Подлинный дневник Фритьофа Нансена о путешествии по Гренландии.
(Некогда утраченный и некогда найденный. Возможно это перевод, возможно с норвежского). *(1)
18 июля 1888 года. Гренландское море. На льдине. Я решил начать писать личный дневник. Для чего я это делаю? Да для того, чтобы привести в порядок свои мысли, объяснить самому себе, зачем я здесь оказался. Ну и просто - у меня есть в достатке свободное время.
А оказался я здесь не случайно, а в силу ряда обстоятельств, главным образом из-за своего сумасбродного троюродного дедушки из Зеландии. *(2)
Старый чудак начитался романов г-на Жюля Верна и вбил себе в голову, что там всё правда! И в частности имеется проход к центру Земли. Он под старость лет ездил в Исландию, облазил там все вулканы, действующие и потухшие. Естественно, ничего не нашёл и, окончательно свихнувшись, обратил свой взор ещё дальше - на Гренландию. Дескать, проход к центру Земли надо искать там. Однако он к тому времени стал уже слишком стар и изнурён болезнями, чтобы ехать туда самому. А из всей нашей многочисленной родни в Дании и Норвегии его выбор пал на меня, что впрочем, и не удивительно. Ведь среди череды бюргеров и адвокатов только я один - 12-ти кратный чемпион Норвегии по лыжам и рекордсмен мира в беге на коньках на дистанции 2 мили. И вот старик написал завещание: своё (довольно не маленькое!) состояние, он передаст в мои руки полностью и без оговорок. Если я найду в Гренландии проход к центру Земли, либо пересеку выше названный остров вдоль либо поперёк. В противном случае всё наследство будет поделено между всей роднёй, согласно закону. К слову сказать, в нашей благословенной Норвегии, изнывающей под гнётом иноземного монарха, этого грубого и невежественного сатрапа Оскара II Бернадота, выражение 'шведское право' стало нарицательным, как символ своеволия и беззакония. Мы, истинные патриоты нашей прекрасной Норге, полны решимости бороться за независимость. Но нас пока мало и мы стеснены в средствах. Так что дедушкино наследство было бы нам весьма кстати. *(3)
Да и ещё Ева - моя любовь, моя судьба! Но она мечтает стать знаменитой певицей и у неё есть для этого все данные. А наш ужасный, меркантильный 19 век - не то, что благородный и изящный 18-й! Сейчас, только за счёт таланта, не пробиться на подмостки известных театров. Нужно быть или женой владельца, импресарио или платить большие деньги на раскрутку и рекламу.
Вот для чего мне надо пройти эту проклятую Богом Гренландию - чтобы вернуться домой прославленным и богатым! Тогда и самая красивая девушка станет моей женой. *(4)
А если мне ещё посчастливится открыть в глубине острова природные богатства? Например, золото или алмазы? Честно говоря, я не верю, что там сплошной ледник. Эту 'утку' я пустил, чтобы скрыть свои истинные намерения. А газетчики её подхватили и разнесли по всему свету. Им вообще, что ни скажи, они всё преувеличат и раздуют в сенсацию. Скажи им хоть слово - и они за тебя добавят ещё сто. Я этим и воспользовался. Сообщил двум - трём самым борзописным, что считаю Гренландию полностью покрытой льдом и собираюсь перейти её по 64-й параллели с востока на запад(!) - чего ещё никто никогда не делал. А они дальше, без моего участия всё 'расписали', продумали за меня маршрут. Газетные статьи вызвали в стране целую дискуссию, временами даже бурную, по этому поводу. В нашей бедной стране, до нитки ограбленной иноземцами, не нашлось средств даже на небольшую экспедицию. Спасибо 'заботливому' дедушке - в завещании он предусмотрел энную сумму на поход в Гренландию. Но о завещании должны были знать только три человека: он, я и нотариус. Поэтому мне пришлось скрывать свои возможности. Пришлось сочинить мифического спонсора из Копенгагена с его тысячей золотых марок. Пришлось так же продать свою Большую золотую медаль Королевской Академии наук (с каким сожалением!) и заменить её на бронзовую копию. *(5)
Пришлось, в конце - концов, потратить все свои наличные деньги, которыми меня снабжали во время учёбы в университете отец и старший брат. Но вот всё позади, я в походе с
верными людьми. А когда я покорю неприступную Гренландию, открою её богатства, вернусь на Родину в ореоле славы ... О, тогда я возможно смогу исполнить свою самую заветную цель. Если я высажусь в Тронхейме или даже в Бергене с тысячью верных эскимосов (а все они отличные охотники и лыжники) и мы пойдём в Кристианию, сметая на своём пути шведских поработителей, тогда мой народ будет встречать меня, как нового Гарибальди! И в освобождённой столице ликующий народ ... Но стоп - эти свои мысли я не могу доверить бумаге!
Ну, я и расписался! Меня переполняет жажда деятельности, жажда удачи! А полярный круглосуточный день способствует моей энергии. Но, хватит на сегодня. Пора немного поспать.
19 июля. День начался неудачно: не успели мы тронуться в путь, как растяпа Отто уронил и утопил корабельный компас, который стоял на нашей лодке. Теперь у нас остался только один компас - мой старый, верный прибор, с которым я ходил во все походы по Норвегии.
Просмотрел свои вчерашние записи: ну и настрочил я в запале! Много слов, много эмоций, много сумбура. Пора описать собственно наше путешествие.
Итак, датский дедушка написал завещание, газетчики подхватили и раздули 'утку' о предполагаемом походе, а зимой сего года, на пирушке в честь присвоения мне степени 'доктор зоологии' мой брат Александер познакомил меня с полярным капитаном Отто Нейманом Свердрупом. *(6)
Он мне сразу понравился своим уверенным спокойствием, деловитостью, знанием Севера. В Норвегии он заслуженно считается удачливым мореплавателем и специалистом по выживанию в Арктике. Плавает в океане с 17 лет - половину своей жизни. Он с жаром взялся за организацию нашего похода. Впрочем, я с удовольствием уступил ему организационные хлопоты. У меня было другое, более приятное занятие: ухаживание за красавицей Евой. Всё остальное свободное время я проводил в университете. Забросив на время надоевшую мне бесполезную зоологию я, втайне от всех, изучал крайне необходимую в путешествии геологию. Тогда мне пришла в голову мысль: а если на поверхности Земли, даже на самых отдалённых и бесплодных её участках, как например Гренландия, есть столько минеральных богатств, то сколько их скрыто на дне океанов? Когда вернусь из путешествия, надо будет всерьёз заняться физической океанографией. *(7)
Но я опять отвлёкся. Итак, благодаря стараниям моего нового товарища, сборы были быстро закончены. 5 мая мы с Отто, наше снаряжение, 20 собак-лаек и 4 каюра- лапландца отплыли из Кристиании на обычном торговом пароходе. Каюров нашёл всё то же незаменимый Отто. Они из Норвежской Лапландии. Все они коренастые, молчаливые, сильные люди, привычные к разным трудностям. Их имена: Дихсон, Трана, Балту, Равно. Впрочем, все они для меня на одно лицо и я их постоянно путаю. Но они не обижаются и в свою очередь называют и меня и Отто одним именем: 'капитана'.
Пароход доставил нас в Глазго. Там мы прожили больше месяца, ожидая парохода до Рейкьявика. Глазго мне понравился: большой, шумный, весёлый город. Шотландцы народ в основном приветливый, но пьют много. Я по своей привычке соревноваться всегда и во всём попробовал состязаться и в пабе, но к стыду своему проиграл в первый же вечер. 'Скотч' который шотландцы пьют, как воду, оказался довольно коварной штукой. И я, не заметив как, оказался на полу в глубоком 'нокауте'. А Отто показал себя молодцом и хорошим товарищем: сам выпил не меньше моего, но выстоял, пришёл сам и привёл и меня в нашу гостиницу. Больше мы не допускали таких излишеств. Так, выпивали иногда, понемножку.
Правда, накануне отъезда случилось ещё одно происшествие. В каком-то из пабов, не помню в каком по счёту в тот вечер, встретилась нам кампания пьяных нахалов. Они чересчур громко и развязно обсуждали поведение некой дамы Виктории. *(8)
Я, конечно, вступился за честь женщины, а они, к моему удивлению, затеяли драку. Численное преимущество было на их стороне, но Отто всегда ходит с палкой из прочного дерева с набалдашником из 'рыбьего зуба'. Он умеет удивительно ловко управляться с такой импровизированной дубинкой. Немало зубов этих сухопутных крыс выбил он в тот вечер! Впрочем, мы с ними затем помирились, и с новыми друзьями выпили ещё пару - тройку чарок 'скотча': за знакомство, за дружбу между независимыми государствами Шотландия и
Норвегия, и за их скорое освобождение от тирании соответственно английской королевы и шведского короля.
Но вот весёлая Шотландия осталась позади, и мы поплыли в Исландию. Очередной пароход оказался старой грязной посудиной со слабой машиной. Так что большую часть пути мы еле двигались под рваными парусами. Океанские волны нещадно бросали наш пароходик, он постоянно ныл и стонал. Вероятность, что он не выдержит ударов волн и затонет, была самая реальная. Чтобы как-то пережить бортовую и килевую качку, мы с Отто часто запирались в своей каюте и спорили до хрипоты, до борьбы на руках о множестве вещей, курили, играли в шахматы и карты, ну и, конечно, пили. К счастью в Глазго мой друг не растерялся и закупил приличный запас виски и пива. 'Скотч' вперемешку с портером - это такое пойло, что у меня даже при воспоминании о нём заболела голова. Впрочем, русская водка с элем тоже штука забористая!
Алло, вот меня зовут - каюры приготовили ужин. Пойду, посмотрю, что у них на этот раз.
20 июля. Вчера на ужин опять была сёмга. Варёная, солёная, копчёная, мороженая - каждый день одно и тоже! Фу, как она мне надоела!
Уже третий день тащимся по этим бесконечным льдинам, торосам, переплываем каналы морской воды - а Гренландия, по-моему, всё дальше и дальше от нас! Сегодня Отто провёл вычисления и объявил, что мы идём точно по 64-й параллели, хотя морскому ежу понятно, что течение сносит нас к югу! Я отобрал у него секстан и сам 'снял' солнце. Даже с учётом возможных погрешностей у меня получилась широта никак не больше 63-х градусов! Вообще, Отто, как 'капитан с лицензией', стал вызывать у меня большие сомнения. Согласен, из него получился бы отличный боцман или каптенармус, но 'капитан'? ... Интересно, сколько он заплатил за права кораблеводителя? Но я опять отвлёкся.
Итак, изложу по-порядку ход нашего дальнейшего путешествия.
Как только мы высадились в Рейкьявике, я оставил Отто и каюров размещать груз, собак, искать ночлег. Сам же я пошёл прогуляться по порту и похлопотать о возможной фрахтовке корабля до Гренландии. К своему удивлению и счастью, не прошёл я и ста шагов, встретил хорошо знакомого мне по плаванию 82-го года капитана Гуго Кристиансенна. Тогда он был помощник, а теперь сам стал капитаном зверобойной шхуны 'Викинг'. Они сдавали в Рейкьявике шкуры и ворвань и собирались отчалить обратно на север через два дня. Я угостил капитана Кристиансенна в ближайшей портовой таверне, и мы быстро поладили. За весьма умеренную плату он согласился доставить нашу экспедицию в залив Аммассалик.
В условленное время мы погрузились на борт 'Викинга' и отплыли к Гренландии. Капитан Кристиансенн оказался хорошим собеседником и компанейским парнем. Мы приятно провели время в пути за познавательными разговорами и уничтожением наших запасов 'скотча' и пива. Из бесед с двумя опытными полярными капитанами я сделал для себя следующий вывод: в Арктике лучше путешествовать на собственном судне, причём построенном по особому проекту. Такому кораблю не нужна быстроходность и большие мореходные качества - в плавучих, тем более в паковых льдах они не нужны. Зато ему нужен вместительных трюм, тёплые помещения для немногочисленной команды и главное - особая форма днища, например круглая. Она необходима для того, чтобы смыкающиеся льды не раздавили корабль, как консервную банку, а вытолкнули его вверх. Когда у меня будет достаточно денег, я построю такой корабль, назову его: 'Вперёд!' и буду плавать по всему Ледовитому океану вплоть до северного полюса! *(9)
Берег Гренландии мы увидели хмурым ветреным утром 16 июля. Как и предупреждал капитан Кристиансенн, течение и ветер нагнали из Центральной Арктики огромное количество плавучих льдин. Мы целый день лавировали среди них пытаясь найти проход, уклонились к югу от намеченной точки высадки, но близко подойти к берегу не смогли. На следующий день, в 20 милях от берега, экспедиция выгрузилась на большущую льдину, размером миля на полторы. Здесь мы впервые переночевали на льду, ещё вблизи от 'Викинга', и на следующий день отправились покорять просторы Гренландии. На прощанье капитан Кристиансенн дал нам слово на обратном пути с промысла зайти снова в эти места и оказать помощь, если таковая потребуется.
Итак, мы отправились в путь по плавучим льдам, намереваясь через 2 - 3 дня достичь
самого острова Гренландия. Впереди на лыжах иду я. За мной собаки тянут четверо нарт с грузом, им помогают каюры. Позади Отто ведёт съёмку пройденного пути. Наши нарты устроены так, что быстро могут стать небольшими лёгкими лодочками. К сожалению, нам слишком часто пришлось пользоваться ими как лодками, чтобы переплывать тут и там встречающиеся разводья и каналы морской воды. Это отнимает много сил и времени на перекладку всех грузов, поэтому мы движемся очень медленно. К тому же, я заметил, что морское течение, которое я назвал 'Восточно-Гренландское', здесь очень сильное и идёт на зюйд-зюйд-вест. Его скорость я определил в 0,4 - 0,5 узла. Ветер северо-восточный, до 10 м/сек. Температура воздуха +35 +40 град. по шкале Фаренгейта. Температура воды +30 град. F *(10)
25 июля. У меня такое чувство, что мы топчемся на месте, а плавучие льды несут нас, куда им заблагорассудится! Гренландский берег всё так же маячит перед нами вдалеке, как и семь дней назад. Отто сказал, что мы прошли уже почти 100 километров по льдинам и торосам, взбираясь по ропакам, переплывая разводья. Я собрал в кулак свою волю и решимость и приказал увеличить время в пути на дневной переход. А то эти лентяи - каюры совсем расслабились. Да оно и понятно: они служат у меня на подённом содержании. Встают в 8 часов, не спеша кормят собачек, варят и нам всё ту же сёмгу. Также не торопясь собирают лагерь и медленно тащатся с льдины на льдину. Собачек, видите ли, они берегут! А время-то уходит! Ну, ничего, с сегодняшнего дня мы пойдём быстрее. Благо почти круглосуточный полярный день позволяет это. Теперь и мы с Отто будем им помогать собирать и разбивать палатки, вести лодки, перетаскивать грузы. Вперёд, только вперёд! И быстрее, главное быстрее!
31 июля. Ура! Наконец-то мы достигли берега Гренландии! Остались позади поля плавучих льдов и мы ступили на твёрдую землю. Расположились на галечниковом берегу и устроили днёвку. Надо подправить снаряжение и отдохнуть перед штурмом внутренних районов острова. Каюры убили одиночного тюленя Гренландского подвида. Это был крупный и жирный самец. Лопари сварили вкусный суп из его ласт. Печень мы возьмём с собой. Остальную тушу отдали собакам. Жаль, столько хорошей ворвани пропало зря, но не тащить же тушу с собой?! *(11)
После короткого отдыха мы с Отто совершили экскурсию по окрестностям. Галечниковый пляж неширок, не более 100-120 футов. За ним возвышаются скалы и крутые холмы высотой 200-300 футов. Геология этих мест подходит под описание новейшего термина 'Каледонская складчатость'. В университете я внимательнейшим образом изучил труд французского геолога М. Бертрана о структурах гор Скандинавии и Шотландии. Горы Гренландии идеально подходят под это описание: интенсивная складчатость пород, наличие девонского красного и коричневого песчаника, местами проявления магматических гранитоидов. В последующие дни буду продолжать свои наблюдения, до самого ледника. Растительность очаговая, представлена образцами мохово-лишайниковой тундры. Я поддерживаю теорию С. Швендерера о симбиотической природе лишайников. Я внимательно рассматривал многие виды и поражался устройству их тела (таллома) - какое приспособление к жизни в самых неблагоприятных её проявлениях! Самые интересные формы я зарисовал. Лишайников здесь множество и всяких видов: накипные, листоватые, кустистые. Мы набрали довольно много 'исландского мха', который можно использовать в походе, как добавку к муке. В связи с этим, мне припомнилась экспедиция несчастного Джона Франклина. После третьей зимовки во льдах Канадской Арктики люди питались там практически одним 'исландским мхом' и все погибли от холода и голода, а место их гибели искали ещё 12 лет 39 спасательных экспедиций. *(12)
Да минет нас чаша их страданий!
5 августа. Мы всё ещё идём по берегу Гренландского острова на север от Умивик-фьорда, куда нас отнесло на льдах Восточно - Гренландское течение, к заливу Аммассалик - исходной точке нашего маршрута через центральную часть Гренландии. Погода субарктическая очень изменчивая: то плохая, то очень плохая. Я пришёл к выводу, что арктические широты - это настоящая 'кухня погоды', возможно для всего северного полушария Земли. Вчера полдня простояли на месте из-за густейшего тумана. Сегодня почти постоянно идёт мелкий моросящий дождь. Температура воздуха вполне приемлемая: +40 +50 град. F. Путь наш труден и тяжёл. Все мы сильно устали, но бодры и здоровы.
По пути продолжаю свои геологические наблюдения. Правда, Гренландский ледник во
многих местах спускается прямо в море и нам приходится обходить или взбираться и преодолевать его вЕрхом, что чрезмерно затягивает время пути. На открытых местах скал и холмов чётко прослеживается интрузия эрийских лейкократовых гранитов с образованием пегматитов, альбититов, грейзенов и бедных кварцевых жил. В других местах сплошняком идут терригенные и карбонатные толщи, смятые в силлурические складки. В общем, картина геологии Гренландии очень напоминает геологическое строение гор Каледонии и Скандинавии. Следовательно, обнаружить здесь месторождения золота столь же маловероятно, как в Шотландии или в Норвегии. *(13)
Из зоологических наблюдений: на своём пути из наземных животных мы встречали во множестве только леммингов и один раз видели вдалеке серого песца. Много морских птиц: гаги, чайки, топорики. Местами они образуют на скалах целые поселения и своими криками создают такой шум, что, кажется, будто бы ты находишься в Форнебу. *(14)
10 августа. Продолжаем медленно продвигаться на северо-восток, обходя бесчисленные заливы и заливчики Берега Фредерика VI Ольденбурга - прошлого короля Дании. Хотя я бы предпочёл назвать эту землю как-то по-другому. Не в честь изнеженного и ничем не примечательного монарха, а в честь какого-нибудь славного викинга, или сурового скандинавского бога, или, чего греха таить! - современного первопроходца. *(15)
Поход наш очень труден. Постоянно приходится преодолевать массу препятствий в виде скал, льда, воды, валунов, которые зачастую создают непроходимые места. Иногда преодолеваем 'ледяные потоки', буквально стекающие от ледникового щита в море длинными языками. От концов таких ледников откалываются айсберги, зачастую гигантской величины. Особенно много хлопот доставляют нам 'бергшрунды' - опасные расщелины на границе ледяного потока и неподвижного льда или скал. Вчера мы чуть не потеряли нарты и упряжку собак в одном таком бергшрунде. Хорошо, Отто и каюр Равно успели выдернуть их буквально из-подо льда! *(16)
На днях наблюдали отличный экземпляр моржа. Он лежал развалясь на прибрежной льдине, откинув ласты, и грелся в лучах низкого полярного солнца. Его острые клыки, длиной более двух футов, торчали, как два сталагмита. Кожа ярко-бурого цвета, почти голая, вся в складках, буграх и мозолях. Голова маленькая, круглая с короткой, широкой и тупой мордой усаженной сплющенными роговыми щетинистыми 'усами'. Мы подходили к нему с подветренной стороны и зверь нас не заметил. Каюры хотели убить его и завладеть отличными бивнями, каждый из которых весил не менее 12 фунтов! Однако, я воспротивился - охота на моржа небезопасна даже при применении современного нарезного оружия. Раненый морж разъярён и крайне опасен, а нам не стоит лишний раз рисковать в начала похода. Кроме того, этот зверь был совершенно дикий и нисколько не боялся людей, даже услышав нас. Зрение у моржа, как мы сами убедились, совершенно никудышное. Мне захотелось понаблюдать за ним и зарисовать для своей книги. Я это и сделал, оставив позади товарищей и приблизившись к зверю не более, чем на 40 шагов. Надо сказать, морж мне даже позировал, я думаю, с удовольствием. Закончив рисование, я спугнул его с льдины, даровав зверю жизнь, а нам свободный проход по пляжу.
Климат в Гренландии суров даже летом и не пригоден для постоянного проживания здесь людей.
Питаемся мы нормально, разнообразим наше меню птицей, сырыми и запеченными яйцами, зелёной травой, лишайниками.
15 августа. Ну, вот мы и достигли пункта, указанного моим незабвенным троюродным дедушкой - 64 градуса с.ш., 41 градус з.д. Мы обошли весь полуостров Мёстинг, но кроме льдов, голых скал, лысых холмов ничего не нашли. Нет даже никакого намёка на глубокие пещеры, вулканические проходы к центру Земли. Вообще, геологию Гренландии, как я сам убедился, невозможно сравнивать с геологией Исландии, несмотря на географическую близость этих островов. Здесь очень спокойная местность. Нет никаких проявлений вулканизма, ни современного, ни древнего.
Таким образом, я выполнил первое условие завещания. Теперь мне предстоит более трудное предприятие - пересечь непреодолимую доселе Гренландию с востока на запад. Я принял это решение, и я его выполню! Нет никакого резона продолжать движение к заливу
Аммассалик. Мы и так потеряли слишком много времени, а скоро наступит полярная зима с её ужасными холодами. Я решил начать движение вглубь острова отсюда. Завтра устроим день отдыха, а затем - в путь! И пусть нам сопутствует госпожа Фортуна!
17 августа. Гюлленлёвес-фьорд. Прекрасный день, настроение отличное! Рядом со мной мой лучший друг Отто Свердруп, 4 каюра из Лапландии и 4 упряжки собак с крепкими, проверенными нартами. Мы полны решимости и веры в успешное совершение нашего предприятия - пересечение о-ва Гренландия по 64-й северной параллели. С вполне понятным волнением оглядываю наш маленький караван и подаю сигнал трогаться в путь. Мы с Отто даём дружный залп из наших штуцеров. Словно приглашая нас к себе, от ледника откололся и упал в море огромный ледяной утёс. Мы идём, Гренландия!
18 августа. В первый день пути прошли 20 км. Собаки бегут хорошо. Отто ведет съемку пути. Я провожу метеорологические и геологические наблюдения. Сделал несколько зарисовок гренландских пейзажей. Температура воздуха +40 по шкале Фаренгейта, ветер юго-западный, ровный, 5-10 метров в секунду. Мы достигли ледника, выбираем место для удобного подъема.
19 августа. Прошли еще 20 км. Удобного места для подъема на ледниковый щит все еще нет. Это начинает раздражать. Но Отто вселяет в меня уверенность. Хороший он товарищ, мы крепко дружим, хотя мне 27 лет, а ему 34 года. Долгий световой день способствует исследованиям острова. Под вечер зарядил мелкий холодный дождь. Не терпится пройти дальше во внутренние районы Гренландии!
20 августа. Проливной дождь лил всю ночь. Мы все промокли, несмотря на наши меховые плащи и кухлянки - они ведь должны были спасти нас от снега и холода, а не от тропического ливня. Удобного подъема на ледник мы так и не нашли. Отто все ныл и уверял меня, что скоро мы найдем проход широкий и пологий, как Невский проспект в русском Петербурге. Он так довел меня, что я наорал на этого кретина и, как начальник экспедиции, приказал начать подъем в ближайшей удобной трещине, по которой мы вышли на пологий и неглубокий бергшрунд. До вечера пришлось рубить ступени во льду и на веревках затаскивать собак и нарты с грузом. Сколько же мы взяли ненужных и тяжелых вещей! И все это Отто настоял! Я, конечно, вечером извинился перед ним, но сборами к следующей экспедиции буду руководить только я один! До вечера поднялись вверх по леднику на 300 футов и ночевали на небольшой площадке. Каюры развели костер на льду! Да это же целое искусство! Обязательно научусь этому и я.
21 августа. Мы не поднимаемся на ледник, а буквально карабкаемся на него. Я невероятно устал. Потихоньку от Отто сбросил в пропасть часть снаряжения. Я иду впереди всех и прокладываю путь. За мной каюры рубят ступени во льду, тянут собак и нарты. А этот болван Отто тащится позади всех и делает вид, что ведет топосъемку и изучает ледник. Бывают же такие люди! И зачем я его взял с собой?
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей и скоротать тяжёлый путь размышляю о проблеме, давно волнующей меня. Ещё учась в университете, я прочитал книгу Герберта Спенсера 'Основные начала'. Меня сразу и бесповоротно увлекла теория социал-дарвинизма. Я принял, как само собой разумеющееся, что социальные инстинкты, такие, как любовь, взаимопомощь возникли у человека в процессе эволюции и обеспечили ему господство над природой. Спенсер ввёл понятие социального прогресса. Он сказал: '- Универсальный закон природы: существо недостаточно энергичное, чтобы бороться за своё существование, должно погибнуть'. Эволюция общественной жизни объясняется общественными принципами естественного отбора и борьбы за выживание. Особенно велика роль конфликтов в общественном развитии. Общемировой конфликт вечен и неустраним, но именно он, и только он ведёт к становлению идеального общества. *(17)
Итак, беру за основу девиз Спенсера: 'Survival of the fittest - выживает самый приспособленный', и иду дальше! Всё дальше и дальше, в центр Гренландии!
26 августа. Мы путешествуем по Внутренней Гренландии уже 10 дней и целых 7 дней взбираемся на этот проклятый ледниковый купол. Кажется, ему нет конца! Позади нас ужасная ледяная гора, но впереди такая же гора возвышается еще выше и еще неприступнее.
Две собаки погибли в расщелинах. Один каюр повредил себе ногу. Эти бедные лопари смотрят на меня волками. Но я не сдамся и не поверну назад! Со Свердрупом мы почти не разговариваем. Сегодня вечером он мне доложил, что мы прошли по Гренландии 140 км., по показаниям гипсотермометра высота 4500 футов над уровнем моря, температура наружного воздуха днем +10, ночью -5 градусов по Фаренгейту. *(18)
Кроме того, меня удручает постоянное сверкание солнца на девственной белизне ледника. Каюры надевают подобие очков для защиты глаз от светового потока: две дощечки с узкой прорезью и на веревочках. Надо изготовить себе такие же! У Свердрупа заметил обморожение щек.
2 сентября. Сегодня был очень трудный день. Подъём по леднику стал почти совершенно невозможным. На каждые два шага вперёд мы скользим и откатываемся на шаг назад. К счастью после обеда повалил хлопьями густой снег и присыпал лёд. Дышать трудно. Сердце бьётся в груди молотом. Сказывается высота. У меня воспалились и слезятся глаза от блеска льда. Один из каюров обморозил руки. Другой каюр почти не может идти - его больная нога распухла и воспалилась. Погибли ещё две собаки. Кстати, собаки слишком много едят, юколы для их питания осталось совсем мало. А мне ужасно надоел пеммикан. *(19)
Я плюнул на всё и открыл банку гамбургской тушёнки из НЗ. Поделился с негодяем Свердрупом. Г-н Свердруп доложил, что мы прошли 180 км., высота - 6000 футов над уровнем моря, температура воздуха в течение суток от +8 до 0 град. по Фаренгейту. *(20)
Вперёд, только вперёд! Я пройду Гренландию, во что бы то ни стало!
5 сентября. Около 10 часов по Гринвичу я, неожиданно для себя обнаружил, что иду по ровному льду, и впереди меня больше не маячит стена ледника. Я остановил экспедицию и провёл обсервацию. Мы находимся на 63 град. 40 мин. с.ш. и 44 град. 30 мин. з.д. Высота купола ледника 8100 футов. Прямо по курсу и справа простирается бескрайняя ледниковая равнина. Слева вижу заснеженный гребень высотой примерно ещё 400 футов. Ледниковый покров этого гигантского острова выпуклый, плоско-куполовидный. Сверху он покрыт 'фирном' - зернистым снегом, или льдом источенным солнцем и ветром. Нам впервые встретились 'кальгиспоры' или 'кающиеся льды'. Такие остроконечные выступы на поверхности ледника образуются, когда при низкой температуры воздуха и низкой влажности часть льда на ярком солнце тает. Кальгиспоры достигают высоты 100-130 футов. Они обычно стоят рядами с характерным наклоном в сторону полудённого солнца и своим силуэтом напоминают фигуры склонившихся молящихся людей в капюшонах.
Итак, моё мнение, что внутренняя часть Гренландии полностью покрыта ледниковым щитом абсолютно подтвердилось. Г-н Отто Свердруп сдержанно подтвердил правильность моего утверждения и тут же сделал вид, что поправляет снаряжение. Лицемер, представляю, как он мне завидует! К сожалению, каюры не разделяют моего энтузиазма и уже открыто говорят, что не желают идти дальше. Сегодня погибла ещё одна собака. 15 дней не видим ничего живого вокруг. Только белое безмолвие, слепящее солнце и обжигающий холод. Я ужасно устал, болят глаза, зудит всё тело ... Но я не сдамся и не отступлю перед трудностями. Только на запад, только вперёд!
6 сентября. Я принял нелёгкое решение. Каюров с оставшимися собаками отпускаю назад, на берег Короля Фредерика 6-го, где их подберёт какой-нибудь китобой. Дальше я пойду на лыжах, с поклажей, привязанной на салазки. Я объявил о своём решении г-ну Свердрупу и сказал, что претензий к нему не имею и также отпускаю, ввиду болезни. Этот мерзавец в ответ сказал, что идёт со мной и что он вполне здоров. Я бы охотно прогнал его палкой, но пусть он не думает, что я боюсь остаться с ним наедине в ледяной пустыне. На всякий случай при мне всегда заряженный верный карабин 'Ли-Энфилд' с цилиндрическим затвором, на поясе охотничий тесак, а в багаже револьвер 'Кольт' 45-го калибра. Итак, сегодня после обеда мы расстанемся с нашими друзьями - каюрами, с которыми прошли такой тяжёлый путь в 200 км. по ледяным кручам и трещинам. Мы переносили отчаянный холод и недостаток еды. Я предложил им поделиться с нами тёплой одеждой, и они с радостью уступили нам свои меховые плащи из оленьих шкур. Мы с г-ном Свердрупом подарили им свои запасные полушерстяные свитера, немного поношенные, но ещё вполне симпатичные.
Мы оставили позади многие мили, подъём на ледник. Впереди ещё более трудный и протяжённый переход, практически в одиночку. Ну, с Богом, в путь!
Примерно 15 сентября. Этому леднику, наверное, не будет конца! И хотя мой путь почти ровный и даже с уклоном вперёд, однообразие видов действует угнетающе. Я часто испытываю
ощущение нереальности моего похода, когда чувства напрочь отсутствуют, мысли летают по всей Вселенной и только ноги, как у какой-нибудь куклы, механически переставляют лыжи. И только мой верный компас связывает меня с действительностью. Я смотрю на его стрелку, как на нить Ариадны, и медленно, но неуклонно следую прямо туда, куда указывает конец синей стрелы.
Ещё я каждый вечер в тесной палатке, тайком от Свердрупа, достаю из внутреннего кармана фотокарточку моей Евы, и при тусклом свете спиртовки смотрю на её родное лицо и перечитываю строки, которые она написала своей рукой: '- Будь спокоен мой друг и отважен! Не ищи проторённых путей! Закалённая ветром и стужей и морем только крепче любовь и сильней! Твоя Ева'. Милая! Только ты даёшь мне силы продолжать этот невероятный путь!
Со Свердрупом мы не разговариваем, а только обмениваемся информацией: не более десятка слов в день. К сожалению, я не могу бросить этого проходимца, и он плетётся за мной след в след, как больная, паршивая собака. Даже его вид вызывает во мне отвращение. Его почерневшие щёки, красные глаза, потрескавшиеся губы, постоянно мокрый нос. Фу! Но всё же нам приходится делить сухари и пеммикан пополам, пить из одной ложки рыбий жир и лимонный сок, спать в одной палатке тесно прижавшись спина к спине. Он называет меня: 'Господин начальник экспедиции', а я его: 'Господин заместитель начальника'. По его подсчётам мы прошли 400 км., высота - 5000 футов над уровнем моря. Температура воздуха ночью опускается до -35 - 40 градусов по Фаренгейту. В палатке едва +15. *(21)
Я постоянно мёрзну. Постоянно хочется есть. Чувствую, мои силы на исходе. Господь, спаси наши души!
Число не знаю, месяц не помню. Кажется, я иду по леднику целую вечность. Что там пасторы болтают про геенну огненную? Всех грешников надо посылать в Гренландию, и только сюда! Вот где ад кромешный! Я уже почти ничего не вижу. У меня кровавые мозоли на ногах, пальцы, щёки, нос поморожены. Сегодня съели последнюю банку тушёнки, а вид мерзкого пеммикана вызывает у меня рвоту. Свердруп пробовал со мной заговорить, о том, что в нашу пищу надо добавить хоть немного жира, хотя бы мазь для лыж. Услышав звуки его хриплого голоса, я впал в безудержную ярость. Хотел сорвать с плеча карабин и застрелить подлеца, но не удержал и уронил оружие в снег. Свердруп наклонился и подал карабин мне, но ослаб и сам упал. Я помог ему подняться и остаток пути до привала мы прошли, поддерживая друг друга.
Ночью мне снилась Италия, где я провёл чудесный год! Зелёная, тенистая Парма. Солнечный знойный Неаполь. Тёплая ласковая вода Неаполитанского залива ...
Чёртова стрелка компаса! Она доводит меня до бешенства! Ну, когда же этот путь кончится?! С трудом преодолеваю желание упасть в ближайший сугроб, свернуться в клубочек и больше никогда не подниматься. Нет, я должен дойти! Нет, я дойду!
Опять какой-то день. Однообразие нашего пути, так угнетающе действовавшее на меня, закончилось. Внезапно я увидел на горизонте синеющие снеговые холмы и утёсы. Общая поверхность Гренландского ледника заметно наклонилась к западу. Через несколько часов я заметил в небе две чёрные движущиеся точки - птицы! Значит, недалеко море, конец пути! Я посмотрел на Свердрупа. Он тоже заметил птиц. Глаза его лихорадочно сверкали, он кричал что-то нечленораздельное и плакал. Эти слёзы немного примирили меня с ним. Оказывается, и в нём есть что-то человеческое. Вечером, когда мы уже встали на отдых и начали устанавливать палатку, случилось происшествие, едва не завершившее нашу экспедицию самым печальным образом. Внезапно раздался грозный рык и перед нами предстал хозяин Арктики - полярный медведь. Это был старый самец с грязно-жёлтой шкурой, изрядно сточенными клыками, рваным ухом. Но это был настоящий великан в 12 футов длиной и весом не меньше 1800 фунтов! Я схватил свой карабин и выстрелил ему прямо в лоб свинцовой пулей. Но пуля не пробила крепкий череп монстра! Медведь встал на дыбы и, раскинув лапы, пошёл на меня. Я отбросил бесполезный 'Энфилд' и выхватил из ножен 12-дюймовый тесак. Но тут Свердруп выстрелил медведю в грудь из своего пятизарядного 'Краг-Йоргенсена' разрывной пулей. Медведь упал замертво. Этот дикарь Свердруп отрезал медвежью лапу, тут же сварил её и съел без соли. Я съел только медвежий язык. Ничего вкуснее я не ел даже в ресторанах Парижа! Мы сняли с медведя шкуру и на ночь завернулись в неё, как в одеяло. Впервые за многие дни я спал сытый и в тепле. Перед сном Свердруп сказал, что сегодня было
29-е сентября, и мы прошли уже 550 км. Оказывается, на топосъёмке он отмечал дни чёрточками. Проклятый хитрец!
30 сентября. Мы спустились с ледника к берегу залива. При спуске г-н Свердруп, по свойственной ему неуклюжести, зазевался и провалился в трещину глубиной футов 30. Он сломал обе лыжи, но сам отделался лёгкими ушибами. Я спустил верёвку и вытащил этого господинчика. Наскоро перевязав мою ладонь, где я содрал верёвкой кожу, мы двинулись дальше и вскоре достигли берега и открытой земли. Какое удовольствие пройти по твёрдой прочной гальке! Я выполнил обсервацию и нашёл, что мы находимся на 64 град. 01 мин. с.ш. и 50 град. 10 мин. з.д. и, следовательно, на берегу Амералик-фьорда. Отсюда до посёлка Готхоб около 100 км. Я посоветовался со Свердрупом и мы решили построить лодку и плыть по воде. Время осенних штормов ещё не наступило, стоит довольно сносная и тихая погода. Температура воздуха +30 +35 град. по Фаренгейту. Мы забили несколько лежавших на берегу тюленей и сняли их шкуры.
После многодневного созерцания одних только безжизненных сверкающих льдов, особый интерес у меня вызвали живые растения. И хотя это были всего лишь только бриофиты (мхи), я их долго рассматривал и с увлечением рисовал.
Из беглых геологических наблюдений: на первый взгляд есть разница с восточным побережьем острова. Здесь гораздо обширнее представлены гнейсы, кварциты, граниты. Отметил присутствие мрамора.
1 октября. Из лыж, лыжных палок и обломков саней мы с Отто соорудили каркас лодки. Из его сломанных лыж вытесали вёсла. Каркас обтянули шкурами тюленей. Получился какой-то гибрид каноэ и каяка, однако, довольно устойчивая на тихой воде залива. Мы сложили на дно оружие, инструменты и наш небольшой скарб. Сами сели сверху на жердочки каркаса и оттолкнулись от берега. Скорее, скорее до Готхоба! Скорее к населённым людьми местам!
В бухте Каписигдлит обнаружили стоянку эскимосов-зверобоев. Высадились на берег, попытались установить контакт. Первый контакт закончился полным провалом. Эти гренландские эскимосы полные ... дикари! Они даже не знают ни одного европейского языка, на которых я пробовал с ними заговорить! Хорошо хоть они догадались напоить нас горячим чаем. Их чай с топлёным оленьим маслом - совершеннейшая гадость! Однако, должен заметить, он отлично согревает и добавляет сил. За чаем я попробовал проверить их воинственность. И опять фиаско! А ещё охотники называются! В них совсем нет агрессивности, нет стремления выделиться, сражаться в большом отряде. На команды и распоряжения, которые я пробовал им отдавать, они только глупо улыбались и пожимали плечами. Да они же никудышные солдаты!
Мне вспомнился незадачливый русский антрополог Миклухо-Маклай. Бедный 'Человек с Луны'! *(22)
Как он мучился и страдал с папуасами на Людоедском берегу! Как я теперь хорошо его понимаю! Когда моё терпение и желание навербовать из эскимосов солдат истощилось, мы с Отто забрались в нашу утлую лодчонку и отчалили. Плывём в Готхоб!
2 октября. За вчерашний день проплыли 40 км. Хотелось бы плыть побыстрее, но с такими веслами из лыж много не наработаешься! Да и лодка очень не надёжная - всё время протекает. Мы промочили всё что могли: оружие, инструменты, продукты, одежду и даже спички. Сами сидим мокрые по пояс. Обсушиться негде. Радует только одно - всё ближе наша конечная цель Готхоб. А самое главное, что мы сделали это - первыми в мире перешли Гренландию и стёрли ещё одно 'белое пятно' с карты Земли! Отто Свердруп показал себя в пути, как хороший товарищ и настоящий исследователь.
Во время наших коротких остановок на берегу сделал ряд наблюдений над природой Западной Гренландии. Побережье моря Баффина представляет собой прерывистый пояс массивов и нагорий древнего кристаллического щита. Произвести изыскания на предмет обнаружения здесь золота предоставляю последующим исследователям. Мы слишком многое перенесли за эту экспедицию. Чувствуется страшная усталость. Кроме того нас настигает полярная зима. Сегодня с туч уже пробрасывал мелкий и колючий снег.
Растительность в этих местах тундровая арктическая. Тундра местами травянистая: травы, злаки, цветковые. Местами тундра осоково-пушицевая с подушкообразными формами полукустарников, мхами. Растительный покров не замкнут, часто встречаются голые глинистые
'медальоны' с микроводорослями и бугры морозного пучения.
Животный мир на западе тоже полнее и разнообразнее, чем на востоке. Со своей лодки мы неоднократно наблюдали стада северных оленей, а один раз видели небольшой табун мускусных овцебыков.
Уронил в воду свой карандаш. Дальше буду писать карандашом Отто. Он любезно предложил писать с ним по очереди. Да, так он, оказывается, тоже вёл в пути дневник! Хм-м! Представляю, что он обо мне написал!!
3 октября 1888 г. Ура! Вот мы и достигли Готхоба! Позади 660 километров труднейшего пути по неисследованным просторам Гренландского ледника - и вот он, вожделенный финиш! Этот, затерянный на просторах севера посёлок из нескольких десятков домишек и эскимосских чумов, мне теперь также дорог, как моя родная Кристиания. На рейде стоит пара парусных китобоев и пакетбот, на котором уже разводят пары. Видимо, это последние корабли в бухте Готхоба в этом году. Сейчас нам с Отто предстоит короткий отдых, затем возвращение на Родину. Дорогой займусь обработкой исследований, проведённых в путешествии, и составлением отчётов. Трудностей было немало, но красота Севера навсегда покорила меня. Я обязательно вернусь к тебе, Арктика!
P. S. В Готхобе меня ожидала телеграмма-молния от моего поверенного в Дании. Вступление в наследство не требовало моего непосредственного присутствия, а открытие тайны и предстоящие разборки с родственниками делали его просто нежелательным. Видимо, придётся нам с Отто провести зиму здесь. Ну, да ладно, попробую поближе разузнать о жизни эскимосов и вообще о жизни в Арктике. Сейчас напишу несколько писем и с пакетботом отправлю их в Европу. Пусть юристы там занимаются моими делами. *(23)
Ева! Ева, ты только дождись меня!
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 - Ф.Нансен неоднократно и подолгу бывал в России, в 1913 г. посетил Красноярск.
2 - Зеландия - главный остров королевства Дания. Фамилия Нансенов датского происхождения
3 - после наполеоновских войн Норвегия, бывшая частью Дании, перешла к Швеции на правах унии, 1814-1905 гг. Оскар Бернадотт - король Швеции (1872-1907) и Норвегии (1872-1905)
4 - Ева Сарс, известная певица и спортсменка, жена Нансена с 1889 г.
5 - медаль за научную работу по зоологии, 1885 г.
6 - норвежский полярный капитан и исследователь (1854-1930)
7 - Ф.Нансен основал новую науку 'физическая океанография'
8 - Виктория, королева Великобритании и Ирландии, императрица Индии, (Александрина Виктория Кентская 1819-1901). В связи с усилением требований автономии, в 1885 г. учреждено министерство по делам Шотландии (Scotland Office)
9 - деревянная парусно-моторная шхуна, специальной конструкции 'Фрам' (Вперёд!) построена в 1892г. С 1936 г. на стоянке в музее
10 - соответственно: воздух +2+5 С; море около 0 С.
11 - жидкий жир из вытопленного сала морских животных. В 19 веке ценный технический и пищевой продукт
12 - полярная английская экспедиция на судах 'Эребус' и 'Террор' в 1845-48 гг. Все 129 участников экспедиции погибли от холода и голода за три зимовки на островах Канадского Арктического архипелага. Следы экспедиции найдены только в 1859 г. Исследование причин и хода трагедии продолжаются до нашего времени
13 - Восточная Гренландия в геологическом отношении относится к Каледонской складчатости. Большая часть острова находится в составе Канадского щита из более древних пород. Имеются месторождения свинцово-цинковых и урановых руд
14 - в старину там был большой рынок. Затем аэропорт г.Осло, до 1998 г.
15 - на современных географических картах имя Нансена упоминается 25 раз. Его имя носит астероид и кратер на Луне. Памятные доски о пребывании Нансена, в том числе, установлены в Красноярске и Енисейске
16 - трещины в снежно-ледовом покрове часто скрыты снегом, а летом опасны из-за таяния льда
17 - Г.Спенсер, английский учёный (1820-1903). Философ, социолог, идеолог либерализма. Очень популярен в конце 19 века
18 - высота 1370 метров, температура -12 -20 град.С
19 - юкола - сушёно-вяленая рыба преимущественно лососевых пород. Пеммикан - сушеное перемолотое мясо и жир с добавкой муки и овощей в виде упакованных в ткань и бумагу брусков
20 - высота 1830 метров, температура -13 -18 град.С
21 - высота 1520 метров, температура -37 -41 град.С и -10 град.С
22 - Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846-88), русский путешественник и учёный, исследователь о-ва Новая Гвинея, 2-го по величине острова Земли
23 - эскимос на каяке догнал последний пароход и передал на родину письма членов экспедиции. Нансен всю зиму провёл в национальном жилище-иглу, изучая быт эскимосов и язык. Путешественники с триумфом вернулись в Осло в конце мая 1889 года