Уже месяц, как я живу в четвертом подъезде двухподъездного дома.
Никаких фокусов: подъездов действительно два, при этом мой - четвертый. Первых ста сорока квартир в доме нет, он начинается со сто сорок первой. Ничего удивительного для человека, сочиняющего фантастические книжки и предпочитающего свежей прессе газеты вековой давности.
В одной из них я прочитал жалобу почтальона на семь домов с одинаковым адресом. За прошедший век в этом смысле мало что изменилось: разве что улиц в городе стало больше, и приняли они ещё более сюрреалистические очертания. Есть улицы, параллельные сами себе, перепендикулярные сами себе, улицы-пунктиры, возникающие и снова пропадающие, улицы с одним-единственным домом и даже улицы вовсе без домов. Сдается мне, что девочка Алиса побывала не в сказке, а в Новосибирске.
Чудеса с нумерацией моего подъезда имеют объяснение: рядом с домом стоит ещё один под тем же номером. Там вы и отыщете первые сто сорок квартир и недостающие два подъезда. Зданиями-близнецами застроен весь наш массив, за что его очень любят таксисты: поиск нужного адреса позволяет экономить на японских кроссвордах. Японцы, как известно, отгадывают не слова, а цифры.
В моём случае вызвать такси ещё сложнее: дом новый, и хотя адрес ему присвоен, но электронная карта, которой пользуются водители, адреса пока не знает. Дело окончательно запутывается тем, что до заселения каждое здание массива имело свой строительный номер. Например, улица Татьяны Снежиной, д. 49 стр. Читатель, другой мой, ты уже догадался, что дом под нестроительным номером 49 по улице Татьяны Снежиной тоже существует! И слова "бывший сорок девятый строительный" в попытке объяснить, где ты проживаешь - это контрольный выстрел в мозг диспетчера таксопарка.
В общем, наши люди на такси не ездят в силу полной неспособности водителей понять, куда им стоит за нами приезжать.
2. ПЕЛА СКРИПКА ЖАЛОБНО И ТАК НЕЖНО
Лет за десять до ноябрьского дождливого вечера, о котором пойдет речь, состоялся мой литературный дебют на страницах "глянцевого" журнала. История вышла трагикомичной. За моей творческой душой было тогда лишь два рассказа или, если говорить честно, опуса. Один назывался "Последнее приключение таракана" и повествовал о насекомом, принявшем смерть от удара тапком. Второй описывал вышедшего на пенсию купидона, к которому обращается за помощью влюбленный юноша. Оба были выложены мной в Интернет в надежде на чудо, и чудо случилось. На мой электронный адрес пришло письмо из журнала, название которого ничего не говорило ни мне, ни "Яндексу". Главный редактор неизвестного нам издания сообщал, что мои рассказы ему понравились и просил разрешения их опубликовать. Оба. За что обещал прислать бесплатный номер. Конечно же я согласился!
Прошло несколько месяцев и долгожданный номер с первой публикацией пришел ко мне почтой. Не электронной, а самой что ни на есть традиционной - в почтовом вагоне поезда из Москвы. С трепетом распечатал я увесистый конверт и обнаружил в нем... порножурнал. Где-то в конце номера, затерявшись среди обнаженных красоток и рекламы секс-шопов, напечатаны были и мои рассказы. Какое отношение опусы про таракана и купидона имели к тематике издания, так и осталось для меня загадкой. Но, как известно, у каждого из нас свои тараканы в голове, и редакторы порножурналов не являются исключением.
Представляете ли вы всю глубину дилеммы, вставшей передо мной? Как юному автору мне хотелось бегать по знакомым и показывать первую публикацию, но как человек воспитанный, я сделать этого не мог! Старый друг, которому я показал опубликованные рассказы, похлопал меня по плечу и, хихикая в бороду, заявил:
- Слышал я, что некоторые известные актёры начинали со съемок в порнофильмах. Но чтобы писатель начинал с публикаций в порножурналах...
И, гогоча во все горло, удалился.
3. В ЭТОТ ВЕЧЕР Я ТАК ОДИНОК
Трудно представить себе что-то более несовместимое, чем я и глянец. Я - глубоко матовый человек во всех смыслах этого слова: во мне нет блеска, я люблю играть в шахматы и матерюсь на футболе. Если во мне что-то и блестит, так это глаза при виде красивой женщины или после выпитых ста пятидесяти грамм. Ну, может быть, неожиданно сверкнувшее словцо закатится порою за шарики-ролики в голове, но я его быстро выметаю метлою языка в чужие уши. А если это рифма, то натыкаю на перо и отношу на бумагу. Видели на улицах - дворники мусор накалывают на острую палку? У них научился.
Галстук я последний раз надевал в школе, с тех самых пор он висит у меня в шкафу. Недавно мы там встретились и едва узнали друг друга. Слушайте, как он постарел! Темно-синий костюм в полоску и вовсе не признал, что раньше мы были знакомы. Я поделился его странными фантазиями о молодом стройном человеке семидесяти двух килограмм с женой и мамой. Они такого не помнят.
- Ты, - сказала жена, - всегда восемьдесят восемь кило весил.
- С рождения, - добавила мама.
О костюме с галстуком я вспомнил не просто так. Дело в том, что теперь на меня обратил внимание настоящий глянцевый журнал! Под названием "Собака.ру". И номинировал на ежегодную премию в номинации "Литература".
- 1 ноября, - сообщили мне из редакции, - ждём Вас в новом концертном зале на торжественной церемонии. Будет весь городской бомонд.
Весь городской бомонд! Теперь вы понимаете, какая всё-таки сволочь этот темно-синий костюм в полоску?!
Тут нужно сделать небольшое финансовое отступление. Весной мы продали квартиру, чтобы купить другую - немного побольше, зато немного подальше и под самоотделку. В результате купили не квартиру, а долговую яму: за полгода самоотделка съела все наши скромные сбережения, а также два кредита, одну ссуду и несколько дружеских займов. Теперь покупка лишней булки хлеба пробивает в семейном бюджете дыру размером с автобус. В том смысле, что приходится отбивать потраченные на хлеб деньги пешей прогулкой. Вместо музеев мы ходим по ночам к холодильнику и при свете его лампочки из приоткрытой двери вспоминаем времена, когда за этой дверью можно было найти колбасу и сало.
Что делать? Я взял лопату и принялся копать яму вглубь, строя мстительные планы в отношении костюма. "Мечтаешь провести последние годы почетным пенсионером на даче? - думал я. - Фигу тебе! Сгною предателя. Собачьей подстилкой на старости лет работать пойдешь!"
Копать оказалось трудно: грунт практически не поддавался, и очень быстро лопата сломалась окончательно.
С последней горстью бумажной земли из долговой ямы я отправился на поиски новой одежды. И вскоре познакомился с серым костюмом, коротким мужским полупальто, двумя рубашками и вязаной шапочкой. Очень приличная компания подобралась, все - с нелегкой судьбой. В магазине при швейной фабрике их никто не купил, и продавцы перевели несчастливцев в отдел уцененных товаров.
- Ты знаешь, сколько я стою? - тихо прошептал серый костюм, нежно прижимаясь ко мне в примерочной.
- Сколько?
- Всего две с половиной тысячи, - сообщил он и, смущаясь, показал ценник. - Только никому не говори!
Прости меня, мой новый друг, я, кажется, все-таки проговорился.
4. Я ВЕСЬ ПРОМОК. НАЛЕЙ, СЫНОК
Времена меняются.
Раньше говорили "сдвиг по фазе", сегодня - "когнитивный диссонанс".
Девяносто лет назад слово "шофер" газеты писали с двумя "ф" - "шоффер".
А четверть века назад таксисты торговали водкой: зеленые "Волги" с шашечками на дверцах притормаживали у тротуара, послушные торопливому взмаху руки.
Закажите сегодня такси и потребуйте у подъехавшего водителя продать вам водку! Либо шоффер получит когнитивный диссонанс, либо вы - сдвиг по фазе монтировкой.
В день церемонии над Новосибирском висели тучи, закрывая город от любопытных взглядов инопланетян. Вы думаете, они летают на межзвездных галактических кораблях? Чепуха! Не верьте фантастам: зеленые человечки, точно так же как наши астрономы, сидят на своих планетах, уплетают гамбургеры из инопланетоговядины и пялятся в телескопы. Мне их жаль. Из-за туч они пропустили исторический момент, когда первый таксист отыскал-таки нашу новостройку всего с двух телефонных подсказок. Мы с дочерью встречали его как героя на ступеньках родного четвертого подъезда. Жена встречать таксиста отказалась, заявив, что со сломанной лопатой жен по бомондам не возят.
В фойе концертного зала молодые хлопцы на втором этаже смешивали желающим коктейли, а юные барышни на третьем раздавали на закуску десерты. И те, и другие (а также и то, и другое) оказались-оказалось выше всяких похвал. Кстати, недавно я заметил: когда писатель выпьет, у него не в глазах двоится, а в словах.
5. СЯДЕМ У ТАПЕРА ЗА СПИНОЙ
Часа через полтора из динамиков в фойе раздался громкий собачий лай и отведавшую коктейлей и десерта публику пригласили пройти на церемонию. Ведущим был Тимур Родригес, а вскрывали конверты с именами победителей и приглашали их на сцену представители различных компаний города. Мне повезло: результаты голосования в номинации "Литература" оглашала Евгения Милешина, председатель благотворительного фонда, модель и просто красивая женщина. Мне вручили букет цветов, диплом и статуэтку красной собаки.
И до, и после меня на сцену выходили люди куда более известные: сценарист фильма "Метро", владелец известного бара, легионер городской хоккейной команды, архитектор нового здания в центре города... Зато из всех награждений того вечера под репортажем на популярном городском сайте НГС больше всего обсуждают именно мой выход на сцену! Он собрал уже десятки восторженных комментариев. Правда, все они - о длине выреза платья Евгении Милешиной. Спасибо, Женя! Как же здорово, что люди обсуждают Ваш костюм, а не мой!
6. ПОСМОТРИТЕ ЛЮДИ НА ЕГО РУКИ
По пути на сцену я прошел мимо стоящих у стены зрителей и кто-то из них радостно вытянул для хлопка ладонь: мол, поздравляю тебя, парень! "Читатель", - подумалось мне, и на душе стало приятно и тепло, как в рукавице из собачьей шерсти. На обратном пути я увидел, как "читателя" выносила из зала охрана: бесплатные коктейли не позволили ему остаться на ногах. Не ожидал, что рука у меня окажется такой тяжёлой.
Но что окажется тяжелой ещё и нога - вовсе не предполагал! Одно неловкое движение коленом при посадке в такси, и премиальная красная собака навсегда отломилась от своего стеклянного пьедестала.
- Куда едем-то? - поинтересовался водитель. - Диспетчер дала какой-то несуществующий адрес.
- Туда и едем! - решительно заявил я. - Четвертый подъезд двухподъездного дома по несуществующему адресу.