Гордеева Майя : другие произведения.

Гном и семь Белоснежек (иронический детектив)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Какие кошмары могут случиться в жизни молодой блондинки? Сломавшийся ноготь во время отпуска маникюрши? Полный шкаф, а надеть нечего? Несчастная любовь и разбитое сердце? Ах, счастливицы! У меня, Дуняши Душечкиной, двадцати одного года от роду, кошмары посерьёзней. По насмешке фортуны я в качестве фотографа оказываюсь на свадьбе моего бывшего, Эдика Хмелёва. Но и это не самое страшное. Кто-то прямо во время торжества убивает его новоиспечённую супругу, а в убийстве обвиняют никого иного как меня! Сорок восемь часов в изоляторе временного содержания, травля в интернете и гонение из отчего дома - лишь первый круг ада. Вскоре пытаются убить и меня. Вот тогда-то, противясь обстоятельствам и рискуя жизнью, я берусь за собственное расследование, ношусь по этому чистилищу и нахожу убийцу в лабиринте подозреваемых. Нахожу там, где много раз проходила, не разглядев тайны. Всё, перестаю снимать свадьбы!
(Переписано и изменено почти полностью. Предыдущая версия осталась на сайте, но скрыта. Приятного чтения!)
  
  

Глава 1

  
  Каких девушек чаще всего зовут в ЗАГС? Девушек-фотографов.
  - Родители, доброе утро, приятного аппетита, у меня свадьба, я побежала! - на одном дыхании выпалила я из прихожей.
  - Какая свадьба?! - тут же вынеслась из кухни маменька с кружкой кофе в руках. - С кем? Почему мы с отцом узнаём об этом последними?
  - Мамочка, расслабься, я не невеста, я - всего лишь фотограф, свадебный фотограф.
  - А, ну да, ну да, кабы не твой фотоаппарат, кто б тебя вообще в ЗАГС позвал?
  - Осмелюсь напомнить, что однажды я всё-таки собиралась зайти в священный Дом бракосочетания по прямому назначению...
  - О-ой, - закатила глаза родительница, - нет, Богдан, ты это слышал?
  - Ну, Кла-аарочка, - как обычно промычал папенька.
  - Ай, молчи, Богдан! По прямому назначению... Да тебя, лахудру, собирались использовать! Этот твой деревенский прощелыга Эдик просто хотел устроиться в городе, а то и прописаться! У тебя ж мозгочки куриные, вот ты и не видишь ситуацию так, как её умные люди видят! Ему не ты была нужна, наивная дура, а твой отец, ректор, уважаемый человек, вот твой хмырь и окучивал тебя. По прямому назначению... Господи, стыдно кому сказать, что моя дочь носится с фотоаппаратом, как дурочка...
  - Я ещё и секретарём работаю, - буркнула я и, не попрощавшись, выскочила за дверь.
  Последнее мною расслышанное было, конечно же:
  - Вот Лилькины девки, так девки, а эта...
  Сия фраза стала уже обязательной программой мамочкиных сентенций. "Лилькины девки" - мои двоюродные сёстры Кира и Даша - буквально канонизированы в нашем доме и с младых ногтей ставятся мне в пример. Кирочка с Дашенькой окончили школу с красными дипломами, Дуся же доскрипела до выпускного лишь благодаря волшебным пакетам, которые маменька таскала учителям, завучу и директору все одиннадцать классов. Кирочка с Дашенькой красавицы от природы, Дуся же симпатична только накрашенная, а умыть - и смотреть не на что. Кирочка с Дашенькой сами поступили в престижные ВУЗы, Дусечку же в студентки третьесортного института по блату пристроил папочка. Кирочка с Дашенькой вышли замуж за бизнесменов, родили по очаровательному пупсу, живут в коттеджах, водят иномарки, летают по заграницам. Малохольную же Евдокию бизнесмены не то что к алтарю, а вообще никуда не приглашают, живёт Евдокия с родителями в старенькой девятиэтажке, передвигается общественным транспортом, из поездок по заграницам способна похвастаться лишь двумя днями в столице Беларуси Минске. В общем, Дуся Душечкина - всесторонняя неудачница, мамино горе, мамин провал на Березине. Дщерь никчёмна, глупа, наивна, недальновидна, руки её берут начало из того места, на котором нормальные люди сидят, мозг находятся там же. И как только столь дефективное существо освоило фотоаппарат, да ещё и ухитряется работать? Просто тема для научного труда, достойного Нобелевской премии, не меньше.
  Кстати, тот факт, что я самостоятельно зарабатываю, маму огорчает более всего.
  - У нас по женской линии не принято работать! - надменно поджимает она губки. - Прабабка твоя была крепостная, бабка всю жизнь занималась только огородом, а деньги в дом приносил дед, я сразу после техникума вышла замуж за твоего отца. А ты? Нарушила семейную традицию!
  К слову, на службу меня устроила именно мамочка - такое вот противоречие. Когда ей стало понятно, что богатого мужа с грузовиком ассигнаций ждать бессмысленно из-за "мышкиной внешности", а по специальности менеджером-управленцем я работать не сумею из-за "амёбьего характера", Клара Васильевна принялась штудировать рекламные объявления. Вакансии продавщиц-консультантов отмелись сразу, мол, весь день на ногах, а у тебя, дочечка, такое слабенькое здоровьице. Отпали варианты и кассирш: математика - не дочкин конёк, со сдачей обязательно напутает, вычтут из зарплаты, проработается. В итоге родительский выбор пал на должность секретаря. Клара Васильевна, конечно, засомневалась, справлюсь ли я с кипой бумаг, звонков и компьютером. Кроме того в её воображении вмиг нависла угроза в виде похотливого начальника-мужчины. Но, удостоверившись по телефону, что работа несложная, а начальствовать будет женщина, меня со слезами на глазах выдворили на собеседование. Так я попала в магический салон "Око" гадалки Лары, в простонародии Хлебородовой Ларисы Константиновны. Последний день испытательного срока я не провалила только чудом. Взволнованная тогда тем, какое же решение примет шефиня, я перепутала записи, и сразу две клиентки пришли одновременно. Стараясь ублажить ворчащих гостий, я ринулась готовить им кофе, но, запутавшись в собственных ногах, рухнула с подносом на дорогущий ковёр, увлёкши при этом за собой ещё и винтажную напольную вазу. Стоит ли упомянуть, что в полёте я ошпарила дам и уделала их недешёвые костюмчики? После взбешённая Хлебородова очень долго и громко орала, что не окажись я, такая тупоголовая и безрукая, тёзкой её любимой покойной бабушки, мои шансы остаться в салоне были ниже нуля. Ну, хоть в чём-то повезло: постылое имя Евдокия сыграло мне на руку.
  Как бы я ни привыкла к маминым изречениям, а настроение испортилось. Прекрасная августовская погода не радовала и к остановке я брела понуро. Ты, Дуся, и впрямь неудачница и беззубая амёба. Что имеешь в свои почти двадцать два? Работа малооплачиваемая, фотограф посредственный, а могла бы... Да нет, не могла бы. Хотя почему? Человек ведь, говорят, может всё, если захочет. Ну, выходит, не хочу, выходит, меня полностью устраивает такое положение вещей. С личной жизнью тоже всё печально. Женихи в очередь не выстраиваются, в анамнезе всего три хлипеньких романа. Первый - с молчаливым кривозубым мальчиком, коего мне сыскала всё та же инициативная мамочка на сайте знакомств. Мекающий парень, боящийся меня даже больше, чем я его, не тронул струн души. Зато второй тронул помимо струн всё остальное. Гопник из соседнего двора, столь привлекательный для хорошей девочки своими наглыми глазами и разбитным поведением, поматросил, и, как водится на Руси, бросил. Больше всего на что-то серьёзное походили отношения с тем самым Эдиком Хмелёвым, умудрившимся, приехав из самой что ни на есть деревни, заполучить место бармена в пафосном ночном клубе "Богемия". Познакомились мы там же, чуть больше года назад.
  Тем памятным жарким вечером в злачное местечко меня занесло на съёмки местного конкурса красоты "Мисс Бикини". В перерывах между нажатием на кнопку я то и дело заглядывала в бар за холодной минералкой. Мастерски орудующий шейкерами красавчик, беря с меня деньги, то и дело как бы невзначай нежно касался моей руки и выразительно стрелял глазами. Это сейчас я понимаю, что барменам верить нельзя, а тогда повелась на дешёвый флирт и оставила ему номер. Он позвонил уже утром. Я сразу же согласилась на свидание и понеслось.
  Роман развивался стремительно. Уже через неделю Эдик вызвался испить чаю с моими родителями, ещё через три дня забрал меня в свою съёмную квартирку, а к концу первого месяца совместного проживания заговорил о свадьбе. Я была счастлива и горда, что заполучила - тогда мне, наивной, казалось, что заполучила - такого парня. Видный, высокий, атлетически сложенный шатен с небесно-голубыми глазами и голливудской улыбкой на скульптурно вылепленном лице, Хмелёв обладал ещё и хорошо подвешенным языком. Он без особых стараний очаровывал любого человека, поэтому всегда был в центре внимания и любимчиком всех компаний. Поначалу нахождение рядом с ним льстило: все сразу замечали и меня. Но потом я поняла, что являюсь всего лишь довеском к его персоне, нахожусь в тени Его Величества. Всё чаще возникало ощущение, что я не приближённая к царю, а его скомороха. Кроме того, появилась ревность. Безумная, жгучая, неконтролируемая. Каждая липла к Эдику с вроде как невинными поцелуями в щёчку и радушными объятьями. Я начала закатывать сцены и частенько, что называется, не отходя от кассы. На людях Хмелёв заминал конфликт, успокаивал меня, жарко целовал и пел, что я единственная, а "эти все" для него ничего не значат. Но стоило нам остаться наедине, как Эдик отчитывал меня, не скупясь в выражениях, самыми мягкими из которых были "истеричка" и "маленькая дурочка". После очередного скандала он выдвинул ультиматум: или я взрослею и умнею, или ни о какой свадьбе не может быть и речи. Я выбрала первое и принялась изо всех сил терпеть. Пару раз это удалось, вот только сидела я в компаниях с таким лицом, что вновь нарвалась на поучительную тираду своей половины. В результате мы пришли к выводу, что мне просто не стоит более нигде с ним вместе появляться, дабы не разрушить нашу любовь. И я не появлялась. Бессонно ждала его подутренних возвращений и не нарушала запрета звонить ему во время работы. А однажды он неожиданно позвонил среди ночи. Удивлённая и обрадованная, я поднесла мобильник к уху и услышала... недвусмысленные стоны какой-то девицы. Видимо, кто-то из полюбовничков неудачно нажал кнопку вызова в процессе совокупления.
  Я тут же собрала вещи и с видом побитой собаки вернулась к родителям. Конечно же, ревела. Но даже не из-за разрыва - Эдик стал мне противен - а скорее из-за собственной слепоты: ну как я могла верить парню, всегда окружённом всякими пигалицами? Хмелёв бездарно оправдывался, картинно каялся и просил вернуться, но, к счастью, я не успела влюбиться в него до стадии всепрощения. А позднее добрые люди донесли, что женишок изменял мне не раз, не два и даже не три.
  Почти год, после разрыва с Эдиком, я ни с кем не встречаюсь. Честно говоря, со мною даже не пытаются познакомиться. Парни теперь отпугивают меня, а я отпугиваю парней. Закон зеркала.
  М-да, и вот так проходят лучшие годы моей жизни? Да даже моя подруга Ленка, ещё большая тетёха, чем я, сочеталась браком и счастливо растит дочь. Ладно, всё, поною потом, а сейчас нужно сосредоточиться на работе.
  
  К зданию ЗАГСа я прибыла, как обычно, за пятнадцать минут до росписи. У входа уже кучковался разодетый народ, и я немного стушевалась, заметив среди гостей Олега Майского и Сашу Березина. Знакомство с этими двумя ди-джеями я свела как раз во времена нашего с Эдиком романа. Тепло и близко мы, конечно же, никогда не дружили, просто мило улыбались друг другу, как это и заведено в тусовке. Что ж, мимо никак не пройти, придётся здороваться.
  - Олежа, Саша, вот так встреча! - воскликнула я, приближаясь к парням.
  Те оглянулись и, не сговариваясь, на какую-то секунду едва уловимо нахмурили брови. Майский ожил первым. Навесив на лицо отрепетированную годами улыбку шоу-мена, он распростер руки:
  - Ду-ууся! Действительно, встреча так встреча.
  Объятья оказались дежурными, быстрыми. Березин отмер, но лишь растянул губы в подобии улыбки.
  - А мы тут на свадьбу пришли, я даже подженишник, - как-то нервно просмеялся Олег.
  - Вот уж совпадение, - как могла весело отозвалась я, но продолжить не успела, кто-то сбоку спросил:
  - Кисуня, какими судьбами?
  Я повернулась. Передо мной стоял Жорик Калмыков, мажор и бездельник.
  - Да вот, свадьбу снимаю, - ответила я.
  На мгновение Жорик остолбенел, сладенькая улыбочка стекла с его холёной физиономии.
  - А во сколько свадьба? - почему-то поинтересовался он.
  - Ровно в одиннадцать.
  Калмыков пару секунд похлопал глазами, затем, бросив загадочное:
  - Прикольно, - пошёл к пёстрой толпе.
  Изумлённая, я невольно проводила его взглядом и отметила ещё несколько знакомых лиц. Юноша с модной нынче окладистой бородой - Женя Гадушкин, сынуля папочки при чинах, оплачивающего его протирание дизайнерских джинсов в МГУ. Рыжая бестия в голубом платье с разрезом почти до талии - Вика Потехина, падчерица аптекарского магната и скандальная блогерша, не выговаривающая ни одного приятного слова. Блондиночка в фиолетовом наряде, так же пикантно оголяющем ногу - Яна Громова, наследница папеньки с бензоколонками. За папины деньги, пьяные выходки под прицелами фото- и видеокамер, а также пушистую карликовую псинку подмышкой девицу окрестили местной светской львицей.
  Все вышеперечисленные "погремушки" - завсегдатаи "Богемии". Почему погремушки? А как иначе? Сверху блеск и глянец, а внутри - песок. И гремят, гремят, гремят... Надо же, словно нахожусь сейчас не у ЗАГСа, а в клубе. Только разноцветных коктейлей в их руках не хватает.
  Калмыков что-то шепнул Потехиной с Громовой, те обернулись и прошлись по мне глазками в опахалах наращённых ресниц. Я выдержала взгляды, подружки отвернулись. Две оголённые спинки, щупленькие, с пугающе торчащими позвонками, скрючились, что придало кумушкам схожесть с дикобразихами. Понятно: хихикают, обсуждают бывшую Эдички. Представляю, как порадовало моё появление это скопище золотой молодёжи!
  Похоже, все эти персоналии - гости моих молодожёнов. Но кто же парочка, если здесь собрался весь "бомонд"?
  На самом деле всё, что я пока знала о своих заказчиках - это имя невесты, Рада. Фотографа на свадьбу выбирают за несколько месяцев до знаменательного события. Я пока мало кому известна, ко мне обращаются редко - в основном те, кто хочет сэкономить - поэтому сегодняшняя дата была никем не востребована. Как вдруг вчера, уже в пол-одиннадцатого вечера, раздался телефонный звонок:
  - Евдокия, здравствуйте, - едва не рыдала девушка, - вы сможете завтра снять нашу свадьбу?
  - Простите, но фотографа подыскивают заранее... - начала было я.
  - Наш фотограф сломал ногу, - перебила та, - я обзвонила уже всех, все заняты, вы единственна, кто остался.
  Проглотив обидную фразу, я согласилась. О чём сейчас горько сожалею.
  - Иду-ууут! - ворвался в уши возглас ещё одной местной звезды, модельки Саши Косточкиной.
  Все вмиг оживились и ринулись навстречу молодым. Я посмотрела на пару и с облегчением вздохнула: ну, хоть что-то положительное, таких красоток в моём портфолио ещё не было. Невеста была хороша собой и производила впечатление приятной особы. По крайней мере, издали. Никакого кича вроде километрового шлейфа из тюля, килограммов страз и пайеток. Весь образ новобрачной говорил о тонком вкусе. Миниатюрную фигурку облегало платье фасона "русалка" из молочного кружева. Блестящие белокурые волосы собрали в элегантную высокую причёску, под стать сделали и умеренный макияж. Широкая открытая улыбка, глянцевая загорелая кожа, идеально подобранные украшения и прехорошенький букетик из эустомы. Рада походила на статуэтку, эксклюзивную и очень дорогую.
  Залюбовавшись, я даже не сразу перевела взгляд на жениха. Высокий, хорошо сложенный парень в безукоризненно выглаженном чёрном костюме счастливо сиял, как и его спутница, голливудской улыбкой. Я сделала шаг навстречу этим Барби с Кеном и... захотела провалиться сквозь землю. Нет, это даже не ирония судьбы, это откровенный издевательский хохот, подножка, перелом! Избранником Рады оказался... Эдик.
  
  

Глава 2

  
  Я пыталась проморгаться, надеясь, что мне мерещится. Но нет, это был он. Как там выразился Калмыков, "прикольно"? Согласна, прикольно снимать свадьбу бывшего. Интересно, в курсе ли Рада, кого наняла снимать рождение новой ячейки общества?
  - Эдик, тут это... - Майский кивнул головой в мою сторону, - фотограф...
  Бывший перевёл взор на меня и явно прифигел. Но быстро справился с собой - голубые глаза заблестели довольной, ядовитой усмешкой. Хмелёв величественно вскинул голову и подплыл ко мне. Напоминало это картину 'барин и челядь', для полноты не хватало лишь протянутой длани, к коей я должна была припасть с фанатичным поцелуем.
  - Здравствуйте, - ехидно улыбнулся женишок, - вы наш фотограф? Простите, не знаю вашего имени, всеми свадебными вопросами занималась моя любимая.
  Последнее слово он пропитал всей присущей ему театральностью. Мне вдруг резко стало смешно.
  - Давайте познакомимся, меня зовут Дуся, - включилась я в игру.
  - Дусечка! - бросилась мне на шею Рада, высвободившись наконец из объятий подружек. - Спасибо огромное, что ты согласилась! Ты такая отзывчивая, спасибо, спасибо!
  И она чмокнула меня куда-то в волосы над ухом. Нет, похоже, Рада ничего не знает. Но ведь ей же с удовольствием сейчас об этом напоют. Или никто не захочет портить невесте праздник? А почему, собственно, это должно испортить праздник? Скорее всего, сие известие Рада прожуёт, запьёт шампанским и дальше продолжит сверкать винирами.
  Чья-то рука легла мне на предплечье.
  - Простите, вы фотограф? - нарочито любезно спросила низенькая дама с идеально уложенной стрижкой.
  В другой ситуации я бы подумала, что мир сошёл с ума, потому что подошла ко мне мама Эдика, Нина Павловна, с которой мы были прекрасно знакомы. Но сейчас я снова подыграла:
  - Да, здравствуйте, меня зовут Дуся.
  - Очень приятно, - расцвела благодарной улыбкой женщина, - пойдёмте со мной, хотелось бы оговорить некоторые детали.
  Ну-ну. Сочтя момент для побега упущенным, я, тщательно удерживая лицо, последовала за тётушкой. В холле без пяти минут свекровь Рады нашла укромный уголок и сладко завела:
  - Дусечка, котёночек, ты большая умничка, что правильно ведёшь себя. Ты вообще очень хорошая девочка и очень, очень нравишься мне, - прижимала она кулачки, унизанные винтажными перстнями. - Я до конца не знаю, что именно произошло у вас с Эдичкой, но так сложилось, так бывает. Вы разбежались, но жизнь ведь продолжается. Сейчас у Эдички новая любовь, и у тебя наверняка тоже всё хорошо. Прошу тебя, прошу тебя как мать, ты же умная девочка, не говори ничего Радочке. Она тоже очень, очень хорошая, это ранит её. Конечно, у вас с Эдичкой всё в прошлом, но Радочке будет больно.
  Имейся у Нины Павловны при себе Библия, мне бы наверняка на ней пришлось поклясться, что я ничего не расскажу Радочке. За неимением же священнописания я отделалась лишь положенной на сердце ладонью. Дама удовлетворённо упорхнула, естественно даже не поинтересовавшись, как дела у "очень, очень хорошей девочки, которая ей очень, очень нравится".
  Следом меня выловил видеооператор. Противно чавкая жвачкой, он велел, чтобы я пригибала голову, если буду "шастать на линии". Когда же из зала торжеств заиграл марш Мендельсона, я поняла, что бежать бесповоротно поздно.
  Церемония прошла заурядно. Заученная речь регистраторши, самые обыкновенные "обручалки", вручение розовых бумажек. К слову, новоиспечённая супруга осталась при своей фамилии - Байлер. Она показалась мне знакомой, но я никак не могла вспомнить, где её слышала, да и недосуг было. Беспрерывно щёлкая затвором, мысленно занималась аутотренингом: "Дуняша, ты на работе, а это - клиенты, это - деньги, абстрагируйся и работай, не смотря ни на что". Впрочем, публика на удивление не старалась меня задеть. Хотя, стоит сказать иначе: меня попросту игнорировали. На моё счастье, молодые оказались не любителями долгих позирований. Парочка удовлетворилась несколькими снимками в близлежащем сквере, после чего ряженый кортеж покатил прямиком на банкет.
  С видеооператором мы оказались в одной машине. Вопреки сложившейся традиции нас усадили не в лимузин молодожёнов, а в отдельное авто. На переднее сидение плюхнулся молодой мужчина лет тридцати в мятой розовой рубашке. Тут же весь кожаный салон наполнил густой амбре перегара. Хмурый плотный водитель выключил кондиционер и до конца опустил все четыре стекла. Стало терпимее.
  - Охренеть! Я же свой, а впихнули в крайнюю тачку, в самую жопу, как дерьмо какое-то! - возмутился оператор, пытаясь рассредоточить своё двухметровое жилистое тело.
  - В жопе и положено сидеть дерьму, - отозвался пассажир спереди, - ты на своём месте, Быстрицкий. Вас, барышня, - обратился он ко мне, - я не имею в виду.
  - Иди на ..., Храмов! - вызверился 'видюк'. - Что-то тебе, Лёнечка, тоже не в невестиной тачке место досталось.
  Лёнечка повернулся, пару секунд побуравил оппонента глазами, но промолчал. Так в напряжённом молчании мы проехали минут десять. Машина катила к окраине города.
  - Куда мы едем? - поинтересовалась я, чтобы нарушить тишину.
  - А ща увидите, сударыня, - ответил Лёня и спросил: - Эта дешёвка, Потехина, уже с Женькой что ли?
  Оператор хмыкнул:
  - Ну, раз с Женькой, значит, не такая уж и дешёвка.
  - Но она же ещё месяц назад с Борцовым была! И при этом спала с Никитосом, - недоумевал Леонид.
  - Это норма, - равнодушно отозвался мой сосед.
  Храмов чуть высунул башку из окна и, смотрясь в боковое зеркало, стал ощупывать свои внушительные мешки под глазами.
  - А Никитосик уже нашу светскую львицу за задницу хватал, а она и не прочь, - бормотал он между делом, - Борцов с Косточкиной походу... Слыш, а она с Калмыковым уже всё что ли?
  - Лёня, какая мне на ... разница? Сиди молча!
  - Ну да, - цокнул языком собеседник, - ты ж, Мишка, у нас не сплетник, не то что Толик Щепцов. О-ооой... И все друг дружке улыбались, целовались, обнимались, а глаза такие преданные-преданные, любо-дорого! Когда стемнеет, свет можно будет не включать - всё вокруг озарят их нимбы! А Потехина-то! Подневестница хренова. Как, Мишаня, думаешь, Эдик и после свадьбы будет её трахать?
  Миша повернул на меня лицо, и я поняла: все в курсе, кем я прихожусь Хмелёву.
  - Всё нормально, - заверила я, - знаю, что Эдик - неисправимый бабник.
  - Потаскушник, - уточнил Храмов.
  Быстрицкий отреагировал неожиданно бурно:
  - Мудила, - подался он корпусом к Лёне, - а Радка твоя ненаглядная, можно подумать, святая?
  Храмов обернулся и стал багроветь.
  - В моей машине все должны ехать спокойно! - предупредительно пробасил водила.
  Кортеж остановился в тихой, неприметной улочке у дома с красной крышей и глухим металлическим забором. Водитель посигналил, ворота разъехались в стороны, открыв глазу сад, полный каких-то неухоженных кустов и туй. К машинам с бурным восторгом понеслась стая встречающих, голов из двадцати. Возглавляла толпу труженица пилона всё из той же "Богемии" Настенька, жертва автозагара и искусственных прядей на голове. Коричневыми лапками с устрашающе острыми когтями девица держала каравай. Больший кусок от хлеба с солью отгрыз новоиспечённый муженёк, и ликующая процессия двинулась вглубь сада. В тот же миг на импровизированной сцене взревел гитарами и трубами джаз-бэнд, загарцевали танцовщицы с перьями фазанов и марабу на головах и задницах. Ведущий, известный в Дрянске "человек-праздник" Матвей Шарадин, поприветствовал всех в обсыпанный стразами микрофон. За торжественной речью массовика-затейника последовало одаривание молодых, после чего все наконец были допущены к пиру. Столы расположили в шатре под сенью голубой ткани. Споро и ловко приносили и уносили яства молодые парни с эмблемой ресторана "Сыт & Пьян" на фартуках.
  - Вы тоже можете присесть. С краюшку, - милостиво предложила проходящая мимо нас с оператором Потехина.
  - Не ходи, отравит, - икнул мне на ухо ещё больше опьяневший Лёня.
  Быстрицкий с воодушевлением присоединился к застолью, у меня же аппетита не было. Безостановочно фиксируя гостей, я поражалась тому, что до сих пор не видно родителей Рады. Да и вообще, никаких людей в возрасте, кроме мамы Эдика, сидящей по правую руку сына.
  Ансамбль играл приятный фокстрот - я даже заслушалась - пока на сцену не взобрался Лёня.
  - А сищас будет песня! - нетрезвым голосом объявил он сквозь свист микрофона.
  Празднующие одобряюще загудели, красивая мелодия перешла в ритм 'цыганочки'. Притоптывая в такт бравурному наигрышу, Храмов завёл песню из 'Жестокого романса', путая слова:
  - Мохнатый хххмель на душистый шшшмель...
  Молодожёны сорвались с мест, толпа ринулась следом. Рада даже под такую кабацкую музыку двигалась вполне профессионально. Эдик уступал супруге в пластике и чувстве ритма, но компенсировал промашки врождённым обаянием. В какой-то момент, окончательно раскрепостившись, он стал корчить из себя Майкла Джексона. Я запечатлевала его нелепые вскидывания ног и движения бёдер, думая про себя, что как только отдам парочке готовые фото, тут же удалю эту стыдобу со своего ноутбука.
  Тем временем Лёня спустился со сценки, протиснулся к Раде и завыхаживал вокруг неё пьяным павлином. Затем, трагично вознеся руки к небу, выкрикнул слова Карандышева "Так не доставайся же ты никому!", схватил девушку и попытался закинуть её на плечо. Байлер отпихнула нахала, Храмов не удержался на ногах и завалился в людскую массу, увлёкши за собой нескольких человек. К упавшему подлетел Эдик, помог ему подняться, а следом... дал в морду. Лёня вновь повалился в танцующих, но те слаженно оттолкнули пьяное тело. Мужчина буквально отпружинил обратно в Хмелёва, угадив тому головой в грудь. От удара проигрывавший в весовой категории бармен отлетел прямо в стол. Посуда, яства, праздничные букеты, бутылки - всё посыпалось на землю. Девицы хором завизжали, парни достали смартфоны. Быстрицкий, оторвавшись от кушанья, примкнул к мужской половине и с довольной ухмылкой тоже принялся фиксировать потасовку на камеру. Музыканты заиграли какую-то какофонию, тамада Шарадов, отрабатывая гонорар, пытался шутить, и лишь Рада испуганно прижимала ручки к лицу. Я решила переждать побоище в маленькой деревянной беседке в глубине двора.
  Вскоре неподалёку от беседки прямо на траву плюхнулся потрёпанный Лёня. Взъерошивал волосы он так, будто хотел их выдрать. Затем рухнул наземь всем телом, съёжился в позу эмбриона и взвыл раненым волком. На Храмова было жалко и противно смотреть. И из-за чего он так убивается? Или это просто пьяная агония?
  - Папа! Папочка! - бросилась к пьяному не пойми откуда взявшаяся девочка-подросток.
  Я изумилась ещё больше. Папа??? Да, мне неизвестен возраст Леонида, но он выглядит максимум на тридцать, а этому очаровательному дитя в лёгком розовом сарафанчике не меньше тринадцати. Во сколько же тогда Храмов стал отцом? До совершеннолетия?
  - Али-иинка, девочка моя, - слабо ворочающимся языком пробормотал папаша, - ты как здесь?
  - Тётя Рада позвонила, сказала, чтобы я тебя домой забрала. Пойдём, папочка, пойдём, пожалуйста, - тянула его за руку девочка.
  Лёня мучительно поднялся. Обнявшись, отец и дочь медленно, словно раненые, побрели к воротам.
  - Совсем хреново малому, - раздалось за спиной ехидное.
  Я вздрогнула, обернулась и увидела Потехину. Её и без того неприятное, узкое, какое-то крысиное личико светилось злорадством.
  - Как ты так незаметно прошла мимо меня? - брякнула я от неожиданности полную ерунду.
  - Вышла из дома, - пожала та острыми плечами, смотря на меня, как на дуру. - Что удивительного? Тут несколько входов. Пошли, сейчас невесту красть будут. Отснимешь и можешь быть свободна.
  Мы молча обогнули коттедж и через вход на заднем дворе вошли в тёмный пеналообразный коридор с тремя дверями. Одна из них оказалась открыта почти настежь. Я мимоходом глянула внутрь и успела заметить самую простую одноместную кровать без белья и даже матраса. В лучах солнца, бьющего в голое, незанавешенное окно, играла пыль. По телу пробежало какое-то неприятное ощущение. Странный дом, тихий, мрачный. И пахнет здесь затхло и чем-то нежилым.
  - Чей это дом? - не удержалась я от вопроса. - И когда здесь убирали в последний раз?
  - Дом? - усмехнулась блогерша. - Ты называешь это домом? Ты слаще батона вообще что-нибудь пробовала?
  Я проглотила.
  - Здесь мы когда-то с мамкой ютились, пока она нашего Николая Ивановича не повстречала.
  "Ну и зажралась же ты", - подумала я. Ютились, несчастная, в двухэтажном домине.
  - Эту халупу надо бы продать, да всё некогда, - тоном спесивой боярыни продолжала подневестница, - а тут очень кстати пригодилась. У Радки ж с Эдиком твоим бабла на ресторан не было, еле на кольца наскребли, и то на самые тонюсенькие. Вот я и подогнала голубкам шалашик. И тачки им наняла, и жратву с официантами заказала.
  Хотелось полюбопытствовать, с чего вдруг такая щедрость, но я промолчала.
  - Ой, бедные мои, мышки церковные. Не понимаю, зачем жениться, если бабосов нет.
  - Любовь, наверное.
  Мы как раз достигли лестницы, ведущей куда-то вниз, Потехина остановилась и захохотала, запрокинув голову. Её настолько распирало, что она даже схватилась за моё плечо, видимо, чтобы не свалиться со смеху.
  - Слушай, а ты юмористка! - вымолвила она наконец и зашагала вниз. - Любовь! Сказанула! Надо будет потом нашим рассказать, пускай тоже поржут. Всё, пришли.
  В захламлённом, пахнущим сыростью помещении нас уже ожидала Рада. Кажется, рановато я посчитала её вкус утончённым и изысканным. Сейчас Байлер зачем-то переоделась в чудовищное платье из кричаще-розовой органзы с широченной юбкой, рукавами-фонариками и розочками из какой-то блестящей верёвки на корсете.
  - М-да, - протянула Потехина. - Это принцессочье великолепие Самойлова состряпала?
  Рада сконфузилась и стала похожа на описавшегося котёнка.
  - Нет, - тихо пролепетала она, - это моё выпускное...
  Не тратя время, я быстро настроила аппаратуру и сделала пару пробных кадров. Что ж, на фото всё смотрится не так убого.
  - Значит, слушай, - обратилась ко мне подневестница. - Сейчас придёт рыцарь, Эдик то есть, и будет освобождать нашу принцессу. Принцесса, как ты понимаешь по платью, Рада. А это всё, - обвела она рукой подвал, - как будто темница сказочного замка. Вообще-то у нас планировался ещё и дракон, которого бесстрашный рыцарь должен был поразить своим спасительным мечом. Ну, как дракон, ростовая кукла, в которую бы влез Борцов, но мудачьё из праздничного агентства прислало вот это дерьмище, - и Потехина ткнула длинным тонким пальцем в угол.
  Я вгляделась в насыщенно-зелёный тюк и впервые за сегодня рассмеялась. Меньше всего поролоновый динозавр с глупой и добродушной мордой, созданный для развлечения детсадовцев, походил на устрашающего дракона.
  - Ну вот, даже Душечкина одупляет, что это не дракон, а чмо киндер-сюрпризное, - резюмировала Потехина. - Да у него язык на бок и глаза в кучку! Дракон-аутист. Ладно, давай привязываться.
  Последнее адресовалось Раде. Подойдя к подпирающей потолок балке, "принцесса" села на какое-то тряпьё на полу и скрестила руки за спиной. Вика потянулась за лежащей на пыльном столе бельевой верёвкой, и в этот момент в её клатче заорал телефон.
  - Твою мать, приехал! Рад, я туда и обратно, - засуетилась Потехина, взглянув на экран, а потом на меня: - А во, фотографша тебя привяжет.
  И она унеслась, громко топоча шпильчищами.
  - Не очень понимаю, зачем тебя привязывать, - завела я диалог.
  - Ну, меня как будто похитили, а Эдик придёт меня освободить, разрежет верёвку мечом. Ты не ревнуешь его ко мне?
  От такой резкой смены разговора я застыла.
  - Ты в курсе?
  - Вика сказала, - кивнула Байлер, - уже когда мы сюда приехали.
  Я молча орудовала верёвкой.
  - Слушай, я правда не знала, что ты и Эдик... Ну в общем...
  Рада лепетала каким-то извиняющимся тоном. Я затянула узел, девушка обернулась на меня. Большие ясные серые глаза смотрели тепло и по-доброму, а уголки изящных тонких бровей изогнулись почти как у вечно печального Пьеро. Мне вдруг стало её жаль. Понимает ли она, что жизнь с таким ходоком, как Эдик, будет сплошной нервотрёпкой? Боюсь, никакое кольцо не изменит кобелиную душонку.
  - Рада, я не ревную, не переживай, всё нормально. Поверь, если бы мне было невыносимо смотреть на вас, милующихся, я бы развернулась ещё у ЗАГСа, - слегка покривила я душой.
  Байлер улыбнулась. Она хотела что-то сказать, но тут раздались шаги, и в подвале появился... Лёня.
  Странно, он же ушёл с дочкой.
  - Рада, нам надо поговорить.
  - О-ооо, - простонала та, - мы же уже поговорили, Лёня. Ну, сколько можно, ну, сколько ещё ты будешь меня доставать?
  - Нам надо поговорить, - добавил Храмов децибелов в голос. - Ты совершаешь ошибку.
  - Господи, да отстань же ты от меня! - с изнеможением попросила Рада. - Всё, Лёня, всё!
  Мужик доковылял до меня вплотную и одними губами велел:
  - Выйди.
  Я посмотрела на Байлер. Выйти и оставить её, привязанную, наедине с пьяным субъектом?
  - Дуся, иди, не бойся, Лёня мне ничего не сделает, - смиренно сказала девушка и добавила язвительно: - Он же меня любит. Да, Лёнечка?
  Ну просто сплошные любовные треугольники! Пару секунд я колебалась, но, подумав, всё же решила уйти.
  Только поднялась наверх, как услышала характерный звук - стоящий у окна бородач-МГУшник Женя зачем-то снял меня на телефон.
  - Б.., всю картину испортила, - прокомментировал он. - Я Катюху фоткал, глянь, чё делает.
  В конце коридора, у двери в туалет, незнакомая мне еле держащаяся на костлявых ножках Катюха натягивала трусы. Позорное зрелище!
  - Дусь! - окликнул меня мужской голос.
  Я обернулась и узрела ряженого в рыцаря Сашу Березина. Выглядел он просто нелепо. На чёрной псевдоатласной тунике белыми нитками был криво вышит стоящий на задних лапах лев с витиеватым хвостом и высунутым языком. Голову шевалье покрывал капюшон с воротником из серебристой сетки, имитирующей кольчугу. Брюки кавалер заправил в сапоги со шнуровкой до колена и с цепочками по бокам. Поймав мой взгляд на своей обуви, ди-джей стал оправдываться:
  - Ну не нашлось у меня средневековых говнодавов! Эдик вообще в резиновых. Они хоть блестят, говорит, он же у нас любит, чтоб всё блестело. А Жорик откопал свои кеды до колен, которые носил, когда ещё был эмо. Скажи спасибо, хоть розовые шнурки заменил чёрными.
  Я представила, какой объём работы меня ждёт в фотошопе.
  - Побежали, кони заждались! - скомандовал Березин.
  - Какие ещё кони?
  - Как какие? Мы же рыцари, нам и кони положены!
  - Логично. А куда мы, разве не в подвале снимаем?
  - Кто тебе сказал?
  - Потехина.
  - Потехина-шматехина... - передразнил Саша. - Она хоть подумала своей башкой, как лошади в подвал всунутся? Начало снимаем за домом, а в подвале заканчиваем.
  - У вас что, настоящие лошади, живые? - изумилась я. - Не тряпочные, как дракон?
  Березин развеселился:
  - А ты думала, как в ТЮЗе, кто-то будет головой лошади, а кто-то жопой?
  Мы вышли на задний двор и поспешили к распахнутым воротам, за которыми высился густой сосновый лес. Поплутав по извилистой тропинке, достигли живописной опушки, где во всех мыслимых позах селфились с конями несколько человек. У роскошного статного скакуна шоколадной масти рисовался и Эдик. В таком же карнавальном костюме, что и у Березина, только за спиной развевалась мятая алая тряпка. Аксессуар как бы негласно намекал, что его обладатель не какой-нибудь там заурядный рыцарь, а принц. Хмелёв так и эдак позировал у морды жеребца. Животное покорно терпело, но потом не выдержало и громко фыркнуло. Эдик отпрыгнул в сторону, девушки и парни прыснули. Стараясь изо всех сил реабилитироваться в глазах друзей, Хмелёв скомандовал:
  - Так, всё, по коням!
  Саша и Жорик споро взобрались верхом, словно всю жизнь только этим и занимались. Их же предводитель раз пять тужился хотя бы вскинуть ногу. Наконец когда вершина была почти покорена, сопящий и красный Хмелёв запутался в стремени и с грохотом свалился наземь. Вместе со всеми заржал даже конь. К незадачливому всаднику, пряча улыбку, подошёл усатый мужичонка, видимо, конюх. Он хотел подсадить Эдика, но тот жестом остановил дядечку и, аки малое дитя, сдавленно пропищал:
  - Я сам!
  И - о чудо! - Хмелёв оседлал-таки коня.
  - Так, фотограф, оператор! - поправил съехавший на глаза "шлем" полководец. - Сейчас мы скачем, успевайте снимать. Нужны захватывающие кадры, а не халтура какая-нибудь!
  Сдерживая смех, мы с Мишей серьёзно кивнули и навострили камеры. Быстрицкий саркастично произнёс:
  - Камера! Мотор! Начали!
  Кавалер ордена кривого льва, резиновых сапог и красной тряпки принял воинствующее выражение, воздел игрушечный меч к небу и церемониально произнёс:
  - За Раду-ууу!
  - За Раду-ууу! - в унисон прокричали ди-джеи и тут же стремглав погалопировали к "замку".
  Хмелёв остался стоять. Жиденькая толпа разразилась таким хохотом, что с сосен с взволнованным карканьем разлетелись прочь все вороны.
  - Вда-арил коня под бока, конь летит стрело-ою, - издевательски пропел Миша.
  Эдик бестолково попрыгал на жеребце и обратился к конюху:
  - Эй, как сделать, чтобы эта кляча сдвинулась с места?
  - Ударь коленями в бока и уздечкой легонько взмахни.
  - А где у этого козла уздечка?
  Самодеятельность затянулась. Сначала конь, словно насмехаясь, не скакал, а брёл. Затем Эдик вернул друзей на исходную позицию и съёмка началась заново. Каждые минуты две Хмелёв останавливал процесс и просил нас с Быстрицким продемонстрировать, как же он смотрится в кадре. Его Величество часто оставались недовольны, и мы переснимали и переснимали. Я даже заволновалась, уж не заснула ли в подземелье привязанная "принцесса". Как вдруг со стороны коттеджа раздался нечеловеческий вопль:
  - Убили!!! Эдик!!! Раду убили!!!
  

Глава 3

  
  Я сидела в длинном душном коридоре с гудящими люминесцентными лампами под потолком. Звуки доходили будто сквозь вату. Ныла ушибленная спина, смертельно хотелось пить, ещё больше - проснуться. Нет-нет-нет, это просто дурной сон, это всё не может происходить на самом деле, это не меня привезли в какое-то жуткое место и обвиняют в убийстве!
  Когда, напуганные криком, мы примчались из леса к дому, на меня тут же накинулась Потехина. Рыча, словно обезумевшая, она вцепилась мне в волосы, явно намереваясь приложить меня лицом к своей коленке.
  - Ты, ты, сучка, последняя оставалась с Радой! И привязывала её ты! Что, тварь, решила не упускать момента и расправиться с соперницей?!
  - Сдурела?! С какой ещё соперницей?! - пыталась я вырваться.
  Олег Майский с трудом оттащил рассвирепевшую. У той в кулаке остался трофей в виде клока моих волос.
  - У нас с Эдиком всё давно кончено, мы даже не виделись весь этот год! - оправдывалась я. - И после меня в подвале оставался Лёня!
  - Что ты заливаешь, е...нутая?! - шипела Потехина. - Лёня с дочкой ушёл, все подтвердят!
  Присутствующие синхронно кивнули.
  - Он вернулся, когда ты выбежала из подвала после телефонного звонка! Хотел поговорить с Радой и попросил меня выйти. Да Женя может подтвердить, он был в коридоре и наверняка видел Лёню! Ну же, Женя!
  - Да нет, - пожал МГУшник плечами, - я никого не видел кроме тебя. Постой-ка, - и он извлёк из кармана айфон, - я ж тебя сфоткал случайно. Не удалил фоточку, а теперь она, получается, улика.
  Последнее Гадушкин произнёс не к месту радостно. А у меня при слове "улика" запульсировало в висках.
  - Видала?! - снова наступила на меня Потехина, но Майский вовремя удержал её. - Не выкручивайся, бл...!
  Я взяла себя в руки:
  - Фото - никакое не доказательство! На снимке я всего лишь поднимаюсь из подвала, а не убиваю Раду!
  - Она ещё и выё...! - возмутилась блогерша, изловчилась и пнула меня ногой с такой силой, что я кулём свалилась на землю, больно ударившись поясницей.
  Никто, даже Олег не подал мне руки. Тяжело поднявшись, я всмотрелась в физиономии. Каждый был исполнен таким презрением, что, казалось, был готов плюнуть. Все явно верили Потехиной...
  Не знаю, сколько времени я провела в беседке, но скурила полпачки сигарет, обнаруженной на лавочке. До сего дня никогда не брала в рот этой гадости, а тут рука потянулась сама собой - слышала, якобы никотин успокаивает. Не помню, кашляла я или нет - затягивалась и затягивалась, не ощущая никакого вкуса - но не успокоилась точно. Попытки дозвониться родителям и подруге Ленке не увенчались успехом. Телефон разряжался, и я на последнем его издыхании успела отправить каждому смс - рано или поздно прочтут.
  Праздник тем временем превратился в панихиду. Однако никто не плакал. От шока все просто быстро протрезвели и поторопились разъехаться - мажорики не хотели проблем. Эти люди пришли поесть салатов, они способны быть друг с другом лишь в радости, в печали же кинут без всяких угрызений совести.
  Пристально следящая за "убийцей" Потехина незамедлительно сдала меня прибывшей опергруппе, и меня сопроводили в подвал. До сих пор привязанная Рада в пышном платье и с безвольно опущенной головой напоминала марионетку, надоевшую кому-то и брошенную в тёмный угол. По словам юркого мужичка, возившегося с трупом, несчастную задушили. После расспросов - где я была, что делала наедине с потерпевшей и кем прихожусь её супругу - меня увезли в следственный комитет.
  И вот уже с полчаса я маялась в коридоре под бдительным взором мрачного конвоира. Здесь пахло горем и обречённостью. Неизвестность пугала.
  Наконец из кабинета вышел опер, опрашивавший меня на месте происшествия.
  - Заводи, - сквозь зубы бросил он конвоиру и пошёл себе в сторону выхода. Наверное, домой, к семье, к ужину...
  За усеянным папками и бумагами столом восседала дама возраста "ягодка опять". Подкрученные красные волосы чуть ниже плеч, пышущее здоровьем лицо, хорошо сшитое тёмно-синее платье, монументальный бюст. Про такую Ильф и Петров сказали "Знойная женщина. Мечта поэта".
  - Хотела бы я сказать вам "добрый вечер", но не могу, - произнесла она приятным грудным голосом и указала на стул напротив себя: - Присаживайтесь, в ногах правды нет.
  Будто раздавленная, я стекла на сидение. Пару секунд голубые, слегка выпуклые, как у мопса, глаза пристально всматривались в мои. Я понимала: женщина, работающая в органах, априори жестка, но, странное дело, её взгляд был почти сострадателен. Мне так и привиделось, как она в фартуке хлопочет на кухне с выпечкой и между делом болтает по телефону с подружкой; маленький рот заливисто хохочет, а пухлые розовые щёчки при этом мило трясутся.
  - Майор юстиции Крутолапова Инна Вадимовна, старший следователь.
  - Душечкина Евдокия Богдановна, - промямлила я.
  - Евдокия Богдановна, вы задержаны по подозрению в убийстве. Поведайте следствию, как всё произошло.
  Я сглотнула и попыталась отодрать от нёба язык, но он словно атрофировался.
  - Водички? - выразительно спросила следователь. -
   Если можно.
  - Ну а чего ж нельзя? Что ж мы, звери здесь какие-то?
  Инна Вадимовна дотянулась до не очень чистого стакана на совдеповском железном сейфе и наполнила его подёрнутой плёнкой водой из кувшина. В любой другой ситуации я бы отказалась от подношения в силу врождённой брезгливости. Но сейчас жадно осушила сосуд в три глотка.
  - Спасибо, - искренне поблагодарила я. - Я не убивала.
  - Все так говорят, милочка, - снисходительно улыбнулась майорша, - у нас по колониям вообще сплошь сидят исключительно безобидные мальчики-зайчики и девочки-белочки. Они ни мух, ни тараканов не убивают, а после разделки курицы ещё месяц приходят в себя.
  - Я уже говорила вашему оперативнику, что последним в подвале оставался Леонид Храмов.
  - Но, судя по протоколу с места преступления, свидетели утверждают, что Леонида Храмова увела дочь, и увела до того, как вы, Евдокия Богдановна, привязали невесту.
  - Лёня вернулся. Вернулся, чтобы поговорить с Радой о чём-то личном. Он попросил меня выйти. Я засомневалась, стоит ли оставлять их вместе, ведь Лёня был пьян, а она привязана. Но Рада заверила меня, что бояться нечего. Кстати, я думала, каким образом Храмов ухитрился вновь проникнуть в дом и почему его никто не заметил. В коттедже два входа, один из них со стороны леса, а все гости праздновали у парадного. Да, я, конечно, не изучала местность, но уверена, Лёня вошёл через калитку на заднем дворе.
  - Ну, выводы мы, наверное, оставим всё-таки за мной, - потвердела Крутолапова.
  Ещё долго она терроризировала вопросами на предмет моих нынешних чувств к гражданину Хмелёву. Я талдычила, что нет, томления в груди к гражданину уже давно не испытываю, не ревную, не преследую, да, на свадьбу - вот уж казус - меня вчера пригласила его невеста. Инну Вадимовну всё, похоже, забавляло. Скрывать саркастичный тон у неё получалось неважно, и я опять представила майоршу, вечером рассказывающую сию историю своим толстеньким подружкам. Наконец, выдержав паузу, дама оперлась на столешницу всей величественной грудью и сказала:
  - Ситуация у тебя незавидная, - откинула она обращение "вы". - Фотография Евгения Гадушкина, где ты поднимаешься из подвала, приложена к делу. В телефоне парня чётко указано, во сколько был сделан снимок. Когда судмедэксперт сообщит время смерти жертвы, эта фотокарточка или спасёт тебя, или потопит. Загвоздка в том, что, как правило, разброс времени составляет плюс-минус полчаса, понимаешь, да?
  Я уцепилась за ниточку:
  - Постойте, на моём фотоаппарате тоже указано время съёмки в лесу!
  - Мои коллеги уже всё чётко запротоколировали. Вот, например, - взяла Крутолапова какой-то листок, - первый снимок с лошадьми сделан тобой в пятнадцать одиннадцать, последний в пятнадцать пятьдесят шесть. Фото у Гадушкина - в пятнадцать ноль четыре. Итого. Если эксперт докажет, что потерпевшая скончалась, скажем, в пятнадцать тридцать - у тебя алиби. Если же установит, что в пятнадцать ноль-ноль, с тобой будет другой разговор.
  - Но вы же сами сказали, что стопроцентной точности от судмедэксперта ждать не стоит! - возмутилась я. - Разброс полчаса! Немыслимо! По вашим же словам, получается, без разницы, во сколько убили Раду: в три часа ровно или же в полчетвёртого, разброс-то полчаса!
  - Так-так-так, потише будь! - впервые повысила голос следователь, после чего прочистила горло и равнодушно продолжила: - Против тебя ещё и тот факт, что ты привязывала потерпевшую к столбу.
  Экспертиза найдёт именно твои потожировые.
  - Не только мои, ведь кто-то же принёс эту верёвку в подвал, - обнаглела я. - Кстати, Раду должна была привязать Потехина, подневестница, но не успела, ей кто-то позвонил и она убежала. Кроме показаний людей, которые решили сделать из меня козла отпущения, нет никаких доказательств!
  Крутолапова как-то лукаво прищурилась и решительно набрала номер на стационарном телефоне:
  - Скоро будут известны все заключения. А пока вынуждена задержать тебя до выяснения на сорок восемь ча... Семёнов? - сказала она уже в трубку. - Как там у тебя в женской хатке? Почти свободно? Приюти девчонку на пару суток. Ага, миловидная, молоденькая, всё, как ты любишь. Ах-ха! Может и подольше пробудет. Ах-ха-ха! Семёнов, старая ты обезьяна! Лидке привет! Кстати, у тебя есть право на один звонок, - обратилась майорша уже ко мне. - Родителей будешь оповещать?
  - Да, - обрадовалась я. Пусть сейчас и наслушаюсь от маменьки, но ближе её у меня всё равно никого нет.
  Радость оказалась преждевременной - трубку домашнего телефона никто не снимал.
  - Не берут... Пожалуйста, позвоните моим родителям сами, пожалуйста, - едва не рыдая, попросила я, - просто чуть попозже, наверное, они куда-то вышли, пожалуйста.
  - Разберёмся, - сухо ответила следователь, - читай протокол и подписывай, тебя уже ждут.
  - Где? - не поняла я.
  - В ИВС. В изоляторе временного содержания.
  Не способная от ужаса вникнуть в написанное, я машинально расписалась в листке.
  Дальнейшее помнится туманнно. Конвоир, наручники, полицейская машина, бело-жёлтое здание, освобождение от наручников, отпечатки пальцев, какая-то женщина раздела меня догола, зачем-то велела приседать, забрала цепочку с шеи и заколку для волос. Затем, уже одетая, я опять что-то подписывала, пытаясь удержать ручку трясущимися испачканными пальцами. И вновь наручники и коридоры-коридоры-коридоры... Снова освобождённые запястья, скрипучая железная дверь, толчок в спину...
  - О-па, в нашем полку прибыло! - ударила в ладоши женщина, и я словно проснулась.
  - Какое пгэлэстное дитя, - низким, хорошо поставленным голосом пропела вторая.
  - Просим-просим! - весело позвала меня первая.
  Я сделала два робких шага, осматриваясь. В принципе, не так уж и жутко, в фильмах всё показывают страшней. Крашеные бледно-жёлтые стены не облуплены, две железные двухъярусные кровати даже застелены бельём. Темновато, конечно, но ведь это же не библиотека. Ещё присутствовал запашок - в углу имелись, так сказать, удобства.
  Обе женщины курили, стряхивая пепел в пластиковые стаканы, каждая в свой. Подавшая голос первой сидела справа, упершись локтями в широко расставленные небритые ноги. По виду это была типичная торговка с рынка, именно у таких меня отоваривает маменька. Грузная баба возраста тридцатипяти-с-хвостиком с пергидрольными волосами и боевым раскрасом на лице. Облачал пышную фигуру почему-то махровый халат, пурпурный, с огромными чёрными иероглифами. Другая, слева, выглядела с претензией на эпоху модерна. Впрочем, морщиниста она была настолько, что, похоже, в ту самую эпоху и родилась. Сухонькое от старости тельце обтягивало бархатное изумрудное платье в пол с воротником-стойкой. Волнистые, на удивление не растерявшие густоты седые волосы ручьями бежали по плечам. Спину пенсионерка держала аристократично, но вот бело-серую папиросу жевала в зубах, как заводской грузчик.
  Тётка в халате приглашающе похлопала рядом с собой по наре. Я присела на краешек: жёстко. Старушка улыбнулась, но её большие тёмные глаза остались печальными, отчего выражение лица получилось каким-то трогательным и растерянным.
  - И чьто же такое милое создание натвогило?
  - Обвиняют в убийстве, - пролепетал мой пересохший рот.
  - О, глядите, мама, у нас тут клуб по интересам!
  - Хм-хм-хм, - издала смешок бабушка, не вынимая курева.
  - Вы здесь по той же причине? - изумилась я.
  - Ага, вторые сутки кукуем, ждём, пока менты разберутся, кто же из нас с мамой Давидушку кокнул, - весело отозвалась моя соседка.
  - Как задорно вы об этом говорите, - нервно усмехнулась я.
  - Мой сын, Давид, был позогом нашей семьи, - затушила аристократка бычок. - Ума не пгиложу, как в семье пгофессогов могло выгасти такое. Даже я, евгейская мама, от него отплевалась. Хвала Яхве, что кто-то избавил от мучений нас с Галиной.
  - Галина - это я, - пояснила "торгашка" и указала на собеседницу: - а это моя свекровь, Авигаиль Рахамимовна.
  - Вобсче-то, я Авигаиль-Бат-Шева Гахамимовна, - с достоинством поправила дама, - Авигаиль означает "мой отец - гадость"... Э-э, то есть не гадость, а...
  - Радость, мама, - пришла на помощь Галина.
  - Именно это я и хотела сказать, спасибо, догогая, так вот. Бат-Шева означает "седьмая дочь". А отца моего, у коего я и в самом деле седьмая, звали Йегахмиэль-Гахамим. В семидесятые годы мне пгишлось пегеехать сюда, в эту стгану. Коллегам по габоте было сложно выговагивать Авигаиль-Бат-Шева Гахамимовна, вот я и сокгатила имя.
  - Да, так действительно намного легче, - неожиданно рассмеялась я.
  - У вас очень запоминающееся имя, мама! - поддержала Галина.
  - А я просто Дуся.
  - А я просто Галя.
  - А я просто Авигаиль-Бат-Шева Гахамимовна, - засмеялась бабушка.
  Мы болтали и смеялись, наверное, до середины ночи. Камера по иронии судьбы находилась в подвале, втором за день злополучном подвале. Окна, естественно, не было, вся электроника отбиралась ещё на КПП, а свет здесь не выключали. Так что точного времени никто из нас не знал. Женщины попались с чувством юмора. На все поведанные мне неурядицы они махали руками и даже на шконках не падали духом. Их настроение передалось мне. За разговорами о жизненных перипетиях я немного успокоилась. Появилась уверенность в том, что некий эксперт обязательно докажет мою невиновность.
  Наговорившись и заклевав носами, мы пожелали друг другу спокойной ночи. Я забралась на верхний ярус нар и младенчески заснула, быстро и с лёгким сердцем.
  Ещё до завтрака свекровь с невесткой попросили на выход. Мне искренне не хотелось с ними расставаться.
  - Надеюсь, вас позвали, чтобы отпустить, - сказала я, обнимая женщин.
  - В любом случае, спешить некуда - уже не нужно готовить завтрак Давочке, - грустно улыбнулась Авиагиль.
  Я всё ожидала, когда дверь откроется и для меня. Но напрасно. Тяжёлая створка оставалась закрытой весь день. Вечер. Ночь...
  На завтрак в "кормушку" просунули алюминиевую посуду. В плошке валялись две тощие кильки и жижа из перловки на воде, в кружке с кипятком плавали три чаинки. Как я ни хотела есть, а так и не смогла втолкнуть в себя кушанье, ограничилась лишь подкрашенной водицей. В обед меню повторилось. На этот раз я уже осилила три ложки месива. Зато ужина ждала с нетерпением. Однако вместо ожидаемой каши в окошке появился целлофановый пакет.
  - Передачка, - рявкнул голос по ту сторону двери.
  - От кого? От родителей? - обрадовалась я.
  - От Деда Мороза, - гаркнуло в ответ.
  "Кормушка" лязгнула, я раскрыла "подарок". Внутри обнаружился нарезной отрубной хлеб, тоненькие кружочки "Любительской" и с полкило шоколадных трюфелей. Всё по отдельным пакетикам, а конфеты без обёрток. Я накинулась на яства. Ещё никогда бутерброды не казались столь вкусными! Но кто же этот добрый Дедушка Мороз? Мама никогда не покупает никакого хлеба кроме самой обычной буханки. В нашей хлебнице он просто прописался. А тут отрубной, продающийся уже нарезанным. К тому же мамочка не режет продукты так тонко и красиво. Чем шире ломоть, тем вкуснее, по её мнению, а красота в блюде и вовсе не важна - всё равно в желудке перемешается. А ещё она как никто знает, что я не люблю шоколадные конфеты и сладкое в целом. Выходит, передачка от Ленки? Но подруга тоже в курсе моих гастрономических пристрастий. Хотя, может, она просто решила подсластить мою участь? Господи, когда же я их всех обниму?..
  Без Авигаиль и Галины было невыносимо тоскливо и страшно. Сокамерниц ко мне всё не приводили, от одиночества и неизвестности хотелось лезть на стену. Спустя какое-то время после ужина я поняла, что на воле уже скорее всего ночь. Охватила настоящая паника. С полной роящихся мыслей головой я то металась от стены к стене, то покачивалась, сидя на жёсткой постели. Кто убил тебя, Рада? За что? Ревновал тебя к Эдику? Или Эдика к тебе? "Так не доставайся же ты никому!", - вспомнился крик Лёни... В какой-то момент, чтобы не сойти с ума, я стала размышлять вслух. Так мне казалось, что нахожусь в конуре не одна. Или это как раз и есть верный признак сумасшествия?
  Да уж, деньги и впрямь до добра не доводят. Польстилась ты, Душечкина, вчера на эту треклятую свадьбу, а ведь смогла бы прожить без этих шести тысяч рублей. Жадность сгубила кошку. Хотя в данном местечке уместнее вспомнить о загубленном фраере. Кстати, мне так и не заплатили. Да и скоро ли мне понадобятся ассигнации? Что ждёт завтра? В пору молиться, но я к своему стыду не знаю ни одной молитвы. И сигарет нет...
  

Глава 4

  
  Вторая камерная ночь, ночь, полная отчаяния и лишённая всякого сна, странным образом закалила. На смену паники и трусости пришли здоровая злость и решимость. Во всяком случае, я не припоминаю, когда ещё чувствовала себя столь хладнокровной и бесстрашной. Я буду биться, я отстаю, я докажу! Когда же на завтрак в окошке вновь появился пакет, приободрилась ещё больше. Грубо накромсанная "Докторская" сама за себя говорила, от кого передачка. Значит, мама не бросила свою непутёвую Дусю и обязательно вытащит дочь отсюда. Клара Васильевна Душечкина - феерическая женщина. Не раз, находясь с ней в каких бы то ни было очередях, я убеждалась: маменька из тех, кому везде дадут, подпишут или выпишут всё, лишь бы только она замолчала и ушла. Конечно, я уже предвижу грандиозный скандал длиною минимум в неделю с трагедией всего мира в голосе, литрами валокордина и килограммами валидола. Но за двое суток в казённых стенах я даже успела по этому соскучиться...
  - На выход! - ворвался в уши бас.
  Я приподнялась на лежанке и потрясла головой. Надо же, похоже, сытные мамины бутерброды настолько разморили, что я наконец-то уснула.
  В коридоре я мужественно дала защёлкнуть на руках "браслеты", отметив, что на сей раз их застегнули спереди, а не за спиной. Всё та же тётка, раздевавшая меня позавчера, вернула нашейную цепочку и заколку, сумку же с фотоаппаратом вручила провожатому. Её действия также вселяли надежду, и в машине до следственного комитета я ехала почти успокоенная.
  В кабинете Крутолапова ощупала меня взглядом, задержавшись на лице. Потом молча пододвинула пачку красного "Мальборо" с зажигалкой и поставила латунную пепельницу.
  - Я так плохо выгляжу, что вы мне даже курить разрешите в своём кабинете? - усмехнулась я, поразившись собственному наглому тону.
  Майорша пожала плечами.
  - Я и сама здесь курю, не набегаешься с такой работкой каждый раз на улицу. А выглядишь ты и впрямь не ахти.
  И она достала из ящика стола круглое карманное зеркальце и протянула мне. Я взглянула в отражение и подскочила на стуле: всю физиономию усыпали красные бляшки.
  - Это я?? Господи, что со мной?
  - Ты ж не умывалась двое суток, вот какая-то зараза и пошла по лицу. Ничего, до свадьбы пройдёт.
  Последнее прозвучало, как издёвка.
  - Боюсь, у меня теперь аллергия на свадьбы.
  - А, ну так это свадебная аллергия высыпала, причина найдена, - флегматично отозвалась следователь.
  Рука сама собой потянулась к пачке.
  - Теперь о деле, - тоже закурила Крутолапова. - Ещё раз, с самого начала расскажи мне о происшествии.
  Я подавилась дымом.
  - Ещё раз? Зачем?
  - Порядок такой.
  - Меня теперь через день будут спрашивать об одном и том же? - возмутилась я.
  - Почему? Сейчас последний и всё. Ну, потом, скорее всего, ещё перед судьёй придётся рассказать, если...
  Сигарета вывалилась из пальцев.
  - Перед судьёй? Меня судят? Но я же не убивала! Обвинения ненормальной Потехиной - вот ваши доказательства?
  Инна Вадимовна устало посмотрела на меня.
  - Во-первых, подними сигарету.
  Я выполнила приказ и вжалась в стул.
  - Во-вторых, прекрати истерику. Ты перебила меня, не дослушала, я этого не терплю. Всё придётся повторить, говорила я, перед судьёй, если ты пойдёшь по делу как свидетель, а ты пойдёшь. Понимаешь? Сви-де-тель.
  Я лишь моргала, пытаясь осознать смысл сказанного.
  - Душечкина! - повысила голос Крутолапова. - Тебя отпускают домой.
  - Отпускают? Насовсем? Вы уже нашли убийцу?
  Майорша откинулась на спинку кресла.
  - Сегодня под утро был найден ещё один труп девушки. Убийство совершено тем же способом. Сомневаюсь, что ты обладаешь способностью проходить сквозь стены и смогла выйти из камеры, чтобы расправиться со второй жертвой.
  - Тем же способом? - ахнула я. - То есть в городе завёлся маньяк? Подождите, и он был на свадьбе?!
  Инна Вадимовна замаскировала смешок под прочистку горла.
  - Вряд ли это маньяк. Скорее, кто-то убирает свидетелей.
  - Свидетелей? То есть, он постарается добраться и до меня, раз я свидетель?
  Инна Вадимовна лишь со вкусом затянулась. Я тоже, но лихорадочно.
  - Вторая жертва тоже из гостей? - не успокаивалась я.
  Следователь облокотилась на стол.
  - Вообще-то я не имею права разглашать сведения... Это Анастасия Лагачёва.
  - Анастасия... Лагачёва... Настя... Настя? - подпрыгнула я. - Танцовщица?
  Крутолапова положительно хлопнула длинными ресницами.
  - Мы с ней немного общались в пору нашего с Хмелёвым романа, но потом не поддерживали никаких отношений. На свадьбе она встречала молодожёнов караваем. Не может быть!
  - Почерк убийства идентичен. Лагачёва, как и невеста, скончалась от механической асфиксии.
  - Раду задушили, как я поняла. Асфиксия - это удушение?
  - Обеих не душили руками, если ты об этом. Им надели на голову пакет, обмотали его на шее скотчем, и девушки задохнулись. Мучительная смерть.
  После этих слов женщина печально уставилась в окно. Я потрясённо затягивалась, не ощущая вкуса.
  - Ладно, Душечкина, - шумно вздохнула Крутолапова и раздавила недокуренную сигарету в пепельнице, - сейчас ещё раз побеседуем, подписываешь бумажки и свободна, родители ждут тебя на улице.
  Минут двадцать я отвечала на те же, что и ранее, вопросы, затем оставила несколько автографов.
  - Супрастин выпей, пятна пройдут, - на прощание посоветовала майорша.
  К выходу я неслась, буквально взмывая над лестницами - боялась, Крутолапова вот-вот передумает и зашвырнёт меня обратно в камеру. Впервые в жизни никому - ни Инне Вадимовне, ни на КПП - я не сказала 'до свидания'. Упаси бог от таких свиданий.
  Солнце свободы ослепило. Город с его шумом был таким непривычным, новым, а загазованный воздух неимоверно свежим и вкусным. Какое счастье вдыхать эту отраву, какое счастье стоять на щербатом асфальте! Всё закончилось, всё позади!
  Раздался автомобильный сигнал. Я закрутила головой и заметила на стоянке папин старенький 'Фольксваген'. Ну, что ж, сейчас сравню, где страшнее: в одиночестве в камере или дома с самыми близкими. Я подошла к машине и на какое-то мгновение остолбенела. Тут стоит пояснить, что в силу маминого ревнивого характера право на вход в папино авто имеют лишь две особи женского пола: сама мама и я. Я нахожусь пока за пределами машины, следовательно, дамой на штурманском сидении обязана быть никто иная, как моя родительница. Но это не она! Половину щедро удобрённого бронзатором лица длинноволосой брюнетки скрывала соломенная шляпа с бескрайними полями и искусственным пионом на салатовой ленте. Отец разъезжает с другой женщиной?! Никогда не замечала в папе склонности к самоубийству.
  Стекло чуть опустилось, и незнакомка прошипела неожиданно родным голосом:
  - Бегом, сволочь.
  Ма-ама, любимая мама. Вне всякого сомнения, это она.
  Я нырнула на заднее сидение, папа как всегда спокойно поздоровался:
  - Привет, доча.
  - Доча, - передразнила мамочка. - Это ж надо так опозорить родителей! Убила б!
  - Ну, Кла-аарочка...
  - А что я такого сказала? Да мы из-за этой дочи из дому лишний раз не выходим, а если выходим, то короткими перебежками и при маскараде, чтоб никто нас не узнал и пальцем не затыкал! Спасибо Лиличке, это она посоветовала мне в парике ходить. Она его и привезла.
  - Головной убор тоже тётя Лиля привезла? - не к месту уточнила я.
  - Молчи, дрянь такая!
  - Ну, Кла-аарочка...
  - А как её ещё называть?! Ты бы слышала, как тебя другие называют! - мама соизволила обернуться в мою сторону, и я снова ужаснулась её внешнему виду. - Господи, какое пятно на репутации! Думала, хоть на старости лет спокойно поживу, буду выращивать на даче огурцы с флоксами, и тут такое! Да весь город трубит о том, что ты из ревности придушила невесту своего бывшего! Ты не представляешь, что нам пришлось пережить!
  - Мама, а ты не хочешь поинтересоваться, что мне пришлось пережить? - не выдержала я.
  - Не хочу! Я вообще слышать тебя не хочу! Отца, боюсь, с работы теперь попрут, как мы будем жить? На что мы будем жить, бестолочь?! Господи, ну не твоё это - заниматься фотографией, видишь, что приключилось?
  - Это роковое стечение обстоятельств...
  - Не перебивай, когда мать с тобой разговаривает! Повторяю, фотография - это не твоё. Это занятие для вёртких людей, а твой потолок - сидеть в секретаршах да кофе подавать. Говорила я тебе, говорила? Чего ты, овца набитая, попёрлась к этому холую на свадьбу? Посмотреть на него захотела, соскучилась за год?
  - Мама! Меня пригласила в качестве фотографа на свадьбу Рада, а не Эдик!
  - Тебя развели, как лахудру!
  - Кла-арочка...
  - Тебя подставили! Мы долго всё это обсуждали с Лилей, и вот к какому выводу пришли. Твой этот хмырь подзаборный, без роду без племени, небось, давно задумал прибить невестушку, зная его натуру, не удивлюсь, что в этом для него есть какая-то выгода. Сам придушил, а на тебя, дуру безмозглую, свалил!
  - Да когда убивали Раду, Эдик был далеко от коттеджа, в лесу, этому куча свидетелей! - уже кричала я.
  - Да раскинь же ты мозгочками своими куриными! Тебя специально пригласили на эту свадьбу долбанную, как козу отпущения, попомни мои слова!
  Всю оставшуюся дорогу до дома я молчала. Мамочка же продолжала сокрушаться. На подъезде к дому голос её окончательно охрип и сел, но даже это не помогло, и она чихвостила меня сипом.
  По приезду минут двадцать отсиживались в душной машине. Боящаяся быть затыканной пальцами Клара Васильевна дала команду ждать, пока двор опустеет, но тщетно. Из-за погожего денька все главные сплетницы - бабульки и мамаши с колясками - рассредоточились по лавочкам и уходить совсем не торопились. Мы с отцом умирали от жары и жажды, мама напряжённо сопела и обмахивалась какими-то квитанциями, но была непоколебима:
  - Сиде-ееть!
  И лишь когда пунцовость её стала проступать даже через десять слоёв пудры а-ля загар, маменька сдалась. Шпионским гуськом мы прошествовали к подъезду. Старушки на скамеечке, увидав нас, притихли и сделались нехорошо-загадочными. Вот это вы сейчас наобсуждаетесь, милые дамы! Ревнивая убийца вернулась домой, ай да темка для задушевного разговора, не то что пенсионный фонд корить. Интересно, просочилась ли уже в массы информация об убийстве Насти Лагачёвой?..

  В ванной я долго откисала и драилась мочалкой, как будто бы это могло смыть с меня произошедшее. Обедать не вышла: не хотелось слушать причитания, да и аппетита совсем не было. Просто закрылась в комнате, рухнула в мягкую кровать и, уткнувшись в стенку, натянула тонкое покрывало по макушку. Спать тоже не хотелось. Мысли скакали, словно блохи. Вспомнив про передачку от неизвестного 'Деда Мороза', я подзарядила телефон и набрала Ленку.
  Подруга отозвалась лишь после шестого гудка и крайне изумилась моей благодарности за посылку.
  - Ой, Дусь, ты извини, но я так закрутилась. Ника опять в саду что-то подхватила, а Сашка третий день бухает, вторую ночь сегодня дома не ночевал, я задолбалась уже от такой жизни! Так что извини, что не приходила к тебе на свиданку, или как там это называется.
  - Так значит, это не от тебя была передачка? - опешила я. - От кого же тогда?
  - Ну, не знаю. Слушай, может от Эдика, может совесть у него взыграла?
  - Ты шутишь, наверное? Эдик и совесть незнакомы.
  Пару секунд мы помолчали. Затем я спросила:
  - Лен, что обо мне говорят?
  - Ну... - замялась Поборова, - дочка ректора престижного ВУЗа тронулась от неразделённой любви и кокнула известную танцовщицу, бабу известного бармена.
  - Известную танцовщицу???
  - А ты что, не знаешь, кого уб... Ой, извини, случайно вырвалось. Рада была звездой 'Богемии', ты ж тусила там, неужели никогда не видела её?
  - Тусила, как ты выразилась, я там больше года назад, и тогда Рады ещё не было, это точно.
  - И телик ты не смотришь. А если б смотрела, знала, что она участвовала в "Go-go!", не помню, по какому каналу шло это шоу, по СТС что ли.
  - Точно! - осенило меня. - Недавно же все соцсети пестрели новостями, что наша местная девушка заняла второе место в этом телешоу! Мне ещё в ЗАГСе показалась знакомой фамилия Байлер, но я никак не могла вспомнить, где её слышала.
  - Ну вот, а теперь все соцсети пестрят новостями о тебе, Дуська. Зато в этом во всём есть и положительный момент.
  - Какой же?
  - Тебе теперь фотки не нужно будет обрабатывать.
  И она засмеялась, но, не найдя с моей стороны поддержки, сконфуженно притихла. В этот же момент на заднем фоне мужской голос спросил Ленку, с кем она разговаривает. Спросил тихо, но я расслышала. Подруга голосу ничего не ответила, а в трубку сказала:
  - Дусь, ты извини, мамка зовёт, помочь ей надо.
  - Да, конечно, понимаю. Пока, Ленка, целую.
  - Давай, - торопливо попрощалась Поборова.
  Бедная моя Ленка, как обычно вся в проблемах. Ей не до меня, но я не обижаюсь и всё понимаю. Жизнь у неё нелёгкая. Вечное безденежье, вечно болеющая четырёхлетняя Ника, вечно пьющий Сашка. Да ещё дома бедлам. Четырёхкомнатная квартира подруги напоминает табор. Помимо Ленки с муженьком и дочкой там проживают её родители, бабушка с дедушкой, старший брат с женой и сыном-подростком, средний брат с супругой. Кроме того, Поборовы ещё и страстные обожатели животных. В итоге, жилплощадь с ними делят огромная беспородная собака, ненасытный хомяк, черепаха, попугай, престарелый хромой кот и две ещё погуливающие кошки, время от времени приносящие приплод. Словом, все размножаются и остаются под одной крышей. И как только у Ленки хватает моральных сил всё это выносить? Я бы уже давно чокнулась. Хотя живёт семья вполне дружно, а Ленка почти счастлива. Всегда поражаюсь её оптимизму. Школу не окончила, профессии не имеет, не вылезает на пару с мужем из долгов, но при этом никогда не унывает, не ноет, не жалуется. У Поборовой всегда всё хорошо. Дружим мы с первого класса, а я всё никак не перейму от неё этот дар радоваться мелочам и верить в светлое будущее. Наверное, с этим рождаются. Но кто же тогда приносил мне передачку?..
  Памятуя о словах подруги про соцсети, я набралась смелости и включила ноутбук. Да-ааа уж, рановато я помылась... Не полоскал моё имя в сливной яме только, наверное, младенец. Интернет-газеты, блогеры, диванные критики - все проклинали меня и сочувствовали невинно убиенной Раде.
  "Девушка с фотоаппаратом Дуся Душечкина только прикидывалась душечкой. На сей раз посредственная фотографша действительно удивила. Взяла и замочила невесту своего бывшего прямо на свадьбе! Проверенный источник сообщает, что Дуся год убивалась после того, как Эдуард Хмелёв, красавчик-бармен "Богемии", бросил её, и в конце концов совсем обезумела, ревность застелила ей глаза. Пробравшись каким-то образом на свадьбу Эдика, Дуся выждала момент и задушила несчастную Раду Байлер. Да-да, ту самую Раду Байлер, танцовщицу вышеупомянутого клуба и участницу телешоу "Go-go!". Бедная Рада! Как ей не повезло, что бывшей её избранника оказалась психически нездоровая девица. Душечкина, гори в аду! Рада, помним, любим, скорбим".
  "Душечкина просто обчиталась Дарьи Донцовой! Дуська, читай лучше добрые сказки Пушкина. На зоне!!!"
  "Я худею, дорогая редакция! Вот никогда мне эта дура не нравилась! Фотки дерьмо, так ещё, оказывается, и Донцову читает. Сжечь её! А Радку жаль. Рада, R.I.P. Помним. Любим. Скорбим".
  "Надеюсь, эту овцу психованную засадят надолго! Наконец-то она перестанет нас "радовать" своими бездарными фотками! Линчевать! Рада, ты навсегда в наших сердцах!"
  "Так она же ещё и дочь ректора ДГИТА, Душечкина Богдана Гордеевича. Интересно, а у папки всё в порядке с головой, вдруг это у них наследственное? А то у меня там подруга учится, я начинаю переживать".
  И это лишь капля из цистерны помоев. Подобного содержания были и личные сообщения "Вконтакте". Более тридцати писем от "друзей" и незнакомцев, и почти каждое содержало пожелание сдохнуть. Я не стала их даже открывать, перешла в так называемый френд-лист. Оттуда, как и предполагалось, исчезло несколько десятков фамилий, в основном фотографов. Видимо, коллеги дружно объявили мне байкот.
  В первую минуту захотелось завернуться в одеяло с головой и разреветься. И до этого дела шли не шибко хорошо, а с такой-то славой теперь и вовсе заказов не видать. Ну кто захочет фотографироваться у убийцы? Но потом обуяла злость. Посредственная фотографша! Год убивалась по Эдику! Психически нездоровая девица! Ладно-ладно, господа, вот-вот в Интернет просочится информация об убийстве Насти и меня оправдают, что тогда скажите? Ещё обратитесь ко мне, а те, кто сейчас поливает меня, будет при встрече сопереживать, да поздно будет! Карьера моя не только не закатится - я стану лучшим фотографом этого города!
  Вне себя от злости, я принялась метаться по комнате взад-вперёд. Эх, сейчас бы закурить...
  Зазвонил телефон. Я вернулась в реальность и обнаружила, что стою с тряпкой в руке. Всё правильно, ликвидация пыли меня всегда успокаивала.
  - Дусечка, как твои дела, девочка? - услышала я радушное.
  - Н-н-нормально, - обалдело прозаикалась я.
  - Прекрасно! Рада, что вся эта глупая история позади! Жду тебя завтра как обычно к десяти, не опаздывай, нас ждёт очень много работы.
  - Вы меня ждёте? - не поверила я своим ушам. - Вы меня не уволили, Лариса Константиновна?
  - А с чего бы мне вдруг разбрасываться кадрами? - засмеялась Хлебородова. - Или тебе нужны выходные? Извини, но нет, дорогая, сейчас самый сезон, без тебя я просто засыплюсь. А отпуск ты ещё не заработала, через три месяца только. Так что всё, жду, и без опозданий.
  Шефиня отключилась, а я ещё с минуту пялилась на дисплей. Мне это снится? Меня не только не уволили, но и разговаривали со мной, как с доброй приятельницей? Нет, Лариса Константиновна, конечно, мировая баба, абсолютно не злая, не надменная, но чтобы называть меня девочкой, дорогой... Что происходит?
  
  

Глава 5

  
  Утром я проснулась по будильнику в удивительно позитивном расположении духа. "Свадебная аллергия" на лице бесследно прошла, и чистила зубы я, что-то напевая.
  На кухне глазам предстала привычная картина: маменька с огромной кружкой кофе перед выпуклым экраном старого, гудящего компьютера. Наверняка она как всегда читала последние городские новости и сплетни.
  - Доброе утро, - как могла бодро поздоровалась я, твёрдо пообещав себе, что никакие мамины разговоры не испортят мне настроения.
  - Доброе, - буркнула родительница, не поворачивая ко мне головы. - Чего так рано встала?
  - Я всегда в это время встаю на работу.
  - А ты думаешь, тебя ещё не уволили? Наивная.
  - Не думаю, а знаю. Вчера позвонила Лариса Константиновна, она меня ждёт.
  - Чтобы уволить, - хмыкнула мамочка.
  Я промолчала и занялась чайником.
  - Мы тут с отцом посоветовались... Мы продаём эту квартиру и переезжаем. Жить в таком стрессе, когда все здесь на нас косятся, более невозможно. А тебе самое время начать жить самостоятельно. Сколько ты там получаешь, шесть в месяц? На съёмную халупу как раз хватит. Только ищи жильё подешевле, чтоб на хлеб хватало.
  Я плюхнулась на табурет.
  - Вы меня выгоняете?
  - Если у тебя сегодня каким-то чудом рабочий день, то между делом покопайся в интернете насчёт аренды квартиры или комнаты, - послужило мне ответом. - Вещи твои я так уж и быть соберу, вечером заедешь за ними.
  - Мама, - бросилась я к ней, - за что? Я же не виновата!
  Клара Васильевна не подпустила меня к себе, отстранив рукой.
  - Ты нас опозорила! Сейчас у отца отпуск, но через две недели ему выходить на работу, и что там начнётся, я даже боюсь представить! Матерю надо слушать, связалась с этим проходимцем, вот и расхлёбывай теперь. Всё, баста! Вырастили, выкормили, ты взрослая, живи, как знаешь.
  - Мама, я никого не убивала! Пока я сидела в камере, убили ещё одну девушку...
  - Я знаю, - перебила мама, - но такое пятно на репутации мы не можем простить. Пусть это станет для тебя уроком. Ищи или по интернету, или купи газету объявлений.
  Я лишь отупело хлопала глазами. Происходящее не укладывалось в голове. Меня практически оправдали, какое пятно на репутации? И это прятанье за местоимение "мы". Маме честнее было бы признаться, что это она и только она приняла решение выгнать дочь из дому, а мягкий, бессловесный папа просто как обычно не смог противостоять властной супруге. Так и не позавтракав, я в полном отупении собралась и поехала в "Око".
  Очнулась я, лишь подёргав запертую дверь. Надо же, приехала на целых сорок минут раньше. Делать было решительно нечего. Я обогнула пятиэтажку, в которой размещался магический салон, и с тяжёлыми думами плюхнулась на лавочку у подъезда. Похоже, мамочка настроена серьёзно. Полистав в интернете объявления, приуныла окончательно. Квартиры с более-менее привлекательной обстановкой были решительно не по карману. Даже так называемые "бабушкины варианты" стоили всю мою зарплату, на еду не оставалось. Конечно, на пропитание можно заработать фотографией, но ещё неизвестно, как скоро в свете последних событий ко мне кто-нибудь обратится. Может, меня пустит к себе пожить Ленка? Да нет, там и так ртов хватает. Да и насколько она сможет меня приютить? На пару дней максимум, а потом я и сама сбегу из их дурдома.
  Какой-то стук ворвался в тяжёлые раздумья. Я посмотрела по сторонам и заметила в окне первого этажа Ларису Константиновну.
  - Шестнадцатая квартира, - расслышала я и, кивнув, полетела к домофону.
  За три с небольшим месяца службы я впервые воспользовалась этим "чёрным" входом.
  Спустя несколько секунд начальница уже встречала меня на пороге. Как всегда с безукоризненной укладкой густой тёмной гривы и потрясающим макияжем на красивом, породистом лице. Вот только улыбалась она почему-то теплее обычного.
  - Дусечка, доброе утро, - ласково пропела гадалка, - что-то ты сегодня рано.
  - Здравствуйте, Лариса Константиновна. Да вот, дома не самая приятная атмосфера...
  - Что случилось? - с озабоченным выражением вскинула изящные брови шефиня. - Давай выпьем чайку, и ты мне всё расскажешь.
  Совместное чаепитие? Такого ещё не было.
  На кухне, за круглым столом у окна, сидели двое парней. Ранее мы никогда не пересекались, но благодаря всё тому же интернету я прекрасно знала, кто они. Шатен с модельной стрижкой - короткие виски и объёмный верх, мастерски уложенный на пробор - Марк Цветков, самый высокооплачиваемый цирюльник в Дрянске и по совместительству сын Хлебородовой. Блондин с каре рваных прядей - Дмитрий Женевин, шеф-повар дорогого, модного ресторана "Жареный фламинго" и... возлюбленный Марка. Да-да, отпрыск моей начальницы - гей.
  - Привет, - в унисон и с улыбкой поздоровалась парочка.
  - Привет, - тоже улыбнулась я.
  - Дуся, это мои дети, Марк и Дима, - представила парней Лариса Константиновна, чем повергла меня в изумление.
  - Оба? - глупо уточнила я.
  - Да, - пожала плечами гадалка, усаживая меня на угловой диванчик, - мы живём все вместе, значит, они мои дети.
  - Мамуля бы всех усыновила, её огромного сердца хватит на всех, - улыбнулся Цветков.
  - Марик у меня гуру расчёсок и ножниц, - ответила комплиментом на комплимент мать.
  - И кистей, - добавил сынуля, - я ещё и визажист. И да, без хвастовства замечу, что макияж и причёска от Марка Цветкова способны устроить личную жизнь. Выйдя из моего салона, девчули до дома не успевают добраться - их сразу на свидание тащут.
  - Это правда, - подтвердил Дима, наливая в кружку чай. - Бывает, Марик так нафуфырит какую-нибудь дамочку, что даже я засматриваюсь.
  И все трое рассмеялись.
  - Евдокий, мои мальчики - мальчики только чисто в анатомическом смысле, - без тени смущения пояснила Хлебородова. - Ну, ты понимаешь?
  - Ой, да ладно, мамуля, - махнул Марк холёной ручкой, - говори без этих шарад. Дуся, мы с Мурзиком - пиде...
  - Мурзик - это я, - перебил Женевин и поставил передо мной исходящую паром кружку. - Мурзик-французик, - манерно произнёс Цветков, - или Димитри де Женевье. Так мы прозвали его за то, что он постигал кулинарное дело во французской провинции... Как её там?
  - Франш-Конте, - с приятным акцентом произнёс Дима и заботливо положил мне на блюдце кусок восхитительно пахнущего пирога с ягодной начинкой. - Попробуй, только десять минут как из духовки вытащил.
  В носу защипало. Надо же, абсолютно незнакомые люди так добры ко мне, не то что родители...
  - Димочка у нас шеф-повар, - тем временем довольно продекламировала мать семейства, - именно он ответственен за амброзию в нашем сумасшедшем доме. Балует нас воистину шедеврами. Даже если подаёт бутерброды, то - м-ммм - это изыскано украшенные блюда с причудливыми названиями.
  - Хрен выговоришь, - поддакнул Марк. - Поэтому я говорю проще: бутербродиён де колбасьён с огурсьён.
  - М-да, mon cher, языком тебе ещё нужно позаниматься, - заключил французик.
  - Ну, так позанимайся же, зыза моя, моим языком, - вкрадчиво отозвался парикмахер.
  Я нежданно для себя расслабилась и рассмеялась. И могут же некоторые люди вести себя столь непринуждённо и раскованно.
  - Так что у тебя дома, Дуся? - спросила начальница.
  - А меня из него выгнали.
  Голубки выкрикнули по междометию, а начальница сделала серьёзное лицо:
  - Рассказывай.
  Я поделилась недавним диалогом с мамой. Затем совершенно неосознанно - наверное, потому, что меня наконец-то кто-то слушает и, кажется, сопереживает - извергла всё накопившееся. Вплоть до того, что считаю себя паршивой овцой и никому не нужной. Видок я имела, должно быть, самый жалкий и шелудивый, потому что Лариса Константиновна обняла меня и притянула к себе. Обняла по-матерински тепло, так, как собственная мать меня уже давно не обнимала, и разрыдалась.
  - Не дрейфь, девочка, поможем, - погладила гадалка меня по спине.
  - Поможете? Как?
  - Оставайся жить здесь. А что? Офис-то у нас - бывшая квартира. Смотри, всё, что нужно для жизни, есть: и холодильник, и стиралка, и микроволновка. Диван только заправляй по утрам, ладно? - улыбнулась женщина. - И главным входом с улицы не пользуйся, лучше через подъезд, иначе придётся постоянно ставить на сигнализацию, а потом снимать с неё, замучаешься.
  - Сколько я буду должна вам в месяц? - только и смогла спросить я.
  - Ой, глупая, - мягко улыбнулась Хлебородова. - Платой будет содержание квартиры в чистоте. Протирай пыль, мой полы, поливай растения, в общем, по-хозяйски тут. Зарплату я тебе, разумеется, оставлю, так что с голоду не помрёшь. Кстати, если будут нужны деньги - ну, в разумных пределах, конечно - обращайся. Договорились?
  Не веря в происходящее, я кинулась начальнице на шею:
  - Спасибо, спасибо, спасибо! Лариса Константиновна, конечно, всё будет в идеальном порядке, можете не сомневаться!
  - Ну-ну-ну, задушишь, - рассмеялась благодетельница.
  - Я же говорил, у мамули огромное доброе сердце, - прокомментировал Марк.
  - А по поводу травли в СМИ, так вообще забей, - посоветовала Хлебородова. - Твоя непричастность уже считай доказана, это раз. А два, вот посмотришь, вся эта шумиха только на пользу тебе пойдёт. Если, конечно, ты сумеешь воспользоваться выгодой.
  Я недоумённо уставилась на неё.
  - Ты вообще в курсе, как я превратилась в гадалку?
  Я была в курсе. Хлебородову одни называют не просто тарологом, чьи предсказания всегда сбываются, а экстрасенсом, другие... ведьмой. А всё потому, что трое её мужей по очереди отбыл в мир иной.
  Первый - Глеб Хлебородов - молодой преподаватель техникума, в коем Лара постигала азы товароведения, не прожил после похода к алтарю и двух месяцев. Парня ужалила оса и ещё до приезда 'скорой' тот скончался от анафилактического шока. Второй брак, с отцом Марка адвокатом Львом Цветковым, продлился десять месяцев. Пока его прямо на пороге роддома, куда он приехал в день выписки жены с новорождённым, не настигла коварная молния. У заключительного на сегодняшний день супруга, риэлтора Александра Гусарова, оказалась самая продолжительная совместная жизнь с 'чёрной невестой' - тринадцать лет. В какой-то момент женщина уже начала верить, что злой рок покинул её и с Гусаровым она встретит старость. Отнюдь. Однажды Александр попал в аварию. Никаких серьёзных повреждений, лишь ушибы мягких тканей. Правда, мужчина сильно ударился головой, но от госпитализации отказался. А зря. Не прошло и недели, как бизнесмен скончался - ДТП оставило в голове гематому, повлекшую за собой кровоизлияние в мозг.
  Последняя трагедия принесла Хлебородовой кое-какой счёт в банке, оставшийся от покойного, и лавину сплетен. Кто-то называл её ведьмой, кто-то, отказываясь верить в случайность смертей - убийцей. Поначалу женщина очень переживала, одичала и пряталась от людей. Но потом взяла себя в руки, послала злоязычников по всем известному адресу и решила обратить людские пересуды в плюс.
  В специально приобретённой двушке был сделан мрачный ремонт с обилием непонятных и иногда пугающих атрибутов, а все возможные газеты запестрели объявлениями о потомственной гадалке Ларе.
  Конечно же, Лариса Константиновна никакая не гадалка в энном колене. Однако по Таро и в самом деле способна рассказать как будущее человека, так и прошлое. Этому она научилась сама, от безысходности ища ответы на свои вопросы в картах, гороскопах, астрологии и нумерологии. Решив попробовать, Хлебородова не прогадала. Злая молва давно ославила её на весь город и окрестности, поэтому страждущие повалили в "Око" толпами.
  Как жаль, что начальница не обладает паранормальными способностями - так хочется узнать имя душегуба Рады и Насти...
  - Тоже убийцей некоторые называли, и ничего, - вещала дальше Лариса Константиновна, - посудачат и забудут. Но больше на свадьбы к бывшим, пожалуй, не ходи.
  - Кстати, мы приходили к тебе с передачкой, - сказал Марик.
  - Так это вы!
  - Нет, не мы, - хором ответили геи, и Цветков подмигнул: - какой-то твой поклонник.
  - Поклонник? Мой??? - донельзя удивилась я.
  - О происшествии моментально разнесли все новости, - завела шефиня. - Я позвонила кому надо, узнала, где моя бедолага-секретарь, и мы понеслись к тебе с продуктами. Но на КПП нам заявили, что так поздно - а было всего-то часов семь вечера - харчи не принимают. Даже от взятки отказались, честные. Поэтому мы прикатили на следующий день, с утра пораньше. Но и тут нам отказали, сославшись, что какой-то парень уже опередил нас, а две передачки в день не положено.
  - А имени его вам не назвали?
  - Нет, - покачала головой Лариса Константиновна.
  На пару мгновений мы все замолчали, потом Дима, видимо, из профессионального интереса, спросил:
  - Ma сherie, а чем тебя кормили в этой преисподней?
  - Перловкой с килькой.
  - Фи-иии, - скривился Женевин.
  - Килькиён де трындец! - согласно кивнул Цветков.
  - Так, ладно, давайте лучше о приятном, - засуетилась Хлебородова. - Дуся, ты когда планируешь перевезти свои вещи?
  - Прямо сегодня, если разрешите, после работы.
  - А зачем откладывать? Мурзики отвезут тебя прямо сейчас. У Марика вместительная машина, всё влезет.
  - Да у меня и вещей-то... Но как же работа?
  - Первая запись в час, вторая в четыре. Так что поезжайте спокойно, я пока побуду здесь и со звонками уж как-нибудь справлюсь.
  - Но вчера вы сказали, что работы много.
  - Да, я думала поручить тебе разобрать архив, но коль такое дело... Да и раз уж ты будешь здесь жить, так вообще спешить некуда, потихоньку разберёшь. В общем, давай, езжай, покажи маме, что ты не пропадёшь.
  В отчий дом мы вошли втроём с Мурзиками. По моему рассказу парни уже поняли, какой нелёгкий человек Клара Васильевна, и решили в обиду меня не давать. Никакого, даже предписанного банальным этикетом приветствия никто из нас не удостоился. Маменька лишь спесиво смерила голубков взглядом и кивком подбородка указала на три клетчатых баула, уже дожидавшихся в прихожей. Похвальная оперативность! Похоже, она стала собирать мои манатки, едва я переступила порог. Без лишних церемоний Дима схватил две поклажи, Марк третью, и мы с мамой холодно простились.
  В своё новое пристанище вплыла в анабиозе. Как всю обратную дорогу мои новые приятели ни старались меня приободрить, я до сих пор не могла поверить в чёрствость родной матери. Больше всего хотелось лечь, уткнувшись носом в стену, и попросить не трогать меня неделю. Но тут все, включая Ларису Константиновну, принялись дружно распаковывать мои пожитки. Оставаться в стороне букой было просто неприлично. Чёрт возьми, по сути чужие люди выслушали меня, поддержали, приютили, теперь возятся со мной, оставив свои дела, а я буду тут упиваться депрессией? Свинство! Я подлетела к самому огромному баулу, в нём оказалась вся обувь: от летней до зимней.
  - М-да, даже нищим отдать как-то стыдно, - резюмировал Цветков, двумя пальчиками взяв мои стоковые босоножки. - Душечкина, а ты вообще в курсе, что являешься очень красивой девушкой?
  - Что?
  - Так и думал, что ты даже не подозреваешь об этом, - кивнул цирюльник и произнёс загадочно: - Человек рождается не в роддоме, человек рождается в руках правильных людей. С фамилией тебе повезло, и я сделаю так, чтобы ты ей соответствовала. Сделаю из тебя душечку. А ну-ка.
  И, в мгновение оказавшись за моей спиной, Марк бесцеремонно вынул заколку из моих волос и закопошился в них.
  - Для начала перекрасим ЭТО, - важно произнёс он. - Осветлим, протонируем чем-нибудь тёпленьким. Угу, длина и густота хорошие, можно такого навертеть... А вот от чёлки, малышка, будешь избавляться. С ней ты, извини, как дура.
  - Не знаю, мама всегда говорила, что без чёлки я похожа на лошадь, - буркнула я. Цветков с жалостью посмотрел на меня:
  - О-оо, запущенный случай. Боюсь, без доктора Захарова не выкарабкаемся. Ну ничего-ничего, начнём с малого, поехали.
  - Куда? К доктору? - отпрянула я. - Нет-нет-нет, у меня ничего не болит. Все рассмеялись, а Марик заговорил со мной, как с неразумной детсадовкой:
  - Милая, наверняка ты слышала такое слово - 'имидж'. Так вот, мы этот имидж поедем тебе менять. Пока дело не приобрело размеров катастрофы.
  До меня наконец-то дошла суть разговора.
  - Извини, но чтобы расплатиться за твои услуги, мне придётся работать полгода и при этом ни есть, ни пить.
  - А про деньги никто и не говорит. Давай, рыба моя, в новую жизнь в новом образе!

  ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧИТАЙТЕ НА ДРУГОМ РЕСУРСЕ https://litnet.com/maiya-gordeeva-u1316249 АВТОР ПЕРЕЕХАЛ
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"