Малиновская Елена : другие произведения.

Любовь без права выбора

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.05*77  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда-то у меня было все. Любящие родители, достаток в семье, блестящее будущее и молодой человек рядом, которого я готовилась назвать мужем. Но в один ужасный день все переменилась. Из дочери графа я превратилась в нищую оборванку. Вместо красивого уютного дома - продуваемая всеми ветрами лачуга. Жених поспешил отказаться от "проблемной" невесты. И если я хочу выжить и отомстить за смерть родителей, то мне придется учиться правилам новой жестокой игры, в которой у любви нет права выбора.
    Книга вышла в декабре 2015 года в серии "Руны любви" издательства АСТ. ISBN: 978-5-17-093857-5, тираж 5 000 экземпляров.
    Внимание! На самиздате отсутствует значительная часть книги!


 []

Малиновская Елена

ЛЮБОВЬ БЕЗ ПРАВА ВЫБОРА

Часть первая

Сделка с некромантом

  
   Вьюга бушевала всю ночь. Наша ветхая лачуга сотрясалась от разгула непогоды. Ветер то и дело ударял в стены так сильно, что я вздрагивала от испуга и пряталась под дырявое одеяло с головой, ожидая, что в любой момент сорвет крышу. По крохотной комнатушке -- единственной в доме, если не считать сеней, -- гулял безжалостный ледяной сквозняк. Он кусал меня за щеки и нос, пробирался под груду ветоши, наваленную на кровать, где я и Дирк, мой младший брат, безуспешно пытались укрыться от мороза. То и дело я выбиралась из этой норы и, страдальчески морщась, подбрасывала в печку очередное полено, не давая умереть огню. А потом еще долго стояла и с отчаянием смотрела на неуклонно уменьшающийся запас дров. До утра нам хватит. Наверное, продержимся даже до вечера. А что дальше? Это -- последнее, что у нас есть. В дровянике пусто, соседи вряд ли дадут еще. Эту вязанку я и без того выпрашивала чуть ли не на коленях, клянясь всеми богами, что обязательно отработаю на любой грязной и тяжелой работе.
   Но самое страшное заключалось не в этом. В действительности я не мерзла сегодня ночью, потому что на кровати подле меня спал младший брат. Его худенькое тщедушное тельце уже неделю терзала огненная лихорадка. Когда он обнимал меня в тщетной попытке согреться, то я ужасалась тому, насколько горячим он был. Казалось, тронь лоб -- и обязательно обожжешься. И ему не легчало. Напротив, с каждым прожитым днем он все больше и больше времени проводил в тяжелом беспамятстве. Там, в бреду, он боролся с какими-то чудовищами, звал родителей, погибших прошлым летом. А я тихо плакала и на каждый его жалобный болезненный вскрик лишь приговаривала:
   -- Тише, тише, маленький мой.
   Дирк почти не ел. Да и что я могла ему дать? Его бы отпоить наваристым куриным бульоном, но у нас оставался лишь черствая и плесневелая буханка хлеба, которую сердобольная соседка сунула мне накануне украдкой, опасаясь разозлить проявлением милосердия чрезмерно рачительного мужа, не страдающего особым великодушием. Не передать словами, как сильно я была благодарна ей за это! Я топила снег, размачивала в получившейся воде корочки и безуспешно пыталась впихнуть хоть немного этого месива через плотно сомкнутые губы Дирка, покрытые кровавыми корочками жара, но тот лишь мычал и мотал головой, все так же не приходя в сознание.
   Я понимала, что долго он не продержится. Если я сегодня не приведу к нему целителя, то к вечеру вечный странник уведет моего брата к престолам бога-отца и богини-матери, как полгода назад он увел моих родителей. Но все целители, к которым я обращалась, требовали таких денег, каких у нас не было. И никому не нужна была в услужении чумазая девчонка, готовая пойти хоть в рабство, лишь бы спасти брата. А многие вообще не пускали меня на порог, едва услышав мое имя. Слишком прогремело оно в свое время по Хельону.
   -- Пить... -- в этот момент простонал Дирк.
   Я встрепенулась и бросилась к печке, где в котелке грелась вода для него. Зачерпнула глиняной кружкой, поднесла к губам брата, неловко поддерживая его за плечи.
   Тот, не открывая глаз, сделал глубокий глоток. Подавился и закашлялся. Кашлял долго и тяжело, будто пытался выплюнуть легкие. А я с ужасом смотрела на то, как пузырится на его губах кровь. Только магия могла бы его спасти. Магия и целитель.
   Неожиданно Дирк широко распахнул глаза. С силой, которую нельзя было бы предположить в исхудавшем тельце, схватил меня за руку.
   -- Я не хочу умирать, -- четко и громко сказал он, глядя на меня с какой-то дикой смесью надежды и обиды. -- Хеда, я не хочу умирать! Мне страшно...
   -- Ты не умрешь, -- проговорила я и положила свободную ладонь на его пылающий лоб. -- Ты не умрешь, Дирк. Я клянусь!
   Мой голос задрожал и сорвался на последнем слове. Но я искренне верила в то, что говорила. Был еще один человек в нашей округе, к которому я еще не обращалась за помощью. Слишком страшило меня то, что он мог попросить взамен. Но почему-то я не сомневалась, что он согласится. Потому что у меня было, что ему предложить в обмен на жизнь брата.
   Дирк устало смежил веки и вроде как задремал. Я поправила на нем одеяло. Затем встала и отошла к печке. В каком-то диком порыве ярости распахнула дверцу и до упора забила топку драгоценными дровами. Этого хватит до моего прихода. Хоть не придется страшиться, что Дирк замерзнет, пока я буду ходить по делам. Если я ошибаюсь, и виеру Гарольду Триану окажется неинтересным мое предложение, то выход у меня останется только один. Я задвину печную заслонку и лягу рядом с братом. Говорят, смерть от угара быстра и безболезненна. Вот и проверю, так ли это. Но я не отпущу Дирка одного к престолу богов. В тот миг, когда он предстанет перед судилищем высших сил, я буду держать его за руку. Сестра, которая не сумела уберечь от смерти единственного оставшегося в живых родного человека.
   Затем я повернулась к крохотному осколку зеркала, стоявшему на столе. Даже не помню, откуда я его притащила в свое время. Скорее всего, сохранила из прошлой жизни, когда мы жили в большом светлом доме и у нас было достаточно слуг...
   Я зажмурилась и мотнула головой, запретив себе вспоминать о тех днях. Не стоит. Я почти убедила себя в том, что это был лишь сон. Очень красочный и до жути правдоподобный сон, где я была дочерью графа, а не чумазой, вечно голодной девчонкой, вынужденной ныне стоять на коленях, вымаливая краюшку хлеба.
   Из отражения на меня взглянула бледная от переживаний и бессонницы девушка с осунувшимся лицом и лихорадочным блеском синих глаз. Темные, давно немытые волосы убраны под шерстяной платок. Вместо платья -- какая-то рванина, а поверх дырявый овечий полушубок. Надеюсь, виер Гарольд все-таки пустит меня на порог и выслушает, а не прикажет убираться прочь, сочтя за попрошайку.
   Затем я бросила последний взгляд на Дирка. Впервые за долгое время его не мучили никакие кошмары. Он спал, свернувшись в клубочек, и на его губах блуждала слабая мечтательная улыбка. Хороший ли это знак? Не знаю. Говорят, перед самой смертью страдающие от огненной лихорадки получают передышку, когда жар отступает, и начинаешь надеяться, будто самое страшное позади. Но я верила, что застану Дирка в живых, когда вернусь. Он не уйдет за вечным странником без меня. Этого просто не может быть!
   Решив так, я втиснула ноги в разношенные валенки, чьи подошвы, увы, давно были истерты до дыр, и вышла из избы.
  

***

   На улице едва рассвело. Небо хмурилось низкими тучами, готовыми в любой момент вновь разверзнуть свое снежное брюхо над спящим городом. Я в нерешительности замерла на пороге, глядя в лиловые сумерки, повисшие над дорогой. Не слишком ли рано я отправилась в гости к виеру? Знать любит вставать поздно, ближе к обеду, поскольку ночи у нее отведены для веселого кутежа. Боюсь, виер Гарольд еще спит. Но, с другой стороны, вполне вероятно, он даже не вернулся домой. Его род занятий предполагает именно ночное бодрствование. Нельзя медлить! Если он ляжет спать, то слуги меня даже слушать не будут и не впустят в дом. А значит, Дирк окажется обречен, а вместе с ним и я. А если он еще не проснулся -- то подожду. Но я обязана с ним встретиться, и как можно быстрее!
   И я решительно сошла с крыльца. Правда, при первом же шаге провалилась в снег чуть ли не по пояс, щедро зачерпнув его валенками. Но упрямо отправилась вперед, страшась даже на миг задуматься о том, что будет ожидать меня в конце этой дороги.
   Виер Гарольд жил на соседней улице. Казалось бы, странный выбор места для такого богача, как он. Обычно состоятельные люди предпочитали покупать дома в центре города, тогда как окраины были отведены беднякам. Но я понимала причины, по которым виер предпочел выбрать себе жилище здесь. Кладбище. Моя лачуга была крайней к погосту, примыкающему к западной части Хельона. И, увы, у меня и брата были все шансы в ближайшем будущем переселиться на другую сторону кладбищенской ограды.
   Я украдкой шмыгнула носом, в очередной раз запретив себе об этом думать. Сейчас не время себя жалеть. Сейчас я должна думать только о Дирке.
   Пробираться через глубокий снег было настолько тяжело, что я не чувствовала холода, хотя мой полушубок напоминал настоящее решето. Напротив, достаточно скоро я взмокла от пота. Однако стоило мне только остановиться напротив дома виера Гарольда, как мороз тут же напомнил о себе. Предательский ветер мгновенно забрался под одежду, ледяными щупальцами огладил мою разгоряченную кожу, а пальцы ног в промокших валенках заледенели.
   Я поправила на голове платок. Глубоко вздохнула, набираясь решимости.
   В хмурых утренних сумерках дом виера выглядел брошенным. Ни огонька, ни отблеска свечи не мелькало в его окнах. Неужели я опоздала, и Гарольд уже лег отдыхать?
   Стоило мне так подумать, как дверь дома распахнулась, и на высокое крыльцо вышла дородная степенная женщина в меховом полушубке. Она восхищенно ахнула при виде улицы, заваленной снегом, и деловито принялась вытряхивать какой-то половик.
   -- Простите, -- робко окликнула ее я, оставаясь за кованой оградой. -- А господин Гарольд...
   -- Позже приходи, девочка, позже! -- не дослушав, оборвала меня женщина. -- Его еще нет.
   -- А когда...
   -- Да кто же его знает, -- опять не дала мне договорить женщина. Хихикнула. -- Гарольд -- он такой. Вечно на месте не сидится ему. Может вообще через неделю явиться. Он меня в известность о своих планах не ставит.
   Через неделю! От этих слов женщины я почувствовала, как мое сердце на несколько секунд перестало биться. Это даже не катастрофа, это хуже! Это смертный приговор и для Дирка, и для меня.
   По всей видимости, я слишком сильно переменилась в лице, поскольку женщина вдруг перестала трясти своей тряпкой и внимательно на меня посмотрела.
   -- Иди домой, деточка, -- уже мягче повторила она. -- Замерзнешь так стоять, одежка-то на тебе так себе. Завтра попробуй стукнуться. Авось повезет.
   И ушла, не дожидаясь моего ответа.
   Я глухо застонала и привалилась плечом к створу ворот. Нет, никуда я не уйду. Я не могу ждать до завтра! Дирк умрет уже сегодня, если ему не помочь. Я знаю это, чувствую. Поэтому буду стоять и ждать здесь. Я не могу вернуться домой одна. Пусть я замерзну до смерти, пусть. Я знаю, что у престола богов я встречу брата. Вдвоем нам будет не так страшно стоять, ожидая вердикта и оценки нашего земного пути.
   Через некоторое время опять пошел снег. Я стояла и любовалась тем, как с неба падают огромные пушистые хлопья. Красиво! Жаль, что Дирк не видит этого.
   Холода я уже не чувствовала. Напротив, почему-то с каждой секундой становилось все жарче. А еще очень хотелось спать. Видимо, сказались последние бессонные ночи, когда я со страхом прислушивалась к редкому прерывистому дыханию брата, боясь, что вот-вот оно прервется навсегда.
   Наверное, я все-таки задремала. Какой-то промежуток времени просто выпал из моего сознания. В чувство меня привел громкий смех, раздавшийся совсем рядом. Я встрепенулась и вдруг поняла, что уже не стою, а сижу в сугробе. Должно быть, не удержалась на ногах от усталости и сползла.
   -- ... а она что тебе ответила? -- услышала я отрывок разговора, и из-за поворота улицы показалось двое мужчин.
   -- Сказала, что наглость должна быть вознаграждена, -- услышала я ответ и новый взрыв смеха.
   Я попыталась встать, но ноги совершенно не слушались меня. Создавалось такое ощущение, будто они не мои, а принадлежат чужому человеку. Вообще ничего не чувствую.
   Я всхлипнула, вцепилась руками в створ ворот и с усилием принялась карабкаться вверх.
   Тем временем парочка приблизилась, продолжая беседовать друг с другом.
   -- Ну и везунчик же ты, Гарольд! -- с искренним восхищением и завистью произнес первый мужчина. -- Такую красотку завоевал.
   -- Да, я такой... -- с нескрываемым бахвальством отозвался его приятель.
   Гарольд! Я перестала дышать, не в силах поверить в удачу. Неужели боги все-таки улыбнулись мне, и господин Гарольд решил пораньше вернуться домой? Я ни за что не упущу этот шанс.
   -- И что будешь делать дальше? -- продолжал расспрашивать Гарольда его друг.
   В этот момент пара приятелей поравнялась со мной. Увлеченные разговором, они даже не заметили меня, все еще силящуюся подняться из сугроба. Но пальцы упрямо не желали хвататься за обжигающе ледяной металл, а ног я по-прежнему не чувствовала. И раз за разом я бессильно оседала в пушистый снег.
   -- Даже не знаю, -- все с теми же нотками откровенного самодовольства произнес Гарольд, который был выше своего собеседника почти на голову.
   -- Господин...
   Голос задрожал и сорвался. Вместо оклика получился какой-то писк полузадушенной мыши. Товарищ Гарольда даже не услышал меня, но вот сам интересующий меня господин замедлил шаг и кинул на меня заинтересованный взгляд через плечо.
   -- Господин, -- повторила я, отчаянно пытаясь заставить свои ноги слушаться. -- Прошу...
   И попыталась схватить за полу теплого пальто товарища Гарольда, который как раз проходил мимо.
   -- Фу ты!
   Его аж передернуло от отвращения. Он замахнулся было, явно желая отвесить мне хорошую оплеуху, но потом покосился на Гарольда и опустил руку. Неприятно хохотнул, отпрыгнув сразу на несколько шагов в сторону.
   -- Совсем попрошайки обнаглели, -- проговорил он, с демонстративной брезгливостью отряхивая пальто, хотя я даже не прикоснулась к нему. -- Уже на людей кидаются. Пойдем, Гарольд.
   Я больше не пыталась ничего сказать. Все равно вместо слов получается какой-то невразумительный хрип. Видимо, слишком долго я пробыла на морозе, карауля свою последнюю надежду. Что же, виера я дождалась. Но ему явно нет никакого дела до меня.
   И я опустила голову, почувствовав, как мир вокруг замерцал в пелене готовых пролиться слез.
   Неожиданно я ощутила, как к моему подбородку прикоснулась чья-то рука, затянутая в дорогую кожу теплых перчаток. Легкий нажим -- и вот уже я гляжу в спокойные и очень внимательные глаза виера Гарольда.
   -- Гарольд, да оставь ты ее! -- раздраженно посоветовал другу незнакомый мужчина, который предпочел остаться поодаль. -- Сейчас будет рыдать навзрыд, небылицы рассказывать да денег просить. Пойдем уже, выпьем горячего вина!
   Я заметила, как по лицу виера Гарольда пробежала быстрая недовольная тень. Неужели он в самом деле сейчас уйдет, послушавшись приятеля?
   -- Мой брат... -- Замерзшие губы никак не желали шевелиться. Я так много хотела сказать этому господину, но в итоге раздавались лишь невнятные восклицания. -- Прошу...
   -- Сколько ты уже здесь? -- спросил он, пропустив мимо ушей мою попытку объясниться. -- Час, два?
   Я лишь пожала плечами. Не помню. Наверное, намного дольше. Да разве это имеет значение? Там, в быстро остывающей лачуге сейчас умирает мой брат. И виер Гарольд должен, просто обязан пойти со мной!
   -- Пожалуйста! -- Голос неожиданно окреп, и слово вырвалось криком. -- Прошу, мой брат!..
   -- Да у тебя жар! -- констатировал виер, прикоснувшись к моему лбу и тут же одернув руку. -- И сильный!
   -- Далась тебе эта бродяжка! -- гневно фыркнул его друг, по-прежнему не делавший ни малейшей попытки подойти ближе. -- Гарольд, дружище, ну что ты в самом деле дурью маешься! Оставь ее -- и пойдем. Продолжим обсуждать прелести виериссы Агнессы в более приятной и теплой обстановке.
   Но виер его не послушался. Мгновение -- и я вдруг почувствовала, как поднимаюсь в воздух. Это он без малейшего усилия взял меня на руки и отправился к крыльцу.
   -- Совсем с ума сошел, -- печально констатировал его приятель и поспешил за нами. -- Гарольд, девчонка-то хоть симпатичная? Или страшилу какую волочишь?
   Он говорил еще какие-то скабрезности, перечислял, что они могут на пару со мной сделать перед тем, как накормят до отвала и дадут пару монет, но я не слушала. Я была готова к подобному повороту событий. Если честно, я шла сюда, уже понимая, что в оплату могу предложить лишь свое тело. Ну, или жизнь. Смотря что господину Гарольду окажется нужнее. Он ведь некромант, и некромант, как говорят, неплохой. А этой магической братии всегда требуется кровь девственниц, поскольку лишь она по поверьям открывает двери между миром живых и духов. К тому же по Хельону ходили настоящие легенды о любвеобильности и страстной натуре господина Гарольда. Даже среди бедняков шутили о постельных подвигах некроманта, который ничуть не гнушался иметь одновременно две или три любовницы из самых разных сословий. Те, к слову, частенько устраивали шумные выяснения отношений между собой и даже драки. Однажды я сама видела, как стражники растаскивали двух прехорошеньких девушек, сцепившихся не на жизнь, а на смерть у этого самого крыльца. А сам Гарольд с каким-то из друзей шумно подзуживал красоток, обещая выигравшей незабываемую ночь.
   Понятия не имею, исполнил ли он свое обещание. Но через пару недель я видела его на городской площади под руку уже с другой, которая не участвовала в этой драке. Впрочем, спутницы у него менялись так часто, что многие делали ставки -- как скоро господину некроманту придется пойти по второму кругу. До поры до времени его спасало то, что он с равным удовольствием привечал в своей постели и замужних дам, и незамужних, да и обществом крестьянок не брезговал, не говоря уж о дворянках и просто состоятельных горожанках.
   Удивительно, но при всем этом некромант каким-то чудом умудрялся избегать разборок с разъяренными мужьями, обнаруживших, что по его милости обзавелись прекрасными рогами, хотя никогда не делал секретов из своих многочисленных похождений. Должно быть, обманутые супруги опасались связываться с магом, которому была подвластна магия смерти. Мало ли, какого духа призовет себе на помощь виер, будучи вынужденный защищаться.
   Наверное, могло бы показаться странным, что я желала попросить помощи именно у некроманта. Но, во-первых, все хельонские целители мне все равно отказали. А во-вторых, кому еще под силу отогнать вечного странника от постели моего брата, как не некроманту, которому дана власть над миром духов.
   Все эти мысли пронеслись в моей голове за один миг, пока господин Гарольд нес меня в свой дом. Я все пыталась сказать ему о Дирке, который ждал моего возвращения, но дар речи словно покинул меня. Я чувствовала себя так, будто сплю и никак не могу проснуться. То на пару мгновений теряла сознание, то вновь приходила в себя.
   Казалось, будто этот путь к заснеженному крыльцу никогда не закончится, хотя он наверняка занял не больше пары минут. Неожиданно я обнаружила, что лежу на кровати, а та самая женщина, которая не так давно посоветовала мне не дожидаться прихода виера, деловито стаскивает с меня валенки и полушубок.
   -- Брат, -- опять просипела я, сделав попытку схватить ее за руки. -- Мой брат...
   -- Неужели ты с самого утра там стояла? -- громко ужасалась она, не слыша моего шепота. -- Это же жуть сколько времени прошло! А одежда-то на тебе: дырка на дырке!
   И опять провал в памяти. Когда я открыла глаза в следующий раз, то увидела Гарольда. Он сидел подле меня и хмурил брови. Одна его рука приятно холодила мой лоб, а второй он держал меня за запястье, словно считал пульс.
   -- Господин! Прошу, мой брат!
   Я чуть не плакала, не понимая, почему меня никто не слышит. Неужели все зря? Неужели Дирк так и не дождется помощи?
   Темно-карие глаза некроманта странно блеснули, когда он взглянул на меня. А в следующее мгновение он приложил указательный палец к моим губам, не дав вымолвить и слова.
   -- Спи! -- властно приказал он, и мои веки сами собой отяжелели. -- Поговорим позже.
   -- Вы не понимаете!
   Я понятия не имею, сказала ли это вслух или только подумала. Сил сопротивляться магии виера Гарольда у меня не было. И я мягко соскользнула в объятия сна.
  

***

   -- Хеда, иди пить горячий шоколад!
   Я улыбаюсь, слыша такой родной голос матери. Значит, пришло время наших посиделок, когда можно говорить обо всем на свете, обсудить последнюю прочитанную книгу или похихикать над соседским мальчишкой, который как-то незаметно из сорванца превратился в застенчивого высокого юношу. Он при встрече почему-то постоянно заливается краской смущения, будто забыл, как всего несколько лет назад при любом удобном случае дергал меня за косички. По дому уже ползет густой запах свежей выпечки -- это Арта принесла в обеденный зал целую гору пышек. Окна распахнуты настежь, и в них вливается свежий воздух летнего вечера. Совсем недавно прошла гроза, поэтому пахнет мокрой листвой и травой. И я слышу смех Дирка. Радостный, взахлеб. Наверное, опять дурачится во дворе с приятелем. Строят крепость, в которой планируют обороняться от созданий бога-пасынка.
   И вдруг -- стук в дверь. Настойчивый, резкий. Сердце почему-то заходится в боли от дурного предчувствия. Нет, нельзя открывать! Но я слышу шаги отца, который торопится спуститься по лестнице. Затем повелительные громкие слова, смысл которых ускользает от моего понимания. И -- чернота дальше. Мой мир рухнул в тот пригожий летний вечер.
   Я проснулась от собственного крика. Слишком страшным оказалось окончание сна. Ведь именно я первой обнаружила наших родителей. Обнявшись, они лежали на супружеской постели, приняв смертельную порцию синельника ядовитого. Быстрая и безболезненная смерть. Моя мать и отец... Они решили, что смерть будет наилучшим выходом в их ситуации. Но нас с братом взять с собой не пожелали. До сих пор не понимаю, почему. Неужели они не осознавали, на какую участь обрекают нас? Увы, у меня не хватило решимости последовать их примеру, хотя я нашла достаточный запас яда на туалетном столике. Я просто не смогла бросить Дирка на произвол судьбы, а самой убить брата... Нет, у меня бы не поднялась рука. И целых полгода после этого мы пытались выжить. Да, пусть в нищете, но все же. Просто жить. Чувствовать солнце на своем лице, ветер в волосах. Разве это не счастье? А наесться можно и яблоками. В прошлый год их особенно много уродилось, и мы с братом часами бродили по окрестным лесам, выискивая наиболее сладкие дички. Но потом пришла зима...
   -- Тихо, тихо. -- На мою руку, лежащую поверх одеяло, ласково опустилась чужая ладонь. -- Ты что так кричишь? Кошмар приснился?
   Я с трудом сфокусировала взгляд на той, кто попыталась меня утешить. Та самая женщина, которая выбивала половик на крыльце. Служанка? Дальняя родственница, принятая в дом из жалости? Неважно, впрочем.
   -- Сколько?
   Голос по-прежнему отказывался служить мне, выдавая вместо нормальных звуков какое-то шипение.
   -- Ты спишь уже двое суток, -- верно истолковала мой вопрос служанка. Помолчала немного и с явным осуждением произнесла: -- Ты хоть понимаешь, что едва не замерзла насмерть? Нельзя же так!
   Я не слушала ее. Дыхание перехватило от ужаса, когда я услышала, как много проспала. Двое суток! Это же катастрофа! Получается...
   -- Мой брат... -- прошептала я, и первая слезинка прочертила влажную дорожку по моей щеке, сорвавшись с ресницы.
   -- Да все в порядке с твоим братом. -- Женщина вдруг рассмеялась и ободряюще потрепала меня по плечу. -- Ты металась в бреду и все порывалась отправиться домой за братом. Бормотала что-то о вечном страннике и печной задвижке. Не беспокойся, господин Гарольд позаботился о нем. Правда, ему пришлось знатно постараться. Страшно представить, сколько энергии он потратил! Потом сутки отсыпался. Сам только недавно встал.
   -- Хеда... -- вдруг услышала я робкое от двери.
   Повернула голову и увидела Дирка. Он стоял в просторной рубахе, доходившей ему до колен, бледный и такой исхудавший, что казалось, будто ключицы вот-вот прорвут ему кожу.
   -- Хеда, -- повторил он и внезапно ринулся ко мне. Залез с ногами на кровать и изо всех сил прижался ко мне.
   Я обняла брата, чуть слышно всхлипнув. Правда, теперь я плакала от счастья. Какую бы цену ни запросил за спасение Дирка виер Гарольд -- я все сделаю! Даже продам душу богу-пасынку.
   -- Как это мило, -- пробормотала служанка и встала, с улыбкой наблюдая за нами.
   -- Душераздирающая картина, -- согласился с ней хрипловатый мужской голос.
   Я вздрогнула от неожиданности и еще сильнее прижала к себе Дирка, словно опасалась, что в любой момент его могут отнять у меня. Затем посмотрела на нового визитера.
   Теперь на пороге стоял сам господин некромант. Должно быть, он недавно встал с кровати, поскольку кутался в роскошный парчовый халат, а его встрепанные темные волосы еще нуждались в расческе.
   -- Я сам сейчас расплачусь от умиления, -- проговорил виер с нескрываемым сарказмом. -- Брат и сестра счастливо избежали встречи с вечным странником. А все благодаря мне! Поражаюсь собственному благородству и милосердию.
   Я украдкой поежилась. Как-то странно прозвучала последняя фраза. Словно виер Гарольд ставил мне в укор все произошедшее.
   -- Когда намилуешься с братом, жду тебя в своем кабинете, -- холодно сказал некромант, продолжая с искренним интересом меня разглядывать. -- Там обсудим, как и чем ты мне заплатишь за мои старания.
   После чего развернулся с явным намерением уйти. Но вдруг замешкался и неохотно обронил, обращаясь к служанке, которая еще была в комнате:
   -- И, Найра, накорми их, что ли. Что один, что вторая -- одни мослы торчат.
  

***

   Стоило заметить, Найра хорошо знала свои обязанности. Она не только от души накормила меня и Дирка горячим сытным завтраком, а скорее -- обедом, поскольку день уже перевалил за полдень, но и нагрела на кухонной плите несколько ведер воды. Не передать словами, с каким наслаждением я вымыла свои волосы, а затем долго терла тело мочалкой. Эх, а ведь когда-то я принимала ванны каждый день, благо, что в нашем доме было установлено специальное огненное заклинание, позволяющее иметь столько горячей воды, сколько душа пожалеет.
   Потом я искупала Дирка, в очередной раз ужаснувшись тому, как сильно он исхудал за время болезни. Огненная лихорадка словно выпила из него все соки, оставив одни кости, туго обтянутые кожей.
   Найра даже притащила нам откуда-то одежду. Правда, что штаны, что рубаха оказались слишком велики для Дирка. Брюки пришлось подвязать под мышками, а рукава закатать более чем на половину. Зато платье, которое служанка приготовила для меня, было впору. Темно-синее, шерстяное, оно село точно по фигуре, выгодно подчеркнув цвет моих глаз.
   -- Красавица! -- не удержавшись, восхищенно цокнула языком Найра. Но почти сразу смутилась и стыдливо отвела взгляд.
   Я прекрасно понимала, что именно так взволновало служанку. По всей видимости, ее терзал вопрос, какую плату потребует с меня ее хозяин за помощь.
   Удивительное дело, но я почему-то совершенно не тревожилась по этому поводу. Я заранее знала, на что иду, когда решила просить помощи у этого человека, обладающего вполне определенной репутацией. Пусть я не узнала условия сделки заранее -- ну и что? Главное, что виер Гарольд спас моего брата. Даже если он потребует взамен мою жизнь, то я готова пойти на это.
   -- Я провожу тебя к господину Гарольду, -- сухо проговорила Найра, упрямо не поднимая на меня глаз, словно стыдилась чего-то. -- Полагаю, он уже заждался тебя.
   -- А я? -- пискнул Дирк, который умудрился сразу после купания стащить откуда-то шоколадное печенье и перемазал себе все лицо.
   -- А тебя я сначала умою, а потом отправлю разбирать один занимательный сундук, -- с нарочитой суровостью отозвалась Найра. -- Помнится, именно туда я в свое время спрятала игрушки сына...
   Служанка не завершила фразу. Приглушенно охнула и виновато покосилась на меня, будто испугалась, что сболтнула слишком много.
   Я сделала вид, будто не заметила ее оговорки, хотя, что скрывать очевидное, мне было любопытно, о чьем сыне упомянула служанка. Неужели у виера Гарольда есть ребенок? Странно, я никогда об этом не слышала.
   -- Пойдем! -- Найра грубовато дернула меня за рукав, тем самым оборвав мои мысленные рассуждения.
   Я глубоко вздохнула. Ну что же, пришло время платить по счетам. Посмотрим, что потребует за свою помощь господин некромант.
  

***

   Кабинет виера Гарольда располагался на втором этаже. Найра проводила меня до дверей, негромко стукнула в них, предупреждая о нашем появлении.
   -- Войдите, -- через некоторое время раздалось из комнаты.
   Служанка подтолкнула меня в спину, а сама поспешила к лестнице, торопясь вернуться к Дирку, которого оставила в гостиной.
   Я провела потными от волнения ладонями по подолу платья, разглаживая несуществующие складки. Поправила волосы, еще влажные после мытья и потому не убранные в косу. И осторожно тронула дверную ручку.
   В комнате было сумрачно. За окнами опять повисла белая снежная пелена ненастья, поэтому казалось, будто уже наступил вечер, хотя время не так давно перевалило за полдень. На стенах играли веселые оранжевые отблески разожженного камина.
   При виде ласкового огня я не удержалась от завистливого вздоха, вспомнив, как считала каждое полено, которое кидала в прожорливую печушку. Да, господин некромант, по всей видимости, понятия не имеет, каково это: не иметь и медного гроша на вязанку дров.
   Сам виер сидел в кресле за рабочим столом, заваленным всевозможными свитками и книгами. За его плечом дремала в воздухе магическая искорка, дающая достаточно света для чтения.
   При виде меня некромант отложил в сторону толстый фолиант, расслабленно откинулся на спинку кресла и сложил перед собой руки, перекрестив пальцы.
   -- Закрой дверь, -- попросил он, заметив, что я в нерешительности замерла около порога, все еще держась за дверную ручку, словно готовая в любой момент рвануть прочь.
   Я выполнила его распоряжение и почти не удивилась, когда услышала мягкий щелчок замка, а на двери вспыхнул и тут же погас отблеск чужого заклинания.
   -- На всякий случай, -- пояснил мне Гарольд, когда я повернулась к нему с выражением немого вопроса на лице. -- Чтобы нас никто не потревожил.
   Я кивнула, показав, что поняла его. Спрятала за спину руки, не желая, чтобы некромант увидел их предательскую дрожь.
   Гарольд заметил это. По его губам скользнула и тут же пропала язвительная усмешка.
   Сейчас, при свете хмурого ненастного дня, я получила возможность разглядеть его внешность. К моему удивлению, господин некромант оказался моложе, чем я представляла себе. Наверное, ему не исполнилось и тридцати. В темных густых волосах -- ни единой серебристой ниточки седины. Глаза такие насыщенного карего цвета, что на расстоянии выглядят черными. Скулы остры, а линия подбородка упряма, что указывает на непростой тяжелый характер.
   Был ли господин некромант красив? Сложно сказать. В общепринятом смысле слова -- нет. Слишком худощав, слишком долговяз, словно весь состоит из одних углов. Но я не сомневалась, что поклонниц у него хватает. Было что-то в его внешности безусловно притягательное и в то же время отталкивающее. Женщины любят мужчин, которые заставляют их страдать. Каждой кажется, что уж с ней-то плохой мальчик перевоспитается и станет милым, добрым и добрым малым. Зря. Как любила говаривать моя мать, передавая мне накопленную житейскую мудрость: нельзя переделать взрослого человека. Воспитывать можно ребенка, но никак не состоявшуюся личность. Лучше не тратить на это время, а найти такого человека, чьи привычки и образ жизни тебя полностью устроят.
   Впрочем, я немного отвлеклась. Итак, господин некромант в свою очередь окинул меня откровенно изучающим взглядом и негромко сказал:
   -- Милейшая, хватит жаться у порога. Подойди ближе. И не бойся, не укушу я тебя. -- Помолчал немного и добавил с усмешкой: -- По крайней мере, сразу.
   Я сделала шаг, еще один. Затем остановилась и угрюмо уставилась в пол, опасаясь даже на миг поднять глаза на некроманта.
   В комнате повисло долгое молчание, нарушаемое лишь треском поленьев в жарко растопленном камине.
   -- Как тебя зовут? -- наконец, первым прервал паузу Гарольд.
   -- Хедаша, -- неохотно проговорила я. Помолчала немного и вдруг неожиданно даже для себя добавила: -- Хедаша Артьян.
   -- Артьян? -- Я по-прежнему не смотрела на Гарольда, но в его голосе прозвучало неприкрытое удивление. Он явно узнал мою фамилию. И, если честно, легче мне от этого не стало.
   И еще одна долгая напряженная пауза из числа тех, которые так и хочется разорвать отчаянным криком.
   -- Твой отец, стало быть, Грегс Артьян, -- скорее, утвердительно, чем вопросительно протянул Гарольд. Помолчал немного и дополнил: -- Граф Грегс Артьян.
   Я кивнула. Сказать я все равно ничего не могла -- горло перехватил болезненный спазм волнения и стыда. Кто бы мог предположить еще год назад, что я, дочь графа, буду вынуждена побираться, словно последняя нищенка!
   Гарольд изумленно хмыкнул. Затем я услышала характерный звук, с которым открывается бутылка вина. Осмелилась бросить на него быстрый взгляд и увидела, что он достал два бокала и сейчас разливает в них кроваво-красную жидкость.
   -- Выпей! -- почти приказал он и один из них придвинул ближе к краю стола.
   Я послушалась. Сделала осторожный глоток, и губы обжег неожиданно крепкий пряный напиток.
   Гарольд между тем встал и отошел к окну, грея в раскрытой ладони свой бокал. Надолго замер, глядя, как за стеклом мечутся в танце снежинки.
   -- Я знал твою мать, -- вдруг проговорил он. -- Пересекались пару раз на приемах, но, увы, официально мы не были друг другу представлены. Ардали Артьян. Поразительно красивая женщина! Была...
   Последнее слово резануло меня, словно удар хлыста. Пальцы затряслись так сильно, что я едва не расплескала вино. На глаза опять навернулись слезы.
   -- Как я слышал, твои родители покончили с собой, -- жестокосердно продолжил расспросы Гарольд, словно не понимая, а скорее -- не желая понимать, какую боль мне приносит эта тема. -- Почему?
   -- Отец был обвинен в государственной измене, -- глухо ответила я. -- Вроде как обстоятельства его вины были неоспоримы. Его должны были арестовать и повесить. Но следователь, ведущий это дело... -- На этом месте мой голос задрожал и едва не сорвался. Я помолчала пару секунд, потом с усилием продолжила: -- В общем, отцу был предложен выбор. И он предпочел сам свести счеты с жизнью, лишь бы избежать судилища и последующей публичной казни. А мать, как верная и любящая супруга, последовала за ним. Наше имущество оказалось конфисковано в пользу государства. А мы с братом лишились дворянства.
   -- И твои родители бросили своих детей на произвол судьбы? -- Интересно, мне показалось, или в голосе Гарольда действительно прозвучало сочувствие? Впрочем, практически сразу в его тон вернулось нарочитое равнодушие: -- Ведь они не могли не понимать, как тяжело вам придется.
   Я пожала плечами. Сделала еще один крохотный глоток вина, после чего с усилием сказала:
   -- Они оставили нам с братом достаточно яда, чтобы при желании мы последовали за ними. Но я... Я оказалась слишком малодушной и не сумела...
   В голосе опять прорезались рыдания, и я замолкла. Даже сейчас, после этих чудовищно тяжелых месяцев голода и холода, я не жалела, что не предложила чашу с ядом брату и не выпила ее сама.
   -- А они, стало быть, сумели, -- с очень странной интонацией протянул Гарольд.
   Я осмелилась бросить на него быстрый взгляд. Надо же, такое чувство, будто он в бешенстве! Глаза потемнели, желваками так и играет.
   -- Трусы, -- с нескрываемым презрением бросил он в этот момент. -- Бросили детей, а сами сбежали.
   Я промолчала и уставилась в свой бокал. Я понимала, что не могу винить отца в его выборе. В конце концов, если бы он не покончил с собой, то все равно погиб бы, и его смерть оказалась бы гораздо менее приятной и более мучительной. Но мать... Нет, не хочу думать на этот счет! Просто не хочу -- и все тут. В конце концов, все уже сделано и ничего исправить нельзя.
   -- И что было дальше? -- спросил в этот момент Гарольд.
   Я опять пожала плечами, не в силах облечь в слова весь тот кошмар, через который нам с Дирком пришлось пройти. Вся эта история приключилась в конце лета, когда ночи еще были достаточно теплыми, а земля щедро дарила плоды. И я всерьез думала, что мы как-нибудь выберемся. В конце концов, у меня был жених...
   -- Сколько тебе лет? -- поинтересовался Гарольд, видимо, подумав о том же. -- Восемнадцать? Наверняка к тому моменту ты была уже помолвлена.
   -- Была, -- неохотно подтвердила я, вспомнив милого паренька-соседа. Его неизменный румянец, когда он преподносил мне букеты скромных полевых цветов. Стихи, которые он сочинял для меня и про меня. Без особой рифмы, но по-своему трогательные. Его робкие поцелуи в щеку. Если честно, я не млела в его объятиях и сердце не замирало от его прикосновений. Но я понимала, что вполне смогу прожить с ним всю жизнь: спокойную и без особых потрясений. Рожу детей и найду свое счастье в них. Так все жили в моем окружении. А еще я помню его мать -- высокую, холеную женщину. До сих пор в ушах стоит ее резкий визгливый голос.
   "Милочка, ну вы же понимаете, что теперь не может идти никакой речи о вашей свадьбе, -- выговаривала она в нашу последнюю встречу. -- Мне, конечно, очень жаль, что так все вышло с вашими родителями, однако согласитесь: они сами виноваты. Государственная измена -- это... Это просто в уме не укладывается! Кстати, помолвочное кольцо можете оставить себе. Все равно на нем гравировка, если продавать, то только перекупщикам".
   Сигурда, моего так называемого жениха, я тогда так и не увидела. Он предпочел спрятаться, лишь бы избежать столь непростого объяснения. Но я его в этом не винила. Эта семья была не первой и, увы, не последней, которая поспешила заявить о публичном осуждении поступка моего отца. Слишком страшило окружающих угодить под тень подозрения -- а не причастны ли они к тому же?
   Но я была благодарна виере Треоне за то, что она не стала отбирать кольцо, хотя имела на это полное право. Продав его, я и приобрела ту жалкую лачугу, которая стала нашим прибежищем в зиму.
   -- Полагаю, твой жених поторопился ретироваться, когда узнал, что его будущая жена -- дочь государственного преступника, -- прозорливо проговорил Гарольд, без проблем угадав окончание той помолвки.
   Я кивнула, подтвердив его слова. Да, все так.
   -- Люди... -- протянул Гарольд с плохо скрытым пренебрежением. -- Такие предсказуемые в своих страхах. Так любящие предавать и так беспокоящиеся о собственном благополучии.
   Я тоскливо посмотрела в окно, за которым бушевала метель. Здесь, за толстыми надежными стенами, совершенно не чувствовалось, какая непогода обрушилась на Хельон. А в своей лачуге я бы сейчас дрожала от страха и холода, гадая, не сдует ли очередной порыв ветра наше жалкое жилище.
   -- Я спас твоего брата от верной гибели, -- без предупреждения переменил тему разговора Гарольд, наконец-то прекратив расспрашивать о моем несчастливом прошлом. Хмыкнул и с нажимом добавил: -- Более того, я спас тебя. Ты едва не замерзла у ворот.
   -- Я в курсе, -- тихо прошелестела я. Кашлянула и продолжила чуть громче: -- Я пришла к вам за помощью. Прочие целители отказались...
   Я закусила губу, вновь окунувшись в то черное отчаяние, которое владело мною всего несколько дней назад. Отказы, одни отказы. Некоторые даже не пускали меня на порог, другие в лицо смеялись и говорили, что я заслужила это. Мол, боги наказывают меня за грехи родителей.
   -- Полагаю, абсолютное большинство из них и не смогло бы тебе помочь, -- со злой насмешкой и пренебрежением произнес Гарольд. -- Знаю я местных целителей. Только бессонницу да прыщи лечить умеют. А огненная лихорадка -- совсем другое дело. Тут травками да молитвами не обойдешься. Чтобы вылечить этот недуг, нужна магия действительно высокого порядка.
   -- Вы оставались моей последней надеждой, -- сделала я слабую попытку польстить ему. -- Кому, как не великому некроманту, под силу отогнать вечного странника от порога дома?
   -- Великому некроманту? -- с усмешкой переспросил Гарольд и одним глотком допил вино, еще плескавшееся в его бокале.
   Я тоже вспомнила о своем фужере и поспешила последовать его примеру. Говорят, алкоголь помогает, если предстоит разделить постель с нелюбимым человеком. Возможно, мне повезет напиться до бесчувствия, и я не запомню, как все будет происходить. И я с жадностью посмотрела на бутылку, оставленную некромантом на столе.
   -- Еще? -- без особых проблем расшифровал он мой взгляд.
   Не дожидаясь ответа, прищелкнул пальцами. Тотчас же бутылка сама взмыла в воздух и подлетела ко мне, после чего мой бокал вновь оказался наполнен. При этом ни одной капли вина не пролилось мимо.
   Я опустила голову, пряча даже не улыбку -- намек на нее в тени распущенных и вьющихся после купания волос. Виер Гарольд явно любит бахвалиться своим магическим даром и считает себя настоящим мастером. Хотел произвести на меня впечатление простеньким трюком. Будь на моем месте какая-нибудь крестьянка -- это бы, безусловно, сработало. Но ведь мой отец был графом, а следовательно, у нас дома частенько устраивались всевозможные приемы, на которые не гнушались заглядывать господа маги. Недаром они считаются сливками хельонского общества.
   Но, естественно, я не позволила и тени этих мыслей отразиться на своем лице.
   -- Спасибо, -- поблагодарила его я и тут же вновь поднесла бокал к губам.
   -- Это последнее для тебя на сегодня, -- предупредил меня Гарольд, который продолжал с искренним интересом за мной наблюдать. -- Знаешь ли, не люблю пьяных девиц. Особенно в постели.
   После последней фразы он подался вперед и впился жадным взглядом мне в лицо, явно ожидая, как я отреагирую на его откровенность.
   Мне стоило больших трудов не покраснеть. Но внутренне я уже смирилась с тем, какую плату мне придется принести за жизнь брата. Пусть будет так.
   -- Как будет вам угодно, господин, -- ровно отозвалась я, сделала шаг вперед и поставила бокал на краешек его стола, почти не пригубив его, после чего тут же вернулась на прежнее место.
   -- И тебя ничего не смущает в моем предложении? -- В голосе Гарольда прозвучало изумление.
   -- Я догадывалась о том, что вы потребуете в обмен на свою помощь, -- с прежним нарочитым безразличием ответила я. -- Все равно мне больше нечем заплатить. Только своим телом. Но вы спасли моего брата. Вы спасли меня. Вы вправе получить то, что сочтете нужным.
   -- И часто за последние полгода ты расплачивалась собою?
   Я удивленно подняла на Гарольда глаза. В его тоне вдруг прорезалось раздражение. Что это с ним? Он злится? Но почему?
   Я могла бы ему сказать, что он будет первым у меня. Но не стала. А то еще решит, будто я пытаюсь разжалобить его. Поэтому лишь неопределенно пожала плечами и опять опустила взгляд, уставившись на ковер под своими ногами.
   -- Ну что же. -- Гарольд наконец-то отлепился от подоконника. Обошел письменный стол и остановился передо мной, после чего резко скомандовал: -- Раздевайся!
   Я вздрогнула, словно от пощечины. Надо же, не ожидала, что он начнет так действовать. Что скрывать очевидное, в глубине души я все-таки надеялась, что господин некромант расщедрится на ласку.
   Но руки уже потянулись к завязкам на платье. Мгновение, другое -- и оно упало к моим ногам.
   В кабинете было тепло, даже жарко, однако я почувствовала, как покрылась мурашками. Сложнее всего было стоять смирно, не делая глупых и смешных попыток прикрыть свою наготу.
   Гарольд между тем медленно обошел меня кругом. Остановился позади меня, и я ощутила, как он провел пальцами по моей шее, убирая пушистую волну волос с плеч на спину. Постоял так немного, затем его тяжелая ладонь легла на мой живот.
   Я чуть слышно ахнула. На какой-то миг его пальцы стали невыносимо горячими. Но почти сразу он убрал руку.
   -- Шутница, -- пробормотал Гарольд, и я почувствовала его теплое дыхание на своем ухе. -- Ну и зачем скрывать, что ты девственница?
   -- Я не скрывала, -- смущенно пробормотала я, почему-то решив извиниться, как будто была виновата в чем-то.
   -- Ты просто не ответила на мой вопрос. -- Гарольд недовольно хмыкнул. Затем взял меня за плечи и резко развернул лицом к себе.
   Я поспешно опустила голову, не желая встречаться с ним взглядами, но он мягко прикоснулся к моему подбородку, и я с обреченным вздохом подняла к нему лицо.
   -- Ты в самом деле готова заплатить телом? -- негромко спросил он.
   Губы предательски затряслись. Ну что он мучает меня? Сначала заставил рассказать о семье, а теперь еще вынуждает вслух признаться в том, как низко я пала. Я, дочь графа, потомственная дворянка!
   -- А как вы думаете, почему я пришла именно к вам? -- Мой голос впервые с начала этого разговора зазвенел от гнева, хотя прежде я поклялась себе не выказывать никаких эмоций, чтобы не распалить ненароком некроманта. Мужчины не любят, когда им дерзят.
   Спохватившись, я тут же замолчала. Нет, не стоит выходить из себя, Хеда. Пусть он делает со мной все, что пожелает. А я буду представлять, будто все это происходит не со мной.
   -- Неужели у меня настолько дурная репутация в Хельоне? -- шутливо удивился Гарольд, верно интерпретировав вопрос, вырвавшийся у меня от досады.
   -- Вы известный любитель женщин, -- хмуро ответила я. -- Остальные целители соглашались помочь мне лишь за деньги. Я готова была стать служанкой, работать за еду, пока не выплачу долг за лечение брата. Но это никому не было нужно. А вы...
   Я пугливо не завершила фразу. Кто знает, вдруг виер Гарольд сочтет мои слова за личное оскорбление и поторопится отыграться на той, кто все равно не сможет дать ему отпор.
   Глаза Гарольда потемнели, правда, я никак не могла разобрать, от какого именно чувства. Несколько секунд он стоял молча, а потом вдруг искренне, от души, расхохотался.
   Я в очередной раз поежилась. Ну и чего он так веселится, спрашивается? А еще мне было очень неуютно стоять посередине комнаты обнаженной. Это заставляло меня чувствовать себя какой-то мелкой незначительной букашкой, не человеком даже, а так, некоей вещью, предметом обстановки, у которого по определению не может быть никакого чувства собственного достоинства.
   -- А ты молодец! -- вдруг похвалил меня Гарольд, прекратив смеяться так же резко, как и начал.
   Я озадаченно молчала, не понимая, чем вызвана неожиданная похвала.
   -- После твоих слов я должен, по всей видимости, устыдиться и приказать тебе одеться, -- продолжил Гарольд. -- Оказывается, очень неприятно слышать, что в обществе обо мне ходят настолько неприятные слухи. Можно сказать, я себя ощутил мерзким отвратительным насильником, готовым ради удовлетворения своей похоти на любую выходку.
   -- Простите, если обидела вас, -- поторопилась я на всякий случай извиниться, хотя не понимала, почему Гарольд сделал такой вывод из моих слов.
   -- Наверное, мне надлежит гневно воскликнуть: нет, я не такой! -- Гарольд укоризненно покачал головой. -- Хорошая попытка избежать оплаты моей работы.
   Естественно, я ничего не ответила ему, поскольку ощутила в его тоне раздражение. Не понимаю, почему его так задели мои слова? Я ведь сказала чистую правду!
   Гарольд все еще улыбался, хотя его глаза ощутимо похолодели. Он легонько, едва касаясь кончиками пальцев, провел по моему лицу, обрисовав абрис скул и подбородка. Дотронулся до моих губ и прошептал:
   -- И все-таки я возьму свое. Тебе понравится, обещаю.
   Я обреченно закрыла глаза, когда он потянулся ко мне с явным намерением поцеловать. Его губы были теплыми, мягкими и очень нежными, но я считала секунды, когда это закончится.
   По всей видимости, Гарольд почувствовал мою холодность и внутреннюю отчужденность. Поцелуй не продлился долго. Почти сразу он отстранился и недовольно хмыкнул себе под нос.
   -- И все же, чем тяжелее задача -- тем радостней результат, -- пробормотал он и легко, без малейшего усилия, подхватил меня на руки.
   Как оказалось, спальня господина некроманта была смежной с его кабинетом. Чтобы попасть туда, Гарольду не пришлось выходить в общий коридор. Вместо этого он воспользовался неприметной дверью, расположенной между двумя книжными шкафами.
   Практически все свободное пространство в этой комнате, небольшой по сравнению с тем же кабинетом, занимала кровать, застеленная мягчайшим покрывалом. Помимо столь внушительного предмета обстановки сюда поместился лишь крошечный столик, втиснутый около окна. А еще здесь тоже был камин, и в нем тоже тлели багрово-черные угли, доказывая, что совсем недавно он топился.
   Непозволительная роскошь для меня! И я грустно улыбнулась, вспомнив, что и в доме моих родителей камины были в каждой комнате, и это тогда не казалось мне чем-то чрезмерным.
   Гарольд между тем осторожно опустил меня на кровать. Прищелкнул пальцами -- и тяжелые бархатные гардины на окнах сами собой задвинулись, от чего сумрак в комнате сгустился до ночных пределов. Правда, почти сразу над кроватью взмыл крошечный магический огонек.
   Как ни странно, но это позволило мне немного расслабиться. В наступившей темноте моя нагота уже не заставляла меня чувствовать себя такой уязвимой и незащищенной.
   Гарольд сел подле меня. Расслабленно оперся локтем на подушку и медленно, явно намереваясь растянуть удовольствие, обвел указательным пальцем мою левую грудь, пощекотал сосок, от чего он немедленно напрягся.
   Я со свистом втянула в себя воздух через плотно сжатые зубы. До боли, до побелевших костяшек сжала кулаки, сдерживая желание свернуться, нырнуть под одеяло, лишь бы спрятаться от глаз некроманта.
   -- Ты словно натянутая до предела тетива, -- задумчиво пробормотал Гарольд, от внимания которого вряд ли укрылось то, как отчаянно я страдаю от невозможности прервать столь унизительную сцену. Добавил с усмешкой: -- Не бойся, я ведь не укушу тебя. Если ты немного расслабишься, то получишь свою порцию удовольствия. Право слово, меня совершенно не прельщает идея взять тебя силой. Понятия не имею, какие гадости ты обо мне слышала, но есть некоторые пределы, за которые я не выходил.
   -- Простите, господин, -- едва слышно прошелестела я. -- Я... Я просто не могу, не знаю, как и что мне делать...
   -- Да, с девственницами всегда хватает проблем, -- пробурчал Гарольд. Неожиданно встал и чуть ли не бегом выскочил прочь из спальни.
   Я с нескрываемым облегчением перевела дыхание и позволила себе разжать кулаки. Неужели в душе господина некроманта заговорила совесть и милосердие?
   Увы, моя радость оказалась преждевременной. Едва я успела сесть и потянуться за покрывалом, желая обернуть его вокруг себя, как некромант вернулся. В руках он нес высокий хрустальный бокал, доверху наполненный изумрудно-зеленой жидкостью.
   -- На, выпей! -- приказал он и чуть ли не насильно втиснул мне фужер в руку.
   Я с подозрением принюхалась к напитку. Пахла жидкость приятно -- мятой и чем-то пряно-горьким.
   -- Что это? -- полюбопытствовала я, не торопясь выполнить распоряжение некроманта. Мало ли, вдруг он меня отравить решил, досадуя, что я не воспылала к нему немедленно страстью.
   -- Это поможет тебе, -- проговорил Гарольд и как-то странно усмехнулся.
   -- Вы же сказали, что не любите пьяных девиц в постели, -- напомнила я.
   Говоря откровенно, я совершенно не желала пить не пойми что для того, чтобы угодить некроманту.
   -- А ты и не опьянеешь, -- возразил Гарольд, и его улыбка стала еще шире. -- Напротив, останешься в трезвом уме и твердой памяти. Будешь все прекрасно соображать. Но это средство позволит тебе раскрепоститься. Ты перестанешь быть настолько зажатой и тоже получишь удовольствие.
   Я скептически поморщилась. Ни одна из причин из приведенных некромантом не казалась мне достаточно убедительной для того, чтобы выпить сию жидкость. Ишь ты какой господин привередливый. Ему захотелось не только наслаждение получить, но и муки совести заглушить. Мол, вот какой я хороший, и про удовольствие для девушки не забыл. Как будто это отменит тот факт, что по большому счету я пошла на все это лишь от безысходности.
   -- Выпей, -- с нажимом повторил Гарольд, заметив мои сомнения. -- Так будет лучше для нас обоих.
   Я тяжело вздохнула, но все-таки пригубила бокал.
   Загадочный напиток веселыми пузырьками ударил мне в нос, оставив на губах мятную сладость. Глоток, еще один -- и я поставила опустевший фужер на столик рядом с кроватью.
   -- Отлично. -- Гарольд воссиял самой радостной из всех возможных улыбок и опять опустился на кровать подле меня. Напряженно уставился на меня, видимо, в ожидании, когда его средство подействует.
   Я беспокойно заерзала под его испытующим взором. Кстати, все это длилось так долго, что я успела примириться с наготой и больше не стеснялась ее. Ну, точнее, я по-прежнему хотела прикрыться, но в чем-то ситуация начала меня даже смешить. Интересно, сколько еще мне придется демонстрировать господину некроманту все свои прелести?
   Затем я тоже позволила себе быстрый оценивающий взгляд в его сторону. Виер Гарольд все так же щеголял в роскошном парчовом халате, даже не подумав переменить его на что-то более пристойное. Интересно, надел ли господин некромант этим утром под него нижнее белье или предпочел обойтись без него?
   Признаюсь честно, до сегодняшнего дня я еще ни разу не видела голого мужчину. Ну, то есть, я понимала, каким конкретно органом они отличаются от женщин, поскольку частенько помогала матери купать Дирка. Но я понятия не имела, как все обстоит у взрослых.
   Мысленно я попыталась снять с Гарольда халат, пытаясь оценить его фигуру. Худощав, жилист. Судя по тому, с какой легкостью он поднял меня на руки -- недостатком силы не страдает.
   -- Что-то долго не действует снадобье, -- в этот момент недовольно проговорил Гарольд, который вряд ли догадывался, какие мысли по его поводу в этот момент блуждают в моей голове.
   -- А что именно я должна сделать или почувствовать? -- полюбопытствовала я. -- Наброситься на вас с поцелуями и жаркими объятиями?
   -- Ну, было бы неплохо. -- Гарольд важно кивнул. В свою очередь поинтересовался, не отводя от меня блестящих глаз: -- А ты ничего странного не ощущаешь?
   Я неопределенно пожала плечами. Да вроде бы, нет. Правда, куда-то исчезли страх и растерянность. Напротив, меня сейчас начала даже забавлять эта ситуация, хотя умом я понимала, что веселого мало. Но то и дело я ловила себя на том, что начинаю улыбаться. Интересно, а что будет, если я действительно кинусь на шею некроманта, умоляя сделать меня своей верной наложницей?
   Судя по всему, мое неожиданное веселье не прошло мимо внимания некроманта. Он озадаченно сдвинул брови и спросил:
   -- Почему ты улыбаешься? Я сделал или сказал что-то смешное?
   -- Пока нет, -- честно призналась я. Подумала немного и почему-то ляпнула: -- Просто я представила вас голым.
   -- И что в этом забавного? -- напряженно переспросил Гарольд.
   Судя по тому, как он выпрямился и мгновенно стал серьезным, ему явно не понравилось мое откровение.
   -- Да так. -- Я не выдержала и негромко захихикала, добавив: -- По-моему, все голые люди -- смешные.
   -- Не сказал бы, -- не согласился со мной некромант и кинул поистине плотоядный взгляд на мою грудь. Помолчал немного и вдруг предложил: -- А давай попробуем еще раз! По-моему, снадобье начинает действовать.
   Тут я не выдержала и захохотала в голос, откинувшись на подушки. Просто очень смешно прозвучала надежда в голосе Гарольда.
   Некромант мгновенно насупился, встал и грозно скрестил на груди руки.
   Наверное, мне надлежало испугаться и попросить прощения, но вместо этого я рассмеялась пуще прежнего. Ой, не могу! Словно строгий учитель, который собирается отчитать ученика, не выучившего урок.
   -- Про... простите, -- наконец, изнеможенно выдавила я из себя, кулаком вытирая слезы. -- Это, наверное, нервное.
   -- Скорее, один не очень хороший человек подсунул мне вместо возбуждающего средства эликсир смеха, -- хмуро проговорил некромант. Поднял со столика бокал, с подозрением принюхался ко мне и укоризненно закачал головой: -- Эх, Веймар! Все-таки решил отомстить мне за ту шутку. Подумаешь, опоил твою даму сонным зельем, и она отрубилась в тот самый момент, когда у вас процесс был в самом разгаре.
   Я опять прыснула со смеха, представив это зрелище. Наверное, неизвестному мне Веймару было очень обидно, когда его дама задремала в его страстных объятиях. А если она к тому же начала храпеть...
   И я опять расхохоталась.
   -- Ну все, хватит! -- рявкнул Гарольд, явно обидевшись на мой никак не унимающийся смех.
   Я была бы и рада остановиться, но это оказалось выше моих сил. Поэтому я закрыла лицо ладонями, давясь и самым неприличным образом похрюкивая.
   Понятия не имею, что в это время делал господин некромант. Наверное, просто стоял и смотрел на меня, укоризненно качая головой. Но, с другой стороны, сам виноват. Не надо меня было поить всякими загадочными зельями.
   -- Думаю, так будет лучше, -- вдруг проговорил Гарольд и прищелкнул пальцами.
   Смех, который так и бился в моей груди, сам собою затих. Я медленно отняла руки от лица и удивленно посмотрела на некроманта.
   Тот довольно улыбался, а на кончиках его пальцев отгорали искорки какого-то заклинания. Кстати, несколько огоньков плясали и на моей коже, видимо, это заклятье было призвано отрезвить меня и избавить от действия эликсира.
   -- Простите, -- пробормотала я.
   -- Да ничего страшного. -- Гарольд осторожно присел на кровать подле меня и с тяжким вздохом признался: -- Сам сплоховал.
   Я опять от смущения не знала, куда деваться. В голове перепуганной птицей билась лишь одна мысль: сейчас, все произойдет именно сейчас! Богиня-мать, что же он так медлит? Сделал бы свое дело -- и отпустил бы меня восвояси!
   -- А что ты намерена делать после того, как расплатишься за мою помощь? -- внезапно спросил Гарольд.
   -- Вернусь с Дирком к себе. -- Я пожала плечами, удивленная, что надлежит объяснять столь очевидные вещи.
   -- Февраль -- самый морозный и вьюжный месяц в Хельоне, -- задумчиво проговорил Гарольд, ни к кому, в сущности, не обращаясь. Кинул быстрый взгляд на окно.
   Из-за задвинутых плотных гардин я не видела, что творилось на улице, но то и дело слышала печальный тонкий свист ветра. Видимо, метель набирала силу.
   Я подумала, как сейчас, должно быть, холодно в нашей лачуге, и невольно передернула плечами. Гарольд прав. Февраль только начался, как его пережить, когда нет ни дров, ни еды? А ведь Дирку надо хорошо питаться, чтобы набраться сил после столь тяжелой болезни. Можно сказать, он уже побывал на грани миров и лишь чудом не ушел от меня к престолу богов.
   -- Твоему брату нужно мясо, фрукты, -- вкрадчиво продолжил Гарольд, словно обладал умением заглядывать в мои мысли. -- Глянешь на него -- ужаснешься. Одни кожа да кости. Да и тебе досталось.
   -- Что вы от меня хотите? -- пожалуй, даже слишком резко перебила его я. -- Господин Гарольд, я и без того прекрасно понимаю, как непросто нам с братом придется. Да, февраль только начался, но я сделаю все от меня зависящее, чтобы мы с братом пережили зиму!
   -- Сделаешь все от тебя зависящее? -- переспросил Гарольд с какой-то странной усмешкой и провел тыльной стороной ладони по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы назад.
   Я почувствовала, как мои щеки вновь начинают полыхать от смущения. Как-то разом я вспомнила, что на мне нет одежды, и, вообще-то, я нахожусь в этой комнате с весьма определенной целью.
   -- Если честно, мне не по себе от мысли, что тебе придется вернуться в ту жуткую халупу, -- вкрадчиво продолжил некромант. -- Я ведь был там, когда забирал твоего брата. Жильем это можно назвать с большой натяжкой. Даже у собак конура бывает теплее и просторнее.
   И опять я промолчала. Просто не знала, что можно сказать в ответ. Да, все так. Дочь графа живет как последняя нищенка. Иногда я думаю, что, возможно, мои родители были правы, и смерть представлялась им наилучшим выходом из сложившейся ситуации. Но потом я вспоминаю, что должна была по их задумке собственными руками убить брата -- и начинаю стыдиться собственного малодушия.
   Гарольд смотрел на меня, внимательно и почти не мигая, и я поняла, что он ждет от меня какой-нибудь реакции на его слова. Но что я могла сказать? Или он рассчитывает, что я бухнусь перед ним на колени, умоляя не выгонять нас с братом на мороз, как нашкодивших щенков?
   -- Стоило ли мне спасать тебя и Дирка, если через неделю твой брат подхватит воспаление легких, а ты отправишься в лес за валежником и замерзнешь насмерть? -- чуть слышно спросил Гарольд и вновь провел ладонью по моей щеке. Затем опустил руку и словно невзначай очертил полукружие левой груди, тронул подушечкой большого пальца сосок.
   -- И что вы предлагаете? -- хрипло поинтересовалась я, стараясь не обращать внимания на то, что делал сейчас некромант, который уже вычерчивал замысловатые знаки на моем животе.
   -- Сделку. -- Гарольд нагнулся так близко ко мне, что почти прикоснулся своими губами к моим. Но это не было поцелуем. Нас все еще разделяло расстояние, пусть мизерное, но все же. И он продолжил: -- До лета ты и твой брат будете жить у меня. Заодно понаблюдаю за ним, огненная лихорадка опасна тем, что порой наносит повторный удар через месяц-другой. Но тогда болезнь развивается настолько стремительно, что речь идет даже не о днях и часах, а о минутах. Поэтому будет лучше, если Дирк останется под моим присмотром. Естественно, куска хлеба я для него не пожалею. Как, впрочем, и для тебя.
   -- А взамен? -- спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.
   -- Взамен моя постель станет и твоей тоже. -- Гарольд насмешливо хмыкнул. -- Однако учти: мне не нравится заниматься любовью с особой, которая настолько успешно играет роль ледяной мраморной статуи. Словно бревно имеешь, прости за грубость. И уж тем более я не собираюсь брать тебя силой.
   Мои уши запылали от того, с какой легкостью некромант говорил о столь интимных и сокровенных вещах. Бревно имеешь... Ну и выраженьице! И не скажешь даже, что передо мной дворянин.
   -- Поэтому, моя дорогая, прошу тебя выказывать чуть больше эмоций, когда я тебя обнимаю и целую, -- продолжил Гарольд и легонько провел ладонью по моей обнаженной спине -- от лопаток до поясницы, где целомудренно остановился. Добавил: -- А если ты к тому же захочешь проявить инициативу -- то я не буду против. Более того, обещаю, что моя благодарность не будет знать границ.
   Я прикусила нижнюю губу. Ну что же, условия договора ясны и понятны. Стало быть, господину некроманту не нравится, когда ему демонстрируют холодность и равнодушие. Ему нужна хотя бы видимость ответных чувств от меня. А взамен он обещает мне кров, пропитание и защиту не только для меня, но и для Дирка.
   Для Дирка! Я страдальчески сморщилась. Если бы речь шла только обо мне -- то с каким удовольствием я бы залепила этому некроманту пощечину! Более того, даже близко не подошла бы к его дому. Лучше бы замерзла в своей лачуге, но не унизилась бы так сильно. Но брат... Я не могу обречь его на такую жуткую смерть. Если уж некогда я решила для нас обоих, что надо жить, несмотря ни на что, то надо держать ответ за свой тогдашний выбор.
   -- Так как? -- переспросил Гарольд, и его рука медленно, но верно двинулась вниз, поглаживая мои ягодицы.
   Я обреченно вздохнула и кивнула, принимая предложенные правила игры. В самом деле, кого я обманываю? Я не хочу возвращаться в промерзшую, открытую всем ветрам конуру. Не хочу вымаливать черствые краюшки хлеба у равнодушных соседей. А если Дирк опять заболеет? Я не смогу пройти через этот ужас во второй раз!
   -- Инициатива, Хедаша, -- с улыбкой напомнил мне одно из условий сделки Гарольд.
   И я первой преодолела разделяющее нас расстояние. Обвила его шею руками, прильнув к губам в старательном, но, увы, неумелом поцелуе.
   Несколько секунд Гарольд сидел спокойно, не отвечая мне. На какой-то жуткий миг мне показалось, что он готов оттолкнуть меня. Вдруг это была какая-нибудь проверка, которую я с треском провалила? И сейчас он встанет и презрительно обронит, что я могу выметаться с братом из его дома на все четыре стороны...
   Я похолодела от ужаса, воочию представив себе эту картину, но почти сразу Гарольд с силой притянул меня к себе. Запустил пальцы в мои волосы и на миг оторвался от моих губ, чтобы с насмешкой заявить:
   -- Ну, целоваться ты не умеешь. Однако это дело поправимое. Чувствую, что ученица из тебя выйдет старательная.
   После чего прищелкнул пальцами, потушив магическую искорку, плавающую под потолком.
   Я с нескрываемым облегчением встретила тьму, которая мгновенно сомкнулась над кроватью. Она помогала мне примириться с обнаженностью. А если закрыть глаза и очень постараться, то можно даже представить, будто это мрак ласкает меня, а не почти незнакомый мужчина, с которым ты вынуждена расплачиваться собственным телом.
   Стоило признать, Гарольд все-таки сделал скидку на мою девственность и неопытность. Он не торопил события, лаская меня неспешно и очень вдумчиво. Стоило мне только напрячься, как он тут же замедлял свое наступление и отступал на время. Минуту или две просто гладил меня, осыпал быстрыми легкими поцелуями лицо и шею и терпеливо ожидал, когда я вновь расслаблюсь.
   Наконец, я почувствовала на себе тяжесть чужого тела. Его руки с неожиданной силой развели мои ноги, и я тихонько охнула, осознав, что все произойдет именно сейчас.
   -- Не бойся, -- прошептал он мне на ухо, и его пальцы нырнули во влажное тепло между моих ног. -- Я буду осторожен. Очень и очень осторожен.
   Прошло, наверное, не меньше десяти минут, пока я не перестала судорожно упираться руками в его плечи, силясь оттолкнуть. И все это время он не делал ни малейшей попытки побороть мое смехотворное сопротивление и получить все-таки свое. Его пальцы продолжали ласкать меня в самом сокровенном месте, и я ощутила, как низ живота напрягся в сладостной истоме.
   -- Сейчас. -- Глаза Гарольда вспыхнули собственным светом в полумраке спальни. И он резко вошел в меня.
   Я не удержалась от приглушенного всхлипа. Даже не от боли, а от внезапности и неотвратимости произошедшего. Вот и все. Господин Гарольд только что сделал меня женщиной. И этого не изменить никакой магией.
   По всей видимости, он услышал мой вздох, потому что неполную минуту не двигался, давая мне привыкнуть к новым ощущениям. И мне было даже страшно представить, каких трудов ему стоило это промедление.
   А затем он начал двигаться. Сначала еще пытался сдержаться и делать это как можно медленнее и аккуратнее, но потом непроизвольно начал набирать темп, с силой вдавливая меня в подушки.
   Я искусала себе все губы в кровь, силясь сдержать новые стоны. И если сначала мне было неприятно, то потом все болезненные ощущения растворились в новых ощущениях. Сладкая истома набирала силу. И вдруг я вскрикнула в полный голос, почувствовав теплую пульсацию внутри себя. Удивительным образом это совпало с таким взрывом наслаждения, что тьма вокруг меня вдруг стала ослепительно-белой.
   Стоило отдать Гарольду должное: сразу после этого он остановился и завис надо мной на вытянутых руках.
   -- Было больно? -- обеспокоенно спросил он.
   Я невольно поразилась тому, как неестественно ярко сверкали его глаза в сумраке спальни. Интересно, а не обладает ли он ночным зрением? Маги любят улучшать себя при помощи всевозможных заклинаний. Тогда получается, что мрак особо не мешал ему.
   -- Нет, -- смущенно ответила я. Неуверенно добавила: -- Немного. В начале.
   Убедившись, что все в порядке, Гарольд не стал больше тратить времени на лишние расспросы. Он вновь вошел в меня и несколькими быстрыми резкими толчками завершил свое дело. Прерывисто вздохнул, в последний раз особенно глубоко войдя в меня.
   Почти сразу некромант отстранился, и я ощутила, как по внутренней поверхности моих бедер неспешно стекает теплая жидкость.
   В комнате повисла тишина. Мой язык словно прирос к нёбу. Я боялась брякнуть что-нибудь глупое. Да и вообще, я понятия не имела, что принято говорить после подобного.
   Гарольд первым нарушил затянувшуюся паузу. Он привычным жестом прищелкнул пальцами, и над нами вновь заплясал крошечный магический огонек, чей тусклый свет отражался красными искорками в зрачках мужчины.
   -- Ну как? -- спросил он, опираясь на подушку локтем и глядя на меня. -- Ты в порядке?
   Забавный вопрос. Я едва не рассмеялась в полный голос, но веселья при этом не ощущала. Боюсь, мой новый взрыв хохота закончился бы нервной истерикой. В порядке ли я? Наверное, можно сказать и так. Вот только моя жизнь уже никогда не станет прежней.
   -- Неужели все было настолько ужасно? -- продолжил расспросы Гарольд, когда я торопливо отвернулась от него, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
   Интересно, мне показалось, или его тон действительно прозвучал обеспокоенно? Неужели переживает, несчастный, что я не оценила его терпения и ласки?
   -- Нет, все было... прекрасно. -- Как я ни старалась сохранить бесстрастность, но на последнем слове мой голос все-таки предательски дрогнул.
   Наверное, мне повезло. Виер Гарольд действительно является отличным любовником. Полагаю, мало кто из молодых девушек, потерявших свою невинность в первую брачную ночь и с любимым человеком, сможет похвастаться, что пережили такой взрыв наслаждения, как только что я. Но это не отменяло того, что отныне я -- всего-навсего содержанка. И это еще мягко сказано. Для девиц, зарабатывающих себе на жизнь собственным телом, в обществе бытуют другие, куда более обидные определения.
   И еще одна долгая томительная пауза. Я лежала на боку, прижав ноги к животу и обхватив их руками, и опасалась кинуть даже взгляд на своего нового хозяина.
   -- Не переживай. -- В следующий момент Гарольд на удивление мягко и нежно поцеловал меня в плечо. -- Хеда, не ты первая -- и не ты последняя. Поверь, ты не пожалеешь о своем выборе.
   Затем его пальцы скользнули по моему животу и ниже. Я негромко ахнула, когда кожу обожгло какое-то заклинание. И тотчас же в тепле растворилось то саднящее чувство неприятного жжения, которое досаждало мне после лишения девственности.
   -- Неужели ты думаешь, что я удовлетворюсь лишь одним разом? -- с иронией вопросил Гарольд, без лишних слов поняв причину моего удивленного вздоха. С силой развернул меня к себе лицом, небрежно обронив напоследок: -- Нет, моя дорогая, ночь для тебя только началась.
   Я покорно откинулась на подушки в ожидании продолжения, которое не замедлило последовать.
  

***

   Тьма в комнате медленно серела, доказывая, что скоро рассветет. Я лежала на спине и слушала размеренное дыхание спящего рядом мужчины, одна рука которого по-хозяйски покоилась на моей груди.
   Спала ли я этой ночью? И да и нет. Тяжело назвать сном те мгновения, когда я проваливалась в небытие и тут же выныривала из него с тяжелой головой и ломотой в висках. Перед моим мысленным взором мелькали картины прошлого. Такие яркие, такие насыщенные, что их легко можно было перепутать с реальностью. А может быть, я просто вижу слишком затянувшийся кошмар? И на самом деле не было ничего этого: ни обвинения отца, ни самоубийства родителей, ни моих попыток выжить и не дать умереть брату... А самое главное: не было этой ночи, когда едва знакомый мужчина досконально изучил мое тело, а я стонала в его объятиях от удовольствия, щедро приправленного горьким вкусом отчаяния и невозможности отказать никакой фантазии.
   И все-таки стоило признать очевидное: Гарольд даже не думал злоупотребить той властью, которую получил надо мной. Он действовал сегодня ночью, как мудрый и терпеливый супруг, получивший в жены неопытную перепуганную девчонку, которая еще вчера играла в куклы и не помышляла ни о каком замужестве.
   На этом месте своих рассуждений я горько хмыкнула. Да, о свадьбе в моем случае речи и быть не может. Кто рискнет назвать своей избранницей ту, которая уже познала вкус и сладость чужих мужских ласк?
   И опять я вспомнила того милого юношу, которого прочили в мои мужья. Нашу прогулку пригожим летним вечером, быстрый и неожиданный даже не поцелуй, а звонкий чмок в губы, и то, как поспешно мы после этого разбежались в разные стороны, испугавшись содеянного. Ох, как ругала меня мать, когда узнала об этом! Как она выговаривала мне, что девушка прежде всего должна думать о своем добром имени. Представить страшно, какие слухи могут пойти обо мне по округе после столь отвратительного деяния! А если Сигурд после этого потеряет ко мне всяческий интерес, убедившись, как легко от меня получить поцелуй?
   Как много неприятного и обидного высказала тогда мать, сколько обвинений она бросила в мою повинно склоненную голову! И целую ночь после этого я не спала, переживая свой страшный промах. Неужели отныне и навсегда я опозорена, и Сигурд больше не захочет знать меня, посчитав ветреной и легкодоступной особой?
   Но на следующее утро Сигурд уже был на пороге нашего дома -- с букетом цветов и помолвочным кольцом. А за спиной перепуганного предстоящим объяснением паренька маячила его мать, безуспешно пытающаяся скрыть довольную улыбку.
   Стоит ли говорить, что уже через час помолвка была заключена. Если бы все шло своим чередом, то прошлой осенью я бы примерила белоснежный наряд невесты.
   Я тихонько застонала от очередной картины прошлого. Слишком горько и больно мне было вспоминать, чего я лишилась.
   Гарольд беспокойно заворочался, и я притихла, испугавшись, что иначе разбужу его. Не открывая глаз, он притянул меня ближе к себе, потерся носом о шею и опять расслабился, погрузившись в глубокий спокойный сон.
   Сумрак в комнате между тем неуклонно серел. Наступало новое утро моей жизни. Я негромко вздохнула. Ладно, хватит жалеть себя. Нужно искать выгоды в моей ситуации. Виер Гарольд -- маг, и маг неплохой. Следовательно, в его доме имеется достаточно книг по колдовскому искусству. Полагаю, у меня будет достаточно времени и возможностей, чтобы ознакомиться с ними. Потому что я очень сомневалась, что мои родители добровольно расстались с жизнью. И есть только один способ выяснить, так ли это. Вызвать их из мира духов и задать вопросы. Если окажется, что их убили, то я найду способ отомстить за их смерть.
  

***

   Усталость все-таки взяла свое, и я задремала. Разбудило меня яркое солнце, заглядывающее через окно. Гарольд отодвинул гардины, и я видела, как внешний мир утопает в мягком пушистом снегу.
   Я потянулась, пытаясь хотя бы примерно сообразить, который сейчас час. По всему выходило, что завтрак я проспала. Интересно, почему Гарольд не разбудил меня и не приказал выметаться из его комнаты? Впрочем, как я поняла прошлой ночью, некоторая сердечная теплота ему все-таки не чужда. Вспомнить хотя бы, как после всех утех он выгнал меня принять горячую ванну, а сам в это время самостоятельно переменил постельное белье, уничтожив тем самым все следы наших развлечений.
   Подумав так, я принялась ощупывать себя руками, силясь понять, изменила ли меня проведенная с мужчиной ночь. Да нет, вроде бы, все как прежде. Я чувствовала себя совсем как прежде. Правда, низ живота немного тянуло, но это было скорее приятное чувство.
   Нежиться в тепле я могла бы еще долго, но покоя никак не давал вопрос, где и что с моим братом. Нет, я прекрасно понимала, что Дирка никто не выгонит на мороз и не оставит голодным. Но он наверняка волнуется за меня.
   В этот момент в дверь негромко постучались и тут же, не дожидаясь моего позволения, открыли.
   Я едва успела натянуть одеяло до самого подбородка, как увидела, что мой покой потревожил сам хозяин дома.
   -- Доброе утро, -- вежливо поздоровался Гарольд. Покосился в окно и с улыбкой исправился: -- Точнее, уже день.
   Он не стал входить в комнату, остался на пороге, небрежно привалившись плечом к дверному косяку. Кстати, сегодня господин некромант уже не щеголял в халате, а переменил его на темные узкие штаны и черную рубашку, чьи манжеты и ворот были оторочены серебряным шитьем.
   -- Доброе, -- настороженно отозвалась я, борясь с невыносимым желанием нырнуть под одеяло с головой.
   Понимаю, это прозвучит глупо, но мне почему-то было стыдно смотреть в глаза Гарольду. Сразу же вспоминалось все то, чем мы занимались прошедшей ночью. И я почувствовала, как мои щеки потеплели от этих мыслей.
   -- Твой брат меня совершенно замучил, -- продолжил Гарольд. -- По словам Найры, он встал сегодня чуть свет, а вчера не мог заснуть до полуночи. Все ждал тебя. Я пытался его успокоить, сказать, что ты сама только что перенесла тяжелую болезнь и нуждаешься в отдыхе. Но он своим нытьем и требованием отвести к тебе почти свел меня с ума. И почему-то постоянно рвался сюда, словно понимал, где тебя надлежит искать в первую очередь.
   -- Дирк! -- испуганно ахнула я и порывистым движением вскочила с кровати. Правда, тут же села на нее обратно, вспомнив, что неодета, после чего попыталась как можно непринужденнее завернуться в одеяло снова.
   Глаза Гарольда весело вспыхнули при виде моего неуклюжего поступка. Он кашлянул, явно сдерживая смешок, после чего мягко проговорил:
   -- Одевайся, Хеда. Найра принесет тебе платье. Благо, как оказалось, у тебя и...
   На этом месте он замялся, почему-то не желая закончить фразу. Отвел глаза в сторону, и я с удивлением заметила, как на его скулах проступили два ярко-красных чахоточных пятна румянца. Что это с ним? Как будто он по неосторожности затронул какую-то тему, которая особенно болезненна для него. Но он же не сказал ничего особенного!
   -- В общем, с нарядами для тебя в этом доме проблем не будет, -- с усилием завершил свою мысль Гарольд. После чего развернулся и чуть ли не бегом покинул комнату, оставив меня недоумевать от произошедшей сцены.
   Однако мне не пришлось долго наслаждаться одиночеством. Почти сразу в спальню проскользнула Найра, которая на вытянутых руках несла платье.
   И опять я испуганно сжалась, ожидая увидеть в глазах служанки неприкрытое осуждение или услышать из ее уст какое-нибудь хлесткое обидное определение.
   Но вместо этого Найра приветливо улыбнулась мне.
   -- Вставай, засоня! -- прощебетала она. -- Иди и угомони своего брата. А то он весь дом скоро разнесет в попытках тебя отыскать. Бедняга Гарольд уже всерьез раздумывал над тем, не успокоить ли проказу при помощи магии.
   Я подпрыгнула на месте от этих слов. Что?! Понятия не имею, что я сделаю с некромантом, если он осмелится хоть пальцем тронуть моего брата, но лучше ему не проверять, на что я способна! Если Гарольд обидит Дирка, то я выжду удобный момент и удушу виера собственными руками!
   -- Я пошутила, -- поспешила меня заверить Найра, видимо, всерьез встревожившись из-за мрачного выражения моего лица. -- Не бойся, ничего Гарольд с мальчиком не сделает. Хозяин любит детей.
   После этого заявления я позволила себе с облегчением перевести дыхание. Ну, будем надеяться, что служанка не врет.
   -- Одевайся. -- Найра между тем встряхнула платье. которое по-прежнему держала в руках. -- Давай я помогу.
   И опять удивительнейшим образом наряд оказался мне впору, будто шился именно под мою фигуру. На сей раз платье было голубым, как небо ранней весной. Я с негромким вздохом удовольствия провела рукой по дорогому бархату. Словно перенеслась во времени на несколько месяцев назад, когда еще ничто не предвещало трагедии, неотвратимо изменившую и поломавшую жизнь всей нашей семьи.
   Найра была настолько любезна, что прихватила с собой и обувь -- маленькие изящные туфельки на высоком каблуке. Я почти не удивилась, когда они сели по моей ноге, как влитые. Интересно все-таки, кому прежде принадлежала вся эта одежда? И о чьем сыне вчера случайно обмолвилась Найра, когда пообещала Дирку множество игрушек?
   Между тем служанка быстро и умело расчесала мои волосы и убрала их в скромную высокую прическу, оставив несколько локонов свободно ниспадать на плечи. Обошла меня кругом и в очередной раз восхищенно щелкнула языком.
   -- Я так и знала, что виер тебя не отпустит, -- вдруг проговорила она. -- Даже страшно становится от того, насколько ты похожа...
   Впрочем, как и следовало ожидать, заканчивать фразу она не стала. Вместо этого, спохватившись, Найра шутливо шлепнула себя по губам, показывая, что не должна об этом говорить.
   -- На кого я похожа? -- пожалуй, даже слишком резко спросила я, устав от всех этих недомолвок и намеков.
   -- Пойдем. -- Найра сделала вид, будто не услышала моего вопроса, и настойчиво потянула меня за рукав к выходу. -- Пойдем, дорогая. Поди, от голода умираешь. Ни капли не сомневаюсь, что хозяин ночью от тебя долго отлепиться не мог. После такого самое то хорошенько подкрепиться.
   Я вздрогнула, как от удара. Слишком грубо и откровенно прозвучали слова служанки. Но при этом, вот ведь странная вещь, я не сомневалась, что она не имеет в виду ничего дурного. Просто констатировала это, как данность. Мол, ночью ты хорошо развлеклась, поэтому сейчас надлежит основательно перекусить.
   Найра или не заметила моей реакции на свой тон, или предпочла сделать вид, будто не поняла, почему вдруг я нахмурилась. Она еще раз дернула меня за руку, и я подчинилась, невольно кинув быстрый взгляд через плечо на разобранную постель, которая, казалось, еще хранила жар прошлой ночи.
   Стоило мне только пересечь порог обеденного зала, как на меня с оглушительным визгом накинулся Дирк, едва не сбив с ног.
   -- Хеда! -- проорал он мне на ухо, повиснув на шее. -- Хеда, почему меня не пускали к тебе? Я так боялся за тебя!
   -- Все в порядке, -- ответила я, безуспешно пытаясь разжать пальцы брата, которыми он пребольно вцепился меня. Точно ведь синяков наставит! Но Дирк лишь упрямо стискивал свою хватку, и я взмолилась: -- Дирк, осторожнее! Мне ведь больно!
   -- Дирк, я же говорила, что твоя сестра в полной безопасности, -- поспешила ко мне на помощь Найра.
   Я невольно затаила дыхание, ожидая, что служанка со свойственной ей прямотой сейчас объявит, где и с кем я провела прошлую ночь. Но Найра бросила на меня озорной взгляд и добавила:
   -- Не забывай, что твоя сестра тоже перенесла тяжелую болезнь. Она едва не замерзла насмерть, когда ждала у ворот нашего дома возвращения виера Гарольда. Поэтому бедняжке нужно много отдыхать, а ты, мой милый, слишком шумный и озорной малыш.
   Дирк мгновенно помрачнел и отцепился-таки от меня. Шмыгнул носом и прямо заявил, смерив Найру тяжелым взглядом исподлобья:
   -- Я не малыш! Я уже взрослый! И теперь я буду защищать и заботиться о сестре, как она заботилась обо мне!
   Я невольно передернула плечами. Как же он был похож в этот момент на нашего отца, Грегса Артьяна! Упрямый подбородок, гордо вздернутый вверх, совсем не по-детски презрительно сощуренные глаза, высокомерная усмешка на устах...
   Видимо, Найра тоже ощутила, что в мальчике заговорил наш фамильный характер. Она удивленно покачала головой и обронила, в сущности, ни к кому не обращаясь:
   -- Ну надо же! Такая шмакодявка -- а уже норов выказывает.
   Дирк вскинулся было, покоробленный столь нелицеприятным определением, открыл рот, намереваясь поставить служанку на место, но я поторопилась присесть подле него и обнять за плечи, успокаивая.
   -- Тихо, Дирк! -- прошептала я, гладя его по непослушным жестким волосам. -- Тихо. Не забывай, что нас из милости пустили в этот дом. И точно так же нас могут в любой момент выгнать.
   -- Я не боюсь этого! -- ершисто возразил Дирк.
   -- Зато я боюсь, -- чуть слышно проговорила я. -- И прежде всего -- за тебя. Нам не пережить этот месяц в той лачуге.
   Дирк резко покачал головой, намереваясь продолжить спор. Но потом посмотрел на меня -- и жесткая складка, пролегшая вокруг его рта, разгладилась.
   -- Прости, -- прошептал он. -- Прости, Хеда, ты права. Я... Я постараюсь быть хорошим.
   -- Вот и славно, -- решительно вмешалась в наши тихие переговоры Найра, которая наверняка все слышала. -- А теперь, милые мои, садитесь за стол. Еда стынет. Вас обоих откармливать и откармливать. Посмотреть страшно, как мослы торчат.
   Я напоследок потрепала Дирка по макушке, чмокнула его в щеку и послушно заняла свое место за столом.
   Если честно, аппетита у меня не было. Я машинально подносила ложку ко рту, не чувствуя чудесного аромата и вкуса горячей пшенной каши. Мои мысли сейчас были заняты событиями прошлой ночи.
   Нет, я уже не переживала по поводу того, что стала содержанкой некроманта. В некотором смысле, это даже к лучшему и приблизило меня к выполнению главной цели. Полгода назад, стоя около кровати, где в последнем смертельном поцелуе слились мои родители, я пообещала себе и богам выяснить, что же случилось на самом деле. Нет, я не верила в самоубийство родителей. Отец бы еще мог принять яд, желая избежать позорного судилища и казни. Но мать? Она бы не бросила меня и Дирка на произвол судьбы. Никогда бы не бросила! К тому же и сам отец накануне был настроен более чем решительно. Этот вечер после обыска ему позволили остаться в семье, предупредив, что на следующее утро последует арест. Следователь, ведущий это дело, с гадливой улыбкой заявил, что надеется на фамильную честь отца. Мол, виер Грегс должен знать, как надлежит поступить, чтобы не стать посмешищем и позорищем для всего Хельона.
   Отец тогда проглотил его замечание, зато позже, во время ужина, кричал, что никогда и ни за что не сбежит постыдно в мир духов. Он знает, что не виноват, и сумеет доказать это!
   А буквально через несколько часов я обнаружила его остывшее тело. Нет, я слишком хорошо знала отца, поэтому ни на миг не поверила в самоубийство. Но я понимала, что свои мысли надлежит держать при себе. Если мои родители на самом деле были убиты, то к этому явно имеют отношения некие могущественные личности. Если они заподозрят, что я полна решимости расследовать все обстоятельства этого дела, то просто устранят меня и брата. Прихлопнут, как надоедливую мошкару. Поэтому я старательно разыгрывала горе и недоумение, надеясь, что враги отца забудут обо мне и Дирке. Зачем им марать руки о нас? Приближалась зима, никто не верил, что изнеженным дворянским детям удастся пережить самое суровое время года в Хельоне.
   Наверное, так бы и произошло. Если бы не чудо и не виер Гарольд, мы с братом были бы уже мертвы. Но этого не произошло, а значит, я намерена продолжить свою борьбу.
   Борьбу! Я невольно усмехнулась от того, насколько недопустимо гордое слово подобрала. Как будто за эти полгода я сделала хоть что-то, что позволило бы мне разобраться в произошедшем. Нет, я просто старалась выжить. И это мне, как ни странно, удалось. Значит, самая пора перейти к следующему этапу.
   Виер Кеймон Регас. Я беззвучно повторила имя следователя, из-за которого жизнь нашей семьи превратилась в кошмар. А перед мысленным взором появился высокий худощавый мужчина лет тридцати с пепельными волосами и светлыми глазами навыкат. Не сосчитать, сколько раз за прошедшие полгода я видела его в самых жутких кошмарах, как только ни пыталась в снах остановить его, выгнать из дома, защитив тем самым родителей. Как же я его ненавидела! Издали он даже казался симпатичным, но при общении с ним почему-то всем окружающим становилось не по себе. Как мой отец презрительно кинул: от этого следователя смердит мертвечиной. И действительно, за тот жуткий день, когда в нашем доме проводился обыск, виер Кеймон не выказал даже тени каких-либо эмоций. Ничего, будто был не способен на обычные человеческие чувства. Ни торжества, ни огорчения от того, что ничего не нашли. Уже позже я узнала, что он является племянником королевского наместника и чаще всего именно его называют негласным правителем Хельона. Всем известно, что наместник стар, глуп и погряз в пьянстве и разврате. У виера Аргаса не было своих детей, поэтому сына младшей сестры он считал единственным наследником и даже добился того, чтобы сестра дала сыну свою девичью фамилию. Более того, он сам воспитал племянника, поскольку его мать погибла, когда ребенку только исполнился год. И Кеймон по мере сил и возможностей старался не огорчать чаяний могущественного дяди. Как-то вдруг оказалось, что с королевским наместником очень опасно ссориться. Даже шуточная перебранка во время картежной игры могла стоить наглецу огромного штрафа, выписанного за какой-нибудь пустяк якобы в пользу короны. Хотя я очень сомневалась, что казна нашего государства на самом деле получала эти деньги.
   Я понятия не имела, чем мой отец мог досадить королевскому наместнику. Он уже давно не посещал местных званых приемов, предпочитая свободное время проводить в имении за чтением или прогуливаясь по окрестностям. А вот моя мать любила балы. Как она оправдывалась порой, они служили для нее редкой возможностью блеснуть своей красотой и показать наряды. Отец, к слову, не возражал против того, чтобы моя мать ездила по раутам без его сопровождения. Каждый раз он отговаривался плохим самочувствием или дурным настроением и уверял, что полностью доверяет своей жене и знает, что она не натворит каких-либо глупостей, за которые ему потом придется краснеть. Да и вообще, моему отцу было непросто угнаться за молодой прелестницей женой. Слишком большая разница в возрасте их разделяла. Отец женился, когда ему было уже далеко за сорок, а мать едва-едва достигла возраста совершеннолетия. Почти сразу она забеременела. Не прошло и года, как родилась я. А вот мой брат появился на свет только через долгих десять лет. Однажды я услышала, как наша верная Арта судачила по этому поводу с другой служанкой. Мол, моей матери так непросто далась первая беременность и роды, так долго после этого она не могла вернуть себе фигуру, что больше всего на свете боялась забеременеть вновь. И втайне от моего отца она начала принимать противозачаточный травяной сбор, который покупала у местной знахарки, при этом искусно играя, будто сама очень хочет второго ребенка. Несколько лет отец верил ее словам и сам утешал каждый месяц, когда приходили обычные для любой женщины дни. Но годы шли, отец старел, а наследника у него никак не появлялось. Тогда он начал мягко уговаривать мать обратиться к целителю. Когда она категорически отказалась, заподозрил неладное и произвел осмотр ее вещей. Естественно, обнаружил загадочные капли с сильным лекарственным запахом. Мать привыкла к тому, что мой отец доверял ей безгранично, расслабилась и перестала прятать спасительный отвар. Отец нагрянул к знахарке, посулил ей огромную сумму денег -- и та выложила все, как на духу. Ох, какой скандал тогда разразился! Даже я помню это, хотя родители старались выяснять отношения тихо. Отец так обиделся на мою мать, что даже собирался отправиться в столицу Гроштер и просить развода у короля. Он был настроен так решительно, что мать всерьез забеспокоилась. Она понимала, что если прошение удовлетворят, то ее выгонят из дома. Если очень повезет, то отец назначит ей небольшое пожизненное содержание. Но для балов и продолжения блестящей светской жизни этих крох точно не хватит. Я наверняка осталась бы с отцом. Не говорю уж о том, что второй раз мать бы вряд ли устроила свою семейную жизнь. Не думаю, что какой-нибудь достойный мужчина захотел бы взять в жены разведенную особу.
   Испугавшись столь незавидной участи, мать принялась действовать. И ровно через девять месяцев после страстного примирения появился на свет мой брат, которому не так давно исполнилось восемь.
   Ладно, вряд ли наши семейные скелеты имеют отношение к произошедшему полгода назад. Я просто никак не могла понять, чем же именно так сильно насолил мой отец королевскому наместнику, что тот отдал приказ своему племяннику на убийство. Не на штраф, не на ссылку, а на убийство! Должно было произойти что-то действительно значительное и очень громкое! Но увы, как я ни старалась припомнить события тех дней -- все впустую. Мой отец вел себя, как обычно, хотя если бы он поссорился с виером Аргасом, то наверняка бы страдал от дурного настроения. Более того, я готова поклясться, что отец несколько недель никуда не выезжал из имения, поскольку у него разыгралась подагра, и он с трудом ходил все эти дни, тяжело опираясь на трость.
   -- ... Хеда!
   Я вздрогнула и с усилием оторвала взгляд от пустой тарелки, осознав, что меня уже давно кто-то зовет по имени. Подняла голову и увидела Гарольда, который стоял около меня и с заметным раздражением постукивал носком сапога по полу.
   -- Очнулась наконец-таки! -- фыркнул он. Вдруг наклонился ко мне и шепнул на ухо, прежде лукаво подмигнув: -- Надеюсь, это прошлая ночь произвела на тебя такое впечатление, что ты будто спишь на ходу?
   Я беззвучно ахнула от такого нахальства и испуганно посмотрела на Дирка -- не услышал ли он этой скабрезности. Но мой брат упоенно поглощал шоколадный пудинг, не замечая ничего вокруг.
   Гарольд проследил за моим взглядом и понимающе ухмыльнулся. Продолжил говорить тихо, явно не желая привлекать внимание моего брата.
   -- Я всего лишь хотел сказать тебе, что выберусь в город, -- сказал он и снисходительно потрепал меня по плечу. -- Не скучай, к вечеру буду. А пока изучи дом. Найра покажет тебе твою комнату. Советую хорошенько отдохнуть, потому что...
   Он не завершил фразу, вместо этого воровато покосился на Дирка и хозяйским жестом быстро погладил меня по груди.
   Я вспыхнула от возмущения, но молча проглотила его выходку. Что же, придется мириться, что отныне виер Гарольд имеет полное право так со мной поступать. Благо еще, что он щадит чувства моего младшего брата.
   -- Покажет мою комнату? -- вместо это вопросительно повторила я.
   Говоря откровенно, я не предполагала, что некромант проявит столь небывалую щедрость и выделит мне для проживания отдельную комнату. Да что там, я бы не удивилась, если бы некромант поселил меня на своем прикроватном коврике, и даже, наверное, приняла бы это с должным смирением.
   -- Ну да. -- Гарольд пожал плечами, удивленный, что мне надо объяснять настолько очевидные вещи. -- У каждого человека должен быть свой уголок, где бы он мог укрыться от невзгод внешнего мира. -- Помолчал немного и чуть слышно добавил, словно обращался не ко мне, а сам к себе: -- К тому же я порой могу возвращаться домой не один, а в чьем-нибудь сопровождении. Право слово, будет не очень красиво, если такие ночи тебе придется проводить не в мягкой кровати, а на каком-нибудь жестком диване в гостиной или в каморке у Найры.
   Я хмыкнула себе под нос. Что же, вторая причина звучит убедительнее, чем первая. А я уж подумала, что виер Гарольд заботится о моем уюте. Нет, он просто не желает, чтобы я путалась у него под ногами, когда он приведет к себе очередную прелестницу для приятного времяпрепровождения вдвоем.
   -- В общем, развлекайся, как можешь. -- Гарольд опять прикоснулся к моей груди и провел пальцем по тонкой мягкой ткани платья, добиваясь того, чтобы мой сосок напрягся. Довольно хмыкнул, когда это ему без особых проблем удалось, погладил меня по плечу, развернулся и ушел без лишних слов прощания.
   Я украдкой перевела дыхание от облегчения, что Дирк не заметил и этой сцены. Он как раз закончил бороться с пудингом и сейчас шумно допивал горячий шоколад, вожделенно поглядывая на кофейник с добавкой.
   А вот от внимания Найры не укрылся этот крохотный эпизод. Она довольно улыбнулась, затем, увидев, что я смотрю на нее, поспешно схватила в руки какую-то тряпку и принялась протирать стол, и без того блестевший от чистоты.
   Ну что же. Гарольд сказал, что я могу изучить дом. Пожалуй, этим я и займусь на досуге. И я даже знаю, какую именно комнату мне надлежит проверить в первую очередь.
  

***

   Я стояла около кабинета некроманта и отчаянно трусила войти. Я прекрасно понимала, что если меня застанут здесь -- то ничем хорошим моя затея не закончится. Еще повезет, если виер Гарольд не прикажет мне немедленно убираться из его дома на все четыре стороны. А то он вполне может решить, что проявил милосердие к самой обыкновенной воровке, вздумавшей при первом же удобном случае обчистить его жилище.
   В доме царила тишина. Найра, закончив возиться с обедом, прилегла отдохнуть. Дирка тоже сморил сон, видимо, сказалась ночь, проведенная в беспокойстве за меня, и ранний подъем. К тому же он еще испытывал слабость после долгой тяжелой болезни.
   По всему выходило, что мне никто не сможет помешать. И все же меня терзали сомнения. А вдруг Гарольд вернется пораньше? Вдруг Найра вздумает убраться здесь и застанет меня за разглядыванием вещей своего хозяина? Ох, как же непросто решиться на такой шаг!
   Я в последний раз покосилась в сторону лестницы, прислушалась, не поднимается ли кто, и бесшумно повернулся дверную ручку.
   Наверное, я была бы по-настоящему счастлива, если бы рабочий кабинет некроманта оказался заперт. Нет, конечно, я бы принялась огорченно вздыхать, досадуя на предусмотрительность виера, но в глубине души бы обрадовалась. Ведь это избавило бы меня от необходимости войти, а следовательно, меня не страшило бы возможность быть застигнутой на горячем.
   Но дверь беззвучно распахнулась передо мной.
   Ну надо же! Я покачала головой. Получается, виер Гарольд настолько доверяет своей служанке, что даже не закрывает кабинет, когда надолго уходит. А ведь здесь наверняка хранятся редкие и ценные книги, какие-нибудь могущественные артефакты... Да мало ли какие опасные вещи использует некромант при вызове мертвых!
   -- Вызов мертвых, -- негромко проговорила я и передернула плечами. От простого словосочетания словно повеяло могильным холодом.
   Что скрывать очевидное, именно для этого я пошла на немыслимый риск и вздумала обыскать кабинет Гарольда. Я хотела вызвать дух моего отца и расспросить его о событиях полугодовой давности. Пусть он скажет мне, сам ли принял яд, или его вынудили это сделать! Говорят, что мертвые не способны лгать. Вот и проверим, так ли это на самом деле.
   Я зачем-то набрала полную грудь воздуха и смело вступила в кабинет.
   Гардины были распахнуты, и в комнату вливались яркие солнечные лучи. Судя по всему, после вчерашней метели сильно похолодало. На это указывали ледяные узоры на стеклах, которые красиво переливались.
   Я опять передернула плечами, представив, что могла бы мерзнуть сейчас в крохотной лачуге. Нерешительно покосилась в сторону коридора, гадая, не стоит ли убраться прочь, пока меня никто не заметил. Но затем я увидела рабочий стол некроманта, и все мысли о побеге сами собой испарились. Я быстро. Только бегло взгляну на его книги. Вполне возможно, что нужной мне здесь и нет.
   Однако боги благоволили ко мне сегодня. Стоило мне только подойти ближе к письменному столу, заваленному бумагами и какими-то пыльными рукописями, как взгляд сам упал на старинный фолиант в тяжелом металлическом окладе, который гордо покоился на целой горе исписанных заметок.
   "Способы вызова мертвых. Все о мире духов".
   Название было выполнено из настолько огромных кроваво-красных букв, что я прочитала его даже на приличном расстоянии от стола, после чего в удивленном восхищении покачала головой. Ну надо же! Наверное, это мне награда за перенесенный ужас и унижение.
   Еще один быстрый взгляд в сторону двери, которую я благоразумно прикрыла. Нет, ни звука не доносилось из коридора. По всей видимости, Гарольд еще не вернулся, впрочем, он сразу предупредил, что задержится до вечера. А Найра пока дремлет.
   Я еще раз глубоко вздохнула и преодолела последние несколько шагов, которые отделяли меня от стола некроманта.
   Пальцы сами легли на прохладный переплет нужной мне книги. Я невольно задержала дыхание. Неужели все будет настолько просто? Неужели сейчас я открою книгу -- и тут же найду нужное мне заклинание? После чего я вызову из мира забвения и теней отца и задам ему необходимые вопросы...
   Я не сомневалась, что у меня все получится. На самом деле небольшой магический дар у меня имелся. Даже не дар, а так, легкая искорка таланта. К примеру, я могла погасить свечу на расстоянии. Или заворожить мышь так, чтобы она сама выскочила из норки в лапы кошке. Однажды я продемонстрировала свои умения матери, когда она пожаловалась мне на надоедливую муху, которую никак не получалось выгнать из комнаты. Один щелчок пальцами -- и дохлое насекомое упало к нашим ногам. Правда, мать в восторг не пришла, а, напротив, накричала на меня. Сказала, что дочери графа не пристало заниматься такими фокусами, направленных на удовлетворение низменного любопытства толпы необразованных крестьян. Мол, в маги идут лишь те, кому не повезло родиться в недостаточно богатой семье, вот несчастным и приходится зарабатывать себе на жизнь всякими подозрительными способами. И вообще, женщина и магия -- два диаметрально противоположных понятия. Слабому полу нет нужды заботиться о благосостоянии семьи, пусть об этом голова болит у мужчин. К тому же видела она некоторых колдуний. Их слишком свободный образ жизни привел ее в откровенный ужас. И она лучше придушит меня собственными руками, чем позволит позорить семью.
   Я мало что поняла из ее разгневанной тирады. Зато уяснила раз и навсегда: лучше своим магическим даром перед родственниками не хвастаться.
   Довольно долго я даже не вспоминала о своих умениях. Лишь изредка позволяла себе выгнать осу из комнаты или какую-нибудь тому подобную мелочь. А после потери родителей мне достаточно быстро пришлось убедиться в том, что как колдунья я откровенно слаба. Меня едва не поймали за руку при первой же попытки стащить кусок хлеба с уличного лотка, прежде отведя глаза владельцу. Перспектива провести день у позорного столба надолго отбила у меня охоту к подобным экспериментам.
   Но сейчас я почему-то не сомневалась в том, что все получится. Говорят, заклинания вызова мертвых требуют мало силы. Главное -- твое горячее желание. Определенное заклинание, капелька твоей крови -- и духи сами слетятся к тому, кто захочет с ними побеседовать.
   Замирая от собственной дерзости и смелости, я открыла книгу. Глаза сами заскользили по оглавлению. Не то, не то, не то. Ага, вот, наверное.
   Нужная мне глава именовалась просто -- "разговоры с духами". Ну-с, посмотрим, что для этого нужно.
   По всей видимости, книгой так давно не пользовались, что ее страницы склеились. Я то и дело облизывала пальцы, силясь разлепить листы.
   -- Ой! -- Крохотная капелька крови упала на одну из страниц. Это я случайно порезала себе палец, когда силилась добраться до нужной мне главы.
   Несколько секунд я сосредоточенно хмурила брови, глядя на кляксу, быстро расплывающуюся по странице. Странно. Порез пустяковый, а натворил столько бед.
   Пятно все расползалось и расползалось, и я заподозрила неладное. Что-то тут не то! Ну не может одна капля крови так сильно запачкать бумагу! Будем надеяться, что виер Гарольд не заметит учиненного мною безобразия. Правда, не совсем понимаю. Если он настолько редко пользуется этой книгой, то почему она занимает настолько почетное место на его столе?
   Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Я начала жалеть, что ввязалась во все это. Попыталась было захлопнуть книгу, но вдруг обнаружила, что не могу этого сделать. Словно чьи-то невидимые руки держали фолиант распахнутым на той странице, которая уже вся была покрыта ярко-алыми разводами.
   Как-то вдруг похолодало. Я испуганно вздохнула и вдруг замерла, заметив, что мое дыхание оседает белым облачком на ворот платья. Потом поднесла к своему лицу руку, желая разглядеть загадочный порез, и вздрогнула.
   Мои руки были покрыты густой багрово-черной жидкостью, более всего напоминающую кровь, которая уже начала сворачиваться. Что это? Где и как я могла бы так сильно пораниться? И почему я не чувствовала этого раньше?
   Густые капли медленно стекали по моим пальцам. Блямс! Это первая упала на сукно стола. Затем за ней последовала еще и еще одна.
   Я сжала кулаки и спрятала руки за спину. Затем посмотрела вниз, гадая, не пострадал ли ковер, и от ужаса едва не закричала в полный голос. Потому что я стояла в луже самой настоящей крови, от которой исходил резкий металлический запах.
   -- О небо, что это? -- прошептала я, чуть не плача. Принялась пятиться в сторону двери, больше всего на свете жалея о том, что вообще сунулась в эту комнату.
   Вдруг за моей спиной раздался резкий хлопок. Я обернулась, холодея от страха. Так и есть: дверь, прежде аккуратно прикрытая, но не до конца, захлопнулась, словно от порыва сквозняка. Правда, вот беда, я при этом не чувствовала ни малейшего дуновения ветерка.
   Почти сразу раздался неприятный скрежет из замочной скважины. Я гулко сглотнула, догадавшись, что некто невидимый запер меня в этой проклятой комнате.
   Дневной свет померк. В углах кабинета зашевелились тени, темно-багровое, почти черное пятно на ковре вдруг зашевелилось, то и дело выпуская тонкие отростки щупальцев в мою сторону.
   -- Что это за гадость? -- прошептала я себе под нос, с нескрываемым омерзением наблюдая за тем, как со стола медленной струйкой полилась все та же жидкость, более всего напоминающая кровь.
   И неожиданно пятно вдруг принялось преобразовываться. Получив щедрое подкрепление, оно начало расти в высоту, все так же не отрываясь от ковра. Мгновение, другое -- и передо мной оказался какой-то комок из кровавой слизи, который упирался обрубками конечностей в пол и силился подняться.
   Я поднесла руку ко рту, ощутив резкий позыв к тошноте. Картина была просто-таки чудовищно омерзительной, но я почему-то никак не могла оторвать от нее взгляда. Было в моем интересе что-то... неправильное. Очень и очень неправильное.
   Наконец, загадочное существо приняло вертикальное положение. Жидкость стекала по его голому черепу, вязко капало в породившее его пятно, где что-то неприятно чавкало и возилось.
   Я бросила неосторожный взгляд на пол и с усилием сглотнула вязкий комок с горьким привкусом желчи. Ковер под ногами этого чудовищного порождения бога-пасынка был покрыт белыми безглазыми червями, которые то и дело пожирали друг друга.
   -- Ты звала меня...
   Создание раззявило безгубый и беззубый рот, и я увидела, как шевелится его толстый язык, покрытый каким-то зеленым налетом и черными бородавками.
   -- Что ты хочешь?
   Голос слышался сразу со всех сторон. Он словно проникал под кожу, заставляя меня ежиться.
   Больше всего на свете я хотела сейчас оказаться как можно дальше от этого места. Какая мерзость! О небо, что за чудовище я оживила по незнанию и недомыслию?
   -- Месть...
   От этого слова завибрировали оконные стекла. Безглазое создание покачнулось в мою сторону, и одновременно я шагнула назад, страшась, что оно может приблизиться и прикоснуться ко мне.
   -- Я чувствую жажду мести в твоих мыслях, -- прошептал воздух вокруг меня. -- Я могу помочь. Могу жестоко покарать тех, кто заставил тебя страдать. Могу утопить твоих врагов в крови. Ты хочешь этого?
   Хотела ли я смерти виера Кеймона Регаса? О, не то слово! Я мечтала об этом! Жаждала видеть, как он задыхается от нехватки воздуха, как он корчится на полу, царапая пол в безуспешных попытках унять боль. Если он повинен в гибели моих родителей, то пусть мучается так, как еще не мучался ни один человек! Пусть он страдает, зная, что это я отплатила ему за содеянное! И пусть вместе с ним умрет его всесильный дядя, виер Аргас Регас. А я буду смеяться, глядя на их мучения! Хохотать в полный голос, призывая души моих родных повеселиться вместе со мной!
   -- Мне нравятся твои планы.
   Что-то легонько прикоснулось к моей ноги. Я посмотрела вниз и с трудом удержалась от испуганного возгласа. Я настолько увлеклась идеей кровавого и жестокого возмездия, что не заметила, как границы пятна подползли к моим ногам. И одна змейка обвилась вокруг моей щиколотки, почти нежно тычась узкой треугольной мордочкой в кожу.
   В очередной раз передернувшись от отвращения, я отпрыгнула сразу на несколько шагов назад, вплотную приблизившись к запертой двери. Повыше подобрала подол платья и резким движением откинула омерзительную тварь обратно к ее ползающей и шипящей братии. Пожалуй, стоит быть осмотрительнее.
   -- Один поцелуй, -- прошамкало между тем создание, упорно подползая ко мне все ближе и ближе. -- Я прошу лишь один поцелуй за свою помощь. И ты станешь ночным кошмаром для своих врагов.
   Я задохнулась от этого предложения. Поцеловать вот это... нечто? Да ни за что на свете!
   -- Я прошу так много? -- Интересно, мне послышалось, или в искушающем меня голосе действительно прорезалось раздраженное змеиное шипение? -- Неужели тебе так трудно перетерпеть несколько секунд? Один поцелуй -- и твоя самая сокровенная мечта окажется исполненной. Тебе больше не придется терзаться вопросами, что случилось с твоими родителями. Ты будешь упиваться торжеством, глядя, как твои враги долго и мучительно умирают. А ведь прошлой ночью тебе пришлось терпеть намного дольше...
   Мои щеки мгновенно запылали от упоминания о недавних событиях. Кстати, а откуда этому существу известно о моей сделке с некромантом?
   -- Мне ведомо многое в мире, мне ведомо все в этом доме, -- плавно, нараспев сказало существо, и змеи, копошащиеся под его ногами, вдруг согласно подняли безглазые мордочки и повернули их в мою сторону.
   Я сделала еще один крохотный шажок назад, уперлась спиной в дверь и принялась отчаянно шарить позади себя, пытаясь отыскать ручку. Нет, не хочу я никакой сделки! Я найду другой способ заплатить за смерть моих родителей королевскому наместнику и его племяннику!
   -- Тогда я возьму свое силой, -- прошипело создание. Плюхнулось на живот и неожиданно быстро поползло в мою сторону, помогая себя культями конечностей.
   И тут я не выдержала. Закричала во все горло, завизжала так, как не визжала никогда в жизни. Повернулась и принялась отчаянно биться в запертую дверь, как глупый мотылек бьется в окно, не замечая открытой створки рядом.
   -- Помогите! -- орала я во весь голос. -- Пожалуйста, помогите мне! Виер... Гарольд, прошу, помоги мне!
   От ужаса я сама не заметила, как перешла на "ты".
   А в следующее мгновение что-то склизкое и ледяное с силой ухватилось за мои ноги.
   Я захлебнулась в крике. Мир замерцал в пелене скорого обморока. Наверное, я бы все-таки потеряла сознание, если бы мигом раньше дверь не распахнулась передо мной. И я благополучно рухнула прямо в объятия Гарольда.
   -- Так, -- обронил он таким тоном, что мне немедленно захотелось развернуться и ринуться обратно в комнату, где меня поджидало отвратительное чудище. Сдается, поцелуй -- не столь уж великая плата по сравнению с тем гневом, который обязательно обрушит на мою несчастную голову некромант.
   Но Гарольд не стал ругать меня. Он просто сгреб меня за шкирку, словно напроказившего котенка, и, не тратя времени на лишние слова, выкинул в коридор, после чего с грохотом захлопнул за собой дверь кабинета.
   Я пребольно стукнулась затылком и локтями о противоположную стену и медленно сползла на пол. Меня всю трясло после пережитого.
   -- Хеда? -- услышала я встревоженный оклик. С трудом повернула голову в ту сторону, откуда донесся возглас, и увидела Найру.
   Служанка, судя по всему, была перепугана еще больше меня. На бледном от волнения лице выделялись огромные, черные от чрезмерно расширенных зрачков глаза.
   -- Иди сюда! -- прошипела она. -- Быстро! Не стой около двери, а то вдруг это чудовище опять затащит тебя обратно.
   Я бы с радостью послушалась ее, но мои колени словно превратились в горячий кисель и отказывались держать меня. Не долго думая, я встала на четвереньки и поползла к служанке. Правда, почти сразу болезненно охнула. Щиколотки вдруг налились огнем, будто я где-то умудрилась сильно обжечься.
   Однако это не помешало мне быстро преодолеть расстояние, отделяющее меня от Найры. После чего я с усталым вздохом опять привалилась к стене, не рискуя пока принять вертикальное положение, приподняла подол платья и изумленно охнула.
   -- Бедная! -- поддержала мое восклицание Найра, округлившимися от удивления глазами рассматривая мои ноги, на которых ярко-алыми пятнами ожогов пламенели два четких отпечатка чьих-то рук.
   Я вспомнила свое финальное ощущение в той проклятой комнате, чувство, что меня кто-то схватил за щиколотки, силясь удержать. И по моей спине стройными рядами замаршировали ледяные мурашки при мысли, что могло бы произойти со мной, если бы Гарольд не поспел на помощь.
   -- Это чудовище затащило тебя в кабинет, да? -- тем временем принялась осыпать меня вопросами Найра. -- Ой, сколько раз я говорила хозяину, чтобы не держал такие опасные вещи у себя! Постоянно мороз по коже, когда я у него убиралась. Хотя я к его столу даже не приближалась, но все равно. Все время казалось, будто за мной кто следит недобрым взглядом. Сколько раз я предупреждала, что это добром не закончится! Бедняжка, как это случилось? Оно обманом тебя завлекло? Или прямо из-за двери набросилось и затащило в кабинет? Я сразу поняла, что что-то недоброе происходит! В доме разом как-то потемнело и похолоднело! Ну, я шубу на плечи накинула -- и за Гарольдом кинулась. Он мне все уши прожужжал, что если вдруг такое произойдет -- на второй этаж даже не думала подниматься.
   -- А где Дирк? -- поморщившись, перебила я трескучую болтовню служанки.
   -- Да заперла я его в комнате! -- раздраженно всплеснула руками Найра. -- Все рвался к тебе да к тебе. Чуть не подрались -- так он вырваться пытался. -- Помолчала немного и повторила свой самый важный вопрос: -- Так что с тобой случилось-то?
   Я стыдливо опустила взор. Говоря откровенно, мне совершенно не хотелось признаваться, что все произошло из-за моей глупости. Хотя Гарольд тоже хорош. Найра права: столь опасные вещи не стоит хранить в открытом доступе. А если бы на моем месте был Дирк, решивший сунуть свой любопытный нос в таинственные записи самого настоящего некроманта? Ох, не хочу о таком даже думать!
   В этот момент вдруг громыхнуло так сильно, что мы с Найрой хором вскрикнули. Было такое чувство, будто неведомая сила приподняла дом и хорошенько его встряхнула, после чего небрежно кинула его обратно на фундамент. Где-то внизу раздался звон разбитого стекла.
   -- Дела... -- потрясенно прошептала служанка, вцепившись мне в плечо.
   Я прикусила губу. Ого! Интересно, что происходит в кабинете? Неужели Гарольд сейчас ведет бой с тем созданием, которое по недомыслию я случайно выпустила из мира теней? А вдруг он проиграет и погибнет? Ох, не хочется даже думать о подобном развитии событий! Хотя, с другой стороны, вне всякого сомнения, смерть некроманта избавит меня от весьма неприятной необходимости давать непростые объяснения о том, что я забыла в его кабинете. Но все-таки я не желала смерти Гарольду. И прежде всего потому, что понятия не имела, как после этого поведет себя чудовище. Скорее всего, оно вырвется на свободу и довершит-таки начатое.
   Я украдкой поежилась и покосилась в сторону лестницы. Быть может, сбежать, пока не поздно? Кажется, моя крохотная промерзшая лачуга только что начала мне очень и очень нравиться.
   От трусливых мыслей о возможном побеге меня отвлек новый звук. Дверь, ведущая в кабинет, вдруг распахнулась. Несколько секунд после этого ничего не происходило, и Найра все сильнее и сильнее сжимала пальцы на моей руке, не в силах совладать с волнением.
   Когда пауза стала невыносимой, на пороге появился Гарольд.
   Некромант выглядел сейчас так, как будто только что участвовал в жестокой драке. Под глазом наливался фиолетовым синяк, скула опухла, губы разбиты в кровь, а рубашка из тончайшего и очень дорогого шелка порвана так, будто Гарольду не повезло разозлить дикую кошку.
   -- Ой! -- жалобно пискнула Найра. -- Хозяин, как вы?
   Гарольд очень мрачно на нас посмотрел. Задержал взгляд на мне.
   Хорошо, что я все еще сидела. Иначе, боюсь, я бы все-таки бухнулась в обморок. Некромант выглядел не просто разозленным. От него веяло таким гневом, что я испуганно втянула голову в плечи. Нет, видимо, не суждено мне и брату переждать самое холодное время года в тепле и безопасности. И нам еще очень повезет, если виер Гарольд просто выкинет нас прочь.
   -- Ты. -- Некромант поднял руку и в угрожающем жесте наставил на меня указательный палец. -- Иди сюда.
   Он не кричал, напротив, говорил тихо и внятно. Но почему-то я не сомневалась, что именно так проявляется высшая степень его раздражения.
   Я честно принялась исполнять приказ некроманта. Стиснула зубы и попыталась подняться на ноги. Но не уверена, что у меня бы это получилось без посторонней помощи. Хорошо, что Найра, которая все так же находилась рядом, опомнилась и подхватила меня под локоть.
   Обожженные щиколотки зудели, как будто меня покусал целый рой ос. Я не сомневалась, что Гарольд увидел отпечатки ладоней на моей коже, но он ничего не сказал и не спросил. Лишь грозно скрестил на груди руки, дожидаясь, когда я исполню его приказание.
   Я медленно сделала к нему несколько шагов и остановилась.
   -- Ближе, -- прошипел Гарольд, невольно напомнив мне жуткое создание, случайно разбуженное мною.
   Я сделала еще шаг, стыдливо понурив голову и глядя только себе под ноги. Слишком страшно мне было сейчас посмотреть в лицо разъяренного некроманта.
   -- Хозяин, ну зачем вы с ней так сурово, -- издалека подала голос Найра, видимо, пожалев меня. -- Бедняжке и без того досталось! Она же не виновата...
   -- Не виновата? -- с сарказмом перебил ее Гарольд. -- О, если кто и виноват в произошедшем, то только эта невыносимая девчонка!
   После чего шагнул вперед и с силой вцепился мне в плечо.
   Я скривилась от боли, но не позволила стону сорваться с моих губ. Гарольд прав, лишь на мне лежит ответственность за этот кошмар. Мне и отвечать...
   Однако некромант не успел ничего сказать или сделать. Он вдруг изумленно кашлянул, и почти сразу после этого я услышала, как по лестнице кто-то поднимается.
   -- Хеда! -- раздался встревоженный крик Дирка. -- Хеда, где ты?!
   Я кинула быстрый взгляд через плечо и остолбенела от увиденного.
   Это действительно был мой брат. По всей видимости, он бежал сюда, поскольку с трудом переводил дыхание. Но не это заставило меня испугаться. Руки Дирка были все в крови. Багрово-черная жидкость стекала по его пальцам и капала на ковер, невольно напомнив мне недавно пережитый кошмар.
   -- Мальчик, что с тобой? -- ужаснулась Найра.
   -- Я разбил окно, -- негромко признался Дирк. -- И немного порезался.
   После чего внезапно закатил глаза и осел на пол в обмороке.
   -- О боги, как же мне надоела эта парочка! -- почти прорычал Гарольд. -- Что один, что вторая: постоянно спасать надо!
   Наконец-то перестал терзать мое многострадальное плечо, стремительно подошел к Дирку и легко подхватил его на руки. После чего посмотрел на меня в упор, покачал головой и свистящим шепотом добавил:
   -- А с тобой я еще не закончил! Продолжу чуть позже, когда в очередной раз отгоню от твоего брата вечного странника.
  

***

   -- Н-да, ну и натворила же ты бед!
   Найра недовольно зацокала языком и осторожно сменила на моих ногах влажную холодную примочку, пропитанную какой-то целебной мазью.
   Я грустно промолчала, глядя, как за окном вновь набирает силу буран. То и дело ветер бросал в стекла целые пригоршни колючего снега и уныло завывал в печной трубе. Даже страшно представить, что, по всей видимости, эту ночь мне и брату придется провести все в той же лачуге, продуваемой насквозь. Вряд ли виер Гарольд будет настолько милосерден, что оставит меня здесь после произошедшего. Эх, хоть бы Дирка не выгонял!
   -- Возьмите моего брата в услужение, -- жалобно попросила я Найру, которая отвернулась к плите и принялась что-то помешивать в огромной кастрюле.
   Мы сейчас находились на кухне. После пережитого я просто не могла быть одна. То и дело казалось, будто по полу ко мне опять ползут отвратительные змеи, а из темноты, под вечер скопившейся в углах, доносилось какое-то омерзительное чавканье и хлюпанье. Я понимала, что, скорее всего, это мне лишь чудится. Но все же напросилась помочь Найре с приготовлением ужина. Хотя это слишком сильно сказано. Скорее, я отвлекала несчастную женщину своим рассказом. К тому же она решила обработать мои ожоги, заявив, что иначе останутся шрамы. В общем, не было ничего удивительного в том, что жаркое у нее подгорело, а суп она пересолила и сейчас отчаянно пыталась спасти положение.
   После моей просьбы Найра едва не выронила половник. Обернулась ко мне, изумленно вскинув брови.
   -- Я понимаю, что заслужила наказание, -- поторопилась я объясниться. -- Виер Гарольд наверняка выгонит меня. Но хотя бы Дирка оставьте! Он хороший мальчик. Послушный, не капризный. Да, сейчас он слишком мал, но год или два -- и лучше помощника по хозяйству вы не найдете! Дров наколоть, воды натаскать...
   -- Ты что, всерьез считаешь, будто Гарольд так поступит? -- Голос Найры зазвенел от сдерживаемого с трудом негодования. -- Хеда, ты с ума сошла! Никуда он тебя не выгонит! Даже не думай об этом!
   Я лишь грустно покачала головой. Хотелось бы верить, конечно, что Найра права. Но я не сомневалась в том, что Гарольд сейчас в настоящем бешенстве. Столько всего я натворила по глупости!
   -- И потом, если бы он действительно собирался вас выгнать, то не стал бы сейчас в очередной раз спасать жизнь твоему брату, -- добавила Найра, которая внимательно наблюдала за моей реакцией на ее слова. -- Подумай сама, зачем ему тратить магическую энергию, если он желает выкинуть вас прочь? Тем более он прекрасно понимает, что почти наверняка вы после этого погибнете от холода и голода. Право слово, с его стороны в таком случае было бы куда милосерднее позволить твоему брату истечь кровью.
   В этот момент от плиты ощутимо повеяло горелым. Найра с чувством выругалась и опять загремела кастрюлями.
   Некоторое время после этого было тихо. Я отбросила в сторону уже нагревшуюся тряпку и хмурилась, разглядывая на своих ногах пятна ожогов. Они по-прежнему до дрожи напоминали отпечатки ладоней, все так же неестественно пламенея. Но хотя бы зудеть перестали, и то благо. Найра тоже молчала, хотя то и дело бросала на меня взгляды через плечо, по-прежнему занимаясь ужином. Наконец, она щедро почерпнула из кастрюли и осторожно пригубила суп. Судя по кислой физиономии, вкус получившегося блюда ей не понравился. Найра с раздражением бросила половник в раковину и тяжело вздохнула.
   -- Все сегодня наперекосяк! -- пожаловалась она, адресуя это, по всей видимости, мне.
   Я невольно кивнула, соглашаясь с ней, и опять накрыла тряпкой ожоги в смешной надежде, что это как-нибудь исправит положение. Не хочу, чтобы у меня остались настолько страшные шрамы!
   Найра прищелкнула пальцами, и огненное заклинание, греющее плиту, само собой погасло. Женщина устало присела за узкий кухонный стол и подперла ладонью голову.
   -- Что-то долго хозяин с твоим братом возится, -- пробормотала она, озвучив мою тревогу. -- Все ли в порядке там?
   Я лишь жалобно скривилась, с трудом удерживая слезы. Подумать только, новое несчастье с Дирком произошло именно по моей вине! Если бы я не сунула свой любопытный нос в вещи некроманта и не выпустила бы на волю то чудище, то брат остался бы жив и здоров. Следы, оставленные им, слишком недвусмысленно указывали на произошедшее. Он так переживал за меня, что разбил окно, желая выбраться из запертой комнаты. А когда вылезал во двор, то сильно порезал руки. А теперь он там, наверху, и я не имею ни малейшего понятия, жив ли Дирк или уже встретился с нашими родителями...
   -- Чем тут так воняет? -- перебил мои горестные раздумья знакомый голос.
   Я подняла голову и с весьма неоднозначными чувствами увидела Гарольда.
   Стоило признать, некромант за время, прошедшее после поединка с неведомым порождением бога-пасынка, немного пришел в себя. По крайней мере, он сменил разодранную в клочья рубашку на другую, смыл с лица кровь и даже синяк под глазом уже не выглядел настолько угрожающе-фиолетовым.
   -- Ой, это суп убежал! -- тут же повинилась Найра. Подумала немного и чуть слышно добавила: -- И жаркое немного пригорело.
   Гарольд недовольно хмыкнул и перевел взгляд на меня.
   Я попыталась было соскочить с низкого топчана, на котором прежде расположилась. Но обожженные ноги по-прежнему крайне плохо держали меня, поэтому тут же с размаха уселась обратно. Ну хоть подол платья успела опустить, прикрыв свои так называемые боевые раны.
   Гарольд опять посмотрел на Найру, которая даже не пыталась скрыть любопытства и жадно наблюдала за развитием событий.
   -- Да, пойду я, пожалуй, -- спохватилась служанка. -- В комнате у себя приберусь. Посмотрю, застеклили ли окно.
   Гарольд посторонился, пропуская служанку. Но на самом пороге она замедлила шаг и спросила, обращаясь к некроманту:
   -- А Дирк?..
   -- В порядке, -- почти не разжимая губ, обронил он.
   После чего Найра воссияла самой радостной из всех возможных улыбок и быстро покинула кухню, едва не споткнувшись от поспешности.
   Я тоже с нескрываемым облегчением перевела дыхание. Дирк в порядке! Какое счастье это слышать!
   Гарольд не торопился подойти ко мне и начать непростое разбирательство моего проступка. Сначала он закрыл за служанкой дверь, затем несколько секунд просто стоял, глядя отсутствующим взглядом куда-то поверх моей головы.
   Неожиданно я почувствовала жалость к нему. Сейчас, при ярком свете магической искры, неспешно плавающей под потолком, я вдруг увидела, насколько изможденным выглядит некромант. Под глазами -- черные круги усталости, волосы словно поблекли и явно нуждаются в расческе, от крыльев носа к уголкам рта пролегли резкие глубокие морщины.
   -- Если бы ты знала, чего мне стоило все это, -- вдруг негромко обронил Гарольд.
   Нет, он не кричал и не обвинял меня. В его голосе послышалась лишь усталая горечь. Но от этого мне не стало легче. Напротив, мою несчастную душу вновь начали терзать угрызения совести.
   -- Простите, -- прошептала я и опять попыталась встать.
   -- Сиди уж, -- поморщившись, приказал он, и я послушно опустилась на топчан.
   Гарольд подошел ближе, и я вдруг заметила, что он тяжело припадает на левую ногу.
   -- Да, эта тварь любит вцепляться в щиколотки, -- с кривой ухмылкой проговорил некромант, перехватив мой взгляд. -- Впрочем, ты испытала это на собственном опыте.
   После чего он сел рядом со мной. Топчан был слишком низок, поэтому Гарольду пришлось сильно напрячь пострадавшую ногу, и он не удержался от краткого болезненного шипения.
   -- Так будет лучше, -- произнес он и с нескрываемым облегчением вытянул длинные ноги, которые почти достали до плиты.
   Некоторое время после этого было тихо. Я боялась первой начать разговор, поскольку не сомневалась, что обязательно услышу в свой адрес много нелестного, но, увы, справедливого. А Гарольд с отсутствующим видом глядел в окно, за которым бушевала метель.
   На какой-то миг мне показалось, что он задремал с открытыми глазами. Но почти сразу после этого Гарольд очнулся и посмотрел на меня.
   -- Как Дирк? -- спросила я, больше всего желая узнать о судьбе своего брата.
   -- Потерял много крови, -- честно ответил Гарольд. -- Ему не повезло разрезать себе вены на обеих руках. Ладно бы поперек, но наискось, почти вдоль. Чудо, что он вообще дошел до второго этажа. Видимо, холод замедлил кровопотерю. Но все равно, это настоящий подвиг для такого маленького мальчика, особенно если учесть, что совсем недавно он уже побывал на пороге мира духов.
   -- Но он поправится? -- настойчиво переспросила я.
   -- Обязан. -- Гарольд слабо усмехнулся. -- Я вкачал в него столько энергии, что теперь не позволю ему умереть. Самому обидно будет, что столько стараний пошло насмарку.
   И еще одна долгая пауза. Ожоги на ногах вновь начали зудеть, и я украдкой покосилась на банку с целебной мазью, которую мне оставила Найра. Нет, потерплю, пожалуй. Будет как-то неловко, если я задеру платье и примусь щеголять перед некромантом своими голыми лодыжками.
   -- Спасибо, -- негромко сказала я.
   -- О, неужели я наконец-то дождался этого слова? -- с иронией вопросил Гарольд. -- Очень интересно, милая моя, и за что именно ты мне благодарна? За то, что я вытащил твоего брата из лап смерти, причем, заметь, дважды? За то, что спас тебя, опять-таки, два раза? Или же за то, что позволил тебе и Дирку остаться, а ты в ответ разгромила мне весь кабинет и призвала из мрака того, кто пожирает души?
   -- Простите, господин, я не знала, что так все получится, -- прошептала я, сгорая от стыда.
   -- Вот что, зови меня просто Гарольд, -- приказал мне некромант, досадливо поморщившись. -- Все-таки, как ни крути, но знатность твоего происхождения никак не уступает моему, а, скорее, даже превосходит его. Это во-первых. А во-вторых, как-то странно "выкать" друг другу после событий прошлой ночи. Не находишь?
   Я предпочла не ответить на этот вопрос, хотя прекрасно поняла, что Гарольд имеет в виду. Я вспомнила, как задыхалась от наслаждения в его объятиях, как он медленно и вдумчиво изучал мое тело, покрывая его поцелуями... Да, пожалуй, Гарольд в чем-то прав.
   -- Покажи мне свои ноги, -- неожиданно попросил Гарольд. И тут же, не дожидаясь моей реакции на свои слова, самым неприличным образом задрал подол моего платья.
   Я возмущенно охнула. Попыталась было отпрянуть, но рука некроманта уже лежала на моих плечах, то ли обнимая, а скорее, удерживая на месте.
   -- Не дергайся, -- приказал Гарольд, пока его тонкие изящные пальцы осторожно ощупывали мои распухшие обожженные щиколотки.
   Я прикусила губу, в любой момент ожидая почувствовать всплеск боли. Но, удивительное дело, этого все не происходило, хотя некромант то и дело опасно приближался к зловещим следам ладоней чудовища, навсегда отпечатавшимся на моей коже.
   -- Да, боюсь, моего магического мастерства не хватит, чтобы избавить тебя от этого "украшения", -- наконец, печально констатировал Гарольд. Глубоко вздохнул, словно досадуя сам на себя, добавив: -- Как ни крути, но в первую очередь я некромант. Тут необходимо искусство исцеления, а не магия смерти.
   -- Да без разницы, -- тут же отозвалась я и торопливо вернула подол платья на место. Чуть слышно фыркнула себе под нос: -- Пусть это послужит мне должным напоминанием.
   -- Не беспокойся, я что-нибудь придумаю, -- сказал Гарольд, сделав вид, будто не услышал моей последней фразы. Покосился в окно, за которым было белым-бело от разыгравшейся непогоды, и продолжил: -- Сегодня слишком поздно. Да и не хочется после всего случившегося отправляться в гости. А вот завтра с самого утра навестим одного моего приятеля. Не думаю, что несколько часов испортят положение. К тому же самое главное сейчас -- не избавиться от шрамов, а нейтрализовать яд.
   Яд? Я испуганно икнула от этого слова. Неужели неведомая тварь отравила меня? И я вдруг вспомнила змею, обвившуюся вокруг моей ноги. Ведь она вполне могла укусить меня, а я бы не заметила, охваченная ужасом.
   -- Прикосновения этого создания ядовиты, -- сказал Гарольд и опять без спроса поднял подол моего платья, обнажив пламенеющие следы ожогов. -- Видишь? Мазь, которую тебе дала Найра, немного замедлила процесс, но процесс распада тканей продолжается. Или ты не замечаешь, что ожоги словно расплываются по твоей коже?
   Я испуганно икнула и присмотрелась. О небо, а ведь Гарольд прав! Раньше ожоги явно были меньше.
   -- И что же делать? -- спросила я, чуть не плача.
   -- Не беспокойся, яд действует достаточно медленно. -- Гарольд подарил мне краткую ободряющую улыбку. Помолчал немного и вкрадчиво добавил: -- Но сперва я очень хотел бы узнать, а что, собственно, ты забыла в моем кабинете?
   Я виновато опустила голову. Обманывать Гарольда совершенно не хотелось. Он так много сделал для меня и для брата, да и сам едва не погиб! Но сказать ему правду... Боюсь, некроманту вряд ли понравится, что я намерена выяснить все обстоятельства гибели моих родителей. Ведь тем самым я рискую навлечь на него гнев слишком могущественных личностей.
   -- Если ты посмеешь солгать мне, то я все равно пойму, -- будничным тоном предупредил меня Гарольд и наконец-то убрал руки от моих ног, после чего я торопливо опустила платье и спрятала таким образом ожоги. Помолчал немного и зловеще добавил: -- И вот после этого я все-таки вышвырну тебя из дома. Пусть мороз остудит свою слишком горячую голову. А за Дирка не волнуйся. Его не трону. Он же не виноват, что у него сестра такая проныра любопытная.
   И еще одна долгая мучительная пауза. Слова признания никак не шли с моих губ. Как же тяжело держать ответ за свою глупость!
   -- Я специально заглянула в ваш... -- На этом месте Гарольд зло хмыкнул, и я торопливо исправилась: -- То есть, в твой кабинет. Я хотела найти какую-нибудь книгу по колдовскому искусству.
   -- Зачем тебе это понадобилось? -- отрывисто спросил он. -- Или решила проверить, не обладаешь ли магическим даром?
   Я неопределенно пожала плечами и прищелкнула пальцами. Тотчас же свечной огарок, забытый на столе, вдруг загорелся. Крохотный веселой огонек с треском забрался по фитилю.
   -- Однако, -- пробормотал Гарольд, с изумлением уставившись на эту картину.
   Я опять прищелкнула пальцами, и лепесток пламени угас, так и не набрав полной силы.
   -- Небольшой дар у меня действительно есть, -- смущенно призналась я. -- Мать не позволяла мне развивать его. Считала, что не подобает дочери графа заниматься такими фокусами.
   И опять Гарольд хмыкнул, покоробленный моей последней фразой.
   -- Фокусы -- это ее выражение, -- поторопилась объяснить я. -- Я лишь повторяю слова матери.
   -- Ну что же, это объясняет, почему тварь откликнулась на твой призыв. -- Гарольд задумчиво забарабанил пальцами по колену. -- Насколько я понял, ты порезалась бумагой, когда листала книгу. Кровь той, которая обладает колдовским даром, могла бы пробудить пожирателя душ. Но все же как-то странно... Я считал, что крови для этого потребуется куда больше. А ты уронила всего пару капель.
   Гарольд о чем-то глубоко задумался, видимо, силясь понять причины этого противоречия. А я наконец-то позволила себе разжать до боли стиснутые кулаки. Гарольд не собирается выгонять Дирка. Это хорошо, это просто замечательно! Что же насчет меня...
   Я украдкой глянула на некроманта, который в этот момент старательно хмурил брови. Тут же опустила голову и спрятала в тени зарождающуюся улыбку. Почему-то мне кажется, что и я избегну наказания.
   А в следующее мгновение виер вдруг резко схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул.
   Я вскрикнула от неожиданности. Ой, что это с ним? Неужели он прочитал мои мысли, и его разозлила моя глупая самонадеянность?
   -- А еще тварь бога-пасынка питается ненавистью и жаждой смерти, -- хриплым от волнения голосом произнес Гарольд. -- И мне очень любопытно, кого ты ненавидишь настолько сильно, что ненароком вызвала пожирателя душ?
   Я с удивлением посмотрела на него. Такое чувство, будто его очень задело это обстоятельство. Почему он так распереживался?
   -- Это меня ты хочешь убить? -- прямо спросил Гарольд, поняв, что иначе еще долго не дождется от меня ответа. -- Это меня ты ненавидишь?
   -- Нет! -- изумленно воскликнула я. -- Конечно же, нет! С чего вы... ты взял это?
   И тут же понимающе охнула. Ах да, наша совместная ночь. Наверняка господин некромант решил, будто был далеко не на высоте. Наверное, испугался, несчастный, что я старательно имитировала наслаждение, а на самом деле в мечтах представляла, как жестоко отомщу за все содеянное некромантом.
   Говоря откровенно, он, конечно, поступил не совсем благородно, а точнее сказать: совсем не благородно. Но с другой стороны: все остальные просто отказались мне помочь. Поэтому я не держала на него зла, даже более того, испытывала некоторое подобие благодарности.
   -- Тогда о чьей смерти ты мечтаешь? -- недоверчиво поинтересовался Гарольд, не торопясь разжать руки и выпустить меня из своей хватки.
   Я тяжело вздохнула. Ох, как же не хочется рассказывать о королевском наместнике, его могущественном племяннике и тех подозрениях, что вызвала во мне неожиданная смерть родителей! Но, сдается, без этого все равно не обойтись.
   -- Это долгая история, -- неохотно произнесла я, надеясь, что некромант все-таки умерит свою любопытство. С жаром добавила: -- И ты к этому не имеешь никакого отношения!
   -- Долгая история, говоришь... -- Гарольд задумчиво потер подбородок и вдруг с болезненным кряхтением поднялся. Насмешливо сказал, глядя на меня сверху вниз: -- В таком случае переместимся в твою комнату. А то этот топчан жесткий и неудобный, как не знаю кто. Весь зад уже отсидел. А у меня в спальне спит Дирк, не стоит его тревожить, мальчугану и без того сильно досталось.
   Я опять покраснела от чрезмерно развязного тона некроманта. Зад отсидел... Где он таких выражений набрался-то? А еще виер!
   -- Я не потомственный дворянин, -- пояснил Гарольд, без проблем поняв причины моего смущения. Заботливо поинтересовался: -- Сама идти сможешь? Не то придется Найру кликнуть. Боюсь, не с моей ногой сейчас молодых красавиц на руках таскать.
   -- Попробую, -- неуверенно проговорила я, делая попытку встать.
   Гарольд все-таки подал мне руку, и я, не подумав, слишком сильно вцепилась в нее, после чего мы вдвоем едва не рухнули обратно на топчан. Лишь в последний момент некромант все-таки сумел удержаться стоя. Неосторожно перенес вес на больную ногу, и его лицо побелело от муки.
   -- Прости! -- испуганно попросила я и кинулась его поддерживать. Правда, в последний момент потеряла равновесие, опасно пошатнулась -- и Гарольду опять пришлось ловить меня. При этом он опять потревожил больную ногу. Ради разнообразия теперь он начал зеленеть от боли, поскольку сильнее побледнеть некромант не мог при всем желании.
   -- Так, -- с присвистом прошипел Гарольд через плотно сомкнутые зубы. -- Хеда, осторожнее, прошу! Иначе я подумаю, что ты на самом деле ненавидишь меня и решила сжить со свету.
   -- Я постараюсь, -- с чувством заверила его я.
   Путем неимоверных усилий нам все-таки удалось добраться до моей комнаты, не прибегнув при этом к помощи Найры. Наверное, со стороны мы представляли весьма забавное зрелище, поскольку то я, то Гарольд опасно кренились и цеплялись за стены. Повезло еще, что моя спальня располагалась на первом этаже, и нам не пришлось преодолевать подъем по лестнице.
   Наконец, Гарольд любезно распахнул передо мной дверь, и под потолок взмыла очередная магическая искорка. Тьма с недовольным шорохом спряталась в углы и под кровать, притаилась в щелях между половицами.
   Я недовольно повела плечами. Пожалуй, спать я сегодня буду при свете. До сих пор мне в темноте чудилось... нечто. Как будто в любой момент из укромного уголка, куда не достигал свет искры, мог выкатиться клубок шипящих безглазых змей, жаждущих вцепиться в меня.
   Гарольд, который за время нашего недолгого, но утомительного путешествия стал хромать еще сильнее и заметнее, с трудом подошел к креслу и с нескрываемым стоном удовольствия опустился в него, держа пострадавшую после схватки ногу вытянутой. Я последовала его примеру, сев на кровать. Затем с любопытством обвела взглядом небольшое помещение. Нет, Найра уже показывала мне его. Но тогда все мои мысли были заняты идеей незаметно пробраться в кабинет некроманта, поэтому я почти не обратила внимания на окружающую обстановку. Ну-с, и куда меня поселил господин некромант?
   Стоило признать, эта комната приятно удивила меня. Очень уютная, больше подходящая для жизни кого-то из господ, а не нищей приживалки. Большая кровать под мягчайшим покрывалом. Удобное кресло. Здесь даже был книжный шкаф, битком набитый какими-то бумагами, и письменный стол. Да, о самом главном забыла -- камин! Он тут тоже имелся. И, судя по тому, насколько тепло здесь было, совсем недавно топился.
   -- Эх, жаль, что не догадались вина из кухни прихватить, -- недовольно пробормотал Гарольд. После чего нагнулся и принялся закатывать штанину.
   -- О небо! -- невольно вырвалось у меня, когда я воочию увидела, как сильно досталось бедняге в недавней схватке.
   Если на моих ногах имелось лишь по одному, пусть и крупному ожогу, то у несчастного некроманта вся голень выше той границы, где заканчивалось голенище сапога, была багрово-красной и болезненно распухшей.
   -- Нет, сейчас уже выглядит лучше, -- не согласился со мной Гарольд, придирчиво рассматривая свою ногу. -- Намного лучше. Ты бы видела ее всего час назад! Если честно, я всерьез испугался, что навсегда останусь калекой. Потому, наверное, был так зол на тебя.
   Я вспомнила, какой яростью пылали глаза некроманта, когда он буквально вывалился из своего кабинета, и невольно поежился. Да, тогда я была уверена, что он ударил бы меня, если бы у него была такая возможность.
   -- Но самое плохое заключается не в этом, -- продолжил Гарольд. -- Нога у меня заживет. Да, это займет никак не меньше месяца, а то и двух, ну да ладно. Правда, шрамы наверняка останутся, но по этому поводу я тоже не переживаю. В конце концов, они украшают мужчину. И с твоими ожогами придумаю, что сделать. Тут даже магии особо не потребуется. Яда на твою долю досталось немного.
   Я позволила себе вздох облегчения. Приятно слышать, что Гарольд не забыл о моих ранах. А то с него сталось бы в наказание оставить меня страдать.
   -- Да, кстати, чего тянуть? -- продолжил Гарольд. -- Давай, задирай платье. Да живее!
   Я аж подпрыгнула на месте от его приказа. Что? Ну надо же, а я было поверила, что некромант -- неплохой, в сущности, человек. Оказывается, даже в такой момент у него мысли только одним заняты!
   -- Поверь мне, Хеда, сейчас я на постельные подвиги не способен. -- Гарольд невесело хохотнул, заметив, как я возмущенно покраснела после его слов. -- Хочу проверить, распространяется ли действие яда дальше. Если нет, то, получается, лечебная мазь Найры вполне справилась со своей задачей, и ты без проблем дотерпишь до завтрашнего визита к целителю. А если да, то придется мне воспользоваться каким-нибудь нейтрализующим заклинанием. -- Помолчал немного и добавил с горьким вздохом: -- Не хотелось бы, говоря откровенно.
   И опять я не удержалась от негодующего хмыка. Как это -- не хотелось бы? Неужели он все-таки желает меня проучить и потому хочет, чтобы я немного помучилась до завтрашнего дня? Ведь в его власти одним движением руки избавить меня от всех неприятных ощущений. Ожоги пусть и не болят сейчас, но кожу весьма ощутимо печет и колет.
   -- Нет, если ты очень страдаешь, то я, безусловно, помогу, -- проговорил Гарольд, без особых проблем разгадав, почему я нахмурилась.
   -- А почему нельзя помочь без всяких дополнительных условий? -- недовольно поинтересовалась я и тут же осеклась.
   Право слово, я уже начинаю наглеть. Мало того, что устроила весь этот кошмар, так сейчас еще и характер начинаю проявлять.
   Глаза Гарольда опасно заблестели. По всей видимости, он подумал о том же. Но, к моему удивлению, не стал осаживать меня и напоминать, кем я являюсь в этом доме.
   -- Хеда, как маг я сейчас на нуле, -- спокойно признался он. -- Практически исчерпал весь свой запас колдовских сил. Сначала я вылечил твоего брата от огненной лихорадки. Вообще-то, далеко не каждый целитель способен на это, о чем я тебе, кстати, уже говорил. Потом излечил тебя от воспаления легких. Битва с пожирателем душ... В общем, не буду хвастаться, а скажу откровенно: я победил лишь чудом. До сих пор удивляюсь, что мне так повезло. Видимо, отродье бога-пасынка сильно ослабло за годы заточения. Да и крови ты ему дала совсем мало, то есть, восполнить свои силы оно не смогло. А потом, к завершению всех бед, мне опять пришлось вытаскивать твоего брата с порога мира духов. Как думаешь, легко ли мне это далось?
   Я смущенно пожала плечами, почувствовав в его тоне законный упрек. Мол, вон сколько бед на меня свалилось по твоей милости.
   -- Одно радует: за грань я еще не переступил, -- задумчиво продолжил Гарольд, глядя куда-то поверх моей головы.
   Я удивленно вскинула брови, не поняв, что он имеет в виду. Что за грань?
   -- Видишь ли, Хеда, маг в минуты смертельной опасности может выйти далеко за пределы своих возможностей, -- пояснил Гарольд, который как раз в этот момент перевел на меня взгляд и заметил мое изумление. -- И тогда он начнет черпать силу из своей жизненной энергии. Обычно это ничем хорошим не заканчивается. В лучшем случае после этого он рискует провалиться в долгое забытье, которое может продлиться сколь угодно долго. Если повезет -- неделю или месяц, по прошествии которых маг все-таки очнется. Если не повезет, то все это может длиться годами, пока вечный странник не найдет, наконец, несчастного в стране снов. -- Помолчал немного и добавил: -- Ну а в худшем случае смерть последует сразу, как только схлынет азарт битвы.
   Я невольно поежилась. Вот, значит, как. А ведь Гарольд, получается, действительно был на краю гибели. А все из-за меня!
   -- Покажи свои ноги, Хеда, -- мягко повторил некромант. -- Право слово, не заставляй меня вставать и самому задирать тебе платье.
   Я устало вздохнула и послушно приподняла подол.
   Некромант так резко подался вперед, что едва не упал с кресла. Я тоже с опаской уставилась на ожоги, опасаясь, что они продолжают расползаться по коже.
   Но на первый взгляд отпечатки лап демона имели такие же размеры, что и в прошлый раз. По всей видимости, действие яда замедлилось от лечебной мази Найры.
   -- Терпимо, -- наконец, резюмировал Гарольд и потер подбородок, не отводя взгляда от моих несчастных щиколоток. -- Ты совершенно точно дотерпишь до завтрашнего утра.
   Понимаю, это было невежливо с моей стороны, но я все-таки испытала разочарование. Нет, ожоги не болели, но страшно зудели, поэтому я сомневалась, что смогу заснуть этой ночью. И вообще, не понимаю, почему Гарольд просто не попросит Найру привести сюда целителя, раз сам не в состоянии отправиться к нему.
   Но почти сразу я мысленно шикнула на себя. Хеда, ты в самом деле наглеешь! Тебя в очередной раз спасли даже не от смерти, а от участи куда страшнее, а ты лоб недовольно морщишь! Уж промолчу о том, что если бы не Гарольд, то мой брат давным-давно встретился бы с моими родителями.
   К моему счастью, Гарольд вряд ли заметил эмоции, промелькнувшие на моем лице. Он откинулся на спинку кресла и словно задремал. Свет магической искры, плавающей над его головой, безжалостно подчеркивал, насколько изможденным сейчас выглядел некромант. Лицо -- словно череп, туго обтянутый кожей. Глаза глубоко впали, на губах -- запекшиеся корочки.
   -- Итак, а теперь я хочу услышать, кого ты ненавидишь так сильно, что готова была отдать свою душу за это, -- после долгого молчания, когда я совсем было поверила, что Гарольд задремал, проговорил тот, по-прежнему не открывая глаз. Я вскинулась было что-то возразить, но он предупреждающе вздел указательный палец и с глухой угрозой добавил: -- И не вздумай лгать мне, Хеда! Мое терпение тоже не безгранично. К тому же я думаю, что заслужил услышать правду.
   Слова признания никак не шли из моего горла, мгновенно пересохшего от волнения. Пожалуй, бокал вина мне бы сейчас тоже не помешал. А самое противное заключалось в том, что я понятия не имела, как Гарольд отреагирует на мои откровения. Вдруг тут же прикажет убираться прочь? Вряд ли ему нужны проблемы с настолько могущественными людьми.
   -- Ну? -- поторопил меня Гарольд, когда пауза затянулась сверх всякого предела. -- Хеда, кому ты жаждешь отомстить?
   -- Виеру Кеймону и Аргасу Рейгасам, -- чуть слышно призналась я.
   Гарольд тут же изумленно распахнул глаза, уставившись на меня с недоумением, граничащим с откровенной опаской.
   -- Ты говоришь про королевского наместника и его племянника? -- переспросил он и тут же продолжил, не дожидаясь моего ответа, который и без того был очевиден: -- И чем же они тебе не угодили? Ну, кроме того, что уличили твоего отца в измене.
   -- Я не верю, что мой отец был виноват в тех ужасных вещах, в которых его обвинили, -- негромко, но твердо проговорила я.
   -- Знакомая песня. -- Гарольд досадливо поморщился. -- Родные и близкие преступников до последнего не верят, что те могли совершить столь ужасные вещи. Тяжело признаваться в собственной слепоте и неспособности разглядеть чудовище в человеке, которого искренне любишь.
   Интересно, мне показалось, или голос некроманта в действительности вдруг опасно дрогнул, будто Гарольд лишь в последний момент сдержал предательский всхлип? Что это с ним?
   Но Гарольд почти сразу взял свои чувства под контроль. На мгновение зажмурился, а когда он вновь посмотрел на меня, то его лицо напоминало каменную маску -- ни намека на какие-нибудь эмоции.
   -- Вы не понимаете! -- от волнения я вновь перешла на официальный тон. -- Виер Гарольд, мой отец просто не мог никого предать, потому что почти не покидал нашего дома. Ну на кого он мог шпионить и какие секреты мог передавать, если он ни с кем не общался? Но самое главное: я не верю, что мои родители покончили с собой! Отец был настроен более чем воинственно. Он утверждал, что сумеет доказать, будто стал жертвой наговора. И я верила ему. Кто угодно мог подтвердить, что в нашем имении никогда не было никого постороннего!
   Судя по всему, моя яростная тирада в защиту погибших родителей произвела впечатление на Гарольда. Он опять смежил веки, но при этом его пальцы нервно барабанили по подлокотникам кресла, доказывая, что некромант не дремал, а усиленно думал о чем-то.
   -- Что насчет твоей матери? -- вдруг спросил он.
   -- Что? -- недоуменно переспросила я, несколько ошарашенная столь резким поворотом разговора.
   -- Что ты можешь сказать о своей матери? -- терпеливо повторил Гарольд, впрочем, по-прежнему не глядя на меня. -- Насколько я помню, виера Ардали Артьян очень любила всевозможные приемы и светские рауты. Бал не был балом, если на нем не присутствовала графиня Артьян. Или хочешь сказать, что твоя мать тоже несколько месяцев до обвинения не покидала имение?
   Я озадаченно молчала. Моя мать... А какое, собственно, отношение она может иметь ко всему этому? Если я с трудом, но все же была в состоянии поверить, будто мой отец натворил глупостей, то в случае с моей матерью все это превращалось в полнейший бред!
   -- Я не понимаю, на что вы намекаете, -- наконец, тщательно подбирая слова, проговорила я, по-прежнему обращаясь к Гарольду исключительно вежливо, словно нас не связывало ничего близкого. -- Моя мать... Да, она любила светскую жизнь, но была крайне далека от политики...
   -- Да причем тут политика! -- раздраженно перебил меня Гарольд и соизволил посмотреть на меня. Правда, тут же прикрыл глаза ладонью, словно ему досаждал свет плавающей неподалеку магической искры. Продолжил, не пытаясь скрыть ядовитых ноток в голосе: -- Милая моя Хеда, я прекрасно знаю, какие слухи ходили в высшем свете Хельона о твоей матери. Наверное, я огорчу тебя, но она даже не думала хранить верность твоему отцу.
   -- Не может быть! -- Я не выдержала и вскочила на ноги, от гнева даже забыв о своих несчастных щиколотках, которые тут же налились опасным огнем. Процедила, презрительно глядя на вальяжно рассевшегося некроманта, который хоть и не смотрел на меня, но улыбался: -- Не смейте говорить гадостей о моей матери! Вы не имеете никакого права...
   -- "Ты не имеешь никакого права", -- насмешливо исправил меня Гарольд. -- Хеда, мы, вроде бы, уже договорились избавиться от излишнего официоза в общении. Или тебя настолько оскорбили мои слова о твоей матери?
   -- Да, настолько! -- воскликнула я, даже не пытаясь приглушить ярость, от которой так и зазвенел мой голос. -- Моя мать...
   -- Я спал с твоей матерью, -- не дал мне договорить Гарольд.
   После этого признания в комнате воцарилась потрясенная тишина. Я смотрела на некроманта, некрасиво открыв от удивления рот, и не желала верить своим ушам. Он спал с моей матерью? Неужели он и ее каким-либо образом принудил к этому? Но почему она не пожаловалась моему отцу и своему супругу? Да граф Грегс этого жалкого некромантишку бы в порошок стер!
   -- Между нами все происходило по взаимному согласию, -- поспешил добавить Гарольд, видимо, догадавшись, о чем я думала в этот момент. -- Я готов поклясться своей колдовской силой, что не было никакого принуждения! -- Хмыкнул и добавил с кривой ухмылкой: -- Точнее, было, но, скорее, с ее стороны. Да твоя мать, Хеда, буквально насильно затащила меня в постель! И после первой же совместной ночи полностью потеряла ко мне интерес.
   -- Не может быть!
   От волнения горло настолько сжалось, что я была не уверена, прозвучало ли это вслух.
   -- Ты сказал, что не был представлен моей матери, -- чуть громче напомнила я, откашлявшись. -- Получается, солгал?
   -- Не хотел огорошивать тебя столь неприятным известием с первых минут знакомства. -- Гарольд пожал плечами. Добавил со слабой усмешкой: -- И потом, в некотором смысле я сказал правду. Ну, с небольшой оговоркой. Я действительно не был представлен твоей матери официально. Да, однажды мы переспали друг с другом. Но после этого твоя мать предпочитала демонстративно не замечать меня. -- Гарольд немного подумал и завершил: -- Если честно, это даже немного огорчало меня. Но потом я понял, что стал не единственной так называемой жертвой твоей матери. Она любила вертеть мужчинами по собственному разумению.
   -- Не может быть, -- растерянно повторила я, отказываясь верить во все это.
   -- Может, может. -- На губах Гарольда гуляла сочувственная улыбка, хотя он по-прежнему предпочитал сидеть с закрытыми глазами. -- Прости, Хеда. Я понимаю, насколько неприятно тебе это слышать. Но все было именно так. Твоя мать... В общем, она не отличалась особой разборчивостью в связях. Ты бы знала, какие слухи гуляли о ней и ее многочисленных любовниках в высшем свете! Повезло, наверное, что твой отец не любил все эти светские мероприятия и предпочитал сиднем сидеть у себя в имении. А скорее всего, он просто догадывался о горячем нраве своей женушки и позволял ей таким образом сбросить пар. Так сказать, даровал ей негласное разрешение.
   Я буквально рухнула обратно на кровать, с которой недавно вскочила. Измученно застонала, схватившись за виски.
   Самое противное заключалось в том, что в глубине души я знала: Гарольд прав. Он не пытается опорочить мою мать, он просто рассказывает, как дело обстояло в действительности. Но ведь я и сама частенько замечала... странное. Хотя бы то, что все слуги мужского пола задерживались у нас всего на месяц, редко дольше. А однажды я не вовремя зашла в конюшню, желая побаловать любимую кобылу сладкой морковкой, и увидела...
   Я запретила себе вспоминать ту омерзительную сцену: моя мать стоит на коленях перед полуобнаженным конюхом и жарко дышит, лаская его вздыбленное достоинство языком и губами. Пот блестит на мускулистых плечах мужчины, и одной рукой он придерживает голову моей матери, не давая ей отстраниться. Не думаю, что они заметили меня. Почти сразу я развернулась и выскочила прочь. Правда, мне показалось, что вечером мать как-то странно смотрела на меня и то и дело порывалась о чем-то спросить, но так и не решилась.
   А еще через неделю конюх получил полный расчет, и несколько лет после этого я жила в полной убежденности, что мне все это лишь померещилось. Солнце в тот день особенно жарко палило. Наверное, мне просто слишком сильно напекло голову, раз я стала видеть несуществующее.
   Я со злостью взглянула на Гарольда и вздрогнула от неожиданности, когда заметила, что он тоже смотрит на меня, с любопытством подмечая мою реакцию на свои откровения. Правда, почти сразу он вновь прикрыл ладонью красные, воспаленные глаза.
   -- И все равно я не понимаю, какое отношение поведение моей матери может иметь к произошедшему, -- упрямо проговорила я, естественно, даже не подумав рассказать некроманту о том, что вспомнила.
   И вообще, я ничего не видела в тот день! Просто, по всей видимости, на меня слишком сильное впечатление произвело это невеселое и страшное происшествие. Или же Гарольд каким-либо образом заколдовал меня, внушив то, чего не было...
   Гарольд не торопился отвечать. Он опять забарабанил пальцами по подлокотнику, словно прикидывал в уме, стоит ли продолжать столь неприятную для меня беседу.
   На какой-то жуткий миг мне почудилось, будто он сейчас хмыкнет и обронит, мол, забудь о том, что я тебе рассказал. Но почти сразу после этого Гарольд глухо заговорил.
   -- Прости, что заставляю тебя выслушивать все это, -- произнес он. -- Это наверняка очень больно для тебя.
   После чего надолго замолчал. Даже его пальцы, непрерывно постукивающие по подлокотнику, замерли.
   -- Я должна знать! -- взмолилась я, осознав, что Гарольд в этот момент принимает решение -- стоит ли продолжать. -- Пожалуйста, Гарольд! Все эти месяцы я жила лишь надеждой на мщение. И я обязана услышать, как дело обстояло в реальности, иначе я никогда не найду виновников...
   -- Бедная маленькая девочка, -- чуть слышно обронил Гарольд. -- Да ты хоть представляешь, против кого собралась бороться? Тебя просто прихлопнут, как надоедливую муху. Просто чудо, что вместе с твоими родителями заодно не убили тебя и Дирка!
   -- Тем более, -- упрямо сказала я. -- А вдруг те, кто убил моих родителей, осознают, какую страшную ошибку совершили, оставив меня в живых? Мне нужно знать, с какой стороны надлежит ожидать опасность!
   Гарольд тяжело вздохнул. Приоткрыл слезящиеся глаза и опять глянул на меня.
   -- Возможно, я делаю огромную ошибку, -- наконец, спустя несколько секунд, протянувшихся для меня целую вечность, сказал он. -- Но в чем-то ты права. Что же, вот твоя правда. Твоя мать была любовницей королевского наместника. Причем весьма продолжительное время.
   Я онемела от этого известия. Моя мать и виер Аргас Реган? Нет, не может быть! Моя мать -- хрупкая, изящная, даже после рождения двух детей сохранившая тонкую талию и высокую упругую грудь. И виер Аргас -- коротконогий и кривоногий толстяк с глянцево блестящей лысиной и гнилыми зубами.
   -- Насколько мне известно, их связь длилась больше года, -- проговорил Гарольд. -- Об этом знал весь свет Хельона. На каждом балу твоя мать танцевала только с Аргасом. Тот прилюдно дарил ей очень дорогие драгоценности. Поговаривали, что однажды ей даже пришлось прибегнуть к помощи целителя, когда женские дни не пришли вовремя. Иначе у тебя вполне мог появиться еще один братик или сестричка, правда, зачатые не от твоего отца.
   Я прикусила губу, не позволяя стону сорваться с моих губ. То, что говорил Гарольд, было настолько мерзко, настолько отвратительно... А самое страшное: в глубине души я не сомневалась в том, что он не врет. Прошлый год действительно был очень непростым для нашей семьи. Отец старался не повышать голоса при мне, но пару раз я слышала, какие скандалы он устраивал матери. И недаром он вообще отказался сопровождать ее на балы. Видимо, понимал, что за его спиной светское общество будет потешаться над ним. Мол, несчастный не ведает, что творится под самым его носом.
   Перед моим мысленным взором опять встала моя мать, Ардали Артьян. Высокая, стройная, с водопадом черных блестящих волос, которые она предпочитала убирать в сложную прическу, состоящую из множества косичек.
   -- Если все так, то почему виер Аргас так жестоко поступил со своей любовницей? -- спросила я, внутренне уже примирившись с этой новостью.
   -- Примерно за неделю до того, как весь высший свет Хельона потрясло известие о государственной измене твоего отца, Аргас бросил твою мать, -- ответил Гарольд. Честно добавил после краткой паузы: -- Понятия не имею, что за черный ворон пролетел между ними. Но на последнем балу, когда я видел твою мать, она вовсю кокетничала с другими мужчинами, в упор не замечая королевского наместника. И тот, вроде бы, не особо страдал по этому поводу. Поэтому я и решил, что решение расстаться принадлежало именно ему.
   -- А если нет? -- перебила его я. -- Если это мать бросила его, осознав, насколько дурно поступает с моим отцом? И тогда Аргас мог затаить обиду и решить отомстить...
   -- Поверь мне, Хеда, неверным любовницам не мстят настолько жестоко, -- перебил меня Гарольд, как-то странно усмехнувшись. -- Даже если ты права, и виера Ардали на самом деле наставила рога Аргасу, что, вообще-то, было вполне в ее характере, то королевский наместник ни за что не вовлек бы в свои разборки твоего отца и уж тем более не приговорил бы двух человек к смертельной порции яда. Это происшествие наделало слишком много шума, я слышал, что присылали следователя из самой столицы, который досконально разбирался во всем этом. И, говорят, свидетельства предательства твоего отца были действительно неопровержимыми.
   -- Я не верю, -- упрямо повторила я и поджала губы.
   -- Аргас мог приказать избить твою мать, мог сделать так, чтобы она навсегда осталась изуродованной. -- Гарольд пожал плечами, словно удивлялся моему упрямству -- Но зачем ему мстить твоему отцу? Тот, напротив, изо всех сил пытался не мешать любовникам развлекаться, хотя наверняка знал, что происходит. -- Помолчал немного и задумчиво продолжил, явно увлекшись своими рассуждениями вслух: -- Твою мать было тяжело назвать молчаливой. Наше так называемое знакомство не продлилось особенно долго, и то под конец от ее трескотни у меня разболелась голова. Да и Аргас -- тот еще любитель поговорить, особенно если выпьет достаточно вина. Полагаю, те сведения, которые твой отец передавал на сторону, он получал именно от нее. Некоторые мужчины любят откровенничать со своими любовницами...
   -- Неправда, -- совсем тихо произнесла я, ощутив, как на глазах закипают злые слезы обиды. -- Я не верю, что мой отец был предателем.
   -- Возможно, он пытался таким образом отомстить королевскому наместнику, -- вкрадчиво проговорил Гарольд. -- Полагаю, его вряд ли приводили в восторг похождения твоей матушки. Ветвистые рога на голове не украшают мужчину.
   Я опустила голову, разглядывая пушистый бежевый ковер под своими ногами. Я не хотела верить Гарольду, но не могла вечно закрывать глаза на страшную правду. Моя мать действительно была неверна своему супругу и моему отцу соответственно.
   -- Пусть так, -- чуть слышно произнесла я. -- Пусть мой отец был предателем, а мать -- развратницей. Но я все равно не верю, что они покончили с собой! Моя мать наверняка рассчитывала, что могущественный любовник постарается спасти ее...
   -- Твой отец мог заставить ее выпить яда, -- опять не дал мне договорить Гарольд. -- Так сказать, поставил впечатляющую точку в этой затянувшейся жизненной драме. Отомстил и любовнику, поскольку, если верить слухам, дела у виера Аргаса сейчас обстоят хуже некуда. Сразу после той истории он впал в королевскую немилость. Отомстил и неверной жене. И сам с честью покинул этот мир.
   -- А мы? -- почти беззвучно выдохнула я. -- Я и Дирк? Он не мог не подумать о нас...
   И тут же осеклась, уже осознав, каким будет ответ Гарольда. Если все так, как он говорит, то отец скорее всего сомневался, что я и Дирк -- от него. Помнится, как раз в последний год его отношение ко мне сильно переменилось. Если прежде он позволял мне почти все, то в последние месяцы перед смертью внезапно начал сторониться меня. А иногда я ловила на себе его тяжелый изучающий взгляд, словно он пытался найти в моем лице какие-то черты... Но, право слово, тогда я даже предположить не могла, что правда окажется настолько чудовищной. Просто решила, что отец внутренне готовится к моему скорому замужеству и к тому, что совсем скоро я неизбежно покину родной дом.
   -- Я не верю, -- невесть который раз за этот жуткий вечер протянула я, и первая слезинка все-таки не удержалась на моей ресничке и скатилась вниз по щеке.
   -- Мне очень жаль, Хеда, -- с искренним сочувствием, как мне показалось, протянул Гарольд.
   В комнате ненадолго воцарилось молчание. Я больше не хотела, не могла продолжать эту беседу. Слишком страшным оказался ее итог.
   -- Я искала в твоей комнате книги по искусству вызова мертвых, -- сказала я, решив до последнего не сдаваться. -- Ты некромант, ты можешь призвать души моих родителей. Пусть они сами расскажут мне, как дело обстояло на самом деле!
   -- А стоит ли? -- с явным скепсисом отозвался Гарольд. -- Хеда, рассуди сама: сейчас у тебя остается хоть мизерная, но надежда, что в реальности дело обстояло совсем иначе. Что я наврал тебе, из вредности наговорил всяких гадостей про твоих родителей. Иногда надежда -- это единственное, что дает силы жить. Представь, каково тебе будет, если вдруг окажется, что все это -- чистая правда. Если твой отец, глядя в глаза, признается, что убил жену и покончил с собой из-за ревности. Надо ли тебе это? Не легче ли и не лучше ли отказаться от этой правды?
   -- Нет, не легче и не лучше! -- пожалуй, даже слишком резко отозвалась я и с бездумной яростью сжала кулаки. -- Я должна знать! Понимаешь -- должна!
   -- Почему-то я ждал от тебя именно этого ответа. -- Гарольд измученно улыбнулся и осмелился еще на краткий миг открыть глаза, с непонятной грустью посмотрев на меня. Вздохнул и чуть слышно добавил: -- Подумать только, даже характер у тебя такой же... Самая жестокая шутка богов!
   Я недоуменно нахмурилась, не понимая, о чем, точнее, о ком это он. На кого я так похожа?
   Но спросить я ничего не успела. Гарольд откинулся на спинку кресла и вдруг негромко засопел носом.
   Уснул? Я недоверчиво вскинула брови. Вот так вот взял -- и уснул, почти на середине слова?
   Болезненно закряхтев, я встала и подошла к некроманту. Неполную минуту просто стояла рядом, вглядываясь в спокойное лицо Гарольда. Надо же, действительно спит. Вон, даже глубокие морщины, залегшие вокруг рта, немного разгладились.
   Все еще немного сомневаясь, я взяла некроманта за руку. Его пульс бился ровно и глубоко. Затем осторожно провела пальцами по воспаленной коже вокруг его глаз. Ох, не нравится мне, как это выглядит! Такое чувство, будто то чудовище умудрилось еще и плюнуть в глаза некроманта, и теперь их медленно, но верно разъедает яд.
   Я задумчиво посмотрела на банку с целебной мазью, которую прихватила из кухни. Возможно, стоит сделать повязку и наложить ее на глаза некроманта, а заодно и на его ногу? Хуже вряд ли станет. Кто знает, не потеряет ли он зрение до того момента, как мы попадем к целителю. Кстати, все равно не понимаю, почему нельзя было отправить за ним прямо сейчас, зачем так необходимо дождаться следующего утра?
   Мысли не мешали мне делать несложную работу. Я нашла в платяном шкафу какую-то старую рубашку, безжалостно оторвала от нее широкую полосу и щедро нанесла на нее толстый слой мази, после чего осторожно приложила полученную повязку к глазам некроманта. Потом обмотала другой тряпкой его распухшую ногу.
   Тот, не просыпаясь, пробормотал что-то несвязное, но явно благодарное.
   И еще минуту я стояла рядом с Гарольдом, глядя то на него, то на кровать. Как-то не нравится мне, что он проведет ночь в кресле. Оно пусть и удобное, но все-таки будет лучше, если он вытянется во весь рост. Иначе все тело наверняка затечет.
   Звать Найру на помощь совершенно не хотелось. Наш разговор с Гарольдом продлился достаточно долго, теперь за окнами плескались густые чернила позднего вечера. Скорее всего, служанка уже легла спать.
   Я тяжело вздохнула и решительно потянула некроманта из кресла. Ладно, авось и сама справлюсь. Тут расстояние всего в пару шагов. Неужели не справлюсь с таким пустяковым на первый взгляд заданием?
   Как выяснилось -- действительно справилась. Правда, пару раз я едва не упала, но все-таки сумела перетащить спящего Гарольда на кровать. К слову, несчастный все это время не подавал ни малейших признаков жизни, хотя то и дело я весьма неосторожно задевала его больную ногу. Бедный! Как же сильно ему, все-таки, досталось!
   Мучимая угрызениями совести, я постаралась как можно удобнее уложить Гарольда на подушки. Затем стащила с него сапоги и носки. Засомневалась, глядя на штаны. Наверное, стоит освободить некроманта и от них. Но... Как-то неприлично это.
   Неприлично? Почти сразу я раздосадовано тряхнула головой. Смешное слово, особенно если учесть то обстоятельство, что я уже провела ночь с Гарольдом. Причем не просто провела -- но доверила ему все тайны своего тела и в свою очередь увидела его во всей красе, если так можно выразиться. Полагаю, не случится ничего страшного, если я лишний раз увижу его без одежды.
   Говоря откровенно, глодал меня червяк сомнения: а не притворяется ли все-таки Гарольд. Как-то очень резко он заснул. Поэтому в глубине души я ожидала, что в самый неожиданный момент он может вскричать что-нибудь скабрезное и повалить меня на постель, желая отыграться за все, что случилось этим днем. Но, к счастью, а возможно, и к несчастью, ничего этого не произошло. Гарольд по-прежнему до пугающего напоминал самый настоящий труп. Все то время, пока я стаскивала с него штаны, он не двигался и не проронил даже приглушенного стона. Это... пугало. В самом деле, а вдруг Гарольд переценил свои силы и все-таки погиб, не сумев совладать с последствиями ран, полученных от отродья бога-пасынка?
   От этой мысли я украдкой поежилась. Если все так, и некромант мертв, то, выходит, мне с Дирком опять придется отправиться в промерзшую лачугу и попрошайничать, умоляя соседей дать нам хотя бы краюшку хлеба. Не хотелось бы, если честно. Особенно сейчас, когда я уже вспомнила, как это -- жить без оглядки на запас дров и еды.
   Наверное, я бы смогла придумать еще множество ужасов, но вдруг мне пришла в голову идея приложить к его губам маленькое карманное зеркало. Оно запотело, и таким образом я убедилась, что Гарольд все-таки еще жив. Ну что же, хоть одним камнем с души меньше.
   После чего я опять приложила к его глазам повязку, пропитанную целебной мазью, накрыла одеялом и тихонько выскользнула из комнаты, прежде поманив за собой магическую искорку. Та послушно выплыла за мной в темный коридор.
   Осторожно прикрыв дверь, я позволила себе перевести дыхание. Итак, что делать дальше?
   Наверное, было бы самым верным поступком вернуться в комнату и лечь рядом с Гарольдом. Следить за его чуть слышным дыханием всю ночь, поправлять на нем одеяло и вовремя менять повязки на глазах. А еще я могла бы попытаться поделиться с ним своей энергией. Наверное, тесный телесный контакт облегчил бы эту задачу.
   Но почти сразу я упрямо мотнула головой, отказываясь от этой идеи. Нет, не могу. Наверху спит Дирк. В любой момент он может прийти в себя. Наверняка сильно испугается, обнаружив себя в совершенно незнакомой комнате. Но это еще не самое страшное. Вдруг он отправится исследовать смежную комнату? Я на собственном печальном опыте убедилась, что в кабинете некроманта хранятся слишком опасные вещи. Увы, у моего брата тоже есть причины к обжигающе горячей ненависти. А это чувство слишком легко пробуждает к жизни отродья бога-пасынка.
  

***

   По всей видимости, Найра действительно решила лечь пораньше, устав от треволнений сегодняшнего бесконечно долгого дня. По крайней мере, она не выглянула на шум и отблески магической искры, когда я шла к лестнице, ведущей на второй этаж. Дом некроманта был погружен в сонную мрачную тишину.
   Почему-то это испугало меня. Создавалось такое впечатление, будто я оставалась единственной выжившей в этом проклятом месте. А вдруг пожиратель душ лишь ловко разыграл свое поражение, а на самом деле притаился и, выждав удобный момент, жестоко расправился с остальными?
   От столь жуткого предположения я едва не вскрикнула в полный голос от страха. Сама не заметила, как бегом преодолела несколько пролетов, отделяющих меня от спальни некроманта. Ворвалась в его кабинет, стараясь не обращать внимания на зуд в обожженных щиколотках, который именно в этот момент усилился многократно. Быстрым шагом пересекла комнату, где едва не продала свою душу созданию бога-пасынка, и вошла в спальню.
   К моему удивлению, тут не было темно. Под потолком плавала еще одна магическая искра. Видимо, Гарольд специально оставил ее здесь, предполагая, что мой брат может проснуться, и не желая, чтобы он испугался при этом.
   Почему-то от этой мысли мне стало стыдно. Пожалуй, я слишком дурно думала о некроманте. Удивительно, как много он сделал для меня и для Дирка. А то, что мне пришлось разделить с ним постель... Что же, некоторые мужчины не в силах отказаться от того, что само плывет им в руки.
   Дирк спал. Я от порога слышала его ровное дыхание. Бедняга разметался по постели, по своему обыкновению скинув на пол и одеяло, и подушку.
   При виде этой картины я невольно улыбнулась. Узнаю младшего брата! Правда, почти сразу я помрачнела, вспомнив, что, вполне вероятно, мы общие по крови лишь наполовину.
   Я подошла ближе и присела на краешек постели. Подняла с пола одеяло и бережно укрыла им брата, прежде мазнув взглядом по его перебинтованным запястьям. Эх, Дирк. Как жаль, что ты еще так мал и не может взять на себя хотя бы часть наших проблем. Как бы я хотела спрятаться за крепкой мужской спиной от всех невзгод этого мира. Хотя бы раз заснуть спокойно, зная, что все испытания и все ужасы позади.
   Дирк проворчал сквозь дрему что-то невразумительное. Совсем как Гарольд несколько минут назад. Перевернулся на бок и подложил под щеку ладонь.
   Я невольно улыбнулась. Сейчас он выглядел таким маленьким и беззащитным! А еще очень и очень бледным. Видимо, Дирк действительно потерял очень много крови, когда пытался выбраться из запертой комнаты и кинуться мне на помощь.
   Я еще немного посидела рядом со спящим братом, внимательно прислушиваясь к его спокойному дыханию. Затем ласково провела тыльной стороной ладони по его щеке и встала.
   Ну что же, у меня появился еще один шанс на то, чтобы изучить вещи и книги виера Гарольда. Вряд ли тот проснется до завтрашнего утра, утомленный схваткой с чудовищем. А если меня застанет Найра, то всегда можно сказать, что я пришла присмотреть за братом.
   Если честно, мне совершенно не хотелось возвращаться в комнату, которая едва не стала местом моей гибели. Но я не могла бросить свою задумку на полпути. Нет, я все равно должна переговорить со своими умершими родителями. Чего бы то мне это ни стоило!
   К тому же я надеялась, что после столь печального происшествия Гарольд все-таки позаботился убрать все самые опасные вещи подальше.
   Я долго медлила перед тем, как окунуться во мрак кабинета. Щиколотки зудели так, что на всякий случай я осторожно приподняла подол платья и кинула опасливый взгляд на свои ноги. Но нет, ожоги выглядели так же, не думая увеличиваться в размерах. Значит, яд пожирателя душ больше не действует.
   Я несколько раз глубоко вздохнула и потом все-таки осторожно повернула дверную ручку. Магическая искорка, с которой я пришла проведать брата, послушно висела над моим плечом. Правда, вот чудеса, сейчас ее пламени едва хватало, чтобы выхватить из тьмы крохотный пятачок пространства, тогда как совсем недавно она без проблем освещала всю комнату.
   Я нерешительно вступила в кабинет. Повела головой из стороны в сторону, осматриваясь. Казалось, будто из какого-нибудь темного угла на меня вот-вот выкатится клубок шипящих безглазых змей, которые поспешат закончить то, чего не добился их господин. Однако все было тихо и спокойно.
   Все еще робея, я подошла ближе к письменному столу. Печально хмыкнула: сейчас его поверхность была девственно чистой. Видимо, Гарольд все-таки убрал все свои бумаги и книги подальше, полагая, что я не утерплю и вновь суну в них свой любопытный нос.
   Неожиданно мой взгляд упал на крохотный портрет в серебряной рамке. Он стоял у самого края письменного стола, совершенно одинокий сейчас и почти неразличимый во мраке.
   Я невольно оглянулась на магическую искорку, но она продолжала гореть ровно и ярко. Удивительным образом ее свет тускнел, едва достигнув пола. Будто тьма, плескавшаяся в кабинете, каким-то образом выпивал ее.
   Наверное, это было неправильно, но я все-таки не удержалась от искушения посмотреть, кто изображен на рисунке, который Гарольд по какой-то причине оставил на своем столе.
   Я взяла в руки серебряную рамку. Надо же, передо мной самый настоящий магиснимок! Помнится, однажды отец пригласил из столицы специалиста, способного запечатлеть на самой обычной бумаге какое-нибудь событие. И прибывший маг сделал наш общий семейный портрет. Он получился настолько правдоподобным, что лично я немного боялась на него смотреть. Создавалось такое впечатление, будто частичка моей души навсегда осталась на этой бумаге.
   В общем, я немного отвлеклась. С портрета на меня посмотрела темноволосая девушка, которая держала на руках совсем еще маленького мальчика.
   Я вздрогнула. Эта девушка... На какой-то миг мне почудилось, будто я смотрю в зеркало. Она была очень похожа на меня! Слишком похожа! Чудовищно похожа! Те же глаза, та же улыбка.
   -- Как такое возможно? -- пробормотала я и перевернула рамку, надеясь, что на обороте найду какое-нибудь пояснение, способное пролить свет на личность тех, кто был изображен на магиснимке.
   Увы, тут мне не повезло. Гарольд не удосужился ничего написать, словно не сомневался, что никогда не забудет, как зовут эту девушку и этого ребенка.
   Я опять перевернула снимок. Теперь, при тщательном изучении, я все-таки заметила разницу между нами. Глаза у незнакомки были серыми, тогда как у меня -- синие, а на щеке тонкой, почти незаметной ниточкой змеился шрам.
   А вот мальчик, изображенный здесь, настолько напоминал самого Гарольда, что сомнений не оставалось -- это его сын. Вряд ли некромант бережно хранит изображение своей матери и себя. Точнее, магиснимки получили широкое распространение всего несколько лет назад и до сих пор оставались диковинкой, доступной лишь очень состоятельным людям.
   Чем дольше я вглядывалась в изображение незнакомки, тем больше мне становилось не по себе. Нет, если бы я не была настолько уверена, что не позировала никакому магу с ребенком на руках -- то обязательно бы засомневалась, точно ли это не я.
   -- Кто здесь? -- вдруг прервал мои раздумья сонный женский голос.
   На какой-то жуткий миг мне почудилось, что со мной заговорила девушка, изображенная на магиснимке. Но почти сразу я поняла свою ошибку, когда увидела Найру.
   Служанка, видимо, задремала в кресле, которое стояло чуть поодаль от стола, поэтому я не обратила на него внимания. Найру разбудил свет магической искры, и сейчас она недовольно щурилась, силясь разобрать, кто потревожил ее покой.
   -- Хеда? -- наконец, удивленно протянула она. -- Что ты тут делаешь? Я думала, ты останешься на ночь с Гарольдом.
   Затем она перевела взгляд на магиснимок, который я все еще держала в руках, и ее губы настолько плотно сомкнулись, что превратились в две тонкие бескровные ниточки.
   Я мысленно выругалась на свою оплошность. Ну вот, опять попалась! Вряд ли Гарольд погладит меня по голове, если узнает, что я опять рылась в его вещах.
   -- Виер Гарольд спит в моей комнате, -- проговорила я и попыталась как можно непринужденнее поставить снимок обратно на стол, напустив на себя бесстрастный вид. Возможно, Найра поверит, что я случайно заметила портрет, а не специально обыскивала стол его хозяина. После чего продолжила прежним демонстративно равнодушным тоном: -- А я решила подняться и проверить, как дела у Дирка. Я подумала, что он испугается, если очнется в незнакомом месте...
   -- Да, я здесь по этой же причине, -- оборвала мои объяснения Найра, и недовольная морщина, разломившая ее переносицу, немного разгладилась. Видимо, повод, по которому я появилась в кабинете ее хозяина, показался служанке достаточно убедительным. Но почти сразу она нахмурилась вновь и кивком указала на магиснимок, отрывисто спросив: -- Зачем ты его взяла?
   -- Я хотела найти графин с водой, -- принялась я вдохновенно лгать, глядя на служанку кристально честным взглядом. -- Горло совсем пересохло. В кухню спускаться не хотелось, вот я и решила посмотреть на столе. А потом заметила магиснимок. -- Тяжело вздохнула и чистосердечно призналась: -- Простите, я не должна была брать его в руки. Но мне было любопытно...
   -- Любопытство кошку сгубило, -- невежливо оборвала меня Найра. Правда, это прозвучало не грубо и не угрожающе, а, скорее, шутливо. По всему было видно, что служанка больше не злится на меня. Напротив, она опять начала улыбаться.
   -- Кто это? -- немного осмелев, спросила я, кивком указав на магиснимок. Добавила, постаравшись, чтобы в моем голосе прозвучало как можно больше наивного удивления: -- Она так похожа на меня...
   -- О да. -- Улыбка медленно сползла с губ Найры. Она с кряхтением выбралась из кресла и подошла ближе ко мне. В свою очередь посмотрела на портрет, а ее глаза при этом опасно блеснули в свете магической искры, словно она с трудом сдерживала слезы.
   -- Виера Хельга в самом деле была очень похожа на тебя, -- медленно проговорила служанка. -- Ты даже не представляешь, насколько. Когда я увидела тебя -- уже без этого дурацкого дырявого полушубка и без платка на голове -- то невольно подумала, не вернулась ли она из мира духов. А на хозяина вообще было страшно смотреть. Казалось, будто он постарел сразу на десяток лет. Ведь та история так страшно и так больно ударила по нему. Я не сомневалась, что он сделает все возможное, но вытащит тебя с порога смерти. Даже сразится с самим вечным странником, но не позволит ни тебе, ни твоему брату умереть.
   -- Почему? -- спросила я.
   Найра молчала так долго, что я решила, будто продолжение мне не суждено узнать. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Но потом служанка все-таки заговорила, правда, прежде пугливо обернувшись на дверь, ведущую в коридор.
   -- Ты ведь все равно узнаешь, -- извиняющимся тоном протянула она. -- Так какая разница, произойдет это раньше или позже. Только прошу -- не говори хозяину, что это я тебе рассказала! Он сильно разозлится на меня.
   -- Конечно, -- подтвердила я, немало заинтригованная таким началом. -- Я буду нема, словно русалка!
   Однако после этого Найра еще целую минуту не начинала разговор, словно собиралась с духом. Наконец, она взяла в руки магиснимок и негромко сказала:
   -- Это виера Хельга. Жена виера Гарольда, ныне покойная. И его первенец, Кирклан, которого, увы, тоже нет в живых.
   Мои брови сами собой поползли на лоб от изумления. Нет, я ожидала, что с портретом явно связана некая неприятная история. Но откровение служанки почему-то пребольно задело меня. Значит, я похожа на первую жену Гарольда. Теперь я понимаю, почему он не прошел мимо меня, когда я замерзала в снегу, и почему не захотел отпускать, вместо этого предложив мне стать его содержанкой. Никаким благородством тут и не пахнет. Просто я напоминаю ему потерянную любовь.
   -- Почему они умерли? -- спросила я.
   -- Понятия не имею. -- Найра пожала плечами. -- Тогда меня только приняли в этот дом. Я едва успела познакомиться с Хельгой и Киркланом. Кстати, очень славный был мальчуган, хоть и озорник тот еще. А потом добрые люди передали, что тяжело заболела моя мать. Я отпросилась у виера Гарольда и отправилась в родную деревню. Увы, поспела лишь на похороны. Но все равно я не могла сразу же развернуться и отправиться назад. Пришлось потратить несколько дней на подготовку ритуала погребения. А когда я вернулась, то оказалось, что вечный странник посетил и дом виера. Но он никогда не делился со мной подробностями той трагедии. Правда, он строго-настрого запретил мне выкидывать вещи жены и сына, словно надеялся, что когда-нибудь они сумеют вырваться из мира духов...
   Я поежилась. Звучало все это жутковато. Интересно, а не стала ли бедняжка Хельга жертвой своего любопытства? Она вполне могла выпустить какое-нибудь чудовище наподобие того создания, которое совсем недавно едва не пожрало мою душу. По всей видимости, виера Гарольда всегда отличала известная небрежность в хранении опасных вещей.
   -- И у вас нет никаких догадок, что с ними могло случиться? -- на всякий случай уточнила я, не отводя взгляда от весело улыбающейся девушки на снимке.
   -- Предположений у меня целая куча. -- Найра невесело хмыкнула. -- Но какое именно из них верно -- понятия не имею. Лишь однажды я попыталась узнать у хозяина, что же случилось с его женой и сыном. В итоге он едва не выгнал меня из дома. А потом заявил, что если я еще когда-нибудь подниму этот вопрос или постараюсь вызнать это у посторонних -- то он за себя не ручается. Этого предупреждения мне вполне хватило, чтобы навсегда забыть о своем любопытстве.
   Мне очень хотелось взять магиснимок в свои руки и еще раз поближе взглянуть на бывшую жену Гарольда. Но Найра и не думала ставить портрет на стол, вглядываясь с печальной улыбкой в картину прошлого, запечатленную неизвестным мне магом. Да к тому же я понимала, что мой интерес будет выглядеть некстати.
   -- Иди к хозяину, -- вдруг проронила Найра, не глядя на меня. -- О Дирке не тревожься, я присмотрю за ним. Я чувствую, что виеру Гарольду этой ночью необходимо хоть чье-нибудь присутствие рядом. Понятия не имею, с кем или, скорее, с чем он сразился несколько часов назад. Но в этой комнате по-прежнему слишком сильно воняет болью, отчаянием и ужасом.
   Говоря откровенно, я бы с гораздо большей радостью осталась рядом с братом. Но служанка в чем-то была права. Гарольд сам пошел в мою комнату, значит, он хотел, чтобы я была рядом с ним. По-моему, он заслужил эту малость с моей стороны.
   Я отправилась к дверям, но на самом пороге остановилась, повернулась к служанке, которая опять вернулась в кресло, прежде осторожно поставив на стол магиснимок, и спросила:
   -- А вы, случаем, не в курсе, почему виер не приказал привести целителя прямо сейчас? Почему так нужно было дождаться утра?
   -- Случаем, в курсе, -- после крохотной заминки отозвалась Найра. -- По всей видимости, хозяин хотел попросить о помощи вира Абальда Трена. По его словам, это единственный достойный целитель во всем Хельоне. Но беда заключается в том, что вир не выходит из своего дома с наступлением темноты. Никогда не выходит, какую бы награду или наказание ему ни посулили. Более того, и незваных гостей с наступлением вечера будут ждать лишь закрытые двери. Если желаешь попасть в его дом после захода солнца, то придется брать жилище штурмом.
   Я изумленно хмыкнула. Ого! Почему такие сложности?
   -- Только не спрашивай меня, с чем это связано, -- предупредила мой следующий вопрос Найра и смущенно улыбнулась. -- Все равно не отвечу. Вира Абальда считают чудаком, чьи странности опасно граничат с сумасшествием. Но ему плевать на мнение окружающих. Даже ради королевского наместника он не впустит никого в свой дом, если на улице уже темно.
   Я кивнула, показав, что услышала слова служанки. И вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
  

***

   Я долго сомневалась, стоит ли ложиться рядом с Гарольдом, или лучше прикорнуть в кресле рядом. Но затем решила, что некромант обидится, если проснется и увидит, что я поступила таким образом. Меня продолжали мучить угрызения совести по поводу всего произошедшего, к тому же Гарольд выглядел таким измученным и усталым... В общем, после долгих раздумий я все-таки примостилась на самом краешке кровати, естественно, даже не подумав снять платье и чулки.
   Гарольд лежал так тихо и без малейшего движения, что несколько раз за ночь я просыпалась и с тревогой склонялась над ним, проверяя, дышит ли он. Потом поправляла сползшее одеяло и вновь погружалась в какое-то странное подобие дремы.
   Мои сны этой ночью были наполнены кошмарами. В них я опять вызывала пожирателя душ, но на сей раз Гарольд не успевал прийти ко мне на помощь. В итоге я оказывалась погребенной под толщей шевелящихся и беспрестанно жалящих меня змей. В самом страшном сне я все-таки заключила договор с отродьем бога-пасынка, и тот слился со мной в страстном поцелуе, в самый пик которого я почувствовала, как ко мне в рот проникает его отвратительный, покрытый черными бородавками мясистый язык.
   После этого я проснулась от собственного крика. Задыхаясь от пережитого ужаса, распахнула глаза и немного успокоилась, увидев, что небо за окном уже начало сереть. Близится рассвет. И это хорошо. Никакое отродье бога-пасынка не посмеет потревожить меня днем.
   Затем я испуганно скосила глаза на Гарольда. Странно, что он не проснулся от моего крика. Жив ли он, или не перенес этой ночи без помощи целителя? И тут же вздрогнула, заметив, что он давно не спит. Оперся на локоть и с огромным интересом наблюдает за мной.
   -- Пожалуй, рядом с тобой я все-таки рискую заработать разрыв сердца, -- проговорил он, увидев, что я смотрю на него. -- Пробуждение у меня сегодня было просто незабываемым! Сначала я решил, будто яд пожирателя душ остановил мой метаболизм настолько, что меня сочли мертвым и погребли заживо, потому что никак не мог пошевелиться, а на глазах лежало что-то мокрое и противное. Ну точь-в-точь могильная мокрица. Признаюсь честно, никогда в жизни не пугался сильнее! Я едва не зарыдал, как ребенок, но потом сумел-таки выпутаться из этого треклятого одеяла и сдернул с глаз повязку. Начал думать, что бы это значило, и тут ты как заорешь! Честное слово, у меня сердце в пятки рухнуло!
   И Гарольд укоризненно зацокал языком.
   -- Одеялом я тебя укрыла, -- смущенно призналась я. -- Боялась, что ты замерзнешь.
   -- Да ты меня не просто укрыла, ты меня в него завернула так, словно младенца запеленала, -- пробурчал Гарольд. Обвиняюще ткнул в меня знакомой тряпкой с разводами лечебной мази. -- А этой гадостью зачем мне лицо укрыла?
   -- Испугалась, что ты можешь ослепнуть, -- виновато ответила я. -- Твои глаза были вчера такими воспаленными... Я подумала, что хуже не станет.
   -- Н-да, хорошо, что в этой мази нет люпина красноголового, -- хмыкнул Гарольд. -- Иначе я бы точно ослеп, хотя именно люпин чаще всего используют в качестве средства, которое вытягивает яд из ран.
   Я прикусила губу. Н-да, похоже, я вряд ли дождусь от Гарольда благодарности за свою заботу. По всему видно, что он не особенно доволен всем, что я предприняла, пытаясь ему помочь.
   -- Простите, -- покаянно протянула я, на всякий случай вспомнив о необходимой вежливости.
   -- А почему ты в платье? -- ворчливо осведомился Гарольд и резким движением скинул одеяло на пол. -- И почему я в одежде? Неужели так тяжело было меня вчера раздеть?
   -- Я сняла с тебя... с вас сапоги, -- попыталась я оправдаться. -- И вообще, я чуть не надорвалась, пока перетаскивала вас из кресла на кровать...
   На последней фразе мой голос опасно задрожал и едва не сорвался. Наверное, смешно прозвучит, но меня действительно обидели все те претензии Гарольда, которые он без устали выдвигал.
   Гарольда, по всей видимости, не особенно тронула моя смешная попытка оправдаться. Он сурово сдвинул брови и вдруг с приглушенным рыком ринулся на меня.
   Я испуганно заверещала, когда он опрокинул меня на подушки. Что это с ним? А вдруг яд пожирателя душ подействовал столь необычным образом, и Гарольд сам превратился в кровожадное чудовище, желающее убивать и мучить всех подряд?
   -- Вот если бы ты сняла вчера с себя платье, а с меня штаны и рубашку, то сейчас бы не пришлось тратить время впустую, -- вдруг прошептал он мне на ухо и на удивление нежно провел рукой по моему лицу, убирая растрепавшиеся волосы назад. -- Я бы сразу приступил к делу, но да ладно. В процессе раздевания тоже есть своя прелесть.
   И он дернул за завязки моего платья.
   Я напряглась было, уперлась ладонями в его плечи, но тут же заставила себя расслабиться. Нет, все верно. Я не имею права сопротивляться.
   Однако Гарольд заметил мой невольный порыв. Он вдруг отстранился и нахмурился, нависнув надо мной на расстоянии вытянутой руки.
   -- В чем дело, Хельга? -- резко спросил он. -- Неужели ты по-прежнему продолжаешь дичиться меня?
   -- Хеда, -- исправила я с болезненной усмешкой, вспомнив о погибшей жене Гарольда. -- Меня зовут Хедаша, господин некромант.
   Гарольд так резко переменился в лице, словно я наотмашь ударила его. Улыбка моментально исчезла с его губ, переносицу разломила глубокая вертикальная морщина. Он будто постарел сразу лет на десять, если не больше.
   -- Прости, -- глухо проговорил он, избегая глядеть мне в глаза. -- Прости, Хеда. Сам не понимаю, почему я назвал тебя другим именем. Видимо, яд пожирателя душ еще действует, мешая мне сосредоточиться.
   Язык так и жгло от желания признаться, что я знаю, кто такая Хельга. Интересно, ответил бы мне Гарольд, если бы я напрямую спросила, как погибла его жена и сын? Ох, что-то сомневаюсь, что мне стоит тревожить эту рану. Вряд ли она затянулась в достаточной мере.
   Гарольд устало откинулся на подушки. Вокруг его рта залегли скорбные морщины. Он выглядел сейчас так, будто готов был заплакать.
   Мне стало жалко некроманта. Я легонько погладила его по плечу. Тот никак не отреагировал на мою ласку, и я осмелилась положить голову ему на грудь в неожиданном даже для себя порыве нежности.
   Я думала, что Гарольд в лучшем случае просто никак не отреагирует на мой поступок, а в худшем грубо оттолкнет меня. Вряд ли он сейчас был настроен на продолжение любовной игры. Но неожиданно он обнял меня, с такой силой притянув к себе, что выдавил из моей груди невольный вздох.
   -- Найра еще ничего не рассказывала тебе о моей бывшей семье? -- негромко поинтересовался он. Тут же продолжил, не дожидаясь моего ответа: -- Хельгой звали мою жену. Она... Она погибла.
   Я благоразумно помалкивала, не желая подставить под удар служанку, которая была так добра ко мне. Вряд ли Гарольд обрадуется, услышав, что мы перемывали ему косточки. Впрочем, некромант и не ждал от меня никакого ответа. Он немного помолчал и вдруг продолжил до ужаса монотонным голосом, в котором не улавливалось никаких эмоций.
   -- Если бы ты знала, как сильно похожа на Хельгу, -- сказал он. -- Те же глаза, тот же голос. Даже характер такой же: упрямый, стойкий. Она была настоящим борцом, моя маленькая Хельга. Иногда мне казалось, что она вышла за меня замуж лишь по одной причине: потому что я некромант. Видишь ли, ее мать... Ее убили, когда Хельга была совсем маленькой. И она вбила себе в голову, что обязана раскрыть это преступление, а для этого необходимо вызвать душу матери из мира духов и заставить ее ответить на все вопросы.
   Вопросы так и рвались с моих губ, но я лежала тихо и молча, слушая, как отчаянно колотится сердце Гарольда, когда он изливал мне душу.
   -- Впервые Хельга завела об этом разговор сразу после первой брачной ночи, -- продолжил некромант. -- Сначала я решил, что это неудачная шутка, рассмеялся даже, но она была на удивление настойчива. И тогда я рассердился. Приказал ей навсегда забыть об этой идее. Нельзя тревожить мертвых! Особенно тех, кто умер насильственной смертью. Никто не знает, что происходит с душами в мире теней. Подчас при ритуале в облике хорошо знакомых нам людей возвращаются чудовища, порождения бога-пасынка. И они особенно опасны тем, что все знают о вызывающих, бьют в самые слабые места. Чем ближе к тебе был умерший -- тем больше вероятность, что ритуал пойдет как-нибудь не так. Что ты не сумеешь устоять от искушения и пересечешь границу охранного круга. И тогда в наш мир ворвется самое настоящее зло, которое первым делом уничтожит то, что для тебя наиболее дорого, а потом убьет и тебя.
   Гарольд выпалил это на одном дыхании, затем надолго замолчал. Когда он заговорил вновь, в его голосе прорезалось отчаяние.
   -- Если бы я знал, Хеда, что замыслила моя жена! -- воскликнул он. -- Если бы я только догадывался! Я бы навсегда бросил свою профессию, уничтожил бы все книги по магическому искусству, которые хранил в кабинете. Но я честно верил, что она забыла о своей сумасшедшей идее. У нас родился сын, и Хельга полностью погрузилась в материнство. Никогда прежде и никогда после этого я не чувствовал себя настолько счастливым и умиротворенным. Когда я возвращался домой и видел Хельгу, кормящую грудью Кирклана, то моя душа словно отрывалась от тела и воспаряла к небесам. Сын рос здоровым и очень прелестным ребенком. Когда случилась трагедия, ему исполнилось семь. Чудесный возраст! Возраст первых серьезных открытий, первых попыток самоутвердиться, первых рассуждений об устройстве мира.
   Гарольд мягко отстранил меня и сел. Поставил на пол ноги, грустно опустил промеж коленей руки, уставившись отсутствующим взглядом в окно.
   Я тоже приподнялась, с тревогой глядя на него. Пожалуй, я уже не хочу слышать окончания этой истории. И без того понятно, что все закончится хуже некуда.
   -- Друг позвал меня на охоту, -- хрипло сказал Гарольд. -- Я словно предчувствовал неладное, поэтому почти собрался отказаться. К тому же Найра уехала домой, получив известие о болезни матери, и я не хотел оставлять жену и сына одних. Но Хельга... Она убедила меня, что краткая поездка пойдет мне на пользу. Мол, развеюсь, отдохну от быта и повседневной суеты. А с ней ничего страшного за это время не произойдет. Уж как-нибудь справится с Киркланом без посторонней помощи. И я... Я согласился, хотя на сердце было почему-то неспокойно. Но я списал это на усталость. Тот год выдался особенно тяжелым для меня. К тому же я собирался провести вне дома всего одну ночь, пообещав Хельге, что вернусь следующим вечером.
   Гарольд сделал паузу, странно кривя губы, словно из последних сил сдерживал рыдания. Я потянулась было погладить его по плечу, но в последний миг моя рука замерла в воздухе, так и не достигнув цели, потому что некромант опять заговорил.
   -- И я исполнил обещание, -- обронил он. -- Беда заключалась лишь в том, что по возвращении я не застал дома никого живого. Хельга, по всей видимости, тоже обладала слабой искрой магического таланта, как у тебя. И она решила, что этого хватит, чтобы вызвать душу матери. К тому же впервые за долгое время дом был совершенно пуст. Служанка в отъезде, я на охоте. А Кирклан слишком мал, чтобы помешать матери. Вряд ли он понимал, что происходит. Полагаю, Хельга уложила его спать, после чего принялась осуществлять задуманное. Отыскала соответствующую книгу, нарисовала круг и прочитала соответствующее заклинание. И на ее зов действительно откликнулись...
   На последнем слове его голос все-таки сорвался. Гарольд поднял ладонь к своему рту, сдерживая стон. Его глаза опять покраснели, но пока ни слезинки не пролилось из них.
   -- Видишь ли, Хеда, мы слишком мало знаем о мире духов, -- после утомительно долгой паузы сказал он. -- Одно очевидно: те твари, которые скрываются за гранью, очень хотят вырваться из мира теней в наш мир, где есть солнце и свежий ветер. Поэтому когда проводится ритуал вызова мертвых, то всегда надлежит помнить о том, что далеко не всегда перед вопрошающим может оказаться тот, кого звали. Иногда в облике дорогого тебе человека приходит чудовище, которое ждет малейшей твоей оплошности, лишь бы вырваться за грань охранного круга. По всей видимости, так и произошло в случае с моей женой. Она так хотела увидеть мать, так мечтала услышать ее голос, что не устояла от искушения обнять ее, нарушив ход ритуала. И эта тварь вырвалась на свободу. Сначала она убила Кирклана, заставив Хельгу наблюдать за этим. Меня немного утешает лишь одна мысль: почти наверняка мой сын еще не проснулся, поэтому не успел ничего почувствовать и испугаться. Я нашел его тело в кровати. На его лице не было гримасы боли или ужаса. Он словно очень крепко спал. А потом тварь принялась за Хельгу. Ей повезло намного меньше, если, конечно, так можно выразиться в подобном случае.
   При этом воспоминании Гарольд побледнел, точнее, даже посерел, поскольку в его лице и без того не оставалось ни малейшей кровинки. Гулко сглотнул и посмотрел на меня. Его глаза сейчас казались совершенно черными из-за неестественно расширенных зрачков.
   -- Я нашел ее в своем кабинете, -- почти прошептал он. -- Все в комнате было красным из-за крови. До самой смерти я обречен вспоминать эту картину в самых страшных своих кошмарах, Хеда. Я не хочу, не могу думать о том, через какие муки прошла Хельга перед смертью, но постоянно возвращаюсь мыслями к этому.
   -- А чудовище? -- спросила я. -- Что стало с чудовищем?
   -- Я бы хотел сказать тебе, что храбро сразился с ним и изгнал обратно в мир духов. -- Гарольд печально хмыкнул. -- Но, увы, не буду тебя обманывать. Тварь сбежала до моего приезда. И я понятия не имею, где она сейчас. Надеюсь только, что она покинула Хельон. Однако все те убийства, что она совершит, невыносимым грузом лягут на мои плечи. Пока я не слышал ни о каких странных происшествиях, но не сомневаюсь, что рано или поздно, но тварь заявит о себе. Отродья бога-пасынка не в силах долго сдерживать желание убивать. Они могут выглядеть, как обычные люди, но у них нет души. Вместо души в них клубится мрак.
   Последнее слово Гарольд даже не сказал -- выдохнул.
   Я невольно поежилась. Сейчас было утро, через окна, покрытые морозным узором, широкой рекой вливался яркий солнечный свет. Но неожиданно вспомнилась тьма, которая царила вчера в кабинете некроманта. И те создания, которые жили в ней.
   -- Вот, в общем-то, и все. -- Голос Гарольда окреп, когда он признался в самом страшном. Некромант попытался улыбнуться, но вместо этого у него вышел какой-то мученический оскал. И он тихо завершил свою исповедь: -- С тех пор прошло три года, Хеда. Каждый день я вспоминаю о том, кого потерял по собственной глупости и неосмотрительности. Я пытался топить горе в вине, пытался забыться в объятиях других женщин. Даже не смогу сосчитать, сколько их было за эти годы. Я бы мог жениться вновь и завести другого ребенка. Но почему-то мне кажется, что тварь никуда не ушла. Она где-то здесь. Кружит рядом со мной, выбирает удобный момент для нового нападения.
   Гарольд перевел дыхание и вдруг с настоящей мукой в голосе признался:
   -- И я верю, что виноват во всем случившемся. Я должен был, обязан догадаться, что Хельга не оставила свою идею поговорить с матерью. Я мог бы помочь ей с ритуалом. Тварь вряд ли бы сумела обмануть меня, и я не позволил бы жене пересечь пределы круга. Ударил бы, избил до полусмерти, хотя ни разу не поднимал на нее руку -- но не позволил бы. Но вместо этого долгие годы я предпочитал закрывать глаза на очевидное. Не желал видеть, как отчаянно Хельга пытается узнать правду. И даже в этом ты до безумия похожа на нее!
   Я опять передернула плечами. Теперь по моей спине промаршировал целый отряд ледяных мурашек. Ох, если Гарольд рассказал мне правду, а врать ему, вроде бы, особого смысла нет, то я уже не считаю идею провести самый холодный месяц в году под крышей его дома такой уж замечательной. Пожалуй, в свете новых обстоятельств моя жалкая лачуга начинает привлекать меня больше, нежели необходимость оставаться в этом жилище, где некогда разыгралась настолько жуткая трагедия.
   "И кто знает, что еще здесь может случиться", -- мысленно добавила я, не рискнув озвучить свои опасения Гарольду.
   Тот уже повернулся ко мне и с кривой ухмылкой наблюдал за выражением моего лица. Опомнившись, я постаралась принять как можно более отстраненный вид.
   -- Боишься, -- скорее, утвердительно, чем вопросительно протянул он. Положил руку мне на затылок, заставляя глядеть ему прямо в глаза. -- Боишься, Хеда, что можешь стать следующей. И правильно делаешь, кстати. Я тоже боюсь за тебя. Когда я увидел тебя на пороге дома, то невольно решил, будто это вернулась Хельга. Ее лицо было настолько обезображенным, что где-то в глубине души я до сих пор сомневаюсь, действительно ли предал очищающему огню тело своей жены. А вдруг это было лишь жестоким спектаклем, разыгранным для меня тварью из мира духов? Вдруг Хельга до сих пор жива и ждет, когда я спасу ее? Но потом я понял, что вы -- совершенно разные женщины, пусть боги ради насмешки и дали вам настолько похожую внешность и даже повторили некоторые повороты судьбы. Право слово, Хеда, я не знаю, что мне делать дальше. Я не верю, что ты просто так появилась в моей жизни. Для чего-то мне дано это испытание. Понять бы еще, для чего, пока не стало слишком поздно.
   Завершив свою прочувственную речь, Гарольд впился напряженным взглядом в мое лицо, явно ожидая какой-либо реакции от меня на свои откровения.
   Стыдно признаться, но в этот момент я как раз раздумывала, как бы незаметно сбежать из его дома, прихватив с собой Дирка. Если честно, я не предполагала, что история примет настолько дурно пахнущий оборот. И мне не нравилось все происходящее. Очень не нравилось! Лучше умереть от холода и голода, чем погибнуть в лапах отродья бога-пасынка. По крайней мере, первая смерть явно будет быстрее и милосерднее, чем вторая.
   -- Одно я знаю точно: я не отпущу тебя, -- с легкой ноткой угрозы добавил Гарольд, видимо, догадавшись, какие мысли бродили в моей голове после его тяжелого рассказа. И потянулся к моим губам.
   Если наша первая ночь была наполнена лаской и бесконечным терпением, то теперь некромант действовал намного резче и грубее, словно пытался таким образом наказать меня за совершенное. Его поцелуй нельзя было назвать нежным, более того, он едва не укусил меня, лишь в последний миг опомнившись и сбавив напор.
   Послышался треск разорванного платья -- это тонкая ткань не выдержала порывистого движения Гарольда. Он почти сорвал с меня одежду, не соизмеряя при этом силу.
   Наверное, стоило запротестовать или попросить его умерить пыл. Но я боялась перечить некроманту. Его лицо сейчас напоминало маску жестокого кровожадного демона. Сомневаюсь, что он вообще осознавал, что делает и кто перед ним. Прошлое и настоящее -- все перепуталось в голове виера.
   -- Зачем ты так поступила со мной, Хельга? -- прорычал Гарольд, опрокинув меня на подушку. -- Зачем?
   Я не удержалась и приглушенно вскрикнула, почувствовав его в себе. Нет, не от боли: в последний миг некромант неимоверным усилием воли все-таки заставил себя сдержаться и вошел в меня мягко. Скорее, все это происходило слишком быстро и слишком неожиданно.
   Удивительным образом, но Гарольд услышал мое восклицание. Вдруг отстранился и взглянул мне в глаза, правда, еще оставаясь во мне.
   -- Хель... Хеда, -- исправился он, едва вновь не назвав меня именем погибшей жены. -- Прости, Хеда.
   После чего осыпал быстрыми поцелуями лицо, шею. И лишь затем, убедившись, что я немного расслабилась, принялся двигаться.
   Увы, в этот раз я все равно не получила наслаждения. Гарольду было не до меня. Прежде всего он старался удовлетворить себя, видимо, таким образом силясь отогнать от себя страшные воспоминания прошлого, порожденные его исповедью.
   Но и больно мне не было. Я лежала на спине и покорно ожидала, когда Гарольд изольет свое семя. И в нужный момент негромко застонала, столь незамысловатым образом пытаясь показать, что он опять был на высоте. Говорят, мужчины любят такую нехитрую лесть.
   Однако мой обман тут же оказался раскрыт. Гарольд, все еще тяжело дыша, откинулся на подушки рядом со мной. Кинул на меня быстрый понимающий взгляд и негромко спросил:
   -- По всей видимости, тебе не понравилось. Так?
   -- Нет, почему? -- запротестовала было я и тут же осеклась, заметив, как его лицо исказила быстрая злая гримаса.
   -- Никогда не лги мне, Хеда! -- прошипел он. -- Никогда!
   Я открыла было рот, желая что-нибудь сказать в свое оправдание, но не успела. Одним быстрым размытым движением Гарольд опять оказался сверху, придавив меня к кровати всей тяжестью своего тела. И я ахнула, ощутив его пальцы внутри себя.
   С невообразимой легкостью, доказывающей немалый опыт некроманта в подобного рода делах, Гарольд довел меня до высшей точки наслаждения и не успокоился, пока я не забилась в его объятиях, чувствуя, как мое тело вновь и вновь пронзает судорога удовольствия.
   -- Так-то лучше, -- пробурчал он и резко отпрянул от меня, будто испугавшись того, что натворил.
   Неполную минуту мы лежали молча. Я приходила в себя после полученного оргазма, силясь восстановить дыхание. А он... Впрочем, понятия не имею, о чем в эти секунды думал Гарольд и думал ли о чем-нибудь вообще.
   Внезапно он встал одним быстрым порывистым движением. Правда, почти сразу опасно покачнулся, едва не рухнув обратно, видимо, слишком сильно нагрузив пострадавшую после вчерашнего поединка ногу. Но в последний момент удержался-таки в вертикальном положении.
   -- Я прикажу Найре нагреть воды и приготовить тебе новый наряд, -- проговорил он, старательно не глядя в мою сторону, словно стыдился произошедшей сцены и проявленной несдержанности. -- Приведи себя в порядок, Хеда. Только молю: не трать время понапрасну. И отправимся к виру Абальду. В феврале темнеет рано. Если продолжим заниматься пустяками, то наш визит придется отложить еще на сутки. Не хотелось бы, если честно.
   После чего, сильно припадая на левую ногу, он со всей возможной скоростью покинул комнату.
  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЗНАКОМСТВО С ЦЕЛИТЕЛЕМ

   Мороз ощутимо щипал щеки. Я выдохнула целое облако белого пара и поглубже задвинула руки в меховую муфту. Когда я была в прошлый раз на улице, то царил такой же холод. Правда, на мне тогда был лишь дырявый полушубок и не менее дырявые валенки. Стоит признать: хорошенькая шубка и теплая обувь способны изменить мое восприятие зимы к лучшему. Хотя даже сейчас я тоже мечтаю как можно скорее попасть в тепло.
   К моему счастью, идти пришлось недолго. Жилище вира Абальда располагался всего в нескольких домах от особняка Гарольда. Некроманту даже не пришло в голову отправить служанку за санями. Несколько минут, проведенных на крепком морозе, -- и мы уже стояли на высоком каменном крыльце.
   -- Будем надеяться, что паранойя Абальда с момента нашей последней встречи не приобрела совсем уж невообразимый вид, -- пробурчал Гарольд и взялся за дверной молоток.
   Стук, многократно усиленный дверными чарами, эхом пролетел по всем двум этажам заснеженного особняка неизвестного мне целителя.
   Ожидать хоть какой-нибудь реакции на наш визит пришлось долго. То и дело я незаметно переступала с ноги на ногу, чувствуя, как начинают леденеть пальцы в меховых сапогах. Н-да, даже страшно представить, что бы со мной стало, будь я в своей прежней обувке и одежде.
   Гарольд между тем все сильнее и сильнее хмурился. Наконец, он вновь потянулся к дверному молотку, видимо, испугавшись, что в первый раз его не услышали. Хотя, по-моему, это было просто невозможно.
   И почти тут же из-за двери послышалось осторожное покашливание.
   -- Кто здесь? -- резко спросил высокий мужской голос. -- Я никого не жду!
   -- Абальд, это я, Гарольд, -- удивительно ласково, словно разговаривая с неразумным капризным ребенком, протянул некромант. -- У меня случилась одна неприятность. Боюсь, без твоей помощи не справлюсь.
   -- Гарольд? -- переспросили из-за двери. Недоверчиво хмыкнули: -- Да ладно! И какая же неприятность могла с тобой случиться, Гарольд, если это действительно ты? По-моему, с любой бедой ты вполне способен справиться и сам.
   -- Но не с этой, -- с нажимом сказал Гарольд. -- Абальд, прошу, не сходи с ума! Сейчас день. Ты сам прекрасно знаешь, что никакая тварь бога-пасынка не способна разгуливать при дневном свете.
   -- В последнее время я все чаще начинаю сомневаться в верности этого утверждении, -- незамедлительно отозвался из-за плотно закрытой двери целитель, который по-прежнему держал нас на морозе. -- Я прочитал много книг. И в некоторых утверждается, будто...
   -- Абальд! -- вдруг рявкнул Гарольд, да так, что я от неожиданности подскочила на месте, едва не рванув наутек. -- А ну, хватит сходить с ума! Немедленно открывай! Или твой лучший друг рискует остаться без ноги!
   Я подумала, что после этого нам точно не стоит рассчитывать на гостеприимство вира. Скорее, он прикажет убираться нам восвояси, сказав, что знать нас не знает. Но почти сразу дверной запор с другой стороны с неприятным металлическим лязгом отодвинулся. И на пороге предстал сам вир Абальд собственной персоной.
   Я с любопытством уставилась на мужчину. Виер Гарольд назвал его лучшим другом. Это действительно так, или было сказано лишь для красного словца и пущей убедительности?
   На пороге стоял высокий худощавый мужчина, довольно симпатичный, но впечатление портило какое-то загнанное выражение, застывшее на его лице. Темные волнистые волосы зачесаны назад, а в синих глазах плещется недоверие и опаска. Одет целитель был в свободные домашние штаны и рубаху навыпуск, но поверх не поленился накинуть длинную меховую доху.
   Вир Абальд уставился на некроманта с такой неприязнью, будто перед ним предстал заклятый враг, но никак не лучший друг и даже не приятель.
   -- Ты, -- вместо приветствия протянул он, -- скажи: как зовут мою собаку?
   -- Никак, потому что у тебя никогда не было, нет и вряд ли когда-нибудь будет домашних животных, -- без малейшего признака удивления отозвался Гарольд. Подумал немного и вдруг добавил с неприятной ухмылкой: -- По крайней мере, живых.
   Живых? Я изумленно хмыкнула. Что бы это значило, хотелось мне знать? Как-то странно это прозвучало. Неужели Абальд держит у себя в доме мертвых животных?
   Однако этот ответ вполне удовлетворил Абальда. Опаска, плещущаяся в его глазах, немного уменьшилась, но до конца не исчезла.
   -- А сколько мне было лет, когда я сломал ногу? -- задал он новый вопрос.
   -- На моей памяти ты ломал ногу дважды. -- Гарольд пожал плечами. -- Какой именно раз тебя интересует?
   -- Первый, -- раздраженно фыркнул Абальд.
   -- Дай-ка припомню. -- Гарольд демонстративно нахмурился и потер подбородок. Воцарилась краткая пауза, после чего некромант рявкнул: -- Пять лет! Тебе было пять лет, бестолочь! И это произошло в тот день, когда мы познакомились, потому что сразу после этого к ужасу наших матерей мы сцепились в драке. Ох, ну и навалял же я тебе тогда! И кулаки чешутся повторить мой подвиг!
   Рык некроманта прозвучал так внезапно и грозно, что я попятилась и едва не рухнула с крыльца, забыв о ступеньках сзади.
   -- Хм-м... -- пробурчал Абальд, явно готовый продолжить допрос с пристрастием. -- А когда...
   -- Быстро впусти нас в дом! -- приказал Гарольд шипящим голосом. -- Немедленно! Не видишь, что ли, у меня вот-вот нос отвалится от этого мороза! И уши отмерзнут!
   -- Все потому, что шапку носить надо, -- огрызнулся Абальд. -- Если ты по собственной глупости подхватишь воспаление легких, то учти -- я тебя лечить не буду! А сам ты точно не справишься!
   Я опустила голову, пряча в тени улыбку. В чем-то целитель был прав: несмотря на холод, Гарольд даже не подумал надеть шапку, видимо, не предполагая, что приятель столько времени продержит его на крыльце.
   Впрочем, почти сразу Абальд неохотно посторонился, давая нам пройти. Гарольд с нескрываемым облегчением перевел дыхание, выпустив целый клуб белого пара, шагнул было вперед, но почти сразу Абальд вновь преградил ему путь.
   -- Ну что еще? -- устало вопросил Гарольд. -- Какие еще твои тайны я должен вспомнить? Быть может, ты еще спросишь меня, в каком возрасте перестал мочиться по ночам в постель?
   -- Кто это? -- невежливо вопросом на вопрос ответил Абальд, кивком указав на меня и пропустив мимо ушей откровенно некрасивое высказывание некроманта. Добавил, заметив, как замялся некромант: -- Тебя я знаю. Не могу сказать, что рад тебя видеть, но раз уж пришел -- то проходи. А то ведь и впрямь из-за своего глупого позерства простудишься и заболеешь. Но ее я вижу в первый раз. Мало ли что за тварь ты мог притащить под видом симпатичной девицы.
   Гарольд едва заметно хмыкнул и покачал головой.
   -- А твоя паранойя и в самом деле прогрессирует, -- пробормотал он. -- Абальд, дружище, ты бы все-таки показался какому специалисту по душевным заболеваниям. Подумаешь, напало на тебя отродье бога-пасынка. Не располовинило ведь, как собиралось. И даже не особо потрепало.
   -- Тебе легко рассуждать, это не тебя хотели сожрать заживо, -- оборвал его Абальд и тут же испуганно охнув, заметив, как болезненно скривился некромант в ответ на его замечание. Должно быть, Гарольд вспомнил про жестоко убитую супругу и погибшего сына.
   -- Прости! -- тут же воскликнул целитель. -- Прошу, прости, дружище! Я ляпнул, не подумав. Но все-таки: кто эта девушка? Ты же знаешь, как сильно я не люблю незваных гостей!
   -- Это моя... -- Гарольд задумчиво пожевал губами, не в силах подобрать мне достойного определения. Словно стеснялся назвать содержанкой. Наконец, чуть слышно обронил: -- Это моя... моя ученица.
   Ученица? Я с превеликим трудом удержалась от изумленного фырканья. Гарольд назвал меня своей ученицей? Интересно, и какую же науку он собирается преподать мне? Ну, помимо тех уроков страсти и послушания, которые он уже дважды устраивал мне.
   -- Ученица? -- недоверчиво переспросил Абальд, но продолжать эту тему не стал, сообразив, что и без того слишком долго держит нас на пороге. Сделал шаг в сторону и приглашающе взмахнул рукой.
   Гарольд с такой скоростью влетел в теплую прихожую, что едва не снес друга с ног. Последовала за некромантом и я, пытаясь не обращать внимания на напряженный взгляд целителя. Он даже не мигал, по-моему, пока я не пересекла порог. И лишь после этого шумно выдохнул.
   -- Все-таки человек, -- проговорил он, ни к кому, в сущности, не обращаясь. И захлопнул за нами дверь.
   Я изумленно вскинула брови, сообразив, что только что прошла через какое-то испытание, должное доказать, что не являюсь отродьем бога-пасынка. Интересно, что это было? Какой-нибудь оберег, спрятанный под порогом? Или заклинание, должное испепелить чудовище? Ох, если верно последнее, то даже страшно представить, что могло бы случиться, если бы чары сработали неправильно!
   -- Параноик ты все-таки, -- пробурчал Гарольд, который тоже услышал замечание приятеля. И скинул свою шубу прямо на пол, не дожидаясь, пока к нам не подоспеет какой-нибудь слуга, чтобы принять верхнюю одежду.
   Я в свою очередь стащила с себя полушубок и замерла с ним в руках, дожидаясь, когда его примут у меня.
   -- Не стесняйся, поступай так же, -- посоветовал мне Гарольд и кивком указал на свою шубу. -- Полы у Абальда чистые. Пару раз в неделю к нему заходит одна женщина, которая убирает дом и готовит несколько кастрюль еды. Правда, перед этим ей тоже приходится долго мерзнуть на крыльце и нудно отвечать на каверзные вопросы моего друга, пока ей наконец-то не разрешат войти.
   -- Раз сто она уже грозилась бросить эту работу, -- вступил в разговор Абальд, присовокупив к шубе Гарольда свою доху. -- Но я плачу ей столько, что жадность в итоге берет верх. А обычных слуг я уже давно не держу.
   Я осторожно положила свой полушубок на пол. Как-то все равно мне кажется странным обычай хозяина бросать одежду на пол. Но в действительности меня сейчас занимали совсем другие мысли.
   Вир Абальд Трен. Я беззвучно повторила это имя. Когда мой брат балансировал на грани жизни или смерти, то я обошла всех магов Хельона в безуспешных попытках помочь Дирку. Но об Абальде я ничего не слышала, тогда как Гарольд уже несколько раз сказал, будто считает приятеля единственным стоящим целителем в городе. Да и вообще, как он принимает посетителей, если даже лучшего друга продержал на крыльце не менее получаса? Как-то все это странно.
   -- Итак, как зовут твою спутницу? -- спросил Абальд и поманил нас рукой, предлагая перейти через полуарку в гостиную, залитую ярким солнечным светом морозного дня.
   Я послушно отправилась вслед за Гарольдом, который не преминул воспользоваться любезным приглашением, и опять удивленно приподняла брови, заметив несколько магических искр, плавающих под потолком. А они здесь зачем? Неужели Абальду мало света?
   -- Ее зовут Хеда, -- ответил Гарольд и взглядом показал мне на одно из кресел, безмолвно приказывая сесть. -- Хеда Артьян.
   -- Артьян? -- вопросительно протянул Абальд, и меня вновь кольнул его внимательный взгляд. -- Знакомая фамилия. Но я так давно не появлялся в свете, что...
   -- Это дочь виеры Ардали, -- пояснил Гарольд с кривой ухмылкой. Дождался, когда я опущусь в предложенное кресло и встал за его спинкой, собственническим жестом положив руки на мои плечи.
   -- Да-да, что-то припоминаю, -- рассеянно отозвался Абальд, отправившись к столику с напитками. Зазвенел там бутылками, колдуя над тремя бокалами. -- Симпатичная женщина. Была. Говорят, королевский наместник до сих пор тоскует об ее смерти. Втайне, конечно.
   Тут он посмотрел на меня и вдруг смутился так сильно, что его щеки мгновенно запылали невыносимо ярким румянцем.
   -- Ох, простите, -- глухо сказал он. -- Я как-то не сообразил...
   -- Все в порядке, -- ответил Гарольд и легонько чмокнул меня в затылок, словно пытаясь таким незамысловатым образом успокоить. Пояснил: -- Хеда в курсе похождений своей матери.
   Я упрямо стиснула губы, хотя очень хотелось резким словом одернуть Гарольда. То, что я отныне завишу от него, не дает ему права так высказываться о моих родителях. И вообще, не верю я всем тем гадостям, что он наговорил о моей матери! Просто не верю -- и все! Понимаю, что все это прозвучит очень по-детски, но я по-прежнему считаю, что моих родителей убили.
   -- Вот как? -- Абальд, ловко удерживая в руках сразу три бокала, подошел ближе. Один отдал Гарольду, другой поставил на подлокотник моего кресла, а с последним бухнулся напротив меня. Осторожно пригубил напиток, после чего довольно заулыбался, обронив: -- А неплохо вышло! -- Правда, тут же нахмурился и продолжил расспросы: -- Подожди! Так вроде графа Грегса признали изменником и лишили не только титула, но и дворянства...
   -- А разве я сказал, что Хеда -- виерисса или виера? -- нарочито удивился Гарольд.
   -- И красавица Ардали вместе с мужем погибли, -- продолжил Абальд, словно не услышав высказывания некроманта. -- Самоубийство...
   -- Нет, это было подстроено, -- все-таки не удержавшись, фыркнула я, почти не разжимая губ.
   Абальд изумленно изогнул бровь и выжидающе уставился на меня, явно рассчитывая услышать продолжения.
   В тот же миг руки Гарольда, которые он продолжал держать на моих плечах, ощутимо потяжелели. Нет, он, конечно, не стал меня душить на глазах приятеля. Скорее, это выглядело как недвусмысленное предупреждение. Мол, не болтай слишком много, помни свое место.
   -- Это навязчивая идея Хеды, -- весело проговорил Гарольд, хотя я не видела в затронутой теме ничего забавного. -- Она убеждена, что ее семья стала жертвой заговора. При этом и слышать не желает о том, какая штучка на самом деле была ее мать. Собственно, во многом из-за этих мыслей моей ученицы мы и пришли к тебе.
   -- Предлагаешь последовать примеру графа Грегса и заделаться государственными изменниками? -- хохотнул Абальд, грея между ладоней бокал с ярко-малиновым содержимым. Правда, почти сразу посерьезнел и сказал: -- В таком случае -- на меня не рассчитывай. Я слишком привык к своему затворничеству и не переживу, если меня отправят на каторгу. -- После чего добавил совсем тихо, будто беседовал сам с собою: -- К тому же я очень сомневаюсь, что проживу хоть сутки, если покину этот дом. В первую же ночь, проведенную извне, до меня доберется... это.
   -- Нет, ни о каком заговоре, естественно, речи идти не может! -- воскликнул Гарольд, почему-то не обратив никакого внимания на загадочное окончание фразы своего друга. -- Проблема заключается в другом. Видишь ли, Хеда абсолютно уверена в том, что ее родителям кто-то помог выпить яда. Но никаких доказательств у нее, естественно, нет. И прошлым вечером она совершила несусветную глупость, воспользовавшись моим долгим отсутствием в доме.
   -- Постой-ка! -- вдруг оборвал его Абальд. Совсем по-собачьи втянул воздух ноздрями, и его зрачки вдруг резко сузились. Целитель побледнел и спросил, глядя на меня в упор: -- Ты осмелилась провести ритуал вызова мертвых?
   Я невольно отметила, что быстро Абальд оставил свой официальный тон, когда услышал историю моих родителей. Наверное, понял, что перед ним не дворянка и даже не ровня, а следовательно, решил не утруждать себя "выканьем".
   -- Да, но я... -- смущенно залепетала я, поняв, что Гарольд в этот раз взял паузу, оставив мне сомнительную честь отвечать на вопрос целителя, который прозвучал как настоящее обвинение.
   -- Дурак! -- вдруг взвыл в полный голос Абальд, не дав мне договорить. Правда, при этом он не смотрел на Гарольда, то есть, адресовал это оскорбление не некроманту. И следующие слова целителя полностью подтвердили мою догадку, поскольку Абальд продолжил причитать и сыпать ругательствами: -- Какой же я дурак! И ты, Гарольд, ничуть не умнее меня! Неужели отродье бога-пасынка умудрилось отвести тебе глаза и заставило тебя привести его ко мне?
   Я не успела ничего сказать в свое оправдание. Гарольд, впрочем, тоже не сумел вставить и слова. В следующее мгновение Абальд вскочил со своего кресла, словно ужаленный пчелой, сгоряча запустил бокалом в противоположную стену и вдруг ринулся к столику с напитками.
   Я испуганно взвизгнула, когда увидела в его руках увесистую бутылку из темного стекла. Ой, что это? И мне совершенно не понравился воинственный вид, с которым Абальд обернулся ко мне. Как бы эта махина не полетела мне прямо в лоб.
   -- Абальд, -- опомнился Гарольд и попытался воззвать к здравому смыслу приятеля. -- Постой! Просто дослушай до конца.
   Поздно! Абальд мрачно усмехнулся и вдруг запустил бутылкой прямо в меня.
   Звяк! Это она разбилась о щит, поспешно кинутый передо мной Гарольдом. Но его защита уберегла меня только от осколков, тогда как целый водопад брызг обрушился на меня.
   Я взвизгнула опять, чувствуя себя как никогда более униженной. Да, благодаря быстроте реакции Гарольда я избежала печальной участи быть пораненной стеклом, зато сейчас сидела в самой настоящей луже. Мокрое платье пренеприятнейше прилипло к телу, неприлично обрисовав грудь.
   -- О, прости, -- покаянно пробормотал Абальд, самым плотоядным образом уставившись на эту часть моего тела. Пробурчал себе под нос: -- Нет, все-таки, человек. Как-то некрасиво вышло.
   -- И что все это значит? -- звенящим от негодования голосом начал Гарольд. Одним порывистым движением вздернул меня на ноги и бережно накинул на плечи камзол.
   Правда, я очень сомневалась, что при этом он на самом деле беспокоился обо мне. Скорее, ему просто не понравился взгляд приятеля, намертво прикованный к моей груди.
   -- Это была святая вода, -- с чуть виноватой улыбкой объяснил Абальд. -- Я должен был убедиться, что ты не протащил в мой дом отродье бога-пасынка, а это самое верное средство...
   -- Вы запустили в меня бутылкой! -- обвиняюще воскликнула я. От волнения мой голос дрожал и срывался. -- Если бы она угодила мне в лоб...
   -- То я бы тебя вылечил в случае серьезной травмы, -- хладнокровно парировал Абальд, не дав мне договорить. Пожал плечами и добавил: -- Право слово, вряд ли бы я зашиб тебя бутылкой насмерть.
   -- Да я вообще сомневаюсь, что ты целитель! -- не выдержав, закричала я. От перенесенного ужаса я совсем забыла о правилах необходимой вежливости. -- Когда я металась по Хельону, выискивая, кто бы мог спасти моего брата от огненной лихорадки, то даже не слышала о твоем имени!
   И тут же осеклась, потому что Гарольд, стоящий рядом, вдруг самым предательским образом пребольно ущипнул меня за локоть. Озадаченно покосилась на хмурого некроманта. Что это с ним? Почему ему так не понравились мои слова? Я же сказала чистую правду!
   -- Твой брат болен огненной лихорадкой? -- переспросил Абальд, мгновенно став очень серьезным и начав сыпать отрывистыми вопросами. -- Где он? Давно болен? Тащи его сюда! Сам я, увы, вряд ли смогу выйти из дома...
   -- С ее братом уже все в порядке, -- досадливо поморщившись, произнес Гарольд. -- И вообще, не об этом речь...
   -- В порядке? -- не дал ему договорить Абальд. -- Уж не ты ли о нем побеспокоился, дружище? Потому что я больше не знаю никого в Хельоне, кто бы мог способен на подобный подвиг.
   -- Именно я ему помог, -- признался после краткой заминки Гарольд, становясь все более мрачным.
   -- И какую же плату ты потребовал взамен? -- шутливо воскликнул Абальд. -- Помнится, обычно ты не отличаешься особой человеколюб...
   Абальд споткнулся на полуслове, словно сообразив, что слишком много болтает. Посмотрел на Гарольда, который обнимал меня за плечи. Криво ухмыльнулся и обронил:
   -- О, не продолжай. Сдается, я все понял.
   Я опустила голову, почувствовав, что начинаю краснеть. Надо же, как стыдно! Абальд, по всей видимости, понял, какую роль я на самом деле выполняю при Гарольде.
   -- Ладно, вернемся к первоначальной теме разговора, -- милостиво предложил Абальд, первым прервав затянувшееся молчание. -- Итак, резюмирую узнанное. Твоя спутница уверена, что ее родителей убили. Желая доказать или опровергнуть это, она самостоятельно провела ритуал вызова мертвых, при этом, насколько я понимаю, не обладая ни даром, ни подготовкой. Почему в таком случае она еще жива?
   -- Потому что я подоспел вовремя, -- негромко ответил Гарольд. Вздохнул и чуть слышно добавил: -- Хотя бы в этот раз успел.
   -- Судя по тому, что ты навестил меня впервые за несколько месяцев, что-то все равно пошло не так, -- прозорливо заметил Абальд, сделав вид, будто не услышал дополнения.
   Гарольд кивнул. Наконец-то перестал сжимать мои многострадальные плечи и уселся на кресло, стоящее рядом с тем, которое подверглось нападению целителя. Осторожно закатил штанину, обнажив красную и вспухшую левую ногу.
   -- О небо! -- Абальд сделал несколько шагов вперед, не отводя взгляда от пострадавшей конечности некроманта. Присел перед приятелем на корточки и быстрыми легкими движениями пробежал от колена до самой щиколотки.
   Я видела, что при этом Гарольд прикусил губу, словно сдерживал стон. Странно, целитель почти не касается его. Неужели ему больно?
   -- Полегче, приятель, -- вдруг не выдержав, попросил Гарольд. -- Хоть немного соизмеряй силу сканирующего заклинания!
   -- Да я и так использую минимальные чары, -- огрызнулся Абальд. Не долго думая, сел прямо на пол у кресла, скрестив длинные ноги, и задумчиво почесал в затылке, не отводя глаз от Гарольда.
   -- Что? -- немедленно заволновался тот. -- Неужели все настолько плохо? Я вроде бы постарался нейтрализовать яд...
   -- Плохо постарался, -- ответил Абальд. -- Ну, почему ты сразу не бросился ко мне, спрашивать, пожалуй, не стоит. Я бы не пустил тебя ночью к себе, даже если бы речь шла о жизни или смерти. Но почему ты сам не воспользовался огненным заклинанием? Не мне тебе объяснять, что только пламя способно уничтожить яд этих тварей.
   Пламя? Я невольно вздрогнула. О чем говорит этот целитель? Неужели Гарольду надлежало обжечь свою ногу еще сильнее? Не понимаю!
   -- Видишь ли, я на нуле, -- смущенно признался некромант. -- Ну, почти на нуле. Боюсь, моих магических сил сейчас не хватит и на то, чтобы на расстоянии зажечь свечу. А ты говоришь про огненные чары!
   -- На нуле? -- изумленно переспросил Абальд. -- Не понимаю. Неужели одна схватка с тварью бога-пасынка, причем, насколько я понимаю, не особенно сильной и умелой, настолько измотала тебя?
   -- В основном измотала меня Хеда, -- буркнул себе под нос Гарольд. Ухмыльнулся, сообразив, насколько двусмысленно это прозвучало, и исправился: -- Точнее, ее братец, который очень настойчиво стремится умереть. За прошедшие сутки или двое я уже дважды отгонял от сего непоседливого мальчугана вечного странника.
   Абальд искоса мазнул по мне взглядом, и я опять почувствовала, как мои уши и щеки начали предательски теплеть. Надо же, как интересно. Целитель не позволил ни одного пошлого слова или намека в мою сторону, более того, почему-то мне кажется, что его манера общения не зависит от моего положения, скорее, он вообще не привык к формальностям, потому так легко отказался от излишнего официоза. Но почему-то из-за этого мне особенно не по себе от мысли, что он понял, какую сделку я заключила с Гарольдом.
   -- Ну а с глазами у тебя что? -- полюбопытствовал Абальд, кратким кивком указав мне на кресло, в котором сидел до своего броска к столику с напитками. Видимо, ему не понравилось, что я единственная из всех присутствующих продолжала стоять, не рискуя опуститься в самую настоящую лужу.
   Я поспешила воспользоваться его любезным, хоть и безмолвным предложением, сделав вид, будто не услышала недовольного вздоха Гарольда. Теперь нас разделяло достаточное расстояние, и я могла не бояться, что в какой-нибудь момент некромант опять ущипнет меня, если ему не понравятся мои слова.
   -- Эта тварюга плюнула в меня, -- нехотя ответил Гарольд, продолжая буравить меня злым взглядом. -- Я успел прикрыться, но, должно быть, щит не помог в достаточной мере.
   -- Ясно, -- пробормотал Абальд, после чего вдруг резко повернулся ко мне, по-прежнему не думая встать с пола. -- Ну а что с тобой не так? От тебя тоже воняет мерзостью.
   Воняет мерзостью? Я невольно принюхалась. Странно, вроде бы, сегодня утром я особенно тщательно вымылась, изведя на себя весь запас горячей воды. Наверное, прозвучит смешно, но таким незамысловатым образом я словно пыталась смыть с себя прикосновения Гарольда. Не то, чтобы они мне были совсем уж противно, но... Не буду скрыть очевидное, я была бы намного счастливее, если оказалась бы избавлена от необходимости делить с ним постель.
   -- Яд демона, -- пояснил Гарольд, почти не разжимая губ. -- Он говорит про яд демона, Хеда. Покажи свои ожоги. -- Подумал немного и добавил с усмешкой: -- Я был бы рад, приятель, если бы ты избавил Хеду от такого сомнительного украшения. Настоящее преступление пятнать столь нежную кожу отпечатками лап чудовища.
   Я сжала кулаки, решив, что ни за что не покраснею. Надо привыкать к своему новому положению. Наверняка мне придется выслушать еще множество шуточек со стороны знакомых Гарольда. Поэтому самая пора учиться прятать свои истинные эмоции под маской ледяного безразличия.
   И я потянула подол платья вверх, обнажив щиколотки.
   Гарольд наблюдал за моими действиями с очень странной улыбкой, которая больше наблюдала оскал боли. Но он не сумел сдержать удовлетворенного вздоха, когда заметил, что я остановилась ровно в нужный момент, не показав Абальду и лишнего дюйма.
   Целитель встал на корточки и очень быстро преодолел разделяющее нас расстояние. Чуть ли не уткнулся носом в мои ноги, и я ощутила его теплое дыхание на своей коже. А затем он взял -- и самым возмутительным образом лизнул меня.
   -- Что ты делаешь? -- потрясенно воскликнула я, лишь в последний момент удержав себя от такого понятного и простого порыва как следует пнуть его ногой прямо в лицо. Возмущенно посмотрела на Гарольда, но тот продолжал улыбаться, не сделав ни малейшей попытки прийти ко мне на выручку.
   -- Сиди спокойно, -- хладнокровно посоветовал мне Абальд. -- У каждого целителя свои методы. Я предпочитаю определять яды на вкус.
   И опять собрался лизнуть меня.
   -- Гарольд пострадал от той же твари, -- напомнила я и с грохотом отодвинулась вместе с креслом. Абальд, который вряд ли ожидал подобной прыти от меня, не удержался и ткнулся носом прямо в ковер, а я язвительно завершила мысль: -- С таким же успехом ты можешь облизать его ногу!
   -- Могу, -- неожиданно согласился Абальд, который, по всей видимости, ни капли не рассердился на меня за свое падение. Опять сел и скорчил гримасу омерзения, обронив напоследок: -- Но у Гарольда волосатые ноги. А у тебя -- нет. И потом, поверь мне, куда приятнее лизать ноги у девушки, чем у мужчины, пусть он и является вроде как твоим лучшим другом.
   Все это Абальд проговорил с таким невозмутимым видом, будто не видел ничего странного в своем поступке. А я немедленно представила, как он принялся бы облизывать ногу некроманту, и с трудом удержалась от смешка. Вот бы забавная картина вышла!
   -- В этом нет ничего смешного, -- тут же откликнулся Гарольд и укоризненно закачал головой, глядя на меня. -- Хеда, Абальд действительно не желал тебя обидеть или оскорбить. Вот такая у него интересная особенность.
   Мое неуемное воображение тем временем подкинуло мне массу идей о том, что бы еще Абальд мог облизывать у тех, кто пришел просить у него помощи. В конце концов, раны всякие бывают и частенько в весьма неожиданных местах... Пожалуй, теперь я начинаю понимать, почему он не желает продолжать практику целителя. Наверняка его паранойя -- лишь удобный способ отказать в ненужных визитах.
   Правда, тогда я не совсем понимаю, как он зарабатывает себе на жизнь. Судя по обстановке в доме, Абальд явно не бедствует. Да и служанке по собственному признанию он платит более, чем достойно.
   Хвала богам, все эти мысли остались тайной для Гарольда и его странного приятеля. Вряд ли бы тому же Абальду понравилось, что именно я успела себе навоображать.
   -- Да, тварь была слаба, -- тем временем резюмировал Абальд, вожделенно поглядывая на мои ноги, словно прикидывая -- не облизать ли их еще раз. -- Очень слаба. Даже удивительно, как она вообще вылупилась. По всей видимости, твоей подруге хватило ума не давать ей достаточно крови.
   -- Я вообще не давала ей крови, -- резко проговорила я, ощутив в словах целителя скрытый упрек. -- Это произошло случайно! Я просто порезалась, когда листала книгу...
   -- Кстати, дружище, а почему ты такие опасные вещи держишь на виду? -- спросил Абальд, обращаясь к мгновенно помрачневшему Гарольду. -- Неужели прошлый случай не научил осторожности?
   -- Научил, -- буквально выдавил из себя некромант. -- Говоря откровенно, я сам удивлен из-за произошедшего. Мне казалось, будто я убирал эту книгу под надежный запор. И потом, я даже не предполагал, что Хеде хватит наглости обыскивать мои вещи. Надо же, везде свой любопытный нос сунула!
   -- Я никуда ничего не совала! -- Я даже подскочила на месте, услышав такое обвинение. -- Книга лежала на самом виду!
   -- Ну да, конечно, -- со скепсисом протянул Гарольд. Покачал головой. -- Хеда, имей смелость признаться в проступке! В конце концов, я не ругаю тебя. Было -- и было. Главное, что все остались живы.
   -- Но я в самом деле не лазила по твоим вещам! -- горячо воскликнула я. -- Книга лежала...
   -- Ну все, хватит! -- рявкнул Гарольд, оборвав мои жалкие попытки оправдаться.
   Я испуганно прикусила язык. Ого, а он, сдается, сильно рассердился! Вон как побледнел, а на шее вздулись жилы. Но чего он взбесился, спрашивается? Я ведь говорю чистую правду!
   -- Были бы мы одни... -- с шипением обронил Гарольд в тишину комнату. -- О, если бы мы были одни, Хеда...
   Эта угроза была настолько недвусмысленна, что мне стало действительно не по себе. Воздух в комнате словно опустился сразу на несколько десятков градусов. Удивительно, что мое дыхание еще не стало клубиться белым туманом.
   -- Так, а яд ты нейтрализовал из рук вон плохо, -- внезапно вмешался Абальд. -- Ишь, как заговорил, приятель. Если дело так пойдет, то вскоре ты превратишься в одну из тварей бога-пасынка. Возможно, не так уж слабо было то чудовище, которое по незнанию выпустила Хеда.
   Если честно, я совсем не поняла, о чем он говорит. Причем тут яд твари и угрозы, которыми вдруг начал сыпать некромант?
   А вот Гарольд, судя по всему, понял и принял предупреждение друга. Он вдруг переменился в лице и откинулся на спинку кресла, чуть слышно обронив в мою сторону:
   -- Прости, Хеда. Это говорил не я.
   Еще страннее! Мои брови взметнулись вверх. Что все это значит, хотелось бы знать?
   -- Этот яд опасен тем, что исподволь уничтожает личность человека, -- негромко пояснил Абальд и вновь придвинулся к моим ногам. -- Видишь ли, Хеда, тварям бога-пасынка очень тяжело пересечь грань мира духов. Поэтому чаще всего они предпочитают действовать иным путем. Отравляют какого-нибудь бедолагу и ждут, когда тот сойдет с ума и сам превратиться в кровожадное чудовище. И тогда этот человек превратиться в их верное орудие, которому они смогут отдавать приказания, не пересекая грань между двух миров. Низшим тварям нужны лишь кровь и новые смерти. А вот высшим... Иногда их намерения бывает чрезвычайно трудно разгадать. Верные им люди живут в нашим мире десятилетиями, ничем не проявляя того, что у них не осталось более души. Грубо говоря, они превращаются в коконы. Пустые оболочки, которые способны лишь подчиняться. И так может продолжаться долго, очень долго, пока, наконец, не наступает нужного момента...
   -- Нужного момента для чего? -- хрипло спросила я, когда Абальд сделал долгую паузу.
   -- А кто его знает. -- Целитель пожал плечами. -- Я же говорю, что чрезвычайно тяжело разгадать планы этих созданий. По крайней мере, это точно не для моего ума.
   И вдруг он самым подлым образом схватил меня за щиколотки, воспользовавшись тем, что я отвлеклась на его рассказ и немного расслабилась, перестав ожидать от него дурного.
   Но крикнуть я ничего не смогла -- горло перехватило спазмом, как будто кто-то сжал мою шею, почти перекрыв доступ воздуха. Пальцы Абальда, которыми он чрезвычайно крепко ухватился за моим ноги, вдруг полыхнули огнем. Это было даже больнее, чем прикосновение чудовища из кабинета некроманта. И внезапно все закончилось.
   -- Так-то лучше, -- пробормотал Абальд, наконец-то перестав меня держать.
   Я неверяще уставилась на свои щиколотки, потому что теперь они были абсолютно чистыми. Ни намека на пугающе-алые отпечатки лап отродья бога-пасынка. И это, естественно, не могло не радовать.
   -- Спа... спасибо, -- слегка запинаясь, искренне поблагодарила я Абальда, который наблюдал за моей реакцией с едва заметной усмешкой на губах.
   -- Да не за что, -- отозвался он и повернулся к Гарольду. -- Ну что же, дружище, теперь дело за тобой.
   Забавный целитель опять встал на корточки, видимо, решив столь интересным и незамысловатым образом добраться до друга. Но некромант вдруг повелительно вздел указательный палец, и Абальд вновь уселся на пол, поджав под себя длинные ноги.
   -- Постой! -- обронил Гарольд. -- Мне тут пришла в голову одну идея. Яд отродья бога-пасынка теперь будет медленно, но верно отравлять меня.
   -- Это твоя идея? -- со смешком отозвался Абальд. -- По-моему, с твоими умственными способностями явно что-то не то и не так. Я бы сказал, что это общеизвестная истина.
   Темно-карие глаза Гарольда вдруг полыхнули таким гневом, что я съежилась в зеркале. Ох, да что с ним такое творится-то? Такое чувство, будто он готов кинуться на друга с кулаками за его насмешку.
   -- Полегче, приятель! -- Абальд шутливо вскинул руки вверх, словно сдавался. Однако не сумел скрыть обеспокоенность в голосе. Кашлянул и осторожно заметил: -- Говоря откровенно, я бы предпочел заняться твоим лечением прямо сейчас. Сдается, яд слишком быстро распространяется по твоему организму. К тому же сейчас ты слишком ослаблен тем, что лишился своей привычной магической защиты.
   -- Нет, я про другое. -- Гарольд отрицательно мотнул головой. Задумчиво пожевал губами, после чего продолжил, делая паузу после каждой отрывистой фразы: -- Видишь ли, друг. Я понимаю, что это прозвучит полным бредом. Но я слышу... Слышу какой-то шепот. Пока он звучит на самой грани восприятия. Но я не сомневаюсь, что со мной пытается заговорить та тварь, которая убила Хельгу. Что, если благодаря яду я сумею услышать ее?
   -- Конечно, услышишь. -- Абальд криво ухмыльнулся, вряд ли впечатленный признанием некроманта. -- Когда сам станешь одним из этих отродьев. Право слово, я не понимаю, почему обязан объяснять тебе настолько прописные истины. Давай я вылечу тебя -- и продолжим беседу.
   -- Нет. -- Гарольд вдруг встал и покачал головой. Пламя бешенства в его глазах немного померкло, но до конца не погасло, продолжая отражаться мрачным заревом на самом дне зрачков. -- Друг, ты не понимаешь. Если я услышу эту тварь -- то пойму, где она прячется. Найду и уничтожу.
   -- Скорее, ты присоединишься к ней и примешься охотиться за простыми горожанами. -- Абальд в свою очередь с превеликой неохотой, написанной на лице, поднялся. Выпрямился, и неожиданно я с удивлением осознала, что на самом деле он почти на голову выше Гарольда, который тоже был явно выше среднего роста. А целитель вкрадчиво продолжил, пристально глядя на приятеля: -- Слушай, Гарольд, не глупи! Ты должен понимать, что в тебе сейчас говорит яд отродья. Позволь мне разобраться с этой проблемой. И ты сам увидишь, что мир приобретет другие краски.
   -- Это моя единственная надежда! -- Гарольд упрямо мотнул головой. -- Несколько лет я безуспешно пытался подобраться к этой твари! Я знаю, чувствую, что она где-то рядом. Кружит, выжидая момент, когда я потеряю бдительность. И тогда она нападет вновь. Абальд, ты мой единственный друг! Ты должен мне верить!
   Некромант не успел договорить. В следующее мгновение его приятель вдруг щелкнул пальцами -- и вокруг Гарольда распустился зеленый кокон каких-то чар. Виер страшно захрипел, хватаясь растопыренными пальцами за горло. Закатил глаза и рухнул навзничь. Благо, что как раз за ним стояло кресло, в которое он удачно приземлился.
   Я тоже вскочила на ноги. Попятилась было в сторону двери. Может быть, пока не поздно убежать и кликнуть на помощь?
   -- Да не трону я тебя! -- не глядя на меня, досадливо бросил Абальд. Подошел к бесчувственному другу и быстрым привычным движением проверил у него пульс. Довольно хмыкнул, негромко прошептав: -- Так-то будет лучше, приятель. Не сомневаюсь, что ты еще поблагодаришь меня, когда придешь в себя. Твои речи слишком сильно отдают серой и прочими мерзкими миазмами. Я не позволю тебе заделаться верным слугой бога-пасынка!
   Последнюю фразу Абальд едва не выкрикнул, хотя Гарольд вряд ли мог его услышать. И замолчал, силясь отдышаться после своей яростной тирады.
   Мне внезапно стало как-то холодно. Словно сквозняк погладил меня по коже в этой ярко освещенной и жарко натопленной комнате. Ну и что мне теперь делать?
   -- Э-э-э... -- нерешительно протянула я. -- В общем-то, я даже не знаю, что сказать...
   -- Не бойся, с Гарольдом все будет в полном порядке. -- Абальд повернулся ко мне, и я невольно залюбовалась им.
   Наверное, это все было очень неуместно. Но мужчина, стоящий напротив меня, именно в этот момент был красив. Нет, не так. Он был невероятно красив и привлекателен! Темные волосы разметались, синие глаза потемнели, и только сейчас я заметила, насколько красивые очертания имели его губы.
   -- Я намерен вылечить Гарольда, -- уведомил меня Абальд, вряд ли догадываясь, какие мысли породил в моей голове. -- Пусть даже против его воли. Не нравится мне его авантюра. От созданий бога-пасынка надлежит держаться как можно дальше! То, что он задумал, имеет слишком мало шансов на удачное завершение. А если Гарольд проиграет и в свою очередь станет одним из приспешников бога-пасынка, то плохо будет всем. Некромант, одержанный жаждой убивать, это, знаешь ли, страшно, очень страшно.
   Я кивнула, соглашаясь с его выводами. Мне самой не нравилось все это. Да, вчера я крупно сглупила, выпустив на свободу какую-то омерзительную тварь. Но я надеялась, что мое проступок не будет иметь никаких долгоиграющих последствий. Пусть Абальд вылечит Гарольда, как вылечил меня. И я постараюсь забыть о чудовищах, которые порой скрываются под обликом обычных людей.
   -- Тиана? -- вдруг вопросительно протянул Абальд, озираясь по сторонам. -- Ты здесь?
   Тиана? Это еще кто? Вроде бы, целитель утверждал, что не держит слуг. Ну, если не считать той женщины, которая дважды в неделю убирается у него в доме и готовит еду.
   -- Да, сопляк!
   Я с трудом удержалась от испуганного взвизга, заметив, как воздух в дальнем конце комнаты вдруг неярко засеребрился и загустел, приняв очертания огромной лопоухой собаки. Говорящая собака? Нет, даже не так. Призрак говорящей собаки? Причем, смею заметить, очень невоспитанной собаки! Ишь ты, как ругается! Жуть какая! О, кстати, теперь становится ясно, о каких мертвых животных говорил Гарольд.
   -- Это мой хран, -- пояснил Абальд, с улыбкой наблюдая за выражением моего лица, на котором ужас постепенно сменялся изумлением. Запнулся и исправился: -- Точнее, хран моего отца, который перешел ко мне по наследству. Знаешь, кто это такие?
   -- Да, -- кратко ответила я, вспомнив верную Арту. Бедная, наверное, она до сих пор блуждает по опустевшим комнатам нашего заброшенного особняка, оплакивая семью, которую не сумела спасти.
   -- Храны -- это духи, вызванные из мира теней, -- словно не услышав, принялся объяснять Абальд. -- Они могут быть злыми, могут быть добрыми, но обычно довольно равнодушны к смертным. Если, конечно, те не делают попыток навредить роду, чьим хранителем стал дух. Привязку храна к тому или иному семейству способен произвести лишь по-настоящему сильный и умелый маг. -- С тяжелым вздохом добавил: -- К сожалению, к настоящему времени таких уникумов почти не осталось.
   -- Я думала, храны обычно имеют более материальный вид, -- проговорила я, с любопытством наблюдая за тем, как призрачная собака подплыла к Абальду и принялась тереться об его ноги, словно не замечая, что то и дело ее голова просачивается через тело целителя. К слову, Абальда совершенно не беспокоило такое поведение его странного питомца. Добавила: -- И вообще, разве храны не должны быть... хм-м... более человекообразны?
   Я запнулась, сообразив, как глупо прозвучала моя фраза. Как иногда бывает тяжело облечь в слова свои мысли!
   -- Человекообразны? -- с улыбкой переспросил Абальд, видимо, позабавленный моим определением. -- Но я понял, что ты имела в виду. Действительно, чаще всего маги вызывают из небытия и определяют на роль хранов души людей. И обычно стараются, чтобы эти люди при жизни сами принадлежали к роду, который им надлежит охранять. Так вот, Тиана прежде была охотничьей собакой, которая принадлежала моему отцу, виру Варриону. Тот был очень, очень к ней привязан. И оплакивал чуть ли не как человека, когда она погибла в схватке с медведем, кстати, не позволив тому задрать моего раненого отца. Деньги в нашем роду всегда водились, и водились неплохие. Целительство -- чрезвычайно доходное занятие, а в нашем семействе способности к нему наследуются по мужской линии. При желании мои предки могли бы давным-давно купить дворянство, но... Для этого надо ехать в столицу, подавать прошение, добиваться аудиенции у короля... В общем -- морока та еще. Поэтому я все еще вир, а не виер, и не особо переживаю по этому поводу. -- Перевел дыхание после долгой тирады, которую выпалил на одном дыхании, но тут же продолжил вновь: -- Но это так, реплика в сторону. Просто я хотел сказать, что отцу не составило особого труда заплатить магу за вызов из небытия духа погибшей собаки. Он вбил себе в голову, что именно Тиана должна стать храном нашего рода. Мол, раз уж при жизни она была настолько предана ему, то и после смерти продолжит служить. Первый же маг, к которому отец обратился с этой просьбой, возмущенно отказался. Но золото способно на многое, если не на все. Правда, в ходе ритуала что-то пошло не совсем так.
   И Абальд замолчал, с улыбкой глядя на собаку, которая деловито била себя по бокам хвостом.
   -- Что именно пошло не так? -- поинтересовалась я, уже догадываясь, каким будет ответ.
   -- По всей видимости, маг, которому поручили это дело, вытянул из мира теней сразу две души, -- пояснил Абальд. -- И каким-то образом это все оказалось заключено в призрачную оболочку собаки. Так Тиана получила скверный нрав сварливого старика и способность говорить.
   -- Сам ты сварливый старик, -- огрызнулась собака, при этом миролюбиво нахлестывая себя хвостом по бокам. -- Говори, зачем звал?
   -- Покарауль его. -- Абальд кивком показал на Гарольда, все еще лежащего без сознания в кресле. -- Если начнет приходить в себя -- позовешь. А мне надо приготовить одну мазь. Думаю, одними чарами тут не обойтись.
   -- Достал ты меня своими поручениями, -- огрызнулась собака, но послушно села у кресла и уставилась на некроманта влажным взором.
   -- А можно мне пойти с тобой? -- нерешительно попросила я целителя, который уже отправился к выходу из гостиной.
   Если честно, меня совершенно не прельщала мысль остаться наедине с некромантом, зараженным ядом отродья бога-пасынка. Вдруг Гарольд очнется и мгновение ока разорвет чары Абальда? Боюсь, мне тогда придется несладко. Наверняка он захочет отыграться на мне за то, что я не попыталась ему помочь и не остановила Абальда. Хотя с другой стороны -- а что я могла сделать? Или мне надлежало кинуться на целителя с кулаками и попытаться выцарапать ему глаза?
   По всей видимости, моя робкая просьба удивила Абальда. Он даже споткнулся от неожиданности и удивленно посмотрел на меня через плечо.
   -- Пойти со мной? -- переспросил он. -- А ты разве не хочешь остаться рядом со своим... -- Тут он замялся на неуловимый миг, видимо, пытаясь подобрать какое-нибудь вежливое и необидное определение для моих взаимоотношений с Гарольдом. Потом завершил: -- Разве ты не хочешь остаться рядом со своим возлюбленным?
   -- Возлюбленным? -- невольно повторила я.
   Н-да, любого слова ожидала, только не этого. Любовь -- совершенно не то чувство, которое я испытываю к некроманту.
   -- Так, -- протянул Абальд, от внимания которого вряд ли укрылась моя горькая усмешка, и поманил меня пальцем. -- Так и быть, пошли. Сдается, я не совсем верно понял рассказ приятеля. И потом, есть одна вещь, которую я хочу уточнить у тебя. А то Гарольд начал кричать и не дал тебе договорить. Тогда как кое-что в твоих словах меня удивило.
   Повторять приглашение ему не понадобилось. Я кинулась за ним с такой поспешностью, что едва не наступила на призрачную собаку, которая как раз обходила кругом кресло, выискивая удобное местечко, чтобы прилечь.
   -- Молодежь, -- недовольно рявкнула Тиана, поспешно отскочив с моей дороги, будто я могла причинить какой-нибудь вред призраку. С сарказмом добавила мне вслед: -- Смотрите, не шалите там. Нашему роду только незаконнорожденных отпрысков не хватает. Тем более что человеческих детенышей как-то не принято топить, как нежелательных щенят.
  

***

   Как оказалось, под рабочий кабинет вира Абальда было отведено все пространство второго этажа. Когда я поднялась вслед за целителем по лестнице, то от удивления замерла на месте, не в силах поверить глазам. Здесь не было никаких комнат и перегородок. Более того, крыша оказалась сделана из какого-то прозрачного материала, который пропускал солнечный свет морозного дня. И, опять-таки, я заметила магические искорки, словно Абальду было мало солнца в этот безоблачный день.
   -- Впечатляет? -- с плохо скрытыми нотками гордости спросил меня Абальд, внимательно наблюдая за моей реакцией.
   Я опомнилась и прикрыла рот, который держала неприлично раззявленным. Еще раз огляделась, на сей раз изучая обстановку.
   И вновь меня ожидало очередное потрясение. Здесь почти не было мебели. Лишь у дальней стены стоял письменный стол и одинокое кресло. И все. Никаких шкафов, никаких диванов. На полу -- пушистый ковер приятного бежевого цвета. И прямо на нем в самых неожиданных местах грудой свалены подушки.
   -- Это моя комната для раздумий, -- пояснил Абальд, без особых проблем разгадав причину, по которой я снова открыла рот. Подумал немного -- и бухнулся в ближайшую гору подушек, со вздохом наслаждения вытянув перед собой длинные ноги.
   Я не рискнула последовать его примеру, памятуя о том, что на мне платье. Боюсь, при попытке сесть прямо на пол оно задерется до самых моих ушей или же сильно помнется. Вот будет мне веселье объяснять Гарольду, что я не занималась ничем предрассудительным с его приятелем!
   -- Итак, дружище Гарольд спас твоего брата, -- без предисловий начал расспрашивать меня Абальд, словно не замечая, что я смущенно переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя себя несколько глупо. Я стою, он сидит. Такое чувство, будто я вернулась в детство, и суровый воспитатель сейчас будет отчитывать меня за какую-нибудь детскую шалость.
   -- Какую плату он потребовал? -- прямо спросил целитель.
   Я покраснела, но нашла в себе силы не отвести взгляда от Абальда. Кашлянула и твердо сказала:
   -- По-моему, тебя это не касается!
   -- О. -- Абальд недовольно качнул головой. Прошептал себе под нос: -- Гарольд, Гарольд, ты меня разочаровал. -- После чего уже громче: -- Даже твоя удивительная схожесть с его погибшей женой вряд ли может извинить поступок моего друга. Надеюсь, это было по взаимному согласию?
   -- Это тебя не касается! -- гневно повторила я, беспомощно чувствуя, как пятна волнения начали распространяться не только по моему лицу, но и по шее и груди.
   -- Но ты осталась с ним. -- Абальд пожал плечами, в очередной раз пропустив мои слова мимо ушей. -- Получается, тебе понравилось?
   И тут я взорвалась. Наверное, потаенное раздражение слишком долго копилось во мне. Не буду скрывать, необходимость постоянно сдерживать свои эмоции и делать вид, будто меня все устраивает в моем новом унизительном положении, давалась мне чрезвычайно тяжело. И вот теперь я принялась изливать свой гнев на целителя, который на удивление спокойно слушал меня, не делая никаких попыток прервать.
   -- Тебе хорошо судить со стороны! -- Я сжала кулаки. -- Сидишь тут в тепле, горя не знаешь! А я с братом!.. Соседи даже хлеба нам жалели. Порой я готова была залезть в печку целиком, лишь бы согреться. Вечная нужда, вечный холод и голод. А потом Дирк заболел огненной лихорадкой... Понятия не имею, где он ее подхватил. Знаешь, как я боялась за него? Как не спала ночами, прислушиваясь к каждому его вздоху и гадая -- доживет ли он до утра?! И никому, ни одной живой души не было до нас дела! Гарольд хотя бы не прошел мимо меня, когда я замерзала у ворот его дома. А потом он предложил мне остаться у него до весны. Разве могла я отказаться? Разве могла отправить своего брата опять в этот ледяной ужас? И не смей меня осуждать!
   Я резко отвернулась, ощутив, как по моим щекам начали струиться горячие слезы. Не хочу, чтобы Абальд видел, как я плачу! Все равно сочувствия от него вряд ли дождешься. И потом, жалость -- унижает.
   Воцарилась тишина. Такая полная и всеобъемлющая, что я слышала, как магические искры негромко гудели, неторопливо плавая по комнате.
   -- Гарольд видел, в каких условиях ты и твой брат жили? -- внезапно осведомился Абальд.
   Я кивнула, с поспешной злобой утирая кулаком слезы и пока не рискуя повернуться ко мне.
   -- Он ведь забирал Дирка из той лачуги, -- глухо проговорила я, стараясь не расплакаться еще горше. -- Я... У меня был жар, я сильно простыла. Наверное, если бы не его помощь, то я бы тоже погибла.
   -- Ясно, -- отозвался Абальд.
   После вспышки ярости мне было стыдно посмотреть на него, поэтому я не видела выражения лица целителя. Но его голос прозвучал так, будто он сам готов был расплакаться.
   -- Ты сказала, что книга, посвященная ритуалам вызова мертвых, лежала у Гарольда на столе, -- внезапно переменил тему разговора Абальд. -- Это действительно так, или ты лукавила?
   -- Конечно, это так! -- с досадой отозвалась я. -- Честное слово, я не рылась в вещах Гарольда, что бы он там ни думал на этот счет! Да, я виновата, что вошла в его кабинет без спроса. Но...
   -- Кто был в доме в этот момент? -- оборвал мои очередные попытки хоть как-то оправдаться Абальд.
   -- Мой брат и Найра. -- Я удивленно пожала плечами, не понимая, почему он так привязался к этой книге. -- Служанка легла вздремнуть...
   -- Откуда ты это знаешь? -- опять перебил меня Абальд. -- Ты это видела?
   -- Она так сказала. -- Мое недоумение этим странным допросом все возрастало и возрастало.
   Слезы тем временем высохли настолько, что я рискнула взглянуть на Абальда, гадая, что бы могли означать его настойчивые вопросы.
   Целитель по-прежнему полусидел-полулежал в ворохе подушек, положив локоть на пол и удобно устроив подбородок на раскрытой ладони. Его глаза были задумчиво прикрыты, а пальцами свободной руки он нервно настукивал себя по колену.
   -- Как-то все это очень непонятно, -- после долгой паузы резюмировал он. -- Я бы даже сказал -- пугающе...
   Я с интересом ожидала продолжения. Что именно ему показалось пугающим в моем рассказе?
   -- Есть целый ряд моментов, которые меня очень смущают в твоей истории, -- проговорил Абальд, еще быстрее и резче принявшись барабанить по колену. -- Во-первых, огненная лихорадка. Вообще-то, вопреки расхожему мнению, ею невозможно заразиться. Целители в курсе, что это заболевание практически наверняка имеет магическую природу. То бишь, чаще всего его насылают, как насылают сглаз или проклятье. Интересно, кому бы мог настолько помешать твой брат?
   Я испуганно охнула, когда до меня дошел весь смысл сказанного Абальдом. Если все сказанное им правда, то, получается, Дирка пытались убить!
   -- Гарольд не целитель, точнее, как целитель он весьма неплох, но все же основной своей профессией считает некромантию. -- Абальд позволил себе слабую быструю усмешку. -- И зря, на мой взгляд. Будучи целителем, он бы принес обществу куда больше пользы. Впрочем, ладно. Это так, мысль вслух. Однако про эту особенность огненной лихорадки он наверняка в курсе. Он не стал тебе об этом рассказывать, не желая огорчать. Но... Говоря откровенно, его поведение в этой ситуации меня вообще крайне неприятно удивило. Да, ты до безумия похожа на крошку Хельгу, но...
   Абальд осекся и благоразумно не стал договаривать, заметив, как я нахмурилась.
   -- Ладно, не суть, -- миролюбиво заключил он. -- Но это далеко не основное, что мне не понравилось в твоем рассказе. Куда больше меня насторожило то, что по твоим словам столь опасная книга лежала в прямой доступности. Увы, Гарольд не поразил меня благородством, но он далеко не дурак. Тем более однажды боги его жестоко наказали за проявленную беспечность. Ни за что и никогда он бы не совершил вторую такую же ошибку. И почему Найра вдруг решила вздремнуть днем? Насколько я помню, она частенько заказывала через Гарольда у меня сонные капли, поскольку страдает от бессонницы. Что-то тут не то.
   -- Я не обманываю, -- негромко сказала я. -- Я в самом деле...
   -- Да я верю тебе! -- Абальд раздраженно махнул рукой. -- Потому и говорю, что эта история меня пугает. По всему выходит, что...
   Он не договорил фразу. Точнее, не успел. Потому как прямо у его ног вдруг засеребрилось облачко, быстро материализуясь в уже знакомую мне собаку.
   -- Там! -- Тиана зарычала, пуская клоки белой призрачной пены из пасти. -- Хозяин, там!.. Быстрее!
   Абальду не пришлось повторять дважды. Одним быстрым размытым движением он вскочил на ноги и ринулся к лестнице. Прогрохотали по ступенькам его торопливые шаги -- и все затихло.
   Обмирая от ужаса, я со всей возможной скоростью поспешила за ним. О небо, что еще произошло? Неужели Гарольд в действительности не уничтожил то отвратительное создание, и оно каким-то образом пробралось сюда, желая закончить начатое?
  

***

   -- Крайне досадное происшествие.
   Абальд стоял посередине гостиной и озадаченно глядел на опрокинутое кресло, в котором совсем недавно оставил под действием чар Гарольда. Полагаю, не стоит упоминать о том, что самого некроманта здесь не было. И распахнутая настежь входная дверь, через которую ветер задувал снежинки и ледяной воздух, недвусмысленно указывали, куда он мог исчезнуть.
   Ежась от порывов сквозняка, я отправилась в прихожую, намереваясь закрыть дверь. Эдак и простудиться недолго. А возможно, Гарольд никуда не сбежал, а просто стоит на крыльце, желая немного прийти в себя после произошедшего. Свежий воздух наверняка остудит его горячую голову и...
   -- Стоять! -- ударил меня в спину злой повелительный окрик.
   От неожиданности я даже подпрыгнула. Неверяще оглянулась. Это Абальд мне крикнул? Ничего себе! Какие повелительные нотки, однако, прорезались в его голосе. А сразу и не скажешь, что целитель, производящий впечатление хрупкого и достаточно изнеженного создания, способен на подобное!
   Абальд поманил меня пальцем, и я почему-то послушно подошла к нему, даже не вздумав возмутиться или что-нибудь спросить. Синие глаза мужчины сейчас пылали таким огнем, что казалось немыслимым спорить с ним.
   -- Тиана, ищи! -- скомандовал тем временем целитель, на всякий случай положив руку мне на плечо. Словно боялся, что я убегу от него.
   Я могла бы возмутиться его жесту, сказать, что мы не настолько хорошо знакомы, поэтому ему надлежит немедленно отойти от меня подальше. Но не стала этого делать. Приятная теплая тяжесть ладони целителя успокаивала. И почему-то его поведение выглядело очень естественным для меня, без всякого потаенного умысла и какой-либо интимной подоплеки.
   -- Тебе надо -- ты и ищи, а то ишь, раскомандовался! -- огрызнулась призрачная собака, но послушно опустила нос и принялась деловито обнюхивать комнату. Быстро миновала гостиную, выскочила в прихожую и села на пороге заснеженного крыльца, издав тонкий заунывный вой.
   Абальд глубоко вздохнул. Я украдкой поглядывала на него, но никак не могла понять, какие эмоции в нем вызвало бегство лучшего друга. С одной стороны, его лоб избороздили глубокие морщины, губы были сложены в неприятную гримасу. Но где-то на самом дне зрачков тлело странное чувство, более всего напоминающее мрачное удовлетворение. Словно он был рад, что Гарольд покинул дом, а не поджидал приятеля в гостиной, освободившись от чар.
   -- Активируй защиту! -- отрывисто приказал Абальд.
   -- Как ты мне надоел! -- тоскливо огрызнулась Тиана.
   Следующий поступок псины поверг меня в шок. Она вдруг подняла заднюю лапу и обильно пометила порог.
   Естественно, перед нами была не обычная собака, а призрак ее. Поэтому никакой лужи на полу не образовалось. Дверной проем вдруг заволокло белой непрозрачной пеленой, которая вдруг ослепительно вспыхнула, заиграла всеми цветами радуги -- и исчезла, словно ее никогда и не было.
   -- Так-то лучше, -- проворчал Абальд. Пояснил в ответ на мой изумленный взгляд: -- Теперь я могу закрыть дверь, не опасаясь, что из-за порога на меня нападет какое-нибудь чудовище и утянет в свое логово, где вспорет мне живот и пожрет внутренности.
   -- Но сейчас ведь день, -- робко заметила я. -- Разве отродья бога-пасынка...
   Однако Абальд меня уже не слушал. Он отправился к двери, что-то бормоча себе под нос о том, что больше никогда и никого не впустит в свой дом. А то ишь -- даже лучшие друзья такое могут выкинуть.
   Стоило целителю только приблизиться к порогу, как со стороны крыльца на него бросилась какая-то темная размытая тень. Миг -- и целитель, не удержавшись на ногах, полетел на пол. И Тиана залилась громким заливистым лаем, бестолково мечась вокруг дерущихся и мешая мне увидеть, что, собственно, происходит.
   -- Ты! -- вдруг завопила новый неприятель почему-то голосом моего брата Дирка. -- Не смей трогать мою сестру! Ты, черный мерзкий колдун, отпусти ее!
   Это на самом деле Дирк? Я испуганно охнула. Как раз в этот момент Тиана перестала навязчиво мельтешить и с размаха уселась на пол чуть поодаль, принявшись отчаянно чесаться, что, по всей видимости, означало крайнюю степень ее изумления. И я увидела, что на Абальде действительно сидит мой брат и изо всех сил месит бока целителя маленькими остренькими кулачками. Благо, что последний не делал попыток дать сдачу, на удивление терпеливо снося удары моего братца, словно понимал, что его противник слишком мал.
   -- Дирк? -- позвала я. -- О небо, Дирк, как ты здесь оказался?
   Брат поднял голову и посмотрел на меня, прежде поправив сползшую на лоб шапку, которая ему была явно велика.
   -- Хеда? -- переспросил он и наконец-то перестал лупить Абальда. -- Это ты?
   -- Молодой человек, прошу, слезьте с меня! -- приглушенно приказал Абальд и с болезненным кряхтением добавил: -- А потом уже выясняйте свои семейные проблемы!
   -- Он тебя обижал? -- с подозрением осведомился Дирк, не торопясь выполнить просьбу несчастного целителя. И тут же, не дожидаясь моего ответа: -- Да я его сейчас!..
   -- Так! -- грозно рявкнул Абальд, видимо, сообразив, что на него сейчас обрушится новый град тычков, пинков и щипков.
   Я так и не поняла, как он это сделал. Но в следующее мгновение вдруг оказалось, что я уже смотрю на стоящего Абальда, который без малейшего усилия в вытянутой руке за шиворот держал моего брата.
   -- Ты!.. -- Дирк несколько раз мотнул в воздухе ногами, безуспешно пытаясь лягнуть противника. А затем вдруг ловко вывернулся из огромного не по размеру полушубка и кинулся ко мне. С разбега врезался в меня, от чего я с трудом удержалась на ногах, с силой обнял и громко, отчаянно зарыдал.
   -- Да я его даже пальцем не тронул! -- смущенно принялся оправдываться Абальд, должно быть, испугавшись, что каким-то образом причинил боль Дирку. -- Честное слово! Хотя он меня всего исколошматил! Маленький, а дерется будь здоров!
   -- Я сама видела, что ты его не тронул, -- поторопилась я успокоить расстроенного целителя, гладя брата по растрепанным волосам. Задумчиво добавила: -- Но как он здесь очутился? Не понимаю, когда мы с Гарольдом пошли к тебе, Дирк еще спал...
   -- Я проснулся от того, что в кабинете кто-то что-то искал, -- перебил меня Дирк, по-прежнему прижимаясь ко мне. -- Вообще не понял, где я и почему нахожусь в какой-то незнакомой комнате. Решил выйти в соседнюю и спросить, что со мной случилось. Но...
   Дирк наконец-то отлепился от меня и округлившимися от ужаса глазами уставился мне в лицо.
   -- Там была Найра, -- пробормотал он. -- Я узнал голос этой старой ведьмы. Она шептала себе под нос... всякое. И мне стало так страшно!
   -- Не выдумывай, Дирк. -- Я досадливо поморщилась. -- Почему ты оскорбляешь Найру? Она была так добра к тебе...
   -- Она -- ведьма! -- упрямо мотнув головой, повторил Дирк, глядя на меня исподлобья. -- Глаза у нее злые. Я ничего тебе не говорил, не хотел расстраивать.
   -- Что именно она бормотала в кабинете? -- перебил его Абальд. -- Ты запомнил?
   -- Да я особо не вслушивался, -- смущенно признался Дирк. -- Испугался, что она откроет дверь и увидит меня, поэтому поспешил вернуться в кровать. Какую-то чушь про книгу и про жирного червяка на крючке. А еще постоянно повторяла одну фразу. "Кеймон будет рад". Кто такой Кеймон? Чушь какая-то!
   Я почувствовала, как мое сердце пропустило несколько ударов, а потом зачастило вдвое, а то и втрое быстрее обычного, колотясь так сильно, будто пыталось пробить грудную клетку изнутри. Кеймон? Зато я знаю это имя. Кеймон Регас, следователь и племянник королевского наместника, которого я упорно продолжала считать причастным к гибели моих родителей.
   -- Ничего не понимаю, -- прошептала я.
   -- Ты знаешь это имя? -- забеспокоился Абальд.
   Он как раз захлопнул входную дверь, через которую ветер продолжал вдувать в прихожую все новые и новые порции снега. После чего едва заметно стукнул по косяку пальцами, сложенными в щепоть, видимо, пробудив очередное охранное заклинание. И только после этого обернулся ко мне и выжидающе вскинул бровь.
   -- Я знаю только одного Кеймона, -- пробормотала я, с удивлением глядя, как за спиной целителя на двери расцветает огненный цветок каких-то чар. -- Но, право слово, не понимаю, какое отношение служанка Гарольда может иметь к королевскому следователю, который принес в наш дом известие о раскрытом заговоре и обвинил нашего отца в предательстве.
   -- О, так вот о ком она говорила! -- прошипел Дирк, и по его лицу пошли пятна гнева. Мальчуган гневно выплюнул, выпрямившись и сжав кулаки: -- Ведьма! Я же говорю -- ведьма! И вчера...
   На этом месте он неожиданно осекся и испуганно шлепнул себя по губам, словно наказывая за что-то.
   -- Что случилось вчера? -- тут же ухватился за обрывок фразы Абальд, широким приглашающим жестом предложив нам перейти в гостиную.
   -- Я даже не знаю, стоит ли говорить, -- едва слышно произнес Дирк, и я поняла, что на самом деле он напуган. Очень сильно чего-то боится, как будто Найра могла услышать его слова и наказать.
   Абальд покачал головой, наверное, подумав о том же. Коротко свистнул, и Тиана, все это время смирно сидящая чуть поодаль, неохотно приподняла одно ухо.
   -- Что надо? -- сварливо осведомилась она. -- Мне этого мальчугана укусить, что ли?
   Дирк удивленно обернулся на новый голос. По всей видимости, раньше он не замечал храна, поскольку был слишком занят то дракой с Абальдом, то разговором со мной. В следующее мгновение его глаза восторженно округлились, и мой брат во всю мощь легких потрясенно завопил:
   -- Призрак! Призрак собаки! Призрак говорящей собаки!
   Я невольно усмехнулась. Ну надо же, а ведь моя реакция на появление Тианы была точно такой же. Только я не кричала, но мысленно подумала о том же и в такой же последовательности.
   -- Это мой хран, -- важно заявил Абальд, проигнорировав стоящее неподалеку кресло и опять без особых церемоний опустившись прямо на пол. -- Ты знаешь, что храны призваны защищать род и дом. Так вот, уверяю тебя: Найра, будь она хоть трижды ведьмой, и носа не сунет в мое жилище. А если сунет, то Тиана ее знатно потреплет. Веришь мне?
   Я скептически поморщилась, но не стала вмешиваться в разговор. Абальд лукавил. Храны не в силах причинить вреда смертным. Точнее, они способны напугать, предупредить хозяев об опасности, но не могут дать непосредственного отпора. Вспомнить хотя бы, как металась по комнатам особняка наша несчастная Арта, когда меня и брата вышвыривали прочь из дома. И она ничего не смогла противопоставить наглым пришельцам. Хотя визга и шума от нее было предостаточно.
   Но Дирк вряд ли заподозрил обман в словах целителя. В самом деле, тогда он был слишком потрясен, раздавлен смертью родителей и последующей суматохой, потому вряд ли обращал внимания на поведение Арты. Он опять восхищенно уставился на собаку, которая ответила ему угрюмым взглядом, и воссиял радостной улыбкой.
   -- Тогда скажу, -- наконец, решился Дирк. -- Если ты обещаешь, что Найра меня здесь не достанет.
   -- Не достанет, -- важно подтвердил Абальд.
   -- В общем, я прикорнул в ее комнате, -- проговорил Дирк. -- Помнишь, Хеда, она сказала, будто тоже немного подремлет? Так вот, она даже не подумала ложиться. Сидела на своей кровати и все наверх поглядывала. А я вот задремал, но потом меня словно ударил кто-то. Я аж подскочил на кровати и понял, что очень хочу тебя увидеть. Нет, даже не так. Мне было надо тебя увидеть! Очень надо! Аж слезы почему-то на глаза навернулись. Я кинулся было к двери, а Найра... -- Дирк опять запнулся. Посмотрел на Абальда, который совершенно спокойно слушал его откровения, словно не видел в них ничего странного или противоречивого, и негромко сказал: -- Только не смейся! Она не встала с кровати, даже пальцем не пошевелила. Но меня словно откинуло от двери. Найра посмотрела на меня -- и я забился в угол. Мне никогда в жизни не было настолько страшно! Хеда, мне стыдно, но я едва не обмочил себе штаны. Сидел и трясся в углу, пока Найра к чему-то прислушивалась. А потом она встала и вышла, обронив мне -- мол, если такой смелый, то попробуй сбежать от меня через окно. Ну я и попробовал. А дальше вообще ничего не помню.
   -- Ты сильно повредил себе запястья, когда выбирался из комнаты Найры, удивительно, как вообще выжил, -- сказала я, больше всего желая сейчас осторожно потрогать лоб брата -- не поднялся ли у него жар. Виновато посмотрела на Абальда и извиняющимся тоном протянула: -- Прости. Наверное, у него в голове все перемешалось. Очень много потрясений выпало на его долю. То огненная лихорадка, то сильная кровопотеря.
   -- Мальчик, покажи мне запястья! -- попросил Абальд, и я внезапно поняла, что он верит Дирку. Верит ему от первого до последнего слова, хотя мне казалось, что брат говорит полную чушь.
   -- Меня зовут Дирк, -- машинально представился брат. Шагнул к целителю и послушно вытянул перед собой обе забинтованных руки.
   Абальд, который по-прежнему восседал прямо на полу, бережно размотал повязки и уставился на ровные линии шрамов, которые отныне и навсегда обречены были украшать кожу моего брата.
   Я не выдержала призыва жадного любопытства и тоже шагнула вперед. Довольно качнула головой. А Гарольд неплохо потрудился! Ниточки шрамов выглядят хорошо и давно зажившими. И не скажешь даже, что менее суток назад мой брат едва не истек кровью.
   -- Странно, -- почти не разжимая губ, вдруг обронил Абальд и провел указательным пальцем по запястьям Дирка -- сначала по одному, а потом и по другому.
   -- Щекотно! -- хихикнул тот, но продолжил стоять прямо, а его руки вдруг окутались легким сиреневым облаком, которое, впрочем, почти сразу развеялось без следа, будто только привиделось мне.
   -- Очень странно, -- добавил Абальд, мрачнея на глазах.
   -- Что именно? -- не выдержав, спросила я.
   -- Слишком ровные шрамы, -- пояснил целитель, продолжая напряженно вглядываться в запястья Дирка, но больше не прикасаясь к ним. -- Видишь? Словно раны нанесли быстрым сильным ударом, воспользовавшись ножом с очень острым лезвием. Если бы твой брат действительно поранился разбившимся стеклом, то раны были бы совсем другими. Ладно, я бы мог предположить, что Дирк действительно разрезал вены, когда выбирался из комнаты. Но почему порезы выглядят настолько одинаковыми на обеих руках?
   -- Это Найра сделала! -- убежденно заявил Дирк. -- Я же говорю: она старая ведьма! Наверняка каким-либо образом зачаровала стекло.
   -- Ну хватит! -- всерьез рассердилась я. -- Найра была так добра к нам, а ты ее огульно обвиняешь во всяких ужасах...
   Правда, почти сразу запнулась. Перед моим мысленным взором встал тот жуткий день, когда я пришла к дому Гарольда молить некроманта о милости и спасении для брата. Найра, выбивающая половик на крыльце. Она ведь не могла не видеть, насколько легко я одета, но даже не подумала предложить войти и подождать ее хозяина в тепле. И еще... Почудилась ли мне на ее устах торжествующая злая усмешка, когда она разворачивалась, чтобы вернуться в дом?
   -- Кажется, это заразно, -- пробормотала я и умоляюще посмотрела на Абальда, ожидая, что целитель сейчас рассмеется и посоветует Дирку выпить какого-нибудь успокаивающего отвара.
   Но тот лишь усердно хмурил брови, о чем-то глубоко задумавшись.
   Дирк, убедившись, что его пораненные руки больше не интересуют целителя, без спроса подошел к столику с напитками. Принялся откупоривать бутылку за бутылкой, подозрительно принюхиваясь к содержимому.
   -- О, лимонад! -- обрадовался он и тут же щедро плеснул себе в ближайший бокал, когда я лишь немо разевала рот, пораженная его невоспитанностью и наглостью.
   -- Дирк! -- прошипела я, ожидая, что Абальд непременно взорвется от возмущения, когда увидит, как в его доме бесцеремонно хозяйничают. Вон, как раз поднял голову и посмотрел на Дирка. Ох, какой сейчас крик поднимется!
   -- Мне тоже плесни, -- спокойно попросил целитель. Дождался, когда Дирк вручит ему бокал, после чего спросил: -- Ну а как ты, молодой человек, попал сюда? Итак, ты проснулся, услышал, как в соседней комнате хозяйничает Найра, так испугавшая тебя накануне, поспешил вернуться в кровать. А дальше?
   -- Она ушла куда-то. -- Дирк пожал плечами и вручил мне третий бокал с напитком, искрящимся веселыми пузырьками газа. -- Я подождал немного. Услышал, как пропели входные чары и понял, что она вообще покинула дом. Второго такого шанса мне могло не представиться. Натянул на себя штаны и рубаху, кубарем скатился по лестнице, похватал первую попавшуюся теплую одежду -- и рванул сюда.
   -- Вот это меня удивляет больше остального! -- Абальд повелительно вздел указательный палец, оборвав объяснение моего брата. -- Как ты узнал, где надлежит искать сестру?
   -- Я просто знал, куда надо идти. -- Дирк удивленно хмыкнул. -- Я всегда знаю, где она и что с ней. Стоит мне закрыть глаза -- и я вижу ее.
   -- А другие предметы или людей ты, случаем, не умеешь находить? -- полюбопытствовал Абальд.
   -- Конечно, умею, -- к моему величайшему изумлению, равнодушно подтвердил Дирк. -- Скажи мне, что хочешь найти, -- и я приведу тебя к этой вещи.
   -- Н-да? -- Абальд с сомнением пожевал губами и вдруг с азартом воскликнул. -- А давай проверим! Найди мне... э-э-э... Ну, к примеру, перстень. Такой, массивный, очень дорогой и очень безвкусный с просто-таки неприличных размеров рубином посередине. Давным-давно его не видел. Думаю, что Чада, ну, та женщина, которая у меня прибирается, его стащила. Да ладно, не жалко, в принципе. Все равно другую несчастную на роль моей служанки я вряд ли найду.
   Я думала, что Дирк смутится и скажет, будто шутка слишком далеко зашла. Но мой брат вдруг зажмурился, более не вслушиваясь в трескотню целителя, на пару мгновений замер, после чего ткнул пальцем в дальний угол прихожей. Как раз там, где вальяжно разлеглась Тиана, пользуясь тем, что про ее присутствие все позабыли.
   -- Что? -- недовольно заворчала собака. -- Я никаких перстней не крала! Делать мне больше нечего.
   -- Под шкафом с какими-то плесневелыми вениками, -- сказал Дирк и рукавом вытер со лба испарину, выступившую настолько обильно, будто он не стоял спокойно на месте, а долго и упорно выполнял какую-то опасную работу.
   -- Это не плесневелые веники! -- оскорблено фыркнул Абальд, без малейших проблем поняв, о чем говорит мой брат. -- Это сбор чрезвычайно редких и ценных трав, запах которых отгоняет злых духов. А откуда ты, собственно...
   Целитель не завершил вопроса, который и без того был очевиден. Откуда Дирк узнал, что находится в том шкафу? Ведь он закрыт!
   Абальд недоверчиво покачал головой, встал с пола и неохотно отправился проверить предположение Дирка. Пинком согнал с места Тиану. Его нога прошла сквозь призрачную псину, вряд ли причинив ей какой-либо вред. Но Тиана зло заворчала, клацнула клыками в воздухе и поспешила перебраться в другой угол прихожей.
   -- Ну-с, посмотрим, -- с кряхтением проворчал Абальд, опустившись перед шкафом на колени и принявшись шарить под ним. Измученно пошутил, как-то странно побледнев: -- Надеюсь, никакая крыса меня за палец не цапнет.
   Но почти сразу замолк и изумленно округлил глаза. Вытащил руку из-под шкафа и раскрыл ладонь, на которой красовался перстень. Именно такой, как Абальд его и описал чуть ранее: большой, уродливый и наверняка безумно дорогой.
   -- Ну надо же! -- воскликнул Абальд. После чего в упор посмотрел на слегка зарумянившегося от смущения Дирка.
   -- Теперь ты мне веришь? -- спросил тот, горделиво вскинув голову.
   -- Не то слово, -- произнес целитель и вернулся на свое место. Опять растянулся прямо на полу, улегшись на живот и легкомысленно заболтав в воздухе ногами.
   -- Почему ты так не любишь сидеть в кресле? -- не выдержав, спросила я. Хмыкнула. -- Ты прям как твой хран. Люди на то и люди, чтобы не лежать на полу без дела. Или ты и спать предпочитаешь без кровати?
   -- Если честно -- да, -- без малейшего стеснения признался Абальд. -- Видишь ли, Хеда, под кроватями, креслами и прочими предметами обстановки очень любит прятаться всякая мерзость.
   Я обменялась с братом быстрыми изумленными взглядами. О чем это он?
   -- Ну, ты никогда не просыпалась ночью от чувства, будто в комнате есть еще кто-то? -- спросил Абальд. -- Кто-то, кто смотрит на тебя и чего-то ждет?
   -- Если честно, нет, -- призналась я.
   -- А вот я просыпался, -- грустно признался Абальд. -- Более того, я точно знаю, что этот кто-то предпочитает жить под кроватью. И однажды он может затащить меня в свою обитель. Поэтому я предпочитаю, чтобы в комнате не было никаких укромных щелей. Вот, например, на креслах, где ты и Дирк сейчас расположились, нет ножек. Я приказал их спилить давным-давно, когда в мой дом могли войти не только Чада и Гарольд. -- Помолчал немного и добавил чуть слышно: -- Впрочем, отныне Гарольду вход ко мне заказан.
   Я не удержалась от искушения проверить слова целителя. Встала было, но Дирк успел прежде меня. Скатился с подлокотника, на котором расположился после впечатляющей демонстрации своих талантов, рухнул на колени и с любопытством уставился под кресло.
   -- Ого, а ведь он прав! -- воскликнул он. -- Хеда, тут нет ножек! Поэтому они такие низкие.
   -- Да и Чаде убираться проще, -- поторопился добавить Абальд, заметив, как я на него уставилась. -- Не надо стоя на коленях орудовать тряпкой, вытирая пыль в особо труднодоступных местах.
   -- Чудной ты какой-то, -- протянула я, невольно передернув плечами.
   -- Гарольд бы сказал грубее. -- Абальд грустно улыбнулся. -- По его мнению, я псих последний и параноик. Но мне так проще жить. Намного проще, хотя не сказал бы, что я чувствую себя в совершенной безопасности.
   Имя некроманта особенно гулко прозвучало в этой почти пустой комнате. Почти сразу воцарилось напряженное молчание.
   За всеми этими перипетиями я умудрилась совершенно забыть про стремительное и очень неожиданное бегство некроманта! А ведь мне, по всей видимости, надо вернуться в его дом.
   От этой мысли мне стало действительно страшно. Если Абальд прав, и его друг действительно заражен ядом отродья бога-пасынка, то не хочется даже думать, насколько опасным может быть мой визит. Пожалуй, намного лучше и безопаснее мне будет вернуться в свою крохотную промерзшую лачугу. Правда, Дирка жалко. Но в любом случае, если он рассказал правду о Найре, то дом некроманта отныне закрыт для нас обоих.
   -- Гарольд, -- задумчиво протянул себе под нос Абальд. Отправился к столику с напитками.
   Судя по тяжелому винному запаху, который поплыл по комнате, когда он распечатал бутылку, в этот раз целитель решил пригубить что-то явно крепче лимонада. Он не стал утруждать себя поиском чистого бокала, просто сделал несколько глотков прямо из горлышка. Затем отошел к окну, за которым уже пламенело закатное солнце, и замер, невидяще уставившись на что-то, мне невидимое и неведомое.
   -- Мы ведь не вернемся в тот дом, правда, Хеда? -- обеспокоенно спросил Дирк, мгновенно перестав улыбаться. Опять притулился на подлокотнике моего кресла и обнял меня, положив голову на плечо.
   Я скорбно поджала губы. Опять холод, опять голод. И все зря. Моя сделка с совестью, то, что я продала свое тело некроманту...
   -- Конечно, мы не вернемся туда, -- проговорила я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно бодрее и веселее. Звучно чмокнула Дирка в макушку, заверив: -- Не переживай. Что-нибудь придумаю.
   -- Придумаем, -- исправил меня Абальд. С тяжким вздохом глянул на меня через плечо, обронив: -- Или ты думаешь, что я выгоню вас из своего дома навстречу отродью бога-пасынка? Да легче и милосерднее мне самому будет перерезать вам горло. -- Подумал немного и добавил со зловещей улыбкой: -- К тому же кровь маленьких невинных мальчиков используется для создания огромного количества целебных снадобий.
   Дирк вздрогнул всем телом, но почти сразу расхохотался, видимо, сочтя слова своего нового знакомого за шутку.
   Беда заключалась лишь в том, что мне было абсолютно не до смеха. Я уже на знала, могу ли кому-нибудь верить в этом столь жестоком мире.
  

***

   Закат отгорел, но в доме Абальда не стало темнее. Напротив, он зажег еще множество магических искр, явно не понимая, что это просто расточительно и глупо. Затем обошел дом, в каждой комнате задвигая плотные бархатные гардины. При этом он слишком старательно не смотрел во мрак, плещущийся снаружи.
   Я наблюдала за его действиями со странной смесью веселья, удивления и раздражения. Чего он так боится? Неужели на него в самом деле некогда напало одно из созданий бога-пасынка, после чего Абальд обзавелся столь необычными привычками?
   Но почти сразу я выкинула все посторонние мысли из головы, занявшись приготовлением обеда, а скорее, учитывая позднее время, ужина. Правда, в леднике на кухне, где посредством магического заклинания поддерживалась определенная температура, я нашла почти полную кастрюлю какой-то подозрительно студенистой жидкости с вмурованными в нее кусками вареного мяса. По словам Абальда, это был суп, приготовленный накануне Чадой. По-моему, женщина, по мере сил и возможностей приглядывающая за домом, просто решила не утруждать себя и сделала в одной посудине сразу и первое, и второе. Хорошо еще, что не полила сверху ничем сладким, решив таким незамысловатым образом возместить отсутствие десерта.
   Впрочем, тут же в леднике я обнаружила несколько отличных сочных отбивных, только дожидающихся, когда их положат на раскаленную сковородку. А в погребе, где тоже царил яркий свет, было достаточно овощей для приготовления рагу. И я мысленно поблагодарила мою мать, которая частенько заставляла меня помогать на кухне. Как она любила повторять, каждая особа женского пола должна уметь готовить, неважно, крестьянка ли она или потомственная аристократка. Любой мужчина оценит по достоинству, если его избранница сумеет вкусно накормить его.
   То и дело на кухню, привлеченные ароматными запахами, заглядывали то Абальд, то Дирк. Пару раз даже забегала Тиана, которая, если судить по приглушенному рычанию, вырывающемуся из ее пасти, отнеслась к нашему затянувшемуся визиту с явным неодобрением. Но псина помалкивала, да и я была не настроена на разговоры. Слишком о многом мне нужно было подумать наедине. И чистка овощей подошла для этого наилучшим образом.
   Итак, моя надежда в тепле и сытости дождаться весны провалилась. Понятия не имею, что случилось с Гарольдом, но в его жилище я точно не вернусь. По крайней мере, до тех пор, пока он не излечится от яда. Про Найру и ее пугающее необъяснимое поведение вообще промолчу. А еще меня очень беспокоили слова Абальда о том, что огненную лихорадку на моего брата кто-то специально наслал. А что, если мой приход в дом некроманта был подстроен? Если кто-то специально проклял Дирка, прекрасно понимая, что в поисках помощи рано или поздно, но я обязательно постучу в дверь Гарольда? Но кому и зачем это было нужно? Непонятно...
   Я тщательно перемешала рагу, томящееся в кастрюле на плите, и опять замерла, углубившись в свои безрадостные рассуждения. Вспомнились слова Дирка о том, что Найра назвала имя Кеймона Регаса. Мог ли племянник почти всесильного королевского наместника быть замешенным во всем этом? Наверное, мог. Но я не понимала резоны, по которым наше скромное даже не существование -- выживание -- заинтересовало бы настолько могущественного человека. Если мы с братом чем-нибудь помешали Кеймону, то намного проще и быстрее ему было бы приказать нас убить. И в тот же вечер этот мир покинули бы две души, устремившись на долгожданную встречу с родителями...
   Я раздосадовано тряхнула волосами. Как и обычно, при воспоминании о гибели родителей к моим глазам опасно подступили слезы. Нет, сейчас не время и не место рыдать. Посмотрим, что будет дальше. Пока Абальд вроде бы не горит желанием выгнать меня и Дирка на мороз.
   "Но вполне может статься, что он потребует от меня ту же плату, что и Гарольд чуть ранее", -- печально завершила я.
   Пойду ли я на это? Я тяжело вздохнула, точно зная, каким будет мой ответ. Увы, но пойду. Можно говорить сколько угодно красивых и правильных слов о том, что смерть лучше бесчестья, но все они теряют всяческий смысл, когда ты ответственен за жизнь дорогого тебе человека. Не ради себя, но ради Дирка -- пойду. Я буду биться за каждый кусок хлеба, за каждую минуту, проведенную в тепле и безопасности. Но мой брат переживет эту бесконечно долгую зиму. Я найду способ отправить его подальше от Хельона, в теплый прибрежный город, где ему не придется бояться смерти от мороза. А что будет со мной потом -- уже не имеет никакого значения. Я ведь не вылила тот ядовитый отвар, который якобы приняли мои родители. Он дожидается своего часа, охраняемый верной Артой. Я знаю, что стоит мне только кликнуть ее -- и она материализуется даже в доме Абальда, обойдя все его защиты. Она наверняка погибнет после этого. Хотя нет, неверно. Храны ведь не существуют, поэтому они не могут умереть. Но свою задачу Арта выполнит. Потому что нет большей силы, чем сила обреченного, призывающего свою погибель.
   -- Мясо сейчас подгорит, -- глухо заворчала Тиана, незаметно появившись в дальнем углу кухни.
   Я очнулась и с приглушенным восклицанием принялась спасать положение. С усилием отодвинула тяжелую чугунную сковороду на край плиты, перевернула отбивные. Пожалуй, готово. Осталось только разложить все по тарелкам и подать.
   Правда, при этой мысли я ощутимо напряглась. Ой, а куда, собственно, подавать еду? Пока ни в одной комнате я не видела стола, который мог бы сыграть роль обеденного. Правда, есть письменный на втором этаже, но почему-то мне кажется, что Абальд вряд ли позволит расставить тарелки на дорогом зеленом сукне. Это чревато жирными пятнами, которые придется сводить магией.
   -- Ты мне не нравишься, -- вдруг выпалила на одном дыхании Тиана и зло оскалилась. -- Ни ты, ни твой братец. От вас веет смертью!
   -- Ну, в последнее время и я, и Дирк часто были на пороге смерти, -- неловко пошутила я, желая немного разрядить ситуацию.
   -- Нет, тут другое... -- Тиана недоверчиво покачала мордой и вдруг отчаянно зачесалась задней лапой, протяжно провыв: -- Вы принесете в этот дом смерть. Я чую это. Трагедия случится совсем скоро!
   А вот теперь мне стало действительно не по себе. И не потому, что я поверила предсказанию призрачной собаки. Насколько я знала, храны не обладают способностью видеть будущего. Скорее всего, Тиана просто желала досадить мне. Абальд предупреждал, что нрав у этой собаченции тот еще.
   Но я испугалась другого. Если Абальд услышит мрачное пророчество от своего храна, то вполне может выгнать нас с Дирком, несмотря на ночь и мороз. Насколько я поняла, приютивший нас на время целитель очень, очень пугливый человек. Наверняка у него есть на то особые причины, но факт есть факт.
   -- Типун тебе на язык, -- вдруг ответил Тиане сам Абальд, в очередной раз появившись в дверном проеме. Повел носом и умоляюще посмотрел на меня, жалобно протянув: -- Хеда, но хоть на этот раз все готово? Мы там с Дирком уже голодной слюной захлебываемся.
   -- Да, готово, -- с улыбкой заверила его я. -- Как раз собиралась позвать тебя и спросить, где можно накрыть на стол.
   -- Где накрыть? -- Абальд нахмурился. Должно быть, такой простой вопрос тоже поставил его в тупик. Целитель смиренно потупился и негромко признался: -- Видишь ли, обычно я трапезничаю прямо на кухне. Но, боюсь, втроем мы тут не поместимся.
   Вместо ответа я обвела взглядом достаточно тесное помещение и кивнула в знак согласия. О да, эдак кто-нибудь из нас рискует в любой момент, неловко повернувшись, ошпариться об раскаленную плиту. Боюсь, этим несчастным как раз окажется мой брат, на которого в последнее время обрушилось просто ужасающее количество бед. Да и жар тут стоит такой, что я вся взмокла, пока готовила.
   -- Если честно, я бы предпочла расположиться где-нибудь еще, -- призналась я. -- И прежде я бы не отказалась умыться.
   И с намеком провела рукой по лбу, убирая назад слипшиеся от пота волосы.
   Абальд удивленно уставился на меня, но почти сразу в его глазах загорелся понимающий огонек, целитель охнул и усиленно закивал.
   -- Да-да, я все устрою, -- заверил меня он.
   Как оказалось, ванная располагалась на втором этаже -- в крохотном закутке около так называемого кабинета целителя. Здесь было так мало место, что даже один человек мог развернуться с определенным трудом. Зато я заметила огненное заклинание, наверняка безумно дорогое, которое поддерживало в огромном баке для воды определенную температуру. Стоит ли упоминать, что у ванны, как и у кресел в гостиной, тоже не было ножек, и она стояла прямо на полу.
   Я долго и с нескрываемым удовольствием плескала себе в лицо теплую воду. Затем завернула кран и посмотрела на себя в зеркало. Зачем-то подмигнула своему отражению. Понимаю, что в моем нынешнем положении было мало веселого, но почему-то мне хотелось верить, что жизнь налаживается. По крайней мере, эту ночь мне не придется провести в объятиях Гарольда и терпеть его ласки. А Абальд пока не выказал явных намерений выставить меня и Дирка прочь. Хотелось бы верить, что он окажется более благородным и милосердным человеком, чем его друг.
   Когда я вышла из ванной в огромную комнату, залитую светом, то невольно посмотрела на рабочий стол целителя, который стоял около самого окна. Сейчас гардины были плотно задвинуты, поэтому я понятия не имела, что творится снаружи. Но почему-то мне вдруг стало не по себе. Я увидела, как плотная тяжелая ткань едва заметно колышется, словно от дуновения ветерка. Правда, при этом я не чувствовала ни малейшего сквозняка. И от этого создавалось полное впечатление, будто за занавесками кто-то прячется.
   -- Бр-р, жуть какая! -- искренне посетовала я. -- Должно быть, безумие -- чрезвычайно заразительная вещь.
   После чего очень быстро отправилась к лестнице, то и дело кидая через плечо подозрительный взгляд назад -- не крадется ли кто за мной. А по ступенькам так вообще почти слетела, едва не переломав от спешки каблуки.
   Как оказалось, Абальд, не мудрствуя лукаво, устроил настоящее пиршество в гостиной. Он расставил тарелки прямо на полу и сейчас о чем-то мило разговаривал с Дирком. Оба -- и целитель, и мой брат -- лежали на животах и оживленно болтали в воздухе ногами. Стоит ли говорить, что ковер перед каждым из них уже был безнадежно испачкан пятнами от подливы и томатного соуса.
   -- Что вы делаете?! -- ужаснулась я.
   -- Едим, -- безмятежно отозвался Абальд и кивком указал на наполненную доверху тарелку, стоящую чуть поодаль. -- Не бойся, мы и тебе оставили. Присоединяйся!
   И самым наглым образом вытер прямо о ковер жирные пальцы.
   Меня аж передернуло от такой картины.
   -- Это же... Это же... -- Я замялась, не в силах подобрать достойного определения его поступку. Назвать это омерзительным? Обидится еще. Но я была не в силах представить подобную сцену в каком-либо приличном обществе.
   -- О, не волнуйся, я потом все почищу! -- заверил меня Абальд, без лишних слов поняв, почему я вся скривилась. -- Видишь ли, ни салфеток, ни скатерти не нашел. Пришлось расположиться по-домашнему, так сказать. -- И опять прихлебнул прямо из горлышка бутылки, откупоренной немного ранее. Перехватил мой взгляд и виновато добавил: -- И чистых бокалов больше нет.
   К слову, около Дирка тоже стояла начатая бутылка. Я зло вскинулась, решив было, что несносный целитель и ему открыл вина, но тут же разжала кулаки. Нет, судя по цвету напитка -- все тот же лимонад. Ну хоть на это ума хватило.
   Естественно, присаживаться на ковер к столь славной компании я не стала. Вместо этого взяла тарелку и примостилась в кресле, хотя это было очень неудобно!
   -- Абальд меня испытывал, -- радостно заявил Дирк, последовав примеру целителя и отхлебнув лимонада прямо из бутылки.
   От такого известия я едва не перевернула тарелку, которую как раз поставила себе на колени. Напряженно замерла с поднятой в воздух вилкой, вопросительно глядя на целителя.
   -- Твой брат -- отличный поисковый маг, -- спокойно подтвердил Абальд. -- Редкий и очень ценный дар! И его талант особенно впечатляет, если учесть, что его толком никто не учил.
   -- Я однажды помог матери найти ее серьги, -- прошамкал с набитым ртом Дирк. -- Но она накричала на меня и запретила даже думать об этом.
   -- Знакомо, -- буркнула я, пытаясь каким-либо образом отрезать себе кусок отбивной и при этом не вывалить все содержимое тарелки себе на колени.
   -- Ну, про то, что у тебя тоже есть магический дар, и без того было понятно сразу, -- проговорил Абальд.
   -- Да, у тебя тоже? -- восхитился Дирк. -- И какой же, Хеда?
   -- Да так, пустяки всякие, -- смущенно отозвалась я. -- Огонь могу зажечь на расстоянии. И потушить.
   -- А еще можешь вызвать демона. -- Абальд неприятно хохотнул. -- Это я бы не назвал пустяком всяким.
   Я нахмурилась, глядя на целителя. О чем он? Но целитель не обращал на мое недоумение никакого внимания, усердно пережевывая отбивную и от удовольствия жмурясь.
   -- Я полагала, отродье бога-пасынка может вызвать любой, -- наконец, медленно протянула я, осознав, что иначе рискую не услышать никакого объяснения.
   -- Ага, любой, -- спокойно подтвердил Абальд. -- Правда, для этого нужно куда больше, чем капелька крови от пореза бумаги. Убийство человека, например. И обычно демоны не предлагают сделок тем, кто их вызвал. Они исполняют его самое сокровенное желание -- после чего вселяются в его тело.
   -- А смысл тогда вызывать демона? -- удивленно поинтересовался Дирк. -- Какая-то несоразмерно большая плата за выполнение одного желания.
   -- Желания бывают разными, -- неопределенно отозвался Абальд. Покосился на меня, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, но после кратких раздумий все-таки добавил: -- Кто-то настолько охвачен страстью, что даже ради краткого момента обладания предметом своего вожделения готов отдать душу. Кто-то мечтает о мести и готов умереть ради кары обидчику. Мало ли. К тому же демон далеко не сразу завладеет душой вызвавшего его. Он будет искушать, будет исполнять любую твою прихоть. И обреченный сам не заметит, что яд отродья медленно, но верно убивает его, пока не останется лишь тело -- кокон для кровожадного чудовища, вызванного из небытия давнишним ритуалом.
   Я зло зашипела сквозь зубы, все-таки капнув себе на платье жирным соусом. После чего отставила тарелку в сторону. Как-то у меня пропал аппетит после столь проникновенной речи Абальда. Нахлынули воспоминания о событиях прошлого вечера.
   -- Ты не прав, -- тихо проговорила я, обращаясь к целителю, который наблюдал за мной с совершенно непроницаемым выражением на лице. -- То создание предлагало мне именно сделку. Месть за моих родных в обмен на поцелуй.
   -- Вот это меня и удивляет больше всего. -- Абальд покачал головой. -- Ну не может столь могущественный демон быть вызван лишь капелькой крови! Не может, что бы там ни утверждал Гарольд. У меня вообще такое чувство, будто чудовище поджидало именно тебя. Пряталось где-то в доме, выжидая удобный момент. А вот хоп -- выпрыгнуло и давай искушать. И потом, что значит: месть в обмен на поцелуй? Почему не на душу? Это стандартная сделка любого отродья бога-пасынка. Если ему не нужна твоя душа, получается, у него уже есть чья-то.
   -- Что бы случилось, если бы я поцеловала ту гадость? -- спросила я и сама содрогнулась от столь омерзительной мысли.
   -- Демоны умеют искушать. -- Абальд недоверчиво покачал головой. -- Если бы той гадости нужен был от тебя именно поцелуй, то, уверяю, он бы явился к тебе в совсем другом виде.
   -- Получается, он не хотел, чтобы я заключала с ним сделки? -- переспросила я, совершенно запутавшись во всех этих измышлениях.
   -- О том-то и речь, -- задумчиво протянул Абальд, опять потянувшись к бутылке.
   -- Подожди! -- Я зажмурилась и отчаянно затрясла головой, силясь связать все эти факты в единую картину.
   Огненная лихорадка Дирка, приведшая меня к дверям Гарольда. Найра, якобы отправившаяся отдыхать, но при этом следившая за моими передвижениями. Порезы Дирка, вновь едва не приведшие его к смерти. Мой брат клялся, будто в них виновата опять-таки Найра. Уверения Абальда в том, что тому созданию в кабинете некроманта якобы была нужна от меня отнюдь не душа и не сделка.
   -- Гарольд сказал, что как маг почти на нуле сейчас, -- тихо проговорила я. -- И ему понадобится много времени, чтобы восстановиться.
   Абальд молча смотрел на меня, видимо, ожидая, что я скажу дальше.
   -- Выходит, все это, -- я неопределенно взмахнула рукой, -- было затеяно специально, чтобы...
   Я пугливо не завершила мысль. Как там Абальд сказал? Если отродье бога-пасынка заполучит в свои жадные лапы некроманта, то плохо придется всем жителям Хельона.
   -- Увы, но я тоже пришел к этому выводу. -- Абальд серьезно кивнул. -- И еще мне очень не понравились слова Дирка о том, что Найра упоминала имя Кеймона.
   Я затаила дыхание. Неужели у целителя тоже есть зуб на племянника королевского наместника? Если так, то, возможно, в его лице я обрету столь нужного мне союзника.
   Но Абальд на таком важном моменте вдруг замолчал и жадно посмотрел на мою тарелку.
   -- Если ты больше не хочешь, то я бы с огромным удовольствием доел за тобой, -- внезапно проговорил он. Слабо усмехнулся. -- Говоря откровенно, Чада готовит так себе. Ее неизменный суп мне уже поперек горла стоит.
   Я пожала плечами и кивнула, по-прежнему не испытывая аппетита. Абальд тут же вскочил на ноги и забрал у меня тарелку.
   Еще несколько минут в гостиной было тихо. Целитель чуть ли не урчал от удовольствия, расправляясь с моей порцией. Дирк все чаще клевал носом, видимо, из последних сил борясь с дремой, и я обеспокоенно на него поглядывала. Наверняка мой брат еще испытывает сильную слабость. Не успел оправиться от огненной лихорадки, как опять едва не погиб.
   -- И что будет дальше?
   Мой вопрос, обращенный к Абальду, гулким эхом повис в комнате. Я даже не ожидала, что он прозвучит с такой горькой обреченностью.
   Абальд едва не подавился. С укоризной посмотрел на меня, словно досадуя, что я отвлекаю его от трапезы. Вздохнул и сделал еще один долгий глоток из бутылки с вином.
   -- Если честно, будь моя воля, то я бы ничего не предпринимал, -- проговорил он наконец, промокнув себе губы рукавом рубашки и не обращая внимания, что оставляет на тонком дорогом шелке винные разводы. -- Сидел бы себе и дальше под защитой стен и крыши, встречал бы пару раз в неделю Чаду и привычно давился бы ее супом. Даже более того, я готов тебе и твоему брату предложить кров и еду.
   Я вскинулась было спросить, на каких условиях. Но тут же посмотрела на Дирка, который сонно слушал нашу беседу, и прикусила губу. Нет, если Абальд начнет намекать на что-нибудь неприличное -- то я не желаю, чтобы при этом присутствовал мой брат.
   -- Естественно, без всяких дополнительных условий с моей стороны, -- с нажимом проговорил Абальд, без проблем угадав, о чем я подумала. Посмотрел на пустую тарелку перед собой и с усмешкой добавил: -- Точнее, одно условие я все-таки поставлю. Было бы неплохо, если бы ты взяла готовку в свои руки. Ну право слово, не могу я уже этот проклятый суп есть на завтрак, обед и ужин!
   Я с трудом усидела на месте. Хотелось вскочить на ноги и запрыгать от восторга, хлопая в ладоши. Неужели все мои проблемы разрешатся так просто? Однако меня насторожило то, что почти сразу Абальд кисло скривился и опять припал к бутылке.
   -- Есть какое-то "но", -- скорее, утвердительно, чем вопросительно сказала я. -- Какое же?
   -- Гарольд. -- Абальд, не глядя на меня, встал и отошел к окну. Коснулся было тяжелой ткани, словно желал одернуть гардину, но в последний момент передумал.
   -- Гарольд скорее сравняет мой дом с землей, но не позволит тебе остаться здесь, -- продолжил через несколько секунд целитель, пристально глядя на окно, словно обладал способностью видеть через занавески. -- И положение усугубляет тот факт, что он отравлен. Яд уже сейчас заставляет его испытывать гнев и ярость по любому мало-мальски значимому поводу. Пройдет несколько дней -- и мой друг, увы, превратится в весьма преотвратного типа, а точнее, как раз ничего человеческого в нем не останется. У него останется только одно желание: ворваться сюда и вернуть то, что, как он считает, принадлежит ему по праву.
   -- Моя сестра -- свободная девушка, -- возразил Дирк. -- Она не обязана возвращаться к этому некроманту. Да, он приютил нас, но у тебя мне нравится намного, намного больше! -- после чего почти шепотом добавил: -- К тому же тут нет этой старой ведьмы.
   -- Ты выгонишь нас? -- почти беззвучно спросила я, пропустив рассуждения брата мимо ушей. Он слишком юн, чтобы узнать, какие отношения на самом деле связывают меня и виера Гарольда.
   Абальд очень долго молчал, по-прежнему стоя к нам спиной. Эта пауза длилась и длилась, пока я не почувствовала, как крик опасно забился в моем горле, грозясь в любой момент прорваться наружу. Я просто не могла больше сидеть и ждать решения целителя. Потому что уже знала, каким оно будет.
   Но Абальд умудрился меня удивить. Неожиданно он повернулся, устало посмотрел на меня и тихо обронил:
   -- Не говори глупостей, Хеда. Конечно же, нет.
   -- Дур-рак! -- раскатисто вдруг прорычала Тиана из дальнего угла. Презрительно махнула хвостом и растаяла, прежде взглянув на меня ненавидящим взором горящих зеленым пламенем глаз. И у меня в ушах вновь прозвучало ее грозное предупреждение о скорой смерти, которая случится в этом доме.
   -- А ведь он там, -- вдруг пробормотал Дирк. Несчастный уже почти заснул, свернувшись на ковре подле остатков былого пиршество. Прерывисто вздохнул и добавил: -- Он стоит перед домом и ждет. Ждет, когда ты выйдешь к нему, Хеда.
   Опять вернулось чувство того, будто за гардинами кто-то притаился. И я передернула плечами, почувствовав, как мое сердце сжала когтистая лапа дурного предчувствия.

Оценка: 7.05*77  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"