Малиновская Елена. Дочь тролля. Книга четвертая. Сбежавший жених

ЦИКЛ "ДОЧЬ ТРОЛЛЯ"

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

СБЕЖАВШИЙ ЖЕНИХ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОПЯТЬ В ДОРОГУ

За окнами шел ливень. Он начался уже утром и, похоже, не собирался прекращаться и к вечеру. На лужах разбегались пузыри, что, согласно старой народной примете, предсказывало долгое ненастье.

Да, стоило признать, что начало сентября в этом году выдалось по-настоящему осенним: с промозглыми порывами холодного ветра, от которых то и дело жалобно звенели стекла, долгими затяжными дождями и плотной стеной низких туч, через которые не пробивалось и лучика. Да что там, мне все чаще казалось, что жаркое солнечное лето было целую вечность назад. Впрочем, было ли оно, или просто привиделось в одну из бесконечных ночей, когда шум дождя ядовитой змеей вползает в твои сны, наполняя их тоскою и болью по утраченному теплу.

Я плотно задернула гардину, поскольку вид залитых бесконечными потоками воды стекол и серой хмари за окнами уже начинал действовать мне на нервы. Прищелкнула пальцами, заставив тем самым магический шар, плавающий под потолком, разгореться еще ярче. Я понимала, что это глупо: в комнате и без того было тепло и светло. Но ничего не могла с собой поделать. С наступлением ненастья я вдруг обнаружила, что после обретения тени стала весьма теплолюбивым созданием. От малейшего сквозняка у меня начинало нестерпимо ломить кости, а руки и ноги превращались в настоящие ледышки. Я даже вытребовала у Седрика жаровню для своей спальни, поскольку этот нехороший человек и по совместительству вроде как мой новый работодатель пока не считал нужным топку каминов. И мое счастье, что господин королевский дознаватель по особо важным делам не видел, в какой непозволительной близости от моей постели стояла эта самая жаровня, иначе наверняка прочитал бы мне долгую и нудную лекцию про опасность пожара. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что каждый вечер я борюсь с неимоверным искушением затащить жаровню в кровать и спать с ней в обнимку?

И еще больше меня злило то, что сам Седрик из Черной Грязи не испытывал никаких отрицательных эмоций по поводу плохой погоды. Напротив, он словно оживился с наступлением дождей. Теперь его теплый поношенный сюртук, с которым он практически никогда не расставался, ни у кого не вызывал вопросов. Фрей тоже особо не горевал из-за так рано и неожиданно нагрянувшей осени. По-моему, он тоже обрадовался этому, поскольку дурная погода давала ему должное оправдание для бокальчика-другого горячего вина, неизменно подаваемого к ужину. А Морган... Эх, Морган... Знать бы, чем он сейчас занят.

Я недовольно тряхнула головой, пытаясь таким образом отвлечься от грустных мыслей, и вернулась к письменному столу, заваленному бумагами. Уселась на самый краешек очень неудобного и очень твердого стула и принялась рассеянно перебирать листы, исписанные с обеих сторон мелким убористым почерком. Седрик наконец-то вспомнил, что нанял меня в качестве своей личной помощницы, и сегодня сразу после завтрака озадачил первым заданием. Я должна была прочитать доклад младшего дознавателя, отправившегося проверить слухи о том, будто в одной из деревень творится нечто странное, вычленить из него главное и пересказать господину королевскому дознавателю краткую суть.

Дело осложнялось тем, что этот самый дознаватель явно страдал от чрезмерной многословности. Рассказ о поездке, занявшей всего день, занимал огромную кипу бумаг. Одно описание утра, за которое, вообще-то, ничего не произошло, тянуло на целую книгу. Наверное, именно поэтому сам Седрик и не стал утруждать себя чтением. Полагаю, страсть к пустому сочинительству неизвестного мне младшего дознавателя уже ни для кого из его коллег не являлась тайной.

Я взяла новый листок и, нахмурившись, быстро пробежала его взглядом. Одно радует: почерк у автора сего объемного творения разборчивый. Иначе моя задача превратилась бы в просто-таки невыполнимую.

Хотела я того или нет, но доклад мне надлежало тщательно изучить до обеда. Не сомневаюсь, что господин королевский дознаватель не упустит шанса устроить мне своего рода экзамен, желая проверить, насколько серьезно я отнеслась к первому настоящему поручению. Но от описания меню постоялого двора, где остановился дознаватель, меня начало уже мутить. Полагаю, это чрезвычайно редкий дар: целых пять страниц рассказывать о том, насколько отвратительного вкуса была подгоревшая яичница, поданная несчастному служителю закона на завтрак.

В этот момент моя совесть в очередной раз воззвала к моему чувству ответственности, напомнив о том, что я по сути даже не начала выполнять задание. Я уныло вздохнула и попыталась сосредоточиться на докладе. Но строчки расплывались перед глазами, навевая неудержимую зевоту. Я клюнула носом раз, другой, затем подперла ставшую вдруг такой тяжелой голову кулаком и опять надолго забыла о злоключениях молодого дознавателя, сосредоточившись на своих проблемах. А их у меня хватало.

Бессонница. Раньше я и не знала, что это за зверь такой. Всегда, сколько я себя помню, у меня не было ни малейших проблем со сном. Точнее, были, но, скорее, из-за моей любви понежится в объятиях дремы. Стоило только моей голове прикоснуться к подушке -- как я немедля отплывала в страну грез. Увы, теперь все изменилось. Я часами лежала на спине, тараща глаза в плескающуюся вокруг тьму, и тщетно пыталась забыться хотя бы на несколько минут. Однако все впустую. Даже шепот мрака, который после обретения тени я была обречена постоянно слышать, не мог успокоить меня. Но ночное бодрствование требовало слишком дорогую цену. По утрам я отчаянно зевала и терла слипающиеся глаза кулаком, теряла нить разговора и чувствовала себя настолько препогано, будто всю ночь не возлежала на кровати, застеленной мягчайшей периной, а вкалывала на поле, подобно самой бедной крестьянке, которую муж за неимением лошади запрягает в соху.

Морган.

Забывшись, я вывела это имя на полях очередной страницы доклада слишком словоохотливого дознавателя. Спохватившись, зло выругалась себе под нос и попыталась замаскировать свою оплошность кляксой, потянулась за чернильницей, но неловким движением опрокинула ее.

Теперь я выругалась во весь голос. Вскочила на ноги и принялась торопливо спасать доклад от угрозы быть залитым чернилами. Правда, при этом перемазалась сама с головы до ног и безнадежно испачкала любимое платье. Ну как сказать -- любимое. Просто на сей момент это был мой единственный наряд, купленный на аванс, любезно выданный Седриком в честь первого месяца работы. Остальные деньги я потратила на всякую ерунду, в основном -- на сладости, ошеломленная столичным выбором.

Впрочем, я отвлеклась. Так или иначе, но несколько листов оказались безвозвратно загубленными. Я неполную минуту грустно смотрела на них, силясь разобрать хотя бы слово, затем легкомысленно махнула рукой. А, ладно! Надеюсь, что пострадало очередное долгое, нудное и совершенно бесполезное описание приема пищи. Например, жалобы дознавателя на невкусный обед.

Именно в этот момент в дверь моей комнаты осторожно поскреблись.

Я вздрогнула от неожиданности. Неужели магическое могущество Седрика распространяется до таких пределов, что он способен видеть все, происходящее в комнатах его дома? И сейчас я наверняка получу суровую выволочку за возмутительную небрежность при работе с важными документами. Но почти сразу из коридора послышался знакомый голос Фрея.

-- Мика, это я, -- почему-то зашептал он и опять заскребся, невольно вызвав у меня ассоциации с кошкой, рвущейся с улицы в тепло дома.

-- Входи! -- разрешила я, обрадовавшись визиту друга.

В самом деле, хоть одна уважительная причина, чтобы ненадолго отложить уже порядком поднадоевшее чтение.

-- Доброе утро, -- поздоровался Фрей, проскользнув ко мне в комнату. Ошарашенно помотал головой, выдохнув: -- Ну и духотища у тебя!

Я в свою очередь зябко потерла ладони, плотнее закуталась в пуховую шаль и кинула озабоченный взгляд на жаровню, проверяя, не погасла ли она. Затем склонила голову и в свою очередь кинула приятелю:

-- Привет!

-- Решил проверить, почему к завтраку не вышла, -- пояснил цель своего визита Фрей, утирая выступившую на лбу испарину. -- Не заболела?

Вместо ответа я неопределенно пожала плечами. В самом деле, не признаваться ведь другу в том, что одна мысль об еде вызывает у меня тошноту. Слишком сильно я волнуюсь за Моргана.

-- Ой, а что это у тебя с лицом? -- наивно удивился Фрей, только сейчас, должно быть, заметив, насколько чумазое у меня лицо. -- И платье все в пятнах. Ты что, чернила пила?

-- Да, -- мрачно проговорила я. -- Став арахнией, я вдруг обнаружила, как сильно изменились мои пристрастия в еде. Нет ничего вкуснее, как выпить с утра чашечку свежих чернил и закусить гусиным пером!

Фрей смешно округлил рот и выпучил глаза, уставившись на меня с таким наивным ужасом, что невольно мне стало стыдно. Эх, когда я уже привыкну, что Фрей частенько принимает все на веру!

-- Я шучу, -- поспешила я его успокоить. -- Просто чернильницу случайно опрокинула.

-- Фух! -- с явным облегчением выдохнул тот. Укоризненно покачал головой. -- Мика, нельзя же так серьезно говорить! Я и впрямь поверил, что ты, когда никто не видит, распитием чернил пробавляешься.

-- Зачем ты пришел? -- еще суше спросила я. Понимаю, что прозвучало невежливо, но у меня не было сейчас ни малейшего настроения к ведению дружеской беседы.

Судя по всему, Фрей обиделся на столь холодный прием. Он насупился, мгновенно став похожим на медведя, грустно опустил плечи и нехотя сказал:

-- Да так, просто навестить хотел. Волновался, в порядке ли ты. Как-никак от Моргана почти месяц известий нет. Даже Ульрика забеспокоилась.

Я встала, с грохотом отодвинув стул, и отошла к окну. Одернула гардину, уставившись на дождь, бушующий снаружи. Морган. Да, вот единственная причина моего дурного настроения, бессонницы и неспособности сосредоточиться на чем-либо. Сейчас все мои мысли заняты только им. И я не знаю, чего больше в моих раздумьях: злости на него за то, что тогда он так невежливо выставил меня прочь, едва только Дани представился его братом, или же беспокойства за стихийника. Кто знает, чем могла закончиться та встреча. В конце концов, Дани вполне мог солгать ему. Не стоит забывать о том, что именно Дани убил его поверенного, сьера Густаво. То бишь, приличным человеком он точно не является.

"Если уж на то пошло, то он вообще не человек", -- поправил меня внутренний голос.

Так или иначе, но в ту проклятую ночь я преодолела расстояние, разделяющее дом Моргана и жилище королевского дознавателя, стремительным бегом. Мучимая тревогой и страхом за жизнь Моргана, я заставила Седрика немедленно собраться и отправиться со мной обратно. Того, к слову, долго упрашивать не пришлось. Едва он услышал, какой гость почтил Моргана поздним визитом, то немедленно кинулся обратно, да так, что я едва поспевала за ним.

По моим прикидкам, вся эта беготня заняла не больше десяти минут. Однако по возвращении мы застали дом Моргана опустевшим. Радовало, что не было следов борьбы. Думаю, если бы Дани напал на него, то Морган постарался бы продать свою жизнь как можно дороже. Но почему стихийник не оставил хотя бы записки? Он ведь прекрасно понимал, как сильно я буду волноваться!

Первые несколько дней после неожиданного исчезновения Моргана я вздрагивала от каждого стука и от каждого шороха. Думала, что вот-вот он объявится с удивительной историей, объясняющей его исчезновение. Но все было зря. Дни складывались в недели, миновал почти месяц, наполненный непрекращающейся тревогой. И за все это время я не получила ни весточки от Моргана. Расследование Седрика тоже не приносило никаких плодов. Никто в столице не видел найна Моргана Атлена, никто даже не слышал об его возвращении. Он словно сквозь землю провалился.

Увы, его столь странное исчезновение означало для нас одну очень серьезную проблему. Ульрика неожиданно оказалась без крыши над головой, поскольку наотрез отказалась жить в опустевшем доме, где к тому же совсем недавно произошло убийство. Фея устроила такую слезную истерику, так рыдала, припав к груди ошеломленного таким развитием событий Седрика, что сердце некроманта дрогнуло, и он нехотя разрешил перебраться ей к себе. Хотя я усердно строила ему при этом страшные рожи, безмолвно умоляя не совершать такую огромную глупость!

Надлежало признать, первые два или три дня Ульрика действительно вела себя прилично. Да что там, первое время она вообще почти не показывалась на глаза, опасаясь, что в любой момент ее отправят восвояси. Но затем осмелела и как-то незаметно вернулась к прежнему демонстративно-развязному поведению. Правда, при этом всю мощь сомнительного остроумия она сосредоточила на мне и Фрее, справедливо предполагая, что после первой же попытки подшутить над Седриком моментально окажется на улице. Господин королевский дознаватель по особо важным делам не выглядел как человек, благосклонно относящийся к намекам по поводу своего происхождения или же внешности.

Наверное, Ульрика тоже переживала из-за Моргана. Беда была в том, что волнение она выражала тем, что доводила меня до белого каления своими жуткими догадками по поводу его предполагаемой судьбы. Так, к примеру, однажды всего за один вечер я узнала не менее сотни способов убийств. Все мои попытки перевести разговор на более приятную тему завершились ничем. Даже Фрей ничем не мог мне помочь. Он сидел, онемев от ужаса и неприлично раззявив рот, и то бледнел, то краснел, видимо, пораженный неистощимой фантазией феи.

Закончилась эта своеобразная пытка лишь с приходом Седрика. Некроманту хватило одного взгляда, чтобы правильно оценить ситуацию. После чего он нехорошо ухмыльнулся и словно невзначай обронил, что такая потрясающая осведомленность феи в подобного рода делах вызывает у него, как у королевского дознавателя, массу вопросов. И однажды он вполне может захотеть получить на них ответы.

Столь прозрачного намека на предполагаемый допрос Ульрика не могла не понять, поэтому обиженно замолчала, а потом и вовсе предпочла воспользоваться чарами невидимости и скрыться от внимательного изучающего взгляда некроманта.

Стоит ли объяснять, что после той сцены я предпочитала как можно реже выходить из своей комнаты, лишь бы не встретиться в очередной раз с Ульрикой. Без того тошно. А плохая погода не добавляла оптимизма, напротив, погружала меня все глубже и глубже в пучины отчаяния.

-- Переживаешь?

В следующее мгновение я вздрогнула, почувствовав на своем плече руку Фрея. Надо же, так углубилась в свои мысли, что даже не услышала, как он подошел. Если говорить откровенно, то я вообще умудрилась забыть об его присутствии. Надеюсь, хоть вслух я не размышляла, перечисляя свои беды.

Я не хотела показывать приятелю свою слабость. Наверное, стоило скинуть его руку со своего плеча, развернуться и с усилием рассмеяться, а затем начать сыпать неловкими шутками, пытаясь доказать, что все в порядке. Но в голосе Фрея было столько неподдельного участия и сопереживания, что я предательски шмыгнула носом раз, другой, а потом и вовсе разревелась. Некрасиво так разревелась: в полный голос, с горестными завываниями и всхлипываниями.

В любовных романах, которые я частенько таскала из библиотеки матери, обычно утверждалось, что слезы красят женщину. Наверное, это какие-то особенные женщины, которые умеют по-особенному плакать. Порой я завороженно перечитывала описания того, как крупные прозрачные слезы медленно сползают по щекам несчастной обиженной, и ее мучитель в тот же миг осознает недопустимость подобного поведения и испытывает жестокие муки совести. Ну а потом, естественно, следовала страстная сцена примирения. Увы, я так плакать не умела. Я не видела себя в зеркале, но не сомневалась, что по моему лицу и шее сейчас расползлись красные некрасивые пятна, нос опух и увеличился, наверное, раза в два, а глаза, напротив, превратились в узенькие щелочки. Красотка, да и только!

-- Ну-ну, не надо! -- ошеломленно пробормотал Фрей.

В ответ я провыла нечто невразумительное, спрятав лицо за ладонями.

-- Мика, я сейчас тоже заплачу! -- хнычущим голосом предупредил меня приятель после очередной долгой паузы, наполненной моими сдавленными вздохами.

Я честно попыталась прекратить свой водопад слез, но вместо этого разрыдалась пуще прежнего. Фрей помолчал еще немного и в унисон мне принялся подшмыгивать носом.

-- А вдруг он уже умер? -- с трудом выдавила я из намертво перехваченного спазмом горла свой самый главный страх.

Фрею не потребовалось никаких уточнений, о ком я говорю. Вместо этого он развернул меня и прижал к своей необъятной груди с такой силой, что мои ребра жалобно затрещали. Уткнулся носом в мои волосы, и что-то подозрительно горячее закапало на мою макушку, доказывая, что приятель тоже не удержался и пустил слезу.

Понятия не имею, сколько мы так простояли: рыдая в объятиях друг друга. Лишь одно меня страшило: что эту сцену может застать Ульрика. Не сомневаюсь, что противная летающая вредность будет еще долго припоминать нам минутную слабость.

Стоило мне так подумать, как кто-то рядом громко кашлянул, предупреждая о своем присутствии.

Я мгновенно отпрянула от Фрея, одновременно кулаком утирая глаза. И увидела, что на пороге стоит донельзя удивленный Седрик.

-- Дверь была приоткрыта, -- пояснил он в ответ на мой разгневанный взгляд. -- Я шел в свой кабинет, но остановился, услышав рыдания. Постучался раз, другой, но вы, по всей видимости, меня не услышали.

После чего выжидающе вскинул бровь, глядя попеременно то на меня, то на Фрея.

-- Мы плакали, -- простодушно признался приятель, прежде оглушительно высморкнувшись в носовой платок, по размерам напоминающий целую простынь, который он выудил откуда-то из глубин своих штанов.

Я зло цыкнула себе под нос от подобной откровенности. По всей видимости, Фрей не видел ничего дурного в таком проявлении чувств. А мне почему-то было стыдно. Показалось, что господин королевский дознаватель сейчас непременно рассмеется и выскажет нечто очень обидное по поводу слишком сопливых и нервных девиц и их не менее чувствительных приятелей.

Седрик в самом деле усмехнулся. Правда, почти сразу опустил голову, скрывая улыбку в тени. После чего негромко осведомился:

-- Могу я узнать причину столь бурного проявления эмоций? Неужели вас, милая сьерра, так впечатлил доклад молодого дознавателя, который я передал вам для изучения?

Доклад! Проклятый доклад, который я так и не успела прочитать!

Слезы мгновенно высохли на моих глазах. Я мысленно выругалась и покраснела под испытывающим взором Седрика. Вот ведь нехороший человек! Наверняка прекрасно понимает, что я не выполнила его задание, но желает услышать об этом из моих уст.

"Допрыгалась, -- мрачно сказал внутренний голос. -- Первое же пустяковое дело ты с треском провалила. Не удивлюсь, если после этого господин королевский дознаватель с позором выгонит тебя, прежде потребовав возмещения выданного тебе аванса".

-- Так как? -- напомнил свой вопрос Седрик, когда пауза чрезмерно затянулась. -- Неужели вас действительно настолько расстроил доклад?

-- О каком докладе вообще речь? -- простодушно удивился Фрей и опять высморкался, после чего продолжил: -- Мы плакали из-за Моргана. О нем так долго нет вестей, что...

Фрей жалобно скривился, не в силах высказать вслух страшного предположения о том, что Морган к настоящему моменту может быть мертв.

-- Стало быть, мое поручение вы не выполнили, -- на всякий случай уточнил у меня то, что и так было понятно, Седрик, и в его серо-зеленых глазах явственно отразилось неудовольствие.

Несколько секунд я всерьез размышляла над тем, не удариться ли мне вновь в плач. Странное дело, вроде бы, некромант не кричал и тем более не угрожал мне всяческими неприятностями. Но от его демонстративно спокойного тона холодные мурашки промаршировали по моей спине: сначала в одну сторону, а потом и в другую. Интересно, что же он привязался так к этому злосчастному докладу? Как будто не видит, что у меня приключилось настоящее горе!

"Угу, горе, как же, -- язвительно буркнул внутренний голос. -- Рассказать кому -- не поверят. Уже второй потенциальный жених исчезает в туманных далях, даже не простившись толком".

Я недовольно мотнула головой. Неправда! Я никогда не считала Моргана своим женихом. Да, не буду скрывать, что он мне симпатичен, даже очень. Однако донельзя неприятное и неожиданное окончание отношений с Арчером и наглядный пример арахнии по имени Миколика доказали мне, что к выбору спутника всей своей жизни надлежит относиться со всей возможной серьезностью и ответственностью.

-- Я бы все-таки хотел услышать ответ на мой вопрос, -- устав ждать, напомнил Седрик, и пламя затаенного раздражения с удвоенной силой вспыхнуло в его глазах.

-- Слушай, ну не наседай ты так на нее, -- моментально встал на мою защиту Фрей, смущенно комкая мокрый платок. -- Как будто сам не понимаешь...

-- Все в порядке! -- поторопилась я урезонить его, заметив, что некромант морщится все сильнее и сильнее.

Как бы из-за моей оплошности не пострадал и приятель. Он-то точно не имеет никакого отношения к тому, что я провалила простейшее задание. После чего глубоко вздохнула, набираясь решимости, и честно заявила: -- Да, я не прочитала доклад. Точнее, начала, а потом задумалась... И чернильница опрокинулась... И вообще...

Я раздосадованно всплеснула руками, не в силах облечь в слова все те эмоции, которые обуревали меня в этот момент. Боялась ли я того, что королевский дознаватель не простит мне промаха и выгонит прочь, не желая терпеть в нахлебницах столь необязательную особу? Да, конечно! Но юлить и выдумывать несуществующих оправданий я тоже не имела ни малейшего желания. Пусть будет так, как будет. Я заслужила наказание.

-- Я рад, что вы имели смелость так открыто признать свою оплошность.

Седрик, несмотря на то, что мы были знакомы больше месяца, по-прежнему обращался ко мне исключительно вежливо, видимо, желая подчеркнуть тем самым наши сугубо деловую связь и мое подчиненное по отношению к нему положение. Удивительно, но на Фрея это почему-то не распространялось, хотя он тоже получил место при доме дознавателя в качестве то ли повара, то ли помощника по перетаскиванию тяжестей, а скорее -- всего этого вместе взятого.

Не могу сказать, что столь разное отношение ко мне и Фрею обижало. Скорее, удивляло. Хотя в чем-то я могла понять Седрика. Все-таки не стоило забывать и нашу разницу в сословном происхождении, и то, что обществом не особо приветствовалась ситуация, когда молодая незамужняя девица проживает под одной крышей с молодым неженатым мужчиной, который к тому же вроде как является ее работодателем... Полагаю, если бы Седрик перестал обращаться ко мне со своей убийственно-ледяной вежливостью и принял бы дружеский тон, то вездесущие соседи мгновенно задались бы вопросом, что же на самом деле нас связывает.

-- Простите, -- прошептала я, стыдливо опустив голову и чувствуя, как начинают полыхать мои уши. -- Я обязательно исправлюсь! Подобное больше не повторится. Вот прямо сейчас сяду -- и все прочту, от первого листа и до последнего!

-- А разве там осталось что-нибудь, пригодное для чтения? -- сдержанно удивился Седрик. Подошел ближе к моему столу и брезгливо, одними кончиками пальцев, приподнял лист, сильнее прочих пострадавший от моей неаккуратности. Тот был настолько пропитан чернилами, что несколько тяжелых густых капель сорвалось и шлепнулось на столешницу.

Краска стыда медленно, но верно распространялась по моему лицу. Теперь предательским огнем заполыхали мои многочисленные веснушки.

-- Простите, -- еще тише повторила я и носом почти уткнулась себе в грудь, опасаясь даже на миг встретиться взглядом с суровым некромантом.

В комнате повисла настолько полная тишина, что я слышала, как в окно бьется одуревшая от духоты муха, не подозревающая, что долгожданная свобода принесет ей смерть от холода. Даже Фрей притих, больше не делая попыток оправдать меня перед Седриком.

-- Хорошо, что я досконально изучил этот доклад прежде, чем передавать его в ваши руки, -- внезапно проговорил Седрик, и в его голосе послышалась веселая ирония.

От неожиданности я даже икнула. Посмела бросить на некроманта быстрый взгляд. Он действительно широко улыбался, видимо, получив своеобразное удовольствие от неприятной сцены, произошедшей только что.

В глубине души шевельнулся ядовитой змеей гнев. Да что этот Седрик из Черной Грязи о себе вообразил?! Отчитал меня, словно капризную неразумную девчонку!

Но почти сразу я неимоверным усилием воли заставила себя успокоиться, вспомнив, что некромант был в своем праве. Я на самом деле поступила неправильно.

А еще мне никак не давала покоя лукавая усмешка, словно приклеившаяся к губам некроманта. Было такое чувство, будто его буквально распирает от какой-то новости, но он молчит, желая меня как можно дольше помучить.

Вдоволь насладившись очередной паузой, во время которой все мое внимание оказалось приковано к нему, Седрик вкрадчиво продолжил.

-- И если бы вы, глубокоуважаемая сьерра, последовали моему совету и прочитали сие сочинение, то узнали бы, что в деревушке под названием Аталиен, что всего в десяти милях от северных ворот Ериона, не так давно произошло весьма необычное и примечательное событие, -- медленно проговорил он, словно получая наслаждение от каждого своего слова. -- Младший дознаватель по имени Рой в своем докладе упомянул, что хозяин постоялого двора, в котором он имел честь остановиться, жаловался ему на дебошира и смутьяна, пару дней назад затеявшего драку с мужем одной прехорошенькой служанки. Самое удивительное, что несчастный муж сразу после драки угодил к целителям, но не из-за травм, полученных в ходе обычных мужских разборок, а из-за парочки весьма серьезных ожогов. Бедолага утверждал, будто получил их от слюны своего противника. Мол, в запале выяснения отношений тот не удержался и плюнул в него. Благо, на лицо не попал, но руки рогоносцу разъело знатно. А еще дознаватель Рой из Больших Выселок привел имя этого смутьяна -- Дани. Кроме того дал описание, полученное от хозяина постоялого двора и пострадавшего мужчины. Светловолосый синеглазый верзила с одной очень необычной особой приметой. Рассказать вам о ней, или сами догадаетесь?

-- Татуировка дракона на спине, -- прошептала я, и сама поразилась тому, как сухо и безжизненно прозвучал мой голос.

-- Вот именно. -- Седрик кивнул. -- О ней рассказала соблазненная девица. Она, к слову, и сделала весьма недурственный набросок, который тоже был приложен к докладу.

Я пристыженно понурилась. Как много интересного скрывалось в этом докладе! А я не смогла продраться через первые страницы, утопнув в никому не нужных, как мне тогда казалось, деталях.

-- Говоришь, следователя зовут Рой из Больших Выселок? -- неожиданно подал голос Фрей, который до сего момента очень внимательно слушал некроманта. -- Почему это имя кажется мне знакомым?

-- Потому что так звали стражника, приставленного охранять потайную калитку, -- машинально ответила я. -- Того самого, который не желал впускать нас. Помнится, если бы не вмешательство Миколики, то нам бы туго пришлось.

-- Да, все верно, -- подтвердил мои слова Седрик. -- Меня заинтересовал его природный иммунитет к магии, о котором упомянула арахния. Это весьма достойное качество для служителя закона. Правда, сразу же высокую должность ему, понятное дело, никто не дал. Пусть некоторое время послужит обществу и короне в качестве младшего дознавателя. Если проявит себя должным усердием, то к концу года получит повышение. По крайней мере, с этим заданием он справился достойно. Я даже не ожидал, что он разузнает столько подробностей.

Я подавленно вздохнула, почувствовав в словах Седрика скрытый, но справедливый намек. Эх, это же надо было так опростоволоситься!

-- Что за шум, а драки нет?

В следующее мгновение в комнату стремительной молнией влетела Ульрика, естественно, прежде не удосужившись спросить разрешения. Сделала несколько кругов под потолком, после чего опять-таки без спроса опустилась на плечо Фрея.

Бедняга приятель привычно поморщился. В последнее время Ульрика слишком часто использовала его в качестве своеобразного насеста. При этом в порыве чувств порой забывалась и щипала его, выдирала волосы, один раз даже укусила за ухо, хорошо еще, что не до крови. Конечно, после особенно вопиющих случаев он пытался поставить ее на место. Ульрика неизменно делала невинный вид и принималась просить прощения. О да, стоит заметить, последнее у нее получалось просто великолепно! Пару дней после этого фея и впрямь вела себя в пределах разумного, но потом все возвращалось на круги своя.

Я не единожды предлагала Фрею быть пожестче с феей. Полагаю, если бы он хоть раз как следует припугнул ее Мышкой, то на этом его мучения оказались бы раз и навсегда в прошлом. Но, увы, приятель обладал слишком добрым сердцем. Он лишь виновато вздыхал в ответ на мои советы и бурчал о том, что, в принципе, его не особенно мешают проделки Ульрики. Пусть дерет ему волосы и дальше, лишь бы не кусалась больше.

-- Так что тут за разборка? -- Ульрика аж подпрыгивала от нетерпения на плече у Фрея. -- А ну быстро -- выкладывайте все! Неужели Мика по-крупному напортачила, ночью выбралась из дома и досуха выпила энергию из какого-нибудь несчастного невинного прохожего, возвращающегося домой к жене и многочисленным детишкам? Какой кошмар, а я всегда предупреждала, что паучихам верить нельзя!

Все это Ульрика выпалила на одном дыхании, после чего торжествующим жестом вцепилась в густую шевелюру Фрея и выдрала оттуда целый клок.

-- Ульрика! -- болезненно вскрикнул тот и отчаянно затряс головой, пытаясь прогнать со своей шеи вертлявую и очень цепкую фею. -- Ты что творишь? Эдак я через пару месяцев лысым стану!

-- Зато потеть в жару меньше станешь, -- хладнокровно парировала та. -- Но не будем уходить в сторону от моего вопроса: что вы тут так громко обсуждали?

Я угрюмо насупилась, не имея ни малейшего желания отвечать на вопросы феи. Что скрывать, не доверяю я ей. Она слишком тесно связана с родом Ульер, а история, рассказанная духом сьера Густаво, погибшего поверенного Моргана, заставляет предположить, что нейн Ильрис руководствовался какими-то своими целями, когда взял последнего на воспитание после гибели его родителей. Не сомневаюсь, что при первой же удобной возможности Ульрика свяжется с родом, чьей хранительницей вроде как является, и передаст все узнанные сведения, пытаясь таким образом заслужить возвращение в замок. Пока у нее не было такой возможности, но кто знает, не появится ли она в ближайшем будущем? Поэтому я бы желала, чтобы Ульрика знала как можно меньше обо всем происходящем.

Правда, я и сама, к моему величайшему сожалению, не могла похвастаться пониманием ситуации.

-- Ну что вы замолчали-то? -- препротивно заныла Ульрика, опять не получив ответа на свой вопрос. -- Эдак я сейчас обижусь! Какие могут быть тайны между друзьями?!

И она старательно зашмыгала носом, изо всех сил пытаясь выдавить хотя бы слезинку из абсолютно сухих глаз.

Мы с Фреем скептически переглянулись. Ага, как же, пусть старается лучше! Все-таки стоит признать, что лицедейка из Ульрики та еще.

-- Мы обсуждали мое предстоящее задание, -- неожиданно проговорил Седрик, видимо, устав от трескотни феи. Замялся и неохотно исправился после крохотной паузы: -- Точнее, королева мне пока ничего не поручала. Скорее, это личная инициатива. Хочу съездить в одну деревушку и проверить слухи, будто в ее окрестностях завелась нечисть. И вот думаю, стоит ли брать с собой сьерру Тамику, или же я обойдусь собственными силами.

От последней фразы некроманта, произнесенной насмешливо-саркастичным тоном, я вся вспыхнула. В этот момент я не могла увидеть себя в зеркале, но не сомневалась, что по моему лицу вновь поползли пятна волнения. Я без проблем поняла, на что намекал королевский дознаватель. Он все-таки решил наказать меня за оплошность и выбрал для этого самый действенный и жестокий метод. Седрик оставит меня в городе, а сам отправится в деревушку, прекрасно зная, что все это время я буду сходить с ума от волнения.

-- Ты же королевский дознаватель по особо важным делам, -- развязно напомнила Ульрика. Она не особо утруждала себя вежливостью при общении с некромантом, хотя до грубостей все-таки не опускалась, но при этом в упор не замечала, что некроманту неприятна такая фамильярность. Вот и сейчас он едва заметно поморщился, однако привычно промолчал, и Ульрика продолжила: -- Зачем тебе заморачиваться подобными мелочами? Разве уничтожение нечисти не является ответственностью королевских боевых магов?

-- Хочу размяться, -- сухо обронил Седрик, вряд ли довольный, что ему надлежит давать объяснения. -- Не люблю долго безвыездно быть в городе. Это предполагает постоянное посещение дворца, а я не особый любитель всей этой светской жизни.

Седрик часто посещает дворец? Я удивленно вздернула брови. Вот новость так новость! И когда он это делает? Каждый день Седрик уходил на службу в одно и то же время и приходил в один и тот же час. И каждый день его выбор одежды был неизменен: черный изрядно поношенный сюртук, брюки и старые сапоги, давно нуждающиеся в замене. Правда, в последние дни из-за плохой погоды Седрик начал брать с собой зонтик, а однажды, когда окна ранним утром порадовали нас инистым узором, накинул даже пальто.

Вообще, такая откровенная бережливость, если не сказать больше -- скупость, которой отличался некромант, ставила меня в тупик. По моим представлениям и слухам, ходящим в народе, ее величество королева Виола весьма неплохо платила тем, кто обеспечивал безопасность обществу в целом и королевской семье в частности. Но я никак не могла понять, на что в таком случае Седрик тратит деньги. Слуг до недавнего времени он не держал, обстановка в доме далека от роскошной, на одежду он тоже предпочитает тратиться лишь в крайних случаях. Может быть, у него есть какое-нибудь хобби, на которое уходит много средств? Но в таком случае -- какое? Эх, одни загадки!

Впрочем, я немного отвлеклась. Сейчас моей первостепенной задачей было убедить Седрика взять меня с собой, а не размышлять о том, что он делает со своим жалованием. В конце концов, мне-то какая разница? Быть может, он предпочитает спать на матрасе, набитым золотыми монетами. Как говорится, у всех свои странности.

-- Ты хочешь размяться... -- задумчиво протянула Ульрика. Вспорхнула с плеча Фрея, и тот громко вздохнул от облегчения, мгновенно принявшись растирать затекшее плечо.

-- Да, хочу, -- спокойно подтвердил Седрик, продолжая разглядывать меня в упор. Чуть заметно усмехнулся, добавив почти шепотом: -- И потом, магический дар нуждается в постоянной тренировке. Вдруг я встречусь там с чем-то недружелюбным. Или вернее сказать -- с кем-то? Будет повод помахать кулаками и проверить, не утратил ли я своей сноровки в боевых заклинаниях.

Ну все, это послужило последней каплей! Седрик, должно быть, намекает, что ему придется сражаться с Дани. А вдруг под его горячую руку угодит и Морган? Нет, этого я не могу допустить. Поэтому я гордо задрала подбородок и отчеканила, глядя некроманту прямо в глаза:

-- Я еду с вами!

-- Да неужели? -- насмешливо удивился тот. -- С чего вдруг?

На какой-то миг меня посетила дикая мысль пасть перед некромантом на колени и зарыдать в полный голос, умоляя простить меня. Но вместо этого я крепко сжала кулаки, пытаясь таким образом скрыть предательскую дрожь своих пальцев, и срывающимся от волнения голосом заявила:

-- По-моему, моя помощь будет вам очень кстати, господин королевский дознаватель. Если в окрестностях той деревушки на самом деле имеется нечисть, то я без проблем почую ее.

-- Если честно, не уверен. -- Морган покачал головой. -- Нечисть есть нечисть, а сумеречные создания есть сумеречные создания. Не стоит смешивать этих два понятия.

Вот ведь сволочь! Прекрасно понимает, что мы оба говорим о драконе, который как раз и прячет свою истинную суть в тенях, но при этом упорно старается не называть вещи настоящими именами. Знает, что я не посмею при Ульрике говорить напрямик. Вот и юлит, наслаждаясь моей беспомощностью.

-- И все-таки я считаю, что моя помощь окажется вам необходимой, -- попыталась я настоять на своем. -- Господин королевский дознаватель...

-- Нет, вы останетесь дома, -- оборвал меня Седрик.

Я поняла, что шутки закончились. Некромант продолжал улыбаться, но от его глаз теперь повеяло таким холодом, что я невольно плотнее запахнулась в теплую шаль.

-- К тому же у вас много хлопот по хозяйству, -- чуть мягче продолжил Седрик, изогнул бровь и многозначительно посмотрел на письменный стол, залитый чернилами, и пятна на ковре. -- Надеюсь, к моему возвращению вы приведете все в порядок. В любом случае, не думаю, что моя поездка продлится долго. День, максимум, два.

Я хотела возразить ему, придумать еще какие-нибудь причины, чтобы обосновать необходимость нашей совместной поездки. Но Седрик не дал мне возможности продолжить спор. Развернулся и вышел, оставив меня немо разевать рот от возмущения.

-- Возможно, оно и к лучшему, -- успокаивающе пробасил Фрей, без особых проблем поняв, какие мысли меня терзали в этот момент. -- Ты вроде как мерзнешь сейчас постоянно, а погодка стоит такая, что добрый трактирщик и тролля на постой пустит.

Правда, тут же осекся, осознав, как двусмысленно прозвучала известная присказка по отношению ко мне.

-- Да что, все-таки, происходит? -- в очередной раз вопросила Ульрика, примостившись на платяном шкафу. -- Ничего не понимаю! С чего вдруг вы все так переполошились из-за отъезда этого некроманта? Пусть едет, куда хочет! Его проблемы, если ему дома не сидится в такие дожди. А мы пока поблаженствуем без его навязчивого присутствия. Как в старые добрые времена вечера будем проводить за бутылочкой вина, и никто не будет укоризненно вздыхать, если я позволю себе немного расслабиться. А то ишь -- нельзя, чтобы на королевского дознавателя по особо важным делам поступала жалоба от соседей, в которой говорится о нарушении порядка и тишины в ночное время суток.

Последнюю фразу Ульрика произнесла нарочито грубым и низким голосом, явно пытаясь подрожать интонациям Седрика. Получилось так себе, если честно. Но до сего момента я и не подозревала, что Седрик успел отчитать Ульрику за слишком шумное поведение, присущее ей после принятия бокала-другого вина. Помнится, в последний раз она действительно перебрала и устроила настоящий бедлам. Прихватила початую бутылку, спряталась ото всех на самом верху одного из шкафов, чтобы никто ее достать не сумел, после чего принялась горланить на редкость неприличные песни. Не знаю, сколько бы это безобразие продолжалось, но некроманту в итоге пришлось пригрозить ей, что если она немедля не спустится, то он воспользуется каким-нибудь на редкость болезненным заклинанием. А я-то все гадала, почему после того случая она больше не рвалась повторить свой подвиг. Мне было даже немного досадно из-за этого. Ведь всего за пять минут ее песен я узнала больше ругательств, чем за всю свою предыдущую жизнь. Правда, смысл некоторых высказываний и сравнений ускользнул от меня. Я попыталась было спросить Фрея, но бедняга побагровел, поперхнулся и так долго кашлял, при этом смущенно пряча от меня глаза, что мне стало его жалко. Ладно, успею. В конце концов, Моргана допрошу с пристрастием. А лучше -- испробую на нем свои новые познания в науке ругательного. Когда мы его найдем, естественно.

"Если мы его найдем", -- уныло исправил внутренний голос.

Я качнула головой и внезапно решилась. Будь, что будет, но я отправляюсь в эту самую деревню! И никакого разрешения некроманта мне не требуется! В конце концов, арахния я или нет?

-- Ох, не нравится мне что-то выражение твоего лица. -- Фрей укоризненно покачал головой. -- Очень не нравится. Мика, как бы ты опять в беду не угодила. Как там говорится? Дурная голова ногам покоя не дает.

-- Я знаю другой вариант этой поговорки, -- внезапно подала голос Ульрика, которая с нескрываемым интересом на меня смотрела. -- Он более грубый, но куда вернее. Дурная голова в нем не дает покоя тому, на чем обычно сидят.

Больше я не слушала разговор между Фреем и Ульриком. Мыслями я была вся в предстоящем путешествии. Возможно, я действительно совершаю глупость, о которой потом мне придется сильно пожалеть, но сегодня же ночью я отправлюсь в деревню под названием Аталиен и разузнаю все, что смогу, о смутьяне по имени Дани. Если этот дракон свил себе там гнездо, то я непременно его отыщу!

***

Я знала, что Седрик отправится в путь только утром, и собиралась опередить его. Правда, выехать из дома тогда, когда некромант еще бодрствовал, я не могла. Пришлось остаток дня провести в тревожном ожидании. Я заперлась в своей комнате, прежде безжалостно выгнав и Ульрику, и Фрея. Последний, к слову, особенно упорствовал, желая остаться со мной наедине и убедить отказаться от своего намерения. Я вытолкала его чуть ли не взашей, не собираясь выслушивать никаких доводов и воззваний к здравому смыслу. Понимаю, что поступила невежливо. Фрей имел полное право обидеться на меня. Но мне сейчас было не до раздумий об окружающих. Слишком много своих проблем, чтобы переживать из-за таких мелочей.

Оставшись в долгожданном одиночестве, я быстро побросала нехитрый скарб в уже знакомую котомку, пережившую со мной путешествие к замку рода Ульер и дальнейшие блуждания по Прерисии. Вещей с собой я взяла по минимуму: перемену белья, несколько пар шерстяных носков, два теплых свитера, коими обзавелась на остаток аванса после покупки платья. Неполную минуту я сомневалась, вожделенно поглядывая на жаровню и всерьез раздумывая над тем, не захватить ли ее с собой. Но потом передумала. Ладно, Седрик сказал, что деревня совсем рядом от Ериона. Надеюсь, за столь короткую поездку я не простужусь.

"С твоим-то везением можно ожидать, что ты как раз простудишься, более того, заболеешь воспалением легких, после чего покинешь сей бренный мир в самом расцвете сил и возможностей", -- с упоением принялся мрачно пророчествовать внутренний голос.

Я недовольно покачала головой. Никогда бы не подумала, что скажу это, но иногда я начинаю скучать по Эдриану. С ним было как-то... веселее, что ли. И спокойнее. Я всегда знала, что в любой ситуации могу рассчитывать на дружеский совет.

Эх, даже не верится, что наши отношения так ужасно завершились. Любопытно, где он сейчас? Малейшие мои попытки вызнать его судьбу у Седрика оканчивались ничем. Некромант начинал морщиться, хмуриться, будто мои вопросы доставляли ему физическую боль, и как-то незаметно переводил разговор на другую тему. Если же я настаивала и невольно повышала голос, то просто брал -- и уходил.

Такое поведение было для меня очень странным и необычным. В нашей семье споры велись до последней разбитой тарелки, как говорится. Уход по собственному желанию с так называемого поля боя был просто немыслим! Когда Седрик проделал это в первый раз, то я застыла с открытым ртом, ошарашенно глядя на захлопнувшуюся за ним дверь. Сначала я подумала, что он вот-вот вернется, просто желает показать мне какие-нибудь документы, свидетельствующие о незавидной участи Эдриана. Но в тот вечер я его так и не увидела больше. Во второй раз я попыталась проявить настойчивость, бросилась было за ним, но тут же замерла, как вкопанная, поскольку некромант, не оборачиваясь, прищелкнул пальцами -- и воздух между нами разрезала крохотная ярко-алая молния. Весомое предупреждение, ничего не скажешь. Я была хорошей ученицей, поэтому третьего раза не последовало. А то мало ли. Магов нельзя злить. Вдруг следующее заклинание отправилось бы мне прямо в лоб?

Перебрав в очередной раз свою котомку и убедившись, что ничего не забыто, я принялась устранять последствия своей утренней оплошности. Все равно заняться было нечем. Надеюсь, отмытый от чернил письменный стол и чистенький ковер смягчат сердце некроманта, если он поймает меня. В конце концов, его поручение по уборке я выполнила, а следовательно, вольна делать то, что пожелаю.

За окнами медленно темнело. Дождь все так же уныло барабанил за окнами, и я зябко обхватила свои плечи ладонями. Как, все-таки, не хочется покидать теплый дом! Но я должна, просто-таки обязана найти Моргана! Если он в беде, то я помогу ему. Вытащу из любой беды, а потом самолично прибью негодяя за то, что выгнал меня тогда, не дав поучаствовать в разговоре с Дани. Ух, как я зла на него! Даже не знаю, кинусь ли я на него с поцелуями или с кулаками, когда увижу в следующий раз.

"С поцелуями, -- насмешливо шепнул внутренний голос. -- Конечно же, с поцелуями. А уж потом можно будет ему и бока намять как следует".

Я тряхнула головой, отогнав от себя эти мысли. Потом, все потом. Сначала надо найти Моргана, а потом уже рассуждать, что с ним делать.

Остаток дня тянулся как никогда долго. От безделья я даже прочитала и перечитала доклад следователя, точнее, те листы, которые уцелели после разлития чернил. Как будто это могло смягчить сердце Седрика! Как говорится, все надо делать вовремя. Но несколько весьма интересных деталей я из этого чтива все-таки для себя почерпнула.

Погруженная в собственные мысли, я почти не заметила, как прошел ужин. Удивительное дело, но остальные тоже не были настроены на ведение разговоров. Ульрика сделала пару попыток завязать общую беседу, но быстро поняла, что это бесполезно, и насупленно замолчала, вожделенно поглядывая на столик с напитками, поскольку свой бокал вина она осушила одним глотком еще перед подачей жаркого, а добавки ей, естественно, никто и не подумал предлагать.

Несколько раз я ловила на себе отстраненный взгляд некроманта. Он смотрел на меня так, будто пытался прочитать мои мысли. Но каждый раз, когда я отвечала на его взгляд, тут же опускал голову и принимался с демонстративным интересом изучать жаркое в своей тарелке, словно сомневался, что оно приготовлено из свинины.

Положение не спасла даже традиционная вечерняя чашечка чая, куда в столь промозглую погоду так и тянет добавить немного крепкого алкоголя. Точнее, от нее никто не отказался, но и это прежде безотказное средство не помогло нам сделать обстановку теплее. Сразу после этого я извинилась и отправилась к себе, где в тысячный, наверное, раз проверила вещи и уселась ожидать, когда остальные наконец-то угомонятся и лягут спать.

Где-то около полуночи за дверью прозвучали негромкие шаги. Я безошибочно опознала в их обладателе Седрика. Спальня некроманта располагалась в самом конце длинного коридора и для того, чтобы попасть в нее, ему надлежало пройти мимо моей комнаты.

Внезапно шаги затихли. Я напряглась, ожидая, что вот-вот раздастся стук и просьба войти. Бесшумно стащила с кровати котомку и принялась запихивать ее под кровать. Но почти сразу некромант отправился дальше по коридору, а спустя еще минуту до меня донесся звук захлопнувшейся двери.

Я глубоко вздохнула, только сейчас осознав, что все это время не дышала. Чуть дрожащей рукой смахнула выступившую на лбу испарину. Фух, пронесло! Нет, не думаю, что Седрик увидел бы мои приготовления к отъезду. Однако внимательности некроманту не занимать. Он вполне мог заметить мою нервозность и непременно задался бы вопросом, с чего вдруг я так переживаю.

Перед тем, как выйти прочь из теплой светлой комнаты, я кинула последний взгляд на окно, снаружи усеянное мириадами крошечных капелек. В отражении стекла увидела бледную хмурую девицу. Улыбнулась ей -- и она несмело улыбнулась мне в ответ, но почти сразу нахмурила брови вновь. Эх, ладно, хватит медлить и ожидать не пойми чего! Самое время действовать!

***

Естественно, я не собиралась покидать город через главные ворота. Во-первых, на ночь их закрывали, а во-вторых, я не имела ни малейшего желания терять время на очередь и обязательную беседу со стражником. К тому же кто знает, насколько далеко простираются связи Седрика. Вдруг ему моментально доложат о том, что некая особа, по описанию очень похожая на его новую помощницу, пожелала покинуть город. Не думаю, что по улицам Ериона ходит много рыжеволосых и зеленоглазых девиц.

В общем, не было ничего удивительного в том, что я решила воспользоваться уже знакомой мне потайной калиткой. Думаю, если через нее можно войти в город, то и покинуть его не составит особого труда. Что же насчет стражника... Помнится, Миколика легко и просто решила это затруднение. Почему бы не последовать ее примеру? В конце концов, арахния я, или нет?

Итак, на улице царила глухая полночь, когда я тихонько прошмыгнула через прихожую и покинула гостеприимный дом некроманта. На крыльце я остановилась, ошеломленная неожиданным порывом холодного ветра, напоенного мельчайшими брызгами воды, который ударил мне прямо в лицо. Поежилась, проверив застежки теплой куртки, накинула на волосы капюшон и смело вышла под дождь. Благо, к этому моменту ливень уже прекратился, но с темных низких небес продолжала сыпать противная морось.

Я не боялась заблудиться на ночных улицах Ериона. Да, на них сейчас плескался мрак, изредка разбавляемый желтыми пятнами тусклых фонарей. Но темнота благодаря способностям арахнии не представляла для меня особой проблемы. И я не боялась встретиться ни с каким отребьем. Скорее, это им надлежало опасаться меня. Ведь все это время в доме некроманта я провела на самой настоящей голодной диете, поскольку совесть не позволяла мне пить энергию из друзей. Да, я понимала, что какая-то часть ее все равно попадала ко мне помимо воли. Но этот процесс я не могла контролировать при всем своем горячем желании.

Тем не менее боги благоволили ко мне сегодня. Я добралась до городской стены, никем не увиденная и не услышанная. Видимо, столь холодную и неуютную ночь даже уличные грабители и прочие недостойные личности предпочли провести в теплой обстановке трактиров и собственных скромных жилищ, здраво предположив, что приличные и достойные люди, являющиеся их добычей, вряд ли выйдут на позднюю прогулку в такую погоду.

В общем, я без всяких проблем обнаружила калитку. Со стороны городских улиц ее защищали густые, пышно разросшиеся колючие кусты незнакомого мне растения. Было бы, наверное, правильнее воспользоваться маскировочными чарами, но тогда это место неминуемо привлекло бы внимание всевозможных магов. А так пройдешь мимо -- и ни за что не догадаешься, что находишься совсем рядом от удачно прикрытого караульного поста, охраняющего потайной ход из города.

Сейчас на дежурстве маялся всего один стражник. Я не видела его, поскольку еще не нырнула в кустарник, но чувствовала биение только одного сердца. Я закрыла глаза, сосредотачиваясь на шепоте сумрака, и тот послушно пришел ко мне на помощь. Перед моим мысленным взором нарисовалась невысокая щуплая и сгорбленная фигурка, чьи очертания с трудом угадывались под тяжелым плотным плащом, укутывающим ее с ног до головы.

Я сделала глубокий вздох и замерла. Мир вокруг исчез. Осталась только я -- и одинокий стражник, мерзнущий под дождем.

-- Открой мне дверь.

Это сказала не я. Это прошептал порыв ветра, и я увидела, как стражник испуганно вздрогнул и принялся оглядываться.

-- Открой дверь и выпусти меня, -- эхом прошелестели капли воды, сорвавшиеся с веток кустарника.

Стражник нерешительно переступил с ноги на ногу. Потянул было руку к запору на калитке, но тут же одернул ее, в изумлении уставившись на свои пальцы, посмевшие предать его.

-- Открой дверь. Никто не узнает, -- прошелестел мрак, извивающийся на земле под ногами несчастного. -- Тут никого нет. Просто проверь -- не стоит ли кто по другую сторону?

Стражник опять потянулся к запору. На этот раз он не медлил. Решительно отодвинул засов в сторону, распахнул калитку и замер, невидяще уставившись в темную пустоту.

Как и планировалось, он даже не вздрогнул и не покосился на меня, когда я проходила мимо. Не удержавшись, я ободряюще потрепала стражника по плечу, правда, вряд ли он это ощутил и уж точно не запомнил.

-- Неси свою службу дальше, -- шепнула ему я. -- Ты молодец. А об этом забудь. Этого момента просто не было.

-- Не было, -- едва слышно отозвался тот.

Я покинула город. Спустя мгновение до меня донесся лязг задвигаемого засова. А я стояла, запрокинув голову к далеким небесам, и праздновала свою первую маленькую победу. Да, стоило признать, жить арахнией намного проще и легче, чем человеком.

"А где ты собираешься достать лошадь? -- насмешливо вопросил внутренний голос. -- Или, как истинная арахния, сплетешь ее из паутины? Помнится, твоего ленивого мерина Седрик отвел в королевские конюшни, убедив тебя, что при первой же необходимости вернет тебе его. Все равно, мол, в его городском доме нет возможности держать верховых животных".

Я нахмурилась. Кстати, а об этом я как-то и не подумала. Лошадь. Мне в самом деле нужна лошадь. И почему только я считала, что все мои проблемы закончатся, едва я выберусь за пределы городских стен?

"Седрик вроде бы сказал, что деревушка недалеко от Ериона, -- с прежним сарказмом продолжил глас моего рассудка. -- Всего миль десять или двадцать. В принципе, ты можешь преодолеть их пешком. Если поторопишься и не будешь отдыхать, то с учетом дурной дороги и темноты к следующему дню доберешься".

Я недовольно передернула плечами. Если честно, пешая дорога меня не прельщала. К тому же сперва надо определить, куда вообще надлежит держать путь. Я знаю название деревни -- Аталиен -- но понятие не имею, где ее надлежит искать. Я же не могу пойти, куда глаза глядят, надеясь, что в конечном итоге ноги приведут меня именно в нужное мне место.

Я угрюмо вздохнула. Да, столь важные детали необходимо было обдумать намного раньше -- еще до выхода из дома. А теперь мне что делать? Не возвращаться ведь. Конечно, о столь позорном и быстром завершении моего путешествия никто не узнает, но мне самой будет очень обидно, что я оказалась неспособной на элементарнейшую вещь.

Понятия не имею, сколько времени я так простояла -- с отчаянием глядя то на городскую стену, то на едва заметную тропку, уводящую в неведомые дали. Но неожиданно по ту сторону калитки послышался какой-то непонятный шум. Я едва успела отпрыгнуть за невысокое деревце и прильнуть к нему, стараясь стать как можно более незаметной, как она распахнулась. Некоторое время простояла открытой, после чего закрылась.

Я недоуменно хмыкнула. И что все это значит, хотелось бы мне знать? Неужели стражник очнулся от моих чар и решил проверить, действительно ли выпустил кого-то за городские пределы без необходимого на то разрешения? Да нет, вряд ли. Он вообще не должен вспомнить, что это происшествие имело место быть. Но тогда что это было? Или стражнику стало скучно, и он решил развлечься таким образом? Ничего не понимаю!

-- Ага, нашлась беглянка! -- в следующее мгновение вдруг страшно зарычали мне на ухо, и в мое плечо кто-то очень цепко и очень больно вцепился.

Я не заорала в полный голос от ужаса лишь потому, что голос, как это часто бывает в минуты крайнего волнения, перестал служить мне. При всем своем желании я смогла выдавить из горла лишь хриплый сип. Сердце забилось так, будто пыталось выпрыгнуть из груди, пробив ребра изнутри. И я тяжело привалилась к дереву, почувствовав, как предательски затряслись колени.

-- Не пугай так Мику, -- неожиданно услышала я знакомый бас Фрея. -- А то вдруг в обморок бухнется. Что мы тогда с ней будем делать?

Фрей? Я в самом деле слышу голос Фрея? Но откуда он здесь? А самое главное -- почему я его не вижу?

В темноте что-то неярко замерцало, и я внезапно увидела приятеля. Он не выступил из теней, он просто появился всего в шаге от меня, как обычно появлялась Ульрика, когда переставала использовать чары невидимости.

Постой-ка, Ульрика и чары невидимости? Я зло прищурилась и с силой, удивившей даже меня, вдруг ударила по плечу, которое все еще ощущало хватку кого-то неведомого. Как и следовало ожидать, попала не по себе, а по чему-то очень мягкому и теплому.

-- Ай, больно! -- заверещал знакомый голосок. -- Мика, ты меня чуть не прибила! Осторожнее быть надо!

-- Осторожнее быть надо?! -- на редкость противным визгливым голосом переспросила я, благо, что тот как раз вернулся ко мне. -- Это ты мне говоришь? Да у меня чуть сердце не разорвалось от страха!

-- Сама виновата, -- парировала Ульрика. -- Если испугалась, значит, совесть нечиста.

От столь смехотворного оправдания я в очередной раз онемела из-за возмущения. Что?! Да будь на моем месте даже легендарный безгрешный святой -- и тот бы подпрыгнул от неожиданности, если бы его темной ночью в безлюдном месте начал бы кто-нибудь хватать за плечи и угрожать расправой.

-- Тише вы! -- испуганно шикнул Фрей, покосившись в сторону калитки, из-за которой как раз послышалось осторожное покашливание стражника. -- Нашли место для разборки! То-то веселья будет объяснять, что мы забыли около потайной калитки.

-- Можете придумывать объяснения уже сейчас, -- проговорил новый голос из темноты.

От страха вскрикнули все трое: я и Ульрика с Фреем. Последний, к слову, несмотря на то, что был самым крупным из нас, да к тому же единственным мужчиной, сделал трусливую попытку спрятаться за мною.

-- А вдруг это какой-нибудь оголодавший зомби? -- выдохнул он, ни к кому, в сущности, не обращаясь, и тем самым полностью объяснил свой поступок.

Действительно, после невеселых приключений в доме некроманта Виллоби Эйра Фрей проникся еще большим страхом к мертвым и всему, что окружало культ загробного. Однажды он даже перебудил всех в доме Седрика бессвязными воплями, прозвучавшими далеко за полночь. Когда некромант выбил дверь в его комнату, то обнаружил несчастного здоровяка спрятавшимся под кровать и трясущимся от ужаса. Как оказалось, Фрею приснился бедняга Эдвард, глухонемой слуга, которого Виллоби сначала жестоко убил, а потом поднял из могилы. Седрик уверял нас, что решил проблемы Эдварда, даровав ему так давно ожидаемый покой, но при самом действии никто из нас не присутствовал. Вот Фрею и привиделось, будто мертвец пробрался в его комнату, перепутав ее со спальней Седрика, и сейчас накинется, мстя за обманутые надежды на царство теней.

После того происшествия некромант притащил откуда-то огромную бутыль успокоительного отвара и приказал Фрею каждый вечер перед сном выпивать не менее стакана. Тот сначала кисло скривился, явно не испытывая особого энтузиазма от этой идеи. Тогда Седрик вкрадчивым тоном искусителя предложил ему хотя бы пригубить принесенный отвар. И после первого же глотка Фрей моментально забыл о своем недовольстве. Ради интереса я тоже попробовала это пойло и сразу же поняла, почему Фрей не сделал даже попытки возмутиться. Этот самый отвар оказался чистейшим самогоном со слабыми нотками валерьяны.

Кстати, закончилась эта огроменная бутыль всего за несколько дней. Подозреваю, что наипервейшее участие в этом приняла Ульрика, от чутья которой не могли скрыться никакие запасы алкоголя в доме. Фрей намекнул было Седрику на то, что неплохо бы возобновить запас лекарства, но тот в ответ лишь свирепо глянул на него. Видимо, господин королевский дознаватель оказался не готов снабжать своего слугу алкоголем на постоянной основе. Но удивительнейшим делом кошмары Фрея больше не посещали.

Все это промелькнуло в моей голове со скоростью молнии. Я сделала безуспешную попытку выпихнуть Фрея вперед себя, затем постаралась отыскать взглядом Ульрику, но впустую. Феи и след простыл. Должно быть, она поспешила воспользоваться чарами невидимости, без зазрения совести бросив нас на произвол судьбы. Что же, выходит, эту ситуацию придется разрешать мне.

-- Кто здесь?

Я хотела задать вопрос как можно более внушительно и грозно. Но в итоге получилось что-то вроде писка полузадушенной мыши, которой кошка еще не наигралась.

Тишина была мне ответом. Недобрая такая тишина, наполненная зловещим шелестом листвы и звуком падающих капель воды с веток, сводящим с ума своей заунывностью.

Я невольно передернула плечами и с силой сжала кулаки, вперив свой взгляд в особенно плотный сгусток мрака, притаившийся под одним из деревьев. Кажется, голос доносился именно оттуда.

Фрей позади всхлипнул и прижался к моей спине, тем самым вынудив меня сделать шаг вперед.

-- Кто здесь? -- повторила я.

Это прозвучало еще жальче. Как будто я была готова в любой момент удариться в нервную истерику. Впрочем, что душой кривить, я и в самом деле с трудом сдерживала крик, так и рвущийся из самых глубин моей души. Что за дурацкие шутки! Если в кустах на самом деле сидит чудовище -- то пусть покажется и нападет в свое удовольствие! Это лучше, чем терзать невинных жертв страхом неизвестности и ожидания наихудшего.

-- Итак, дружная компания, что вы тут забыли? -- в следующее мгновение раздалось уже ближе.

Я нахмурилась. Сдается, я узнаю этот голос. Ой, лучше бы в кустах сидело чудовище! Да что там -- одно чудовище! Два, три, целая толпа чудовищ! Все лучше, чем встреча с этим человеком!

Почти сразу над нашими головами взмыл крохотный и ослепительно яркий шар света, и я увидела Седрика. Господин королевский дознаватель по особо важным делам стоял чуть поодаль от нас, небрежно привалившись плечом к стволу огромного вековечного дуба, и язвительно ухмылялся.

-- Седрик! -- Фрей испустил такой вздох облегчения, что тем самым едва не сдул меня с места. -- Это ты! Ну и перепугал же ты нас! Предупреждать надо!

-- Седрик? -- Воздух рядом, засеребрился, доказывая, что Ульрика не улетела далеко, видимо, желая увидеть, чем закончится эта сцена. И фея боязливо добавила, не торопясь проявиться полностью: -- Это действительно ты?

-- Седрик, -- машинально пробормотала я за остальными.

Не могу описать словами, какой вихрь эмоций на меня обрушился. С одной стороны, я была рада, что мне не придется ни с кем сражаться. Но с другой, действительно, уж лучше бы меня ожидала хорошая драка, чем разговор с моим работодателем. А в том, что выяснение отношений непременно последует, сомневаться не приходилось.

Я опустила голову, не в силах выдержать пристального взгляда Седрика. Ишь как уставился. Того и гляди дыру проглядит. Но я понимала, что он имеет все основания для дурного настроения. Дважды за одни сутки я весьма и весьма отличилась. И отличилась, увы, отнюдь не в хорошем смысле слова. Сначала я с треском провалила простейшее задание, потом ослушалась прямого приказа и самовольно покинула город. Ох, сдается, сейчас мне придется очень и очень несладко!

-- К вашему счастью это на самом деле я. -- Некромант сложил на груди руки, криво ухмыльнувшись.

В этот момент из-за калитки, остававшейся по-прежнему закрытой, раздался громкий кашель стражника, пытающегося таким образом привлечь наше внимание, после чего он взмолился.

-- Эй, господа хорошие, понятия не имею, кто вы и что там делаете, -- проговорил бедняга хриплым от начинающейся простуды голосом. -- Но прошу вас, будьте так любезны: или идите прочь, поскольку вы вообще не должны тут быть и знать об этом месте. Или же представьтесь по всем правилам, чтобы я с чистой совестью пропустил вас в город.

-- Зачем нам в город, если мы только что покинули его? -- простодушно удивилась Ульрика, словно не заметив, что Седрик приложил палец к губам, призывая ее к молчанию.

Не сомневаюсь, что фея увидела его знак, но из-за природной вредности проигнорировала. Да разве можно было ожидать от нее иного, ведь ее жизненные принципы целиком и полностью умещались в одной простой фразе: сделал гадость -- сердцу радость.

-- Как это: вы только что покинули его? -- Несчастный стражник аж икнул от такого заявления. И он испуганно залепетал, силясь опровергнуть эту ложь: -- Но ведь я... Я никого не пропускал... Я клянусь, что...

-- Сьерра Тамика, -- почти не разжимая губ, обронил Седрик. -- Прошу вас, уладьте это недоразумение. А затем мы продолжим наш разговор подальше от сего места, дабы не мешать доблестному мужу нести свою и без того нелегкую стражу.

Я кивнула и неслышно скользнула обратно к калитке. Прижалась к ней всем телом, призвав на помощь сумрак. И он немедля отозвался. Заструился по моим пальцам, просачиваясь на другую сторону стены.

Стражник еще бормотал что-то, убеждая прежде всего себя в том, что не несет никакой вины. Но вдруг замолчал, споткнувшись на полуслове. Я не могла его видеть, но знала, что в этот момент его плотно окутал белесый туман, не давая пошевелить и пальцем.

-- Забудь, -- шепнула я. -- Все забудь. Ничего не было. Никого не было. Ты хороший мальчик.

-- Я -- хороший мальчик, -- послушно согласился со мной стражник. Естественно, людям нравятся, когда их хвалят.

Закончив с этим простеньким заданием, я повернулась к некроманту и с немым вызовом вздернула подбородок. И что дальше? Отправит меня домой? Но это как-то глупо. Опять придется зачаровывать стражника. Или же прикажет идти к городским воротам и ожидать там восхода солнца, после чего опять-таки вернуться в дом королевского дознавателя?

"Ты забыла еще один вариант развития событий, -- с тревогой заметил внутренний голос. -- И он выглядит куда вероятнее прочих. Господин королевский дознаватель вполне может приказать тебе убираться на все четыре стороны. По-моему, он уже устал от твоих выкрутасов".

Седрик ничего не стал говорить. Он многозначительно покосился на калитку, за которой скрывался несчастный стражник, после чего поманил меня пальцем, развернулся и бесшумно скрылся во мраке, плескавшимся под сенью мокрых от дождя деревьев.

Что мне оставалось делать? Я уныло переглянулась с Фреем, который выглядел не менее расстроенно, покосилась на Ульрику, даже не пытающуюся скрыть торжествующую улыбку. Видимо, фея заранее радовалась предстоящей мне суровой выволочке.

Я тяжело вздохнула и последовала за Седриком. Ну что же, придется держать ответ за свой поступок.

***

К моему величайшему удивлению, идти пришлось долго. Я полагала, будто Седрик ограничится тем, что отведет меня немного от злополучной калитки, дабы больше не тревожить спокойствие несчастного стражника, которому и без того сегодня изрядно досталось, после чего примется отчитывать меня. О, как раз это господин королевский дознаватель умел делать великолепно! Нет, он не повышал голоса, продолжал говорить тихо и спокойно. И чем тише он разговаривал, тем серьезнее был проступок и тем хуже обстояли дела у того, кто попался на провинности. Честное слово, лучше бы некромант кричал при этом! Я имела несчастье присутствовать при том, как он высказывал Ульрике свое недовольство после ее очередной шутки. Уж насколько фея отличалась толстокожестью и непоколебимой уверенностью в собственной правоте, какую бы подлость ни совершила, и то она то краснела, то бледнела, а под конец обвинительной речи вообще сделала вид, будто упала в обморок. Создавалось полное ощущение, что некромант способен голосом снимать кожу.

Чем дальше мы углублялись в лесную чащобу, тем более нехорошие предчувствия начинали меня глодать. А вдруг Седрик вздумал не выгонять меня, а убить? Он вполне способен решить, что арахния, лишившаяся надлежавшего контроля, станет опасной. Намного легче предотвратить возможные неприятности, чем потом их расхлебывать.

Я невольно поежилась от столь жуткой, а самое главное -- весьма правдоподобной мысли. Но развить ее не успела, поскольку в этот момент меня догнал Фрей и пошел рядом.

Не могу сказать, что меня обрадовало такое проявление внимания со стороны приятеля. Он был намного выше меня ростом, поэтому задевал куда большее количество веток, с которых на нас немедленно обрушивались потоки ледяной воды. Но, с другой стороны, к этому моменту я уже промокла в достаточной степени, чтобы относится к этому с изрядной долей равнодушия.

К тому же, что скрывать, мне было очень интересно узнать у Фрея, каким образом он и Ульрика вообще здесь оказались.

-- Ну? -- буркнула я. -- И что ты тут забыл?

От столь неприветливого начала разговора Фрей даже споткнулся и чуть не загремел носом в грязь. Правда, в последнее мгновение удержался от падения и насупился.

-- А я-то думал, ты обрадуешься моему появлению, -- обиженно проговорил он. -- Я ведь не просто так, я ведь помочь хочу! Иначе стал бы, по-твоему, переться в такую ночь из теплого дома не пойми куда.

-- Ульрику зачем с собой брал? -- чуть мягче поинтересовалась я, ощутив легкий укол совести.

-- Да она сама за мной увязалась. -- Фрей смущенно пожал плечами. Кинул опасливый взгляд через плечо, желая узнать, не летит ли прямо за нами предмет нашего разговора, но Ульрика, по всей видимости, предпочла воспользоваться чарами невидимости. По крайней мере, я нигде не видела даже отблеска от пыльцы с ее крылышек. Фрей растерянно пожевал губами, но затем все-таки продолжил: -- Точнее, это как раз она и сообщила мне, что ты намылилась невесть куда. Я давно лег, как вдруг она гаркнет мне на ухо, мол, вставай, Мика опять глупости творит. Я спросонья чуть головой потолок не пробил, так подскочил. Ульрика, естественно, засмеялась от моего ошарашенного вида. А потом заявила, что ты, одетая и с походной котомкой, только что выскользнула из дома.

Я досадливо цокнула языком. Да, стоит признать, что феи обладают на редкость неприятной способностью: быть в курсе всего происходящего в том жилище, где находятся. А я искренне надеялась, что мне повезет, и Ульрика не обратит на мой уход особого внимания, к тому моменту заснув.

-- Я понимал, конечно, что ты очень хочешь с Седриком поехать, -- завершил Фрей. -- Но не думал, что из-за своего желания ты на подобное пойдешь. Что мне оставалось делать? Только одеться и поспешить за тобой. Думал, что догоню тебя еще до калитки и убежу... убедю... тьфу, демоны!.. В общем, сумею убедить тебя не глупить и вернуться, пока некромант не спохватился. Но ты уже выскользнула из города. И мы последовали за тобой, благо, что Ульрика сумела зачаровать стражника, кинув ему пыльцу в глаза.

-- А вы в курсе, что от этого он мог ослепнуть? -- не поворачивая головы, обронил Седрик, который шел впереди.

Должно быть, он внимательно прислушивался к нашему разговору. Тем более что Фрей, забывшись, принялся говорить в полный голос, хотя и начинал шепотом.

-- Как это -- ослепнуть? -- ошарашенно переспросил тот.

-- А вот так, -- огрызнулся некромант. -- Кроме того, полагаю, бедняга теперь получит возможность видеть сумеречный мир. И если ему не объяснить, что к чему, то он рискует сойти с ума, не понимая, что за чудовищ иногда встречает.

-- Это правда? -- Фрей требовательно дернул меня за рукав. Вид у приятеля был совершенно несчастным, по-моему, он даже всерьез собирался заплакать.

Я нехотя кивнула, вспомнив свою первую встречу с Ульрикой в доме Арчера. Помнится, тогда я пережила весьма неприятные мгновения, поверив, будто навсегда останусь в столь беспомощном состоянии. И кто знает, чем бы это для меня закончилось, если бы в происходящее не вмешался Арчер.

-- Ничего не понимаю! -- Фрей даже остановился и растерянно всплеснул руками. -- Но Ульрика столько раз мне порошила глаза своей пыльцой! Я даже со счета сбился. Мика, ты же сама знаешь, как она любит на моем плече восседать.

-- С тобой ничего не происходило, потому что между нами сохраняется особого рода связь, -- в это момент раздался откуда-то сверху недовольный голос Ульрики. -- Ну, помнишь, ту ночь, когда мы перебрали вина, настоянного на усыпляющих травах, которое Морган держал для путников, направляющихся в замок Ульер? После этого ты получил своего рода иммунитет против моих чар. Впрочем, не только против моих. Полагаю, ты приобрел устойчивость против любых заклинаний иллюзии, так как феи используют в основном именно эти чары.

-- Вот как? -- Фрей воссиял радостной улыбкой и в один гигантский шаг догнал меня и Седрика. Но почти сразу погрустнел и негромко спросил, адресуя свой вопрос к невидимой фее: -- Так что там со стражником? Он на самом деле ослепнет?

-- Нет, -- неохотно проговорила Ульрика. -- С ним все будет в порядке. Кстати, и сумеречный мир он не начнет видеть.

После чего замолчала, явно не желая давать больше никаких объяснений.

Однако Фрею они и не требовались. Приятель шумно вздохнул, выражая таким образом свое облегчение, и победно хохотнул.

-- Но почему? -- требовательно спросила я, в отличие от приятеля желая прояснить этот момент до конца. -- Почему стражнику не грозит ослепнуть? Помнится, когда ты кинула мне в глаза пыльцой...

-- Тебя я сочла воровкой, без спроса залезшей в дом и нагло пожравшей печенье, которое я лично испекла для Арчера, -- пробурчала Ульрика. -- И я хотела, чтобы ты понесла наказание. Понимаешь? Хотела! А стражнику я зла не желала. Мальчишка, поди, всего первый или второй раз в карауле, что с него взять!

-- То есть, ты считаешь, что голодный человек, без спроса взявший пару печенюшек, заслуживает столь суровой участи, как навсегда ослепнуть? -- на всякий случай уточнила я то, что следовало из слов феи.

Как я ни старалась сдержать эмоций, но мой голос задрожал от самого настоящего бешенства. Ну и Ульрика! Казалось бы, я уже должна привыкнуть к ее мерзкому характеру и давно не жду от нее ничего хорошего. Но все равно иногда ее пагубная страсть делать гадости даже меня удивляет и ставит в тупик.

-- Я не люблю готовить, -- сделала фея слабую попытку оправдаться. -- Ты бы знала, как я ненавижу это занятие! Суетишься около плиты, суетишься, порой раскаленным маслом обожжешься, перепачкаешь кучу посуды, которую потом отмывать тебе же придется. А все ради чего? Чтобы плоды твоих усердных трудов съели за несколько минут! И, скорее всего, тебя даже не поблагодарят за это, а воспримут все, как должное! Поэтому когда я увидела, что мое любовно выпеченное печенье, на создание которого было потрачено целое утро, пожирает некая нахальная девица, то, естественно, не смогла сдержаться!

И Ульрика шумно задышала, словно пытаясь сдержать слезы. Любой другой на моем месте устыдился бы от столь проникновенной речи и вряд ли бы стал продолжать неудобную тему. Но я слишком хорошо знала фею, чтобы поверить ее прочувственной тираде.

-- Ты была в курсе, что я гостья Арчера, -- парировала я. -- Сама столько раз хвасталась, что никто и ничто не в силах укрыться от внимания феи в доме, где она живет. Следовательно, ты видела, как он привел меня. Точнее, принес, если уж быть точными, поскольку я была без сознания. И слышала, как он разрешил мне позавтракать.

-- Ну... да, -- неохотно подтвердила Ульрика. -- Я знала. Но все равно желала тебя проучить. И потом, с самого начала надо было продемонстрировать, кто является истинной хозяйкой в этом доме. Но ты не волнуйся и не злись так. Я понимала, что Арчер успеет прийти к тебе на помощь, потому и поступила так.

Я со свистом втянула воздух, не позволив себе сорваться на крик. Ульрике повезло, что она сейчас невидимая! А то я бы поймала ее и знатно потрепала бы за крылья. Сдается, я все лучше и лучше понимаю Ульеров, которые некогда приговорили хранительницу своего рода к смерти. Жалко, что Арчер вмешался и не дал свершиться правосудию.

-- В общем, не волнуйтесь за стражника, -- поспешила добавить Ульрика. -- Он в полном порядке, честное слово!

-- Рад слышать, -- обронил Седрик, который до этого очень внимательно выслушал наш разговор и, по всей видимости, сделал определенные выводы.

Дальше мы шли молча. Я булькала от злости, то сжимая, то разжимая кулаки и в сотый раз прокручивая в уме разговор

Очередной порыв ветра вдруг принес запах близкого жилья. Пахнуло печным дымом, где-то неподалеку раздалось лошадиное ржание.

Я тяжело вздохнула. По всей видимости, мы приближаемся к конечной цели нашего путешествия. И вот-вот я узнаю, какое наказание для меня приберег господин королевский дознаватель. Правда, если бы он собирался меня уволить, то вряд ли бы тащил за собой в такую даль. Сообщил бы сразу, что в моих услугах больше не нуждается, -- и дело с концом.

"А что, если он желает передать тебя в руки своим коллегам? -- мрачно прошептал внутренний голос. -- Вполне может статься, что только что ты своим ходом вышла к городским воротам, где уже поджидает бравый охотник, должный сопроводить тебя в королевский зверинец".

Однако это было не так. Я не успела испугаться или насторожиться, как мы наконец-то выбрались из чащобы. Крохотный шар пламени, все это время летящий над головой Седрика и освещающий нам путь, круто взмыл вверх, а затем и вовсе с тихим хлопком исчез. И я увидела совсем рядом темную громаду какого-то дома, чьи окна едва заметно светились.

-- Постоялый двор "Подкова", -- проговорил Седрик, не дожидаясь наших вопросов. -- Полагаю, перед поездкой нам будет нелишним хорошенько подкрепиться. Как раз рассветет. А потом отправимся в путь на лошадях, которые, кстати, тоже дожидаются нас здесь. Конечно, нужная нам деревня находится не так уж далеко от Ериона, но удовольствие то еще: несколько часов месить грязь под дождем. По такой раскисшей дороге мы туда быстро не доберемся.

-- Нас тут ждут лошади? -- переспросила я, чувствуя, как мои брови сами собой поднимаются. -- Всех нас?

Седрик не стал отвечать. Лишь как-то загадочно ухмыльнулся и первым взбежал по шатким ступеням крыльца. За ним последовала и я. Замыкал своеобразное шествие Фрей, который пару раз вполголоса от души выругался, поскольку видел в темноте хуже остальных и потому измерил своими сапогами глубину всех встреченных по дороге луж. Ульрика, как и прежде, предпочла остаться невидимой.

Оказалось, что на постоялом дворе были осведомлены о нашем визите. По крайней мере, Седрику не пришлось долго барабанить в дверь, приказывая нас впустить. После первого же удара она распахнулась, и встрепанная, но достаточно приветливая для столь позднего часа служанка провела нас в общий зал, где один из столов был освещен парочкой свечных огарков.

-- Есть, пить? -- спросила она, прежде сцедив зевок в кулак.

-- И то, и другое, -- ответил за всех Седрик.

-- Брага, самогон, домашнее пиво, молоко. Яичница, тушеная капуста, кровяная колбаса, каша, -- на одном дыхании выпалила скромное меню женщина, очередным зевком едва не разорвав себе рот.

-- Три яичницы, три молока, -- опять-таки на правах начальника сделал заказ за всех Седрик, хотя я заметила, как Фрей при этом недовольно скривился, явно желая чего-то другого.

-- Колбасы и браги, -- свистящим шепотом потребовала мне на ухо Ульрика, о которой Седрик то ли случайно, то ли намеренно забыл.

Я резко мотнула головой и с подлой радостью почувствовала, как угодила во что-то мягкое. Раздался приглушенный вскрик и глухой шмяк где-то в стороне. Видимо, Ульрика отлетела к стене, об которую, к моему глубочайшему удовлетворению, и ударилась.

-- А? -- Служанка удивленно округлила глаза, явно не понимая, что это было.

-- Еще колбасу, -- поспешил вступить в разговор Фрей. Подумал немного и исправился: -- Точнее, две колбасы. Нет, лучше три! И брагу. Кружку. Нет, две.

-- А лучше три, -- понятливо закончила за него служанка и покачала головой, сочтя Фрея за виновника недавнего шума. -- Ты это, парень... В следующий раз не так горячо реагируй. Люди спят все-таки.

Фрею хватило ума не отрицать свою мнимую вину. Он покаянно склонил голову, и служанка поспешила на кухню, откуда через несколько минут послышалось звяканье посуды.

Седрик тем временем уже уселся, выудил из глубин неизменного сюртука носовой платок и принялся придирчиво протирать столешницу, даже не пытаясь скрыть недовольного выражения на лице.

Это, кстати, была еще одна черта характера, которая мне очень удивляла в некроманте. Вроде бы, при его профессии как-то глупо быть брезгливым. Но Седрик часто удивлял меня своей щепетильностью в вопросах чистоты, которая порой доходила до самой настоящей мании. И почему-то мне казалось, что разгадка этого опять-таки кроется в его прошлом. Словно некогда он совершил какую-то промашку, проявил недопустимую беспечность в подобного рода вопросах и до сих пор не может себе этого простить. Правда, мое воображение пасовало, когда я пыталась придумать подходящую ситуацию. Неужто Седрик умудрился явиться на любовное свидание, перепачканный могильной землей? Или догадался притащить с собой какой-нибудь особенно омерзительный ингредиент, необходимый для создания ритуального круга? Впрочем, нет, не желаю думать на эту тему! Мурашки по коже бегут от подобных размышлений!

Оттерев со стола несколько особенно липких и противных на вид пятен, Седрик удовлетворенно вздохнул и выкинул носовой платок прочь. После чего, уже не боясь испачкаться, положил перед собой локти, удобно переплел пальцы и расположил на них свой подбородок, вперив в меня свой жуткий немигающий взор.

Пламя ближайшей свечи отражалось в глубине его глаз крохотными ярко-алыми огоньками. И от этого мне было особенно непросто выдержать его взгляд.

Но некромант не спешил начинать непростой и неприятный разговор. Он дождался, когда служанка принесет заказ, после чего милостиво кивнул ей и сухо обронил:

-- Можете идти. Дальше мы справимся сами.

Служанка, продолжающая отчаянно зевать и тереть глаза, не стала возражать. Она с такой скоростью развернулась и ринулась прочь, что подол ее скромного платья от поднятого ветра самым неприличным образом задрался, дав всем присутствующим возможность увидеть огромные дыры на толстых шерстяных чулках женщины.

Лишь после этого Седрик прищелкнул пальцами, и наш стол окутало легчайшее зеленоватое марево какого-то заклинания.

-- Защита от любопытных глаз и ушей, -- буркнул он себе под нос, ни к кому, в сущности, не обращаясь.

-- Отлично! -- по непонятной причине возликовал Фрей и запустил ручищу себе за пазуху, откуда через пару мгновений выудил Мышку.

Собака, видимо, крепко спала, пригревшись на груди своего хозяина. Потревоженная, она недовольно заворчала, затем уткнула свой нос в колени Фрея и опять затихла.

-- Я же просила тебя не брать это чудище с собой! -- возмутилась Ульрика, появляясь на дальнем от меня краю стола.

Ишь, какая предусмотрительная! Догадывается, что после недавних откровений ей лучше держаться подальше от меня.

-- Но на кого бы я ее оставил? -- простодушно удивился Фрей. -- Мало ли что могло случиться. Нет уж, пусть лучше со мной будет!

Ульрика фыркнула себе под нос что-то неразборчиво-ругательное. Я уловила лишь насмешливое "глупая наседка", явно относящееся к Фрею.

-- А теперь все замолчали! -- негромко приказал Седрик.

Удивительное дело, он не кричал и не брызгал гневно слюной. Но, тем не менее, немедленно воцарилась тишина. Даже Ульрика заметно изменилась в лице и замерцала, видимо, готовая в случае чего вновь спрятаться за пеленой невидимости.

-- Ну и как вы объясните ту картину, свидетелем которой я недавно стал? -- спросил Седрик, глядя на меня и таким образом показывая, что адресует свой вопрос в первую очередь именно мне.

Кусок колбасы, которую я только что откусила, немедленно встал мне поперек горла. Я откашлялась, после чего хрипло призналась:

-- Я собиралась отправиться в деревню Аталиен и на месте разобраться, что там происходит.

-- Отправиться пешком? -- насмешливо уточнил Седрик, и я почувствовала, как кончики моих ушей начали предательски пламенеть.

Да, это мой просчет. Про лошадей я как-то не подумала. Но с другой стороны, а что такого невыполнимого? Не на другом же конце королевства находится эта несчастная деревушка! Добралась бы. А то, глядишь, добрый человек по пути попался и подбросил бы на своей телеге.

"Угу, знаем мы этих добрых людей, -- не утерпев, влез со своим замечанием глас моего рассудка. -- Скорее, тебя бы до ближайших кустов подбросили, где сама знаешь, что попытались бы сделать. Приличной девушке не пристало в одиночку шляться по проселочным дорогам".

Я лишь слабо хмыкнула в ответ на это замечание. Ну и что? Мои способности арахнии гарантируют мне безопасность от всевозможного отребья. Скорее, это напавшим на меня не повезет.

"Не будь слишком самоуверенной, -- фыркнул внутренний голос. -- Помнится, твой знакомый Эдриан уже поплатился за это свободой, а возможно, скоро поплатится и жизнью, вынужденный отвечать за преступления другого человека. Как говорится, на каждую нечисть найдется свой охотник. Тем более что ты лишь недавно обрела тень и сама толком не знаешь, что с ней делать".

-- Так вы собирались отправиться пешком? -- настойчиво повторил Седрик, когда пауза чрезмерно затянулась.

-- А что в этом такого? -- невежливо вопросом на вопрос ответила я. -- Вы же сами утверждали, что эта самая треклятая деревушка недалеко от Ериона.

-- Должно быть, вы знаете, в какой стороне она расположена, -- скорее утвердительно, чем вопросительно проговорил Седрик.

Теперь краска стыда и смущения переползла с ушей на щеки. Я точно знала, что еще минута или две -- и все мое лицо невыносимо запылает.

-- Ну? -- подбодрил меня с ответом Седрик. -- Так вы знаете, куда нам надлежит держать путь?

-- Я намеревалась спросить об этом, -- чуть слышно выдавила я. -- У какого-нибудь крестьянина или путника.

"Вероятность, что ты бы закончила свое путешествие в ближайших кустах растет буквально-таки с угрожающей скоростью", -- естественно, не упустил шанса на новый язвительный намек мой внутренний голос.

Седрик больше ни о чем не стал меня спрашивать. Он лишь покачал головой и издал сухой саркастический смешок.

-- Вы не понимаете! -- не утерпев, попыталась я объяснить свой донельзя глупый поступок. -- Я не могла сиднем сидеть в вашем доме и сходить с ума от неизвестности! Речь идет о Моргане! Я так много должна ему сказать! Я должна, просто-таки обязана его найти!

Седрик глубоко вздохнул в ответ на мой отчаянный выкрик. Его губы как-то странно дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но в последний момент удержался от этого. А на самом дне его зрачков замерцал отблеск чувства, более всего похожего на зависть.

-- Теперь я понимаю, каким образом вам удалось проникнуть в замок рода Ульер, -- проговорил он с легкой усмешкой. -- Энергии вам, действительно, не занимать. Удивительно, все-таки, что драконье гнездо не оказалось разрушено до основания.

-- Если бы Мика погостила там еще денек, то не сомневаюсь, что это произошло бы, -- хихикнула Ульрика.

-- Даже немного досадно, что на моем жизненном пути мне еще не встретилась девушка, которая бы так отчаянно сражалась за меня, -- после короткой заминки все-таки добавил Седрик, не глядя ни на кого из нас.

За столом после этого повисла неловкая пауза. Я смотрела на некроманта во все глаза, силясь разгадать, что же за любовная трагедия случилась в его прошлом. А теперь я не сомневалась, что она все-таки произошла. Все эти намеки, непонятные смешки, более напоминающие сдавленные рыдания... Эх, жаль, что эту тайну мне вряд ли удастся раскрыть.

-- Что дальше? -- наконец, осмелилась я прервать затянувшееся молчание и вся выпрямилась в ожидании ответа.

-- Что дальше? -- переспросил Седрик и пожал плечами. -- Я бы мог, конечно, отправить вас домой. Мог бы даже рассчитать вас, заявив, что недоволен вашими услугами как личной помощницы. Но сомневаюсь, что вы бы послушались меня. А в последнем случае так точно сразу же со всех ног рванули бы в эту несчастную деревушку. Боюсь, вы бы не оставили там и камня на камне, разыскивая Моргана. Я предпочитаю вашу кипучую энергию держать хоть под каким-то подобием контроля. Поэтому вы едете со мной.

Я с трудом удержалась, чтобы не запрыгать от радости на месте и не захлопать в ладоши. Ура!

-- А мы? -- робко пискнул Фрей.

Седрик скорчил красноречивую недовольную мину, глядя не на него, а на Ульрику, которая под шумок усердно наворачивала уже вторую порцию яичницы и, по-моему, допивала третью кружку браги, пользуясь тем, что о заказе все забыли, увлеченные разговором.

-- Против тебя у меня нет никаких возражений, -- процедил Седрик, очень нехорошо уставившись на беззаботную фею. -- Но ведь тогда придется брать с собой и Ульрику... Мне даже страшно представить, что она способна натворить, если примется хозяйничать в моем доме без присмотра.

-- А? -- Ульрика, осознав, что речь идет о ней, оторвалась от тарелки и бесцеремонно вытерла жирные ладони о только что протертый стол, после чего прихлебнула из кружки браги, сочно рыгнула и снисходительно заверила передернувшегося от отвращения некроманта: -- Не беспокойся... точнее, не беспокойтесь, господин хороший. Все будет отлично! Я буду вести себя тише травы, ниже воды!

-- Наоборот, -- не утерпев, исправил ее Фрей. -- Правильно говорить: ниже травы, тише воды.

-- Да без разницы! -- Ульрика пожала плечами и вновь препротивно рыгнула. Осоловело улыбнулась и воскликнула, обращаясь ко всем разом: -- Клянусь пыльцой со своих крыльев, что я вам пригожусь! Вы не пожалеете, что взяли меня с собой!

-- Я уже жалею, -- буркнул Седрик, тем самым полностью выразив мои мысли по этому поводу. Затем продолжил: -- И еще одно. Я бы не хотел, чтобы вся деревня была в курсе, кто я и зачем приехал. По крайней мере, в первое время. Не сомневаюсь, что у этого самого Дани, если это его настоящее имя, должны быть свои люди в деревне, передающие ему новости. А скорее даже, любовница, а то и не одна, учитывая его популярность среди женского пола. Поэтому давайте договоримся: никаких "выканий". И никакого "господина королевского дознавателя". Я буду...

Некромант замолчал и усердно принялся чесать в затылке, видимо, силясь придумать достоверное объяснение нашего появления в деревне.

-- Моим женихом, -- неожиданно предложила я.

-- Как, еще одним? -- Ульрика, которая как раз допивала очередную кружку, пьяно икнула и уронила ее на стол. Благо, та не разбилась, лишь покатилась, оставляя после себя пенный белый след. А фея продолжила, вся замерцав от возмущения и, по-моему, даже немного протрезвев: -- Мика, а тебе не кажется, что твоих женихов преследует злой рок? То Арчер им был, и закончилось все гибелью патриарха рода Ульер. Хорошо хоть замок не рухнул. Потом ты Моргану глазки строить начала. И бедняга исчез в неизвестном направлении, по всей видимости, в сопровождении с самым настоящим черным драконом-убийцей. На месте господи... Седрика я бы всерьез задумалась, стоит ли примерять на себя подобную роль.

-- Я же не предлагаю ему стать моим женихом на самом деле! -- огрызнулась я, чувствуя, как мое лицо вновь начинает гореть от смущения. -- Седрик сам сказал, что нам надо придумать достоверную причину, по которой наша славная компания появилась в деревне. Вот я и предлагаю. Он назовется моим женихом. Фрей будет якобы моим братом. Это объяснит то, почему девушка путешествует в сопровождении двух молодых мужчин. Скажем, что ищем для нашей будущей семьи спокойное место, где можно было бы осесть и завести хозяйство. Мол, наши родители были против свадьбы, вот и пришлось уехать, а Фрей как любящий брат решил удостовериться, что Седрик не воспользуется моей благосклонностью до брака, после чего бросит, так и не совершив свадебного ритуала. И он вернется домой, как только убедится, что мы зажили семейной счастливой жизнью.

-- Складно, -- согласился Седрик. -- Но не встревожится ли Дани, опознав в нашей компании бывших спутников Моргана?

-- А откуда ему знать, кто именно сопровождал Моргана в столицу? -- вопросом на вопрос ответила я. -- Если только он сам расскажет ему об этом. Но тогда получается, что Морган -- не пленник. А такого быть не может, потому что тогда он бы обязательно дал о себе знать.

-- Но Дани видел тебя, -- возразил Седрик. -- А у тебя, уж извини, внешность весьма примечательная. Нечасто встретишь рыжеволосых зеленоглазых красавиц.

Я польщенно улыбнулась. Надо же, суровый королевский дознаватель считает меня красавицей! А по его прежнему обращению со мной и не скажешь. Но Седрик прав. С этим что-то надо делать!

-- Это как раз не проблема, -- вдруг подала голос Ульрика. Внезапно взмыла в воздух и зависла над моей головой, усердно посыпая меня пыльцой со своих крылышек.

-- Эй, ты что творишь! -- возмутилась я и принялась размахивать руками. -- Кыш, кыш, крылатая! А не то Мышку на тебя натравлю!

Мышка, которая очень давно не получала нормальной в ее понимании еды, заинтересованно подняла голову и хищно облизнулась, словно невзначай продемонстрировав хоть и небольшие, но острые клыки.

-- Да подожди ты! -- осадил меня Седрик. -- Сдается, я понимаю, что Ульрика делает. Помнишь, она сказала, что ее пыльца связана с магией иллюзий? Так вот, не поверишь, но ты прямо на глазах преображаешься!

Не могу сказать, что слова некроманта меня успокоили. Наоборот, я вся замерла в тревожном ожидании. Ой, знаю я характер Ульрики и ее любовь к злым шуточкам! К тому же наши отношения в настоящий момент далеки от дружеских. Боюсь, сделает она из меня чучело настоящее.

Но было уже поздно. Ульрика напоследок кинула в меня целый ворох пыльцы, после чего торопливо взмыла под самый потолок, чем породила во мне множество дурных предчувствий.

-- Ну вот и все, -- прокричала она сверху. -- Правда, я умница?

Всеобщее ошеломленное молчание было ей ответом. Фрей смотрел на меня, выпучив глаза и некрасиво раззявив рот. Седрик выказывал свое удивление не так открыто, но все равно не мог отвести от меня взгляда. Вот только восхищения я ни в первом, ни во втором случае не замечала. Скорее, они глазели на меня с плохо скрытым отвращением.

-- И что мне отвечать, когда будут спрашивать, с чего вдруг я решил жениться на такой... такой... -- Некромант замялся, не в силах подобрать достойного определения моей внешности, чтобы при этом не обидеть. Потом просто махнул рукой, предлагая нам самостоятельно домыслить окончание фразы.

-- Зато не придется объяснять, почему родители были против свадьбы, -- жизнерадостно заявила Ульрика. -- Твои, Седрик, пришли в ужас, что столь симпатичный молодой человек выбрал себе в спутницы жизни настоящую страшилу. Ну а ваши, Фрей и Мика, решили, будто бы жених польстился на деньги семьи. А иначе как объяснить столь непонятный выбор?

-- Вот именно, -- буркнул Седрик. -- И как же мне объяснить столь непонятный выбор?

-- Любовь зла. -- Ульрика ехидно ухмыльнулась. -- Полюбишь и такое. Хотя, полагаю, большинство все же решит, что ты польстился на деньги семьи. Зато никто не удивится, что ты не будешь проявлять нежностей к своей вроде как будущей невесте. Я не говорю, конечно, о совместной постели, поскольку этого не должен по нашей придумке допустить Фрей. Но всякие там поцелуи, объятия вроде как до свадьбы не возбраняются. -- Подумала немного, пожевав губами, после чего полюбопытствовала: -- Или же ты намеревался воспользоваться случаем и оказать Мике все эти признаки внимания?

-- Нет! -- гневно и на мой взгляд слишком поспешно воскликнул Седрик. -- Конечно же, нет! У меня и в мыслях такого не было.

-- Ну и славненько. -- Ульрика закружилась в воздухе, выражая таким образом крайнюю степень восторга. -- Значит, все вопросы разрешились к общему удовлетворению.

-- Дайте мне зеркало! -- мрачно потребовала я, по вполне понятным причинам не разделив ее энтузиазма. -- Я хочу видеть, что за страхолюдину ты из меня сделала.

-- А может, не стоит? -- спросила Ульрика, подозрительно резко перестав радоваться. -- Зачем тебе зеркало? Да и потом, какая разница, как ты сейчас выглядишь! Самое главное, что ты знаешь: это все -- иллюзия! Кстати, и об иллюзиях. Заодно предупрежу тебя, чтобы в ближайшие дни ты держалась подальше от воды. Никаких умываний, никаких прогулок под дождем без шляпы.

-- Почему? -- поинтересовалась я, несколько сбитая с толку столь резким поворотом темы.

-- Вода смывает чары фей. -- Ульрика пожала плечами. -- Она растворяет пыльцу, на которой завязано мое заклинание.

Я думала, что сильнее испортить мне настроение было уже нельзя. Так вот, я ошибалась! Н-да, я теперь не просто страшила, я неумытая страшила! Ну Ульрика, ну удружила! Навек запомню. Хотя, что скрывать очевидное, копилка моих претензий к фее давным-давно переполнилась и без этого.

-- В любом случае я не думаю, что наше путешествие займет много времени, -- поторопился утешить меня Седрик, заметив, как я обиженно насупилась. -- День, максимум, два. Вряд ли за это время вы... ты сильно испачкаешься.

-- И потом, грязь -- не сало, потер -- и отстало! -- поддержал его Фрей и сам же рассмеялся над своей шуткой.

-- Зеркало, -- повторила я свою недавнюю просьбу. -- Дайте мне зеркало!

Некромант покачал головой и прищелкнул пальцами. Тотчас же воздух передо мной засеребрился, густея на глазах, а потом и вовсе застыл. Это не было зеркалом в обычном понимании слова. Отражение то и дело плыло, причудливо искажаясь. Но все же я получила представление о том, как отныне выгляжу. Стоит ли говорить, что увиденное меня отнюдь не обрадовало?

Надо признать, Ульрика постаралась на славу, уродуя мою внешность. Так густые рыжие волосы она превратила в какой-то крысиный хвостик неопределенного пегого цвета. Более того, на макушке у меня просвечивало нечто, более всего напоминающее недавно появившуюся и неуклонно растущую лысину. Мои глаза теперь превратились в две заплывшие щелочки, нос стал настоящим пятачком, а губы, напротив, раздуло так, будто их покусала оса. Ах да, одну щеку "украшало" огромное родимое пятно, из которого кое-где торчали длинные жесткие волосы.

-- Тьфу! -- в сердцах сплюнула я, со всех сторон изучив свой новый облик. -- Как любил говаривать мой отец, ночью увидишь -- трусами недельной носки не отмахнешься.

За столом после моей скабрезности воцарилась тишина. Первой ее нарушил Фрей. Приятель сначала забулькал, потом уронил голову на руки и захохотал, да так, что некромант, сам безуспешно пытающийся сдержать улыбку, шикнул на него и многозначительно приложил палец к губам, призывая к тишине. К этому моменту заклинание, окутывающее наш столик и защищающее постояльцев от производимого нами шума, почти сошло на нет.

-- И часто твой отец по неделям носил трусы? -- брезгливо осведомилась Ульрика.

Я попыталась испепелить фею взглядом, не снисходя до оправданий о том, что это расхожее в наших краях выражение. Понятия не имею, кто его первым и в какой ситуации применил.

-- Пожалуй, прав был Арчер, когда предпочел тебе другую, -- не унималась Ульрика. -- Как говорится, яблоко от яблони недалеко падает. Кто знает, как часто ты меняешь нижнее белье.

Поразительно, но я смолчала и на этот раз. Воистину, сегодня мое терпение было просто-таки безграничным. Ну и список обид, который я намеревалась рано или поздно предъявить фее к оплате, только что пополнился еще одним пунктом.

-- И вообще... -- Ульрика явно не собиралась успокаиваться, торопясь выплеснуть на меня весь свой яд.

Однако договорить она не успела. В этот момент Седрик кашлянул и тихо, но внятно проговорил:

-- Достаточно.

Я всегда поражалась тому, какой властью Седрик обладал над феей. Подобным мог похвастаться, пожалуй, только Диритос Легендарный, ее создатель, и отчасти нейн Ильрис, нынешний патриарх рода Ульер. Ни Арчера, ни Моргана она не боялась и не слушалась так беспрекословно, как некроманта. Вот и теперь Ульрика споткнулась на полуслове и мгновенно замолчала, на всякий случай поднявшись повыше в воздух.

-- Хватит на этом пререкательств, -- чуть мягче продолжил Седрик. -- Рассвет уже близко. Предлагаю оставить плату за ужин и заботу о лошадях и отправиться в путь, дабы не вызвать ненужный интерес у постояльцев.

Оставался только один крохотный вопрос, который я очень хотела прояснить для себя. И я поспешила воспользоваться секундной паузой, чтобы его задать.

-- Вы... -- На сей раз я сделала оговорку, но тут же исправилась: -- Ты постоянно говоришь о лошадях, которые нас тут ждут. Но тебе необходимо было время, чтобы забрать их из королевских конюшен и доставить сюда. Получается, ты с самого начала знал, что я проигнорирую твой запрет покидать дом и вмешаюсь в это дело. Верно?

-- Естественно, -- подтвердил Седрик, и мягкая насмешка засветилась в его серо-зеленых глазах. -- Я знал, что ты наплюешь на все мои доводы, едва только услышишь о Моргане. И понимал, что остальные обязательно последуют за тобой. Иначе и быть не могло, не правда ли? Фрей просто не сможет тебя отпустить, поскольку относится к тебе как к младшей сестренке. Ну а Ульрика себе все локти искусает, если такое веселье пройдет без ее участия.

-- А разве можно укусить себя за локоть? -- простодушно удивилась фея и немедленно попыталась это проверить.

Неполную минуту она кружилась под потолком подобно обезумевшему светляку, но на ее уже никто не обращал внимания. Седрик положил на стол несколько медяков, и я про себя скептически хмыкнула, увидев, что он, как и обычно, впрочем, проявил скупость, заплатив ровно столько, сколько требовалось, не дав ни гроша сверху. А ведь служанке из-за нас пришлось пожертвовать несколькими часами ночного сна.

Впрочем, недостатки господина королевского дознавателя по особо важным делам меня не касались. Со своими бы проблемами разобраться, как говорится.

***

К тому моменту, как мы покинули сонное тепло погруженного в тишину постоялого двора, морось, сыпавшая с неба, прекратилась. Разъяснивалось. В прорехах быстро летящих туч все чаще показывалось предрассветное небо с бледнеющими звездами. И я весьма обрадовалась этому обстоятельству, поскольку помнила предупреждение Ульрики о том, что мне не следует мочить лицо. Значит, не надо будет вздрагивать от каждого порыва ветра, боясь, что он принесет под низко надвинутый капюшон куртки капли холодного дождя.

Мой ленивый мерин, которого я некогда купила в Литлтоне, собираясь отправиться в драконий замок на выручку Арчеру, отнюдь не обрадовался, когда меня увидел. Наоборот, бедное животное издало тонкое печальное ржание, прекрасно понимая, что отпуск в теплых конюшнях, где его неплохо кормили, подошел к концу, и теперь придется отрабатывать долгий отдых.

Теперь Эдриан не мог помочь мне залезть в седло. Но мне больше и не требовался наставник по науке обращения с лошадьми. За время моих странствий по Прерисии я неплохо научилась держаться верхом и уже давно не путала, с какой стороны надлежит подходить к лошади. И тем самым очень разочаровала Ульрику, которая с нескрываемым предвкушением смотрела на меня, должно быть, надеясь, что я в очередной раз стану посмешищем в глазах друзей.

Густые чернила ночи бледнели, словно в крепкий черный кофе медленной струйкой вливали сливки, когда мы выдвинулись с постоялого двора. Восточный край небес пламенел всеми оттенками красного, предвещая скорый рассвет. Однако дорога, пролегающая большей частью под сенью деревьев, все еще была погружена во тьму. Поэтому над головой Седрика, ехавшего впереди, летел шар пламени, освещающий путь для наших лошадей.

Монотонный шаг моего мерина убаюкивал. Я с трудом держала слипающиеся глаза открытыми. В принципе, неудивительно: после такой-то ночи, наполненной треволнениями и беготней! Впрочем, я уже очень давно не спала в свое удовольствие, измученная тревогой за Моргана.

-- Ой! -- вдруг воскликнула Ульрика и взмыла в воздух с плеча Фрея, на котором вальяжно расположилась.

В ее вскрике послышался такой нескрываемый ужас, что это мгновенно согнало с меня сонное оцепенение. Фрей и Седрик тоже насторожились, прежде обменявшись недоуменными взглядами, и я заметила, как пальцы правой руки некроманта окутались зловещим алым сиянием какого-то заклинания, готового сорваться в недолгий смертоносный полет.

-- Что? -- отрывисто спросил Седрик. -- Что случилось?

-- Драконы! -- выдохнула Ульрика, тыча пальцем куда-то в небо.

Я проследила за ее жестом взглядом и пожала плечами. О каких драконах она толкует? Небо, как небо. Надо признать, рассвет сегодня воистину прекрасный! Давненько я не видела таких нежных переливов розового.

-- Смотрите внимательнее! -- зло приказала Ульрика, поняв, что никто из нас не замечает ничего странного. -- Это завеса иллюзий, но вы способны проникнуть через нее. Ты, Фрей, потому что между нами все еще есть связь. Ты, Мика, потому что сама несешь на себе мои чары. Ну а ты, Седрик, как-никак королевский дознаватель. Да не просто дознаватель, а по особо важным делам. Или не способен разгадать простейший фокус?

Седрик поморщился, явно раздраженный сомнением в его магических способностях. Прищурился и вдруг восторженно ахнул.

-- О всемогущие боги! -- пробормотал Фрей, тоже глазея куда-то наверх. -- Никогда не думал, что это настолько красиво... и пугающе.

Я с обидой поджала губы и в свою очередь устремила взгляд в быстро светлеющие небеса. Это что же получается: мои друзья уже все увидели, а я не способна на это, что ли? Несправедливо! И я с таким вниманием уставилась прямо на встающее солнце, что мои глаза заслезились от напряжения.

И вот когда я уже готова была признать свое поражение, картина неба вдруг исказилась передо мной. Словно кто-то провел кистью по еще влажному холсту, смешивая краски. И я увидела на горизонте огромную крылатую тень, слишком большую, чтобы она могла принадлежать птице.

-- Еще одна, -- внезапно проговорил Седрик. -- Ого, и еще одна!

С замиранием сердца я наблюдала, как рядом с первой тенью вдруг возникли две другие.

Три дракона парили в рассветном небе над Прерисией. Три черных дракона, каждый из которых был способен своим дыханием спалить целый город. И это не означало ничего хорошего для нас.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР "ДРАКОНИЙ ЗАМОК"

Взбудораженные картиной полета черных драконов, мы не торопились, поэтому прибыли в деревушку Аталиен лишь после обеда. Мы почти не обсуждали увиденное. Это было ни к чему. Каждый из нас прекрасно понимал, что появление в столь опасной близости от столицы черных драконов скорее всего несет крупные проблемы для всех нас.

Черные драконы! Я покачала головой, чувствуя, как по коже пробежали ледяные мурашки страха, смешанного напополам с непонятным восторгом. Нельзя было не признать, что полет этих созданий завораживал. Они словно танцевали в небе, с гордостью демонстрируя всем способным увидеть свою смертоносную мощь. Разве в состоянии человек что-нибудь противопоставить этой убийственной красоте? Конечно, нет! Черные драконы -- это идеальные создания для убийств. Они почти неуязвимы для магии, их чешую нельзя пробить стрелами или копьями. Демоны, да один дракон с легкостью сотрет Ерион с лика земли, уничтожит его до основания. А мы видели целых трех драконов! Но почему они свили гнездо так близко от столицы? Во все времена драконы предпочитали держаться подальше от людей. И не потому, что опасались их. Нет, скорее всего, драконы считали нас чем-то вроде надоедливой мелкой мошкары. Зачем тратить время на борьбу с комарами, если намного проще выбрать себе для жилья место посуше, где ее просто не водится.

К тому же я никак не могла забыть рассказ сьера Густаво, утверждающего, что Дани был одним из черных драконов. Тогда получается, что они такие же сумеречные создания, прячущие свою истинную сущность в тенях, но не утратившие способность к настоящему преображению, как драконы сумеречные.

Я покачала головой, чувствуя, что совершенно запуталась во всех этих размышлениях и предположениях. Одно совершенно ясно: от черных драконов надлежит держаться еще дальше, чем от сумеречных. А мы между тем едем именно туда, где рискуем встретиться с целым драконьим семейством.

"Интересно, что бы на это сказал Эдриан? -- неожиданно подумала я. -- Наверное, опять бы назвал меня манком для драконов".

От воспоминаний о бывшем друге я окончательно загрустила. Благо, что в этот момент наша троица как раз остановилась около постоялого двора, наконец-то достигнув конечной цели нашего путешествия.

Я машинально мазнула взглядом по покосившейся вывеске. Она представляла собой почерневшую от времени и грязи доску, на которой было криво написано: "Драконий замок". Неведомый создатель даже попытался изобразить этот замок, но в итоге у него получился какой-то кривой и косой домишка. Более всего меня умилило то, что рядом с этим так называемым замком почему-то паслась корова. Причем корова оказалась нарисована куда более тщательнее прочего.

-- Символично, -- пробормотал Седрик, тоже заинтересовавшись названием трактира.

-- "Драконий замок", -- вслух прочитал Фрей. Удивленно покачал головой, оглядев небольшое приземистое здание в два этажа высотой. Как это часто бывает, на первом, должно быть, располагалась кухня, обеденный зал, подсобные и хозяйские помещения, а на втором -- комнаты для постояльцев.

-- Мечтать невредно, -- сказала я, пытаясь таким образом оправдать незнакомого мне пока владельца постоялого двора. -- А для кого-то и такой дом -- замок.

-- А как по мне, так это оскорбление! -- гневно фыркнула невидимая Ульрика. -- Самое настоящее оскорбление! Неужели эти жалкие людишки думают, что драконы могут жить в таком свинарнике?!

Продолжить разговор нам не удалось. В этот момент на крыльце показалась светловолосая прехорошенькая девушка, чье прелестное личико изрядно портил синяк под левым глазом. По всей видимости, он был получен несколько дней назад, поскольку уже утратил свою угрожающую синеву и начал желтеть.

-- Ой, а вы к нам? -- простодушно спросила она, вытирая руки передником. Поежилась от очередного порыва ветра, глядя на Седрика огромными наивными глазами синего цвета.

-- Дай-ка угадаю, именно она послужила причиной драки, описанной в докладе Роя? -- шепнула мне на ухо Ульрика.

Я вздрогнула от неожиданности, поскольку не слышала, как она перебралась с плеча Фрея ко мне поближе. Несколько раз резко взмахнула рукой, питая слабую надежду, что попаду по ней, но фея так же торопливо поспешила убраться прочь. Зато мои судорожные движения увидела служанка и удивленно округлила глаза.

-- Замерзла-то как! -- громко пожаловалась я, поняв, что надлежит как-нибудь объяснить свои действия, пока у меня не заподозрили какого-нибудь припадка.

-- Тогда прошу пожаловать внутрь! -- приветливо и удивительно грамотно для обычной девицы на подхвате, которых держат в подобных заведениях, пригласила она. -- Я как раз плиту растапливаю к ужину. Пока обогреетесь, умоетесь -- и еда будет готова.

Седрик спешился первым. Шагнул было к крыльцу, но затем вспомнил, что должен играть роль моего жениха, поэтому вернулся и протянул ко мне руки.

-- Ты чего это? -- зашипела я, не сразу поняв, что это значит.

-- Любимая, позволь, я помогу тебе слезть с лошади! -- громогласно проговорил он, при этом косясь на служанку -- услышала ли та и оценила ли его заботу по отношению ко мне.

-- Поменьше патетики, переигрываешь, -- фыркнула невидимая Ульрика, крутящаяся где-то рядом со мной.

Я опять принялась размахивать руками, желая врезать противному созданию, но почти сразу уловила изумленный взгляд служанки и усилием воли заставила себя прекратить. Ладно, потом разберусь с этой вредностью. А то эдак меня точно в припадочную запишут.

-- Конечно, милый, -- так же громко ответила я и тоже протянула к Седрику руки.

Беда была в том, что от этого движения у меня с головы свалился капюшон, и я предстала перед окружающими во всей своей, так сказать, новоприобретенной красе.

Седрик, видимо, за поездку успел забыть, в какое страшилище меня превратила Ульрика. Он резко переменился в лице и отшатнулся, едва не ударившись в постыдное бегство. Хорошо хоть от неожиданности какими-нибудь чарами в меня не влепил. Но, стоит отдать ему должное, почти сразу вернулся на прежнее место и вновь растянул губы в улыбке. Правда, на сей раз это более напоминало гримасу боли.

-- О небо! -- услышала я прочувственное восклицание от служанки. Краем глаза заметила, как она обе руки прижала ко рту, явно удерживаясь от какого-нибудь выражение поострее и пообиднее.

Тем временем Седрик очень осторожно, как будто опасаясь, что я могу укусить его, положил руки на мою талию и снял меня с лошади. При этом он старательно избегал лишний раз посмотреть в мое лицо.

-- Не забывай, что ты страстно влюблен в меня, -- почти не шевеля губами, напомнила я. -- Причем так влюблен, что даже пошел против воли родителей. Поэтому побольше радостных эмоций, милый!

В последнее слово я вложила как можно больше сарказма. Затем подумала и прощебетала:

-- Спасибо за помощь, любимый!

И самым подлым образом потянулась губами к щеке некроманта, желая отблагодарить его целомудренным поцелуем. А что в этом такого? В конце концов, жених он мне или кто?

Седрик побледнел, точнее, даже посерел, поскольку и без того не отличался особым румянцем. Кровь так стремительно отхлынула от его лица, что я невольно забеспокоилась, не перегнула ли палку в своем представлении. А то еще, не приведи небо, рухнет в обморок. И что мне тогда делать с бесчувственным женихом на руках? Хорошо хоть Фрей рядом. Есть кому помочь в случае чего.

Однако некромант и в этот раз проявил чудеса выдержки и самообладания. Он лишь зажмурился, когда я чмокнула его. Хотя со стороны могло показаться, что таким образом он выразил восторг от поцелуя дражайшей невесты.

-- Ну-ну, голубки, -- вступил в игру Фрей, вспомнив о своей роли заботливого братца. -- Все обнимашки только после свадьбы! Ми... Милка, помни о чести семьи!

Милка? Что еще за Милка? Это он меня Милкой обозвал? Нет, вообще-то, Фрей прав. Не стоит друг друга называть настоящими именами. Не думаю, что по дорогам Прерисии разгуливает много Тамик. Кто знает, что этот самый Дани делал и продолжает делать с Морганом. Вдруг пытает, желая вызнать местонахождение загадочного талисмана? И тогда он рассказал черному дракону о всех своих приключениях, а следовательно, и о нас. Но почему Милка-то? Не имя, а кличка какая-то для коровы!

-- Конечно, конечно, Фергюся, -- пролепетала я, сделав ударение на последнем слоге и вспомнив, что именно так звали особенно противного друга моего отца -- толстого настолько, что я всегда удивлялась, как его еще ноги носят.

Точнее, полностью его звали Фрегюссон. Но матушка за глаза его кликала именно так, постоянно придумывая все новые и новые смешные присказки с его именем. "Фергюся украл гуся, Фергюся съел порося, Фергюся рассмешил карася". Ну и так далее.

Фрей недовольно поджал губы, явно обидевшись на меня за такое имечко. И пусть! Первым начал обзываться.

Затем мой взгляд упал на Седрика, который все так же стоял рядом и держал руки на моей талии, словно послушный воспитанник, еще не получивший позволения от учителя танца сменить позицию.

-- Ну же, мой любимый Роменцио! -- воскликнула я. -- Веди меня скорее в сию гостеприимную обитель, пока я окончательно не замерзла.

Брови Седрика сами собой поползли наверх. По всей видимости, такой подлянки он от меня не ожидал. Понятия не имею, почему я назвала его Роменцио. Кажется, когда-то я читала какой-то любовный роман, где главного героя звали именно так. И пусть еще скажет спасибо, что я не обозвала его как-нибудь обидно.

-- Да-да, заходите, заходите! -- засуетилась служанка, которая наблюдала за этой сценой, самым неприличным образом раскрыв рот. -- О лошадях не беспокойтесь. Альр о них позаботится.

Альр? Я нахмурилась было, но почти сразу расслабилась, заметив белобрысого парнишку лет двенадцати в столь огромной куртке, что рукава почти волочились по земле. Наверное, досталась ему в наследство от отца или старшего брата.

Парниша вальяжно кивнул, подтверждая то, что понял свою задачу, и вышел из-за околицы, где простоял все это время, почти незаметный из-за росшего прямо у калитки куста сирени. Затем его взгляд упал на меня, и мальчик так и замер с поднятой ногой.

-- Ну и страхолюдина! -- восхищенно пробормотал он, сперва поплевав за плечи.

-- Альр! -- прикрикнула на него служанка, и ее уши прелестно заалели. -- Думай, что говоришь!

-- Дык это... -- забормотал, извиняясь, парень, но мы его уже не слушали. Седрик решительно приобнял меня за талию и потащил в трактир, почти беззвучно обронив:

-- Сейчас кое-кому придется сильно потрудиться, объясняя мне, почему это я Роменцио.

***

Служанка весьма удивилась, когда услышала, что нам для проживания требуется всего два, а не три номера. Правда, ее удивление резко пошло на убыль, когда выяснилось, что жить в одной комнате будет новоявленный Роменцио с Фергюсей. Правда, Седрик тут же поторопился объяснить это обстоятельство, и тем самым вызвал новую волну изумления со стороны Алисии, а именно так звали девицу.

-- Понимаете, моя невеста из семьи, известной своими строгими нравами, -- проговорил Седрик, опасаясь лишний раз даже взглянуть в мою сторону. -- Поэтому Фре... Фергюсь, ее брат, должен проследить за соблюдением приличий до тех пор, пока нас не свяжет свадебный ритуал.

-- Бедный! -- невольно вырвалось у Алисии. По всей видимости, она очень сочувствовала Седрику из-за того, что ему необходимо жениться на таком чудовище, как я. Я внушительно кашлянула, и служанка поспешно исправилась, сообразив, что ляпнула бестактность: -- Ну, то есть, наверное, вам очень нелегко приходится из-за всех этих ограничений.

-- Вы даже не представляете, насколько мне тяжело, -- почти не разжимая губ, обронил Седрик, в конце фразы сорвавшись на очень правдивый мученический стон.

Алисия в очередной раз покосилась на меня, хотела было задать еще один вопрос, но в последний момент мудро передумала, когда я ответила ей очень злобным взглядом. Наверное, сообразила, что рискует обновить свой синяк под глазом.

-- Идемте, я покажу вам комнаты, -- проговорила она. -- Оплату внесете, когда проснется хозяин постоялого двора, сьер Витенций Виолт. Он любит вздремнуть после обеда пару часов. -- Подумала немного и добавила, видимо, желая объяснить, почему у нее столько прав в этом заведении: -- Это мой дядя.

Как оказалось, Алисия была чрезвычайно разговорчивой девицей. За то время, пока мы поднимались на второй этаж, она успела пересказать нам всю историю своей жизни. Единственная дочь младшей сестры сьера Витенция Виолта, который получил этот трактир в наследство от своего отца. Сестра была на подхвате и, как это частенько бывает, неожиданно забеременела от какого-то проходимца, умудрившегося всего за один вечер охмурить бедную простодушную девушку, падкую на красивые слова, наобещать ей небо в алмазах, а получив желаемое -- немедленно скрыться, опасаясь мести разгневанных родных. Естественно, Витта, а именно так звали мать Алисии, долго не признавалась брату в том, что произошло, наивно надеясь, что проблема сама как-нибудь рассосется. Однако в делах подобного толка рано или поздно наступает такой момент, когда тайна слишком явственно начинает лезть на нос. Хоть сьер Витенций и был мужчиной, которые, как известно, до последнего не замечают очевидного, но у него имелась жена. Именно сьерра Хельга приперла золовку к стене и заставила ее сознаться. Витта рыдала и размазывала слезы по лицу, но что сделано, то сделано. Момент, когда проблему можно было бы решить при помощи деревенской знахарки особыми травами, был давным-давно упущен. Да и сама Витта даже слышать не желала о подобном. Ей было всего шестнадцать, но она твердо решила стать матерью. Увы, у богов на ее счет были другие планы. И на третьи сутки после родов несчастная отправилась к престолу Альтиса, не справившись с молочной лихорадкой.

Таким образом с пеленок Алисию воспитывал дядя и его жена. К слову, они восприняли это не как тяжкую обязанность, а в некотором смысле слова как милость небес, поскольку сами не имели детей. Но, памятуя о судьбе сестры, сьер Витенций озаботился как можно раньше выдать племянницу замуж, не желая повторения давней трагедии. Провел среди своих знакомых и друзей настоящий конкурс и в итоге остановил выбор на Кирке, а точнее, на Кирке из Старой Долины. Тот хоть и не принадлежал ко второму сословию, зато был правой рукой Витенция. Именно ему тот собирался со временем передать трактир, давным-давно утратив надежду на рождение собственного сына.

К слову, Кирк с огромной радостью принял это предложение. Сообща друзья наскребли денег на немаленькую королевскую подать, дозволяющую новоиспеченному мужу взять фамилию жены, хотя обычно все происходило наоборот: именно супруга должна была опуститься или подняться до сословия своей второй половины. И Кирк из Старой Долины стал сьером Кирком Виолтом. Ну а мнения Алисии на этот союз спросить забыли, что опять-таки отнюдь не редкость в нашей стране.

-- Кирк -- очень хороший человек, -- горячо убеждала она нас, то и дело трогая подбитый глаз. -- Вспыльчивый, правда, но хороший. Он даже простил мне...

На этом моменте девушка запнулась, видимо, осознав, что не стоит настолько личные тайны доверять совершенно незнакомым людям.

К слову, мы как-то незаметно оказались в одной из комнат, снятых для проживания. Уж очень интересно Алисия рассказывала о своей жизни, а Седрик очень грамотно поддерживал ее, угукая в нужные моменты и изредка восклицая:

-- Да что вы говорите?!

От столь неподдельного интереса, проявленного к ее скромной персоне, Алисия забыла обо всем на свете и зашла вместе с нами в комнату, не в силах прервать разговора.

-- Хороший? -- скептически переспросил Фрей и многозначительно посмотрел на фингал, украшающий глаз Алисии.

-- Да, хороший! -- с вызовом повторила она и в очередной раз незаметно потерла синяк, после чего решительно скрестила на груди руки и выставила одну ногу вперед, словно намереваясь вступить с кем-то в бой.

-- Да что вы говорите?! -- насмешливо переспросил Седрик, и на этот раз его реплика прозвучала как нельзя более кстати. -- В таком случае надеюсь, что ваш безусловно очень хороший и очень достойный супруг жестоко покарал того, кто посмел поднять руку на столь славную и милую девушку!

-- А? -- растерянно переспросила Алисия, видимо, не сразу поняв смысла столь долгой и витиеватой фразы. Но почти сразу продолжила, смущенно улыбнувшись: -- Не понимаю, право слово, почему вас так заинтересовал мой синяк. Но уверяю вас, он был получен исключительно по моей вине и недосмотру.

-- Да ладно вам, голубушка, -- не удержавшись, вступила я в разговор. -- Тут нечего стесняться. Недаром говорят: бьет, значит, любит!

-- Пусть твой будущий муженек только посмеет на тебя руку поднять! -- мгновенно отозвался Фрей. -- Все конечности ему переломаю!

И скорчил настолько зверскую физиономию, что мне стало не по себе, хотя я прекрасно знала, что приятель лишь играет выделенную ему роль.

В этот момент Алисия неожиданно разревелась. Это произошло так внезапно! Вот только что она стояла перед нами и грозно хмурилась, словно собиралась дать отповедь и посоветовать не лезть в чужие семейные дела. А в следующее мгновение ее губы вдруг дрогнули, некрасиво искривились -- и из глаз служанки нескончаемым потоком полились слезы.

Я с мрачным удовлетворением заметила, что красиво плакать Алисия тоже не умела. Ее лицо покрылось пятнами волнения, а нос моментально опух и увеличился в размерах чуть ли не вдвое. Нет, искренне не понимаю, где же авторы всех любовных романов, которые я некогда прочитала, нашли женщин, умеющих рыдать так, как они описывали. Где они видели крупные прозрачные слезы, медленно стекающие из огромных наивных глаз, чувственно надутые пухлые губки, так и зовущие прильнуть к ним в утешающем поцелуе? Впрочем, ладно. Пусть это остается на совести этих самых авторов. Сейчас у меня есть проблемы поважнее, чем размышлять на столь отвлеченные темы.

Седрик укоризненно посмотрел на Фрея, должно быть, посчитав его причиной рыданий Алисии. Приятель в ответ всплеснул руками и сам жалобно сморщился, будто собирался расплакаться за компанию.

-- А что я такого сказал? -- оправдывающимся тоном забормотал он. -- Разве я вас обидел, сьерра?

-- Как хорошо, когда есть тот, кто может постоять за тебя! -- в перерывах между всхлипываниями выдавила из себя Алисия, пытаясь утереть слезы, но в итоге расплакалась еще горше.

Седрик кашлянул, украдкой пригрозил мне с Фреем кулаком, показывая таким образом, чтобы сейчас не лезли и не мешали ему. После чего скользнул к девушке, приобнял ее за плечи уверенным жестом опытного соблазнителя и вкрадчиво принялся нашептывать ей что-то на ухо.

Алисия сначала попыталась отпрянуть, но грубо оттолкнуть нового постояльца ей не позволила совесть, тогда как Седрик продолжал ее достаточно крепко удерживать на месте. Затем нахмурилась, открыла было рот, по всей видимости, намереваясь приказать ее отпустить, да так и замерла, заслушавшись.

Понятия не имею, что именно некромант ей говорил. Однако плакать она перестала почти сразу, а спустя неполную минуту принялась робко улыбаться.

Я хмуро взирала на эту картину. Отлично, а мне-то как на все это реагировать? Седрик вроде как мой жених, а обнимается при мне со всякими... служанками постоялого двора. Наверное, я должна оскорбиться и потребовать прекратить это безобразие. Но боюсь, что тогда Алисия вновь может расплакаться.

Поэтому я просто шумно вздохнула, надеясь, что таким образом напомню о своем присутствии и заставлю Седрика и Алисию устыдиться.

Седрик стрельнул глазами в моем направлении и опять украдкой пригрозил свободной рукой, другой продолжая утешающе поглаживать служанку по плечу.

Я переглянулась с Фреем. Тот флегматично хмыкнул и бухнулся в ближайшее кресло, с наслаждением вытянув перед собой ноги. Откуда-то сверху донесся сдавленный смешок, видимо, Ульрика искренне наслаждалась всем происходящим.

-- Какой вы милый, -- наконец, пробормотала раскрасневшаяся от непонятного смущения Алисия. Выудила из глубин передника носовой платок и осторожно промокнула глаза.

Милый? Я скептически кашлянула. Спорно, очень спорно. Никогда в жизни бы не назвала Седрика милым.

-- Так что у вас с глазом? -- грубо брякнула я, желая как можно быстрее вернуться к первоначальной теме разговора.

Седрик со свистом втянул в себя воздух и подарил мне такой взгляд, что если бы им можно было убить -- я бы тут же упала замертво. Даже Фрей перестал стаскивать сапоги и уставился на меня во все глаза.

-- Простите мою невесту, -- тем временем рассыпался в извинениях Седрик. -- При всех ее замечательных достоинствах Мик... Милка обладает одним очень неприятным недостатком. Увы, она безмерно любопытна.

-- Как и все женщины, наверное, -- кокетливо отозвалась Алисия и захлопала ресницами, улыбаясь Седрику.

Я опустила голову, пряча в тени неприятную усмешку. Если Алисия так себя ведет со всеми постояльцами, то удивительно, что Кирк подбил ей только один глаз. Или до происшествия с Дани Алисию ни разу не ловили на горячем? По-моему, она та еще любительница наставить рога мужу.

-- А что насчет глаза, -- продолжила тем временем Алисия, -- как я уже говорила, это моя вина. Я... я позволила себе немного лишнего с одним из постояльцев. Он был такой милый, так смешно шутил. И я... Сама не знаю, что со мной случилось. -- Я с сарказмом вскинула бровь, и Алисия, заметив это, затараторила, силясь оправдаться: -- Нет, не подумайте, что я вышла за рамки приличий. Это был обычный флирт, ничего более. Но Кирку, естественно, оказалась неприятна вся эта ситуация. Он попросил меня прекратить раз, другой. Однако я была обижена на него за какую-то мелочь, тем более его ревность почему-то смешила меня. Вот и получила по заслугам. Как я уже говорила, Кирк -- хороший. Любой другой муж на его месте избил бы меня до полусмерти, дабы не повадно впредь было хвостом перед чужими мужиками крутить.

Последнюю фразу Алисия произнесла более низким голосом, явно подражая кому-то. Благо, выбор небольшой: или муж, или дядя. Вряд ли хозяин постоялого двора был в восторге от поведения своей племянницы, которую он воспитал как родную дочь.

"Скорее всего, так брякнула жена сьера Витенция, -- не согласился со мной внутренний голос. -- Как ее, Хельга, что ли. Поди, столь своеобразно пыталась утешить Алисию после полученного тумака".

Я украдкой поморщилась. Да не суть важно, в общем-то. Это к теме нашего расследования никак не относится. Теперь бы еще вывести каким-либо образом Алисию на рассказ о соблазнившем ее постояльце.

Седрик громко кашлянул и выжидающе уставился на меня. Я аж передернула плечами от столь пристального внимания. И что это значит? Неужели мне надлежит продолжить беседу, аккуратно выведав у Алисии то, что нам надо узнать?

"Ну естественно! -- воскликнул внутренний голос, пораженный моей недогадливостью. -- С кем девушка может поделиться сердечной тайной? Только с другой девушкой".

Я недовольно качнула головой. Да, только стараниями Ульрики я сейчас выгляжу так, что меня очень тяжело отнести к представительницам прекрасного пола. И мало тяну на веселую хохотушку, с которой так и тянет обсудить свои победы и достижения в любви.

Но Седрик продолжал буравить меня грозным немигающим взглядом. Что мне оставалось делать?

-- А этот постоялец, -- начала я срывающимся от волнения голоском. Кашлянула и продолжила более уверенно, попытавшись придать своему тону необходимую развязность: -- Он, наверное, настоящий красавец был, да?

-- О да! -- восторженно выдохнула Алисия. -- Высокий, широкоплечий, а волосы -- словно лен, белые-белые. А глаза! Как осеннее небо: такое синее, что хочется смотреть в них вечность.

Я с трудом удержалась от саркастического замечания. По всему видно, что Алисия влюбилась в этого Дани, как мартовская кошка. И тумак, полученный от мужа, отнюдь не поставил ей мозги на место.

-- Синеглазый блондин, -- протянула я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно более мечтательно. Затем усмехнулась и покачала головой, послав Седрику романтичный воздушный поцелуй. -- Нет, это не мой типаж. Мне нравятся молчаливые брюнеты.

И перед моим мысленным взором тут же нарисовался Морган. А что? Он тоже молчаливый брюнет, так что в этом я душой не погрешила.

"Да и Арчер под это же описание подходит", -- не удержался от язвительного дополнения внутренний голос.

Алисия хихикнула в ответ. В свою очередь смерила Седрика откровенно оценивающим взглядом, и некромант смущенно переступил с ноги на ногу. Не ожидал, наверное, что станет предметом женского интереса и обсуждения.

-- Да, я вас понимаю, -- простодушно призналась Алисия после недолгой паузы, за время которой бесцеремонно изучила внешность Седрика с ног до головы и обратно. -- Рядом со столь симпатичным женихом я бы тоже и помыслить о другом не смела.

И опять я величайшим усилием воли удержалась от насмешливого замечания. Другими словами, Алисия прямо призналась в том, что не считает своего мужа привлекательным.

Впрочем, вряд ли в этом ее можно упрекнуть. Она же сама рассказала, что ее мнения на счет замужества со старым другом семьи никто спрашивать не стал. Повезло еще, если не полный урод достался, любящий почесать кулаки о бока жены.

-- И неужели этот красавец-мужчина, синеглазый и широкоплечий, просто стоял и наблюдал, как муж вас учит уму-разуму? -- спросила я, постаравшись, чтобы мой голос зазвенел от якобы сдерживаемой с трудом ярости.

-- Нет, что вы! -- Алисия расстроенно всплеснула руками и нервно скомкала передник. -- Ох, я, должно быть, слишком надоела вам со своей историей...

-- Ни капли не надоели! -- с жаром заверил ее Фрей.

-- И все-таки я не уверена, что подобная откровенность с моей стороны будет уместна, -- продолжала сомневаться Алисия.

Краем глаза я заметила, как Седрик прикрыл ладонью рот, словно скрывая зевок, при этом его губы что-то прошептали. Кончики его пальцев слегка засеребрились, но почти сразу все пропало, словно привиделось мне. Однако глаза девушки приобрели сонное выражение. Она несколько раз с усилием моргнула, затем произнесла:

-- А, впрочем, не все ли равно? Вы и без того узнаете о произошедшем. Не от меня, так от кого-нибудь из постояльцев или слуг. Люди любят почесать языками, а эта сцена случилась совсем недавно. Сколько времени-то прошло, день, два?

Я вопросительно посмотрела на Седрика. Кстати, действительно, а сколько дней-то миновало с момента злополучной драки? С учетом того, что донесение дошло до столицы, сюда послали Роя, который успел вернуться и написал подробнейший доклад... Ох, прилично получается! Но тогда почему синяк под глазом у Алисии еще не прошел?

Седрик без труда понял, что именно меня интересует. Он завел одну руку за спину, скрыв ее от глаз Алисии, и украдкой показал мне четыре пальца. Угу, стало быть, прошло четыре дня. Надо же, никогда бы не подумала, что донесения в столицу о необычных событиях так быстро рассматриваются. Напротив, в народе испокон веков ходила поговорка: "Быстрее дождаться королевского мага". Так говорили, когда исполнение какого-либо дела откладывалось на неопределенный срок.

Ладно, речь сейчас не о том. И я мотнула головой, отогнав посторонние мысли. Потом поинтересуюсь у Седрика, как так вышло. Сдается, кое-какие детали получения этого доклада он все же утаил от меня.

-- А кажется, будто пролетела целая вечность, -- между тем проговорила Алисия и неожиданно очень горько всхлипнула. -- Вечность без Дани. Как же я по нему скучаю!

Ого, как интересно рассказ-то повернулся! Я опасливо покосилась на Седрика, который довольно усмехался. Оказывается, господин королевский дознаватель -- очень опасный человек. Хотела бы я знать, какую магию он применил к Алисии, раз та с такой готовностью принялась выкладывать все свои грязные секреты. После чего покачала головой и вся подалась вперед, боясь пропустить хотя бы слово из откровений Алисии.

-- Вы, наверное, подумаете, что я падшая женщина, презренное, низкое существо, рабыня самых порочных страстей, -- воодушевленно принялась поливать себя грязью Алисия. -- Мол, замужней особе не предстало мечтать о другом. Да, все верно! Я сама себя ненавижу за все это! Кирк -- замечательный, очень добрый, но я его не люблю. Никогда не любила и вряд ли когда-нибудь сумею полюбить. Теперь-то уж точно. А Дани... В его глазах я действительно увидела небо. Не сомневаюсь, что он бы мог научить меня летать. Когда он прикасался ко мне... О, я словно отрывалась от земли в этот момент. Но что самое обидное: между нами ничего не было. Наверное, я не прощу себе этого до конца жизни. Для Кирка я все равно навечно превратилась в изменницу, а так бы хоть страдала за дело.

-- Ничего не было? -- ошарашенно повторила я. -- Как это?

-- Да, я была на шаг от измены мужу. -- Алисия грустно улыбнулась. -- Но не успела этого сделать. А точнее, нам помешали. Кирк ворвался в комнату, когда мы с Дани целовались. Конечно, муж сразу понял, что должно было последовать за этим. Расстеленная кровать, зажженные свечи и бокалы с вином не оставляли простора для утешительных фантазий. Потом они сцепились в драке. Это было даже смешно. Кирк ниже Дани на целую голову, старше лет на двадцать. Но он так отчаянно принялся размахивать кулаками, что я... -- Алисия запнулась, явно не желая продолжать. Пальцы Седрика вновь засеребрились, после чего девушка с усилием проговорила: -- Я почувствовала себя польщенной. Мой рассудительный, спокойный муж отважно кинулся на защиту моей чести, хотя прекрасно понимал, что, скорее всего, это ему наваляют по первое число! Демоны, я прежде и не предполагала, что это настолько приятно: когда из-за тебя дерутся! Но потом что-то случилось. Наверное, кто-то из них опрокинул канделябр со свечами, и вспыхнул огонь. Благо, что на шум прибежал дядя, еще кто-то из постояльцев, и пожар удалось предотвратить. Дани воспользовался суматохой и сбежал, не желая участвовать в продолжении разборок. А Кирк сильно обжег руки. Самое смешное в том, что он уверяет, будто это Дани на него плюнул. Чушь полная! Разве это возможно?

Седрик многозначительно на меня посмотрел. Я ответила ему таким же понимающим взглядом. Фрей тоже изобразил на лице торжествующую гримасу.

-- В общем-то, на этом все. -- Алисия печально вздохнула. -- Я осталась с разбитым сердцем и подбитым глазом. Но я знаю, что Дани должен вернуться. И Кирк это знает. Мне очень страшно, что тогда произойдет между ними. Кирк обещал убить Дани, если тот когда-нибудь вновь покажется ему на глаза. И теперь я знаю, что мой муж на это способен. Но одновременно я мечтаю, чтобы этот момент наступил как можно раньше, потому что тогда опять увижу Дани. Глупо, правда?

И Алисия смущенно опустила голову, не смея ни на кого взглянуть после своей исповеди.

-- Почему вы считаете, что Дани вернется? -- не выдержав, спросила я.

-- Потому что он бежал так поспешно, что оставил свою дорожную сумку в комнате, -- спокойно ответила она. -- А еще я получила от него вчера письмо. Понятия не имею, как Дани сумел подбросить его, но на своем туалетном столике я обнаружила записку, в которой говорилось, что сегодня вечером он придет за своими вещами. Мол, если мне дорого здоровье мужа, то надлежит придумать способ, как отослать его на сегодняшний вечер подальше от трактира.

-- И что же за способ вы придумали? -- полюбопытствовал Седрик.

Алисия медленно растянула губы в улыбке. И я поняла, каким будет ее ответ, еще до того, как его услышала.

-- Никакого, -- честно призналась она. -- Пусть Дани хорошенько наваляет Кирку. А потом я сбегу с ним. И плевать на дядю и прочих! Я опять хочу почувствовать, будто поднимаюсь в мужских объятиях к небу.

***

Перед уходом Алисии Седрик вновь ее приобнял. Я хотела было шутливо возмутиться, сказав, что это выходит за всяческие рамки приличий: при невесте миловаться со служанкой. Но прикусила язык, когда заметила легчайшее голубоватое облачко, окутавшее девушку. Спустя мгновение оно исчезло, словно впиталось в ее кожу. И Алисия, извинившись, выскользнула из комнаты, отправившись по своим делам и пообещав нам сообщить, когда ужин будет готов.

-- Теперь она ничего не вспомнит о своих откровениях, -- пояснил он, едва только за Алисией закрылась дверь. -- А то задаст себе еще вопрос, с чего вдруг выложила все свои тайны практически первым встречным.

-- Глупышка! -- презрительно фыркнула Ульрика, мгновенно скинув чары невидимости. Фея оседлала приоткрытую дверцу платяного шкафа и болтала в воздухе ногами. По всей видимости, она не пропустила ни слова из рассказа служанки.

-- Почему это она глупышка? -- спросила я и в свою очередь уселась прямо на кровать, поскольку кресло Фрей уже занял, а больше приткнуться в небольшой комнатенке было негде.

-- Потому что готова совершить величайшую глупость в своей жизни, -- снисходительно объяснила мне Ульрика. -- Думаешь, она нужна Дани? Да бедный дракон, поди, уже не рад, что связался со смазливой девицей на постоялом дворе. Хотел просто поразвлечься, а в итоге привлек к себе столько внимания! И что ему делать с ней потом, если она в самом деле увяжется за ним? Жениться на ней он не собирается, да и не может, поскольку она уже замужем. Держать при себе в качестве любовницы? Слишком обременительно. Ну развлечется он с ней неделю-другую, а потом отправит восвояси. И куда глупышке идти? Только обратно к мужу. Правда, вопрос, примет ли он ее после такого безобразия.

-- Неправильный вопрос. -- Седрик покачал головой. -- Боюсь, Кирк имеет все шансы погибнуть во время второй стычки с Дани. В первый раз он застал дракона врасплох, к тому же рядом были ненужные свидетели, вот он и побоялся использовать свои способности. Но сейчас Дани намерен забрать вещи, следовательно, готов сорваться с места. Если Кирк посмеет встать на его пути, то дракон просто свернет ему шею. Вспомните, что случилось со сьером Густаво.

-- Ну что же, тогда Алисия станет вдовой. -- Ульрика ощерилась в неприятной усмешке. -- Правда, вряд ли обеспеченной. Не сомневаюсь, что ее продуманный дядя все финансы держит под своим контролем. И вряд ли он даст опозорившей его племяннице достойное содержание. Напротив, разъярится сверх меры, если из-за шашней дурной девчонки лишится верного помощника и старого друга.

-- А мне ее жалко, -- неожиданно сказал Фрей. В этот момент куртка на его груди как-то странно зашевелилась, и сонная Мышка высунула голову между пуговицами. Фрей привычно потрепал ее по мягким ушам, после чего продолжил: -- Сами посудите: что она хорошего в жизни видела? Мать умерла при родах. Женя дяди, как ее там, Хельга, что ли, вряд ли особо ее баловала. Неродная кровь есть неродная кровь, все-таки. С детства по хозяйству помогать приставили. Мужа сами нашли. И тут первая любовь! Согласитесь, ухаживать этот самый Дани умеет. Вино, свечи... Естественно, что она совсем голову от страсти потеряла.

-- А ты как считаешь? -- неожиданно спросил у меня Седрик.

-- В чем-то я понимаю Алисию, -- честно призналась я. -- Я и сама совершала всякие идиотские поступки из-за любви... Ну, точнее, тогда мне казалось, что я на самом деле люблю Арчера. Потому что сейчас понимаю: было настоящей глупостью и отчаянным безрассудством отправится спасать жениха в драконий замок.

-- Боги улыбаются смелым, -- пробурчал Фрей, видимо, пытаясь таким образом слегка смягчить мои слова о собственном поведении.

-- Но мне не понравилось то, как спокойно Алисия собралась наблюдать за неминуемой дракой Кирка и Дани, -- продолжила я, не обратив особого внимания на его фразу, поскольку менее всего нуждалась в чьем-то утешении. Что было -- то было, как говорится. Я не жалела о своем поступке, поскольку благодаря ему познакомилась с Фреем и с Морганом. Первый стал мне самым верным другом, а второй... Ох, опять я отвлекаюсь от темы! И я заставила себя сосредоточиться на том, что собиралась сказать о поведении Алисии, проговорив: -- Более того, сдается, она даже жаждет этого разбирательства. Помните, как она сказала, что это очень приятно: когда из-за тебя дерутся?

-- Но это действительно очень приятно! -- Ульрика фыркнула от сдерживаемого с трудом смеха и еще сильнее забила в воздухе ногами, от чего едва не сверзилась с высоты, удержавшись лишь в последнее мгновение.

Я неопределенно хмыкнула, не имея ни малейшего желания спорить с феей. Это приятно? Спорно, как сказал бы Седрик. Окажись я в подобной ситуации, то прежде всего переживала бы, не пострадает ли мой возлюбленный. Тем более драки зачастую имеют непредсказуемый итог. Один неосторожный удар или неудачное падение -- и Альтис получит нового подданного в своем царстве теней. А тебе, в свою очередь, останутся лишь слезы и сожаления об утраченном счастье.

-- Да, мне это тоже не понравилось, -- согласился со мной Седрик. -- Такое чувство, будто Алисия хочет отомстить мужу за синяк. И намеревается сделать это чужими руками. Правда, вряд ли она подозревает, что Дани в этот раз не будет церемониться. Однако факт остается фактом: жизнь Кирка в опасности.

-- И что мы будем делать? -- полюбопытствовала Ульрика. -- Предупредим новоявленного сьера о том, что его женушка вновь принялась за старое?

-- Нет. -- Седрик качнул головой. -- Кирк вполне может поднять шум, опять начнется скандал. Не забывайте, что мы видели в небе трех драконов. То бишь, у Дани должны быть помощники. И, вполне вероятно, они скрываются среди постояльцев, а следовательно, передадут ему о возникших осложнениях.

-- Не понимаю, -- подала я голос, -- почему в таком случае его помощники сами не заберут вещи? Вряд ли засовы на дверях представляют для настоящего черного дракона особую сложность. Плюнул на него, дождался, когда металл расплавится -- и твори, что хочешь.

-- Да не за вещами сюда явится Дани! -- Седрик покачал головой, недовольный моей недогадливостью. -- Неужели непонятно? Драконы крайне щепетильны и не любят оставлять незаконченных дел. Уверен, что Дани намерен привести к логическому завершению свои шуры-муры с Алисией.

-- К какому еще логическому завершению? -- наивно переспросила я.

Нет, я не собиралась поиздеваться над господином королевским дознавателем. Я в самом деле не поняла, о чем это он.

Седрик покраснел. Нет, точнее будет сказать: он побагровел настолько сильно, что его бросило в жар от смущения. На лбу крупными каплями заблестела испарина.

Я перевела удивленный взгляд на Фрея. Но приятель уставился на пол, опасаясь даже на мгновение встретиться со мной глазами, а кончики его ушей налились предательским огнем.

-- Дурында ты, Мика, -- беззлобно обругала меня Ульрика, единственная, кого не поставил в тупик мой вопрос. -- Иногда как брякнешь что-нибудь: хоть стой, хоть падай. Тебе родители про секс что-нибудь рассказывали? Вино, свечи, расстеленная постель... Неужели ты думаешь, что Дани собирался ограничиться только поцелуями? Да у него, поди, пар из ушей повалил, когда их прервали на самом интересном месте. Естественно, он жаждет вернуться и завершить все с Алисией. Женщина, вкус губ которой ты изведал, но не изучил досконально тело -- как вечный вызов и загадка. В делах подобного толка точка должна быть поставлена!

Теперь уже я покраснела. Ах, так вот о чем речь! Ну и чего Седрик так раскраснелся? Прям как невинная девица, впервые узнавшая, чем мужчина отличается от женщины. Сказал бы прямо, так, мол, и так, Дани желает все-таки завершить процесс по наставлению рогов Кирку. А то мало ли о каком логическом завершении идет речь. Вдруг у драконов принято всех своих любовниц поедать после ночи страсти!

-- Да вы тоже хороши, -- обратилась Ульрика к Седрику и Фрею. Видать, фея была в особенно благодушном настроении, поэтому не желала упустить удобную возможность смутить несчастных еще больше. -- Краснеют тут, понимаешь ли, на пустом месте. Вот меня всегда удивляло, почему люди так стесняются произнести слово "секс"? Ведь не ругательное же оно, а самое обычное. Ан нет, вечно придумывают какие-то вычурные выражения, лишь бы не назвать все своими именами. Шуры-муры, видишь ли. Но это еще что, я однажды слышала, как мужчина, причем не юнец, а уже убеленный сединами, назвал это "коитус". Так и сказал жене: "Милая, пойдем, время для коитуса". Я так хохотала, что бедняга от ужаса упал в обморок. Подумал, что у них дома завелся призрак. А его бедная супруга вообще сломя голову бежала прочь, на всю округу сверкая своими кружевными ночными панталонами. На ее месте я бы вообще не возвращалась к этому чудику. Для коитуса он время отвел. Так и представляю себе их диалог после сего действия. "Милая, тебе понравился сегодняшнее соитие? Да, милый, но в прошлый раз наш генитальный контакт был дольше и качественнее". Фу, мерзость какая! Лучше уж простонародным чем заменить, раз обычное слово из четырех букв на вас такой страх наводит. Чпокнуться, финтифлюкнуться, покувыркаться...

-- Ульрика!.. -- простонал багровый, как перезрелый помидор, Фрей. -- Хватит, во имя всех богов! Эк как тебя разобрало-то!

-- А потому что надоело людское ханжество! -- Ульрика на всякий случай взмыла под самый потолок, опасаясь, что со шкафа ее могут стащить. Закружилась по комнате, крича во все горло: -- Секс, секс, секс! Не успокоюсь, пока вы трое это слово не повторите! Только, чур, не краснеть при этом!

-- Ну все, достаточно, -- негромко, но внушительно проговорил Седрик и прищелкнул пальцами.

В то же мгновение вокруг Ульрики распустился кокон ярко-зеленых чар. Она испуганно пискнула было, рванула в сторону, желая убежать от них, но ловушка уже захлопнулась. Мгновение -- и фея рухнула вниз, плотно спеленатая ловчей сетью. Благо, что некромант успел ее поймать и осторожно положил на постель. Хотя на его месте я бы мстительно позволила фее упасть. Не думаю, что она расшиблась бы насмерть. Не такая тут высота. Но, возможно, полученные синяки заставили бы ее задуматься над выбором тем для разговоров.

Буквально сразу после этого в дверь осторожно поскреблись.

Седрик выпрямился и сжал кулаки. Весь румянец мгновенно схлынул с его лица. Он вновь стал очень бледным, очень хмурым и очень сосредоточенным.

-- Язык оторвать мало Ульрике! -- хмуро буркнул Фрей, в свою очередь напрягшись. Бесшумно встал, прежде положив на кресло мирно дремлющую Мышку. Посмотрел на некроманта и почти беззвучно спросил: -- Как думаешь, это по поводу ее криков?

-- Боюсь, что да, -- так же тихо ответил Седрик. -- Орала она на весь дом. Наверняка кто-нибудь заинтересовался, что за странные разговоры у нас ведутся.

-- Что же делать? -- тоскливо прошептал Фрей.

В этот момент стук повторился, но на сей раз громче и требовательнее.

-- Эй, у вас все в порядке? -- тревожно осведомился женский голос из коридора. -- Я слышала крики. Хм-м... Очень странные крики. И кричала девушка. Вот, пришла проверить. Если вы немедленно не откроете, то я позову сьера Витенция!

-- Впусти ее! -- негромко приказала я Седрику. -- Я все улажу.

Некромант скептически приподнял бровь, явно сомневаясь в моих возможностях. Но спорить не стал. Вместо этого подошел и поднял засов, который задвинул после ухода Алисии.

Седрик едва успел отпрыгнуть, как дверь с грохотом отлетела в сторону, и на пороге предстал незнакомая мне девушка.

При взгляде на нее мое сердце сначала ухнуло в пятки, потом так же стремительно поднялось в горло, где и забилось вдвое, а то и втрое чаще обычного.

Навестившая нас особа была красива. Нет, не так. Она была очень красива, безумно красива, потрясающе красива. Но самое главное: ее красота не вызывала оторопь и не создавала впечатления, будто перед тобой совершенное произведение искусства, которым надлежит только любоваться и ревниво оберегать от чужого внимания. Напротив, при взгляде на незнакомку хотелось улыбнуться, да что там -- рассмеяться во все горло и дружески хлопнуть ее по плечу, будто встретила старую знакомую. Пожалуй, в этом отношении ей уступала даже Миколика, арахния, которую Седрик не так давно передал королевскому правосудию. В ее внешности все-таки было нечто неправильное, нечеловеческое, что порождало некий холодок в груди и заставляло держаться поодаль от арахнии. Так бесценную статуэтку ставят в шкаф и опасаются лишний раз взять в руки, дабы не разбить случайно.

Я тряхнула головой, чувствуя, что совершенно запуталась во всех этих сравнениях и отвлеченных размышлениях об особенностях женской красоты. Итак, новоприбывшая отличалась весьма яркой и запоминающейся внешностью. Я не сомневалась, что в ее ближайших предках затесались артейцы -- представители бродячего племени, любящие давать нехитрые театральные постановки на площадях городов, чем, собственно, и зарабатывали себе на жизнь. А еще они частенько подворовывали все, что плохо лежит, а их женщины особенно почитали Артайну, богиню гадания, и с удовольствием за пару монет могли предсказать тебе судьбу по линиям на руках.

На родство с этим народом указывали черные, как смоль, волосы незнакомки, которые разметались по ее спине упругими локонами. Глаза были темно-карими, а кожа имела приятный смуглый оттенок. И наряд. О, обычная прерисянка ни за что бы не надела настолько узкие брюки, подчеркивающие волнующую крутизну бедер, и вызывающе алую рубашку, расстегнутую почти на половину. А на шее у девицы, так нагло потревожившей наш покой, на кожаном шнурке покачивался какой-то странный талисман: два круга, один золотого цвета, второй -- серебряного, спаянные вместе, а внутри -- изображение глаза.

Изображение глаза? Я невольно передернула плечами, вспомнив, что это является одним из символов Альтиса. Правда, этот знак обычно перечеркивают молнией, показывая таким образом, что не желают прозрения и пришествия в наш мир бога мертвых. Но что значит амулет на шее девушки? И почему она носит его настолько открыто?

Только в этот момент я осознала, что пауза несколько затянулась. Глянула на Седрика и Фрея, но те не могли оторвать глаз от прекрасной незнакомки. И в чем-то, кстати, я могла их понять. Даже у меня сердце так и бьется, когда я смотрю на эти пухлые чувственные губы и озорные ямочки на щеках.

Я сердито мотнула головой, отгоняя какие-то совсем уж неподобающие рассуждения. Да что со мной такое? Уж не использует ли эта незнакомка магию обольщения? Но нет, все мои чувства арахнии не показывали никакой опасности.

-- Ну и что молчите? -- вдруг спросила девушка и язвительно улыбнулась. -- Языки, что ли, все проглотили? Кто орал-то? И почему на такую хм-м... фривольную тему?

После чего медленно перевела взгляд на меня.

Сердце в очередной раз сделало попытку выпрыгнуть через глотку. И неожиданно я рассердилась. Прежде всего -- на себя. Да что это со мной такое? В конце концов, я не мужчина, которые зачастую при виде симпатичной женщины мгновенно теряют здравый смысл и превращаются в некое подобие несмышленого ребенка, способного пока лишь мычать и пускать слюни. А затем, естественно, я переадресовала свой гнев на незнакомку. Ишь ты, пришла вся такая красивая. Спрашивается, что она тут вообще забыла?

-- Это я кричала, -- хмуро призналась я.

Мой хриплый от волнения голос, похожий на карканье осипшей от простуды вороны, мгновенно разрушил волшебство момента. Краем глаза я заметила, как Седрик недоуменно моргнул и с усилием опустил взгляд себе под ноги, одновременно принявшись растирать переносицу. Один Фрей продолжал самым неприличным образом пялиться на незнакомку и вряд ли представлял, насколько глупо выглядел в этот момент: круглые от удивления глаза выпучены, как у лягушки, рот настолько широко открыт, что можно увидеть гланды, благо хоть сладострастная слюна на ворот рубахи не падает.

Седрик искоса глянул на приятеля и со всей дури дал ему локтем по животу. Фрей болезненно крякнул, согнулся, жадно хватая воздух, но в его глазах хотя бы зажглась искорка здравого смысла.

-- Поаккуратнее, -- просипел он, все-таки не удержавшись на ногах и с размаха усевшись на постель. Хорошо еще, что она находилась прямо за ним.

"Интересно, а не раздавил ли он невзначай Ульрику? -- внезапно промелькнула у меня радостная мысль. -- Было бы очень здорово!"

-- Это вы кричали, -- обескураженно повторила девушка, которая явно не обратила особого внимания на крохотную сценку, произошедшую между Седриком и Фреем. -- Но почему? Эти мужланы вас обижали?

И незваная гостья с весьма решительным видом сжала маленькие остренькие кулачки.

После этого я мгновенно прониклась к ней добрыми чувствами. Надо же, такая маленькая и хрупкая, но боевая! А ведь она ниже даже меня на голову. Тому же Фрею почти в пупок дышит. И все равно готова вступиться за честь совершенно незнакомой ей особы.

-- Нет, все в порядке, -- поспешила я ее заверить. -- Просто... Просто я слишком эмоционально объясняла своему жениху, что постельные отношения у нас будут только после свадьбы.

-- Постельные отношения? -- с какой-то странной интонацией повторила она.

-- Ну... да. -- Я глубоко вздохнула и наконец-то произнесла то слово, которое прежде Ульрика кричала на весь постоялый двор. -- Я говорю о сексе.

-- О... сексе? -- Интересно, мне показалось, или щеки девушки в самом деле слегка покраснели, а в тоне появились едва заметные нотки неуверенности?

-- Дорогая, не шокируй людей, -- попросил меня Седрик, наконец-то вспомнив о своей роли влюбленного жениха. Одним быстрым размытым движением преодолел разделяющее нас расстояние, приобнял и мурлыкнул, глядя прежде всего на незнакомку: -- Я-то знаю, насколько у тебя взрывной темперамент. Но не стоит смущать остальных твоей любовью к откровенным словечкам.

-- Да, Милка, -- опомнился Фрей. -- В самом деле, не позорь меня и нашу семью! А то я возьму и верну тебя домой!

Стоит ли говорить, что эта угроза прозвучала смехотворно и до крайности неправдоподобно, поскольку Фрей даже не удосужился посмотреть на меня при этом, не в силах оторвать взгляд от прелестной гостьи.

-- Я ничего не понимаю! -- Девушка всплеснула руками. Спросила у меня: -- Так с вами точно все в порядке? Вас никто не обижает?

-- Все в полном порядке, -- заверила ее я, постаравшись сказать это как можно более беспечно и спокойно, хотя, не буду скрывать очевидное, меня все сильнее нервировало то, что Седрик и не думал разжимать свои объятия. Как-то это... недопустимо, что ли. Все-таки в некотором роде я завишу от него. Но куда важнее то, что Морган вряд ли бы одобрил подобную сцену.

-- Ну хорошо, -- недоверчиво протянула девушка. Кашлянула и вдруг предложила: -- А давайте познакомимся! Как я понимаю, вы мои ближайшие соседи по коридору. Должна же я знать, на чьи головы призывать все несчастья и всевозможные проклятья, когда вы в очередной раз приметесь шуметь.

-- Давайте, -- легко согласилась я, но тут же пригорюнилась, вспомнив, какое имя мне дал Фрей. Даже неловко его как-то называть.

-- Я -- Фергюссон, -- первым поддержал начинание Фрей и горделиво выпрямился.

-- Но мы все зовем моего братца просто Фергюся, -- поспешила мстительно добавить я и украдкой показала мгновенно погрустневшему Фрею язык.

-- А это -- моя непутевая сестра Милка, -- вернул он мне той же монетой. -- И назвали ее в честь коровы, которую раньше держали в нашей семье. Ох, такая же глупая и бесстыжая была!

-- А я Роменцио, -- буркнул Седрик, не дожидаясь, когда его представят остальные. -- Жених Милки.

-- Жених, стало быть, -- медленно повторила девушка.

На самом дне ее зрачков в этот момент замерцало какое-то странное чувство, более всего похожее на злую насмешку.

-- Да, жених, -- повторил Седрик и покорно чмокнул меня в щеку.

Девушка опустила голову, пряча в тени усмешку. Затем опять посмотрела на нас и спокойно проговорила:

-- Приятно познакомится. Меня зовут Селестина.

"А дальше?" -- едва не брякнула я.

Селестина -- необычное имя для крестьянки. Впрочем, незнакомка и не тянет на представительницу третьего сословия. Зуб даю, что она как минимум принадлежит ко второму, а то и к первому.

Хотя... Если она действительно артейка, то это может объяснить многое. Например, яркую и слишком вызывающую одежду и то, что она представилась только именем. Артейцы не признают сословия. У них все равны. Но тогда я не понимаю, почему Селестина путешествует одна, а не с табором. Или же я ошибаюсь, и на самом деле у девушки есть спутники? Тогда где они?

-- Но обычно меня называют просто Тиной, -- сказала девушка, продолжая доброжелательно улыбаться.

-- Очень приятно, -- отозвался Седрик и почтительно склонил голову.

По-моему, он очень хотел согнуться в поклоне и поцеловать ей руку, но в последний момент одумался, сообразив, что столь галантное поведение будет неуместно в этой ситуации.

-- Значит, Роменцио, Фергюссон и Милка, -- пробормотала себе под нос Селестина, поочередно останавливая на каждом из нас взгляд. На мне она задержала его особенно долго.

Я недоуменно хмыкнула про себя. И чего так вытаращилась, спрашивается? Такое чувство, будто она очень хочет у меня что-то спросить, но почему-то не решается.

-- Ну что же, -- сказала Селестина после недолгой паузы, за время которой она не сводила с меня глаз. -- Теперь я убедилась, что у вас все в порядке, и могу смело удалиться. Только убедительно прошу на будущее: обсуждайте свои личные дела не с такой экспрессией. Иначе в следующий раз сюда сбежится весь постоялый двор. Когда еще услышишь, что о сексе кричат во все горло, и тем более удивительно, когда это делает девушка.

-- Да-да, конечно, -- рассеянно отозвался Седрик, по всей видимости, думая о чем-то своем.

Селестина напоследок мазнула по нему взглядом, обворожительно улыбнулась и круто развернулась на каблуках своих сапог, собираясь покинуть комнату.

-- Постойте! -- вдруг окликнул ее Седрик.

Селестина не стала оборачиваться. Лишь кинула через плечо удивленный взгляд и лениво изогнула бровь, ожидая продолжения.

-- Скажите, а вы надолго здесь? -- на одном дыхании вдруг выпалил Седрик и в который раз за этот странный вечер покраснел.

От неожиданности я даже забыла о необходимости дышать, во все глаза уставившись на сурового молчаливого некроманта. Ой, это что такое сейчас происходит? Неужели Седрик запал на Селестину? Судя по тому, как он смущенно переступает с ноги на ногу в ожидании ее ответа -- да. А что, вполне его понимаю, красотка она хоть куда. Правда, нелегко ему придется за ней ухаживать, учитывая нашу легенду о том, что он якобы мой жених.

-- Посмотрим, -- неопределенно обронила Селестина. -- Все будет зависеть от многих обстоятельств.

И сделала замысловатый жест рукой.

-- Да, но... -- попытался было продолжить Седрик, однако Селестина недовольно поморщилась и резко оборвала его на полуслове.

-- И в любом случае мои планы вас не касаются, -- отчеканила она. После чего тряхнула головой, позволив волосам красиво разметаться по плечам, и стремительно покинула комнату.

Все это произошло так быстро, что на какой-то миг я подумала, не привиделся ли мне этот визит. Но нет, по помещению плыл легкий цветочный аромат, доказывавший, что нас на самом деле навестила загадочная незнакомка.

-- Красотка! -- Фрей восхищенно прищелкнул языком, не сводя очарованных глаз с бесшумно закрывшейся двери.

-- О да, -- отозвался Седрик и расплылся в мечтательной улыбке, несколько необычно выглядевшей на его обычно хмуром лице.

Я немедленно почувствовала себя оскорбленной. Эх, мне бы вслед так мужчины слюни пускали! И чего они в ней такого особенного нашли?

Но почти сразу я со вздохом сожаления признала, что несправедлива к Селестине и испытываю к ней самую настоящую женскую зависть. Что скрывать очевидное, она действительно красива. Но это в свою очередь заставило меня задуматься совсем об ином.

-- Любопытно, Селестина присутствовала здесь, когда Дани принялся очаровывать Алисию? -- спросила я, ни к кому, в сущности, не обращаясь. -- И если да, то из этого следует весьма занимательный вывод.

-- О чем это ты? -- Седрик сфокусировал на мне взгляд, с трудом оторвав его от двери, за которой скрылась прелестная незнакомка.

-- О том, что если Селестина была здесь, то я не понимаю, почему Дани клюнул на служанку, а не на нее, -- честно ответила я.

По мере того, как Седрик осознавал мои слова, с его губ медленно, но верно сползала глупейшая влюбленная улыбка, а на лицо возвращалось обычное хмурое выражение.

-- И что? -- брякнул Фрей, который явно пока не мог сообразить, куда я веду. -- Может быть, Алисия ему больше понравилась.

Приятель тут же замолчал, сообразив, какую чушь только что ляпнул. Да, Алисия была симпатичной девицей, но она не годилась и в подметки Селестине. Я не сомневалась, что стоило последней лишь пожелать -- и перед ее ногами склонился бы любой, даже самый неприступный мужчина. Как я поняла, этот самый Дани весьма падок на женскую красоту. Даже сьер Густаво, ныне покойный, охарактеризовал его бабником. Следовательно, в первую очередь он бы обратил внимание на Селестину, а не на Алисию. Но этого по какой-то причине не произошло. Мы недавно пришли к выводу, что у Дани должны быть помощники. Или все-таки уместнее сказать -- помощницы? И тогда Селестина подходит на эту роль наилучшим образом.

-- Я понимаю, куда ты клонишь, -- медленно проговорил Седрик. -- Но я посмотрел на тень Селестины. Она точно принадлежит человеку.

В этот момент с кровати послышался какой-то шорох. Мышка, прежде спокойно дремавшая на кресле, куда ее чуть ранее переложил Фрей, и почти невидимая под ворохом вещей, приподняла уши и слабо тявкнула, привлекая наше внимание к шуму.

-- Это Ульрика зашевелилась, -- извиняющимся тоном проговорил Седрик. -- Мои чары почти рассеялись. Возобновить их?

Тут же шорох возобновился, при этом ощутимо усилившись. Видимо, Ульрика, услышав предложение некроманта, принялась изо всех сил ворочаться, пытаясь освободиться.

-- М-м-м, -- раздалось невнятное мычание, закончившееся угрожающим рычанием. -- Ар-р. Бр-р.

-- По-моему, она что-то хочет сказать, -- отметил Фрей, вернувшись в кресло и подхватив на руки Мышку.

-- Да что она полезного может сказать? -- возразила я, не имея ни малейшего желания вновь выслушивать весьма сомнительные остроты Ульрики. -- Еще, не приведи небо, опять о сексе рассуждать начнет или всякие похабности выкрикивать.

Возня на кровати продолжилась. Мгновение, другое, и из-за подушек показалась встрепанная голова Ульрики. Вокруг нее дрожало зеленоватое свечение, которое то и дело сменялось радужной рябью. Да, Седрик прав: еще пару секунд -- и его чары безвозвратно растают. А жаль.

Седрик грозно нацелил на фею указательный палец, но она внезапно скорчила жалобную физиономию, умоляюще сложив перед собой руки. Затем махнула на дверь, после чего показала на свои губы.

-- По-моему, она говорит, что ей есть что сказать о Селестине, -- опять подал голос Фрей.

По всей видимости, он получал искреннее наслаждение от разгадывания пантомимы феи. Ишь, весь вперед подался и глаз с нее не сводит, не желая пропустить ни малейшего движения.

Ульрика усердно закивала, подтверждая его слова. Опять показала на свои губы и громко протяжно вздохнула. В ее глазах сверкнули крупные прозрачные слезы, готовые в любой момент пролиться.

-- Ну ладно, -- недовольно сказал Седрик и опустил руку, которую все это время держал наведенной на Ульрику. -- Пусть говорит. Однако советую ей раз и навсегда запомнить: еще одно представление подобное тому, что мы недавно видели -- и я найду способ навсегда лишить ее голоса. И будет она тогда она немой феей.

Лицо Ульрики исказилось от ужаса. Она прижала ладонь ко рту, словно сдерживая испуганный возглас. Затем опять закивала, показывая, что поняла угрозу.

Тотчас же Седрик щелкнул пальцами, и сияние, все еще сохранявшееся вокруг Ульрики, окончательно исчезло. Фея немедля взмыла к потолку, проверяя, вернулась ли к ней свобода действий. Сделала несколько кругов по комнате, но, удивительное дело, жаловаться не торопилась. Даже ни одного ругательства не позволила себе в адрес Седрика. Видать, его суровое предупреждение заставило ее задуматься о собственном поведении.

"Жаль, что это вряд ли продлится долго, -- угрюмо подумала я. -- День, другой -- и Ульрика вновь вернется к своему прежнему образу жизни. А скорее всего, это произойдет и того раньше. Стоит Седрику отвлечься на что-нибудь иное, как Ульрика немедля примется опять пакостничать и вредить нам".

-- Ну?! -- устав от всех этих мельтешений, грозно прикрикнул на фею некромант. -- Что сказать-то хотела?

Ульрика опасливо покосилась в сторону закрытой двери, затем плюхнулась на кровать и выдохнула драматическим шепотом:

-- Девица, которая только что была здесь, -- черная драконица!

После чего обвела нас победоносным взглядом.

Наверное, стоило потрясенно ахнуть и воскликнуть что-нибудь вроде:

-- Да не может этого быть!

Но почему-то я совершенно не удивилась. Что-то в этом роде я и ожидала. Селестина была слишком хороша для обычного человека. Правда, все равно не понимаю, как она умудрилась так замаскировать свою тень.

-- Да не может этого быть! -- вместо меня воскликнул положенные слова Фрей. Судя по всему, приятель действительно удивился. Он округлил глаза и потрясенно прикрыл рот ладонью.

А вот Седрик, как и я, не выглядел особенно изумленным. Он тоже в свою очередь посмотрел на дверь, затем прищелкнул пальцами -- и по стенам комнаты поползли ветвистые всполохи нового заклинания.

-- У драконов очень хороший слух, -- проговорил он в воздух, объясняя свои действия. Вздохнул и недовольно качнул головой: -- Так что пусть будет. На всякий случай.

-- Раньше надо было это сделать, -- недовольно фыркнула Ульрика. -- Если Селестина сообщница Дани, то она наверняка уже услышала все самое интересное и помчалась ему докладывать.

-- Будь так, она бы не сунулась к нам, -- Я несогласно покачала головой. -- Зачем привлекать к себе внимание? Нет, если бы наш маскарад оказался раскрыт, то Селестина была бы уже далеко от постоялого двора. Но все-таки, почему у нее тень человека?

-- Потому что она очень хорошо умеет маскировать свою истинную сущность, -- ответила Ульрика с таким высокомерным видом, что мне немедленно захотелось врезать ей чем-нибудь тяжелым. Ишь как на меня свысока поглядывает. Словно удивляется, что надо объяснять настолько очевидные вещи. А фея уже продолжила: -- Видишь ли, Мика, многие теневые создания способны к маскировке. Вспомни хотя бы свою мать, которая так хорошо научила прятать тень, что даже твой отец, прожив с ней бок о бок столько лет, не подозревал, какую змею, то бишь, паучиху пригрел на груди. Да что там, твой отец! Даже Арчер далеко не сразу понял, с кем имеет дело. А черные драконы дадут сто очков форы арахниям. Полагаю, Селестина намного старше, чем желает выглядеть. Если она достигла таких высот в маскировке, то ей должно быть много, очень много лет.

-- Вот как, -- протянул Седрик, и в его тоне слишком явственно прозвучало разочарование.

Я внимательно посмотрела на некроманта, но он уже опустил голову, пряча в тени выражение своего лица. Однако что-то мне подсказывало, что он испытывает досаду из-за откровений феи. Неужели Селестина ему действительно настолько понравилась? И теперь он понял, что нет никакой надежды на начало отношений между ними. Некромант и драконица. Причем последняя старше его на целую вечность. Из них получилась бы слишком необычная пара.

-- А как ты поняла, что она драконица? -- спросила я у Ульрики, не испытывая ни малейшего желания углубляться в настолько скользкую тему чужих взаимоотношений. В конце концов, симпатии некроманта к другим представительницам женского пола меня ни капли не касаются.

-- Я же фея! -- Ульрика с превосходством надула губки. -- И почти всю жизнь провела рядом с родом Ульер, являясь его хранительницей. А сумеречные драконы очень похожи на черных, хотя и сочли бы это за оскорбление. Поэтому я с легкостью определю дракона, какими бы чарами, отводящими глаза, он ни воспользовался.

-- Почему сумеречные драконы сочли бы за оскорбление сравнение с черными? -- поинтересовалась я, немало удивленная этой фразой.

-- Ой, не все ли равно! -- Ульрика раздраженно отмахнулась, видимо, уже устав давать объяснения. -- Истоки этой вражды уходят в такую толщу веков, что я потрачу целый вечер, если примусь тебе об этом рассказывать. К тому же даже я не знаю всех подробностей. Если действительно интересуешься этим -- то спроси у нейна Ильриса при случае. Вроде как именно его дед, нейн Шерион, в чьем убийстве ты приняла непосредственное участие, имел отношение к началу этой необъявленной войны.

Я устало опустилась на краешек кровати и потерла чуть дрожащей рукой лоб. Стало быть, черные драконы ненавидят сумеречных и наоборот. Но Дани назвал Моргана братишкой, тогда как последнего воспитывал именно род Ульер! Что это значило? Было ли просто насмешкой, призванное сарказмом подчеркнуть глубину различий между ними? Да нет, у меня такое чувство, будто Дани искренне обрадовался, увидев Моргана, и в его восклицании прозвучала настоящая радость, а не яд ненависти. Но какое отношение Морган может иметь к черным драконам? Он ведь обычный человек, в этом не может быть никаких сомнений!

-- Ничего не понимаю, -- пробормотала я, почувствовав, что еще немного -- и моя голова просто взорвется от всех этих предположений и догадок.

-- А я в свою очередь поспешу напомнить вам, что мы в небе видели трех черных драконов, -- пробасил Фрей. -- Предположим, двоих мы знаем: Дани и эта самая Селестина. Но кто тогда третий?

Я уныло уставилась на окно, за которым вновь принялся накрапывать унылый осенний дождик. Пока у нас одни вопросы и ни одного ответа. Интересно, не совершили ли мы величайшую ошибку в нашей жизни, явившись в самое логово черных драконов. Потому как тогда она рискует стать последней в нашей жизни.

***

Я лениво ковырялась ложкой в тарелке с кашей, не испытывая никакого аппетита. И это было очень удивительно для меня. Обычно я сметала все, что мне предлагали, и потом еще просила добавки, вызывая массу вопросов у окружающих, поскольку количество съеденного никак не отражалось на моей фигуре. Как говорится, спасибо мамочке, наделившей меня тенью арахнии.

Но после исчезновения Моргана все изменилось. Я узнала о таких вещах, которые прежде казались мне лишь придумками слишком изнеженных барышень. Бессонница, отвращение к еде... Что последует дальше? Если поиски Моргана затянутся, то я рискую превратиться в тень прежней себя. Недаром Фрей уже пару раз грозился кормить меня насильно.

Я поднесла было полную ложку ко рту, но тут же скривилась и бросила ее обратно в тарелку.

-- Вам не нравится, или вы не голодны?

От вкрадчивого вопроса, заданного мне прямо на ухо, я подскочила на месте, с трудом удержавшись от испуганного вскрика. Повернулась и заметила, что ко мне незаметно подсела Селестина. Фрей и Седрик мгновенно перестали беседовать о каких-то пустяках, уставившись на незваную гостью во все глаза.

-- Извините, что позволила себе присоединиться к вашей славной компании. -- Селестина обворожительно улыбнулась. -- Но не хотелось есть в одиночестве.

Я невольно кивнула, подтверждая правоту слов девушки. Действительно, общий обеденный зал в этот час был пуст. Как говорится, для ужина еще рано, для обеда уже поздно. Наверное, дремоту на постояльцев навела и пасмурная погода: не так давно опять пошел дождь. Я помню, как приятно спать под его умиротворяющий шум, когда твое сердце не гложет никакая тревога. Жаль, что это наслаждение пока мне недоступно.

-- Вы не против? -- Селестина продолжала улыбаться, глядя прямо на Седрика.

Губы некроманта дрогнули было, желая разойтись в ответной улыбке, но почти сразу он демонстративно нахмурился и пожал плечами.

-- Нет, конечно же, мы не против! -- вместо него с воодушевлением отозвался Фрей. -- Оставайтесь. Чем больше народа -- тем веселее.

-- Отлично. -- Селестина кивнула, принимая разрешение. Затем посмотрела на меня, и я сразу же уткнулась носом в тарелку.

Почему-то рядом с ней я особенно остро чувствовала свое нынешнее уродство и стеснялась его. Даже не хочу думать, насколько забавно мы смотримся вместе. Она -- хрупкая и изящная красотка, я -- настоящее чудовище, на чьем лице явственно прослеживаются поросячьи черты. Да уж, спасибо Ульрике, удружила так удружила. Но с другой стороны, даже моя мать не признает в этом страшилище собственную дочь, поэтому можно не волноваться о том, что Дани меня узнает.

-- Почему вы не едите? -- поинтересовалась Селестина, глядя на меня с каким-то очень странным выражением: средним между доброжелательным интересом и жалостью.

-- Не голодна, -- сухо ответила я.

-- А по-моему, голодны, -- настойчиво попыталась меня убедить девушка.

Я косо глянула на нее. И чего привязалась, спрашивается? По-моему, мне лучше знать, голодна я или нет.

Тем временем Седрик и Фрей опять вернулись к обсуждению прежней темы. Прислушавшись, я поняла, что они спорят о достоинствах и недостатках разного вида холодного оружия. Мужчины! По-моему, у них всего две темы для разговора: женщины и разнообразные мечи. Иногда, правда, могут о лошадях заговорить. Интересно, сам Фрей хоть раз что-нибудь острее кухонного ножа в руках держал? Он же вида крови боится, по-моему, еще сильнее, чем призраков и мертвецов!

Селестина тоже как-то странно ухмыльнулась, услышав, о чем разговаривают мои спутники. И была ее усмешка снисходительно-вызывающей. Так взрослый улыбается ребенку, когда тот демонстрирует ему свои первые неуклюжие шаги. Мол, ты-то, конечно, молодец, мой маленький, но учиться тебе еще и учиться. Но почти сразу девушка вновь все свое внимание сосредоточила на мне.

-- Вы выглядите очень расстроенной, -- проговорила она. -- Поэтому вам кусок в горло не идет?

Да что она привязалась ко мне с этой кашей?!

Я до боли сжала под столом руки в кулаки, подавив невыносимое желание запустить содержимое злополучной тарелки прямо в лицо надоеде. Надо же, я всерьез полагала, что уже давным-давно выросла из того возраста, когда меня насильно пытались накормить. Неважно, кто это был: мама, отец или служанка. Но теперь оказывается, что некая почти незнакомая девица тоже считает себя вправе давать мне настойчивые советы по еде.

-- А вам не все ли равно? -- злым свистящим шепотом спросила я.

Прозвучало невежливо, но зато пусть поблагодарит, что я обошлась без ругательств.

Селестина опять странно улыбнулась. Но на сей раз в ее улыбке отчетливо прочиталось сочувствие ко мне. И это удивляло. С чего вдруг ей жалеть меня?

А в следующее мгновение я вдруг услышала ее голос. Что самое удивительное, губы девушки при этом не шевелились. Она просто смотрела мне в глаза, и я отчетливо слышала слова, которые словно сами возникали в моей голове.

"Я знаю, почему вы грустите, -- прошелестела она в моих мыслях. -- Точнее сказать, я знаю, по кому вы грустите. Желаете увидеть Моргана? Тогда идите за мной. Придумайте для своих спутников какую-нибудь ложь. Я буду ждать вас снаружи сразу за конюшней. Только никому ни слова! Если я узнаю, что вы обманули меня, а я обязательно узнаю, то уйду без вас".

Краем глаза я заметила, как Седрик споткнулся на полуслове и удивленно покосился на девушку, словно почувствовал что-то неладное. Но она спокойно и безмятежно улыбалась, уже убравшись прочь из моей головы.

-- И все-таки я настойчиво рекомендую вам перекусить, -- обронила она в мою сторону. -- Готовят здесь отменно.

После чего встала и, не оглядываясь, отправилась прочь.

Неполную минуту я ошеломленно смотрела ей вслед, не понимая, что произошло. Она действительно мысленно разговаривала со мной, или мне все просто почудилось? Нет, я могу поклясться, что слышала ее голос! И она говорила о Моргане. Значит, Селестина знает, где он и что с ним.

"Это может быть ловушкой, -- попытался вразумить меня внутренний голос. -- Предупреди Седрика! Пусть он подстрахует тебя".

Я тут же мотнула головой, отказавшись от здравой идеи. Нет, я совершенно уверена, что Селестина обязательно почувствует, если я приду не одна. И тогда, как и обещала, она исчезнет, а я по-прежнему буду обречена тонуть в бездне сомнений и волнений.

Кстати, интересно, а как она узнала, кто я? Но я тут же покачала головой, вспомнив, как о многом мы позволили себе говорить в комнате наверху, пока Седрик не спохватился и не воспользовался особым заклинанием, защищающим от подслушиваний. Н-да, беспечность до добра не доводит. У драконов действительно очень острый слух. Получается, в нашем маскараде больше нет надобности.

Выждав после ухода Селестины достаточное количество времени, я встала.

-- Куда ты? -- мгновенно затревожился Седрик, который то и дело обеспокоенно поглядывал на меня.

-- По нужде, -- проговорила я, постаравшись, чтобы это прозвучало с достаточной ноткой смущения.

-- Я провожу тебя. -- Некромант тут же поднялся со своего места.

-- Ты издеваешься, что ли? -- Я фыркнула от возмущения и почувствовала, как мои щеки заливает самый настоящий румянец негодования и стыда. -- Уж с этим делом я как-нибудь сама справлюсь!

-- И впрямь, Сед... Роменцио, успокойся немного, -- пробурчал Фрей, в кои-то веки решив поддержать меня. -- Чего ты так волнуешься? Или боишься, что Милка провалится?

И первый же затрясся в хохоте от своей весьма глупой и грубой шутки.

-- С тобой точно все в порядке? -- спросил у меня Седрик, не обратив никакого внимания на высказывание Фрея. -- Селестина тебе ничего не сказала?

-- Ты же присутствовал за столом. -- Я пожала плечами, постаравшись, чтобы этот жест получился у меня как можно более естественным. -- И прекрасно видел, что мы ни о чем не шептались.

-- Да, но... -- возразил было Седрик, однако почти сразу осекся и о чем-то глубоко задумался.

-- Все в порядке. -- Я снисходительно ему улыбнулась. -- Мне на самом деле надо выйти. Не думаю, что меня ожидают какие-нибудь приключения по дороге к отхожему месту.

Седрик неопределенно хмыкнул и склонил голову, давая мне свое разрешение. И я поспешила им воспользоваться, рванув к выходу с такой скоростью, что лишь в последний момент вспомнила об оставленной на спинке лавке куртки. Немного поколебавшись, я все-таки вернулась за ней. Опять зарядил дождь, а Ульрика особенно предупреждала, что чары иллюзии, наложенные на меня, не терпят соприкосновения с водой. Правда, не совсем понимаю, зачем нам продолжать играть в маскарад, если Селестина поняла, что все это обман. Но отказаться от роли и новой внешности я всегда успею. Сначала посмотрим, что мне желает сообщить драконица.

-- Будь осторожна, -- вдруг посоветовал мне Седрик, когда я уже уходила.

-- Да, Милка, и в самом деле -- не провались, -- вновь забулькал от смеха Фрей.

Я лишь глубоко вздохнула. Ох, сдается, я сама иду в пасть хищника. Впрочем, мне не привыкать рисковать жизнью во имя друзей и любимого.

***

На улице по-прежнему шел дождь. Он не усиливался, но и не становился слабее. Земля около крыльца превратилась в жидкую грязь, на изгороди печально мокло оставленное кем-то из служанок полотенце.

Я плотнее надвинула на лицо капюшон куртки и смело вышла во власть непогоды. Итак, Селестина сказала, что будет ждать меня около конюшни. И где же сие сооружение, спрашивается?

Словно в ответ на мои слова порыв ветра принес крепкий запах конского навоза и жалобное ржание чьей-то лошади, видимо, скучающей по хозяину. Я поморщилась и двинулась вокруг трактира. Полагаю, я найду нужное на заднем дворе, где обычно находятся всевозможные хозяйственные пристройки.

Так и оказалось: стоило мне только свернуть за угол дома, как запах навоза усилился, заставив меня скривиться еще сильнее. Пара шагов -- и моему взгляду открылось длинное деревянное низкое строение, откуда, собственно, и доносились столь волнующие ароматы.

Я решительно подошла ближе. Нырнула под защиту выступающего конька крыши, но внутрь заходить не стала, принявшись озираться по сторонам. Ну и где эта Селестина, спрашивается?

"Ты пришла".

Я дернулась, как удара, когда эти слова прозвучали в моей голове. В очередной раз огляделась, однако двор, как и прежде, был пуст.

"А ты отчаянная девица, -- продолжила Селестина. -- Теперь я понимаю, чем ты привлекла Моргана. В твоих жилах тоже есть огонь, хоть ты и не относишься к драконам".

Я несколько раз сжала и разжала кулаки. Ну и что дальше? Продолжим разговоры разговаривать? Но этим мы могли заняться и в обеденном зале, благо, что нас никто подслушать не мог при таком своеобразном способе общения. Зачем ты меня вытащила из тепла под дождь?

"Я обещала, что ты увидишь Моргана, -- прошелестела Селестина. -- И я выполню свое обещание".

А в следующее мгновение мир вокруг меня вдруг исчез. Нет, я не упала в обморок и никто не ударил меня по голове, коварно подкравшись сзади. Мое сознание словно раздвоилось. И это было очень и очень странно. С одной стороны, я прекрасно понимала, что на самом деле стою сейчас около конюшни и наблюдаю за осенним дождем. А с другой... Я находилась в незнакомом месте. Здесь было темно и тепло. Тоже слышались звуки дождя, но приглушенные, словно я перенеслась в какое-то жилище. Пахло свежим сеном.

Я постаралась сосредоточиться именно на этих ощущениях. Тотчас же чувство того, что я перенеслась на какой-то сеновал, стало острее и реальнее.

И неожиданно я увидела какого-то мужчину. Он лежал на животе, зарывшись руками и лицом в сено. Его белая рубашка словно светилась в темноте, волосы разметались по плечам.

-- Морган? -- негромко позвала я.

Плечи мужчины вздрогнули. Он сел, по-прежнему не поворачиваясь ко мне лицом. Но это точно был Морган! Я могла бы поклясться в этом собственной тенью!

-- Тамика? -- знакомый хрипловатый голос заставил меня подпрыгнуть на месте от радости. Я восторженно пискнула, рванула было вперед, желая сжать его в объятиях, но тут же остановилась, потому что Морган наконец-то словно нехотя развернулся и посмотрел на меня.

-- О небо! -- потрясенно прошептала я, только сейчас осознав, насколько он плохо выглядит.

Было такое чувство, будто от прежнего Моргана остались лишь одни кости, так сильно он исхудал, и это не могла скрыть даже просторная рубаха навыпуск. Глаза запали, как после долгой изнуряющей болезни, кожа настолько туго обтягивала скулы, что, казалось, о них можно было порезаться, стоит только тронуть пальцем. Губы в черно-багровых запекшихся корочках.

-- Что с тобой? -- Я сделала крошечный шаг вперед и с отчаянием заломила руки, готовая разрыдаться от увиденного в полный голос. -- Морган, что с тобой сделал этот Дани? Я... Я убью этого дракона собственными руками!

-- Что ты тут делаешь, Тамика? -- глухо проговорил он. -- Уходи!

-- Я пришла спасти тебя! -- Я потрясенно выпрямилась. -- Обещаю, что найду место, где тебя держат, и вытащу тебя!

-- Уезжай в Ерион! -- неожиданно твердо приказал мне Морган. -- Немедленно, сейчас же! И даже не пытайся отыскать меня. Слышишь?

-- Но... -- попыталась было возразить я, обиженная столь неласковым приемом. Впрочем, наверняка Морган просто не в себе после всех тех испытаний, что выдались на его долю.

-- Уезжай, -- чуть мягче повторил он, не дав договорить. -- Тебе тут нечего делать. И не беспокойся за меня. Когда наступит время, ты все сама поймешь.

-- Ни за что! -- Я с вызовом вздернула подбородок и сжала кулаки. -- Я не оставлю тебя в беде!

-- Ты ничего не понимаешь. -- Морган покачал головой. -- Тамика, прошу, уезжай. Так будет лучше всего и для тебя, и для меня.

-- Что с тобой сделал Дани? -- тихо спросила я, чувствуя, как на мои глаза наворачиваются предательские слезы. -- Чем он так тебя запугал? Морган, я ведь все равно не оставлю тебя в беде!

Слабая улыбка тронула его губы. Он хотел что-то еще сказать, но вдруг его глаза закатились так, что остались видны только белки, и Морган без чувств откинулся на сено.

-- Морган! -- испуганно взвизгнула я. Рванула было вперед, но тщетно! Мир опять раскололся, бешено закружился вокруг меня, а когда остановился -- я по-прежнему стояла около конюшни в полном одиночестве и отстраненно взирала на идущий дождь.

Очередной порыв дождя донес до меня мелодичный смех. Но я так и не поняла, раздался ли он на самом деле, или прозвучал лишь в моей голове.

"Верни меня назад к Моргану!" -- мысленно потребовала я, обращаясь к Селестине. Уверена, что она где-то рядом, наблюдает за моими мучениями и наверняка потешается над ними.

Но тишина была мне ответом. Селестина не соизволила отозваться на мое требование.

"Пожалуйста! -- на сей раз я сменила тон и искренне взмолилась. -- Прошу тебя, отпусти его!"

"Его никто не держит, -- наконец, снизошла до ответа драконица. -- Он волен уйти, как только того пожелает".

Я озадаченно замолчала, не понимая, что все это значит.

"Лучше бы тебе послушать его и вернуться в Ерион, -- между тем вкрадчиво продолжила Селестина. -- Уезжай! Сегодня же, сейчас же! Иначе ты погубишь его и скорее всего погибнешь сама. Я позволила тебе поговорить с ним лишь с одной целью: чтобы ты услышала это от него лично, потому как мне точно бы не поверила".

"Я тебе не верю!" -- огрызнулась я.

"Но между тем я говорю тебе правду. -- Голос Селестины упал почти до шепота, словно она удалялась от меня. -- Пожалуйста, если тебе действительно дорог Морган -- уезжай".

Я упрямо мотнула головой. Нет, ни за что! Морган в беде, теперь я совершенно уверена в этом. И я не успокоюсь, пока не найду и не освобожу его!

"Он предупреждал, что ты очень упряма, -- с усталым вздохом проговорила Селестина. -- Ну что же, если нет иного выхода, пусть будет так. Прости. Так лучше для вас обоих".

Я нахмурилась, не понимая, о чем она говорит. Собралась было задать вопрос, но не успела. В следующее мгновение моя голова словно взорвалась изнутри от приступа невыносимой боли.

Это было... ужасно. Такое чувство, будто кто-то вонзил мне в глаза раскаленные спицы и сейчас медленно ворочал их, наслаждаясь моим отчаянием и страхом.

Я упала на колени, заскребла по лицу ногтями в пустой попытке содрать паутину чужих чар. Крик забился в моем горле, не способный вырваться наружу.

-- Селестина! -- вдруг услышала я из какого-то невообразимого далека гневный крик. И почему-то мне почудилось, будто я узнала голос Моргана.

Боль схлынула так резко, что я захлебнулась от блаженства. И я позорно сбежала от жесткой действительности в ласковое небытие.

***

-- Интересно, ей когда-нибудь ремня давали?

Я не торопилась окончательно приходить в себя, опасаясь, что в реальности меня вновь настигнет жестокий приступ боли. Но, тем не менее, уже начала воспринимать окружающую реальность. И с любопытством слушала разговор, который велся над моей головой. Вот этот вопрос, например, задал Седрик.

-- Морган частенько грозился, -- с готовностью ответил ему Фрей. -- Но так и не успел. То ли кишка тонка оказалась, то ли просто руки не дошли.

-- И очень жаль, -- глубокомысленно заметил некромант. -- Если честно, я бы с превеликим удовольствием врезал бы ей розгами так, чтобы еще неделю сидеть не смогла. Авось это отучило бы ее от дурной привычки искать приключений на многострадальную пятую точку.

-- А вот возьми и сам этим займись, -- искушающим тоном предложила ему Ульрика. -- Отшлепай ее хорошенько. Мы никому не расскажем, честное слово! Нас больше, поэтому ей никто не поверит.

-- Заманчивая идея, -- задумчиво пробормотал Седрик, будто на самом деле всерьез принялся размышлять о подобном.

В этот момент я поняла, что необходимо перестать изображать из себя невинную жертву. А то мало ли до чего еще они договорятся над моим бесчувственным телом.

-- Я вам покажу! -- проворчала я. -- Ишь, чего удумали! И почему вдруг зашла речь о том, что меня надлежит наказать?

С этими словами я осторожно приоткрыла один глаз, но почти сразу распахнула оба, убедившись, что никакой опасности для меня пока нет.

Я находилась в одной из комнат, снятых для нашего проживания. В полной одиночестве возлежала на кровати, по обе стороны от которой стояли Седрик и Фрей. Ульрика, как и обычно, предпочла занять место на платяном шкафу, откуда с нескрываемым любопытством следила за происходящим внизу.

-- А ты не догадываешься? -- вкрадчиво поинтересовался Седрик, прежде испустив долгий вздох облегчения.

-- Нет. -- Я кокетливо захлопала длинными ресницами, наивно глядя ему прямо в глаза.

-- Тогда, быть может, ты объяснишь, почему я нашел тебя без чувств около конюшни? -- еще тише вопросил Седрик.

Я невольно поежилась. Уж лучше бы он накричал на меня, честное слово! Такое чувство, будто в уме он уже представляет, где бы спрятать мой хладный труп.

-- Учти, отхожее место, в которое ты якобы попросилась, находится совсем в другом конце двора, -- проговорил он, предупредив мое возможное оправдание.

-- Я заблудилась? -- неуверенно предположила я.

-- И от этого впала в такое отчаяние, что попыталась выцарапать себе глаза? -- Седрик хмыкнул и покачал головой. -- Что-то слабо верится.

-- Я пыталась выцарапать себе глаза? -- переспросила я и подняла руки к лицу, принявшись его ощупывать.

Да нет, вроде бы, ничего странного я не замечаю. А ведь должны были остаться какие-нибудь следы. Неужели Седрик разыгрывает меня и специально запугивает?

-- Царапины я вылечил, -- сказал некромант. -- Целитель, конечно, из меня не ахти, но на такую-то малость я способен. А Ульрика обновила заклинание иллюзии, поскольку к тому моменту, как мы тебя нашли, дождь полностью смыл ее чары. Надеюсь, тебя никто не видел в таком состоянии, иначе возникло бы много вопросов.

-- Они и так возникли, -- буркнул Фрей, присаживаясь на краешек кровати и сочувственно похлопав меня по руке. -- Как назло, когда Седрик тащил тебя сюда, то навстречу попалась Алисия. Он едва успел тебе на голову капюшон натянуть, скрыв твой весьма изменившийся облик. Естественно, она поинтересовалась, что с тобой не так.

-- И что вы ответили? -- полюбопытствовала я, уже понимая, что ответ мне вряд ли понравится.

-- А что я мог ответить? -- Седрик раздраженно поморщился. -- Брякнул, что первое в голову пришло. Мол, ты страдаешь от слабости к алкоголю. Вот и напилась до состояния нестояния.

Я онемела от подобного известия. Мало было сделать из меня страшилу, так еще Седрик представил меня пьяницей последней. Вряд ли Алисия будет держать язык за зубами. Скорее, всему постоялому двору расскажет, как новоприбывшему не повезло с невестой.

-- Ладно, хватит о нас, расскажи о себе! -- потребовала Ульрика. -- Что с тобой все-таки случилось?

Я неполную минуту сомневалась, стоит ли выкладывать друзьям о произошедшем. Сглупила я, действительно, знатно, смело отправившись в ловушку. Но с другой стороны: я видела Моргана! И теперь не приходится сомневаться, что Селестина -- одна из черных драконов.

-- Вы только не ругайтесь, -- жалобно попросила я, обращаясь ко всем разом.

-- Начало мне уже не нравится, -- хмуро отозвался Седрик и выжидающе скрестил на груди руки. -- Ну, давай, выкладывай, во что ты опять вляпалась.

И я выложила. Рассказала о голосе Селестины в моей голове и о том, как она пообещала мне устроить свидание с Морганом. А еще я поведала о печальном состоянии последнего. Демоны, да Морган выглядел так, будто вот-вот его призовет к своему престолу Альтис! В чем только душа еще держится.

-- Вот, значит, как, -- протянул Седрик и недовольно цокнул языком. -- А я ведь почувствовал, что не так просто Селестина к нам подсела. Витало в воздухе нечто такое... не совсем обычное. Но меня извиняет тот факт, что с драконьей магией прежде я не сталкивался, поэтому не сумел распознать, что происходит.

-- И что нам теперь делать? -- уныло спросила я. -- Наш маскарад раскрыт. Наверняка Дани теперь сюда не сунется. Да и Селестина вряд ли нос покажет. Все пропало!

И я зашмыгала носом, готовая разрыдаться.

-- А ну -- не сметь! -- прикрикнула на меня Ульрика. -- А то опять тебе внешность подправлять придется. Эдак у меня пыльцы на хватит.

-- Разве в этом остался какой-либо смысл? -- Я горько хмыкнула. -- Драконы уже знают, кто мы и зачем сюда пожаловали.

-- И что? -- Ульрика презрительно фыркнула, явно не видя в этом особой беды. -- Мика, открою тебе страшный секрет: драконы горды и высокомерны. А черные драконы особенно страдают от этих недостатков, потому что считают себя настоящей элитой сумеречного народа. Как же, мало того, что научились прятать свою суть в тенях, так еще и не утратили способности к настоящему преображению! Поэтому к людям они относятся с известной долей пренебрежения. Ты считала Ульеров зазнайками? Так вот, узнав черных драконов поближе, ты поймешь, что была слишком строга к родственникам Арчера. Не сомневаюсь, что для Дани и Селестины весь человеческий род -- просто жалкие муравьи. А если муравей каким-либо образом мешает тебе, то ты его просто давишь. Вспомни, как легко Дани убил несчастного сьера Густаво, хотя в этом не было особой необходимости.

Ульрика замолчала, пытаясь отдышаться после своей прочувственной речи.

-- И что? -- робко осведомился Фрей, явно не поняв, к чему была вся эта тирада. -- Что ты хотела этим сказать?

-- А то, бестолковый деревенщина, что если Дани решил вернуться и взять свое по праву сильного -- то сделает это! -- гневно воскликнула Ульрика, пораженная его недогадливостью. -- Ему нужна Алисия -- что же, значит, сегодня ночью девчонка будет млеть в его объятиях, и плевать, через сколько трупов ему при этом придется переступить. Он способен даже сжечь весь постоялый двор дотла, чтобы на пепелище отпраздновать свою очередную любовную победу.

-- Правда? -- недоверчиво переспросил на сей раз Седрик.

-- Клянусь пыльцой со своих крыльев! -- Ульрика горделиво вскинула голову, обиженная, что ей так упорно не верят. -- Наше появление здесь -- лишь досадная помеха ему, но отнюдь не повод отказаться от задуманного. Нет, Седрик, Дани явится, обязательно явится! И бедняге Кирку на сей раз надлежит держаться подальше от гулящей женушки, иначе последняя действительно принесет его в жертву ночи страсти, не подозревая, что на следующее же утро ее ласкового и предупредительного любовника и след простынет.

Выпалив все это на одном дыхании, Ульрика оскорбленно завернулась в крылья, словно в плащ, и замерла на платяном шкафу подобно статуе, показывая таким образом, что ей больше нечего добавить.

-- Вот, значит, как, -- задумчиво пробормотал Седрик и потер подбородок. -- Следовательно, сегодня ночью нам предстоит визит Дани.

-- И что мы будем делать? -- спросила я, спустив ноги с кровати и сделав неуклюжую попытку подняться. Правда, почти сразу плюхнулась обратно, поскольку пол как-то странно закачался подо мной. Нет, пожалуй, для таких подвигов еще слишком рановато.

-- Что я, Фрей и Ульрика будем делать, -- исправил меня Седрик, от внимательного взгляда которого не ускользнула эта крохотная сценка.

-- Что мы будем делать, -- с нажимом повторила я и решительно встала.

На сей раз все прошло не в пример более благополучно. Конечно, в первое мгновение комната поплыла перед моими глазами, но усилием воли я заставила это кружение остановиться. Сейчас не время для обмороков!

Седрик недовольно хмыкнул и насмешливо вскинул бровь, словно говоря, что не намерен спорить со мной по этому поводу.

-- Я арахния, -- напомнила ему я. -- И очень быстро восстанавливаюсь. К ужину со мной все будет в полном порядке. К тому же смею напомнить, что ты намерен выступить практически в одиночку против двух, а то и трех черных драконов. Фрей тебе не помощник, поскольку магии в нем нет совсем. Ульрика... Не мне тебе объяснять, что фея труслива и прежде всего заботится о себе, поэтому при первой же опасной ситуации она сделает ноги... хм-м... точнее, крылья. И ты останешься один на один с этими противными рептилиями. Безумие!

Ульрика обиженно зафыркала, покоробленная определением, которое я ей дала, но в спор вступать не стала, тем самым подтвердив верность моих слов.

Мое выступление, по всей видимости, заставило Седрика призадуматься. Он устало понурил плечи, рассматривая носки своих сапог, затем нехотя посмотрел на меня.

-- Предположим, -- согласился он, и в этот момент я готова была закричать во все горло от радости. А некромант тем временем продолжил: -- Но ты должна пообещать, что больше никакой самодеятельности! Ты будешь подчиняться моим приказам. Не прекословить, не рассуждать, а тут же выполнять все, что я скажу. Иначе, прости, но я сам оглушу тебя при помощи магии и оставлю лежать в каком-нибудь темном угле, пока все не закончится.

-- Обещаю, -- твердо сказала я. Кашлянула и с любопытством осведомилась: -- Но как ты собираешься справиться сразу с тремя черными драконами? У тебя есть план?

-- Я полагаю, что Дани придет один. -- Седрик слабо усмехнулся. -- В самом деле, зачем ему вмешивать в свои любовные разборки такое количество сородичей? Как-то это... некрасиво, что ли. И у меня есть козырь в рукаве. Даже два.

-- Вот как? -- удивилась я. -- И какие же?

-- Ну, о первом ты прекрасно знаешь. -- Седрик многозначительно посмотрел на Мышку, безмятежно спящую в кресле. -- Надеюсь, питомица Фрея проголодалась в достаточной мере. Тень черного дракона послужит настоящим пиршеством для нее! Тем более что Селестина не заметила ее, когда была здесь.

Я невольно улыбнулась. А и впрямь, наше положение не столь безнадежное, как мне показалось вначале. Если Морган ничего не рассказал о Мышке, то это окажется весьма пренеприятнейшим сюрпризом для Дани. Для твари Альтиса нет никакой разницы, чьей тенью полакомиться. Если Дани придет один, как в том уверяет Ульрика, то мы вполне сможем загнать его в угол и заставить отвечать на наши вопросы, угрожая в противном случае натравить на него пожирательницу теней!

-- Ох, опасно-то как! -- Фрей жалобно вздохнул и порывисто поднял Мышку на руки, запечатлев на ее отвратительной лысой морде любящий поцелуй. Собака, к слову, даже не проснулась от этого проявления нежности. Лишь несколько раз слабо вильнула хвостиком. А Фрей добавил: -- Что, если Дани плюнет на нее своей огненной слюной? Она же сгорит заживо!

-- Не беспокойся, -- мягко проговорил Седрик. -- Полагаю, кто-кто, а Мышка умеет постоять за себя.

Фрей скептически поморщился, вряд ли удовлетворенный полученным утешением, но Седрик уже не смотрел на него.

-- Какой же второй козырь? -- подала со шкафа голос Ульрика, и в глубине своеобразного капюшона, образованного крыльями феи, жадным любопытством сверкнули ее глаза.

-- А вот это пусть пока останется тайной, -- ощутимо понизив голос, произнес Седрик.

Не могу сказать, что такой ответ меня удовлетворил. Я бы хотела знать все наши сильные стороны в предстоящей битве. Но я прекрасно понимала, что некромант вряд ли выложит свою задумку целиком. Вдруг я опять попадусь в какую-нибудь ловушку? Все-таки, что скрывать очевидное, тревога за Моргана заставила меня забыть о здравом смысле и сделала очень уязвимой, в том числе и для драконьих чар. И тогда Селестина все преспокойно узнает из моей головы. Ну уж нет, пусть лучше Седрик держит свои козыри при себе!

"Дело осталось за малым, -- с сарказмом прошептал внутренний голос. -- Как бы самому господину королевскому дознавателю не угодить в западню. А то так, бедный, вожделеюще глазел на драконицу, что чуть слюной не подавился. Вряд ли это осталось незамеченным для нее".

Я не удержалась от тяжелого вздоха. Своя правда в этом, несомненно, присутствовала. Что же, получается, вся наша компания в той или иной мере уязвима для драконов. Даже страшно представить, чем может закончиться наше противостояние.

***

Еще никогда время не тянулось настолько долго, как сегодня. Седрик предложил нам всем вздремнуть часик, оставшийся до ужина, поскольку предыдущая ночь прошла без сна и, скорее всего, следующей нам тоже не доведется отдохнуть, после чего первый удалился в соседнюю комнату. За ним, отчаянно зевая, последовал и Фрей, унеся с собою и Мышку. Мы с Ульрикой остались вдвоем. Впрочем, фея почти сразу последовала совету некроманта и завалилась спать. Удивительное дело, но столь крошечное создание заняло практически всю кровать, улегшись ровно по диагонали.

Я сначала хотела согнать ее или же попросить подвинуться, но почти сразу передумала. Нет, все равно сна ни в одном глазу! Как вспомню изможденный измученный вид Моргана, так ком подкатывает к горлу и хочется бежать, кричать, хоть что-то делать, лишь бы как можно скорее выручить его! К тому же вряд я засну под громогласный храп феи.

Просто сидеть в комнате и смотреть в окно было выше моих сил. Немного посомневавшись, я все-таки решила прогуляться.

"Прогуляться она решила, -- сварливо отозвался глас моего рассудка. -- Ишь ты. Одной прогулки к конюшне, стало быть, тебе мало? Только учти, в этот раз Седрик вряд ли поспеет тебе на помощь, и ты скорее всего все-таки выцарапаешь себе глаза".

Я зло скривилась. Ну уж нет, второй такой ошибки я не совершу! Больше никаких прогулок в одиночестве. В самом деле, вряд ли на меня нападут в полном народа общем зале.

"Да ладно? -- насмешливо удивился глас моего рассудка. -- И кто же остановит драконов, если им это взбредет в голову?"

Да, но с таким же успехом напасть на меня можно уже сейчас, когда все мои товарищи разбрелись и сладко почивают. Так что это не аргумент.

Я постояла около двери еще минуту, ожидая новых возражений, но их не последовало. После чего гордо тряхнула волосами и вышла.

За время моего недолгого обморока ситуация в общем зале кардинально изменилась. Теперь здесь творилось настоящее столпотворение, видимо, в преддверии скорого ужина. Не только постояльцы, но и обитатели ближайших деревень торопились занять местечко за одним из длинных столов, дабы затем опрокинуть стаканчик-другой крепкой пенной браги и заесть ее тушеной капустой или же домашней кровяной колбасой.

Благо, что почти сразу я заприметила свободное местечко около широкоплечего угрюмого мужика, в полном одиночестве попивающего что-то явно покрепче браги. Замялась было, но почти сразу равнодушно пожала плечами. А чего мне беспокоиться? Стараниями Ульрики я выгляжу сейчас так, что на меня вряд ли кто позарится.

И, уверовав в собственную безопасность, я смело подошла к незнакомцу.

-- Свободно? -- на всякий случай осведомилась я, кивком указав на лавку.

Тот, услышав женский голос, явно обрадовался. Приосанился было, проведя ладонью по жидкой пегой бороденке, затем взглянул на меня -- и тут же блеск в его глазах потух.

-- Страшна ты, -- пробормотал он, распространяя вокруг крепкий запах перегара. -- Ишь как боги над тобой поиздевались, когда лепили в чреве матери. Но ладно уж, садись. Будем вместе горе запивать.

После чего, не спрашивая моего разрешения, ливанул в свободную кружку из кувшина и придвинул ее ко мне. Я изумленно вздернула брови, заметив в этот момент, что его руки почему-то перебинтованы. Ой, надеюсь, мой новый знакомый не страдает от какой-нибудь препротивной кожной болезни!

-- Пей! -- практически потребовал он, заметив, что я не тороплюсь воспользоваться его предложением, предпочитая вместо этого глазеть на его бинты. -- В такую погоду сами боги велят выпить. И не боись, я не заразен. Это мои, так сказать, боевые раны.

Я с некоторой опаской понюхала любезно предложенное пойло. К моему удивлению, пахло оно очень даже ничего. Не сивушными маслами, а хмелем и едва уловимым ароматом полевых трав. Затем осторожно пригубила кружку. Да, на вкус тоже неплохо. Правда, крепкий напиток, даже очень. Как бы не набраться незаметно на голодный желудок. Тогда я точно пропущу поединок между Седриком и Дани.

Мужик тем временем, уже не обращая на меня ни малейшего внимания, залпом выпил плескавшиеся в кружке остатки и налил себе еще. После чего, ловко орудуя длинным ножом, нарезал прямо на столешнице кружки колбасы и длинные толстые ломти свежего мягкого хлеба. Любезно взмахнул рукой, предлагая мне угощаться.

Удивительно, но именно сейчас я поняла, насколько голодна, поэтому второй раз повторять приглашение не пришлось. Я моментально забыла о своей брезгливости и набросилась на еду, чуть ли не урча от жадности. Да, если сегодня нам придется сразиться с Дани, то я должна набраться сил. Мало толку будет от моей помощи, если меня от голода шатать начнет.

-- Как звать? -- коротко осведомился мужик, с усмешкой наблюдая за тем, с какой скоростью я поглощаю нехитрую снедью.

-- Ми... Милкой, -- проговорила я, вовремя спохватившись и произнеся придуманное имя.

-- А меня Кирк.

От неожиданности я едва не подавилась. Это Кирк? Несчастный обманутый муж прелестницы Алисии? Но что он делает здесь? Почему набирается брагой, а не хлопочет по хозяйству?

Одно хорошо: теперь я могу есть и пить без всякой опаски, поскольку его бинты скрывают ожоги от огненной слюны Дани, а не какие-нибудь отвратительные язвы.

-- Кажется, я про тебя слышала, -- осторожно проговорила я, решив последовать примеру помощника хозяина постоялого двора и не разводить лишнюю вежливость. В конце концов, не на королевском приеме сидим.

-- Про меня тут все слышали. -- Кирк криво ухмыльнулся. Указательным пальцем показал себе на голову. -- Не растут еще?

-- Что не растет? -- ошарашенно переспросила я, не поняв, о чем он говорит. О волосах, что ли? Вроде бы, шевелюра у него нормальная, ни намека на лысину.

-- Я о рогах, -- пояснил с той же болезненной ухмылкой Кирк. -- Любимая женушка тут такое устроила, что для всей округи я превратился в посмешище. Пожалуй, теперь мое имя еще долго будет означать глупого обманутого мужа, не видящего, что творится у него под самым носом.

В словах Кирка под напускной веселостью послышалась такая боль, что мне невольно стало не по себе. Действительно, ничего хорошего нет в его ситуации. Мало того, что он узнал об готовящейся измене жены, так еще об этом же стало известно всему постоялому двору, а сплетни и слухи разносятся со скоростью лесного пожара. Люди злы на языки. Кто-то посочувствует, а кто-то и посмеется над незадачливым муженьком. Недаром говорят, что семейные тайны надо держать под семью запорами.

А еще я очень глупо себя чувствовала в этот момент. Никогда не умела утешать, особенно незнакомых людей. Что мне сказать-то надо? Мол, не переживай, все забудется и наладится? Но разве можно забыть о том, как видел любимую жену в объятиях другого? А может, стоит развязно хохотнуть, хлопнуть мужика по плечу и поздравить с вступлением в славную компанию рогоносцев и рогоносиц? Пошутить о том, что не бывает верных супругов, бывают лишь те, кто хорошо скрываются? Нет, пожалуй, за такое горе-утешение он мне тоже глаз подобьет. И будем мы с Алисией на пару веселить народ.

-- Впрочем, забей! -- Хвала богам, Кирк не дал мне вымолвить и слова, хотя я уже открыла рот, чтобы проблеять нечто невнятно-сочувствующее. -- Не обращай внимания на мое брюзжание. В конце концов, я сам выбрал себе жену. А ведь Витенций предупреждал меня, что у его племянницы нрав тот еще. Под стать ее матери, которая умерла почти сразу после родов. Так прямо и сказал, что женщины семейства Виолт чрезвычайно слабы на передок. Но Алисия выглядела такой чистой, такой невинной... Что скрывать, я был влюблен в нее с того первого момента, как увидел, хотя тогда она еще была сопливой девчонкой, и не помышляющей о замужестве. Я приложил все свои усилия, чтобы стать правой рукой и ближайшим другом Витенция, поскольку понимал, что только он может дать разрешение на наш брак. Витенций не был слепцом, он сразу разгадал мои чувства и предупредил, что если я позволю себе что-нибудь большее по отношению к его племяннице, пользуясь тем, что мы проживаем в одном доме, где так легко завлечь ее в темный уголок, то лично расправится со мной. Но я ждал. Терпеливо ждал. За эти годы я очень хорошо научился ждать и смирять свои чувства. С облегчением и радостью я встречал каждый вечер, потому что миновал еще один день, а следовательно, Алисия стала чуть старше и чуть ближе к тому моменту, когда принято начинать замужнюю жизнь. А какой я был счастливый, когда все-таки наступила наша первая брачная ночь!

Я смущенно кашлянула, не испытывая ни малейшего желания выслушивать настолько интимные подробности семейной жизни почти незнакомых мне людей. Но Кирка было не остановить. Он говорил и говорил, уставившись остекленевшим взглядом в изрезанную ножами столешницу, словно не осознавал уже, где находится и кто сидит с ним рядом.

-- Естественно, я понимал, что Алисия вряд ли испытывает ко мне любовь, -- продолжил он. -- Но я постарался стать ей другом. Ты думаешь, первая наша брачная ночь наступила сразу после свадьбы? Нет и еще раз нет! Целых полгода я приручал эту дикарку. Сначала добился того, чтобы она перестала вздрагивать от моих самых невинных прикосновений. Затем осмелился на поцелуй... Демоны, да я вел себя так, словно сам был невинным юнцом, еще не познавшим все тайны женского тела! А ведь имел полное право взять свое как законный муж! Даже более того, я специально порезал себе руку и запачкал простыни кровью после нашей первой совместной ночи, во время которой не тронул Алисию и пальцем. И все ради того, чтобы ее дядя с радостью и гордостью продемонстрировал на следующее утро сие доказательство невинности племянницы, которая на самом деле так и не познала моей ласки. Потом, когда она все-таки допустила меня до своего тела, я так долго ласкал ее, просто ласкал, не переходя ни к чему конкретному, что у меня чуть пар из ушей не повалил. Но я не позволил себе ни единого торопливого движения. И был вознагражден за это, как тогда искренне считал. Алисия пусть и не полюбила меня, но стала хорошей женой. А потом явился этот хмырь и все испоганил!

Я отчаянно заерзала на скамейке, жалея о том, что вообще подсела к незнакомому мужчине и решила разделить с ним трапезу. Далась мне эта колбаса и эта брага! Поголодала бы еще немного, авось ничего не случилось бы. В конце концов, сама виновата, что не позавтракала как следует, когда была такая возможность. А теперь я вынуждена выслушивать слезливые признания, настолько откровенные, что мои щеки того и гляди запылают румянцем смущения.

Но я не могла не признать очевидный факт: если Кирк говорит мне правду, а в этом можно было ручаться, то тогда он очень хороший человек. И желание Алисии натравить дракона на мужа становится просто омерзительным. Ишь ты, страсти в отношениях ей захотелось, чтобы за нее дрались, как в стародавние времена. Глупышка и не подозревает, что честного поединка все равно не получится. Скорее, Дани просто сожжет ее мужа заживо. И ей придется до конца дней своих жить с мыслью, что именно она послужила причиной столь жуткой гибели пусть не любимого, но любящего супруга.

-- А, ладно! -- Кирк неожиданно с такой силой и злостью стукнул кулаком по столу, что в общем зале на мгновение стихли все посторонние звуки и воцарилась тишина.

Я сжалась, стараясь стать как можно более незаметной под взглядами обернувшихся на шум людей. Но, убедившись, что никакой разборки нет и не намечается, они мало-помалу вернулись к своим тарелкам, бутылкам и беседам, и вокруг нас вновь зазвучал приглушенный гул разговоров.

-- Все равно я найду этого блондинчика и расскажу ему, как нехорошо заглядываться на чужих жен, -- чуть заплетающимся языком проговорил Кирк. -- Никуда он от меня не денется. Его вещички-то у меня! Явится за ними, точно знаю, что явится. И на этот раз нам никто не помешает!

Я покачала головой. Увы, если все так и произойдет, то Кирк осознает свою глупость лишь на пороге смерти. Обычный человек против черного дракона... Как я уже говорила, это не будет честной схваткой. Это будет убийством.

"Убийством? -- скептически переспросил внутренний голос. -- Полно тебе. Слишком сильное слово для этого. Разве ты называешь убийством, когда прихлопнешь ладонью навязчивую муху? Нет. Так и Дани просто прихлопнет этого Кирка, чтобы под ногами не мешался".

Я поморщилась, не имея никакого желания вступать в пустые пререкания. Да неважно, как это назвать! Факт остается фактом: если Кирк вздумает тягаться с Дани, то ему не жить! А мне, если честно, он понравился. Простой такой, бесхитростный. И очень, очень несчастный в любви.

"Как и ты".

Я предпочла сделать вид, будто не заметила этого насмешливого высказывания.

-- Кстати, не хочешь глянуть, что там за вещи? -- вдруг неожиданно даже для себя предложила я Кирку.

Тот аж подавился, поскольку как раз делал глоток, допивая очередную кружку браги. Брызги ее полетели во все стороны, и я торопливо отодвинулась, опасаясь участи быть оплеванной в прямом смысле этого слова.

-- То бишь? -- ошарашенно переспросил он.

-- Ну, проверить, что там лежит. -- Я пожала плечами, удивленная, что надо объяснять настолько очевидные вещи. -- Естественно, я не предлагаю тебе ограбить его. Нет, просто посмотреть, что к чему. По вещам можно многое рассказать о человеке. Чем занимается, чем увлекается, откуда родом... Неужели неинтересно? А то глядишь, обнаружишь, что он преступник какой, сообщишь куда надо -- и тогда уж точно он твоему семейному счастью больше угрожать не будет.

Кирк так долго молчал, что я начала беспокоиться. Кто знает, вдруг он собирается поднять скандал и погнать меня прочь поганой метлой, оскорбившись от моей идеи порыться в чужом скарбе? И я на всякий случай незаметно пересела на самый край лавки, намереваясь в случае чего убежать.

-- А эта хорошая идея, -- наконец, медленно протянул Кирк. Усердно закивал. -- Да, очень хорошая! Тем более если мы действительно найдем что-то незаконное, то я знаю, к кому идти.

-- Правда? -- От этих простых слов у меня душа в пятки рухнула. Неужели Кирк имеет в виду Седрика? Но тогда, получается, наш маскарад вообще утратил всяческое значение, если даже помощник хозяина постоялого двора в курсе, кто мы.

-- Да, -- подтвердил Кирк. Нагнулся ко мне ближе и заговорщицки прошептал: -- У меня снял комнату королевский дознаватель.

Меня кинуло в жар, да так, что на лбу выступила испарина. Ну все, это окончательный крах нашей затеи! Впрочем, она с самого начала выглядела несколько глупо и наивно. Но как, хотелось бы мне знать, Кирк разгадал, кто мы на самом деле?!

-- Неужели? -- как можно более безразличным тоном обронила я. -- Очень интересно!

-- Ох, я не должен был говорить об этом! -- внезапно опомнился Кирк, и его глаза виновато заблестели. -- Это же тайна!

"Да какая это тайна!" -- едва не ляпнула с досадой я.

По-моему, весь постоялый двор был уже в курсе, кто мы и зачем сюда прибыли. Спрашивается, и стоит ли мне по-прежнему разгуливать в образе страшилы, или лучше пойти и смыть водой чары Ульрики?

Хорошо, что я не успела ничего сказать Кирку, потому как в следующее мгновение он продолжил, и его слова оказались полной неожиданностью для меня.

-- Пожалуйста, не рассказывай никому! -- попросил он меня. -- Иначе Витенций мне шею намылит, поскольку обещал этому Рою, что никто не узнает, кто он и зачем здесь.

Рою? Какое знакомое имя! И я открыла было рот, желая уточнить, не идет ли речь о Рое из Больших Выселок, но тут же захлопнула его обратно. Нет, будет очень подозрительно, если я спрошу об этом, потому как Кирк сразу же задастся вопросом, откуда мне знать, как зовут королевского дознавателя. Но я не смогла удержать слабую улыбку. Значит, вот о каком втором козыре толковал Седрик. Рой, предоставив ему подробный доклад о произошедшем, не остался в столице, а вернулся сюда, по всей видимости, получив указание наблюдать за развитием ситуации. Умно, умно, ничего не скажешь.

"А я бы на твоем месте все-таки спросил у Седрика, с каких это пор королевские дознаватели, пусть даже молодые и только что переведенные на эту должность с места обычного городского стражника, начали заниматься такими пустяками, как драки на постоялых дворах, -- пробурчал внутренний голос. -- Эта деревня недалеко от столицы, но все-таки. Каким образом Седрик так быстро узнал о происшествии?"

-- Конечно, я никому и ничего не расскажу, -- заверила я Кирка, заметив, что тот продолжает выжидающе глядеть на меня.

-- Спасибо! -- искренне поблагодарил меня Кирк и неумело улыбнулся. Вздохнул, после чего добавил: -- Вообще, повезло мне, что родная деревня этого Роя от нашей в двух шагах. Парень приехал в краткую увольнительную, желал похвастаться новым назначением. Но родители его давно умерли, а сестру с мужем и кучей детей мал-мала-меньше он не захотел стеснять, поэтому у нас остановился. Вот и стал свидетелем моей драки с этим Дани. Первым на крики прибежал и первым мне помощь оказал, когда я обжегся. А самое интересное: я в упор не помню, как это произошло! Вроде бы, от огня далеко был. Да и не до опрокинувшихся свечей мне было, все силился до этого мерзавца добраться и юшку ему пустить. Да вдруг как взвыл от боли. Глядь -- а моя рубаха горит!

Кирк замолчал, озадаченно качая головой. А я в свою очередь откинулась на спинку лавки и задумчиво почесала нос. Значит, вот как дело обстояло на самом деле. Рой просто случайно оказался здесь и все увидел собственными глазами. Но в его докладе говорилось, что Седрик дал ему поручение проверить странный случай в здешних краях. Получается, что молодой королевский дознаватель солгал в официальном документе. Почему?

"Потому что ни в какой увольнительной он не был, -- пробурчал внутренний голос. -- Скорее всего, решил без спроса к родным смотаться, пока на службе все спокойно. Тут от столицы-то ехать всего ничего. А потом, увидев настоящего черного дракона, понял, что о таком нельзя молчать, и отправился к Седрику с повинной. Некромант приказал ему записать все это в виде донесения. И ему польза -- проявил бдительность, и к Рою претензий нет -- выполнял распоряжение дознавателя выше рангом".

-- Ладно, пошли! -- Кирк одним глотком допил свою брагу, проверил, не оставил ли чего в кувшине, после чего встал.

-- Куда? -- переспросила я, уже и думать забыв о своем предложении порыться в вещах Дани.

-- Наверх, в комнату этого проходимца, -- пояснил Кирк. -- Посмотрим, вдруг ты права, и чего интересного в его барахле найдем. Заодно в случае чего подтвердишь, что я у него ничего не воровал.

Почему-то теперь эта идея не вызвала у меня особого энтузиазма. Говоря откровенно, я рассчитывала, что Кирк откажется, просто желала таким образом отвлечь его от мыслей об измене жены. А то бы, чего доброго, еще начал мне рассказывать, как, в каких позах и насколько часто он занимался со своей ненаглядной Алисией любовью, а она, негодница такая, это не оценила и предала его при первой же возможности.

-- Идем, идем! -- поторопил меня Кирк, и я неохотно встала, осознав, что отвертеться все равно не удастся. Сама же ему это предложила.

Ох, надеюсь, что в разгар нашего обыска не нагрянет сам Дани! Вряд ли черный дракон обрадуется, увидев, что мы роемся в его вещах.

***

Как оказалось, комната Дани располагалась ровно на противоположном конце коридора от наших. Чем ближе мы к ней подходили, тем отчетливее становился запах гари.

-- Еще не один месяц пройдет, прежде чем сюда поселить кого удастся, -- недовольно пробурчал Кирк, принюхиваясь. -- Вроде бы, и пожара как такового не было. Ан нет, воняет так, будто тут сожгли кого заживо.

После чего остановился около одной из дверей и забренчал связкой ключей, привешенной к его поясу. Миновала целая минута, а то и две, прежде чем он нашел нужный. От нетерпения я изгрызла себе все ногти на руках. Ну что он так долго копошится? Интересно ведь, какие тайны скрывает в себе жилище самого настоящего черного дракона! И в то же время аж дух захватывает от страха быть застигнутыми.

Наконец, Кирк отомкнул замок. Мгновение помедлил, прежде чем распахнул дверь настежь, и недвижимо замер на пороге. Запах гари тут же стал гуще и неприятно защекотал в носу.

Я встала на цыпочки, заглядывая в помещение поверх его плеча. На какой-то жуткий момент почудилось, будто сейчас мы лицом к лицу столкнемся с Дани. Вот будет весело, если он встретит нас да как рявкнет -- мол, что тут забыли?

Но вопреки моим самым страшным ожиданиям такого не произошло. Комната была совершенно пустой. По всей видимости, в ней не убирались с самого момента драки и бегства Дани. Простыни на кровати были смяты, на столике все еще стояли бокалы и початая бутылка вина. Чуть дальше на полу красовалось огромное пятно сажи, а стена была закопченной.

-- Проходи. -- Кирк посторонился, пропуская меня.

Если честно, мне совсем не хотелось этого делать. Мелькнула суматошная мысль: а не собирается ли Кирк вероломно запереть меня здесь? Но почти сразу я отказалась от нее. Да ну, чушь какая. Зачем ему это?

Но все-таки мои колени предательски затряслись, когда я сделала шаг, вступив в недолгое временное жилище черного дракона.

Кирк зашел сразу за мной. Тихо закрыл дверь и скрестил на груди обмотанные бинтами руки.

Я заметила, как сильно дрожали его пальцы, а взгляд мужчины был неотрывно прикован к разобранной постели. Да, нелегко ему сейчас, должно быть.

-- Алисия... -- прошептал Кирк, не мигая глядя на кровать, которая так и не стала ложем страсти. -- Когда я увидел ее здесь, в объятиях этого хлыща, то мне показалось, что у меня вот-вот остановится сердце -- так больно было.

Я смущенно переступила с ноги на ногу. Ох, неужели придется вновь выслушивать его долгие душевные стенания?

-- Все, хватит об этом! -- тут же зло проговорил Кирк, словно подслушав мои испуганные мысли. -- Надоело! С этой историей я превращаюсь в сопливого нытика. Такое чувство, будто мне вновь двадцать. Давай искать, с чем этот Дани к нам пожаловал.

Благо, что поиски не заняли много времени. Уже с порога я заприметила небольшую переметную сумку, небрежно засунутую под кровать.

-- Угу, -- довольно кивнул Кирк, увидев то же. -- Ну-с, и что у нас там?

Наверное, прозвучит не очень красиво, но я именно ему предоставила честь залезть без спроса в вещи черного дракона. Я опасалась, что Дани мог защитить свое имущество при помощи какого-нибудь заклинания. И тогда первый, кто посягнет на него, будет испепелен на месте. Ну, это к примеру. Или же обращен в живую статую. Демоны, да мало ли какую пакость способен сделать дракон!

-- Наверное, стоит быть осторожнее, -- неуверенно промямлила я, когда Кирк достал сумку и положил ее на кровать.

Но обманутый муж не слушал меня. Он, не задумавшись, рванул завязки сумки.

Я на всякий случай зажмурилась и сделала шаг назад. Затем приоткрыла один глаз. Кирк по-прежнему стоял около кровати, живой и здоровый, и озадаченно почесывал подбородок, глядя в глубины сумки.

-- То-то она мне такой легкой показалась, -- пробормотал он. -- Тут же нет ничего! Вот он и не возвращается, поди, за сумкой.

Ничего нет? Я изумленно вздернула брови и все-таки подошла ближе, поборов свой страх перед драконьими охранными чарами.

Увы, Кирк был прав. Сумка лежала перед нами, являя удручающую пустоту своего нутра. Ни перемены белья, ни теплых вещей. Да здесь даже какого-нибудь чудом затерявшегося носка не было!

-- Ну что же, теперь с чистой совестью можно выкинуть ее и подготовить номер для других постояльцев, -- резюмировал Кирк. -- Проветрим пару дней, стену побелим, на пол какой-нибудь старый половик кинем...

Я больше не слушала болтовню Кирка, который, как истинный хозяйственный мужик, полностью переключился на обсуждение того, как намерен привести комнату в порядок. Мои руки сами потянулись к сумке. Ну не может быть, чтобы в ней ничего не было! Неужели в подкладку не завалился хотя бы жалкий клочок бумаги, из которого я узнаю про планы подлого и опасного врага?

"Клочок бумаги ей подавай, -- насмешливо фыркнул внутренний голос. -- А лучше -- подробнейшее указание, где надлежит искать Моргана и зачем он, собственно, понадобился драконам. Мечтательница!"

Однако неожиданно мои пальцы наткнулись на что-то твердое. Я нахмурилась, пытаясь определить, что это такое. Особую трудность создавало то, что Кирк и не думал уходить, продолжая настойчиво нудить мне на ухо. Поэтому я действовала очень осторожно, не желая привлекать его внимания.

Судя по всему, в подкладку сумки было что-то зашито. Что-то маленькое и округлое, по очертаниям напоминающее монету.

Внезапно я вспомнила слова ныне покойного сьера Густаво о том, что Дани искал какой-то талисман, способный выпивать души. Я испуганно вздрогнула всем телом, подавив первый порыв откинуть сумку куда подальше. А не наткнулась ли я ненароком на эту опасную вещь, которую ранее все-таки нашел дракон? Но почти сразу я покачала головой, отказываясь от этого предположения. Да нет, вряд ли. Не думаю, что Дани оставил бы столь опасный и могущественный амулет на постоялом дворе. Наверняка он уже давным-давно вернулся бы за ним. К тому же далеко не факт, что он его все-таки обнаружил. Морган ведь не имел никакого понятия, где может быть талисман.

Понятное дело, кончики моих пальцев тут же принялись зудеть от жадного любопытства. Нет, я обязана выяснить, что здесь спрятано! Правда, вполне вероятно, что меня ожидает разочарование, и я обнаружу обычную монетку, каким-то образом попавшую под подкладку сумки. Но не проверить я не имею право.

-- Слушай, а можно я куплю эту сумку? -- с нарочитым равнодушием предложила я. -- А то моя совсем прохудилась. Давно надо было новой обзавестись, только руки как-то не доходили.

-- Да бери так! -- Кирк махнул рукой, раздраженный тем, что я отвлекаю его от решения насущных проблем. -- В благодарность за то, что со мной пошла. А то я бы еще долго вокруг да около бродил, не решаясь открыть комнату. Хотя по-хорошему вряд ли Дани сюда сунется. Ему в прошлый раз хорошо от меня досталось!

И он горделиво приосанился, судя по взгляду, брошенному на пятно копоти, вспомнив недавнюю драку.

Я скептически хмыкнула, в свою очередь посмотрев на его перебинтованные руки. Ну да, ну да, конечно, Дани досталось, называется. На месте Кирка я бы не была столь самоуверенна. Как ни крути, но именно он понес куда большие потери, чем черный дракон.

Однако вступать по этому поводу в спор с ним я, естественно, не собиралась. А то, не приведи небо, осерчает и заберет назад злополучную сумку. Тогда я так и не узнаю, что же спрятано за подкладкой.

-- Спасибо! -- искренне поблагодарила я, изо всех сил прижав к груди драгоценный подарок.

Кирк вряд ли услышал меня. Он уставился невидящим взором на постель и был погружен в настолько тяжкие раздумья, что даже не отреагировал, когда я выскользнула из комнаты, едва не ставшей местом смертельной трагедии.

***

В коридоре я остановилась. Посмотрела сначала направо, потом налево, желая убедиться, что за мной никто не следит. Но нет, в этот час второй этаж постоялого двора словно вымер. Видимо, большинство постояльцев собралось сейчас внизу, желая провести непогожий осенний вечер за кружкой крепкого пенного напитка и дружеским разговором.

Свободной рукой я задумчиво почесала кончик носа. Еще раз посмотрела на свою добычу. Итак, куда бы мне податься, чтобы спокойно и без спешки изучить ее? Моя комната отметается сразу. Ульрика может спать сколь угодно крепко, но по закону подлости она обязательно проснется, стоит мне только заняться чем-нибудь интересным. Комната Седрика и Фрея по той же причине не подходит. Не стоит быть провидецей, чтобы понять: господин королевский дознаватель по особо важным делам сразу же отнимет у меня сумку, и повезет еще, если он покажет, что там было спрятано. А то с него станется напустить на себя чрезвычайно суровый вид и словно нехотя обронить, что это не моего ума дело.

Я вспомнила о конюшне, где угодила в западню Селестины. Быть может, немного прогуляться под дождиком? Но тут же отказалась от этой идеи. Нет, слишком опасно! Кто поручится, что меня вновь не подкараулят? И на этот раз Седрик вряд ли успеет прийти на помощь.

Я уныло прислонилась спиной к стене. И что делать? Не потрошить ведь сумку прямо здесь. Опасно: вдруг кто пройдет и заинтересуется, чем это я тут занимаюсь.

В этот момент из бывшей комнаты Дани вышел Кирк. По-моему, он даже не заметил меня в дождливом сумраке. Прошел мимо, ничего не сказав и не посмотрев в мою сторону. А возможно, просто протрезвел и теперь стесняется со мной говорить, сообразив, как много сокровенного выболтал по пьяни.

"Он не закрыл дверь, -- шепнул внутренний голос. -- Теперь в этом нет надобности, да и комнату надлежит убрать. Однако вряд ли служанке сейчас будет до этого дело: внизу творится настоящее столпотворение, сама видела. Почему бы не вернуться во временное пристанище дракона и не осмотреть сумку там? Вряд ли тебя кто потревожит".

Я невольно кивнула. В самом деле, почему бы и нет? Если же меня застанут врасплох, то я всегда смогу оправдаться, будто потеряла какую-нибудь мелочь, когда была там с Кирком. Он наверняка подтвердит мои слова. Да и в попытке воровства меня будет затруднительно обвинить, поскольку комната пуста.

И я смело отправилась обратно.

Почудилось, будто за время моего недолгого отсутствия запах гари стал гуще. Дождь за окнами усилился, перейдя в настоящий ливень. Было так пасмурно и темно, что я с трудом различала очертания предметов. Благо, что способности арахнии не замедлили проявить себя, и сумрак привычно посветлел перед моими глазами.

Я покосилась на разобранную постель, но садится на нее не стала. Уж лучше устроиться на полу, чем расположиться на смятых простынях, словно пропитанных запахом чужого пота и чужой страсти.

Но на свое счастье я увидела стул. Он был отодвинул далеко в сторону, поэтому не бросался в глаза. Отлично, то, что надо!

Перетащив его к столу, на котором все еще собирала пыль открытая бутылка вина, я положила перед собой сумку. Запустила в нее руку и тут же нащупала загадочный бугорок по ту сторону подкладки. Так, чем бы мне ее разрезать?

Неполную минуту я сомневалась, не разодрать ли швы зубами, поскольку никаких ножей и прочего холодного оружия у меня с собою не была, но тут заметила около бутылки штопор. Сойдет! Как говорится, на безрыбье и русалка -- улов.

Негромкий треск материи -- и прямо на мою ладонь выкатилась старинная серебряная монетка. Я машинально сжала кулак, не давая ей упасть, но тут же приглушенно ахнула и разжала пальцы, после чего она с негромким звоном покатилась по полу. Ой, жжется-то как!

Я неверяще уставилась на пострадавшую руку. Прямо посередине ладони расцветал ожог, более всего похожий на самое настоящее клеймо. Красные воспаленные линии отчетливо складывались в изображение песочных часов, лежащих на боку.

-- Что это такое? -- прошептала я, пытаясь пальцем оттереть загадочный символ. Но при первом же легчайшем прикосновении болезненно ахнула опять, с величайшим трудом удержавшись от вскрика.

Обожженная кожа принялась зудеть многократно сильнее, а таинственный знак еще ярче проступил на моей коже.

Это мне не нравилось. Очень сильно не нравилось! И прежде всего тем, что теперь мне предстоял неприятный разговор с Седриком. Вряд ли некромант не заметит моей новой боевой раны. Ой, даже не хочу думать, какими нелестными эпитетами он наградит меня на этот раз! Наверняка "дурында" будет самым ласковым определением.

"Ну и дурында же ты! -- мгновенно отозвался внутренний голос. -- Тебя только необходимость объяснений с некромантом пугает в сложившейся ситуации? На твоем месте бояться надо совсем другого. В самом деле, не отлупит ведь и не прибьет сгоряча тебя Седрик. А вот на что способен этот знак -- большой вопрос".

Я зло фыркнула себе под нос. Да сама понимаю, что произошло нечто очень странное и пугающее. Ладно, давай сначала отыщем эту проклятую монету и посмотрим внимательно на нее.

Благо, искать долго не пришлось. Монета лежала всего в паре шагов от меня, маняще поблескивая.

Естественно, второй раз брать ее в руки я не решилась. Вместо этого я опустилась на колени и чуть ли не ткнулась в пол носом, разглядывая свою находку.

На первый взгляд, ничего удивительного в ней не было. Монета как монета. Ну да, таких раньше я никогда не видела, но это ничего не значит. Я и квадратных драймов и треугольных аров Итаррии никогда не видела, не говоря уж про ольгестские фунты. Однако это же не значит, что они не существуют. За свою жизнь я держала в руках лишь наши родные оркалы. Мало ли из какой страны могла угодить к Дани эта монета.

Но почему-то не оставляла меня странная уверенность, что эта монета родом из Прерисии. Впрочем, монета ли это? Скорее, какой-то магический амулет с пока непонятными свойствами.

"Ну почему же с непонятными? -- не согласился со мной внутренний голос. -- Одно его свойство ты знаешь совершенно точно: умение оставлять клеймо на ладонях всяких неосторожных и любопытных сверх меры девиц".

Я не обратила особого внимания на этот навязчивый бубнеж. В чем смысл постоянно переливать из пустого в порожнее? Что сделано -- то сделано, как говорится. Теперь надо выяснить, как это возможно исправить.

"Если вообще возможно", -- добавил привычного яда глас моего рассудка.

Я задумчиво потерла все еще зудящее клеймо. Интересно, что будет, если я опять возьму монету? Неужели я обзаведусь еще одним символом на ладони? Или, быть может, второе прикосновение каким-нибудь образом отменит первое? Было бы здорово! Жаль, что пока не попробуешь -- не узнаешь.

Я глубоко вздохнула и на всякий случай задержала дыхание. Ну что же, как говорится, кто не рискует -- тот не любим Артайной.

И решив так, я смело взяла монету в руку.

К моему удивлению и облегчению, ничего не произошло. Никакой новой вспышки обжигающей боли я не почувствовала. Это было хорошо.

Но, увы, и символ с моей ладони никуда не делся. Он все так же зловеще багровел свежим ожогом на моей коже. И это было плохо.

Я озадаченно посмотрела на загадочный знак. Странно, но теперь я заметила, что болезненная краснота с рубцов медленно сходит, а волдыри прямо на глазах сдуваются и исчезают. Минута, может быть, две, и ожог заживет, но клеймо-то останется! Эх, еще бы сообразить, что означает этот символ!

"Наверное, потому монета и была зашита в подкладку, -- опять навязчиво забубнил внутренний голос. -- Дани опасался, должно быть, случайно наткнуться на нее, когда будет рыться в поклаже. Вот и решил так себя обезопасить".

Я покачала головой. Да, резонное предположение, но, увы, оно вряд ли означает что-нибудь хорошее для меня. Получается, амулет настолько опасен, что даже черный дракон, его владелец, опасался к нему прикоснуться.

Можно было вечность глазеть на свою злосчастную руку и проклинать тот момент, когда я вздумала наведаться в эту комнату и обыскать вещи Дани. Сделанного это не исправило бы. Меня немного утешало то обстоятельство, что я являлась дочерью арахнии и тролля, к тому же уже принявшей тень паука. От первых я получила неуязвимость к ядам, от вторых -- выносливость и силу. Будем надеяться, это поможет мне в сложившейся ситуации. По крайней мере, убить меня точно сложнее, чем обычного человека.

Немного успокоив себя этим, я безжалостно оторвала от низа рубахи длинный лоскут и перемотала им ладонь. Сойдет на первое время. По крайней мере, символ повязка закрыла. Если Седрик примется расспрашивать, то скажу, что поранилась ножом, когда отрезала себе хлеб. Наверняка это происшествие заставит его рассмеяться, а Ульрика так и вовсе ядом изойдет, придумывая мне обидные прозвища, из которых "криворукая" явно будет самым мягким. Но переживу как-нибудь. Уж лучше прослыть неуклюжей, чем вновь выслушивать нравоучения некроманта. Попробую как-нибудь незаметно расспросить его о том, что бы мог значить этот символ.

Саму монету после недолгих раздумий я отправила в карман. Надеюсь, не вывалится где-нибудь.

И я решительно вышла из комнаты, оставив растерзанную сумку на кровати. Пожалуй, стоит навестить друзей и проверить, все ли у них в порядке.

***

Как оказалось, мое возвращение оказалось как раз кстати. Едва я приблизилась к своей комнате, как услышала доносящийся из-за двери гул ведущегося внутри разговора. Правда, вот интересная особенность, я никак не могла разобрать, о чем идет речь, хотя беседующие не шептались, а говорили в полную силу. Пожалуй, вернее даже сказать, что кричали друг на друга. Но знакомые вроде бы звуки наотрез отказывались складываться в слова и фразы.

Недоумевая, я толкнула дверь. Мое удивление еще сильнее возросло, когда я обнаружила, что та заперта. Очень интересно! Чем же они там заняты? Или, не приведи небо, за время моего отсутствия на них напали?

От столь ужасной мысли мое сердце остановилось, пропустив несколько ударов, после чего забилось вдвое чаще обыкновенного. Но почти сразу разговор за дверью стих, словно там услышали, что в коридоре кто-то стоит. И после нескольких секунд томительной тишины я услышала голос Седрика.

-- Тамика, входи! -- приказал он.

-- Как ты узнал, что это я? -- первым же делом выпалила я, заходя в комнату. Стоит ли говорить, что в этот раз дверь открылась передо мной сразу же, хотя я не слышала, чтобы кто-нибудь подходил к ней и возился с засовом.

Седрик, который стоял около окна, неопределенно пожал плечами.

-- Не стоит настолько преуменьшать мой магический дар, -- с кривой ухмылкой проговорил он. -- Уж на такой-то элементарный фокус я способен. Кстати, как мое заклинание неслышимости? Действует? В этот раз я учел свои ошибки и решил обезопасить нас от возможного подслушивания.

И некромант небрежно прищелкнул пальцами, после чего по стенам комнаты поползли уже знакомые мне ветвистые всполохи чар.

-- Еще как действует, -- поспешила я его заверить, после чего с интересом огляделась.

Судя по всему, здесь действительно только что произошла серьезная ссора. На это указывало то, что Фрей, обычно приветливый и улыбчивый, никак не отреагировал на мое появление. Он сидел в единственном кресле, грозно сдвинув брови, а на его коленях привычно расположилась Мышка.

Хмурилась и Ульрика. На ее скулах пламенел необычный румянец, глаза подозрительно блестели, но не от слез, а скорее, от непонятного мне возбуждения.

Хм-м... Я потерла подбородок. Сдается, эти двое только что наорали друг на друга. Причем кричала именно Ульрика, а Фрей был вынужден защищаться. Но чем ей не угодил несчастный? Обычно она относилась к нему достаточно благосклонно. По крайней мере, нравился он ей явно больше, чем я или Седрик.

-- Как отдохнули? -- поинтересовалась я, решив зайти издалека.

-- Нормально, -- лаконично ответил Седрик. Чуть склонил голову, внимательно глядя на меня. -- А ты как прогулялась?

-- Хорошо, -- уклончиво проговорила я.

Некромант насмешливо вскинул бровь и перевел взгляд на мою перевязанную руку.

Я прикусила губу, удерживая себя от ругательства. Вот ведь глазастый какой! Поразительно, как мало времени ему потребовалось на то, чтобы увидеть повязку.

-- Порезалась, -- кратко обронила я. -- Решила перекусить, пока вы спите, спустилась вниз, а когда резала хлеб -- заодно себе и руку разрезала.

-- Криворучка! -- ожидаемо хихикнула Ульрика. -- Растяпа бестолковая! Как, ну как можно порезаться кухонным ножом?

-- Еще как можно, -- так же ожидаемо пришел мне на выручку Фрей, при этом упорно не глядя на фею. -- Однажды я себе чуть палец не отрезал, когда обед готовил.

-- И почему я совсем не удивлена? -- презрительно фыркнула та. -- Послали мне боги попутчиков. Что один, что вторая, что третий... -- На этом месте Седрик внушительно кашлянул, и Ульрика мгновенно смутилась, буркнув напоследок: -- А, да ладно! Могло быть хуже.

-- А у вас что тут за шум да гам? -- поинтересовалась я, пытаясь вроде как невзначай спрятать руку за спину.

Уж очень мне не нравилось то, как Седрик смотрит на нее. Будто может видеть сквозь ткань. А там кто его знает -- вдруг и в самом деле способен на такое.

-- Мы обсуждали план нападения на Дани, -- лаконично ответил Седрик. -- И Ульрика с Фреем не сошлись во мнениях.

-- Представляешь, она предложила, чтобы мы взяли -- и кинули Мышку ему прямо в лицо! -- воскликнул Фрей, от возмущения аж подпрыгнув на месте. -- Мол, потом тварь Альтиса сама разберется и покарает своего обидчика.

-- И что тебе не понравилось? -- осторожно полюбопытствовала я.

Если честно, я не видела ничего страшного в предложении Ульрики. Дани был очень опасен. Я не сомневалась, что он без особых трудностей расправится со всеми нами. Один плевок его огненной слюны -- и мы сгорим заживо. Пожалуй, Ульрика права. Если мы желаем расправиться с ним, то дракона надлежит застать врасплох. И Мышка являлась именно тем созданием, кто без особых проблем расправился бы с ним.

-- Как это -- что мне не понравилось? -- Фрей препротивно взвизгнул, услышав мой вопрос. Даже спящая Мышка поставила торчком уши и что-то невнятно заворчала, силясь успокоить своего хозяина. А приятель уже продолжал, не пытаясь скрыть обиженной дрожи голоса. -- Да мне все не нравится! Почему Мышка вообще должна участвовать в этом? Наш противник -- черный дракон! Насколько я понял, они психи еще похлеще сумеречных. А этот Дани к тому же безжалостный убийца. Да он просто размажет мою маленькую, мою хорошенькую собачку по земле!

-- Смею тебе напомнить, что твоя маленькая и хорошенькая собачка -- тварь Альтиса! -- неприятным каркающим голосом отозвалась Ульрика. -- При желании она сама кого угодно размажет и отправит к престолу своего создателя.

-- Мышка -- не тварь Альтиса! -- предсказуемо возопил Фрей. -- Она не виновата в том, кем родилась. И не смей ее оскорблять! Она обижается, когда ее так называют!

Я скептически вздернула бровь, глядя на мирно спящую собаченцию. Да ей, по-моему, абсолютно наплевать на наши споры и скандалы. Главное, чтобы Фрей не забывал ей почесывать животик, пока ругается с нами.

Увлеченная перебранкой между Фреем и Ульрикой, я не сразу заметила, что Седрик перебрался ближе ко мне. Поэтому не сумела сдержать испуганного вскрика, когда он неожиданно материализовался передо мной и вдруг пребольно схватил меня за пострадавшую руку.

-- Ты что делаешь? -- воскликнула я, безуспешно пытаясь вырвать ее из железной хватки некроманта.

-- Дай взглянуть! -- приказал железным тоном он. -- Если порез неглубокий, то я без особых проблем залечу его.

-- Не надо! -- испуганно взвыла я, осознав, что мой обман вот-вот окажется раскрыт.

Но Седрик не слушал меня. Без особых проблем сломив мое отчаянное сопротивление, он одной рукой удобно перехватил меня повыше локтя, а другой ловко содрал повязку. И замер, во все глаза уставившись на загадочный символ на моей коже.

Надо было признать, сейчас ожог выглядел полностью зажившим, словно я получила клеймо много лет назад. Но от этого знак выглядел еще более четким, ровными буграми шрамов складываясь в изображение песочных часов, лежащих на боку.

-- Как ты интересно порезалась! -- не удержалась от вполне понятного сарказма Ульрика. -- И как только умудрилась?

Даже Фрей, который все это время усердно сохранял на лице хмурое надутое выражение, не удержался от искушения, встал и подошел ближе, после чего удивленно присвистнул.

-- Откуда это? -- простодушно изумился он. -- Мика, я ничего подобного не помню на твоей руке!

-- Так, -- мрачно обронил Седрик, продолжая держать меня за руку и тем самым не позволяя убрать злополучный символ со всеобщего обозрения. -- Так-так-так.

От его тона мне стало не по себе. Было странно, что воздух в комнате не заискрился снежинками -- так холодно произнес это Седрик. И я уныло вздохнула, осознав, что теперь долгих и неприятных объяснений не избежать.

-- Не хочешь рассказывать, где ты заполучила это украшение? -- негромко поинтересовался некромант.

Я сжала губы и отрицательно мотнула головой. Вот ни капельки не хочу!

-- И не рассказывай на здоровье. -- Седрик с нарочитым равнодушием пожал плечами. -- Я унижаться и вытягивать из тебя сведения по капли не стану. Времени и нервов жалко. Но надеюсь, что ты в курсе значения этого символа, правда ведь?

Я пригорюнилась. Увы, я не имела ни малейшего понятия, что символизирует этот проклятый знак. Судя по всему, Седрик как раз знает это. И теперь мне придется унижаться и вытягивать из него сведения по драгоценной капле.

-- Как так? -- немедленно возмутилась Ульрика. -- Получается, вы оба будете молчать, как будто ничего не произошло? Но это же нечестно! Я от любопытства с ума сойду!

-- Или мы можем поступить иначе, -- вкрадчивым тоном искусителя продолжил Седрик, не обратив никакого внимания на жалобу фею. -- Мы сядем и спокойно обсудим ту ситуацию, в которую ты угодила. Ты расскажешь, каким образом умудрилась получить проклятье, а я попытаюсь придумать, как выкрутиться из этой ситуации с наименьшими потерями.

Я неуютно поежилась. Ой, что-то мне не нравятся слова некроманта. Что значит -- я расскажу о том, где получила проклятье? Неужели я проклята? Но кем и почему?

-- А ты ругаться не будешь? -- робко спросила я на всякий случай.

-- Да тут не ругаться, а плакать надо, -- печально выдохнул Седрик.

Тем самым он окончательно погрузил меня в бездну отчаяния. Немедленно захотелось разрыдаться навзрыд, пасть перед ним на колени и слезно умолять спасти меня.

Однако в этот момент я заметила лукавый блеск в глазах некроманта. Правда, он почти сразу нахмурился, вернув во взгляд прежнюю жалость, смешанную в должной мере со состраданием, но было уже поздно. Нахлынули сомнения: а так ли плохи мои дела в действительности, или господин некромант умело запугивает меня, прекрасно понимая, что именно страх за свою жизнь наивернейшим способом развяжет мой язык?

Увы, проверить свои предположения я никак не могла. Не спросишь ведь в лоб этого типа, не дурит ли он мне голову. Ну да ладно, все равно моя тайна оказалась раскрыта. Смысл теперь юлить и уворачиваться от прямых вопросов?

-- В общем, пока вы дрыхли, я захотела обыскать комнату Дани, -- прямо сказала я, решив сыграть в открытую. -- Тот сбежал так поспешно, что оставил все свои вещи. Вот я и захотела проверить, не найду ли чего-нибудь интересного.

Седрик дернул кадыком, словно лишь в последний момент удержался от какого-то высказывания в мой адрес, подозреваю, что весьма нелицеприятного. Опустился на кровать и кивнул, показывая, что внимательно меня слушает.

Я глубоко вздохнула и поведала своим друзьям про то, как спустилась в общий зал постоялого двора и наткнулась там на Кирка, который пытался при помощи алкоголя запить горький вкус измены любимой жены. Как можно точнее передала нашу беседу, правда, по вполне понятным причинам не стала пересказывать интимные откровения мужчины. Вряд ли они относятся к делу. Когда я дошла до сцены обыска комнаты Дани, Седрик будто обратился в статую. Его лицо окаменело, даже глаза словно потускнели, не отражая ни мыслей, ни эмоций. Ничего, словно смотришь в темные спокойные воды лесного озера. Лишь однажды на самом дне зрачков метнулся всполох затаенного раздражения: когда я дошла в своем рассказе до обнаружения монетки, зашитой в подкладку сумки. Когда же я перешла к описанию боли от ожога, глаза некроманта вновь подернулись туманом напускного равнодушия.

-- Вот так вот, -- наконец, завершила я. -- Этот знак на ладони я получила от монеты. К слову, сейчас я могу совершенно спокойно взять ее в руки, не опасаясь вновь обжечься.

-- Монета с тобой? -- почти не разжимая губ, обронил Седрик.

-- Ага. -- Я послушно принялась рыться в кармане брюк. -- Сейчас, где-то здесь.

На какой-то жуткий миг мне показалось, что я потеряла ее. Но почти сразу она послушно скользнула мне в пальцы, и я с облегчением вздохнула. Вытащила руку и протянула ее Седрику, держа на ладони загадочную находку.

-- Спасибо, -- учтиво поблагодарил он. После чего осторожно обернул свою руку носовым платком и взял монету.

Я изумленно вздернула брови. Интересно, зачем он так сделал? Неужели опасается, что монета может клеймить и его этим символом?

"Вот, смотри и учись, Мика, -- забубнил внутренний голос. -- Вот как ты должна была поступить, когда нашла монету! Сначала принять меры предосторожности, а уже потом хватать ее!"

-- Если монета была проклята, то это излишняя предосторожность, -- непрошенно влезла Ульрика. -- Полагаю, она уже не опасна.

-- И все-таки я предпочел бы перестраховаться...

Седрик не успел закончить фразу. В следующее мгновение Ульрика ловко нырнула за спину Фрея, который тоже не смог устоять перед искушением и завис над плечом некроманта, с любопытством глазея на непонятную вещь, и с силой его толкнула.

Приятель после столь подлого поступка феи с приглушенным ругательством полетел вперед. Силясь удержать равновесие, бездумно схватился за руку Седрика и тут же закричал не своим голосом.

-- Ульрика! -- взвыла я. -- Я тебе сейчас все крылья пообрываю! Ты чего натворила?!

-- А чего я натворила? -- спокойно осведомилась та, правда, тут же спрятавшись под защитой чар невидимости. -- Разве с Фреем что-то случилось?

-- Со мной все в порядке, -- поспешил он меня заверить, так же резко перестав кричать, как и начал. -- Я просто испугался, что эта дрянь мне тоже руку обожжет. Так прям сама мне в ладонь скользнула.

-- Все в порядке? -- на всякий случай уточнила я.

-- Угу. -- Фрей кивнул и вытянул перед собой руку, в которой лежала монета. -- Вот, смотри.

И действительно, его ладонь даже не покраснела, что уж говорить о возможном ожоге.

-- Надо сказать, методы у тебя весьма радикальные, -- проговорил Седрик, обращаясь, по всей видимости, к Ульрике.

-- Да ладно вам. -- Воздух над платяным шкафом засеребрился, доказывая, что фея поспешила взмыть на свое излюбленное место подальше ото всех. -- Главное, что я права. Я была уверена, что Фрею ничего не грозит. -- После крохотной заминки Ульрика добавила чуть слышно: -- Ну, почти уверена.

Я со свистом втянула в себя воздух. Как же я теперь понимаю Ульеров, которые приговорили хранительницу своего рода к смерти! Ох, не стоило Арчеру спасать ее. Просто уму непостижимо, сколько в столь мелком создании вредности и подлости!

Седрик тоже покачал головой, видимо, подумав о том же самом, но вслух ничего не сказал. Осторожно взял из руки Фрея монету, уже не прибегая к защите носового платка, и надолго задумался, разглядывая ее со всех сторон.

-- Я умру, да? -- не выдержав, спросила я и на всякий случай сморщилась, готовая горько разрыдаться.

-- Ты знаешь, что означает этот символ? -- невежливо вопросом на вопрос ответил Седрик.

Я шумно вздохнула и на несколько секунд задержала в груди воздух, силясь успокоиться и не взорваться гневным криком. Он издевается, что ли? Ну откуда же мне это знать? Если бы я была в курсе -- то так бы и сказала, а не мучилась неизвестностью.

-- Нет, понятия не имею, -- наконец, в должной мере совладав со своими эмоциями, процедила я сквозь зубы.

-- Песочные часы издавна означали течение времени, неотвратимость наказания за грехи, -- задумчиво проговорил Седрик, подняв монету повыше и рассматривая ее в тусклом свете пасмурного дня. -- Все течет, все изменяется, но неизменно только одно: всех нас после смерти ожидает суд Альтиса, да не прозреет он никогда.

Я скрипнула зубами. Час от часу не легче! Неужели я оказалась заклеймена символом бога мертвых? Но я всегда считала, что его знак -- глаз, перечеркнутый молнией. Неужели ошибалась?

-- Песочные часы, лежащие на боку, это совсем другое дело, -- тем временем продолжал свою познавательную лекцию некромант. -- Это знак безвременья, пустоты. Нет смены дня и ночи. Время остановилось и не идет. Нет смерти, а значит, и нет жизни.

-- Что-то мне не нравится, как это звучит. -- Я с натугой рассмеялась, надеясь, что Седрик тоже хотя бы улыбнется и попытается меня приободрить, мол, не бери в голову.

Но некромант в ответ лишь смущенно пожал плечами и отвел взгляд.

-- Это то объяснение, которое я когда-то прочитал в книге, посвященной всевозможным символам, -- грустно проговорил он, и смех застрял в моем горле. -- Возможно, я не прав, и есть иное толкование. Но в таком случае его надлежит требовать с Дани, поскольку мне оно неизвестно. В конце концов, это же его монета.

-- Неужели я действительно умру? -- тоскливо протянула я, чувствуя, что мир вокруг подозрительно расплывается в подступивших слезах. -- И скоро это случится? Как узнать, сколько времени мне осталось?

-- Я не знаю, Тамика, -- с нажимом повторил Седрик. -- Могу тебя утешить лишь тем, что этот знак все-таки не означает неминуемую гибель.

-- Человек с этим знаком стоит над и вне времени, -- вдруг проговорила Ульрика, перебив некроманта.

Я с интересом посмотрела на фею. Она скинула с себя чары невидимости и легкомысленно болтала в воздухе ногами, снисходительно наблюдая за нами с вершины платяного шкафа.

-- И что это значит? -- спросила я у нее.

-- Я неплохо разбираюсь в обычаях и традициях сумеречных драконов, -- сказала Ульрика. -- Но черные все-таки не чета им. Поэтому ответить на твой вопрос я не могу. До меня доходили лишь какие-то слухи, обрывки сплетен.

-- Расскажи хотя бы их, -- попросила я, с ужасом представив, что зловредная фея взамен прикажет встать мне на колени и умолять ее таким образом. С нее станется.

Однако Ульрика была непривычно серьезна. Малейший намек на насмешку исчез из ее голоса. Она говорила тихо и твердо, явно испытывая ко мне сочувствие. Что скрывать очевидное, это напугало меня до дрожи в коленях. Видать, мои дела действительно обстоят хуже некуда.

-- Когда-то давно я слышала легенду, -- неохотно произнесла она после томительной паузы, за время которой, наверное, на моей голове появились первые седые волосы. -- Мол, черные драконы владеют проклятой монетой, которая бережно хранится ими и передается из поколения в поколение. Любое существо, неважно, человек то будет, или сумеречное создание, дотронувшись до нее, обретет страшный дар. Для него время перестанет существовать. Этот избранный будет способен видеть, как и когда умрет всякий известный ему. Только одна смерть будет ему неведома: собственная. А когда он закончит свой жизненный путь, монета вновь станет опасной для окружающих. Ее проклятье будет ждать новую жертву.

Я с таким облегчением вздохнула, что Фрей, стоящий рядом, даже подпрыгнул от неожиданности. И только-то? А ужаса-то на меня нагнали! Я ведь и в самом деле подумала, будто мои дни сочтены. Подумаешь, узнаю я, как и кто умрет. Что в этом плохого? Напротив, многие кучу денег гадалкам отдают, лишь бы одним глазком заглянуть в будущее.

-- Ты радуешься? -- Ульрика удивленно вскинула брови. -- Почему?

-- А почему бы и нет? -- Я счастливо улыбнулась. -- Что может быть дурного в даре предвидения?

-- То, что увиденное нельзя изменить. -- Ульрика печально хмыкнула. -- К примеру, представь, что ты узнаешь, какая страшная гибель уготована твоему возлюбленному или другу. Хочешь или нет, но ты примешься считать дни до его кончины, а скорее всего, приложишь все мыслимые усилия, лишь бы это не допустить. И тем горше будет потом, когда ты осознаешь, что именно твои действия привели к трагедии. Ты этого хочешь?

Улыбка сама собой умерла на моих губах. Н-да, о таком-то я и не подумала. Пожалуй, Ульрика права: неведение зачастую означает благо. Буду ли я счастлива, раз за разом видя в воображении смерть друзей и зная, что ничего нельзя исправить?

-- Мика, очень тебя прошу! -- с чувством проговорил Фрей. -- Пожалуйста, если ты увидишь, как суждено умереть мне -- молчи. Во имя всех богов -- молчи! Я не желаю знать, сколько мне еще осталось. И не хочу просыпаться в кошмарах, понимая, что драгоценное время жизни уходит.

-- Но я не вижу ничего подобного! -- возразила я. -- Наверное, проклятье не сработала на арахнии...

И тут же осеклась. Облик друга замерцал, растворяясь на глазах. И я вдруг увидела его -- с лицом, изрезанным глубокими морщинами, седым, как лунь. Он возлежал на огромной роскошной кровати, вокруг которой толпилось множество незнакомого мне народа. А на его коленях приютилась, жалобно поскуливая, такая же уродливая Мышка, которая словно ни капли не изменилась за эти годы.

"Время пришло".

Над Фреем склонилась очень красивая женщина в развевающемся свободном одеянии белого цвета. Мышка оскалила было клыки, но незнакомка пригрозила ей пальцем -- и собака заскулила громче. Зарылась головой в одеяло, не желая видеть, что сейчас произойдет.

"Пойдем".

Странница в белом поцеловала Фрея, и тот послушно обмяк на подушках, а среди собравшихся вокруг скорбного ложа людей послышались искренние рыдания.

Я моргнула, прогоняя это видение. Сосредоточила взгляд на Фрее, но тот отшатнулся от меня с нескрываемым ужасом на лице.

-- Ты видела, да? -- упавшим голосом поинтересовался он. -- Ты сейчас увидела, как я умру? Нет, не надо, ничего не говори: ни да, ни нет. А то я сойду с ума от желания узнать, как все будет.

В этот момент я поняла, что если хочу сохранить нашу дружбу, то обязана солгать. Причем солгать так, чтобы у него и мысли не возникло об обмане с моей стороны.

-- Но я ничего не видела, -- спокойно сказала я и, не мигая, выдержала пристальный недоверчивый взгляд друга.

-- Правда? -- на всякий случай уточнил он, сложив губы скорбной скобочкой.

-- Честное слово! -- заверила его я, незаметно скрутив за спиной фигу и таким образом попросив у богов прощения за свой обман.

-- Хвала небесам! -- с нескрываемым облегчением вздохнул Фрей. -- Счастье какое! Но тогда получается, что Ульрика ошибается, и это какая-то другая монета и другое проклятье.

-- Получается, -- чуть слышно отозвалась я. Украдкой посмотрела на фею и невольно вздрогнула. На губах Ульрики гуляла понимающая усмешка. Неужели она заметила мою фигу и поняла, что она означает?

-- Ладно, предлагаем пока забыть эту тему, -- вступил в разговор Седрик. -- Как я уже говорил раньше, монета принадлежит Дани. Вот найдем его -- и спросим, что все это значит. Согласны?

Я кивнула, упорно избегая поднять голову и посмотреть на него. Пожалуй, ему не следует знать, что проклятье работает. И уж тем более я не горела желанием увидеть, какой будет его смерть.

-- В одном мы теперь можем быть абсолютно уверены, -- продолжил Седрик, не дожидаясь от меня какой-либо реакции. -- Дани обязательно вернется. Он не оставит монету. Наверное, он полагал, что Кирк не посмеет открыть комнату без его присутствия, поэтому сумка в безопасности.

-- Что же, тогда предстоит готовиться к схватке с черным драконом, -- проговорила я, после чего подняла голову и неосторожно взглянула на некроманта.

Тотчас же его фигура пошла знакомыми радужными всполохами, растворяясь на глазах.

"Не хочу это видеть! -- забилась в голове перепуганной птицей заполошная мысль. -- Нет, не смотри, не надо!"

Но было уже поздно. Всполохи улеглись, и я опять увидела некроманта.

На первый взгляд в его облике ничего не изменилось. Только на висках засеребрилась седина, а вокруг рта появились скорбные морщины перенесенных жизненных разочарований и невзгод. И изменилась одежда. Теперь на Седрике вместо старого поношенного сюртука с рукавами, запачканными мелом, был строгий черный камзол с изысканным серебряным шитьем. На тонких нервных пальцах -- тяжелые массивные перстни, украшенные непонятными символами. По всей видимости, благосостояние королевского дознавателя по особо важным делам очень и очень возросло к концу жизни.

Постаревший Седрик сидел за столом, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Перед ним стоял высокий хрустальный бокал, наполненный ярко-алым содержимым. Вино искрилось и переливалось в свете одинокой свечи, чье пламя было способно выхватить из мрака лишь этот крохотный пятачок пространства. Вся остальная комната утопала в непроглядной тьме. Но я почему-то не сомневалась, что там кто-то есть. Кто-то, кто напряженно следит за каждым движением некроманта, чего-то выжидая. Я ощущала кожей нетерпение этого существа, почему-то абсолютно не сомневаясь, что оно не было человеком. Точнее, возможно, когда-то и было, но сейчас утратило малейшее сходство с разумным и мыслящим созданием, превратившись в подобие дикого кровожадного зверя.

-- За тебя, Беатрикс! -- вдруг проговорил Седрик и поднял бокал. -- За твое здоровье и здоровье твоих детей! Всю жизнь я пытался доказать тебе...

Он не договорил, в болезненной гримасе скривив рот. Одним глотком осушил бокал и с силой бросил его на пол. Звон разбитого хрусталя перекрыл разъяренный рык существа во тьме, но Седрик вряд ли это слышал. Его глаза уже стекленели, поскольку перед его взором открывался не этот мир, а царство теней.

Я зажмурилась и отчаянно затрясла головой, но видение уже растворялось само. Миг, другой -- и я вернулась в реальность и обнаружила, что Седрик смотрит прямо на меня.

"Он знает, -- вдруг поняла я. -- Он прекрасно знает, что я солгала Фрею. И знает, что только что я видела его смерть. Но почему ничего не спрашивает?"

Губы Седрика тронула слабая усмешка, словно он прочитал мои мысли. После чего некромант отвернулся и с демонстративным интересом уставился в окно, за которыми уже густели вечерние сумерки.

Я поняла, что кто-кто, а Седрик никогда не станет надоедать мне вопросами по поводу своего будущего. Он не желал этого знать. И, пожалуй, верно делал.

Однако это понимание ни капли не умалило моего любопытства. Кто такая Беатрикс, за чье здоровье он пил перед самой смертью? Неужели та девушка, которая некогда предпочла другого? Тогда получается, что воспоминания о ней он пронес через всю жизнь. Что это, если не истинная любовь?

"Выходит, и истинная любовь может быть невзаимной", -- пробурчал внутренний голос.

Я невольно вздрогнула от этой мысли. Да, у богов жестокие шутки. Пожалуй, нет ничего страшнее и больнее, чем знать, что твоя половинка счастлива в объятиях другого.

-- Давайте обсудим наш план, -- проговорил Седрик, по-прежнему глядя исключительно в окно. -- В схватке с Дани у нас будет только один шанс на миллион победить. Поэтому надо как следует подготовиться, чтобы не упустить и эту столь мизерную возможность.

Комментарии: 52, последний от 16/11/2016. © Copyright Малиновская Елена (TigerIlina@mail.ru) Размещен: 28/06/2015, изменен: 28/06/2015. 402k. Статистика. Повесть: Фантастика, Любовный роман, Юмор Дочь тролля Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Оценка: *6.2517** Ваша оценка:
Аннотация: В гостях у драконов я побывала, злобного некроманта победила. Что там дальше на повестке дня? Ах да, надо же все-таки выйти замуж! Правда, вот беда: единственный подходящий на роль моего жениха осмелился сбежать. Ну что же, значит, снова в путь! Кто-кто, а я буду биться за свое личное счастье до последнего. Раз, два, три, четыре, пять - я иду искать! И если жених не спрятался - я не виновата! Четвертая книга соответствующего цикла. Вышла в июле 2015 года в серии "Колдовские миры" издательства "Эксмо". ISBN 978-5-699-81801-3. Тираж 5 000 экземпляров. Внимание! На самиздате отсутствует значительная часть книги!

Малиновская Елена : другие произведения.

Дочь тролля. Книга четвертая. Сбежавший жених