Он, о чем-то задумавшись, спускается по лестнице с идеально ровной стеной. Она стоит у подножия и не может отвести от него глаз, мысленно проклиная себя за глупость и за то, что не успевает опустить взгляд, до того как он его почувствует. Понимает, что убегать глупо, но всё равно разворачивается и уходит, стараясь, чтобы не было видно, как дрожат её колени. Уходит ровно настолько, насколько он позволяет ей уйти.
На плече жестко сжимается рука, и он молча тянет её за собой, ускоряя шаг. Через пару коридоров останавливается, оттесняя её к стене возле окна. Она боится поднять на него глаза. На горле смыкается холодная рука.
- Ну и что же ты там делала, маленькая магла? Подними глаза - он скорее шипит, чем шепчет.
Он стоит слишком близко. Непозволительно. Так близко, что она чувствует его дыхание на своей коже. И мятный запах его рубашки. Поднимает глаза и задыхается. В свете сверкающих за окном молний она видит бледное лицо и глаза, черные и прищуренные. Глаза, в которых бушует такая же непогода, как и за окном. Глаза, в которых бликами танцует безумие. Одержимость. Глаза, в которых власть. Всеобъемлющая и беспощадная.
Она не чувствует ничего, кроме своего страха, липкого и осязаемого каждой клеточкой тела, его ледяных пальцев, сжимающих её горло сильно, но не слишком, и горящих легких, которым не хватает воздуха.
- Будь осторожнее, мои псы не щадят маленьких неизвестных магл, оказывающихся не в то время и не в том месте. - Легко дотронувшись до красных пятен на её шее, оставленных его же рукой, он разворачивается на каблуках и уходит.
30 марта 2015
В пять утра звенит будильник, а она вскакивает с кровати, путаясь в простыне, судорожно пытаясь вдохнуть. Осматривается, понимает, что дома и с шумным выдохом откидывается обратно на подушки, восстанавливая сон в мельчайших подробностях. Она не удивлена. Не обижена. Ей даже уже не страшно. Она очень давно знает, кто он такой и чем занимается. И что ей совсем не стоит чувствовать то, что она чувствует. Но ничего не может с собой поделать. Её сердцу уже много лет плевать на любые доводы рассудка и голоса самосохранения, который тонко намекает, что у нее бы не было шансов даже в любой другой параллельной вселенной. Грязная кровь. Ей плевать, что она может попасться его псам. Ей плевать, что каждая встреча с ним может обернуться смертью. Его ледяные руки на её шее уже стали магическим ритуалом. Множество ночей, в которых он упивается её страхом и тем, противоестественным чувством, которое она испытывает. Множество ночей, в которых она втаптывает в землю свою гордость, преклоняясь перед его умом, использует любой шанс, чтобы несколько минут-часов побыть с ним рядом, когда он снисходит до того, чтобы не позволить ей уйти.
Она поднимается с кровати, подходит к зеркалу, в котором отражаются всё еще красные следы на шее. Прислоняется к нему лбом и тихо шепчет: "Мой Лорд".