Не бомжи, не алкаши,
не бродяги-пьяницы
мы встречались для души
на исходе пятницы.

Костя, названный мой брат,
с мордой конопатою -
бывший пролетариат,
гегемон с лопатою.

Не сошли мозоли с рук,
а для всякой нечисти
у него не взгляд, а хук
слева и по челюсти.

Кореш Сеня - тот другой,
из интеллигенции:
бледный, хилый и худой,
словно из Освенцима.

Соберёмся, мужики,
пятничной походкою,
нам развяжет языки
только пиво с водкою.

На сухую нам никак,
если без истерики.
Это в Англии гайд-парк,
а у нас дринк-скверики.

Сядем тихо, не бузим,
по сто грамм в посудине,
поругаем Саркози,
помолчим о Путине.

Под домашний разносол
обсуждаем в скверике
до чего же негр довёл
свой народ в Америке.

Мы по пятницам всегда
у ларька нувориши...

Но случилась вдруг беда -
потерялись кореши.

Нет неделю, месяц нет,
я звоню на сотики,
оба-два они в ответ:
- Дим, отстань!
Невротики.

У ларька сказали вслед
новость мне печальную:
мол, они попали в сеть.
Оба. В социальную.

Выпил залпом двести грамм,
закусил крапивою,
да за ними по домам
двинул с флягой пива я.

- Сеня, - крикнул, - выходи!
Ведь сегодня ж пятница.
Он на лоджии сидит,
в свой компьютер пялится.

Да как начал вдруг орать
мне сквозь гладиолусы:
- Вам бы только водку жрать,
быдло и анчоусы!

К вам я больше ни ногой,
вы - бараны куцые.
Я отныне рядовой
твиттер-революции!

Я под игом изнемог,
вот итог и следствие:
завтра - оккупайларёк,
завтра я на шествие!

И не шутит Сеня ведь,
морда - аномальная.
До чего ж опасна сеть
эта социальная!

Поскорей оттуда вон
уплываю скутером:
глядь, почти пустой балкон,
лишь Костян с компьютером.

- Костя, - крикнул, - выходи!
Ведь сегодня ж пятница.
На балконе он сидит,
в свой компьютер пялится.

- Дима, ты совсем ослеп,
- стал вдруг агитировать. -
Наш ларёк купил Госдеп
пиво контролировать!

Надо срочно прекратить
наши возлияния,
там агенты могут быть
ихнего влияния!

Проморгали мы беду,
упустили выгоду.
Я от компа не уйду,
пока всех не выведу!

И не шутит Костя ведь,
морда - аномальная.
До чего ж опасна сеть
эта социальная!

Материл своих друзей,
я стоял:
- Проклятые!
Вы же были не разлей,
а теперь заклятые!

В голову ударил хмель.
Что же получается?
Что Госдеп мне? Что мне Кремль?
Дружба разрушается!

Распрямился в полный рост,
стал я несгибаемый,
мне когда вожжа под хвост,
я же невменяемый.

Влил в Костяна силой литр,
пивом в душу выстрелил,
словно ноты на пюпитр
флягу рядом выставил.

Он кричал сперва:
- Пусти!
Но затих, как водится,
глядь, отходит от сети,
взгляд теплей становится.

Вот нормально задышал,
выпил вновь, без ропота.
- Дима, чуть я не пропал! -
говорит мне шёпотом. -
Надо Сеню выручать!
Сгинет ведь, схомячится.

- Никуда, ядрёна мать,
он теперь не спрячется.

Не бомжи, не алкаши,
не бродяги-пьяницы -
вновь мы вместе для души
на исходе пятницы.

Не тревожит клавиш стук,
знаем мы в чём разница:
что в Америке фейсбук,
то у нас букзадница.