Ранним утром девочка влетает домой. Её губы красны, как мак, а глаза горят. В них ярко светится чувство, появившееся в мире миллионы лет назад.
- Любушка, где ты была всю эту ночь? Любушка, что за ерунда? От тебя за версту несет первым снегом и талой листвой... Любушка...
- Бабушка, не серчай, понимаешь... Он ликом светел, его волосы словно луна. Бабушка, я целый год теперь буду одна.
- Детонька, что ж ты творишь? Как ты могла? Тебе же теперь не выплыть с этого дна, - старушка, сгорбившись, хватается за седину.
- Не говори так! Он был ласков со мной. Пусть его объятья как вязкая промозглая тьма, бабушка, я буду ему верна! Он каждый год меня беспрекословно ждал. Он вернется, он обещал. Пронесет меня под небом на вороном коне, и не возвратиться сюда уж мне.
- Внученька, он же давно уж мертв... Как же ты будешь с ним?
- Бабушка, не имеет значения это, ведь рядом с ним я жива.
И сосватать бы глупую девку, благо есть год. Да нет уж сил. Слишком мягко бабушкино сердце. Любушка ждет Самайн.
Часть 2
Время тянется долго и несправедливо. Липкой паутиной оплетая воспоминания. Как вязкая смола, как сахарный сироп. Время не бежит, оно идет медленно и размеренно.
Весна сменила зиму. Природа ожила, девушки расцвели, словно первые нежные цветы. Все, кроме Любушки. Бабушка вздыхает - глупая девка уходит в лес в одиночестве.
Пришло лето. Любушка чахнет на глазах, задыхается в прогретом воздухе. И ничего не способно её развеселить. Любушка тоскует по своему Королю. Любушка отказала пяти женихам. Её не смущает ни одиночество, ни нехорошие взгляды, которыми её теперь провожают. Бабушка не знает что делать. Зовет отвергнутых женихов на чай, и пытается оправдаться 'мол, перебесится, погодите, и сыграем свадьбу всем на зависть', а сама смотрит на внучку, которая твердит, как молитву: 'он вернется, он обещал', и не верит ни единому своему слову.
Вернулась долгожданная осень. В тот год она была особенно зла: мокрая, грубая, холодная. Все прячутся по домам. Лишь Любушка каждый день выходит из дому, подставляя ветру побледневшее лицо, усыпанное веснушками круглый год, вне зависимости от солнца. Они тихо считает дни. А соседи считают её сумасшедшей.
Целый год ожидания. Целый год безудержной, сжирающей всё изнутри, тоски. За это время она вытянулась, её волосы выросли до лопаток, а глаза стали глубже. На дне этих озер поселилась тоска.
Весь вечер того самого дня она проводит глядя в окно и прислушиваясь к мельчайшим звукам. Она слышит, как в соседнем доме молодежь отмечает восемнадцатое рождение Димитрия. Её не звали, приличия давно позабыты. Слишком много сказано за этот год. Слишком много синяков появлялось на её теле. Но ей всё равно. Она слишком долго ждала.
Он приходит обязательно ночью, принося с собой первый снег. Он приходит в тот день, когда люди стараются не выходить из дома. Любушка распахивает дверь, услышав легкий металлический звон, и замирает.
Её Король - продолжение самой ночи. Он бледен, его кожа, можно сказать, сера. Черные доспехи и тонкие руки без перчаток, сжимающие поводья вороного коня. Глаза, в которых черный лес и туман. И власть, безграничная и беспощадная. Звездное небо, вместо плаща. Запах, тонкий запах талой листвы и мокрого снега. Острые зубцы железной короны, резко выделяющиеся на фоне бело-лунных волос. И бескровные губы, с хрипотцой произносящие:
- Любовь?!
Кажется, он сам не верит, что это она. Слишком мало общего между жизнерадостной девочкой, которая случайно заплутала в лесу год назад, отбившись от компании, и юной девушкой, замершей на крыльце.
Она сбегает по ступеням в белом домашнем платье. Ветер треплет её волосы. А в глазах зажигается огонь, и румянец заливает щеки. Так она куда больше похожа на себя:
- Ты вернулся! - она вскрикивает громче, чем следует, до сих пор не веря своим глазам.
Он наклоняется к ней, осторожно прикасаясь своей ледяной рукой к щеке. Мимолетная ласка, очерченный контур губ и тихий шепот: 'Я же обещал'.
В это время из соседнего дома на улицу высыпает молодежь, изрядно пьяная и слишком веселая, чтобы помнить какая это ночь. На минуту толпа застывает, разглядев только Любушку, а после заливается злым хохотом, купившись на внешнюю худобу мужчины на лошади. Юноши разозлены множеством отказов, а девушки тем, что их предпочли только после того, как она отказала. Они кричат что-то про дохлого рыцаря и девочку-недотрогу. Они замыкают круг и говорят очень плохие слова.
Любушка жмется все ближе к лошади и своему Королю. А он злится, слишком злится, чтобы это скрывать - в его глазах мелькают красные проблески.
- Кажется, люди забыли, какая сегодня ночь, и кому она принадлежит. Вы размякли, расслабились, забыли о том, какой она была пару десятков лет назад. Вы забыли о плате, которую мы брали. Вы забыли о приличиях и традициях, которые запрещают выходить в эту ночь из дому. Пришло время напомнить вам об этом, - он резко поднимает Любушку на лошадь и тихо свистит.
Юноши, разгоряченные хмелем, подступают ближе и требуют драки. Девушки поддерживают их из-за спин. И никто не обращает внимания на подступающие тени, вышедшие из леса.
Король выхватывает из ножен узкий черный меч, в котором отражается тонкий серп луны, и легко царапает щеку ближайшего юноши. Кровь пролилась, круг разомкнут. Теневую стаю больше ничего не сдерживает.
Он уносит её глубоко в лес, конь мчится во весь опор, деревья смазываются в одно черное пятно. За какие-то пару часов землю припорошило снегом. Она прижимается щекой к его груди и не чувствует биения сердца. Ей страшно, ей, действительно, страшно настолько, что она не может поднять взгляд, лишь тихо спрашивает тихо-тихо:
- Они останутся живы?
Он слышит, но не отвечает. Ветер развевает их волосы, и кидает горсти снега ему в лицо, остужая его гнев.
Конь приносит их на поляну, где стоит одинокий деревянный дом. Он слезает с лошади и снимает её, окончательно продрогшую и хлюпающую носом. Отрывисто бросает:
- Может быть, - и заносит в дом на руках.
Сажает на скамью перед горящим очагом, стаскивает с неё туфли и оставляет греться, сам отойдя к столу. Он что-то готовит, и по дому разливается запах земляники, мяты и мёда. Он выглядит настолько нелепо в своих черных, хоть и легких, доспехах, заваривающий травы, в теплом свете очага, напевая себе что-то под нос, что она невольно смеется. Он протягивает ей травяной чай в кружке, а сам садится на пол у её ног с красным вином в бокале. Всю ночь рассказывает ей древние легенды, а она не осмеливается ничего спросить.
С восходом солнца он привозит её домой. Во двор, где каждый сантиметр снега залит кровью. Она жмурится от страха и отвращения. А он шепчет ей на ухо:
- Это первая кровь. Она сойдет вместе с первым снегом, не бойся.
Они стоят на крыльце её дома. И она осмеливается задать вопрос, который мучает её уже год:
- Ты заберешь меня?
Он вздыхает и трет переносицу:
- Любовь, тебе нет 16. У меня нет на тебя права.
- Значит, через год?
- Через год - эхом раздаются его слова.
Он по-отечески целует её в лоб и уходит не обернувшись. Ветер развевает его волосы, путающиеся в зубцах короны. Он исчезает с первым лучом солнца.
Бабушка в доме мрачнее тучи, но молчит. Лишь смотрит с укором. Она еще помнит, как проходила Дикая Охота раньше, она еще помнит, что их нельзя злить. И если Король выбрал, значит, так тому и быть.