Аннотация: Итак, вот он новый, прямо таки новенький мир, и все в нем новое и друзья и сама героиня...
Сказки для взрослых.
Еще один шанс.
Часть 2. Путь-дорога в новую жизнь.
35.
Внезапно я обернулась и увидела в проеме стога одну отвисшую челюсть и одну отвисшую пасть, над которыми виднелись по два абсолютно круглых глаза. Позы у моих наблюдателей были совершенно одинаковы. Сидя на задних конечностях передними они опирались о землю. Потом Василь как-то нервно махнул пару раз в мою сторону одной передней лапой и зацепив зубами свою одежду стал вытаскивать ее из стога.
- Вы чего? - искренне удивилась я.
- Мяф-ф, - непонятно ответил кот, затаскивая одежду за стог.
- Ну ты даешь! - выдал Ясень наконец закрыв рот, - это вот чего такое было?
Он поводил в воздухе возле своей головы руками, зацепил край стога и на него посыпалась солома. Это окончательно привело его в чувство и он выбрался наружу.
- Ты представляешь, после того, как я вчера разозлилась, я теперь могу управлять своими волосами - радостно и немного возбужденно рассказала я, довольная собой.
- Это что-то такое, про что я вообще еще нигде и никогда даже не слышал, - приходя в себя сказал эльф.
- Я, между прочим, то же, - поддержал его вышедший из-за стога Василь, - про то, что бы волосы жили на голове сами по себе... Такого не бывает!
- Да-а? - немного кокетливо потянула я отпуская волосы и свивая их крупными локонами, потом выпрямляя, потом заставила волосы заплестись в две толстые косы, - а это тогда что? Не бывает? У меня вот бывает и мне это нравиться. И вообще, хватит пялиться на меня, давайте уже вставайте, поедим и пойдем дальше.
Ребята оставили обсуждение моей внешности, привели себя в порядок, мы перекусили остатками нашей провизии. Потом я задумалась о том, как же нам идти с Карлушей, ведь в этом виде на него будут обращать внимание и раз он редкая птица, то и похитить его будут желающие. Ясень предложил всего сокора вымазать в саже, что бы скрыть серебряные перья, а Василь предложил привязать к птице солому, что бы никто не смог догадаться, что это. Карлуша все это внимательно выслушивал, а потом произошло что-то необыкновенное - он широко взмахнул крыльями, воздух вокруг него стал мутный, а через мгновение мы увидели, что перед нами сидит маленькая, невзрачная серая птичка, размером с воробья.
- Карлуша, как это ты? - опешила я, - ты тоже второй облик имеешь, а почему же раньше никогда его не показывал?
Сокор мысленно передал, что раньше ему это было не нужно, и что в своем естественном облике он гораздо красивее. Вскоре мы отправились вперед по дороге, причем Карлуша в новом облике решил устроиться у меня сверху на шляпе, сообщив, что сверху ему ехать удобнее, а небольшое углубление в шляпе делает его путешествие более комфортным.
По пути Василь рассказал нам про свою общину и про то, как он отправился в путешествие. Оказывается у ипостасных чем более сильная и ловкая вторая ипостась, тем выше ранг ипостасного в общине. Василеваса воспитывала одна мать, отца своего он никогда не знал, и мать про него сыну ничего толком не рассказывала. А когда тот начинал расспрашивать, отвечала, что мол, был конечно у тебя отец и был он самым лучшим, самым сильным, а вот какая у него вторая ипостась, не говорила. Вторая ипостась матери Василя была лисица. Межвидовые браки в общине были распространены, в этих браках рождались дети с ипостасью либо отца, либо матери. Вторая ипостась Василеваса - кот, это было довольно обидно, так как кот у ипостасных встречался крайне редко и считался самым слабым видом в общине. Подрастая, Василь стал обнаруживать у себя талант к различного вида эффектам, мог огонь из воздуха создать или водяной пузырь сотворить. Когда ему исполнилось семнадцать, мать вышла замуж второй раз и ждала прибавления, поэтому Василевас решил, что ему необходимо попытать счастья в Академии Магии, куда он и отправился своим ходом.
Разговаривая, мы дошли до пересечения нашей дороги с трактом, который вел к Вельвольску. Солнце стояло в зените и мы немного отдохнули на обочине и перекусили, сварив в моем медном котелке, который я конечно же взяла с собой, очередную кашу. После обеда мы потопали по тракту. И тут Василь задал Ясеню вопрос, который уже давно вертелся у меня на языке, но задавать его я как-то стеснялась.
- Слушай, Ясень, а почему вы путешествуете пешком, а не верхом? - простодушно спросил он эльфа. Я выжидательно уставилась на дядюшку, вот действительно, почему? Ну не дали телепортационного кристалла или аш-кристала, как его тут называли, потому что в прошлый раз Ясеня занесло к черным храмовикам, ну не посадили на драколита, так как это собственность и очень дорогая, повелителя, а если будет покушение, то собственность может пострадать. Но лошади? Хоть одну на двоих бы дали, так ведь нет, даже разговора об этом не было.
- Дед не позволил, - тяжело вздохнув, объяснил эльф, - сказал, что если я хочу быть менестрелем, то должен пройти весь путь сам, и сам попробовать себя содержать в дороге.
- А Нияна, она-то почему не могла поехать с обозом? - удивленно расспрашивал Василь,- ведь она тоже идет с тобой пешком.
- Ну-у, - протянул Ясень, - дед сказал, что вдвоем в пути будет легче, а ей тоже в Вельвольск нужно.
Я неопределенно хмыкнула, еще в доме у эльфов я переварила эту ситуацию и старалась не слишком заострять на ней внимание, ведь действительно, они могли послать с Ясенем кого-нибудь другого, более опытного и сильного, а меня отправить с проходящим обозом. Но видимо, все что касалось только меня, не сильно интересовало моих эльфийских родственников. Я была сопровождающей их любимого чада и более никем, не стоит обольщаться тем, что они надели на меня какой-то там кулон, главное не в словах, а в отношении. Вздохнув, я постаралась перевести разговор на другую тему, было видно, что Ясеню тоже неудобно, но ведь он ни в чем не виноват.
- Василь, я хотела тебя попросить об одном одолжении, - стремясь говорить быстрее, чтобы наш кот не стал задавать еще какие-нибудь вопросы, сказала я, - не надо никому говорить, что мы с Ясенем родственники и что путешествовать начали вместе, просто мы встретились в дороге вот и все.
- Да я-то конечно скажу, - немного насмешливо произнес кот, - но у вас же и мешки дорожные одинаковые и чехлы на ваших олэях тоже. Тут и дураку станет ясно, что вы с начала вашего пути вместе.
Я внимательно осмотрела Ясеня и себя. А он прав, мы экипированы слишком похоже!
- Ну что же, Ясень, он прав, - вслух произнесла я, - действительно, даже чехлы на инструментах одинаковы, с этим надо что-то делать.
- Ну, раз вы так считаете, то в ближайшем селе куплю себе другой дорожный мешок и чехол для олэи, - недовольно ответил Ясень.
Мы прошли еще чуть-чуть и вдруг сзади нас стала догонять телега запряженная лошадью. На телеге сидел какой-то мужик. Увидев телегу я очень обрадовалась, тащиться пешком уже надоело. Повернувшись лицом к проезжающему, я вытянула руку и взмахнула так, как голосуют на дороге. Лицо мужика выразило крайнее удивление и, видимо от удивления, он притормозил лошадь. Я, сделав жалостливое лицо, заканючила:
- Добрый человек, подвези до ближайшего села странствующих менестрелей, с утра в дороги, устали ноги и нету сил наших дальше идти, - выдав сей стихотворный экспромт, я вопросительно посмотрела на него.
Мужик оценивающе глянул на нас, а потом махнул рукой, приглашая нас в телегу. Мы с радостными воплями забрались в нее, устраиваясь поудобнее.
- Эй, менестрели, уселись? - спросил мужик, потихоньку понукая лошадь, телега стронулась с места, - За проезд оплата должна быть, будете меня в пути песнями развлекать, в село приедем только к вечеру.
- Хорошо! - радостно воскликнул Василь.
Вот интересно, петь должны мы, а соглашается он, тоже мне, продюсер. Я искоса взглянула на него, но он сделал вид, что не видит моих осуждающих взглядов и удобно развалившись, уставился на проплывающие над нами белые облака. Ясень сосредоточенно достал олэю, настроил ее с самым серьезным видом и прикрыв глаза, затянул одно из своих собственных сочинений, что-то нудное по тексту и визгливое по музыкальной части. Мужик послушал минуты две, а потом не выдержав атаки музыкального шедевра, прервал эльфа.
- Слушай, ельф, я конечено музыку люблю, но вот это вот, - он неопределенно взмахнул рукой, - это кто-то кота за хвост тянет, от такой, прости Всеясный, музыки, все мухи передохнут. Ты мне сыграй что нибудь такое, чтобы путь стал короче, а настроение лучше.
Ясень обиженно поджал губы, двумя руками вцепившись в гриф олэи. Я весело взглянула на него и затянула песню, которую слышала в исполнении кухарки Колуяна на новый год. Про молодого парня, у которого ничего, кроме штопальной иголки не было, а он хотел посвататься к любимой девушке. Ее отец ему сказал, что свататься придешь, когда корову купишь. Парень пошел на ярмарку, обменял иглу на мыло, мыло на платок, платок на цыпленка и так далее и в конце концов пришел к отцу невесты с коровой и сосватал свою девушку. Песня была веселой, куплетов много и в конце каждого звучало заливистое: "И-ех! Молодец!". Вскоре мне начал подыгрывать на олэе Ясень, а Василь стал отбивать ритм на медном котелке и подпевать в конце каждого куплета: "И-ех! Молодец!". А через некоторое время стал подпевать и сам мужик вместе с нами. Когда эта песня закончилась, я затянула другую, более спокойную, тоже услышанную мною в доме отца. Следующую пел Ясень, что-то эльфийское, но не собственного сочинения, а народное. Пели мы довольно долго, наконец выдохлись. Мужик поняв, что мы устали, похвалил наше исполнение и петь нас больше не заставлял.
Еще даже не начинало смеркаться, когда мы въехали в довольно большое село со смешным названием - Моховое. Мужик довез нас до трактира и, высадив, уехал. Трактир представлял собой двухэтажный дом, на первом этаже которого был вместительный зал с шестью столами, а на втором - спальные комнаты. Мы спросили у трактирщика, есть ли свободные комнаты и он согласился сдать нам одну с тремя кроватями, куда мы и отнесли свои вещи. Ясень благородно расплатился за номер сам и пригласил нас с Василем на ужин. Карлуша во время всех перемещений сидел у меня на плече, а когда мы перенесли вещи в комнату, мысленно попросил у меня гнездо, чтобы в прежнем виде прийти в себя и выспаться. Оставив его в комнате, я раздобыла у хозяина трактира корзину, выстлала ее сеном и отнесла наверх к сокору, прихватив для него немного еды и воды. Затем присоединилась к Ясеню и Василю, которые уже вовсю поглощали ужин, состоящий из запеченной утки с кашей, тушеной капусты с мясом и пирогов с яблоками. Мне был заказан квас, а ребятам пиво. Я конечно же тоже съела все, что мне досталось, так как последнее время все время чувствовала себя голодной, но эта проклятая каша стояла у меня уже поперек горла. В этом мире, по крайней мере в тех местах где мне пришлось побывать, никто никогда не пробовал картошки, хотя в справочнике я ее видела, не делали макарон или хотя бы лапши. Не успели мы поесть, как в трактир вошла довольно большая компания мужчин. Это прибыл торговый караван. Мы порадовались, что успели заказать себе на ночь комнату, потому что не всем из каравана хватило место в доме. Наевшиеся и расслабленные, мы сидели за своим столом и наблюдали, как заполняется обеденный зал. Через некоторое время уже не осталось пустых мест, и вдруг Василь обратился к нам:
- Ну, что, менестрели, публика в сборе, может вы им что нибудь споете? - он лукаво улыбнулся и стал подниматься из-за стола, - я пойду, договорюсь с трактирщиком.
- Эй, эй, - я испуганно схватила его за рукав, - ты куда? Может ты все-таки нас спросишь, хотим ли мы петь?
Я с надеждой посмотрела на Ясеня, ожидая, что он откажется, мне было страшно петь перед таким количеством народа. Но эльф упрямо сжал губы и согласно кивнул головой ипостасному. Ну вот, они все решили, а подпевать Ясеню, а то и самой петь придется мне, ну кот, ну вредина! Василь, потолковав около минуты с трактирщиком, махнул нам рукой, мы встали из-за стола и подошли к ним. Стол тут же заняли другие посетители. Трактирщик показал нам место около стойки, Василь притащил откуда-то два табурета, потом сбегал за инструментом. Ясень все с тем же упрямым видом начал настраивать олэи, сначала свою, а потом не спрашивая меня, мою, сунув затем мне ее в руки. Люди в зале увидев такие приготовления начали что-то выкрикивать, а я, ошарашенная таким количеством народа, смотрящих на нас, застыла как каменное изваяние, не в силах выдавить из себя ни слова. Я не слышала, кто и что нам кричал, все слилось в один монотонный шум, а сердце предательски ускакало куда-то в район пяток. Наконец Ясень взял несколько аккордов, но они прозвучали слабо в стоявшем шуме. Тогда он, склонившись ко мне со своей олэей, прошептал какое-то заклинание и опять взял пару аккордов. Теперь их было слышно очень хорошо, как будто в зале поставили динамики. Я с удивление посмотрела на эльфа, понятно, почему здесь не надо изобретать усилители, динамики, прошептал заклинание - вот тебе и хорошая акустическая система! После звонких аккордов сидящая публика выжидательно уставилась на нас. Эльф, сделав небольшой проигрыш, запел ту песню, которую мы пели в дороге "И-ех! Молодец!". Мне не оставалось ничего другого, как начать ему подпевать и подыгрывать. Сначала потихоньку, потом все громче, а вскоре я даже стала петь некоторые строчки песни раскладывая их на второй голос. Закончив песню, мы выжидательно замолчали, в зале одобрительно застучали кружками по столу и раздались выкрики: "Молодцы! Давай еще!" Лицо Ясеня расплылось в довольной улыбке. Потом мы с ним повторили почти все песни, которые пропели в дороге, за исключением собственного произведения эльфа. Во время нашего пения Василь притащил третий табурет и поставил его рядом, а трактирщик откуда-то достал барабан, похожий на арбуз со срезанным верхом и низом, который был обтянут кожей. Кот отбивал на нем ритм песен, периодически подбрасывая барабан вверх и ловко ловя его. Причем делал это профессионально, почти виртуозно. Нам стали заказывать песни, кладя на стойку деньги. Ясень пел все, что знал, а знал он действительно очень много. Если я знала песню, то подпевала ему, если не знала, то прослушав один куплет, начинала подыгрывать. Только несколько песен не знал Ясень, а знала я, поэтому петь их пришлось одной, эльф подыгрывал. Время уже катилось к полуночи, а народ из трактира не хотел расходиться. Нас угощали пивом и вином. Я пила только квас, а ребята старались пить только пиво, боясь расклеиться. Потом из зала начали просить спеть: "Что нибудь для души!". И вдруг Ясень заиграл какую-то очень нежную и печальную мелодию и глубоким трогательным голосом запел:
Расставаться пора,
так нужнее.
Все забудешь легко,
мне труднее.
Мне б слова подобрать,
да не смею,
Ничего объяснить
не сумею.
Все застыло в груди,
мне больнее,
Боль улыбкой сотру,
так вернее
Я о том, что ушло
- сожалею.
Короткая песня, с красивой мелодией тронула мое сердце, я посмотрела на эльфа совсем другими глазами. О ком он пел? О своей первой любви или о водяной нимфе? Не знаю. После небольшой паузы кто-то крикнул: "Спой еще что нибудь душевное!" Ясень беспомощно оглянулся на меня и я поняла, что он уже ничего "душевного" петь больше не может. Тогда я наиграла мелодию песни моего бывшего мира о танцовщице-цыганке, увековеченной Виктором Гюго. И хотя слова "Бель, ты спасла мою больную душу" звучали на русском языке, и никто из присутствующих не понимал ни слова, они все равно замолчали и слушали, как мелодия взлетает куда-то к самому ночному небу и падает вниз, растекаясь туманом. Когда я допела последние слова, мы с Ясенем не сговариваясь встали и пошли на выход. Нам кричали вслед: "Молодцы, давайте еще!" Но сил ни у него, ни у меня уже не было. Василь забрал деньги лежащие на стойке, и немного задержался в зале, разговаривая с невысоким смуглым мужчиной средних лет. А мы с эльфом, полностью вымотанные, поднялись в свою комнату. В комнате было темно, я быстро разделась и залезла под одеяло. Ясень повертелся около своей кровати и тоже улегся. Только я задремала, как в комнату вошел Василь.
- Ребята, вы спите? - довольно громко спросил он, явно пытаясь нас разбудить.
- Ну чего тебе? - недовольно буркнул эльф.
- Я договорился с караванщиком, они завтра утром отъезжают в Вельвольск, и нас могут прихватить, - довольным голосом доложил он, - пешком не надо будет идти! И за проезд не дорого возьмут.
- И сколько? - спросила я, поражаясь деловой хватке Василя и опасаясь что это "не дорого", может обойтись дороже чем кажется.
- Да им надо будет петь по вечерам и помогать с готовкой, - радостно объявил нам кот.
Ну вот, так я и знала, он опять сделал так, что расплачиваться будем мы с Ясенем.
- С готовкой помогать будешь ты, - приглушенно сказала я, проваливаясь в сон.
36.
На другое утро, позавтракав, мы отправились в путь с торговым караваном. Он был небольшим, шесть телег-кибиток, с ними шесть караванщиков, хозяин и пятнадцать охранников. С нами вместе двадцать пять душ. Из караванщиков двое были гномами, а четверо людьми, сам хозяин каравана явно был эльфийским полукровкой, о чем говорили его удлиненные уши. В охране пятеро были эльфами, а остальные людьми. Нас определили всех вместе в самую последнюю кибитку. Караванщиком этой кибитки был молодой гном, ростом он доходил мне почти до груди, а Ясеню чуть выше пояса, имел замечательную окладистую бороду и густые волосы до плеч темно-русого цвета. У него были небольшие, выразительные, живые, серые глаза, немного курносый нос, а еще он был всегда очень серьезен. Звали его Довар, он недоверчиво оглядел нас и пробубнил на старогномьем, что ему навязали три мешка с д......м и теперь придется приглядывать за нами, что бы мы ничего не сперли.
Ребята все равно ничего не поняли, а я лишь мило улыбнулась Довару. Узнав, что мы дальше поедем, а не пойдем, утром я купила за пару медяков корзину для сокора, и теперь он перекинувшись в невзрачную серую птичку, уютно устроившись, путешествовал в ней. Весь день мы тряслись в кибитке.
В обед лагерь съехал с дороги, коней распрягли и караванщики с охранниками начали готовить обед. Очень быстро сложили два костра и повесили на треногах большие котелки. Потом достали мясо и крупу. Мясо нарезали большими кусками, забросили в холодную воду и сразу засыпали крупу,, тут же все это посолив. Через некоторое время вода закипела, крупа разбухла, мясо дало пену, снимать ее никто не стал, а просто сдули через край. Полученное месиво из пригорелой крупы и не проваренного мяса разложили по мискам, а нам положили в один, наш медный и мною любимый, котелок. Есть это было невозможно, ребята немного поковырялись в "обеде", а я вытащив один кусок мяса для Карлуши отошла от них в сторону. Дальше ехать стало скучнее, мы остались голодными. Чтобы как-то скоротать дорогу, Ясень попросил меня научить его песне "О Бель" - так он ее называл, причем учил слова на русском языке. Получалось не очень, слова коверкались и произносились нескладно, но к вечеру он уже вполне сносно мог мне подпевать. Когда нам объявили об остановке на ночь, я первым делом побежала к кострам, и когда увидела, что технология готовки ужина будет та же, взмолилась доверить мне приготовление. Угрюмый караванщик с лицом бандита и косой саженью в плечах молча сунул мне в руки продукты и с облегчением отошел от костра. Я быстро порезала мелкими кусками мясо, забросила его в холодную воду, когда все закипело сняла пену, посолила и добавила специй. Оказывается они тоже были, только ими никто не пользовался, потом добавила крупу, по вкусу и виду напоминающую гречку. Каша получилась рассыпчатой, мясо мягким. За ужином все сидели молча, был слышен только стук ложек о миски. Наконец, наевшись и повеселев, караванщики достали небольшой бочонок с пивом и хозяин каравана Ивар сказал, что наверное впервые за то время, которое они в пути, наконец поели также, как на постоялом дворе. Оказывается, они и заезжали на постоялые дворы только для того, чтобы вся команда смогла как следует поесть, в пути никто не хотел заниматься готовкой и они дежурили у костра все по очереди. А теперь, он надеется, что я и мои спутники помогут им в этом. Я довольно спокойно с этим согласилась, мы знали на что шли, когда напросились с ними в дорогу, теперь надо отрабатывать. Правда отрабатывать в большей степени приходилось мне.
Отослав ребят мыть котелки, пусть тоже поработают, я осталась сидеть у костра.
- Парень, ты бы нам спел что-нибудь, - обратился ко мне тот караванщик, которого я освободила от готовки. Теперь лицо у него уже не было угрюмым, а излучало спокойствие и довольство.
Я охотно взяла олэю и стала наигрывать песни, которые слышала в этом мире, но тут с другой стороны мелодичный эльфийский голос попросил:
- Спой ту песню на незнакомом языке "Бель".
Я стала наигрывать мелодию и тут подошли Ясень и Василь. Вдруг Василь почти на чистом русском языке запел первый куплет, голос у него оказался глубокий, бархатный и очень чистый, я чуть не перестала играть, но вовремя собралась и проиграла куплет, потом вступил Ясень и запел второй куплет чуть выше, следующий куплет пела я, еще выше. Конечно у нас не получилось так, как пели в моем старом мире профессиональные певцы, но все равно вышло очень необычно и красиво. Когда мы закончили, со всех сторон стали раздаваться одобрительные выкрики, а потом тот же эльфийский голос, эти голоса трудно спутать с другими, они более мелодичные и звучат как то иначе, спросил:
- О чем эта песня?
- Эта песня о любви, о красавице танцовщице, о горбуне, о священнике, о воине - немного подумав, медленно сформулировала я свою мысль.
- Расскажи нам эту историю - попросил меня все тот же голос, я присмотрелась говорящему - это был эльф, на вид лет ему было чуть больше Ясеня, и это был воин, которому приходиться самому зарабатывать свой кусок хлеба с мечом в руках, он был уверен и спокоен. И я стала рассказывать историю Виктора Гюго о цыганке и горбуне увековеченную в романе "Собор Парижской богоматери". Да, я конечно же не помнила всех тонкостей романа, а только его основную тему, может где-то я сократила повествование, а где-то приукрасила, но они слушали меня с открытыми ртами, вздыхали и замирали в интересных местах. Закончила я свой рассказ далеко за полночь. Ивар дал команду к отбою и мы полезли в свою кибитку.
- Где ты услышала эту историю? - тихонько спросил меня Василь.
- Не помню где, я долгое время болела и была как бы не в себе, - попыталась вывернуться я, понимая, что всего рассказывать о себе я не хочу. Больше он меня расспросами не донимал.
Следующие три дня прошил так же - дорога, готовка, а вечером пение. Как-то я поинтересовалась у Василя, где он так ловко научился играть на барабане. Он ответил, что в своей общине был лучшим из барабанщиков. С Ясенем они всю дорогу выясняли преимущества одной расы перед другой. И у каждого имелись совершенные доказательства своей неотразимости. К вечеру четвертого дня мы заметили какое-то напряжение среди тех, с кем ехали. Место на ночлег выбрали примыкающее к дороге, фургоны поставили очень плотно в круг, в центре развели костер. Песен в этот вечер нам велели не петь, шума не поднимать. По наружному кругу была выставлена усиленная охрана. Когда Ясень попытался узнать, что же всех встревожило, его ненавязчиво послали "куда подальше", велев не задавать лишних вопросов.
Резкие крики и звуки разбудил нас, когда небо только начало светлеть на востоке. В матерчатую крышу фургона вонзились сразу несколько стрел. На караван напали. Мы потихоньку высунули носы и увидели, что по внешнему кругу идет самая настоящая битва. Ивар с караванщиками и воинами охраны отбивались от наступающих на них вооруженных людей. Их было около тридцати, они нападали со всех сторон. Ясень и Василь змеями выползли из фургона, вытащив оттуда по мечу. Когда они их раздобыли, я даже не заметила. И тут же присоединились к Ивару с командой. Мы с сокором остались в фургоне и тут я увидела, как из леса выходят новые бандиты, а некоторые наши воины уже лежат в неестественных позах на земле. Довар, гном-караванщик, с которым мы ехали, отмахивался от какого-то детины довольно большой секирой, но вдруг как-то резко вскрикнул и повалился на землю, не успев увернуться от меча нападающего.
Я почувствовала как во мне закипает злость. Сволочи, они же сейчас всех перережут! Волосы немедленно удлинились, я почувствовала, как вытянулись ногти и клыки, как покрывается чешуей лицо и все тело. Легко выпрыгнув из обоза я метнулась к тому детине который сразил Довара. Он увидев меня сначала отшатнулся, но тут же взял себя в руки, стал наступать на меня, размахивая мечем. Я уже начала втягивать в себя струю его жизненной силы, а он все размахивал своим мечем. Тогда я удлинила волосы настолько, что они как аркан поймали его руку с мечом, опутали вторую руку, затем ноги и тело, подтащив его ко мне. И тут я поняла, что коснувшись моих волос, он мгновенно осушился. Я высосала его жизненную силу до дна, вытряхнув из волос уже мертвую оболочку. Ярость боя затопила меня. Я металась среди воюющих, не подпуская нападавших на близкое расстояние, опутывая или хотя бы касаясь их волосами, люди падали как подкошенные. Но я могла быть только в одном месте, а они наступали по кругу. Тогда я забралась на крышу фургона. Окинув картину боя, я зацепила все жизненные нити нападавших и потянула их к себе. Это было как очень большой глоток воды, который нужно выпить сразу и быстро, не пролив ни капли. В руку вонзилась стрела, затем вторая стрела в бедро. Я развернулась и увидела стрелявшего, зацепила и его нить, потянула к себе, дернула рывком все нити сразу и впитала в себя. Выдернув из себя стрелы я увидела, что нанесенные раны тут же затянулись. Мои волосы распустились как крылья, как плотный плащ, сверкая в наступающем рассвете зелеными всполохами. Все, чьи жизненные силы я захватила, лежали недвижными телами. Битва затихла. Караванщики и охранники смотрели на меня, мягко говоря, с изумлением. Я оглядела сверху всех стоящих и не увидела Ясеня с Василем. Выдернув из себя стрелы, очень легко, и даже как-то неожиданно для себя, плавно, я почти слетела с крыши фургона, чувствуя, что трансформируюсь обратно. Хорошо, что у меня не менялись размеры тела и одежда осталась целой. Вокруг раздавались вопросы: "Это что было? Ничего себе? Среди нас был демон, что же сразу то .....?" Я сначала молчала, но потом видя, что сама никак не найду ипостасного и эльфа, все-таки не выдержала и крикнула:
- Да - я демон! Где Ясень и Василь?
Окружавшие меня мужчины расступились и я увидела лежащего на земле Василя и сидящего рядом Ясеня.
- Ясень, что с вами? - я подбежала к ребятам. Ясень зажимал рукой плечо и смотрел на меня с изумлением, а Василь лежал на земле с закрытыми глазами прерывисто дыша, у него были глубокие раны в грудь и живот. Я с силой подула на Ясеня, передавая ему жизненную силу. Он отнял руку от плеча, плечо не кровило. Я тут же сильно подула на Василя, он удивленно открыл глаза, глядя мне в лицо, но раны на нем не затянулись, только стали меньше кровить. Я дунула еще, и тут я увидела, что вдыхаемая мной сила выходит через эти раны струйками легкого, зеленого дымка. Раны были смертельными, я не могла их заживить. Он умирал, и это был лишь вопрос времени. Я вопросительно посмотрела на Ясеня:
- Что делать? Я не справляюсь, - мне было до слез жалко Василя, дурашка, он же хотел помочь и вот теперь умирает, а я ничего не могу сделать, так не должно быть!
- Может живой водой? - эльф вопросительно взглянул на меня.
- Давай, пусть хоть сколько нибудь выпьет, - я ухватилась за эту идею и бегом кинулась к нашим вещам, вытащила флакон с водой и бегом вернулась обратно. Вдвоем с Ясенем мы аккуратно вливали ипостасному воду, он старательно ее глотал, но все равно раны на нем остались и продолжали кровить. К нам подошел Ивар:
- Здесь есть небольшая деревня, чуть в стороне от дороги, там живет одна ведунья, может она поможет? - неуверенно сказал он, - я дам вам телегу, но у меня пять раненых и трое убитых. Если бы вы, - он посмотрел на меня, - смогли им помочь...
- Кому, убитым? - глупо спросила я и тут же разозлилась сама на себя, ну вот чего меня заносит?
- Нет, раненым, - ровно ответил караванщик, - если это возможно.
- Хорошо, я постараюсь - немного смущаясь, согласилась я. Втроем мы аккуратно перенесли Василя в наш фургон, оставив около него Ясеня. Я пошла за Иваром.
Раненых было пятеро, двое с ранениями в грудную полость, у двоих были повреждены руки, а у одного здорово рассечено бедро и перерублена ключица. Это был тот самый эльф, которому нравилась песня про "Бель", как ее тут окрестили. Звали его Милан. Всем раненым уже оказывали первую помощь, раны были кое-как перетянуты. Я присаживалась около каждого раненого и вливала им жизненную силу, у меня ее было столько, что хватало на всех и еще оставалось с избытком. От переизбытка жизненной силы мне даже казалось, что внутри меня что-то начинает закипать и бурлить. После того как я обошла всех по одному разу, я вернулась к самому первому охраннику, раненому в грудь, чтобы посмотреть, как у него идут дела. Кровотечение остановилось, края раны начали стягиваться, после второй порции жизненной силы, он уже вполне пришел в себя и смог сам встать. Около Милана пришлось провести больше времени, чем у остальных, так как его раны были очень серьезные, но регенерация у эльфов достаточно высокая, а с моей помощью тем более. Вскоре он уже вполне сносно мог передвигаться. Так же неплохо шли дела у всех остальных. Они сдержанно меня благодарили, но старались держаться подальше. Видимо, увидев меня в трансформированном виде, они стали меня бояться, несмотря на свое исцеление.
37.
Оставив за старшего одного из караванщиков, Ивар с одним их охранников сели с нами в фургон и мы, проехав немного вперед по тракту, свернули на лесную дорогу. Где-то через час мы въехали в небольшую лесную деревеньку. Проехав три дома, перед четвертым домом фургон остановился. Ивар спрыгнул на землю, легким шагом направился к крыльцу и вошел в дом. Через некоторое время он вышел к нам обратно, за ним еле переставляя ноги шла сухая, сгорбленная и сморщенная старуха с седой и неожиданно густой косой, уложенной короной вокруг головы. Осмотрев Василя, она кивнула головой и сказала, чтобы его заносили в избу. Мы потихонечку перенесли ипостасного в небольшую комнатку в доме и уложили на широкую лавку. Старуха попросила нас на время выйти из избы. Мы вышли на улицу, вытащили свои вещи из фургона. Сокор уселся ко мне на плечо, приняв свой истинный вид. Караванщик с охранником развернули телегу в обратный путь.
- Ребята, спасибо вам, что помогли, я думаю, что если бы не вы, нам бы всем пришлось кормить ворон у дороги. И за лечение - спасибо,- поблагодарил он нас с Ясенем, внимательно вглядываясь нам в лица, - мы у вас в долгу. Чтобы как-то помочь вам все же добраться до Вельвольска, я оставлю вам аш-кристалл. Он довольно мощный и сможет перенести четверых взрослых людей. Значит для вас троих с поклажей его мощности хватит.
- Ний, - обратился он, - если у тебя будет нужда в работе, обращайся ко мне, мне бы хотелось иметь такого охранника в караване. Меня можно найти в трактире "В добрый путь", что недалеко от южных ворот Вельвольска. Ясень, а ты очень хорошо поешь, ты можешь стать неплохим менестрелем, - улыбнувшись, добавил он и пожал руку Ясеню. Затем легко вскочил в фургон и, гикнув лошадь, они поехали обратно к каравану, а мы, еще немного постояв на пороге, аккуратно приоткрыли дверь и заглянули в дом. Старуха, увидев нас, махнула рукой, приглашая войти.
Когда мы вошли, она внимательно оглядела каждого с головы до ног, потом чему-то заулыбалась и схватила меня за руку, заставляя присесть около Василя на колени на пол. Я удивленно и испуганно оглянулась на Ясеня, он тут же нахмурился и сделал шаг ко мне. Но старуха предупреждающе подняла руку:
- Нет-нет, ближе не подходи, - прошамкала она впалым ртом, - лучше вообще отойди к другой стене и ты бы лучше к нему на плечо сел, - обратилась она к сокору.
Я мысленно попросила Карлушу сесть к эльфу на плечо, что он и сделал.
- Сними вуаль, - сказала старуха, глядя на меня выцветшими, слезящимися глазами. Я послушно сняла вуаль скрывающую силу.
- Так-так-так, - удовлетворенно затакала и заулыбалась бабка, - это хорошо, очень хорошо. Я спасу вашего друга, но за лечение заплатишь ты, девочка! Заплатишь своей магической силой, не всей конечно, но довольно большой частью, у тебя ее достаточно.
- Хорошо, - не раздумывая ответила я, - берите сколько надо. Но сначала вылечите Василя.
- Все не так просто, лечение отнимает довольно много сил, а я, как видишь, уже очень стара, поэтому ты должна сама протянуть мне нить своей магической силы, иначе я ничего не смогу сделать для вашего друга.
- Я могу поделиться жизненной силой, это происходит как-то само собой, но как делиться магической? - неуверенно спросила я. Я устала больше эмоционально, чем физически и непонятные поступки и слова старухи меня настораживали и раздражали.
- Представь, что внутри тебя клубок из смотанной магической силы, найди конец нити и протяни его мне, а дальше я сама сделаю то, что нужно, - учила она меня, от нетерпения делая много суетливых и ненужных движений.
Я закрыла глаза и представила как во мне свился тугой темно-синий клубок из магической силы и попыталась взять и протянуть конец нити к старухе. Когда я открыла глаза, то увидела как от меня к ней протянулась тонкая синяя полупрозрачная струйка. Ведунья выпрямилась, замерла и стала что-то шептать себе под нос, водя перед собой руками, глаза ее как будто смотрели внутрь себя. И тут началось такое, что у меня просто челюсть отвисла. Старуха все больше выпрямлялась, морщины исчезали с ее лица, волосы темнели на глазах и вот уже перед нами стояла не старуха, а ладная, молодая женщина лет тридцати пяти.
- Поделись теперь со мной своей жизненной силой, - глубоким сочным голосом сказала она мне. Я дунула на нее сильной струей жизненной силы. Лицо старухи, (нет, молодой женщины!) заиграло здоровым румянцем, губы заалели, она удовлетворенно улыбнулась.
- Ну, а теперь займемся вашим другом. Магическую нить не обрывай, - приказала она мне.
Ведунья присела на скамью рядом с Василем, освободила от одежды его грудь и живот. Он тяжело и хрипло дышал, раны продолжали кровить. Она опустила руки на рану в груди ипостасного и зашептала какое-то заклинание. Между руками и раной засверкали голубые всполохи и вдруг из раны толчками стала вытекать густая, темная кровь, которая тяжелыми каплями закапала в таз, стоящий рядом на полу. Спустя пару мгновений, кровь стала более яркой и менее густой, а вскоре она почти вообще перестала сочиться и рана на глазах стала стягиваться по краям. Ведунья перенесла руки на рану живота и вся процедура повторилась, только черной, густой крови вытекло гораздо больше. После того, как она закончила лечение, я оборвала нашу магическую связь. После всей процедуры я почувствовала небольшой озноб, но вскоре он прошел. Затем мы все вместе перебинтовали Василя и перенесли его на широкий, застеленный свежим постельным бельем, сундук. Ипостасный был бледен, но дышал ровно. Я немного вдохнула ему жизненной силы, он уснул. Больше я уже ничего сделать не могла. Наша хозяйка пригласила нас с эльфом на кухню, предложив перекусить с дороги. Мы с удовольствием согласились.
Звали нашу хозяйку Рустина и было ей, не много ни мало, а сто пять лет. Во время ужина она с удовольствием посматривала на себя в зеркало и с удивлением на меня. Наконец я не выдержала и спросила:
- Рустина, почему вы смотрите на меня так, как будто я три часа назад должна была умереть, а я все еще живая?
- Ну, что ты, - смущаясь отвела от меня взгляд ведунья, - ты не должна была умереть, ты, как бы это сказать, должна была немного возмужать.
- Вы хотите сказать, постареть! - наконец догадалась я, - и насколько, хотелось бы знать?
- Ты не думай, я не настолько коварна, что бы обратить тебя в старуху, - торопливо заговорила ведунья, немного отодвигаясь от меня. Глаза у нее постепенно округлялись, а руки начали совершать какие-то пассы. Я почувствовала, что на меня опять что-то начинают наколдовывать и окончательно разозлилась. Тут же удлинились волосы, клыки и когти. Ведунья вскочила из-за стола и я увидела, как перед ней возникла голубоватая дымка, которая как будто бы сочилась из ее широко расставленных рук. Я с силой рванула эту дымку когтями и она послушно разошлась под ними. Ясень попытался что-то сказать, но я не особо прислушивалась к нему. Ведунья заверещала высоким голосом, отскакивая от меня в самый дальний угол комнаты:
- Если ты меня убьешь, то твой друг не поправиться! Ему необходима моя помощь!
- Нияна, успокойся, пожалуйста! - услышала я просящий голос Ясеня, - просто выслушай ее.
- Не с-с-смей больш-ш-ше ничего на меня наколдовывать, - прошипела я, чувствуя, как низкие звуки вырываются у меня из горла сдавленным шипением, - и объяс-с-сни наконец-ц-ц, что ты хотела со мной с-с-сделать?
- Хорошо-хорошо, я не буду колдовать, - испуганно согласилась ведунья, усаживаясь с противоположной от меня стороны стола и начиная рассказывать, нервно перебирая руками вещи, стоящие перед ней на столе, - Это было заклинание омоложения, я давно нашла его, но провести не могла, так как это требует чрезмерно больших затрат магической энергии. Столько энергии может дать только очень мощный накопительный амулет магической силы. Теоретически он может существовать, но на практике о таком амулете не упоминалось ни в одном магическом фолианте, которые я смогла прочитать. Когда я поняла сколько у тебя магической энергии, то решила позаимствовать некоторую ее часть, тем более, что для лечения таких ран, как у вашего друга моего магического запаса не хватило бы. После того, как я прочитала заклинание омоложения и воспользовалась твоим магическим ресурсом, ты по всем магическим законам, должна была внешне повзрослеть где-то лет на пять-семь. До проведения обряда ты выглядела как тринадцатилетняя девочка-подросток, а сейчас ты должна была бы выглядеть как двадцатилетняя девушка. Но, судя по всему, ты внешне не состарилась ни на год, твоя внешность осталась прежней, а магический фон не истощился.
Немного пообижавшись на ведунью, я решила, что в принципе, за жизнь Василя ее небольшой обман не слишком большая цена и вскоре мы вполне сносно общались с нашей хозяйкой. Она пообещала нам, что через шесть-семь дней Василь встанет на ноги и сможет путешествовать самостоятельно. Ясень огорчился и сказал, что если через пять дней, ровно в полдень мы не будем у ворот Академии Магии Вельвольска, то опоздаем на приемные экзамены. Я пообещала, что поделюсь с ведуньей еще раз своей силой, если она поможет Василю встать на ноги через четыре дня.
Все последующие дни я только и делала, что отматывала магические силы и выдыхала жизненные, так что через четыре дня даже я ощутила предел своих возможностей и неимоверную усталость. Ведунья не отходила от Василя, даже еду нам приносила какая-то бабулька, соседка Рустины. Ясень ходил неприкаянный, не зная, чем ему заняться и общался исключительно с Карлушей. Как выяснилось, сокор мог мысленно общаться и с ним. Вскоре они уже вполне оживленно делились мнениями по поводу всего произошедшего.
38.
Василевас очнулся и осмотрелся по сторонам. Он лежал в какой-то комнате, по всей видимости, в небольшом доме, рядом с ним сидела миловидная незнакомая женщина лет тридцати. Неподалеку от нее на полу сидела Нияна, вид у обоих был напряженно сосредоточенный. Увидев, что Василевас открыл глаза, обе обрадовано заулыбались. Нияна тотчас вскочила на ноги и выбежала из комнаты, через минуту она вернулась вместе с Ясенем. Вид у всех был донельзя довольный.
- Как ты себя чувствуешь, - спросила Нияна приглушенно, как будто боялась напугать его громким голосом, - мы в доме у ведуньи Рустины, она тебя лечит.
- Я все еще живой? А мне казалось, что мой земной путь кончился и ждет меня великий тигр по ту сторону великой реки в лесу Морены, - старался пошутить ипостасный. Осунувшийся и бледный, он с трудом шевелил губами.
- Ничего, еще поживешь и на этом свете, - бодрым голосом сказал Ясень, - ты только сутки без сознания был, теперь пойдешь на поправку. Нияна и Рустина тебя с того света вытащили.
Рустина принесла горшочек с бульоном и заставила его выпить, а потом она опять начала плести заклинание, а Нияна сидела рядом и Василь увидел, как от нее к ведунье протянулась голубоватая струйка. Ведунья выплетала заклинания и накладывала их на Василя.
Через три дня ипостасный уже смог самостоятельно встать с постели и выйти на улицу. Ясень сообщил ему, что завтра они с помощью аш-кристалла переправятся в Вельвольск, так как завтра последний день приема желающих обучаться в Академии Магии Миеронии. Василь попросил его рассказать, как они тут оказались и Ясень подробно все описал. И про то, как закончился бой, и как их отвезли в это село, и как омолодилась ведунья, и о том, что Нияна все четыре дня поддерживала его своей жизненной и магической силой.
- Она так заботилась о тебе, - поджав губы, немного обиженно добавил Ясень, - что даже Карлушу не замечала, не говоря уж обо мне.
- Она очень добра ко мне, я признателен ей за это, - с благодарностью ответил Василь. Он задумался, странная она - Нияна, возится с ним, как с родным, а ведь он только случайный попутчик. Она заботливая, добрая, но все время держится немного отстраненно, как будто закрывается скорлупой и в то же время из-под этой скорлупы пробивается просто взрывной характер. Он оглядел двор, высматривая ее. Вот она, развешивает белье на веревке, недалеко от крыльца. Выглядит, как неуклюжий мальчишка-подросток, тонкие руки и ноги, узкие бедра, женская грудь, похоже, даже не наметилась. Острые скулы обтянуты прозрачной, бледной кожей, узкий нос кажется длинноватым на худом лице, губы упрямо сжаты, под глазами залегли глубокие синие тени. Единственное, что привлекает в ней - это глаза, серо-зеленые, обрамленные густыми, длинными, черными ресницами, похожие на два серо-зеленых лепестка. Она почувствовала его взгляд, обернулась и, улыбнувшись, помахала рукой, он помахал в ответ. А когда она улыбается, думал он, то становиться почти симпатичной, наверное, в будущем, она станет привлекательной девушкой. Вот только картина боя неотступно стоит у Василя перед глазами. Нияна превратилась в чудовище, с клыками, когтями и эти ее живые волосы, которые как тысячи мелких тонких змей опутывали противника и он падал мертвым. Невольно по Василю пробежала дрожь омерзения. Несмотря на то, что она спасла ему жизнь, он не сможет забыть ее второго, страшного облика. Да, такое чудовище лучше иметь другом, чем врагом. И все-таки, она так заботиться обо мне, размышлял он, почему? И тут внезапная мысль поразила его так, что он даже поперхнулся глотком воздуха. А вдруг она в меня влюбилась?! Ужас то какой! Ведь среди ипостасных есть такой обычай, если девушка спасает мужчине жизнь, то по долгу крови спасенный должен предложить ей свою жизнь, сердце и руку, то есть жениться на ней. Конечно, девушка может и отказаться, это ее право, но может и согласиться. Вдруг Нияна захочет, чтобы он в благодарность за спасенную жизнь, женился на ней? Кошмар! Нет-нет-нет, ни за что, никогда. Конечно я очень благодарен за спасение жизни, но что бы жениться?! НЕТ!!!
Василь встал с крыльца и поспешно зашел в дом, сел на сундук и задумался о том, что надо как можно скорее поступить в Академию Магии, а до этого стараться не оставаться с Нияной наедине. Ведь всего-то осталось ночь, да полдня, уж как нибудь продержится, а потом... А потом будь, что будет.
На следующий день Василь, Ясень и Нияна вышли во двор с вещами, Карлуша сидел у Нияны на плече. Из них троих только Ясень был в Вельвольске, но знал его довольно плохо, да и телепортация была возможна только до границы города, поэтому было решено телепортироваться к северным воротам. Они встали спиной друг к другу, поставив рядом вещи. Ясень поднял на вытянутой руке кристалл и с силой сжал его. Окружающий пейзаж превратился в размазанную картинку и уже через мгновение они очутились перед воротами Вельвольска, посередине дороги.
И с одной, и с другой стороны двигались телеги, послышались гневные вопли: С дороги! Зашибу!". Ребята испугано шарахнулись в сторону и чуть не угодили под колеса встречной телеги. Наконец, выбравшись на обочину, они облегченно вздохнули, заплатив небольшую входную пошлину, вошли в город. Куда идти дальше, не знал никто. Скучающий стражник объяснил как пройти к Академии Магии и они припустили настолько быстро, насколько это было в их силах. Ясень нес свои вещи и вещи Василя, Нияна несла олэю Ясеня и они с двух сторон поддерживали ипостасного. Наконец, к полудню они добрались до Академии.
Это был город в городе. Обнесенные высоким забором корпуса занимали большую территорию, входные ворота были широко распахнуты. Когда пошатывающиеся от усталости, они дошли до ворот, полуденный колокол уже пробил восемь раз. Схватив у Нияны олэю, Василь и Ясень с последними ударами колокола проскочили ворота, створки за ними громко захлопнулись.
Василь еле переставлял ноги и Ясень почти что тащил его на себе. Узнав, где будет проходить вступительный отбор учащихся, они нашли нужный корпус и вошли в большой холл. Их встретили дежурные преподаватели и они узнали, что дальше их пути расходятся. Ясеню нужно было идти дальше по коридору. Там находилась приемная комиссия для поступающих на факультет нетрадиционной магии. Василевас хотел поступить на факультет стихийной магии. Зал, в котором располагалась приемная комиссия, находился недалеко от того входа, в который они вошли.
- Спасибо, Ясень, что вы с Нияной помогли мне добраться сюда, - поблагодарил эльфа, немного смущаясь ипостасный, - когда увидишь Нияну, передай ей от меня огромную благодарность за мое спасение, а то мы так спешили, что я кажется ничего не успел ей сказать.
- А разве ты с ней не договорился встретиться в городе? - изумился Ясень.
- Нет, я думал, что вы уже обо всем договорились, - ответил ипостасный и смутился еще больше.
- Так последние дни она от тебя почти вообще не отходила, и ты даже ее не поблагодарил? - Ясень смотрел на Василя с неприкрытым раздражением, - да если бы не она, ты бы уже спал под земляным холмом у дороги, ты хоть знаешь, сколько эта ведунья у нее силы откачала в оплату за твое лечение? Я бы после такой откачки уже ноги протянул, а она еще всю дорогу, до Академии, тебя под руку волокла, и ты даже не договорился с ней встретиться после этого? Да у тебя совесть то есть?
- Я виноват. Она так за мной ухаживала, что я испугался, что она влюбилась в меня, а я никак не мог забыть ее боевой облик - не стал отнекиваться Василь и опустил голову, - и потом, я был уверен, что вы договорились о встрече, ты же сам сказал, что вы с ней родственники.
- Не договорились мы ни о чем, - тоже опустив голову, виновато сказал Ясень, - как только устроимся, надо будет ее найти и ты тоже будешь ее искать вместе со мной. А насчет того, что она в тебя влюбилась, мне кажется, это ты себе льстишь, просто она очень добрая и ответственная. У нас в родне все такие, и уж за тебя замуж ее отдавать никто не согласиться, не надейся.
39.
Створки ворот захлопнулись перед моим носом, я осталась стоять на улице. Мы практически бежали последние полчаса, я жутко устала, у меня дрожали колени и сердце пыталось выскочить из горла. Я тупо смотрела в закрытые ворота и понимала, что осталась одна. Ну не совсем, со мной был Карлуша, он перекинулся в серую невзрачную птичку и сидел в корзине. Все же я привыкла к ребятам за время пути. К немного надменному Ясеню и плутоватому Василю. И тут вдруг до меня дошло, что за все время нашего совместного пути никто из них ни разу не поинтересовался у меня, а где они потом смогут меня найти, где живет тот маг, к которому я иду? Ни разу не было разговора о том, что после их поступления нам надо будет встретиться! Сердце пару раз дернулось в горле и упало куда-то в низ живота. Значит, они и не планировали больше со мной встречаться. Я горько усмехнулась, ну конечно, Ясень доставлен в Академию, кота с того света вытащила, теперь нужда во мне отпала. То-то они последнее время, после сражения, со мной почти не разговаривали, испугались, значит, чудовища в которое я превратилась, что бы их спасти. Брезговать мной стали, а я-то, дура, думала, что у меня появились друзья! И в том мире я стала для всех ненужной, и в этом. Обида комом встала в горле, на глаза навернулись непрошенные слезы. Я медленно развернулась, взвалила на спину, ставший вдруг очень тяжелым, рюкзак, повесила на плечо олэю, взяла в руки корзину с сокором и еле переставляя ноги побрела прочь от ворот Академии.
Бесцельно пройдя до конца улицы, я стала озираться вокруг. Где я нахожусь? Мне же надо к западным воротам, судя по адресу на конвертах, которые я видела у Любеи, маг Вербер живет как раз там. Пока мы бежали по улицам все дома, улицы и перекрестки сливались в однообразную серую дорогу. В принципе, я могла бы по памяти вернуться в начало пути, но мне нужно было в другую сторону. Вельвольск был довольно большим городом, центральные улицы выложены брусчаткой с узкими тротуарами. Дома находящиеся ближе к центру, там где располагалась Академия, были добротными и даже немного помпезными, одно и двухэтажные. То там, то тут встречались небольшие скверики, были разбиты клумбы, стояли какие-то, то ли памятники, то ли просто статуи, мы прошли мимо довольно большого парка, обнесенного красивой, тонкой ковки, чугунной оградой.
Я стала расспрашивать прохожих, как мне пройти до западных ворот. Кто просто отмахивался от меня, кто пожимал плечами, кто давал совершенно непонятные ориентиры, наконец, пожилой стражник сжалился надо мной и провел к центральной улице, подробно объяснив, как оттуда пройти к западным воротам. Мне жутко хотелось есть, последний раз мы ели рано утром, а сейчас день перевалил на вторую половину. Карлуша жалобно покаркивал, сообщая мне, что тоже очень хочет есть. Пришлось остановиться около какой-то статуи и присесть на ступени возле нее. Я покопалась в своем рюкзаке и нашарила полупустой мешочек с крупой, больше ничего съестного не было. Достав крупу я развернула мешочек в корзине сокора, он с удовольствием склевал все, что там было. Пока он ел я немного отдохнула, ноги гудели, слабость в теле была жуткая. Все-таки эта Рустина продолжала выкачивать из меня магическую и жизненную энергию, я видела вечерами как она заряжает свои амулеты расставив над ними руки, голубоватый туман как будто стекал с ее рук и всасывался ими, а на утро она впитывала в себя мою энергию как сухая губка и только потом приступала к лечению Василя. Причем всегда просила меня дать ей энергетическую нить, видимо сама она ее взять не могла. И вот теперь, я сижу на улице, около какой-то статуи на каменных ступенях одна, голодная, усталая, совершенно выжатая, я даже когти на руках выпустить не могу, нет сил.
Вдали раздалось громкое цоканье, мимо меня, вдоль по улице проезжал отряд из восьми всадников. Темноволосые и светлокожие, одетые в черные одежды на ладных, белых лошадях, они смотрелись просто сногсшибательно. Такие красивые, гордые, мужественные. Когда они поравнялись со мной, один из них внимательно посмотрел в мою сторону. Всадник, ехавший за ним следом, тоже окинул меня взглядом и вдруг его лицо приобрело какое-то растерянное выражение, он даже придержал лошадь. Я внимательно вгляделась в него и что-то екнуло у меня в душе, внутри все задрожало, сразу вспотели руки и пересохло во рту, захотелось подбежать к нему, крикнуть: "Это я! Я!!! Не уезжай! Не бросай меня!" Но я только безмолвно смотрела на всадника, на глаза стали наворачиваться слезы, ехавшие рядом спутники окликнули его, лошадь тронулась с места и вот уже черно-белая кавалькада скрылась за поворотом улицы. Я дрожащей рукой вытерла мигом вспотевший лоб, присела на ступени статуи, оказывается я встала, сделала несколько шагов по направлению к всадникам и только сейчас это заметила. Что это было, опять колдовство какое то? Я же в первый раз вижу этого мужчину, ну что же это за мир то такой, все кругом колдуют! А мужчина очень привлекательный, такие необыкновенно темно синие, как вечернее небо, задумчивые глаза, волевое, мужественное лицо, ему наверное лет двадцать пять. А какие у него плечи! Мускулистые ноги и руки. Да-а, интересный, наверное женщины к нему в очередь выстраиваются. И я мысленно представила себе эту длинную очередь, из страждущих любовных утех дам, к синеглазому красавцу. Почему-то мне стало очень неприятно, как будто кто-то покусился на мою собственность. Все. Надо выкинуть все из головы, а то додумаюсь бог знает до чего. Какое мне вообще дело до проезжающего мимо незнакомца, ну и что из того, что он притормозил. Может я ему кого-то напомнила, а потом он разглядел мою "неземную красоту", вон даже лицо стало растерянным и сразу же дал деру. Вытерев нос, я тяжело встала со ступеней, нагрузила на себя свою поклажу и, еле переставляя ноги, поплелась искать дом мага Вербера.
Добралась я до дома мага когда на улице стало темнеть, в доме не светилось ни одно окно. Пройдя по узкой дорожке я поднялась на крыльцо, под ногами что-то тихонько тренькнуло и кольнуло на уровне колен, я подошла к двери и постучала, в доме стояла абсолютная тишина, мага не было. Ну вот почему я решила, что когда я приду сюда, то Вербер будет тут меня ждать? Откуда у меня была уверенность, что как только я сюда доберусь, то все мои проблемы будут решены и почему мне пришло в голову, что маг вообще будет что-то делать для меня? Кто я ему? Что он мне должен? Ну призвал мою душу из старого умершего тела в молодое и живое, так это я ему должна, а не он мне! А что мне здесь плохо, так значит сама виновата! Надо приспосабливаться к новому миру, надо самой шевелиться и зарабатывать свой хлеб. Так-то это так, но вот что делать сейчас я не представляла, куда идти на ночь глядя? Проходя по улице я купила за три медные монетки булку и мне очень хотелось ее съесть, но не садиться же на крыльцо дома в котором никого нет. Сойдя с крыльца, я обошла дом и заметила, что за домом есть небольшой дворик обнесенный невысоким забором. Тронув калитку с удивлением обнаружила, что замка на ней нет, только руку чем-то неприятно кольнуло и калитка открылась. Зайдя во двор я увидела что там стоит довольно широкая скамейка со спинкой под высоким раскидистым деревом. С улицы эту скамейку не видно, как раз то что надо. Здесь можно будет заночевать. Хорошо, что я всюду таскала с собой свой зимний плащ, осенние ночи прохладные, а в нем я не замерзну. Поделившись с Карлушей булкой я запила ее глотком живой воды, другой у меня не было, сил сразу же прибавилось. Сокор в своем истинном облике взлетел на ветку дерева и устроился там на ночь, а я завернувшись в свой плащ, улеглась на скамейке. Наступит утро и я подумаю, что мне делать дальше.
Ночь прошла на удивление спокойно. Утром, приведя себя в порядок, взяв корзину Карлуши, куда он уселся перекинувшись и загрузив на себя все свои вещи, я отправилась искать работу. Дом Вербера стоял в конце улицы на самой окраине города и я поднималась по этой улице к дороге, которая проходила через западные ворота. Я заходила во все встречающиеся лавки, спрашивала не нужна ли прислуга во всех более менее зажиточных домах, но мне везде отвечали отказом, где-то через два часа я вышла на перекресток с западной дорогой. Затем я обошла параллельные улицы с этой стороны западной дороги, меня нигде не хотели нанимать даже на самую черную работу. Когда день перешагнул к закату я вернулась на тот перекресток, где западная улица пересекалась с улицей, на которой стоял дом Вербера. Погода к вечеру стала портиться, небо заволокло тучами и начал накрапывать мелкий, нудный дождь. Названия у улиц здесь были очень простые "первая правая от западной", "вторая правая о западной" и так далее, дом Вербера стоял на "третьей правой от западной". Я очень устала, хотелось съесть чего нибудь горячего. Мы с Карлушей весь день питались всухомятку булками. От наличных денег, если даже учесть заработок от пения в первой таверне по дороге, остался одна серебряная и пять медных монет, этого может хватить на один горячий обед и ночевку на сеновале. Настроение упало, уже не было уверенности, что я смогу хоть как-то прокормить себя.