Возле остановившегося у платформы "Берёзовка" скорого поезда Љ 53 "Владивосток - Харьков" всё ещё толпились кучками люди. Юрий проезжал мимо медленно, высматривая, кому нужнее всего его помощь. Мужчина в форменной тужурке железнодорожника бросился с насыпи наперерез джипу: " - Стой! Стой!" Юрий остановил машину.
- Я бригадир поезда, - представился запыхавшийся мужчина. - Слушай, подвези до города беременную женщину, будь человеком!
- Да без проблем, довезу. Только ведь - города уже нет!
- Что, действительно так плохо? Нам по рации передали, что там наводнение, путь размыт. Обещали прислать помощь, вывезти пассажиров ...
- Красноярск весь смыло! Понимаешь?! Впрочем, МЧС уже работает - сам видел. Давайте, довезу беременную и ещё кого-нибудь.
Проводница уже подводила к джипу молодую женщину, огромный живот которой выпирал из распахнутого пальто. Небольшая толпа пассажиров столпилась вокруг машины и молча глядела на Юрия, умоляя глазами: "- Возьми меня! Увези меня отсюда хоть куда-нибудь!"
- У нас уже была стычка с местными жителями, - понизив голос, сообщил бригадир. - Несколько подвыпивших парней пытались пройти в вагон-ресторан. Пришлось их турнуть. Но я думаю, ненадолго. Боюсь, они ещё выпьют и к ночи могут повторить нападение, уже всерьёз. Сейчас пойду, буду создавать отряд самообороны из проводников и пассажиров, что побоевей.
Беременную усадили на переднее сидение. Из других пассажиров Юрий выделил старика, опирающегося на палку, с усталым морщинистым лицом. Одет старик был в ушанку из крашеного кролика, в потёртый, но опрятный чёрный полушубок. Из-под распахнутого полушубка на кургузом пиджачке виднелись три ряда орденских планок. Рядом с ним стояла такая же старая, аккуратная женщина, видимо жена, тоже с палочкой и в зелёных очках.
- Отец! - позвал Юрий. - И Вы с женой садитесь. На заднее сидение.
Его тронула за рукав симпатичная черноглазая женщина:
- Вы не возьмёте с собой мою дочку? Ей нехорошо. Её бы к врачу.
За руку матери испуганно держалась такая же черноглазая девочка с тонкими косичками. У девочки было бледное с синюшным оттенком лицо. Левую руку она держала у груди и тяжело дышала ртом.
- Садитесь обе! - скомандовал Юрий и, чтобы не продлевать сцену прощания с глазами остающихся людей, не слушать невыполнимых просьб, не колебаться, быстро сел за руль и включил зажигание.
Он со всей возможной скоростью проколыхался по ямам и буграм села Маганск, расшвыривая воду из луж и мелкие льдинки. Выехал на шоссе. Асфальт блестел потоками талой воды. Юрий вжал в пол педаль акселератора и помчался в город. Глядя по пути на мелькающие за окном пейзажи, он продолжал дивиться капризам погоды. Ещё вчера здесь стояла вполне добротная сибирская зима со снегом, с морозом под 20 градусов. И вдруг, за какие-то сутки, потеплело до плюс 10, снег в низинах и на дороге почти весь растаял, оставшись лишь в лесах и на сопках. Бурная весна разразилась в последней декаде декабря! Невероятно! Ну и "весёленький" Новый Год будет в этом году!
И ещё одна мысль терзала его сердце - мысль о семье, о жене и детях, которые остались в своей квартире, в доме на левом берегу Енисея. "- Что с ними стало? Удалось ли им спастись после прорыва плотины ГЭС и наводнения? Или они, как и тысячи других жителей города ... Нет! Нет и нет! Господи спаси! С ними не может быть ничего плохого! Но как я доберусь на другой берег? Все мосты смыло. Надо искать лодку, катер. Скорее, скорее добраться до "города"! Там что-нибудь придумаю, что-нибудь найду. Но сначала надо заехать к отцу в Черёмушки на улицу Тобольская. Как он там? Черёмушки вроде бы расположены высоко от Енисея. Какая же там высота? Урез воды Енисея в Красноярске был 140 метров. В Черёмушках, вроде бы, 200 метров и больше. А вот улица Тобольская? Упаси Бог!"
Юрий гнал от себя плохие мысли, дурные предчувствия. И гнал, гнал машину вперёд.
- Ой! О-ох! - вдруг застонала сидящая рядом женщина и выгнулась на сидении. - Ой, мамочки, мне плохо! Поезжайте помедленнее, пожалуйста! А лучше остановитесь!
Юрий посмотрел на её покрасневшее лицо, на бисеринки пота, обильно выступившие на лбу, и понял: началось!
Молодая женщина с заднего сидения озабоченно наклонилась вперёд:
- Езжайте! Езжайте не останавливайтесь!
Она стала гладить беременную по голове, по плечам:
- Что, милая, схватки? Потерпи, потерпи! Скоро приедем. Там врачи, там помогут. И тебе и ребёночку хорошо будет. Ты только потерпи немного! - и зашептала той на ухо что-то ласковое и успокаивающее.
Юрий погнал машину дальше, но стал плавнее проходить повороты, притормаживать на ямках. Проехали Зыково, Лукино, Кузнецово. Успели!
Возле посадочного поля Кузнецовского аэродрома спасатели разбили палаточный городок. Юрий остановил машину у ближайшей палатки с большим красным крестом на боку. Позвал врачей, высадил пассажиров. На прощанье старик - ветеран крепко пожал ему руку, признательно заглянул в глаза:
- Спасибо, браток! Надёжный ты человек!
Садясь обратно в джип, Юрий оглянулся на близкую Чёрную Сопку. Теперь гора и впрямь была чёрной. Она, казалось, выросла, назрела, как крупный фурункул на теле Земли. "- Ведь лопнет!" - невольно подумалось Юрию. Он резко тронул машину с места и поехал к дому, где жил отец.
После смерти жены, матери Юрия, отец уже несколько лет жил один в панельной пятиэтажке в Черёмушках. Старик он был ещё крепкий, без дела не сидел. Летом все дни пропадал на даче. Зимой мастерил что-нибудь в квартире или копался в гараже или навещал своих многочисленных родичей. Может он, и вчера вечером ушёл куда-то? А может ВОЛНА обошла его дом?
Нет, ВОЛНА прошлась и здесь, понял Юрий едва только въехал на улицу Тобольскую. Бывшую улицу. Теперь здесь были только развалины, кучи грязи и мусора. Вода уже схлынула. Разлившийся Енисей отступил далеко, за линию железной дороги, за проспект имени газеты "Красноярский рабочий". Но воды везде было очень много и енисейской и городской - из водопровода и канализации, и от растаявшего снега. Все подвалы снесённых с сломанных домов были заполнены водой, которая не спешила уходить в промороженную зимой почву.
Хмурое низкое небо не давало взглянуть на раненную землю солнцу. Мрачные сумерки царили даже в середине дня. Было около двух часов дня, когда Юрий подъехал к отцовскому дому. Вернее, к тому месту, где вчера был этот дом. Сейчас здесь была лишь груда разломанных панелей и разного бытового хлама: одежды, мебели, бытовой техники, слипшихся мокрых книг, детских игрушек ... Среди развалин бродили какие-то тихие тёмные личности: мужчины и женщины, молодые и старые. Юрий не заметил, чтобы они разбирали завалы или искали родных, стеная и плача. Эти тёмные люди что-то сосредоточенно искали, быстро переходя с места на место, шарахаясь от себе подобных.
Юрий медленно вышел из машины, прошёл вдоль развалин дома. Отца он нашёл на удивление быстро. Тот лежал на спине, на земле, закинув ноги на поваленную и треснувшую пополам стеновую панель. Был он в домашней майке и трико с вытянутыми коленками, на ногах шерстяные штопаные носки. Лицо чистое, белое-белое с седыми усами щетинкой. В широко открытых глазах навек застыло безмерное удивление. Юрий упал на колени, склонился, закрыл старику глаза.
- Папа, - только и смог сказать он и сглотнул комок в горле. - Папа ...
Юрий встал, попытался поднять отца. Переломанный позвоночник сложился пополам, сломанные ноги развернулись в разные стороны. Юрий покрылся холодным потом. Волна страха прошлась по нему от пяток до макушки, зашевелила волосы на голове.
- Папа ... прости!
Юрий опустил труп на землю, развернулся и пошёл к джипу. В багажнике он нашёл складную лопату, вытащил большой коврик, прихватил бутылку коньяка. Немного подумал, открыл коньяк и сделал несколько больших глотков. Закрыл машину и вернулся к отцу. Осторожно положил его на коврик из багажника. Сверху обернул ещё найденным вблизи
одеялом. В последний раз взглянул на родное лицо.
- Прощай, отец! Я тебя не забуду!
Рядом с домом находилось несколько подвалов-овощехранилищ. Юрий бегло осмотрел их, выбрал один со свёрнутой, откинутой крышкой, полузасыпанный, без воды. Затем отнёс труп к этому подвалу, аккуратно опустил в яму. Немного помедлил, оглянулся на маячившие вдалеке тёмные фигуры. Тяжело вздохнул и стал засыпать лопаткой яму. Насыпав сверху небольшой холмик, соорудил крест из двух деревяшек и проволоки, и воткнул сверху. Покончив с этим, присел рядом и стал глядеть вдаль на левый берег Енисея. Впрочем, того берега и видно-то не было: туман, мрак над стылым разливом реки. Юрий сегодня ещё ничего не ел, да и не хотелось. Не было вообще никаких чувств, только огромная, безысходная тоска. Хотелось упасть здесь же, рядом с отцом с отцом, на землю и уснуть ... И проснуться вчера! Проснуться тогда, когда не было этой ужасной катастрофы и все были живы и здоровы и счастливы.
Юрий снова вздохнул - нет, это невозможно! Что произошло - того не исправить, надо жить дальше. Надо как-то переправиться на тот берег. Переправиться как можно быстрее, сегодня! Он допил коньяк не почувствовав его крепости. Через силу сжевал две печенюшки. Встал. Перекрестился на самодельный крест:
- Прощай, батя! - и тяжело ступая, пошёл к машине.
Юрий решил вернуться на аэродром и перелететь Енисей на вертолёте. Перелететь прямо сейчас, пока этот декабрьский день, самый короткий день в году, не закончился.
На аэродроме вертолётов было уже немало и больших и поменьше - всяких. Юрий обратил внимание на стоящий с краю Ми-14 ПС, лопасти которого медленно вращались, и ровно гудели, прогреваясь, двигатели. Он остановил джип недалеко от вертолёта и стал собирать в сумку необходимые ему в дальнейшем пути вещи. Из ближайшего вагончика вышли двое. Один - коренастый лётчик в комбинезоне, шлёме и с планшеткой в руке. Он что-то горячо доказывал рослому крупному мужчине в форме МЧС с погонами генерал-майора. Юрий подошёл поближе.
- Я с такой картой лететь не могу! - горячился лётчик. - На х... мне такая карта! Какого х... я на ней увижу! Всё затопило, местность изменилась. Я не знаю куда лететь. Николай Васильевич, не доводите до греха! Дайте хоть снимки из космоса!
- Спокойно, Серёга! - невозмутимо отвечал генерал. - Ты что, в первый раз летишь к чёрту в зубы? Снимки будут не раньше, чем через два часа - а это уже поздно. Во-первых, стемнеет. А во-вторых, ... ну, тебе скажу: поступили данные, что на севере тоже катастрофа. Там ... ну, в общем, Красноярск - это ещё цветочки! Похоже, Земля вообще перевернулась и суша болтается в океанах, как ... как сам понимаешь что! Короче, лети в Черемшанку, заправляйся под завязку и сразу в разведку на север - докуда долетишь. А с Черемшанкой в полёте свяжешься. А нет - так сам ищи! Найдёшь! Ясно?
Лётчик поморщился, как от зубной боли и уже открыл рот, собираясь продолжить спор, но тут вмешался Юрий:
- Здравия желаю! Старший сержант запаса Крохин! Могу я чем-то помочь?
Генерал и вертолётчик оглянулись на него, удивлённые.
- Салют. Ну и что, что старший сержант? У нас сержантов - раком до Москвы не переставишь! А вот специалисты нам нужны. Если хочешь помочь - иди в здание управления аэродрома. Там тебя запишут и дадут дело.
- Постой, - сказал лётчик. - Ты окрестности Красноярска хорошо знаешь?
- Да я здесь родился. И прожил почти полвека. Знаю!
- А с неба, из вертолёта, сможешь показать? Определишься по месту?
- Из вертолёта? Легко!
- Мне надо перелететь на аэродром "Черемшанка".
- Знаю дорогу, покажу. Полетели! Высадите меня на левом берегу.
Генерал с облегчением махнул рукой:
- Летите. Счастливо! Обязательно подробно докладывай! - и пошёл обратно в штабной вагончик.
Серёга повёл его к вертолёту, дал лётный шлем, представил экипажу:
- Лёха, второй пилот. Володя, бортмеханик. Ну, а ты будешь за штурмана. Лёха, отчаливаем!
В салоне вертолёта сидели ещё два служащих МЧС, на полу и на сидениях громоздились разнокалиберные ящики, видимо с оборудованием и приборами.
Юрий прошёл в пилотскую кабину, сел в свободное кресло, пристегнулся ремнями. Оба газотурбинных двигателя вертолёта завыли, набирая предвзлётные обороты. И вдруг машина страшно затряслась, зашаталась. Извне донёсся густой басовитый гул, оглушающий, проникающий даже сквозь наушники шлема.
- Мать твою ... !!! - заорал Сашко и показал рукой в боковое окно. Юрий вытянул шею, выглядывая, и онемел от величественной и грозной картины. Огромный гранитный купол Чёрной Сопки приподнялся над своим основанием, словно стартующая ракета, на столбе огня. Но не в силах преодолеть земное притяжение массив горы сразу стал дробиться на части. По нему побежали огненные змейки расплавленного камня. Юрий, как зачарованный смотрел на грандиозное зрелище взрывающегося вулкана. Он бы смотрел и смотрел на это до конца своей жизни, но его отрезвил резкий крик во все лёгкие лётчика Серёги:
Вертолёт с невероятной скоростью рванулся вертикально вверх. Юрия с силой вжало в кресло, заложило уши. Он успел заметить, как некоторые вертолёты на аэродроме, в которых видимо, находились экипажи, тоже пытаются взлететь.
- Пять секунд до аэродинамического удара! - надрывался Сашко. - Гоним, гоним отсюда!
Юрий зачем-то прикрыл ладонями наушники шлемофона, склонил голову и считал, как молитву: - 5, 4, 3, 2, 1 ...
И тут их настиг страшной силы вихрь и грохот. Ударная волна вулканического взрыва догнала вертолёт, подхватила его, закружила, швырнула выше косматых серых туч, плотно закрывших страдающую землю. Винтокрылая машина, напрягая мощность своих четырёх тысяч лошадиных сил, ведомая крепкой рукой опытного пилота, знающего силы океанских тайфунов, вырвалась и из этой переделки. Вертолёт поднялся до верхней границы кучевых облаков. Юрий, одуревший от неистовой болтанки, на несколько минут увидел бледное солнце, стремившееся скорее улизнуть за горизонт. Затем вертолёт снова погрузился в серые тучи, мрак и туман. Воздух уже был наполнен гарью, пеплом, пылью. Повсюду молниями летали вулканические бомбы и камни. Несколько некрупных камней простучали по вертолёту. Юрий вгляделся в окно кабины. На месте Чёрной Сопки поднимался гигантский сноп багрового огня, чёрного дыма, светящихся раскалённых газов. К счастью, сильный ветер относил шлейф от костра Гефестовой кузницы на южные румбы. Но и без того, вокруг вертолёта было так темно, что они, казалось, летят в каком-то тоннеле. И ещё Юрий заметил, за первым огневым столбом поднимается второй, обрамлённый не таким траурно-чёрным дымом, но сильнее расцвеченный подземным пламенем.
- Серёга, по-моему, там ещё один вулкан "проснулся"! Километрах в двух, там, где сопка Камала. Мне кажется, там лава попёрла!
- Ничего удивительного: старый вулкан выбросил свою пробку и взорвался, как Кракатау, только в миллион раз слабее. Скорее всего, там образуется кальдера. А рядом будет расти молодой вулкан. Он сделает себе новый купол, или конус, или ещё какую хрень. Я на Камчатке насмотрелся!
Вертолёт снизился до 600 метров и летел теперь над кварталами города. Красноярск был полностью разрушен, неузнаваем. Только улицы и проспекты блестели водой. Енисей, ранее имевший ширину от 700 метров до двух километров в районе островов, теперь разлился на 3 - 5 километров. Низменный правый берег был затоплен почти полностью. На левом берегу глубоко вливался в сушу залив на месте долины речки Кача. Юрий хотел попросить пилота полететь к западу, до Николаевской сопки, пролететь над Октябрьским районом города и постараться увидеть свой дом. Но подумал и решил ничего не говорить лётчикам. Взрыв вулкана отбросил вертолёт далеко в сторону, за пригородный посёлок Берёзовка. Делать лишний крюк означало терять драгоценный бензин и время. А толку - ну, что он увидит на такой скорости и высоте, да ещё практически в темноте? Одно расстройство! "- Долетим, а потом я уж сам доберусь. По земле", - решил Юрий про себя.
Сергея Сашко видимо тоже одолевали невесёлые мысли. Он с раздражением тыкал
сенсоры рации и никак не мог уловить нужную волну.
- Чёрт! Накрылась наша база медным тазом! Надо хоть Новосибирский центр поймать! Или Томский. И откуда взялась эта глобальная катастрофа на наши бедные головы! А выполнить задание всё же надо! Полетим на северА, посмотрим, что тАм за хрень творится!
Второй пилот Алексей согласно кивал головой, озабоченно хмурил брови да поглядывал на приборы.
Они пролетели над Енисеем в том месте, где прежде был Октябрьский мост. Остров Татышев скрылся под водой. По левому берегу ВОЛНА тоже прошлась своей ужасной мощью. Жилые дома на Взлётке были разрушены до фундаментов. 30-ти этажный небоскрёб Делового Центра на проспекте Молокова превратился в руину. Часовня Параскевы Пятницы на Караульной горе - один из символов Красноярска - одиноко возвышалась среди опустыненного города, блестя позолоченным куполом. Да в семи километрах к северу белели на холмах многоэтажные дома микрорайона Солнечный. В их чёрных окнах не было ни огонька.
- Мы правильно летим? - спросил Сергей.
- Так, сейчас-сейчас! Вот направо, видишь, лысая крутая гора - Дрокинская.
- Ага, понял. Отметка 358.
Вертолёт снизился до 400 метров. Видимость по-прежнему была отвратительной. Туман и пепел вулкана скрывали всё. Лётчики могли ориентироваться только по приборам, да по тускло блестеющей воде. Юрий показал пальцем в монитор радара.
- Слева село - это Минино. Летим в этом направлении и чуть к северу.
- О кей, шкипер!
Юрий безотрывно вглядывался в темень внизу за окном вертолёта и не узнавал знакомые места. Посёлок Солонцы, деревни Дрокино, Логовой, Творогово были смыты водой. До райцентра Емельяново вода дошла на исходе своей силы. Были затоплены огороды и крайние восточные дома. МИ-14 пролетел над долиной Качи. За Емельяново снизился до 200 метров. Подлетая к аэропорту "Черемшанка" лётчики поймали по радио голос диспетчера:
- Я - борт 66025, "Туман"! Дайте площадку для посадки! Мне нужна заправка три тонны - заявка МЧС.
- Заходи. Даю координаты ...
МИ-14 совершил вираж и приземлился на совершенно тёмной, лишь со слегка белеющей разделительной полосой, посадочной площадке. И, едва вертолёт коснулся колёсами аэродромного бетона, из радиоприёмника вырвался новый голос, грубый, искажённый помехами:
- Внимание, всем, кто меня слышит! Из "зоны" в посёлке Элита совершён побег заключённых! Среди них есть особо опасные преступники. Они вооружены холодным и, вероятно, огнестрельным оружием. Органы МВД и УФСИН предприняли меры к поиску и задержанию беглецов. Всем, всем! Соблюдайте осторожность и по возможности избегайте нахождения в районе Элита - Емельяново! О всех замеченных подозрительных лицах немедленно сообщайте в отделения внутренних дел! Внимание, внимание! ...
- Ну, вот ещё одна напасть - "зэки" сбежали! - проворчал Сергей, выключая двигатели и системы вертолёта. - А ну, как они рванут в аэропорты? Так, все бегом на заправку! Володя, "горючку" заливаем везде, куда только можно. Лёша, возьми с собой ракетницу - другого оружия у нас всё-равно нет. Вторую я возьму, и - смотрим в оба! Юра, ты нам не поможешь? Я всё понимаю, ты не обязан ...
- Да брось, Сергей! Конечно, помогу! И заправимся, и ручкой помашу на прощание. Мои дела никуда от меня не денутся.
- Вот и отлично! Так, перед выходом давайте "дерябнем" по глоточку! Тут у меня что - джин есть! За упокой душ наших товарищей ... и всех, всех кто там ... под вулканом! Эхе-хе! Что же это за напасти на нас свалились и сразу все?! За грехи наши тяжкие, что ли?
Юрий посмотрел на восток. Даже в ночной темноте, усиленной дождём и туманом, там выделялась чёрная шевелящаяся туча. В отличие от обычных туч она вырастала вверх и растворялась в небе. И ещё эту тучу часто разрывали яркие огненные сполохи. Юрия полоснула по сердцу острая обида и боль за себя и за своих близких. Он одним глотком выпил джин из пластикового стаканчика. Рот обожгло приятной можжевеловой горечью. Мужик тряхнул
головой, отгоняя скорбь.
Деятельный лётчик Сашко не стал долго засиживаться и продлевать панихиду. Залпом выпив свои полстаканчика, он первым выпрыгнул из вертолёта. На здании аэропорта включили единственный прожектор, работающий видимо от мобильной дизельной электростанции и он теперь освещал МИ-14, ряд МИ-8 местной дислокации и стоящую возле них большую автоцистерну.
К прибывшим лётчикам подошёл служащий аэропорта, проверил полётные документы. На вопрос Сергея, он подтвердил, что с аэропорта "Кузнецово" ни один "борт" после 16-00 не вылетал в западном, северном и южном направлениях. Лётчик скрипнул зубами и молча пошёл таскать канистры и вёдра с авиатопливом.
Они работали без остановки почти три часа. Юрий страшно устал и уже не чувствовал ни рук ни ног и думал только об одном: когда же эти чёртовы бездонные баки вертолёта заполнятся! Вдруг тишину ночи разорвали невнятные и истошные крики, а следом и длинная очередь из автомата.
- Дождались "гостей"! - выругался Сергей, проходивший в этот момент с пустыми вёдрами мимо Юрия. Он бросил вёдра и побежал обратно к вертолёту. Юрий побежал за ним следом, расплескивая из полных вёдер керосин. На полпути он одумался и оставил вёдра на земле, а сам поспешил дальше, пригибаясь и ожидая новых выстрелов.
К вертолёту подходила галдящая нестройная ватага людей в одинаковых синих бушлатах с белыми нашивками на груди. Впереди шёл высокий человек с АКМ с примкнутым штык-ножом. Этот человек постоянно кривлялся, что-то громко и неразборчиво кричал и жестикулировал руками и автоматом. Пилот Лёха выстрелил из ракетницы вверх красной ракетой. Ракета осветила аэродром, толпу "зэков", вертолёт с повисшими лопастями винта. Главарь что-то хрипло прокричал и "зэки" вразброд побежали к вертолёту. Оба пилота одновременно выстрелили из ракетниц им под ноги. Заряды, шипя, испуская искры и красный дым, закружились на бетонных плитах. "Зэки", человек сорок, остановились и сбились в кучу. Главарь опять закричал, заматерился и, держа автомат на уровне живота, выпустил в сторону вертолёта длинную очередь. Пули громко застучали по обшивке, кто-то пронзительно вскрикнул. Из толпы беглых стали раздаваться и другие выстрелы. Юрий присел за поплавком вертолёта, сжимая в руке увесистый металлический штырь. Лётчики укрылись в вертолёте, изредка выпуская ракеты в открытую дверь. Под фонарём кабины лежал кто-то на земле, чёрный, неподвижный. В вертолёте громко стонал раненый, его хорошо было слышно между выстрелами.
У Юрия от выстрелов, от стука пуль по бетону, по дюралю взмокли ладони, сжимающие стальной прут, в животе ворочалось что-то холодное и пустое. "- Вот сейчас! Вот они приблизятся ещё на десять метров и я, обогнув вертолёт с хвоста, налечу вон на того амбала с правого фланга. Стреляет он редко, значит, в его автомате патронов осталось много. Мне бы только автомат перехватить!" О том, что можно нырнуть под шумок в спасительную тьму за вертолётом, затаиться там, спрятаться, Юрий почему-то и не думал.
У вожака "зэков" кончились патроны. Он остановился, присел на корточки, зашарил по карманам. Вся его свора тоже остановилась. Главарь кричал на них, матерился зло, пытался пинать ногами, но "зэки", хоть и ругались и постреливали, однако сами к вертолёту не лезли. Бандит долго ковырялся, но наконец, вставил новый рожок и, поднявшись в полный рост, яростно заорал и дал длиннющую неровную очередь. Его ватага тоже поднялась и изготовилась к штурму вертолёта. Внезапно сбоку, со стороны аэровокзала зазвучали новые частые выстрелы, гораздо тише, чем от "Калашей". Первый бандит дёрнулся всем телом и рухнул на землю. Попадали ещё два - три человека. Остальные замерли на месте. Прозвучал властный голос искажённый мегафоном:
- Стоять, б - и! Бросай оружие! Всем лечь, руки за голову! Считаю до трех, и открываем огонь на поражение! Ложись! Раз ...
Из темноты под свет единственного прожектора вышла шеренга из полутора десятков людей в зимнем сером камуфляже, высоких ботинках, чёрных блестящих сферах на голове. В руках они сжимали короткие автоматы и снайперские автоматические винтовки. "Зэки", привычные к строгим командам и незамедлительным действиям бойцов УФСИН, сразу попадали, кто где стоял и сложили руки на затылке.
Вновь прибывшие бойцы быстро собрали раскиданное оружие, сноровисто надели наручники на беглых и согнали их в кучу. К вертолёту подошёл высокий крепкий военный с поднятым щитком защитной сферы. Крупный нос над пшеничными усами, внимательный взгляд с прищуром. На погонах тускло блеснули по одной звезде. Майор резко спросил:
- Кто командир вертолёта?
Сергей шагнул вперёд: - Я!
- Вы закончили заправку?
- Практически, да!
- Я - командир отряда СОБР из Новосибирска майор Артём Волковой. Вертолёт с командой переходит в моё распоряжение. У меня приказ: срочно прибыть в город Канск и помочь местной власти в наведении порядка. Доставьте меня и мою группу в Канск!
- А мне надо лететь на север в сторону Енисейска на разведку!
- Это чей приказ?
- Приказ генерала ... В общем, приказ МЧС! Но ведь надо же узнать, что к северу от Красноярска творится! Как наводнение прошло, и всё такое.
- Логично. Давай поступим так. Всё равно нам вулкан облетать придётся. Долетим до Енисейска. Сколько это займёт времени - час, полтора? И дальше летим к Канску. Договорились?
- Да, в общем-то, что ж я ... Договорились!
Тут взгляд майора упал на стоящего рядом Юрия. Фигура в штатском костюме, при белой рубашке с галстуком и в лётном шлеме привлекла его внимание.
- Кто это?
- Это с нами. Красноярец. За штурмана у меня.
- Я, собственно, прилетел, - отозвался Юрий. - Мне надо идти в город, к своему дому.
- А ты знаешь, что город оцеплен? На всех дорогах блокпосты и без пропуска ты не пройдёшь, будешь задержан. А вне дорог - мобильные патрули. В темноте и пристрелить могут. А документы у тебя есть?
Юрий протянул майору пластиковую карточку водительского удостоверения. Тот посветил фонариком, сличил фотографию, внимательно прочитал документ, даже зачем-то посмотрел на обороте. Вернул обратно.
- И это всё? Вы, Юрий Петрович, в город не попадёте. Можете остаться здесь, с ними, - он кивнул в сторону "зэков" и их охранников.
Из вертолёта осторожно вынесли мечущегося на носилках раненного спасателя. Все посторонились.
- У меня бортмеханик убит, - вдруг, обычным голосом, сообщил лётчик Сашко. - Я лететь не могу - у меня двух членов экипажа не хватает.
- Найдём, - пообещал командир СОБРа. - Только быстро!
- Юра, полетели с нами, - попросил Сергей. - Ты справишься.
Майор тоже испытующе смотрел на него. Перспектива остаться в "Черемшанке" Юрию совсем не улыбалась.
- Но мы же ещё вернёмся сюда? - спросил он у лётчика.
- Конечно, куда же мы денемся! Высадим в Канске бойцов и к утру опять будем здесь. Полетели!
Обоих спасателей, раненного и уцелевшего оставили в аэропорту. Салон вертолёта заняли майор Волковой и десяток его людей, и через четверть часа Ми-14 снова поднялся в воздух. Юрий несколько раз прошёлся по вертолёту, отчасти знакомясь с его устройством, отчасти для того, чтобы побороть волнение.
- Мужик, хватит мельтешить перед глазами! - майор Волковой схватил его за руку и с силой усадил рядом с собой на лавку. - Не боись, я за тобой присмотрю.
- Да я и не боюсь ... Семья у меня в Красноярске осталась. Не по себе мне.
- Ну, ну, не кисни! Бог даст! Кончится заварушка - вернёшься к семье. Всё образуется!
- А вы-то чего в Канск летите? Там что, своих вояк мало? Или вы на флотские склады летите?
Майор сверкнул на Юрия пронзительным взглядом.
- А почему ты вдруг про склады заговорил?
- Что ж я, не понимаю? Там же ракеты. И простые, и крылатые, и для подлодок с ядерными боеголовками. В Канске про это каждый пацан знает.
- Ну-ну! Знаете все много! - майор оглянулся на своих бойцов. - Помалкивай, а? Дольше проживёшь.
Он замолчал и, прикрыв глаза, откинул голову к стенке. Юрий последовал его примеру. Но тишина в вертолёте длилась недолго. Не прошло и получаса, все почувствовали резко увеличившуюся болтанку. СОБРовцы зашевелились, пытаясь что-то разглядеть в темноте иллюминаторов, возбуждённо, хотя и негромко, переговаривались. Юрий встал и пошёл к пилотам.
- Что там ещё за хрень? - проворчал майор Волковой и поднялся вслед за ним.
В кабине пилотов тревога ощущалась ещё явственнее. Тёмное, мутное небо с низкими плотными облаками, истекающими дождём, казалось, навалилось на чёрную, без единой светлой точки землю. Внизу не было видно абсолютно ничего и из-за этого всех охватило предчувствие близкой опасности. Это чувство усиливали приборы вертолёта. Было впечатление, что приборы сошли с ума. Они метались, пищали, мигали огнями. Как пилоты могли вести по ним вертолёт, постороннему человеку было совершенно непонятно. В этом сонмище приборов Юрий выделил авиагоризонт. Только ему, его спокойным, чуть подрагивающим крылышкам можно было доверить свою жизнь.
Пилот Сергей внешне был спокоен и, как мог, подбодрил товарищей:
- Что встрепенулись, орлы? Мы ещё в полёте и до земли 500 метров. Полетаем, ха - ха! Похоже на шторм, а? Ничего, у нас и "вертушка" водоплавающая! Болтанка - это да, приличная! И облачность низкая - досадно! Но с парашютами сигать и не думайте и не надейтесь! А просто нет их у меня, ха - ха! И ни у меня нет, ни у Лёхи!
- Командир, внимание! - прервал его второй пилот. - Один-два к северу облачность поднимается! Резко! Минимум две с половиной - три тысячи! Ветер встречный - уже 22 метра!
- Спокойно, Лёша, спокойно! Час летим - полёт нормальный. Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной - так! Поднимемся и мы повыше. Давай до 1500.
- Енисейск ещё не пролетали? - низким голосом спросил майор.
- Нет. Километров 30 осталось. Сейчас по правому борту должен показаться Лесосибирск.
- Хм, показаться! Ни черта ж не видно!
- А радио на что? Услышим. Возьмём пеленг, определимся. Не верю, что всё наводнением смыло. Так, так! Ну вот, что я говорил - есть сигнал из Лесосибирска! Может, и до Подтёсово подлетим?
- Но-но, ты это брось! Как договорились - облетаем Енисейск и на юг к Канску.
- Я предлагаю ориентироваться по рекам, - вмешался в их спор Юрий. - Летим на юго-восток до Стрелки. Потом над Ангарой до Первомайска, потом над Тасеевой, потом над Усолкой. Так проще, ага?
- Годится. Не всё же нам летать над морями, над волнами. Полетаем над замёрзшими реками.
- Командир, - опять тревожно сказал второй пилот. - Ветер уже 29 метров в секунду! Манёвр совершать опасно! Давай ещё ...
И тут они в четыре глотки издали дружный крик: на фоне непроглядной ночной черноты появилась хорошо различимая мутно белеющая полоса. Полоса сразу охватила весь горизонт, насколько могли видеть лётчики. И она приближалась к ним, ужасающе быстро приближалась! А вертолёт летел на эту полосу. Нет, уже на стену! Летел, как кролик в пасть удава!
- Ах ты, Господи, твоя воля! Да кончится этот кошмар когда-нибудь или нет?! - Юрий почувствовал, как противно ослабели его колени, и обхватил руками кресло первого пилота.
- Невероятно! Что ЭТО!
- Похоже на цунами с океана!
- С океана?! С какого?! В Ледовитом океане не бывает цунами!
Лётчик потянул рычаг управления на себя. Вертолёт стал набирать высоту. Стала чётче видна несущаяся навстречу волна: над белой стеной воды, льда и пены зависла другая волна - чёрная. Она состояла из грозовых туч, до предела насыщенных, наэлектризованных, пронизанных частыми молниями.
- Над ВОЛНОЙ гроза, нам её не преодолеть! - панически завопил Лёха.
- Спокойно, спокойно, может, пробьёмся, - неуверенность послышалась даже во всегда бодром голосе Сергея. Юрий почувствовал, что надо предпринять что-то решительное.
- Сергей, поднимайся выше!
- Больше четырёх тысяч не могу!
- Надо, Сергей, надо! - Юрий положил руку на плечо пилоту.
- Да иди ты! - Сашко скинул руку со своего плеча. - Только тебя здесь не хватало!
- Сергей!!! Я тебе приказываю: поднимайся до 5 тысяч метров!
- Ты ЧТО?! Ты мне приказываешь?! - лётчик был так изумлён, что даже не рассердился. - А ты знаешь, что у этого вертолёта потолок 4700?! Я что, вручную буду лопасти раскручивать?
Его прервал второй пилот:
- Командир, надевай маску, уже высота!
Майор Волковой с удивлением и интересом тоже смотрел на Юрия. А тот не отступал от своего:
- Поднимайся, поднимайся! Я верю, я знаю, что у тебя всё получится! Нам же только грозовой фронт перелететь!
- Знает он! Одевай "кислородку" "знахарь", а то вырубишься! Хм-м, он мне приказал! Ну что ж, пол-лете-лли!
Только Юрий успел надеть кислородную маску, как началось сущее светопреставление. 14-ти тонную машину бросало и крутило, как в огромной стиральной машине. Сходство усугублялось тем, что за бортом вертолёта бушевал шторм, везде была вода, струи ливня, пена, ветер. Юрий чувствовал себя, как на центрифуге. Он был ослеплён, оглушён, вывернут наизнанку. Как сквозь сон он слышал урывками переговоры лётчиков:
- Крен 30!!!
- Правым, правым газуй!
- Редуктор сигналит, переходи на пониженную!
- Высота 6200!!!
- Шаг-газ синхронизируй!
- Высоту ещё берём?
- С ума сошёл! Ни в коем случае! Ещё 30 секунд - и снижаемся, люди же в салоне!
- Ясно, отсчитываю!
- И полегонечку, полегонечку - право руля!
- Ясно, разворачиваемся и идём за "волной"!
Когда Юрий немного опомнился, взглянул на свои часы "SWATCH". Оказалось, что вертолёт был над бурей всего 3 - 4 минуты.
Лётчик Сашко, весь взъерошенный от возбуждения, от только что пережитой опасности, лихо вёл вертолёт среди всё ещё бушующей, но уходящей бури и пел во весь голос:
- "Сергей, ты горишь! Уповай, человече, теперь на надёжность строп. Нет, поздно! И мне вышел "мессер" навстречу. Прощай, я приму его в лоб!" Кхэ, к-хэ! Лёха, что, джин у нас остался? Плесни по 50!
Алексей неопределённо покачал головой. Он тоже был весь измотан. Майор Волковой отозвался:
- Давай, я налью. Где стаканы?
Он разлил остатки джина в четыре пластиковых стаканчика, протянул пилотам и Юрию. Сергей выпил и крякнул:
- Э-эх, хорошо! А я-то чуть было не испугался, когда эта волна с ураганом на нас накатила! Ну, и ты, Юрий Петрович, молодец! Как это ты мне: "- Я приказываю!" Ха-ха! "- А если у них истребителей много - пусть пишут в хранители нас!" Так что, мы ещё полетаем?!
Но второй пилот Лёха был настроен гораздо пессимистичнее:
- А куда полетаем-то? Если это было цунами с Северного Ледовитого океана - оно же всё смыло, и Черемшанку и другие аэродромы. А мы тут болтаемся, как ... в канализации! Где садиться будем?!
Майор Волковой заговорил резко и жёстко:
- Согласно приказу летим в Канск! Не может быть, чтобы всё смыло. В крайнем случае, сядем на воду, но в Канске! И никаких делов!
Сашко примирительно сказал:
- Да горючки у нас ещё на 2,5 часа, а если постараться, то и на три часа растянем. Если что - и Саяны недалеко. Сядем в Артёмовске - уж туда никакое цунами недостанет!
Юрий ушёл в салон и сел на свободное место. Снял свои зимние ботинки на меху, вытянул ноги, откинул голову. Однако уснуть никак не мог, хотя не спал уже вторые сутки. Страшные события, сильное напряжение, переживания не давали ему спать. Так, в полузабытьи, он просидел около двух часов, пока вертолёт летел в кромешной тьме над бушующим океаном.
Очнулся Юрий, когда майор Артём тронул его за плечо:
- Пошли, Юрий Петрович, лётчики тебя требуют.
Пилот Сергей сразу ввёл его в курс дела:
- По времени мы уже должны быть на подлёте к Канску. Воды под нами уже нет. А сонар показывает резкое повышение рельефа. Высота у нас 600-700 и земля на 200-300 метров ниже. Что бы это значило? Или приборы у меня свихнулись абсолютно все, включая сонар. Или мы залетели куда-то в Саяны. Хотя на радаре я наблюдаю под собой строения. А Канск это или не Канск - хрен поймёшь! Все высоты совершенно переменились и главное - реки Кан нет! Я дал круг, облетел с запада на восток, и ничего не понял!
- Постой, постой! Дай подумать!
Юрий посмотрел на радар, потом склонился над картой.
- Если произошла катастрофа планетарного масштаба, то и глобальные изменения рельефа неизбежны. Если Канский район земные недра вытолкнули вверх, то может и не врут твои приборы, командир. Допустим так. Город ты облетел по дуге - вот так! Сейчас мы полетим обратно на запад, примерно вот в это место. Здесь был военный аэродром. Если он на месте - значит это Канск!
- Отлично, так мы и сделаем!
Через несколько минут второй пилот встрепенулся и радостно вскрикнул:
- Кэп, я радио поймал! Точно, это "вояки" переговариваются, "летуны"!
- Порядок, Лёха! Запроси посадку.
Не прошло и 10 минут, а Ми-14 уже сел на бетонные плиты военного аэродрома между громадиной Ту-160 и рядком остроносых "сушек". Вскоре к вертолёту подбежал немолодой офицер в промокшей насквозь фуражке, с погонами полковника на плаще. Как понял Юрий, это был командир авиачасти. Полковник отозвал в сторону майора Волкового и пилота Сашко и начал им что-то с жаром и жестикуляцией доказывать. Бойцы СОБРа, уставшие за время тяжёлого перелёта, вылезли наружу и устроили перекур под хвостовой балкой вертолёта. Юрий наоборот, едва спустившись на землю, снова поднялся в салон, растянулся на лавке и мгновенно уснул.
Его опять разбудил Артём:
- Подъём, Юрий Петрович! Хватит дрыхнуть, нас ждут великие дела! Ты Канск - хорошо знаешь?
- Хорошо, даже жил здесь некоторое время.
- Ну, так считай себя мобилизованным. Ты нам нужен. А вертолёт всё равно останется здесь, и подчиняться будет теперь местным "летунам". Иди, переоденься в камуфляж. Оружие, как говорится, "добудешь в бою". Сейчас подадут наш "лимузин" и покатим к "объекту".
Юрий переоделся в полевую форму десантника, надел армейские ботинки, каску в защитном чехле, и почувствовал, как снаряжение омолодило его, подтянуло, сделало энергичнее. Затем он побрился аккумуляторной бритвой Сергея. Свою гражданскую одежду оставил под лавкой в вертолёте.
- Я вернусь, - сказал он, и попрощался с лётчиками за руку.
Едва небо чуть посерело, обозначая рассвет, послышался низкий рёв мощного мотора и на лётное поле выкатился БРДМ-90. Задрав к небу короткоствольную пушку, он лихо притормозил возле вертолёта. СОБРовцы быстро покидали в него снаряжение, погрузились сами и бронетранспортёр помчался обратно в Канск. Юрий сидел рядом с командиром БРДМ и чувствовал себя снова молодым и задорным. Горячий завтрак на аэродроме из суточных щей, макарон по-флотски и компота наполнили его желудок пищей, а душу уверенностью. Несмотря на продолжающийся проливной дождь и сильный шквалистый ветер, прошло ощущение близкой опасности и ему уже казалось, что все беды позади и всё ещё образуется.
БРДМ въехал в город и теперь проезжал по пустынным улицам, мимо притихших домов с
тёмными окнами, мимо сырых грязных дворов, мимо серых унылых деревьев. Заметных, бросающихся в глаза разрушений в городе почти не было. Местные военные на аэродроме рассказали что накануне, 21 декабря и всю минувшую ночь ощущались постоянные, но несильные сотрясения почвы, а внезапное тепло и ливень растопили весь снег. Земные недра высоко и сравнительно бережно приподняли Канскую землю и вознесли её над пришедшим с севера океаном. Размеры оставшейся суши были ещё не установлены, но самое главное - Канский район и его жители выжили в катастрофе.
Бронетранспортёр проехал по улице Эйдемана, свернул на Краснопартизанскую и остановился у одноэтажного здания городской и районной администрации. Вся прилегающая территория была заставлена разнообразными милицейскими машинами: от автобуса КАВЗ с заваренными боковыми окнами и простой белой "шестёрки" с одинокой синей мигалкой до импозантного "Вольво" стального цвета с синей полосой на борту и целой "цветомузыкой" на крыше, стоящей у главного крыльца администрации. Крохин и майор Волковой вышли из БРДМ и к ним сразу подошёл сердитого вида, в каске и толстом бронежилете, подполковник милиции. За ним неотступно следовали два милиционера, тоже в бронежилетах и с автоматами наизготовку. Артём протянул подполковнику свои документы. Тот их бегло пролистал, вернул и кивнул коротко:
- Нам уже сообщили о вас. Пойдёмте, мэр города Николай Иосифович Бреннер хочет переговорить с вами.
Они поднялись на высокое крыльцо, вошли в неосвещённый вестибюль. Здесь стояли кучками, не смешиваясь между собой, милиционеры и мужчины в штатских костюмах и при галстуках. В здании администрации царила нервозная и угнетающая обстановка. Присутствующие негромко, но без умолку переговаривались, отчего в вестибюле стоял зудящий гул. Подполковник повёл Юрия и Артёма в дальний угол, в небольшую комнату с табличкой "Коммутаторная". В комнате на стульях у стены сидели двое боксёрского вида молодых человека в джинсах и спортивных куртках. Между ними прохаживался из угла в угол и нервно курил толстомордый пузатый тип в дорогом костюме, белой рубашке и в строгом галстуке. За небольшим столом сидел ещё один человек - в очках, с длинным носом, и, уткнувшись этим носом в экран ноутбука, что-то печатал.
- Господин мэр, - отрапортовал главный милиционер. - Вот и СОБРовцы подъехали.
- Наконец-то, - не здороваясь, буркнул мордатый. Его утонувшие между щеками и низким лбом колючие глазки на мгновение задержались на майоре Волковом и Юрии и опять забегали по тесной комнате.
- Вы поступаете в распоряжение начальника городской милиции. Сейчас поедете в центральный офис Сбербанка и в казначейство. Все наличные деньги и ценности перевезёте сюда. И сразу займёте места для обороны здания администрации. Начальник милиции вам укажет где, - мэр кивнул на подполковника.
- Я не обязан следовать Вашим указаниям, господин мэр, - громко и чётко сказал Артём. - У меня своё начальство и свой приказ, который я выполняю.
- Какого чёрта! Да ты знаешь, кто я?! - сразу заорал Бреннер. Щёки его стали ещё толще и ещё краснее.
- Ну, меня-то Вы точно не знаете. Вы смотрели сегодня в окно, господин мэр? - хладнокровно продолжал Артём.
- Я ... а что? - растерялся тот.
Его "быки" раздвинули жалюзи руками. Прямо в окно смотрел круглый чёрный ствол пушки БРДМ. Бреннер отскочил от окна, облизал пересохшие губы, носовым платком нервно протёр толстую шею и ладони рук. Охранники уже потянулись было к своим подмышечным кобурам, но мэр жестом остановил их.
- Нет-нет, не будем ссориться! Пусть они выполняют свой приказ. Ракетный и ядерный арсеналы тоже надо кому-то охранять.
- Может, Вы введёте меня в курс дела? - спросил Волковой. - Как положение в городе?
- Положение очень тяжёлое. Я не могу связаться ни с кем, даже с самим ... - мэр поднял толстый палец с массивным золотым перстнем к потолку, но тут же спохватился - не сказать бы лишнего. - Ну, короче НИ С КЕМ! Вся система государственной власти в опасности. Мы вот всеми наличными силами организовали защиту городской и районной администрации от всякого
сброда. Но сил у нас мало, да и всей ситуации я не знаю. Кроме того, военные мне мало помогают.
- А что, есть какая-то реальная опасность военного плана?
- Не знаю, не знаю! - опять занервничал Николай Иосифович. - Я же говорю - я не знаю всей ситуации! Но нам надо собрать все ценности и обеспечить охрану нашей власти!
- С Вами всё ясно! - отрезал майор. - Пошли отсюда, Юрий Петрович, пошли на воздух!
- Постой, я тоже хочу спросить, - сказал Юрий. - А что Вы, господин мэр, собираетесь сделать для восстановления нормальной жизни населения города и прилегающих районов? Не кажется ли Вам, что это и будет способствовать укреплению авторитета власти в глазах народа?
- А-а, бросьте демагогию! Причём тут народ? Толпа будет исполнять то, что им прикажут. Надо собрать все силы в кулак и двинуть им так, чтобы все поняли, кто тут власть и чей здесь закон. Плохо только одно - электроэнергии нет, связи с руководством нет. Поэтому ситуация неясная, запутанная и грозит выйти из-под контроля. Если ваш отряд окажет мне действенную помощь - мы, м-м-м ... будем вам весьма признательны. В разумных пределах, конечно.
- Насчёт помощи лично Вам - и не рассчитывайте, господин мэр! Ну, а если представиться возможность разрулить ситуацию - в этом мы поможем! Пошли, товарищ майор!
Юрий и Артем, не прощаясь, вышли из "мэрской" сторожки. Бронетранспортёр взревел двигателем и снова помчался по тихим улицам Канска. Через несколько минут они выехали к реке Кан, вернее к тому месту, где эта река была ещё вчера. Теперь здесь был огромный грязный овраг, покрытый громадными не растаявшими льдинами и озерками мутной воды. Возле этих озерков толпились люди. Было видно, как они вёдрами, кастрюлями, пакетами черпали из воды попавшую в западню рыбу, собирали её в сумки, мешки, рюкзаки и уносили домой.
- Рыбный день! - с невесёлой усмешкой прокомментировал Артём.
Юрий посмотрел на серое, низкое, глухое небо, сеющее на землю мелкий и частый дождь, и подумал о том, какие ещё испытания и катастрофы предстоит пережить ему и "краповым беретам", в отряд которых он так внезапно попал, и этим мирным людям, собирающим сейчас свой нежданный улов.
Они проехали по мосту через Кан. Асфальт был покрыт частыми мелкими и крупными трещинами, но сам мост устоял при землетрясении. БРДМ проехал правобережную Предмостную площадь, с разгона перескочил длинную узкую, но видимо глубокую щель и помчался на север к темнеющему невдалеке густому сосновому бору.
У ворот арсенала вооружений ВМФ их встретила усиленная охрана: два офицера, два мичмана и около десятка солдат. За воротами, немного сбоку, Юрий увидел огневую точку - крупнокалиберный пулемёт обложенный мешками с песком. Строгий капитан-лейтенант с припухшими глазами и суточной щетиной на подбородке внимательно прочитал документы майора Волкового. Вернул. Пристально посмотрел на Юрия:
- Ваши документы! Вы - кто?
- А это со мной, - вмешался Артём. - Гражданский специалист.
- Гражданским здесь находиться не положено, - категорично сказал капитан.
- Да ты понимаешь, что у меня спецзадание! - повысил голос майор.
- Не надо на меня кричать! Я доложу командиру - он решит. А вот, кстати, и он сам идёт.