Губернатор недовольно оторвался от созерцания бумаг, бросил на посетителя свой коронный, поверх очков, взгляд, каким обычно разглядывал электорат с многочисленных рекламных плакатов, и похолодел. Прямо перед ним вальяжно расположился в кресле человек из ночных кошмаров. Разменяв пятый десяток, один из самых молодых российских губернаторов мог без ложной скромности сказать, что достиг в жизни всего, о чем можно только мечтать. В городе вполголоса поговаривали о губернаторской вилле в три тысячи квадратных метров, построенной на десяти гектарах заповедной земли. Также ходили слухи о том, что он является совладельцем всех мало-мальски значимых областных предприятий. И, по правде говоря, все это было истинной правдой, которую Вениамин Яковлевич особо не пытался скрывать. В конце концов, даже если бы он с хозяйской хваткой, больше похожей на хватку бультерьера, не погрузился с головой и руками в работу местного частного бизнеса, то все равно, обыватели в любом случае приписали бы ему сказочные богатства. Поэтому, здраво рассудив, что, поскольку никто в области не верит в его бескорыстие, то, значит, и нет никакого смысла обманывать ожидания публики. Электорат все-таки.
О другой стороне деятельности господина губернатора - сети отелей в Москве, Праге, Лондоне и на Лазурном Берегу знали только самые доверенные лица. И даже самые доверенные не догадывались о многочисленных номерных счетах в банках Швейцарии и Лихтенштейна. И все было бы хорошо, если бы не эти проклятые сны. Несколько ночей подряд он просыпался от собственного крика, а вчера жена разбудила его, испугавшись страшного зубовного скрежета. Вениамин Яковлевич вставал, доставал из бара бутылку водки, наливал полный стакан и, не морщась, выпивал залпом . И ведь никому не расскажешь. Хорошо американцам - чуть что, пошел к психоаналитику, прилег на кушетку, закатил глазки, да и вывалил ему на голову все свои проблемы. А у нас? С местными врачами даже собственный гастрит обсуждать опасно - через полчаса весь город будет знать все детали губернаторского диагноза. Так что приходится обходиться народными способами.
Итак, в сны первого руководителя области самым беспардонным образом вторгался таинственный незнакомец. Высокий, стройный, в идеально сидящем дорогом костюме, с висками, чуть тронутыми благородной сединой и усмешкой, притаившейся в уголках тонких губ. Он смотрел на губернатора пронзительным всезнающим взглядом и тот чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, которого застал на месте преступления строгий учитель. Вениамин Яковлевич пытался бежать, спрятаться, укрыться, но этот мистический взгляд выслеживал его, как луч прожектора. Незнакомец раскатисто смеялся и тянул к нему необычайно длинную руку, губернатор замирал от ужаса и просыпался.
И вот, человек из ночных кошмаров во плоти, только сменивший строгий костюм на джинсы и мягкий свитер с высоким горлом, сидел в губернаторским кабинете и с едва уловимой насмешкой рассматривал его владельца.
- А... Чем обязан? - многоопытный Вениамин Яковлевич взял себя в руки.
Незнакомец продолжал молча изучать губернатора.
- Простите?
Наконец, таинственный гость разомкнул губы. Его голос был красив и звучен.
- Я, признаться, удивлен, что вы так меня встречаете. Вы меня разочаровываете, Вениамин Яковлевич.
Губернатор нервно снял очки, протер их, водрузил на нос и уставился на собеседника:
- Я, конечно, извиняюсь... Мы знакомы?
- Странный вопрос, - гость казался удивленным. Он наклонился и через стол сказал громким шепотом, - фамилия Чернов вам о чем-то говорит?
- Чернов... - Вениамин Яковлевич перебирал в голове кандидатов на обладание этой фамилией, - Чернов... - он вдруг переменился в лице, - как, тот самый?!
Чернов, прищурив глаза, кивнул. Да, это был он, первый помощник самого... Вениамин Яковлевич вздрогнул.
- Боже мой! А что же так, без предупреждения... Леночка! - завопил губернатор, оторвав зад от мягкого кожаного кресла.
В кабинет вошла, плавно двигая бедрами, длинноногая секретарша. Вениамин Яковлевич сделал неуловимый жест, и не по годам опытная Леночка с ловкостью иллюзиониста выкатила столик, сервированный с версальской изысканностью. Тут радовали взор хрустальные вазочки с красной и черной белужьей икрой, слезились на блюде прозрачные ломтики балыка, дышал теплом мягкий, с хрустящей корочкой, белый хлеб, желтело солнечной стружкой свежайшее сливочное масло. И все это великолепие венчали запотевший графинчик с прозрачной водкой и пыльная бутылка легендарного французского коньяка.
- Прошу вас, - засуетился губернатор, - извольте, чем бог послал...
Но ответом ему был ледяной взгляд.
- Не время. Уберите.
Губернатор подмигнул, и Леночка с той же ловкостью укатила столик.
- Итак... Чем могу?
- Можете. Сейчас, - Чернов взглянул на часы, - двенадцать двадцать восемь. В двенадцать сорок я жду в вашем кабинете всех членов областного правительства. Повторяю - всех.
Обладавший сверхъестественной интуицией Вениамин Яковлевич сразу понял, что события ожидаются самые серьезные, и поэтому начал действовать моментально. Не менее чувствительные министры областного правительства уловили особые нотки в голосе шефа, в результате весь кабинет собрался на три минуты раньше назначенного срока.
Чернов оглядел своим орлиным взором рассевшихся за столом заседаний областных руководителей. А те как будто стали меньше ростом и старались укрыться от этого всепроникающего взгляда, вжимаясь как можно глубже в кресла. Его глаза едва скользнули по лицу губернатора, и тот звериным чутьем понял: "Знает"! Знает все, и об отелях, и об оффшорных счетах, да что там о счетах, о трех любовницах, не считая Леночки - двух здесь и одной в Москве, и о том как неделю назад в сауне приняли лишнего и наговорили столько... Боже, какой дурак, ну кто тебя за язык тянул, забыл в какой стране живешь, потрепаться захотелось, собственную значимость показать? Показал. Вениамин Яковлевич чувствовал, как по его спине стекают ручьи пота.
- Господа! Я уполномочен сообщить вам, - Чернов усмехнулся, - известие, которое может доставить вам определенное беспокойство. Итак, господа, пришло время объявить, что уже три года во всех областях России работают совместные секретные группы, состоящих из лучших сотрудников МВД, ФСБ и Счетной Палаты. Цель этой работы - выявление истинных масштабов коррупции и лиц, ответственных за нее.
В кабинете стояла мертвая тишина. Губернатор жалко улыбался. А Чернов неумолимо продолжал:
- Повторяю, работа проводилась во всех областях Российской Федерации. И результаты оказались поистине шокирующими. Мы ожидали многого, но то, что мы увидели, поразило всех. Это не просто воровство и коррупция. Это тотальное растаскивание и разрушение страны. Это - государственная измена. Нам стало понятно, что речь идет о чудовищном заговоре против России. Мы, как патриоты, просто обязаны что-то предпринять. И меры не должны быть мягкими. Если на вас нападает убийца, его нельзя остановить, просто погрозив пальчиком. Нет, господа. Его остановит только пуля в лоб, - он произнес эти слова спокойно, но с таким выражением, что у всех присутствующих по спинам пробежала ледяная волна, - и мы, господа, просто вынуждены пойти на крайние меры, - Чернов еще раз оглядел притихших министров, - правительство и Дума провели секретное совместное заседание и приняли закон о предельных мерах по противодействию коррупции.
Губернатор громко икнул и все посмотрели на него, словно он таким образом признался в коррупции. Чернов, тем временем, небрежно достал из заднего кармана джинсов сложенный листок, развернул его и зачитал:
- "Считать единственным мерой наказания за факты коррупции высшую меру - смертную казнь через расстрел, который в исключительных случаях может заменяться повешением... Отобрать среди особо доверенных сотрудников администрации честных, порядочных и юридически подготовленных лиц и присвоить им звание народного исполнителя... Наделить народных исполнителей правом единолично рассматривать коррупционные преступления и назначать по своему усмотрению любые виды наказания. Ликвидировать для коррупционных преступлений институты суда, прокуратуры и адвокатуры... Все силовые структуры поступают в подчинение к народным исполнителям". Вот так, господа.
Министр финансов, словно испуганный хамелеон, менял цвет лица с белого на темно-красный. Министр строительства громко и часто дышал, а министр ЖКХ грыз ногти с аппетитом голодной белки. У министра торговли, который титаническим усилием воли сохранял спокойное выражение, под пиджаком сами собой расстегнулись пуговицы на рубашке.
Чернов вздохнул, в его голосе явно зазвучало сожаление:
- И все-таки, господа, лично я считаю, что многие из вас еще могли бы принести пользу обществу... Но решение принято, и я обязан его исполнять. По результатам аудита ваша область вышла на первое место по коррупционным проявлениям. И без показательного урока тут не обойтись... Итак, я уполномочен сообщить вам следующее. Я рассмотрел ваши преступления. Они отвратительны. Вы, господа, вызываете у меня одно лишь омерзение. Вы недостойны жизни, и я приговариваю вас к смертной казни. Всех... кроме одного.
Взгляды окаменевших министров были прикованы к этому спокойному человеку, продолжавшему с ужасающей невозмутимостью:
- Итак, господа. Мы проведем конкурс. Останется в живых тот, кто будет максимально добросовестно сотрудничать со мной в деле борьбы с коррупцией. Что же, господа, я вас готов выслушать.
Чернов уселся, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди.
Медленно поднялся министр спорта. Глаза его горели безумным огнем.
- Ну что, паразиты, доигрались?! Нашлась и на вас управа? Что теперь скажете, гады?
Министр финансов замахал на него рукой:
- Вы, Николай Владимирович, лучше помолчите. Лучше припомните, куда девались средства, отпущенные на строительство стадиона?
- Какой стадион? - глаза спортсмена забегали, - Это куда завезли песок вместо цемента?
- Что? - возвысил голос министр строительства, - Это был лучший в области цемент! Все было по тендеру! А вот кто его свалил на улице?! Бомжи и растащили.
Министр спорта демонически рассмеялся:
- Растащили две тысячи тонн? Сколько же у нас бомжей? А потом продавали на строительных рынках?
- Каких еще рынках? - вступил в перепалку министр торговли, - На рынках все в порядке.
Его прервал раскрасневшийся министр финансов:
- Да бросьте, Пал Палыч! Все в порядке?! Да от ваших рынков в бюджет поступило восемнадцать рублей ноль три копейки.
- А что вы хотите, - огрызнулся министр торговли, - расходы на благоустройство...
- Благоустройство?! - подпрыгнул на месте глава санэпидемслужбы. - да у вас там сплошное окрысение и отараканивание территории. Прийти страшно - грызуны подошвы сожрут.
- Клевета, - отрезал торговец, - Клевета и наветы.
- Наветы, считаете? А сколько вы получаете с аренды торгового места?
- Я? - поразился министр торговли, обиженно мигая честными глазами. - Ни копейки.
- А на какие доходы, вы, уважаемый, себе дворец четырехэтажный отгрохали?
- Я?! А у вас, откуда шесть квартир?
Главный санитар смутился, он был уверен, что, по крайней мере, о трех квартирах, приобретенных в этом году, никому не известно.
- Я...Я...
- Ну, что я-то?
- Оба хороши, - со змеиной улыбкой произнес министр финансов, подхалимски косясь на Чернова.
- А вы, то, Петр Ефимович, - оба противника набросились на него, - а у вас, откуда свой банк появился?
- Какой банк? - фальшиво удивился финансист.
- Как какой? Ваш, ваш банчок-то. И бюджетные денежки вы там сохраняете. Да только там ли они? Может, посмотрим?
- А хоть и посмотрим?..
Через несколько минут в кабинете воцарился полный хаос. Солидные министры остервенело орали друг на друга, Министр ЖКХ схватился с министром торговли врукопашную, а министр социальной защиты, подкравшись сзади, укусил за ухо министра финансов.
И вдруг все замолчали и, как один посмотрели на сидевшего во главе стола губернатора. Всевластного руководителя области было трудно узнать в том трясущемся и раздавленном человеке.
- А вот вы, Вениамин Яковлевич, - ядовито прошипел министр ЖКХ, - думали уйти от ответственности?
- Что?
- А вот и то, - сварливо произнес министр строительства, - думали ваши штучки даром пройдут?
- Алексей! Ты что?! Я же твоих внуков крестил!
- Ну и что же? А сколько я тебе конвертиков переносил. Сейф приоткрой, посмотрим! А на счет твой личный сколько отправил?
- Бога побойся, Алексей!
- Про Бога вспомнили, - вставил слово министр финансов, - а когда собор реставрировали, сколько из бюджета на свои компании перекинул? Забыл, Яковлевич?
- И ты туда же, Петр Ефимович? Да я же тебя в тресте подобрал, когда ты был бухгалтеришкой? А ты?!
Кабинет взорвался. Все, до единого, накинулись на губернатора. Чернов с мрачной улыбкой наблюдал за происходящим. В какой-то момент крики прекратились, министры и губернатор, тяжело дыша, с ненавистью смотрели друг на друга. Стук в дверь прозвучал как автоматная очередь. Министры вздрогнули, а губернатор спрятался за своим массивным столом. В кабинет вошел врач в белом халате в сопровождении двух огромных санитаров.
- Извините, не заходил ли... А, Егорушка, ты здесь?
Чернов вдруг улыбнулся наивной улыбкой и поднялся из-за стола. Врач покачал головой:
- Егорушка, иди сюда, родной.
Чернов послушно, мелкими шажками подошел к нему. Пока санитары облачали "помощника самого" в смирительную рубашку, доктор добродушно объяснял:
- Он на самом деле безобидный... Зуб у него заболел, привезли к стоматологу, а он сбежал. Фантазер он... Наговорит черти чего, и бывает так натурально, у нас, бывало, даже санитары заслушивались, а они-то народ опытный... Вот так пройти куда хочешь может. В Москве как-то к самому Чернову в кабинет зашел. Уж и не знаю, о чем они говорили, да только того через полчаса с сердечным приступом на скорой увезли... Ну, вот и все, оделись. Еще раз извините.
Санитары вывели запеленатого в смирительную рубашку Чернова. Доктор вежливо попрощался и тихонько закрыл дверь...
Через пару дней все вернулось на круги своя. Министры старательно делали вид, что ничего не произошло. Единственным пострадавшим оказался министр здравоохранения, он был отправлен в отставку по общему согласию областной элиты - лучше за психами следить надо, а то разбрелись по городу и честным людям работать не дают.