумраке помещение. Огромные деревянные коробки перемежались бухтами кабелей и стальных тросов, за которыми высилась груда оставленных друг на друга железных морских двадцати футовых контейнеров. Маркировка ближайшего контейнера шесть на два на два с половиной метров гласила, что он "изолированный", о чём явственно говорили огромные буквы HR на боку. Больше никаких надписей на железных коробках не было.
Благополучно избежав участия во встрече с журналистами, куда его направило было людское начальство, медведь укрылся во вспомогательном помещении, служащем и складом, и буферной зоной между полярным холодом и внутренними помещениями.
Осторожно закрыв дверь и полуулёгшись на кабель, Борис задремал. От работы его освободили, интервью пройдёт без него, это как пить дать, и никто его не хватится до самого конца смены. Можно было расслабиться и ни о чём не думать. Медведь закрыл глаза, провалившись в полудрёму.
- Стой, Костя. Я, кажется, потеряла свой блокнот, - остановилась Варя, похлопав себя по бокам. Тут до неё дошло, что карманов у неё на платье нет, а в руках только карандаш.
- Я, видимо, его оставила в кают-компании. Ты иди, я за ним сама схожу. Встретимся у тебя в каюте, я хочу прослушать нашу беседу в записи, - юная школьница как всегда не дала раскрыть рта своему товарищу и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, зашагала обратно к медведям.
Нагайцев посмотрел ей в след и, пожав плечами, пошёл дальше. Большую часть времени он не понимал, чего нужно этим девчонкам.
Варвара успела сделать лишь несколько шагов, и в этот момент взвыли сирены. Внезапно под потолком вспыхнули красные аварийные сигналы, разметав багровые всполохи по металлическим стенам, причудливо исказив тени от людей и на мгновение ослепив юных комсомольцев. Но долго аварийным сигналам звучать не получилось -- оглушив двумя или тремя нотами коридоры станции, сигнал тревоги смолк. Костя и Варя обернулись друг на друга в наступившей тишине.
Мгновение, и тяжёлый удар сотряс буровую вышку, повалив на пол школьников. Ермилова увидела, как стены коридора, словно лёгкая бумага, смялись там, где только что стоял Костя Нагайцев, вцепившись руками в белый ноутбук. Стены с лязгом сомкнулись, лампы, висевшие в том сегменте коридора, осыпались искрами сквозь лопнувшие плафоны. Брызги битого матового пластика ударили кратким дождём по полу.
- Костя? - позвала Варя, не веря своим глазам. Освещение коридора моргнуло и погасло, оставив девушку один на один с кромешной тьмой. Пол мелко подрагивал, вибрация то затихала, то вновь набирала силу.
- Костя? Кто-нибудь! - закричала Ермилова. Отшагнув назад к стене, она прижалась к холодному металлу спиной. Слева, она знала, коридор уходил в сторону кают-компании и вспомогательных помещений, а справа - там, где только что стоял Костя, -- раньше был коридор, могущий довести до жилых модулей станции. Правда, коридора больше не было. Как и Кости. Варя отшатнулась от стен и побежала прочь, зажмурив глаза. Она то и дело ударялась то правым, то левым плечом о стены, пару раз даже упала, больно разбив коленки, но снова вставала и бежала дальше в кромешной темноте, которую прорезали лишь слабые направляющие линии на стенах, сделанные флуоресцентной краской. Пол продолжал подрагивать, и, в наступившей тишине Варя слышала, что к вибрации примешивается ещё и далёкие звуки тяжёлых ударов.
Сколько она бежала, Варя потом не могла вспомнить. Но от боли в разбитых коленках она через какое-то время немного пришла в себя. Перейдя на шаг, она по инерции одолела ещё метров десять и остановилась.
Коридор уходил вперёд по идеально выверенной прямой. Немного сужающиеся кверху стены матово отблескивали в слабом свечении пунктирной линии, нанесённой фосфорной краской на стены через равные промежутки. Метки уровня и направления, по которым она пыталась выйти к жилому модулю, кончились метрах в ста позади, и на стене теперь маячили лишь эти пунктиры. Света от линий было мало, хватало только чтобы не налететь впотьмах на стены. Но лампы в технических коридорах станции погасли при аварии. Варя потрогала железную стену. Прохладный металл неприятно кольнул пальчики, и девушка отдёрнула руку. Надо было возвращаться назад, туда, где она видела последнюю метку.
- Ау? - позвала юная журналистка. Подождав пока разойдётся гулкое эхо и, не услышав ответов, она повторила:
- Я потерялась!
В ответ снова никто не ответил. И в этот момент пол подпрыгнул, бросив Ермилову лицом на стену, откуда она грохнулась обратно на пол, сильно ударившись правым плечом и бедром. В глаза ударил ослепительный свет, от которого она зажмурила глаза. Теряя сознание, она чувствовала, как пол снова уходит из-под ног, а она падает в бесконечную пустоту.
Бер Бедов от внезапного раскатистого звука аварийного сигнала свалился с груды кабеля прямо на пол мордой вниз.
- Твою же дивизию, - беззлобно выругался он уже в полной тишине, продолжая лежать там, где упал. И не зря - всего через несколько мгновений пол подпрыгнул вверх, помещение зашатало из стороны в сторону. Со всех сторон послышался шум падающих коробок, железных ящиков, свист и шелест соскальзающих вниз кабелей и звонкая дробь высыпающихся инструментов и мелких деталей из стеллажей и шкафов. Откуда-то сверху Борису на голову шмякнулся пухлый моток армированный нитью изоленты. Машинально прикрыв голову лапами, он зажмурился, ожидая когда всё стихнет.
- Всё? - спросил он в темноту. Что-то в дальнем конце склада с лязгом рухнуло вниз, покатившись по накренившемуся полу.
- Ну теперь-то всё? - в ответ не прозвучало ни звука. Бер Бедов медленно встал, отряхивая свою шерсть от пыли. Свет на складе погас сразу за сигналами тревоги, поэтому Бедов достал из нагрудного кармана фонарик, положенный по инструкции.
Расставив задние лапы пошире, Бер Бедов быстро прошёлся узким лучом фонарика по помещению. Как он и ожидал, на складе теперь царил полный кавардак, все предметы были сдвинуты со своих мест, более мелкие предметы грудами лежали то тут, то там. В воздухе кружилась мелкая пыль, пританцовывая в луче фонарика. Единственными островками постоянства оказались морские контейнеры, прикрученные своими универсальными креплениями к соответствующим приваренным к полу скобам.
Пол мелко подрагивал, причём достаточно равномерно. Хотя, если прислушаться к этой вибрации, то в ней были и другие нотки - более тяжёлые, более асинхронные, то ли гнущегося металла, то ли лопастей гребного винта, бьющего по чему-то твёрдому.
Сориентировавшись в темноте, Бер Бедов осторожно дошёл до двери через складские завалы и вышел в коридор секции. Ему нужно было попасть на минус второй уровень, и ближе всего туда было через жилой модуль станции, куда шёл коридор в левую сторону. Бер Бедов крякнул и широко и торопливо зашагал по коридору в нужном направлении. Пол под ногами подрагивал, словно станция покоилась не на сваях, а на теле огромного кита. Пройдя пару перекрёстков, медведь остановился в недоумении.
Узкий луч фонарика упёрся в скомканные железные листы стен, смятые, словно старая газета, пройти теперь здесь было невозможно. Через каких-то двадцать метров коридор сужался и заканчивался грудой искорёженного металла. У Бер Бедова по спине пронёсся холодок -- если был смят коридор, и, судя по направлению деформации листов, сминающий удар был направлен извне станции, то сместись неведомая сила на каких-то пару десятков метров вбок, и склад мелкосрочного ремонта, где совсем недавно прикорнул сам Бер Бедов, смяло бы вместе с ним, как по видимому смяло располагавшийся здесь совсем недавно склад радиодеталей и компонент приборов.
В эту сторону проход был закрыт, до минус второго этажа можно было добраться и через правый коридор, через вспомогательные помещения. Медведь развернулся в противоположную сторону и зашагал обратно, в уме прикидывая карту этого уровня.
Момент, когда мелко дрожащий пол под лапами прыгнул ему навстречу, Бер Бедов не уловил. Тяжело рухнув на пол, он выпустил из лап фонарик, который описав в воздухе крутую дугу, срикошетил от стены и улетел дальше в темноту коридора. Подпрыгнув пару раз, он замер в отдалении, продолжая исправно светить.
- Анъкъайгатыркын эвытлым ванэвап? - спросил медведь сам себя. Хотя, с другой стороны, море не могло так сильно штормить. Подождав немного, он встал на задние лапы и прошёл к своему фонарику, идя на его слабый свет.
Вернувшись к перекрёстку, Борис повернул по знакам на стене в нужную сторону в поисках лестницы, ведущей на уровень ниже.
Это явно был не шторм -- если мелкую вибрацию ещё можно было списать на удары волн с большой натяжкой, то что первый удар, что второй в эту картину не вписывался. Разве что что-то тяжёлое прибило в шторм к вышке и бьёт об опору. Так ведь кругом вечные льды, какой шторм? На повреждение опоры тоже не похоже -- серьёзного наклона пола медведь не ощущал. Взрыв в набортном ядерном реакторе? Вряд ли. Охлаждающая система, взорвись она, не оставила бы от небольшой станции и следа. Тем более даже произойди маловероятный взрыв в самом реакторе. Землетрясение? В него отлично вписывались два сильных удара. Но мелкая вибрация - наоборот никак. Что ещё?
Его фонарик выхватил из темноты небольшую фигуру, замершую на полу. Пара светлых глаз испуганно смотрела на него лишь мгновение, потом взметнувшаяся рука отгородилась от слепящего света.
- Ты кто? -- спросил Борис Бер Бедов.
- Меня зовут Варвара. Я журналист, - ответила девочка. Бер определил, что ей на вид около 15 лет, худощавая, в лёгком платьице и сандалиях, на коленках ссадины.
- А, - ответил белый медведь. Подойдя ближе, он опустился рядом с ней на корточки, шумно втянув воздух через широкие ноздри:
- Идти можешь?
- Не знаю. У меня очень сильно болит левая нога в районе ступни, - дёрнула плечиками Варвара.
- Подержи. Свети на ногу, - Бер Бедов вручил школьнице свой фонарик и показал куда именно нужно светить. В центре круга света оказалась нога юной журналистки. Медведь быстро и ловко снял сандаль с её ноги вместе с носком.
- Больно сильно? - Варвара в ответ отрицательно покачала головой, слегка поморщившись.
Бедов взял одной лапой её ногу чуть повыше щиколотки. А второй за ступню и начал последней осторожные круговые движения. В один из моментов школьница несильно вскрикнула:
- Вот сейчас...
- Растяжение, не перелом. Жить будешь, - констатировал медведь. Сев рядом с ней, он вернул ей носок с обувью, а сам отобрал фонарик. Пока Варя одевалась, он сел рядом с ней, подсветив для удобства.
- Что случилось ты знаешь?
- Мы с Костей шли по коридору и вдруг его смяло. Я не знаю что случилось, - грустно покачала головой Варя, готовая расплакаться. Проведя рукой по глазам она посмотрела на медведя:
- А вас как зовут?
- Борис, - задумчиво ответил Бер, словно прикидывал что-то в голове. - Ты наверное замёрзла, температура тут выше 15 градусов не бывает, и то, при включённых установках.
- Немного, - кивнула Ермилова. На ней и вправду был только лёгкий сарафан, никак не пригодный для путешествий по Северному полюсу и окрестностям.
- Будешь светить на дорогу, а я тебя понесу. И ногу сбережём, и теплее будет, - Бер Бедов поднялся с пола и взял на руки девочку. Посадив её на сгиб правого локтя, левой он обхватил её, словно маленького ребёнка. Варя вцепилась одной рукой в шерсть на его плече, а второй приняла фонарик. Прижиматься к медведю было намного теплее, чем сидеть на холодном полу.
- Проход в жилой модуль блокирован, - пояснил медведь, когда они тронулись в путь. - Нам нужно попасть на два уровня ниже, к складу номер девять. По дороге найдём аптечку и перевяжем твою ногу. Ну и что-нибудь из одежды потеплее.
- А что там, на складе? - спросила Варя.
- Там моё место согласно аварийному расписанию. На случай всяких непредвиденных событий, - ответил Борис, поглядывая по сторонам. Коридор уходил вперёд, теряясь в темноте. Луч фонарика в руках девочки освещал дорогу впереди, периодически обводя дугу по стенам и потолку, отчего кратко вспыхивали отражённым светом плафоны под потолком и метки, сделанные светоотражающее-фосфоресцирующей краской на стенах, ярко бликовали, показывая, что они идут в правильном направлении.
Через несколько минут они дошли до развилки, в которой пересекалось два перпендикулярных тоннеля. Новый коридор был так же не освещён, как и тот, по которому они шли.
- Посвети по сторонам, - попросил Борис Бер Бедов. Луч фонарика заметался по стенам и наткнулся на небольшой белый шкафчик с красным крестом, прикрученный к стене.
- То, что надо, - медведь подошёл к аптечке и, продолжая одной рукой держать Варвару, начал перебирать содержимое шкафчика. Оставив без внимания различные таблетки, от взял из кипы стандартных пакетов оказания первой помощи два - первый для первой помощи при вывихах и простых переломах, второй - при обморожении и переохлаждении.
Бросив себе под ноги первый пакет, Борис разорвал упаковку на первом зубами. Выплюнув кусок пластика в темноту, он вытряхнул из пакета серебристое гофрированное одеяло.
- Это термоодеяло, оно поможет тебе согреться. Нужно на подкрашенном уголке сдавить на пару секунд круглую выступающую кнопку, и она выработает достаточно тепла, чтобы согреть тебя на пару часов.
- Поняла, - Варвара опустилась на пол с лап медведя, который подприсел пониже. Найдя красный уголок одеяла, она с силой сдавила его обеими ладонями, буквально сразу почувствовав тепло под пальцами. Быстро завернувшись в него, она подняла глаза на своего спутника.
- Садись на пол, будем спасать твою ногу, - Борис уже открывал второй пакет первой помощи. Когда Варя села рядом с ним, медведь снял с её ноги сандаль и носок и туго перемотал её эластичным бинтом. Закрепив край бинта скобами, он поднялся на ноги:
- Первая часть нашего плана прошла успешно, с чем нас поздравляю.
- Спасибо, - поблагодарила Варвара. Борис снова взял её на руки и они подошли к лестнице, обнаружившейся в углу перекрёстка. Непонятный гул здесь был слышен намного лучше, были различимы отдельные ноты тяжёлых ударов и звуков, словно скребли металлом по металлу. Общим фоном звучал далёкий шум постоянно работающего двигателя.
- Как в зубном кабинете, - шёпотом поделилась своими мыслями девочка.
- Похоже на то, - кивнул медведь. Звуки повторялись, казались очень похожими, но Борис не мог определить что это было. Он посмотрел вверх, прислушался, стараясь понять, есть ли там что, посмотрел вниз, в темноту решётчатых лестничных пролётов, куда светила в тот момент школьница. Поколебавшись, он зашагал вниз:
- Не нравится мне этот гул снизу, - проворчал он себе под нос. - Но мы всё равно пойдём туда.
Осторожно спустившись на один пролёт, они замерли, снова прислушиваясь к звукам этажа. Часть звуков стала тише, но другие наоборот, стали лучше слышны. Тут Борис наконец понял, чем мог быть этот гул и ритмичные удары и скрежет, но поверить в это он сразу отказался. Отбросив это предположение, он помотал головой. Подхватив девочку поудобнее, он направился вниз ещё на один пролёт.