Кто он и откуда никто не знал. Просто появился в один день на площади в Городе и все. Такое чувство, что он всегда тут был, его никто не видел, а тут вдруг заметили. Вырос как гриб после дождя.
А город, то этот, был не прост, ох как не прост. Нет, сам то городок был как раз прост, как и все подобные города, - маленький, тихий, пара улиц, одинаковые дома, лавка - все как везде. Но в давние времена наложили на Город проклятие. И проклятие висело над ним до сих пор.
Давным-давно этот город был красивым и зажиточным. Хорошие люди жили в нем, они любили праздники и веселье. После честного труда, почему б и не погулять? Были они добры и приветливы. Трудились на благо родного города и жили, не тужили. Да, только всем известно, - деньги до добра не доводят. Стали люди вдруг жадными, подозрительными. Они стали закрывать двери, что никогда раньше не делали, ставили решетки на окнах и высоченные заборы перед домами. Злость и жадность поселилась в их душах. Они заводили собак, чтоб травить непрошеных гостей. Странники обходили город стороной, хотя раньше их тут ждал приют и ужин. Ожесточились горожане. И это сгубило их.
Одним днем зашел в город пилигрим - монах, странствующий по городам и проповедовавший учение Всеобщей любви. Но кому нужна любовь в этом городе? Монаха выгнали, спустив на него собак. Он бежал от собак, умоляя людей спасти его, но люди смеялись и подбадривали собак. Тогда монах остановился. Остановились и собаки, резко, словно налетев на стену. Монах повернулся к горожанам, что смотрели на бесплатное зрелище. Праведным гневом горели глаза монаха. "Будьте вы прокляты! - сказал монаха. Проклинаю вас бессердечные люди! Будете вы жить с камнями вместо сердец. Жить до тех пор, пока камень не сможет полюбить!". Ушел монах, роняя слезы, жалея о своем поступке, жалея этих запутавшихся людей. А люди? Люди посмеялись над этим ненормальным!
И, правда, зачем им любовь? Любви достойны только деньги и богатство, а эту любовь не выжечь из их сердец. Так и стали жить эти люди, без любви, без жалости, без сострадания. И не особо тяготились они проклятием. Вот только дети рождались с пустыми глазами, и рано старели женщины, умирали плохо люди, с болью и муками. Но это ж мелочи. Не обращали они на это внимания. Прошло много лет такой жизни - не жизни, прежде чем появился бродяга.
Бродяга как бродяга. В старых одеждах, латаных, вытертых. Седой, но с молодыми, веселыми, карими глазами, светящимися теплом и лаской. Таких глаз не было в Городе, горожане ходили с пустыми глазами, мутными и ничего не выражающими. Странный был бродяга. Хотя возможно это только казалось, и был он, как и все ему подобные, кроме разве одной детали. Бродяга танцевал. Танцевал всегда и везде, без музыки и под музыку, для зрителей и просто так, в мороз и жару, он просто танцевал.
Сначала с ним поступили, как и со всеми путниками, что приходили через город до него. На странника спустили собак, это стало любимым развлечением у горожан - травля бродяг. Но в этот день горожан ждало разочарование - зрелище не состоялось! Собаки, спущенные с цепей, с лаем бросились на бродягу. Но тот не выказывал и тени страха, лишь спокойно смотрел на собак, и начал плавные движения неизвестного танца под такт музыки неслышимой ни для кого, кроме него. Собаки сначала приостановились, застыв, они смотрели, как бродяга танцует перед ними. А потом вдруг злобные псы, словно щенки, стали прыгать возле бродяги, повизгивая и тявкая. За один миг эти страшные сторожевые псы превратились в милы и ласковых зверьков. После хозяин собак выгнал (зачем они ему такие?), и собаки, не сильно горюя, пристали к бродяге и везде ходили за ним. Это было первое чудо, совершенное в Городе этим странным путником.
В Городе от проклятия больше всех пострадали дети. Их рожали лишь из-за инстинкта воспроизведения. Сразу после рождения детей сдавали в специальный приют на попечение. Там, лишенные тепла, ласки и любви, дети и росли, постепенно становясь нормальными винтиками окружающего их общества.
Возле одного из таких приютов бродяга танцевал чаще всего. Просто танцевал, танцевал для одного зрителя, хотя, возможно, и не знал о своем зрителе.
Однажды Тиль спряталась в кустах у забора от стаи детей, что гонялись за ней и обижали ее. Она сидела в зарослях зелени и плакала. Тиль была странной девочкой, в ее возрасте дети становились, похожи на взрослых, а она не хотела быть такой как все. Потому и угнетали девочку остальные нормальные дети. Она от них убегала и пряталась, вот как сейчас. Но вот она услышала шаги. Шаги не приближались и не отдалялись, как будто человек топтался на месте. Тиль обернулась и пролезла через кусты к решетке забора. За забором танцевал бродяга. Девочка смотрела на него и замирала от красоты его движений.
Он кружил в неизвестном ей танце, отставив руку, а другой как бы обнимая невидимого партнера. Его движения красивы и плавны, как взлетающий лебедь, как волна в реке. Тиль смотрела не отрываясь. Внезапно бродяга окончил танец, слегка поклонился и ушел. А девочка, посидев в кустах и убедившись, что про нее забыли, вылезла из убежища и пошла к себе. Но мысли ее были заняты бродягой, и перед глазами был его необычный танец.
Каждый день приходила девочка к забору, и каждый день там был бродяга, веселый и танцующий свои танцы. Танцы были разные медленные и быстрые. И девочка танцевала вместе с ним.
Сначала она проста начала повторять его движения. Повторяла их в зеркальном отражении, как будто она была партнершей бродяги. Вскоре она заметила, что бродяга знает о ее существовании и повторяет некоторые движения непонятные девочке, он учил ее танцевать.
Интересные были эти уроки. Интересные и странные. Постигая искусство танца, Тиль менялась сама. Менялось ее восприятие. Во время танца все вокруг девушки расплывалось, смазывалось, проступали контуры другого места. И чем чаще и дольше танцевал Тиль, тем четче проступало все, что было скрыто до этого. Она увидела огромный зал, зал полный людей. Необычайно красиво было в этом месте, непохоже ни на одно помещение и место. Зал был с прозрачными стенами. За ними виднелись голубое небо с облаками, и лес с водопадом, в ясный солнечный день, иногда море в час заката. В зале были танцующие пары, играла музыка. Тиль танцевала там с бродягой, хотя нет, не с бродягой - он разительно переменился, исчезли его лохмотья, исчезли седина и морщина. Партнером Тиль был высокий красивый молодой человек, в богатой одежде, лишь веселые глаза, сверкающие смехом и задором остались от того прежнего бродяги. Прекрасно это было! И Тиль уже была не замарашкой из приюта, а красивой статной принцессой, дамой подстать своему кавалеру. Тиль с нетерпением ждала кода внвь окажеться в зале, будет танцевать. Не понятное, неизведанное чувство появлялось у девочки. Она смеялась, веселилась, она была счастлива. Возвращаясь в свой мир, девочка мысленно оставалась в зале. Мир и покой поселялись в ее душе.
Тот мальчик, что обижал Тиль, Вард, он следил за девочкой. Ему было интересно, куда прячется его игрушка. Он подсматривал за ней. И видел как находясь по разные стооны решетки девочка и бродяга двигались необычайно синхронно, так словно они танцевали вместе, и не было между ними ни каких преград и решеток. В начале он хотел высмеять ее занятия. Но странное дело - чем больше он смотрел на девочку, тем меньше ему хотелось издеваться над ней. Наоборот его стало притягивать то, чем она занималась, ему нравился ее танец. Однажды, когда ушел бродяга и Тиль вернулась к сеебе, Вард вышел из кустов, где прятался, и стал повтрорять движения девочки. И не видел как из-за дерева за ним с улыдкой наблюдал бродяга и кивал головой с одобрением.
Тиль научилась попадать в зал, не прибегая к танцу. Просто она вспоминала тот зал, бродягу и очень хотела попасть туда. И перед ее мысленным взором появлялся зал и люди. Вначале она танцевала только с бродягой. Но поняла, что это было нужно лишь для того, чтоб научиться попадать в этот зал. Бродяга был ее проводником и наставником. Она танцевала с ним и дальше. Но все чаще стал привлекать ее внимание молодой юноша ожесточенно танцующий один в глубине зале. Он казался ей злым, и девочка боялась подойти к нему, хотя он ей и нравился. Юноша вроде бы был знаком Тиль, но она не могла вспомнить, откуда знает этого паренька.
Вард постепенно превращался из волчонка - продукта окружающего мира, в нормального, хорошего паренька. Он терял свою жестокость, властолюбие. Уже не принимал участие в жестоких забавах сверстников и не являлся предводителем ватаги молодых висельников. Он танцевал у себя в комнате или в саду, спрятавшись от бывших друзей. И он стал постепенно переноситься в тот же зал, в котором до него оказалась Тиль. Но он был один. И чем добрее становился его взгляд, и разглаживались упрямые складки на лбу, тем больше нравилась ему девушка в прекрасном белом платье. У нее был партнер, но девушка часто смотрела на Варда. Вначале эти взгляды раздражали юного строптивца. Но потом он ощутил, что внимание особы противоположного пола приятно ему.
Однажды бродяга не пришел, Тиль была одна. Она погрузилась в зал, надеясь, что бродяга там. Но и в зале не было ее партнера. Все пары были заняты собой и на девушку не обращали внимания. Только одинокий парень в углу смотрел на нее. Вард подошел в девушке и протянул ей руку в приглашающем жесте. Тиль протянула ему свою руку, и они закружились в танце, плавно и медленно вливаясь в гармонию окружающих пар, музыки и Любви. Новое чувство открылось в отроческих душах. Светлое, прекрасное, гармоничное. Мир стал ярче и светлее, окружающие добрее, но им не было дела до окружающих. Мир каждого из них состоял из двух человек. И каждый был миром для другого! Они узнали друг друга. И бывшая жертва прижалась к своему бывшему палачу, а тот крепче обнял свою жертву, и понял, что уже не сможет с ней расстаться. Забыв обо всем, они были вместе, не в силах оторваться друг от друга.
Ибо это было начало Любви. Молодые люди не знали этого, ведь слово любовь считалось анахронизмом, и многие забыли его. А молодежь и не знала.
И зал этот был залом Возлюбленных. Там танцевали влюбленные, даже живущие в разных местах они были вместе, и ничто не могло быть им преградой, даже расстояние извечный противник любви! Ибо нет преграды для Любви.
Заметив перемены в поведении вожака, его частые отлучки ребята из оравы Варда решили следить за ним. И то, что они увидели в углу сада, пробудило в их первое человеческое чувство - удивление. Они увидели своего бывшего вожака в обнимку с местной дурочкой. И, мало того, они еще и кружились вместе в непонятном ритме. И чем сильнее было удивление, тем яснее звучала музыка в головах мальчишек. Прекрасная чарующая музыка, что звала и проникала в душу, заставляя тело двигаться в танце. Мальчишки попадали в зал, где уже были Тиль и Вард, другие девочки и мальчики из Проклятого города. Музыка достигла ушей многих детей из других приютов, а бродяга был их проводником в мир Любви, Гармонии и Музыки.
Массово пропадать начали дети в приютах. Надзиратели всполошились, ибо не было подобного никогда! Не забота двигала ними, а страх. Ведь кто знает, что будет дальше. Дети понадобятся, а спросят с надзирателей! Обуреваемые страхом, носились воспитатели-надзиратели по приюту, ища детей. И увидели они в саду толпу своих воспитанников. И увидев их, страх еще больше завладел умом воспитателей. Дети кто в одиночку, кто парами танцевали. В полной тишине сада это производило странное зрелище на надзирателей. И они побежали с докладом к набольшим города
В городе реальной властью обладали градоначальник, начальник гарнизона солдат города и несколько самых богатых жителей. Вот к ним-то и побежали воспитатели. Но не все. Часть осталась с детьми. Ведь страх это тоже человеческое чувство, и значит, они услышали музыку Гармонии. И к танцу детей присоединились взрослые.
И вот набольшие города собрались в ратуше для совещания. Ведь поведение детей и взрослых было странным. Эта эпидемия танца охватывала все больше людей, что несло угрозу для состоявшегося уклада жизни города. За то время, что они совещались люди вышли из своих домов и пошли по улицами. Вернее не пошли, а потанцевали. Они шли, плавно передвигаясь в ритме танца. Танцы были разные, у каждого практически свой танец. Но все они складывались в удивительном созвучии, в гармонии между собой. Наверно из-за того, что вела их и причиной этим танцам все же была любовь. Любовь сильнее всего. Она спит в каждом, даже если он проклят. И лишь очень злой человек не почувствует любви в своем сердце! Такой человек достоин жалости!
И вот именно такие люди без любви и без жалости сидели в ратуше и решали, как поступить в таком положении. Им доложили о массовом выходе на улицы танцующих людей. И набольшие решили вывести навстречу горожанам солдат.
Открылись двери казарм, побежали солдаты, разбирая винтовки. Выстроились вместе с офицерами, и пошли навстречу горожанам. Сближались две толпы, упорядоченная и четкая толпа солдат, и хаотичная толпа горожан. Все ближе были они друг к другу, и одна толпа надвигалась все так же, а другая замедляла шаг. Солдаты, видя горожан, их танец, испытали удивление. И как все люди до этого услышали Гармонию! И бросая винтовки, присоединялись к горожанам. И вот против горожан остались лишь мер, полковник из гарнизона и самые отъявленные богатеи. Они растерялись. Впервые он не знали, что же делать.
А люди просто танцевали. Все вместе бывшие воспитанники и воспитатели, заключенные и солдаты. Все танцевали кроме кучки растерянных людей, бывших властителей города.
Первым понял, что все рухнуло тот человек, что спускал собак на бродягу. Он понял, что мир не будет как прежде, что все к чему привык, ушло. Человек подбежал к валявшимся солдатским винтовкам, схватил одну из них и выстрелил в толпу! Больше ему не дали сделать выстрела. Люди накинулись на него и обезоружили.
Поначалу казалось, что он ни в кого не попал и все были живы - ни криков, ни чего не слышно. Когда все кинулись отнимать оружие, на дороге остался только один человек. Он лежал мертвый и в груди, там, где сердце было отверстие от пули. Это был бродяга. И он умер.
Сумасшедшего богача связали и посадили в темницу. Остальных выгнали из города, они шли и мечтали о мести. Что ж камень не так и просто превратить в сердце.
Проклятье монаха спало с города, и он вновь стал счастливым.
Тело бродяги исчезло. В суматохе все про него забыли, а когда вспомнили, то его уже не было.