Аннотация: Очищение души может произойти тогда, когда ты этого даже не ожидаешь...
Было очень холодно. Асфальт заледенел, все прохожие передвигались крайне медленно и осторожно. К тому же в воздухе повис плотный, молочно-белый туман, придавая сумеркам причудливо фиолетовый оттенок.
- Охренеть какое потрясное время для фотографий. - ехидно произнесла Марина, пытаясь удержать равновесие на ледяной корке.
- Заткнись. Эта дура, моя учительница по художественной культуре, ни черта не сказала про время суток на фотографии. Её проблемы. Это единственный раз, когда я могу сюда выбраться! У меня нет времени! - огрызнулась Настя, натягивая на озябшие руки перчатки.
Обе ковыляли через парк Славы по направлению к Печерской Лавре. Обе были раздражены и злы до крайности. Обе уже успели четыре раза поссориться за получасовую поездку на метро. Всё шло не по плану, у обеих была тяжёлая неделя и нервы натянуты до предела. Они не замечали красоты вокруг: ни покрытых льдом веток деревьев, ни вопиюще прекрасных красок неба, ни мокрых снежинок в расплывчатом свете фонарей - ничего, решительно ничего. Всё казалось им грязным, серым и скучным. В этом убеждении они сходились со всеми прохожими, которые от прикосновения лёгких снежинок к лицу недовольно морщились, и завязывали шарфы потуже и поплотней.
Девушки повернули налево, к боковому входу. На этой улице совсем не было людей, и от этого подругам стало ещё печальней. Ядовито-насмешливый разговор умолк.
И вдруг, повернув ещё раз, они увидели храм. Белоснежный, закутаный в туман и снег так, что не было видно купола.
- Господи. - сказала Настя.
- Твою мать. - сказала Марина.
Им не нужно было даже смотреть друг на друга, чтобы понять, что чувствуют они абсолютно то же самое. Они вступили на територию храма. И хотя плитки, которыми была выложена дорожка, были ещё более скользкими, чем асфальт, девушкам показалось, что идти стало легче.
Они фотографировали друг друга беспрерывно. В воздухе звучал хор вечерней службы и от этого всё вокруг становилось ещё прекрасней, возвышенней, светлей. Они смотрели на освещённую колокольню, на её золотой купол, и им казалось, что всё, что накопилось у них на душе за неделю, за год, да что там - за всю их недолгую, но содержательную жизнь, отмывается тем самым ледяным дождём, в который превратился падающий снег. Им казалось, что с каждой секундой они становятся всё чище. Так редко испытываемая восторженная радость наполнила их до предела, до изнеможения. Странная, пульсирующая, наростающая энергия вливалась в их тела и они почувствовали, будто весь мир лежит у их ног, будто они способны на всё, будто всё им подвластно...
Промокшие насквозь волосы обеих замёрзли, покрылись мелкими гранулами льда, словно алмазной пылью, но они не чувствовали холода. Церковный хор разливался в воздухе всё громче, всё сладостней, и Настя на мгновение подумала, что поняла, что такое священный экстаз. И поняла, кто такой - Бог.
... Возвращались домой молчаливые, со странным, тихим счастьем внутри, с тайной, связавшей их обеих вместе.