Аннотация: В 1945 году в бункере Гитлера в сейфе обнаружена секретная папка о связях СС с потустороннним миром...
ОЛЕГ МАНДЖИЕВ
АД НОМЕР СЕМЬ
" ... Зло и тьму победить нельзя.
Тьма непобедима. Несите свет".
Будда
... Завтра меня убьют. Если повезет - убьют послезавтра. Если очень повезет - убьют через несколько дней.
Профессионалы секретных ведомств России и США, килеры международной мафии ищут меня по всем уголкам земного шара.
Три месяца назад ЦРУ и ФСБ давали за мою голову миллион долларов. Мафия добавила от себя еще один. Сейчас моя жизнь стоит вдвое дороже. Смертельный выстрел в Далласе по президенту США Кеннеди обошелся секретным ведомствам намного дешевле.
На сегодняшний день я самая дорогая мишень на планете. Проживи я еще полгода - ставки подскочат до десяти миллионов. Но полгода мне не прожить. Круг сужается. Смерть ломится в дверь.
Три месяца я сплю урывками, бегу из города в город, из страны в страну, прячусь в горах и подземных лабиринтах Москвы, Рима, Санкт-Петербурга и Парижа, но килеры неотвязно идут по пятам. В нашей сверхсекретной группе развивали способности к ясновидению. Две недели назад я почувствовал дыхание смерти. Это была она. Мне ли не знать прикосновение ее ледяной печати?
Я сидел в душном номере гостиницы, и вдруг пропали все звуки - ни шума города за окном, ни клекота воды в отопительных батареях - мертвая тишина. В комнату вкатился ледяной трупный холод, и на несколько секунд я потонул в нем. Одеревенели руки, окоченела спина и легкие, реальный мир растекся и смазался. Я понял: это ОНА. Черная вспышка мелькнула перед глазами, и под левой лопаткой прожгло треугольной болью. Смерть включила хронометр, мгновения бесслышно зацокали, отсчитывая последние часы.
В тот же день я вызвал своего двойника. Это был мой последний шанс. Я пожертвовал двойником, инсценируя самоубийство, и вечером покинул страну.
Сделал две пластические операции, но киллеры не клюнули на эти уловки. Контракт на мое убийство остается в силе.
х х х
В середине мая 1945 года, в бункере Гитлера, в замаскированном сейфе была обнаружена замшевая папка с документами, не относящимися к грифу "Совершенно секретно".
Папка была доставлена самолетом в США и детально изучена. Специалисты дали заключение: под воздействием инфракрасных лучей на листах бумаги проступает скрытый текст. Содержание тайнописи ошеломило даже специалистов ЦРУ. Это был отчет секретных немецких лабораторий о контактах с потусторонним миром. С расшифровкой текста был срочно ознакомлен президент Трумен.
- А существует ли этот потусторонний мир? - задал вопрос Трумен. - Не является ли это провокацией немецких спецслужб?
- Здесь выдержки из записей Циолковского, - директор ЦРУ положил на стол Президента бумаги. - А это высказывания Альберта Эйнштейна, дневники Исаака Ньютона, расшифрованные тетради Лейбница.
- Лейбница?
- В Нюрнберге он был секретарем тайного алхимического общества по изготовлению золота.
- И что же? - спросил Трумен.
- Золото - металл Дьявола, - пояснил директор ЦРУ. - А это руководство по каналу связи с ним.
- С золотом? - не понял Президент
- С Сатаной.
Несколько секунд понадобилось, чтобы Президент переварил услышанное.
- А Ньютон? - в голосе Президента улавливалось смятение. - Он - тоже алхимик?
- И не только, - уточнил директор ЦРУ. - Основываясь на текстах Библии, он математически вычислил дату Второго пришествия Дьявола и дату Страшного суда. Ньютон доказал: во вращении планеты вокруг солнца накапливается ошибка, но какая-то сила свыше периодически корректирует это движение. По убеждению Ньютона, истинная религия была только во времена Ноя, когда люди поклонялись Единому Богу. Судя по дневникам, Ньютон все-таки нашел "философский камень". Вот, - собеседник поискал в бумагах нужное место, прочитал: - запись в лабораторной тетради: "Видел философский камень!"
- И что это за "философский камень"?
- Алмаз
- Алмаз?
- Голубой алмаз неземного происхождения.
- Все эти средневековые поверья...- нерешительно сказал Президент. - Кстати, какую дату Второго Пришествия Сатаны называет Ньютон?
- 2060 год. Примерно эту же дату указывают и современные провидцы.
- Но ведь перед Вторым Пришествием должна произойти всемирная катастрофа.
- Совершенно верно, господин Президент, - ответил директор ЦРУ.- Мы не можем сказать определенно, но косвенные данные говорят о катастрофе.
Теперь Президент молчал почти минуту.
- Вы уверены, что...- Президент был прирожденным оратором, но сейчас долго подыскивал слова, что не ускользнуло от внимания директора ЦРУ. Заминка говорила о том, что Президент чрезвычайно взволнован, хотя умело скрывал это. -... явление действительно имеет место?
- Да, уверен, - твердо сказал директор ЦРУ.
- Ну что ж, держите меня в курсе, - попросил Президент. - Что еще?
- Это все.
Оба собеседника были профессиональными политиками, и, несмотря на кажущуюся обыденность диалога, ясно понимали всю его значимость.
В тот же день Трумен приказал, во что бы то ни стало найти всех немецких ученых, имевших отношение к исследованиям параллельного мира. Но, несмотря на все усилия, результат оказался нулевой. Ученые бесследно исчезли. Спецслужбы США предполагали, что отряд СС уничтожил их вместе с гималайским ламами в бункере Гитлера. Здесь ЦРУ столкнулось со второй тайной Гитлера: какую миссию выполняли ламы? Ученые США пришли к заключению, что гималайские ламы являлись астропсихоаналитиками и вели опыты по изменению энергетики пространства. Изменение энергетики вело к изменению общества, человека, поскольку человек - носитель энергии во временном пространстве. При положительном результате таких экспериментов это давало Гитлеру неограниченную власть над человечеством.
Через полтора месяца в ЦРУ был создан отдел, об истинных задачах и целях которого в Америке знали только два человека: директор Центрального Разведывательного Управления и президент Соединенных Штатов.
В 1947 году сведения об интенсивном исследовании потустороннего мира стали известны советской разведке. Сталин сказал:
- Информация такого рода исходит или от дурака или от предателя. Враги пытаются отвлечь нас от главной задачи - построения социализма. Капиталисты хотят распылить наши силы. Направить их на ложные цели.
Всесильный Лаврентий Берия, возглавлявший НКВД, в тот же день приказал отозвать разведчика в Москву и расстрелять. Однако, несмотря на высказывание Сталина, Берия отнесся к сообщению очень серьезно. Через каналы НКВД резидентам в разных странах были посланы инструкции по сбору информации о сверхъестественных явлениях.
Через семь месяцев на стол Берия легли документы, которые он подверг тщательному изучению. Больше всего Лаврентия Павловича удивили пророчества. Предсказания были поразительно точны и касались прихода к власти большевиков, событиям Второй мировой войны.
"...и выйдут из тьмы два зверя. Один придет из страны снега, и будет у него на одной ноге шесть пальцев, а на второй пять, и лицо, побитое градом. Другой придет из края, куда падает солнце, и будет иметь власть над половиной мира. Два зверя, рожденные тьмой и ослепленные светом... Будут драться они четыре зимы и четыре лета. И победит шестипалый, который пришел из снежной страны. Два зверя - суть большого ЗВЕРЯ, который придет позже..."
Что это? Случайность? Или невидимая сила управляет событиями на земле? Берия тайно заказал свой гороскоп. Он оказался страшен. В ту же ночь составитель гороскопа пропал без вести.
В том же памятном 1947 году по лагерям и тюрьмам прошел необычный шмон. Уже отсидевших не один год физиков, генетиков, биологов, химиков вдруг выдернули из лагерных бараков и осудили по второму разу. Новый приговор всем был один: высшая мера. Однако они остались живы. Их свезли в монастырь, затерянный в таежной глухомани Западной Сибири, подальше от лишних глаз, населенных пунктов и проселочных дорог. Сюда же тайно доставили священников, знахарей и колдунов. По документам Гулага все обитатели таежного монастыря считались давно расстрелянными. И только несколько человек в стране были осведомлены, что эти люди живы и работают лично на Берию.
В монастыре, переоборудованном в лабораторию, никто не знал ни их фамилий, ни имен - только номера. Берия хотел ворваться в потусторонний мир, покорить его, получив тем самым неограниченную власть и невиданную силу над миром материальным. Так в стране Советов была создана лаборатория-призрак. Она не значилась ни в одном документе, финансировалась из неизвестных источников, сотрудники ее давно были вычеркнуты из жизни. Но именно здесь, в этой лаборатории, было экспериментально доказано существование астрального тела. Этим телом являлась душа.
Как ни всесилен был руководитель секретного ведомства, но и он не смог переломить судьбу. Сбылось все, сказанное в гороскопе.
Сведущие люди говорили, что в ночь перед расстрелом Берия метался по камере, кричал, что Тьма предала его, и призывал Бога к мести.
Берию расстреляли, но лаборатория осталась. Более того, она росла, набирала научную мощь, всасывая в себя лучшие умы страны, проникая и подчиняя себе все новые и новые области и направления науки.
Один за другим сменялись кремлевские правители, мучилась и корежилась
страна, рожденная под тяжелым знаком неба, но даже в самые нищенские годы ни один правитель Кремля не решился ограничить финансовые потребности тайной лаборатории. Кто мог устоять перед соблазном обладать могуществом потустороннего мира? Мира, в котором скоплена глобальная информация всех веков, народов и цивилизаций, существовавших на земле.
х х х
Американский спутник-шпион, запущенный с мыса Канаверал, оснащенный секретной аппаратурой, по приказу с земли, изменил направление, приступив к выполнению новой программы ЦРУ.
Изменение траектории спутника было вызвано авиакатастрофами военных самолетов. Расшифровка "черных ящиков" показывала, что самолеты, словно попадая в "черную дыру", теряли управление и падали в пять раз быстрее, чем полагалось при данной высоте и скорости. Оборонные ведомства США предполагали, что столкнулись с новым секретным оружием русских. Однако астрофизики выдвинули гипотезу, что катастрофы связаны с разрывом микрополимерных цепочек, находящихся в составе космических лучей. Разрыв был связан с мощно усилившимся влиянием на космос электроприборов, используемых в быту людьми.
Специалистами ЦРУ была разработана идея создания искусственной "черной дыры" в определенном месте и в определенное время. Это давало возможность уничтожать не только военные самолеты недружественных стран, но и глав государств и членов правительств, настроенных против США. По приказу с земли, самолет терпел катастрофу. Последовавшие за катастрофой правительственные комиссии не смогли бы найти и намека на ракетный удар или взрыв бомбы, следовательно, космический терроризм не вел к международным осложнениям и с точки зрения разведки был абсолютно чист.
В темном космическом пространстве летел стальной шар стоимостью в шесть с половиной миллиардов долларов. Пролетая над территорией СССР, компьютер включил дополнительные приборы. Через мощный телескоп каждые три секунды щелкал сверхчувствительный фотоаппарат, жужжала кинокамера, наматывая отснятую пленку. Сигналы передавались в центр электронной разведки. В доли секунды лазерный луч прошивал многокилометровое пространство, передавая на землю отчетливые снимки. Прибор теплового излучения фиксировал скопления людей, эхолот реагировал на работающие моторы, компьютер рассчитывал их мощность и на пульте оператора срабатывал определитель: танки, тягачи, легковые машины, самолеты, атомные подводные лодки, электростанции. Лазерная аппаратура позволяла оператору прочитать даже заголовок газеты, лежащей на тротуаре Садового кольца Москвы.
На пульте слежения зажглась красная лампочка, загудел зуммер,
предупреждая, что включена вторая система, запрограммированная на полезные ископаемые, и данных, передаваемых со спутника, нет в памяти компьютера.
Одновременно с сигналом зуммера на дисплее возникли параметры долготы и широты, контур берега Каспийского моря, извилистые берега Волги и территория Прикаспийской низменности. Появилась карта, абрисом напоминающая переднюю часть лошади. По экрану побежали строчки:
"Автономная республика Калмыкия. Столица - г. Элиста. Население 325 тысяч человек. Площадь..."
Компьютер выдавал данные о национальном составе республики, правительстве, промышленности, протяженности дорог, расположении аэропортов и вокзалов...
Бегущая строка остановилась, замигала. Это означало, что на сообщение оператору следует обратить особое внимание. Данные, которые выдал компьютер, были равносильны открытию: нефть, бишофит, газ, уран, алмазы...
Оператор Гаррисон нажал клавишу, запрашивая у компьютера более подробную информацию. То, что через секунду появилось на дисплее, привело Гаррисона в величайшее изумление. Калмыкия была отнесена к разряду "тупиковых" республик. Это означало, что несмотря на выгодное географическое положение: выход к Каспийскому морю и Волге, соседство с промышленными гигантами - Ростов на Дону, Волгоград, Ставрополь, огромной территорией, стратегически выгодными границами с Северным Кавказом и Пятигорском, индустрия в Калмыкии не развивалась. Она была сельскохозяйственной республикой, основное направление которой - овцеводство. Калмыкия именовалась главным выпасным полем СССР. Тонкое чутье Гаррисона подсказало ему, что за всем этим кроется какая-то государственная тайна Кремля. Невозможно при таких сказочных богатствах считаться "тупиковой", а значит неперспективной республикой. Это выглядело дико. Что-то здесь было не так. Гаррисон набрал секретный код, запрашивая информационный отдел ЦРУ.
"...По данным разведки с 1957 года территория республики Калмыкия суженым заседанием Политбюро СССР отнесена к разряду "закрытых" и является резервом Министерства Обороны СССР. На территории Калмыкии разведаны и законсервированы запасы нефти и газа, способные полностью снабжать СССР 70-95 лет в потребностях СССР 1963 года..."
Холодная мелкая дрожь пробежала по спине Гаррисона и следом же, словно что-то взорвалось в груди, горячая волна ошпарила лицо, на лбу выступил пот. Гаррисон на секунду закрыл глаза, приводя мысли в порядок, и снова вчитался в текст. Смутная идея, мелькнувшая в голове Гаррисона, стала отчетливой и необыкновенно ясной. В справке ЦРУ ничего не говорилось об алмазах. Сейчас Гаррисон был единственным человеком, который знал о несметных богатствах, лежащих в земле Калмыкии.
Спутник-шпион сделал оборот вокруг Земли и вновь оказался над территорией СССР. На экране компьютера замелькали картинки. Гаррисон испытывал ярость и отчаяние одновременно. В земле лежали миллиарды долларов, теперь уже его миллиарды, но не было возможности добраться до них. Миллиарды лежали на территории другого государства. Более того, они лежали на территории враждебного государства. И Гаррисон понимал, что добраться до этих богатств практически невозможно. Нет, он должен был найти выход, должен. Такой шанс выпадает раз в жизни, и он будет полным идиотом, если не воспользуется счастливым случаем.
Первое, что нужно было сделать, это стереть из памяти компьютера данные об алмазах. Для оператора такого класса, как Гаррисон, это было секундным делом. Потом Гаррисон стер данные о газе и нефти, но вскоре восстановил, вспомнив про справку информационного отдела ЦРУ. Гаррисон нервничал, мысли путались. Он никак не мог взять себя в руки. Женщина, которую Гаррисон любил и до сих пор любит, ушла от него четыре месяца назад к более удачливому и богатому. Через месяц должен был состояться официальный развод, и Гаррисон почти смирился с потерей любимого человека. Она была красива, молода, независима материально и не в меру умна. Он часто ловил себя на мысли: что она нашла в нем? И не находил ответа. Все эти полтора года семейной жизни он был счастлив. Вернее, почти счастлив, потому что эта крамольная мысль, однажды родившись в его сознании, не давала оператору покоя ни днем, ни ночью: что она в нем нашла? Обыкновенный оператор, неделями пропадающий в секретных бункерах мыса Канаверал, не красавец, не миллионер, и еще много, много "не", которые отделяли его от баловня судьбы. В глубине души он всегда знал, что рано или поздно жена уйдет от него. Она слишком умна, чтобы навсегда связать свою жизнь с человеком, не целованным Богом.
И все же, когда она ушла, Гаррисон обезумел. Он натворил огромное количество глупостей, наделал сумасшедшие долги, и если бы не работа, скатился бы на самое дно жизни. Работа была для него всем. Он не мыслил себя без компьютера, без бункера, начиненного аппаратурой. Была. До того момента, когда он встретил будущую жену. Потом она стала главным в его жизни. Сейчас Гаррисон готов был голову дать на отсечение, что вся эта сверхсовременная аппаратура имеет не только высочайший интеллект, но и душу. Компьютер пожалел несчастного оператора. Теперь, обретя богатство, оператор Гаррисон мог вернуть любимую женщину.
Оператор смотрел на экран, но мысли его были заняты другим: как добраться до алмазов? Гаррисон верил в судьбу. Пальцы Гаррисона машинально нажимали кнопки. Он приблизил изображение. Теперь маленькие точки на пыльных дорогах Калмыкии превратились в машины. Сбоку на экране замелькали цифры, внизу побежала строка.
х х х
Машины были военными. На полной скорости они с трех сторон устремились к маленькому, затерянному в степи поселку Яшкуль. Однако в поселок машины не вошли, а обосновались рядом, в двух-трех километрах, окружив плотным кольцом пункт, не обозначенный ни на одной гражданской карте. Здесь, огороженная высоким плотным забором с колючей проволокой, по которой был пущен ток, находилась лагерная зона. Сюда и спешила армейская часть, поднятая по тревоге. В зоне произошло восстание.
х х х
Самой реальной силой в СССР обладала тайная империя, называемая госбезопасностью. Кроме узкого круга посвященных, никто никогда не знал: как формируются ее подразделения, какова ее действительная мощь и какими средствами она располагает.
Перед началом Великой Отечественной войны, по неосторожности одного из видных партийных лидеров, произошла утечка информации, за которой последовали провалы резидентов во многих странах. Восстанавливать разведывательную сеть стоило неимоверных средств, времени и огромного риска.
После этого случая ни один из руководителей секретного ведомства никогда не посвящал в подробности ни руководителя партии, ни членов правительства. Это стало неписаным законом, и руководители партии нарушали его лишь в исключительных случаях.
х х х
В предрассветной темноте натужно и хрипло заверещал телефон. Я не стал чертыхаться и смотреть на часы. Какая разница? Номер телефона знало всего несколько человек, и по пустякам меня тревожить бы не стали. Значит, случилось непредвиденное. Я поднял трубку.
- Час назад в аэропорту Пятигорска трое угонщиков захватили самолет. Мы ведем переговоры. На борту двадцать семь пассажиров. Среди них женщины и дети. Как твои подопечные? Не подведут? - я узнал голос шефа, полковника Снегирева.
Шеф имел в виду выпускников специального детского дома КГБ. Два года назад я почувствовал, что теряю форму. После непомерных физических нагрузок, психического напряжения, мирная жизнь в Лаборатории расслабила меня. Тело тосковало по специальным тренажерам. С подачи шефа, меня назначили неофициальным инструктором, что давало возможность иногда тренировать ребят и держать свое тело в постоянном режиме. Вообще-то это считалось грубым нарушением. Выпускникам запрещено появляться в детдоме. Никто, кроме моей группы, в которой я когда-то проходил обучение, не должен знать о моей принадлежности к спецобучению. Детдом был одной из самых сокровенных тайн КГБ. Сюда попадали только круглые сироты, прошедшие тщательный медицинский отбор. С четырех-пяти лет начиналась бешеная подготовка, похожая на многократное прохождение кругов ада. Не выдержавших безжалостно отсеивали, но кто выдерживал, становился элитой КГБ. Из этого подразделения формировалась охрана первых лиц государства, выпускникам детдома поручались самые невероятные, самые сложные задания. Они умели делать все.
- Мои? - удивленно спросил я.
- Знаю, знаю, - пробурчал шеф. - Проколов не было. Приезжай. Я послал за тобой машину.
Через полчаса я стоял в кабинете полковника.
- Надо захватить угонщиков. Живьем, - уточнил Снегирев.
- А спецназ что - в отпуске? - в моем голосе сквозила неприкрытая обида. Стоило ли из-за такого пустякового задания поднимать в ружье элитарное подразделение?
- Не можем мы брать спецназ. Они грохоту напустят, а дело очень деликатное. Угонщики не какие-то там примитивные уголовники. Это - ученые. Ведущие ученые наших секретных подведомственных НИИ. Они стояли на пороге открытия. - Шеф помолчал, закончил. - Есть мнение, что открытие состоялось. Оно относится к особым тайнам государства. Ученые пытаются вывезти его на Запад. По оперативным данным, в расчеты и формулы специально введены ошибки, проверить которые нет возможности. Правильное решение у них вот здесь, - полковник постучал себя по лбу. - Медики утверждают, что приемы, используемые спецназом, вызывают стресс. А у этих хебаных ученых тонкая психика. Они не только обосрутся, у них могут начаться провалы в памяти. Последнего допустить никак нельзя. Угонщиков надо взять тихо, интеллигентно, без испуга и нервных срывов. Спецназ этому не обучен. Сведения, с которыми они хотят уйти, стоят миллиарды долларов. На карту поставлен престиж страны и, чего греха таить, ее будущее. Возьми их без звука, сынок, чтобы даже пернуть не успели.
Шеф помолчал, решая: говорить или не говорить до конца, и все же решился:
- Что ты знаешь о программе " Ромашка"?
Я пожал плечами:
- Какой-то новый вид спутникового оружия. Лаборатория "Тюмень 20" нам давала заказ на расшифровку параметров тонких полей ауры, но приборы не улавливают тонкие поля. Мы отказались.
Шеф пожирал меня глазами: знаю ли я больше, чем сказал. Я знал больше, но говорить об этом не стоило. В нашем деле: меньше говоришь - дольше живешь. Над программой " Ромашка" в лаборатории "Тюмень 20" работал отдел военно-космической биологии.
Двойная спираль ДНК содержит информацию о построении белков, так называемый генетический код. Но живой организм состоит не только из них. Существует другая, параллельная программа. Она приходит из космоса через информационно-энергетическое поле. В объемной памяти космоса находится голограмма каждого организма. И по этим чертежам строится все живое на земле.
Программа " Ромашка" была нацелена на создание волнового генератора, способного считывать генетическую информацию с одного существа и передавать ее на другое. Я видел видеокассету с отчетом этого отдела. Ползающее существо, похожее на змею, но покрытое шерстью и с головой кролика. Курица с витыми рогами, птица, обросшая человеческими волосами, лягушка, покрытая перьями...
Волновому генератору дали кодовое название " Непорочное зачатие". Помнится, ученые, как всегда, начали поднимать вопрос о моральной стороне дела, как будто это не они создали " Непорочное зачатие". Вопрос совести обсуждался после каждого открытия, созданного в стенах секретных лабораторий. Секретные ведомства относились к таким дискуссиям, как к вынужденным издержкам. Морщились, но терпели. Морально - не морально. Кого из руководства это интересовало? Земной шар стоял на кончике иглы, балансируя между жизнью и смертью. Человечество могло погибнуть в любую секунду. Морально было бы вообще не создавать человека. Но Бог создал его, и Каин убил Авеля. С того времени убийство стало неотъемлемой частью существования человечества.
От "Непорочного зачатия" до биологического оружия массового действия был один шаг, и группа "Ромашка" сделала его. Каждая раса, каждая национальность обладает присущей только ей частотой излучения. Волновой генератор создавал эффект резонанса, приводящий к физическому уничтожению расы или нации. Проще говоря, из космоса лучом смерти можно за полчаса поголовно истребить любую нацию на земном шаре, без жертв среди остального населения. Ходили слухи, что два месяца назад с космодрома Плисецк должны были вывести на орбиту биоизлучатель "Возмездие", в памяти которого заложены параметры частот всех известных на земле рас и национальностей. Однако случилась непредвиденная задержка. Один из узлов биоопределителя дал сбой, а у некоторых ученых "Ромашки" началась болезнь религиозного раскаяния. Спецслужбы подозревали, что в среде ученых начался саботаж. В связи с этим началась перетряска остальных лабораторий.
- Короче, - сказал шеф, - машина с твоими подопечными уже в пути. Самолет наготове. Вылетаете с базы. Операция по захвату угонщиков должна пройти без всяких там спецназовских эффектов. За память каждого ученого отвечаешь головой.
Я кивнул. Шеф мог бы мне этого и не говорить. Он был сегодня не в меру словообильным. Нервы, черт их дери. Я поймал себя на мысли: сдает шеф, стареет. И чувство, похожее на жалость, шевельнулось во мне.
- После операции все бумаги, вплоть до конфетных оберток и туалетных рулонов из самолета ко мне на стол, - приказал шеф. - Всех заложников задержать, паспорта, бумаги, записные книжки, одежду - все проверить тщательно. Ну что ты хмыкаешь? Знаю, что говорю прописные истины, но инструкции есть инструкции, я их должен выполнить.
х х х
Через сорок минут самолет оттолкнулся от бетонной полосы и взял курс на Пятигорск. В салоне рядом со мной примостился Дзе. Это кличка. Фамилии и имени его, как, впрочем, и всех остальных, не знал никто. Возможно, попав в детдом в пяти-шестилетнем возрасте, они и сами-то не помнили своих настоящих имен и фамилий. С первого дня обучения каждому давали кличку, и с этой кличкой он жил до выпуска. Никто не знал, на какое имя и фамилию
оформят ему документы, да и важно ли это, если каждый из выпускников понимал: паспортные данные будут меняться не один раз.
Едва только закрылась дверь самолета, зашторили иллюминаторы, Дзе перехватил радиоволну Пятигорского аэропорта. Теперь каждый в группе через свои миниатюрные наушники мог слышать переговоры между аэропортом Пятигорска и угонщиками. Для профессионала очень важно слышать интонацию, прочувствовать едва уловимые, но важнейшие нюансы, чтобы мысленно раствориться в противнике, стать его психологическим двойником, повторить его мимику, движения, частоту дыхания, окружить себя его предметами быта. И тогда поймешь его тайные мысли, скрытые мотивы, его психологию. Это необъяснимо логикой. Это идет на подсознании, на въевшемся в кровь и плоть опыте тяжелых многолетних тренировок. Перед вылетом вся группа прошла лазерный допинг: нервные точки, обостряющие чувства, были проколоты лазерным лучом, включилось внутреннее зрение, и каждый из нас испытывал ощущение легкой эйфории.
Я закрыл глаза. Яркий свет в салоне отвлекал. Едва заметная дрожь самолета навевала какие-то обрывочные воспоминания. Я любил такие минуты короткого расслабления. Твоя сущность, твое "я" разделяется на две половины. Одна напряжена: анализирует, перебирая возможные варианты, отбирает решения. Другая - погружается в прошлое, медлительно и сладко вытаскивая из потаенного, самого сокровенного уголка эпизоды, факты, лица, запахи и ощущения. И вспоминались в такие минуты ни ночные прыжки с парашютом в бушующее море, и ни те жутковатые трое суток, когда я со сломанной ногой полз по выжженной степи, а за мной, по кровавому следу, неотступно шли волки. Из глубин земли карабкался какой-то тонкий живительный звук, а вокруг порхали пестрокрылые кузнечики, и небо было нестерпимо высокое и чистое, и умирать не хотелось. Многое не вспоминалось из тех жестких, балансирующих на грани смерти эпизодов моей короткой, но плотно насыщенной жизни. Память выскребала из щелей другие, казалось бы, совершенно никчемные события, которые вдруг наполнялись отточенной, афористической емкостью.
Детдом, куда я попал года в четыре, разворовывали все, от директора до сторожа. И если жизнь замешана на добре и зле, то от горькой половины этой истины я отхлебал сполна. К шести-семи годам я врезал в сознание первый закон нашего звериного мира: сильный пожирает слабого. Меня били несчетное количество раз, морили жаждой и голодом, сутками держали в темном ледяном подвале, выдавливая каплю за каплей все человеческое, пока не превратили в волчонка. И тогда я понял: в этой поганой жизни выживают только злые и хитрые. И каждое последующее поколение, будет злее, подлее и безжалостнее предыдущего. Это был второй закон, который я запечатал в память. Я привык к боли, научился подавлять в себе страх и голод.
Я зашил в себя твердое и простое правило: не цепляться за жизнь. В самых трудных ситуациях я всегда знал: есть запасной выход - уйти из жизни. И это круто изменило мою дальнейшую судьбу. Как-то раз меня вызвали к директору детдома, но в кабинете оказался совершенно незнакомый мне человек. Он оказался начальником закрытого детского спецприюта КГБ. Эта встреча определила мой путь в секретные структуры государства. Подъем в четыре утра, в три тридцать, а иногда и вообще без сна по двое суток. Слушатель спецприюта обязан был привыкнуть к спонтанному распорядку дня. День или ночь, праздник или будни - значения не имело. Чувства, эмоции отбрасывались. Они были лишним грузом. Нас превращали в машины с заданной программой: рукопашный бой, владение всеми видами оружия, психология террора, психология толпы, квалификация ядов, прыжки с парашютом, бой под водой с аквалангом, системы слежки и охраны, иностранные языки, физиогномика, графология, религия и астрономия, тайные общества и бесчисленное количество специальных дисциплин. Нагрузки увеличивали с каждым днем. И большинство не выдерживало. Их отчисляли безжалостно. Госбезопасность вкладывала в обучение астрономические суммы, которые не снились Гарварду и Принстону. Оставшиеся, проклиная жизнь, кровью и потом отрабатывали эти деньги. Ежедневно, ежеминутно, на пределе человеческих возможностей. Наша школа выпускала не ширпотреб, наша школа выпускала штучный товар высочайшего качества.
Как ни странно, вскоре во мне обнаружились незаурядные способности. В восемнадцать лет я стал Старшим Сводных Групп, что соответствовало армейскому званию майора. В двадцать я защитил кандидатскую диссертацию по методам управления подсознанием, а проще говоря, по зомбированию. Работа была признана перспективной, и вскоре я возглавил лабораторию одного из секретных НИИ КГБ. Непосвященному человеку направление наших исследований показалось бы полнейшим бредом: кто бы мог подумать, что СССР много лет широко финансирует работы по магии, средневековым заклинаниям, контактами с призраками и пытается взломать дверь в потусторонний мир. Библия, Коран, сутры, Тора, Веды и другие древние священные писания стали предметом тщательного изучения. В их древних притчах и иносказаниях крылся ключ к разгадке истины.
х х х
Самолет летел в Пятигорск. Дзе открутил назад пленку радиоперехвата, и в наушниках снова возникли нервные, напряженные голоса.
АЭРОПОРТ ПЯТИГОРСКА: Не надо нервничать. Машины с горючим направляются к самолету. Через пять-семь минут дозаправят двигатели, и сможете лететь. Но вы должны выпустить женщин и детей.
УГОНЩИКИ: Нет.
АЭРОПОРТ: Почему?
УГОНЩИКИ: Мы проанализировали ситуацию. Женщины и дети гарантируют от вооруженного штурма самолета.
Я давно подметил, что природа, наградив кого-то чрезмерным талантом, как бы спохватывается напоследок: а не слишком ли я дала этому человеку? И начинает его урезать во всем остальном. Только вот такие сверхталантливые придурки, изуродованные библейской моралью, могли всерьез думать, что находящиеся в самолете женщины и дети остановят штурм. Сведения, которые ученые пытаются вывезти из страны, стоят миллионы жизней. Они бесценны. Ценность же остальных пассажиров - сомнительна. Мы верим в приказ. Мораль- это химера для чувствительных истеричек и хлипких интеллигентов. Мы захватим этот самолет, чего бы нам это не стоило. Для этого и летит наша группа.
АЭРОПОРТ: Отпустите хотя бы детей. Мы связались с Правительством. Оно
гарантирует...
УГОНЩИКИ: Не говорите чепухи. Если бы мы верили Правительству, то не стали захватывать самолет. Имейте ввиду: у нас "С-14"
АЭРОПОРТ: Здесь находятся ваши родственники. Они хотят поговорить с вами.
УГОНЩИКИ: Дайте нам спутниковую связь со средствами массовой информации ядерных стран. Мы должны сделать сообщение.
АЭРОПОРТ: Нам только что сообщили: сюда вылетает Правительственная комиссия.
УГОНЩИКИ: Дайте спутниковую связь.
Я насторожился. Вакуумная бомба "С-14" была экспериментальной разработкой лаборатории "Тюмень-20". При взрыве вакуумная бомба мгновенно выжигала воздух, создавая искусственную дыру в атмосфере. Это гигантский вулкан, действующий наоборот. В возникшую пустоту, как в мощный пылесос, устремлялось все - многоэтажные дома, деревья, горы, машины, люди. "С-14" обладал гигантской разрушительной силой. Спецназ не имел представления о схлопывающем эффекте сверхсекретного "С-14". Он наломал бы дров.
- "С-14"-сказал я. - У них на борту "С-14". Свяжись с "Тюменью-20": есть ли утечка "С-14"?
Я надеялся, что ученые блефуют, хотя надежда была слабой. Украсть секретную бомбу из лаборатории - дело почти безнадежное. Однако ученые находят самые фантастические варианты. Уж так устроены их мозги.
Через минуту Дзе сделал мне знак, что со мной хотят говорить. Это был Снегирев.
- Утечки " С-14" не обнаружено, - сказал он. Снегирев контролировал все наши переговоры. Значит, обстоятельства были, мягко говоря, совсем хреновыми. - Теперь факты: испытания нового образца "С-14" дали побочные эффекты. Из лаборатории украдены редкие химические соединения. Наши специалисты предполагают, что на борту самолета находится бомба с неизвестными параметрами действия.
Час от часу не легче. Я глянул на часы. В моем распоряжении оставалось тридцать минут. Итак, что мы имеем? Угонщики требовали спутниковую связь. Под этим предлогом можно приблизиться к самолету на расстояние восемнадцати метров. Восемнадцать метров - предельное поле деятельности электромагнитной пушки, оказывающей пятиминутное парализующие действие. Такие пушки с 1978 года были на вооружении отряда личной охраны первых лиц государства. Пушка с таким лучом была и в нашем арсенале. Сомнение вызывала "С-14". Неизвестно, как поведет она под воздействием парализующего луча.
Не зря нам перед каждой операцией лазером раздражали нервные центры. Чувства обострились, голова была ясной, думалось легко, и вроде бы решение созрело. Но какое-то смутное недовольство тревожило меня. Эта тревога возникла вроде ниоткуда, как бы случайно, сама по себе, но я знал, что случайностей не бывает. Случайность возникает от провалов логической цепочки. Я искал причины. И причины, я чувствовал, крылись где-то в подсознании, за гранью логики. Ответ был там.
Мне вспомнились слова полковника Снегирева, сказанные перед вылетом:
- Запомни, сынок, сведения, которыми обладают эти засранцы, НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ не должны попасть в чужие руки. НИ ПРИ КАКИХ. - Он особо подчеркнул это голосом. Понадобилось долгих четыре года, чтобы он снова назвал меня так, как называл нас когда-то в спецдетдоме: сынок. Это было не просто ласковое слово. Полковник давал понять: с этой минуты между нами нет субординации. Мы - снова одна семья. Это значило очень много.
ЗНАК САТАНЫ
Основанный на гнилых болотах роскошный сказочный Петербург, как и было предсказано многими пророками и ясновидцами, стал тем краеугольным камнем, с которого началось строительство великого эксперимента над народами, населяющими Россию. Тысячи людей засасывали в свои утробы вязкие топи, их мертвые тела стали основой для фундамента невиданных дворцов, набережных и дорог, которые своими щупальцами сжали страну, ненасытно требуя крови. Приближая Судный день, питались кровью и все другие столицы мира, но Петербург был особым городом. Он строился в спешке, и согнанные со всех концов крепостные умирали десятками тысяч - от голода и мора, от непосильной работы, под кнутами и батогами надсмотрщиков и бригадиров. День и ночь шли скороспелые отпевания, но смерть была сильнее, и священники не успевали. При закладке города бессчетно преступались законы Бога. Бессчетные души с неотпущенными грехами корчились под громадой города. И никто не слышал ни стона их, ни вопля из-под земли, сочащей кровь и трупный яд: "отпусти, Господи, душу мою!" Не отпускал. И неприкаянные призраки, проступив из-под заболоченной земли, плыли по влажному воздуху Петербурга, питаясь энергией живых, внося в разум смуту, соблазняя людей новым и новым грехом. В самом центре столицы стало модно строить дома с фасадами, украшенными жуткой лепниной: совами, химерами, крылатыми змеями и такими непонятными существами, которым в мире живых и названия-то нет. Мало кто знал, что явились эти слуги Сатаны из Тьмы, и силой, неподвластной человеку, оттиснулись в воображении и памяти архитекторов и градостроителей, чтобы через них навечно овеществиться в камне, и, сидя на фасадах дворцов, пристально следить за каждым обитателем северной столицы. И мало кто знал, что зло, исходящее из людей, не исчезает. Ненависть, проклятие, злоба, зависть, жадность - всю эту черную энергию впитывают в себя жуткие существа, сидящие на фасадах домов, копят до времени. А кто знал - молчал до поры.
Сатана избрал себе этот город, и к приходу его слуги Тьмы спрямляли пути. Сказано в Евангелии: "Тогда все жители города вышли навстречу Иисусу и стали упрашивать Его уйти из их местности". И Бог ушел из этого города, и город был отдан во власть Сатаны. Стали сюда свозить со всех концов мира и мумии, и химер, и сфинксов, и культовые предметы погибших цивилизаций. Разрывались могилы, взламывались крышки гробниц, грабились захоронения. И древние проклятия могущественных жрецов, колдунов и шаманов, вместе с предметами, вырванными из царства Тьмы, прибывали в Петербург и оседали в этом призрачном колдовском городе.
К концу двадцатого века, на разломе тысячелетий, как и было предсказано, над Землей пронеслась комета, и ее огненный хвост опустился на горизонт, нарушив равновесие тяжелой энергетики Востока и Запада, напитанной гнилостными испарениями северных болот. Это был Знак. Земля начала рожать мутантов. Сторож, охранявший кунсткамеру, три ночи слышал, как шевелятся и царапают по стеклу заспиртованные уродцы и чучела мертвых тварей, а в темных и пустых египетских залах Эрмитажа мутными вечерами тонко звенели стекла, поскрипывал воздух, и в старинных каминах сам собой разгорался холодный огонь. В Петергофе родился цыпленок с двумя головами, которого практичная хозяйка и подала на стол гостям. Беззвездными ночами из городских подземелий выплывали серые колеблющиеся силуэты, чтобы покормить живыми крысами каменных химер, выткнувших из фасадов старинных домов свои жуткие морды. Газеты приносили страшные вести: то здесь, то там стали рождаться дети-уроды, а со дна Балтийского моря вдруг всплыл затонувший корабль и перед тем, как снова уйти в холодную пучину, распухшие утопленники страшно кричали, вздымая руки к белесому небу и посылали проклятия живущим на земле.
Нервный и издерганный Петербург накрыла волна черной мистики. В недрах не верящего в Бога общества, как грибы, стали появляться пророки и предсказатели, возникали многочисленные секты, реформировавшие каноны Библии, Корана и священные сутры буддизма.
На разломе тысячелетий и Бог, и Сатана открыли Земле канал связи, и Земля захлебнулась от информации. И не все так просто стало на земле. Смешалось Добро и Зло, и что есть Истина и свобода духа уже не знал никто. Человек, надорвав себя в мучительных поисках выбора, тщательно скрывал испуг. Бог предлагал Царство, но Небесное и после смерти. Сатана же соблазнял владычеством над огромными и таинственными силами, и расстилал под ноги все богатства и царства земные - бери их сегодня, сейчас, ибо Иисус отказался от владения ими. Человеку предстояло сделать мучительный выбор - окончательный и бесповоротный. Как тут не сойти с ума и не впасть в отчаяние.
Люди в стране, по привычке, оглядывались на Москву: как решит столица? Там, в Кремле, виднее. Но столице было не до окраин, она жила своей особой заполошной жизнью. Построенная кольцами, Москва, как удав, медленно, но неотвратимо душила горожан, миллиметр за миллиметром отнимая у них пространство, ежедневно затягивая в подземные воронки метро, секунда за секундой ускоряя ритм жизни, и у москвича уже не было времени оглянуться, остановиться, подумать: зачем и с какой такой высшей целью я так неудержимо несусь к смерти? И есть ли она у меня - эта высшая цель? И правильно ли я живу? И зачем я на этой земле? Не было на это времени. Жизнь в Москве неслась в бешеной скачке, ложные минутные цели высасывали силы, на лицах пропали улыбки, и Москве уже давно перестали сниться сны.
х х х
Верные идеям коммунизма тайные осведомители Комитета Госбезопасности били тревогу: в Москве, Питере, Риге, Каунасе и во многих других городах страны, стали появляться секты сатанистов. Они неудержимо росли и множились. Ленинские заветы уже не привлекали молодежь, она повально уходила в секты и тайные общества. В разветвленных подземных коммуникациях столичных городов устраивались оргии с человеческими жертвоприношениями. В повернутой на тридцать градусов пятиконечной звезде народу мерещился лик дьявола: голова с двумя рогами и козлиной бородой. Необходимо было срочно принимать меры.
КГБ, чутко реагирующий на любые отклонения от норм социалистической жизни, почему-то оставил эти сообщения без внимания. Это было странно. Очень странно.
А по стране расползались слухи. В Каракумах под толщей песка археологи нашли древнее захоронение. Находка вызвала ужас местных жителей, и старейшины местных племен пришли к археологам. Аксакалы требовали не вскрывать гробницу. В ней захоронен человек, убивший сатану - Джадыгу. Легенда гласила, что Джадыгу мог убить только святой. Но, убив Джадыгу,
святой сам превращался в Сатану, ибо Сатана бессмертен. Молодой служитель мечети, чтобы спасти свой народ, вышел на поединок. Он убил Джадыгу, а потом проткнул кинжалом свое сердце. Мулла завещал похоронить его далеко в песках и никогда не раскапывать могилы, чтобы Джадыга, в которого воплотиться священник, не смог больше появиться в этом мире.
Похоронили муллу не по мусульманскому обычаю, а как завещал молодой священник: двое старейшин тайком увезли его тело в пустыню, и закопав далеко от караванных троп, дали клятву никому не показывать это место и никогда не упоминать его имени.
Археологи вскрыли гробницу и долго смеялись над рассказом стариков. В
гробнице оказался не скелет человека, а кости шакала и козлиный череп. Ученые хотели повезти находку в аул, чтобы народ убедился в религиозном обмане, но поднявшаяся вдруг песчаная буря разметала кости, а ученые, по слухам, были погребены под барханами. Случай этот давно бы забылся в народе, но на него напластовывались другие необъяснимые события. Все чаше и чаще то в одном, то в другом конце необъятного СССР творилось непонятное, которое в народе издавна называлось чертовщиной. Священнослужители всех основных религий уже много лет были в напряжении. Пастыри знали больше, чем их паствы, и в проповедях священников верующие отмечали появившееся неистовство и тревогу.
На исповеди в Риге, студент медицинского института Мартин, раскаиваясь в грехе, признался католическому священнику, что является членом церкви Тьмы, которая тесно связана с многочисленными отделениями, разбросанными по стране.
--
Сначала мне было интересно, - дрожащим голосом признавался Мартин.
Это была как игра. Тайные собрания, подземелье, факелы, клятвы Сатане, скрепленные кровью, черные мессы. Это тебе не комсомольские собрания, от которых мухи дохнут. Это возбуждало. По спине мурашки, внутри все дрожит. Черное братство. Оргии. Единая семья, где один за всех и все за одного. А потом, потом начали формировать отряды.
- Что за отряды? - спросил священник.
Мартин молчал. Ему трудно было говорить. В Мартине шла борьба. Страх перед Сатаной боролся со страхом перед Богом. Священник это чувствовал и ждал. Тут он ничем не мог помочь студенту, Мартин должен был сам принять решение, найти свой путь к Богу. И Мартин сделал этот шаг.
- Отряды Летучих мышей, - тихо прошептал он. В голосе молодого человека священник чувствовал ужас. Но шаг был сделан, и священник облегченно вздохнул.
- Что было дальше, сын мой? - ласково спросил он.
- Я тоже записался.
- Записался?
- Да
- Что двигало тобой в тот момент?
- Мне хотелось быть не таким, как все. Быть выше других. Сверхчеловеком. Мне обрыдла эта серая нищенская жизнь, где все только и делают, что врут на собраниях, друг другу: какие они счастливые, как все хорошо, а по ночам клянут, матерятся в подушку и напиваются от бессилия что-нибудь изменить.
- А что давали сатанисты? - спросил священник.
- Они давали свободу от вранья. Они не врали. Черное называли черным, дерьмо дерьмом. Извините...
- Ничего, - сказал священник. - Продолжай.
- Нас обучали новым видам борьбы, конспирации, владению оружием и тайной энергией, недоступной простым смертным.
- Оружием?
- Да. На подпольных полигонах. Они находятся под Ригой, в подземных коммуникациях. Это целый подземный город. Мы изучали карате, стрельбу по-македонски. Учились маскироваться и уходить от погони, отрабатывали удары ножом. Занятия проводились очень серьезно. Тогда я почувствовал: это не игра. Мне стало страшно. Летучие мыши формировались и в других городах. Иногда мы съезжались и устраивали соревнования.
- Каково назначение Летучих мышей?
- Исполнение приговора. Были такие списки.
- И что в этих списках?
- Убийство священников, поджоги храмов. Взрывы. Много чего. Вы, святой отец, тоже в этом списке, - едва слышно прошептал Мартин. - Летучие мыши разбросаны по всему миру. Их задача: к приходу Сатаны окунуть мир в страх и порок. Уже детально разработаны планы убийств Римского Папы, аятоллы, главы православия, Далай-ламы и других лидеров конфессий. Убийства вызовут хаос и панику во всем мире. Миллиарды верующих лишатся своих пастырей. Землю окутает страх и ужас. И тогда из Тьмы придет Сатана. Летучие мыши должны спрямить пути к приходу его. Так записано в Евангелии Тьмы.
- Когда намечены покушения? - голос священника дрогнул.
- Этого я не знаю.
Исповедь продлилась два с половиной часа. В тот же день из Риги в Ватикан ушла шифрованная телеграмма. Она была тщательно изучена отделом католической разведки Ватикана, имеющей могучую, хорошо законспирированную, разветвленную шпионскую сеть. Религиозная разведка была создана в средние века орденом иезуитов, распространивших свое влияние по всему миру. Отшлифованная столетиям тайная система Ватикана могла дать сто очков вперед мирской разведке любой страны.
Информация из Риги подтверждалась сообщениями, присланными из Испании и Америки, Португалии, Северной Африки, Китая и Швеции. Об опасности, нависшей над миром, было доложено Папе.
В этот же день Римский Папа по каналам космической связи имел длительный разговор с Саудовской Аравией, Советским Союзом и Индией. Папа поделился своими опасениями с главами ислама, буддизма и православия. Папа знал, что запись этих разговоров через сорок минут будет положена на стол директора ЦРУ и председателя КГБ, однако время не терпело отлагательств. А кроме того, Папа понимал, что борьба со всемирным заговором сатанистов предстоит неимоверно тяжелая, и в таких странах, как СССР, где канонизировано безбожие, борьба с сатанистами возможна только с помощью политического сыска.
х х х
На вечернюю Москву наползали тяжелые плотные тучи. Они плыли низко, подрезав останкинскую телевышку, вращающийся ресторан и почти в самом центре столицы разродились стремительной грозой. Разрубленное сабельными ударами молний с оглушительным грохотом лопнуло потемневшее полотно неба, шипя и брызгая черной слюной, по асфальту змеями заскользили ручьи, слизывая окурки, обгорелые спички и пропитанные бензиновым ядом мертвые листья.
Вполголоса матерясь, в вестибюль общежития элитарного московского института вбежал почтальон, вывалил на стол вечно сердитой вахтерши письма и телеграмму. Телеграмма была адресована студенту пятого курса Масте Санджиеву и пришла из Душанбе.
" Дорогой Маста, - сообщалось в телеграмме. - Свадьба 16. О приезде сообщи. Встретим аэропорту". Подписи в телеграмме не было.
Если бы Маста знал, что в это самое время капитан Егоров сидит перед следователем военной прокуратуры, и ответы Егорова фиксируются датчиками полиграфа, именуемого в народе детектором лжи, действия Масты были бы совершенно иными. Однако он не мог знать об аресте Егорова.
Маста ждал эту телеграмму много дней, но пришла она, как это обычно бывает, не вовремя. В институте шла сессия, оставался последний экзамен. Санджиев обвел в настенном календаре цифру шестнадцать жирным кружком, а телеграмму не уничтожил, как было условлено, а сунул в стол. Это было роковой ошибкой. Телеграмма была шифрованной. Текст ее означал, что Совет Колдунов утвердил кандидатуру Масты для участия во всесоюзном слете колдунов на Памире, и шестого числа следующего месяца ему надлежит прибыть в Душанбе.
Всесоюзное общество колдунов насчитывало около семнадцати самостоятельных отделений. В начале это были разрозненные группы энтузиастов, возникшие спонтанно в разных уголках Советского Союза. Они изучали колдовские приемы и заговоры, древние проклятия и составы знахарских снадобий. Их интересы касались всего, что отвергала официальная наука, но что неискоренимо из века в век жило в народе. Накапливался опыт, проводились эксперименты. Со временем возникла острая необходимость обмена накопленной информацией. Вот тогда и появился на горизонте Жан. Он объединил группы, создал координационный совет. Как он вычислил, отыскал и вошел в контакт с тайными разрозненными группами колдунов на необъятной территории СССР не знал никто. Именно Жан разработал систему конспирации, которая много лет спасала колдунов от пристального внимания секретных служб государства.
Маста состоял членом московского, самого многочисленного и мощного отделения, куда входили доктора наук, профессура, научные работники, студенты и офицеры, среди которых был и слушатель военной Академии капитан Егоров...
х х х
- Вы уж прижмите яйца этому засранцу, чтоб знал, как по блядям шастать, - на прощанье попросила жена капитана Егорова.
Она стояла в дверях кабинета партсекретаря Военно-инженерной Академии. Голос визгливый, истеричный. Лицо злое и мстительное. Глядя на нее, партийный секретарь Академии майор Сенцов подумал: " От тебя не только к блядям, к педерастам убежишь с песней". Но лицо искушенного в административно-партийных играх Сенцова выражало внимание и озабоченность. Он возмущался, сочувственно качал головой, поддакивал, сдвигал грозно брови.
- Да, да, - говорил он. - Вот негодяй! Это ж надо, а? Ну, мы ему покажем. На всю жизнь запомнит. В сортир по струнке ходить будет. Уж это я вам обещаю. Ишь, ходок, понимаешь...
Слова майора женщине понравились. Она выпрямилась и, довольная, шагнула за дверь.
Майор сбросил с лица маску, с ненавистью посмотрел на компромат, который она притащила на мужа и, глядя вслед жене Егорова, прошипел: "с-стерва."
Не то чтобы партсекретарь сочувствовал капитану Егорову или в душе Сенцова шевельнулось что-то, похожее на мужскую солидарность, нет. Майора прожгла внезапная мысль, что и его жена, случайно узнав о любовных приключениях мужа, прибежит к начальнику Академии с жалобой, и тогда все полетит к чертям: и карьера, и солидное положение в военно-партийной иерархии, и вся его сладкая жизнь, которая определена этим положением. Майор Сенцов не страдал сексуальной озабоченностью, но по неписанным законам развитого социализма сама высокая должность как бы обязывала иметь любовницу. Иначе нельзя. В том закрытом обществе, в котором вращался Сенцов, такое сексуальное диссидентство считалось нормой, и на верных мужей смотрели косо. Жизненный закон гласил: святых не бывает, слишком праведный человек опасен. Это или стукач, или полный идиот. Общество, в котором вращался Сенцов, цементировалось отклонениями от официальной морали. Главное - не попадаться. А уж попался - сам виноват, отвечай. "Где твоя хебаная конспирация, капитан? - думал Сенцов, рассматривая компромат на Егорова: фотографию молодой симпатичной девушки. - Учат тебя в Академии, вдалбливают, и - ни хрена". Партсекретарь прочел надпись на обратной стороне: "Дорогому, любимому. Света". И словно ведя внутренний диалог с капитаном Егоровым, произнес возмущенно: "да ты что, капитан, совсем охуел? Чем думаешь? Жопой?
Это ж твой приговор! Ничему ты в жизни не научился. Гнать тебя надо из Академии". Сенцов взял в руки письмо, также принесенное женой Егорова, глянул на подпись: "Наташа"
Чувство зависти шевельнулось в душе Сенцова: "сколько ж баб у него в гареме! Не по чину берешь, капитан, не по чину." Вздохнув, майор Сенцов хотел было отложить в сторону обгорелый мятый листок, но тренированный взгляд выдернул из текста знакомую и пугающую аббревиатуру - КГБ. Рука уже среагировала, застыла в воздухе, и внутри майора все сжалось в комок от предчувствия надвигающейся беды.
"...третий раз одно и то же видение: КГБ вышло на след нашей группы, черный нимб над твоей головой, а по лицам ребят течет кровь. Не к добру эти сны. Неужели кто-то нас предаст? А, может, уже предал? Дожить бы до того времени, когда наше движение выйдет из подполья, а народ будет готов к восприятию знаний, которыми мы владеем..."
Сенцов почувствовал, как острый ледяной штык вошел в позвоночник, парализовав тело, и холодно стало в груди, холодно и мерзко. Он глубоко, со всхлипом втянул в себя пахнущий мастикой и сапожным кремом воздух, и задержал дыхание.
Жалкий, обгорелый, измятый клочок письма придавал всей этой истории совершенно иной, гибельный не только для Егорова, но и для майора Сенцова, смысл. Одно дело измена супружеская и совершенно другое - измена государственная.
В воспаленном страхом воображении партсекретаря военной Академии мелькнули обрывки будущего экстренного партийного бюро и вбивающий в землю по самые уши гневный бас: кто не доглядел, кто прошляпил? Сенцов. Чья политическая близорукость нанесла невосполнимый вред государству? Опять же его, партсекретаря Сенцова. Не доглядел, не распознал, не учуял врага теперь уже бывший коммунист, бывший партcекретарь, бывший майор Сенцов. Вся жизнь, вся карьера, все к чертям.
Сенцова бросило в жар. Забыв про платок, вытер выступившие на лбу капли пота рукавом кителя. Мысли путались, слова куда-то улетучились.
- С-суч-ченок... Ну, сученок, - только и смог выдохнуть Сенцов.
Первой мыслью Сенцова было уничтожить документы или, по крайней мере, обгорелый остаток письма, но выработанная за долгие годы работы на партийном посту осторожность сыграла с Сенцовым злую шутку.
" А что, если это провокация, и эта баба никакая не жена капитана, а подстава Виталия Ильича из особого отдела? " - подумалось ему.
В Академии ходили слухи, что некоторые сотрудники особого отдела делают себе карьеру, устраивая хитроумные ловушки, в которые попадались потерявшие бдительность офицеры. А последнее время Сенцов ловил на себе пристальный и неуютный взгляд Виталия Ильича, и сделал заключение, что в особый отдел поступил сигнал на Сенцова. Недоброжелателей у Сенцова хватало и поводы для сигнала тоже нашлись бы. Вобщем, уничтожать клочок письма было нельзя. Как ни крути, нужно сообщать в особый отдел.
Через несколько минут он вручил Виталию Ильичу папку и молча ждал, пока лейтенант изучал материалы. Особист закончил чтение, поднял тусклый безжизненный взгляд на майора:
- Личное дело капитана Егорова ко мне на стол.
х х х
В тот же день капитан Егоров был срочно командирован в Североморск на базу атомных подводных лодок, но до Североморска не доехал и даже не выехал из Москвы. Его арестовали в подъезде дома, где он жил, и отвезли в следственный изолятор Главного Разведывательного Управления Министерства обороны СССР. Через полчаса туда привезли и жену Егорова. За квартирой было установлено наблюдение, домашний телефон включен на прослушивание.
Такая спешка определялась двумя обстоятельствами: истекал срок ультиматума, предъявленного учеными-угонщиками в аэропорту Пятигорска. В биографии Егорова прослеживался четкий след контактов с предателями Родины. Два года назад капитан Егоров участвовал в строительстве дополнительного здания лаборатории "Тюмень 20", в котором был создан и опробован волновой генератор "Непорочное зачатие", способный уничтожать людей выборочно: определенной нации или расы. Ученые же, создавшие это секретное оружие, захватив самолет, сидели теперь в аэропорту Пятигорска с вакуумной бомбой "С-14" на борту и требовали вылета за пределы страны и контакта с представителями средств массовой информации иностранных государств. Пока носители государственных тайн не вырвались за границу, а "С-14" не приведена в действие, необходимо было выжать из Егорова все, что он знал. Полусожженная записка, Егоров, ученые, украденные государственные секреты - за этим четко просматривалась разветвленная шпионская сеть. Давно у Главного Разведывательного Управления не было такой крупной удачи. Одним мощным ударом можно было прихлопнуть всех и сразу. Время поджимало. Руководство ГРУ торопило следственный изолятор. Однако первые часы допроса ожидаемых результатов не дали. В начале третьего часа капитану Егорову впрыснули в вену эликсир правды. Ответы его фиксировались датчиками детектора лжи.
х х х
В соседней комнате другая группа следователей допрашивала жену капитана Егорова.
- Отвечать! Быстро. Не раздумывать! Кто звонил? Кто приходил в гости?!
Следователь с первого взгляда определил, что жена капитана Егорова не искушена в допросах, женщина недалекая и, судя по всему, мало что знает, но именно вот эту малость надо было выдавить из нее быстро и эффективно, не дав опомниться, схитрить, утаить. Поэтому следователь, как говорится, брал подопечного голосом на первый испуг. Слова выкрикивал резко, отрывисто, зло ударяя ладонью по столу.
После каждого удара Катерина вздрагивала всем телом, ошалело смотрела на следователя, от страха не понимая, о чем ее спрашивают. Наконец сползла со стула, словно волчица в минуту смертельной тоски, задрала голову к потолку, завыла не тенором, и даже не баритоном. Катерина завыла крепким мужским басом. Видавший виды следователь опешил, и крик его застрял на полуслове.
- А-аа! - выла Катерина. - Рази ж я виновата?.. Чего вы меня-я?.. Рази я виновата, шо он блядун, а? Рази ж он говорит, куды ходит? Рази ж он мне говорит чо?
Однако следователь быстро пришел в себя, грохнул кулаком по столу:
- Сидеть!
Катерина обрубила крик, нашла задом стул, молча взгромоздилась на него, осторожно покосилась на следователя.
- Чего орешь? Чего орешь? - налегал следователь. - Тебя бьют или гадюка в штаны заползла? По делу говори: кто приходил, звонил? Имена, адреса, фамилии, приметы... Ну, припоминай, припоминай, не крути.