Нытики были носатые с длинными черными челками и в розовых кроссовках.
- Мне нужно так, чтоб не больно, - сказал один из них Вандербою, вытирая слезы, по содержанию идентичные нафтизину.
На глазах у чахоточных в обтягивающих штанишках слезодавилок Вандербой усадил парня в пыточное кресло с наручами, ввел ему в пропирсингованный рот огромный гофрированный шланг и нажал на кнопку "H2O", предварительно установив уровень на 14 литрах.
- А это, правда, не больно?! - спросил какой-то доходяга.
- Угу, - Вандербой засек таймер. - Это долго, на целый день, и очень приятно. Приходит удивительное чувство наполненности. Предел насыщения и точка невозврата. Запомните, смерть наступает на 14 литрах. Вода вымывает все нахрен...
- Ой, так много!
- Морковный сок убивает дозой в 7 литров.
- Можно мне! можно мне! - закричали суициденты.
"Ну, как им откажешь?!" - улыбнулся про себя альтруист Вандербой.
Нытик со шлангом во рту постепенно становился больше, теряя первоначальную субтильность и, очевидно, стремясь к стати борца сумо.
Никаких гильотин, петель, колов и прочих топорных способов покончить с собой.
Вместо этого: бутыльки со снотворным и противорвотное, ацетон, атропин, боровая кислота и мышьяк. Некоторым Вандербой препарировал желудки, вставлял килограммовый кубик соли и любовался мучениями. Детишки травились с удовольствием, стремясь уйти от мира, где бездомные кошечки и собачки гибнут под трамваями, где так много страдания, и все такое пресное...
В парке, где Вандербой устроил лабораторию суицида, живых становилось все меньше. Черно-розовая ребятня понемногу освобождала вакансии в этом мире. Прощальным гимном звучали для них My Chemical Romance.
Последних оставшихся в живых Вандербой решил прикончить поувлекательнее: на глазах эмоциональщиков он кувалдой выбил пластмассовые зубы игрушечной панде, и тогда слезливая с вечно плывущей тушью эпоха закончилась массовым инфарктом миокарда.
Вандербой утер трудовой пот, расправил костюм супермена и отдернул килт с трилистником.
Тренькнул коммуникатор, и отвратная морда антропоморфного макаронника-сатаниста уставилась прямо на Вандербоя. Обещанные песо за поимку мутанта ему были не нужны, а вот накладки Кобзона, блестяще повторяющие прически лего-человечков, - это совсем другая история...
"Принято, - ответил он Морхольду. - Растлитель студенток Хогвартса маздай..."
Вандербой сел в свой бесконечно любимый "Форд Мустанг", спертый им прямо на съемках "Собачьей работы К-9" (Джеймсу Белуши он дал в глаз, а скулящей овчарке откусил полноса), и отправился в SatanCityPicadilly, где забавные мутанты - помеси итальянцев с виноградными лозами - занимались гнусными делами.
На перекрестке Вандербой отобрал пончики у зазевавшегося громилы-копа, рванул на красный и сбил старушенцию с коляской, из которой мигом выкатилась орда вопящих латиносов-нелегалов.
"Amigos! - закричали они Вандербою. - Don"t living us! Just save us from this sweety gay cops!!
И впрямь - голодные полисмены с дубинками из секс-шопа и елейными ухмылочками тут же накинулись на латиносов, и лишь сбитая Вандербоем бабка, извлекшая из-под юбки огнемет, работающий на мексиканских пряностях, смогла ненадолго этих "gay cops" задержать...
Тридцать три латиноса на заднем сидении синхронно покивали...
Район мутантов был огражден колючей проволокой, по периметру которой перемещались бравые морпехи на скейтах. Морпехи были бравые, но нечистые на руку, и любой сатанист-итальянец за бутылку дешевого красного мог преспокойно выйти из резервации СэтэнПикадилли и войти, ведя под руку распутниц, на 99% состоявших из силикона и термопласта и на 1% - из натуральных материалов, или запросто притаранить оружия, успешно сбываемого на черном рынке. Рынок тот специфический, и под напускным антуражем рэп-начитки, золотых цепей и просторных штанов, на самом деле проворачивались реально черные дела.
Сие лирическое отступление Вандербой рефлекторно сократил до мыслеобраза, поместил в киндер-сюрприз и передал Букле, огромной психоделической расцветки гарпии. Морхольда она знала в лицо, и была добра, ибо постоянно подкармливалась от него всякими непотребствами...
Давать на лапу морпехам Вандербой не стал.
Латиносы предложили очень свежую мысль: зашвырнуть их всех с помощью катапульты через забор, и тогда они, плавно спускаясь на парашютах, начнут огневое сражение прямо в воздухе. Идея была хороша, из багажника выдвинулась даже не катапульта, а требучет, но не хватало одного - оружия.
- А чем пиф-пиф? - недоуменно спросил Вандербой.
- Сантьяго, Сантьяго!.. - закричала толпа нелегалов, и вперед выступил худой угрюмой парень.
- Это наш Сантьяго, амиго! - радостно всколыхнулась толпа. - Сантьяго - гомеопатический маньяк!
Вандербой наморщил лоб, пошевелил ушами и спросил, какая польза от Сантьяго.
- Он нам дать шарики! - возмутилась толпа, негодуя на непонимание Вандербоя. - Мы закидать гомеопатическими шариками плохих! Шарики бум! Плохие брык! Сатанам плохо сделаем!..
...так и получилось.
Катапультировавшиеся латиносы с воздуха стали закидывать гнусных мутантов шариками. При попадании шарики лопались и невозможная смесь из какой-то медицинщины и текилы разлагала тела сатанистов.
"Просто текила круче вина..." - объяснил сам себе Вандербой и автокатапультировался из Мустанга.
Сантьяго, маньяк с бумагорезкой, кромсал итальяшек и органично мутировавшие в них, пульсирующие виноградные лозы, а Вандербой извлек из кармашка килта серую коробочку с надписью "Открой меня, Карлеоне!".
Несмотря на предупреждение, ее открыл Вандербой, и миллиард специально выведенных киноведами жучков, ненавидящих Копполу и Крестного Отца, бросился пожирать итальянцев.
Самый большой сатанист, на которого не подействовала гомеопатия и которому совершенно фиолетово на жучков, напал на Вандербоя, что-то там крича про Мистера Рико, яйца и шеф-повара-евнуха.
Вандербой узнал его по фото.
Собрав энергию ци в большом пальце правой руки, он ударил сатаниста в причинное место. Итальянец напряг диафрагму, разразился арией Паваротти и принялся закидывать Вандербоя тухлой пиццей с моцареллой.
Тогда Вандербой крикнул Сантьяго - тот немедленно располосовал пиццу на аккуратные треугольнички, - и, достав коробку Лего, извлек человечка. У него были руки-рычажки, прямоугольная спина, но самое главное - у него была прическа, идентичная накладке столь любимого итальянцу Кобзона...
- Отдай! Отдай! - высоким голосом заверещал сатанист.
- Не-а, - ответил Вандербой, поджигая Zippo человечка, и добавил. - Я Магомаева больше уважаю...
В отчаянном прыжке итальянец попытался дотянуться до лего-человечка, но сломал руку, напоровшись на вандербоев прием - "монах в шафрановой рясе рукоплещет". Потом ощутил на своей сатанинской макушке "получи по маковке, балбес", а на многострадальных перепелиных яйцах "Бодхидхарма отрывается по полной"...
Сатанист умирал, коптился, и несчастные, совращенные им девушки из Хогвартса, впервые забывались сном без кошмаров.
- Амигос! - закричали латиносы, извлекая из воздуха гитары. Горячие аккорды зазвучали над побоищем в СэтэнПикадилли. - УандаБой, кавальерос ордена Шаолинь, - мы с тобой!..
Офигевшие морпехи жевали жвачку и теребили свою форму цвета глэмхаки. Им тоже досталось гомеопатией Сантьяго.
Сегодня Сатана проиграл, подумал Вандербой и хлебнул текилы за компанию с латиносами.
Вандербой хлопнул одной ладонью и возблагодарил Будду за неожиданно подвернувшийся в багажнике требучет.
И всю последующую ночь в кустах СэтэнПикадилли играли черно-белые рояли...