Марченко Николай : другие произведения.

Линия Сознания

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Николай Анатольевич Степанов - доктор психологических наук по образованию и программист-железячник по молодости решает поставить эксперимент... проникнуть в сознание шизофреника. Начало ещё не написанного толком рассказа. Тем не менее, мне оно нравится:) Будет правильное настроение - допишу.
  Скользкая грязь свежего разлива скользила под колёсами маленького фургончика прокладывавшего свой путь по лесной дороге. Вообще-то, на карте она была обозначена как асфальтовая, что периодически подтверждали куски чего то, отдаленно напоминающего щебенку под колёсами, но асфальт этот очевидно был положен ещё до второй мировой. Что странно - дороге так и не дали по настоящему зарасти и кануть в небытие как любому другому не использующемуся тракту. Кто-то определенно ездил этой трассе связывающей деревню Бубновку с санаторием закрытого типа "Ясные Годы". Водитель фургона, тихо чертыхаясь что вообще взялся за этот подряд, и отчаянно давя на педали, чувствовал себя капитаном грузового корабля во время шторма: тьма, волны, летящие во все стороны брызги, и дикая тряска при малейшей неточности в управлении прилагались. Чуть не сумел вовремя сбалансировать - груз за бортом. Раскрыться дверям его грузового отсека было конечно не под силу, но куча дорогостоящей электроники и реактивов которой тот был забит под завязку определенно не оценила бы "качку", потеряй он контроль над машиной.Знать бы ещё зачем она нужна - вся эта высокотехнологичная дребедень в обветшалом санатории для давно и безнадёжно душевнобольных...
  
   Всякая история имеет где-то своё начало, и где то неизменно должна кончиться. Так, можно смело сказать, что для нас, история неудачливого водителя не подумав подрядившегося везти технику в психушку заканчивается у дверей гаража, в который он загнав своё средство передвижения на покой ушёл пить пиво и никогда больше не появился в нашем поле зрения. Ныне, оно целиком сосредоточенно на находящемся в нём молодом человеке лет двадцати пяти от роду, в белом халате, почему-то со следами смазки на рукаве и неуклюже кособоких очках черного цвета на переносице . Человек этот достоин быть объектом более внимательного рассмотрения, но этим мы займёмся чуть позже. А пока интересующее нас разворачивается в нескольких метрах от него, где пара грузчиков пытается совладать с непослушным, и lдовольно тяжёлм ящиком желтого цвета с вызывающей надписью "Не пинать!" на каждом боку.
  
  - Петро, а давай его это, скинем, вишь же, подниматься не хочет падлюка такая. - огромного обитателя "Ясных Дней" в данный момент пытавшегося в гордом одиночестве голыми руками поднять над полом скользкий металлический ящик размером в два ухвата звали Быней, прозвищем явно идущем из его буйной молодости, когда тот был красив, статен, и силён как молодой бычок. Сейчас он скорее напоминал матёрого медведя после зимней спячки - те же габариты, та же вечно хмурая харя и угрюмый нрав. От прочих постоянных обитателей упомянутого заведения его выгодно отличало лишь одно обстоятельство - какой никакой, но ум в его голове был, и он был один. И лишь благодаря тому, что с самого начала врачей больше интересовало количество умов, а не ума на человека - он пока пребывал с наружной стороны мягко обитых дверей санатория.
  
  - Бынь, а может очкарика позовём, мож его и не надо двигать вообще? - Петро тоже был не хлипкого телосложения, но там где природа обделила в одном - она стремится отыграться в других местах. Петро был умнее, ненамного, но достаточно, чтобы на взгляд прикинуть размеры ящика и понять что вручную его не унести. Какая то ещё неестественность глодала его изнутри, но на понимание того, что именно не так, смекалки уже не хватало.
  
  -Сказано разгружать - будем разгружать, и не вякай мне тут! - общение с "очкариком" неизменно приводило Быню в ужас, тот не переставая нёс невозможное количество умных слов от которых у того болела голова, а заткнуть умника стандартным деревенским методом - по кумполу - возможности не было - начальство. Почесав голову он указал напарнику на противоположный край и резким жестом показал на подъём.
  
   Пословица "Сила есть - ума не надо" безусловно не является законом природы, но в отличие от них, порой отвлекающихся на всякие чудеса, работает в ста процентах случаев. Конечно, результатом редко остаются довольны, но работает она всегда. Вот и здесь - притяжение медленно и с недоуменим отступило, подчиняясь силе, а в ящике, поднятом, хотя и непонятно с какой целью,что-то стеклянно звякнуло. Быня, которого на самом деле звали Степаном Ивановичем, оглянулся вокруг: неожиданно, он понял,что завхоз, пославший их "разгружать" не упомянул куда именно. Это означало необходимость получения инструкций на месте, но сей немаловажный факт до того момента чудесным образом ускользал от обоих санитаров. К счастью, неизвестная склянка, звякнувшая внутри ящика, вывела уже упомянутого нами молодого человека, всё это время с задумчивым видом опиравшегося на дверной косяк, из его транса.
  
   Николай Анатольевич Степанов, молодой ещё человек тридцати лет от роду, был невысок, худ, и имел всегда смотрящие куда-то насквозь глаза голубого цвета. По образованию он был психолог, но похождения молодости, а если точнее, работа администратором на полставки в одной серьезной компьютерно-железячной фирме, сделали его по окончании института наверное единственным на всю страну психотерапевтом, который пытался пытался понять психов с точки зрения компьютерных алгоритмов и с помощью серьезного железа. Н.А. Степанов обычно носил белый халат поверх шерстяного свитера, редко бывал брит, и как правило витал в собственных иллюзиях мало замечая происходящее. Впрочем последние полгода он пребывал в одном с остальными людьми мире гораздо больше чем обычно, что было связано с возросшим объёмом работ. Его постоянные чудачества так достали коллег по психдиспансеру "Сонный Бор", выгодно располагавшемуся в тридцати километрах от столицы Великой и Могучей, что он был переведен на малоперспективную должность директора давно и прочно забытых в глубинке "Ясных Лет". Обстоятельство это, впрочем, ничуть его не опечалило, скорее даже наоборот. Имея неплохие связи по своей второй специальности, а так же отсутствие так надоевшего ему контроля со стороны коллег он наконец смог развернуться в полную силу. Заказал себе большое количество специализированной техники и мирно коротал время терапевтическими беседами с больными дожидаясь пока придёт всё необходимое.
   Так, ему удалось наконец примирить Наполеона Бонапарта и Кутузова, заслужив тем самым огромную благодарность уборщицы, вынужденной делить с последним комнату на втором этаже. Маршал был конечно тихим больным, но постоянные закидоны вояки, принявшего её за своего адъютанта порой доводили до белого каления. Она даже вынуждена была научиться маршировать ,чтобы не слушать постоянных упрёков за внеустанную походку. Вид марширующей по коридору уборщицы со шваброй наперевес как раз и стал последней каплей для прежнего директора. Поняв, что ещё немного и для него самого можно будет освобождать комнату он быстро написал заявление об уходе на пенсию.Как раз на его место и прислали Степанова.
   Впрочем сегодня его вынужденному бездействию наступал конец. Из Лубянска наконец пришла последняя партия заказанного оборудования и реактивов. За время ожидания он уже примерно прикинул схему аппарата, который надо будет собрать и успел закончить большинство необходимых управляющих программ. Теперь проверка его теории не за горами.
  
  - Что вы делаете?! - будучи выведенным из собственных мыслей он обнаружил ящик, со всем своим содержимым непонятным образом висящим на высоте полуметра от пола, был конечно фактор четырех рук из последних сил держащих его с обоих сторон, но отлично зная сколько должно весить его содержимое он не мог серьезно рассматривать подобные глупости. Внутри этого ящика в хрупком равновесии должен был находиться набор, спобосный вызвать щенячий восторг у у тех немногих компьютерщиков которые не впали бы в ступор от названий его составляющих.Очень дорогой,очень тяжелый, и ,частями. настолько же хрупкий. После повторного анализа ситуации его разум всё таки смирился с фактом ,что ящик в воздухе удерживает не чудо, а всего лишь два черезчур инициативных дуболома и он встрепенулся:
  - Опустите немедленно! Да не так! Осторожнее! Там же резонаторы и синхронизирующие инжекторы! Я же с ума сойду их калибровать если они собьются! Так,тааааааааак, аккуратнее... Уф. Идиоты! Смотрите сюда, что вы видите? - Указующий перст не совсем нормального светила психологической мысли был направлен на нечто, находящееся по бокам ящика и при близком рассмотрении оказавшееся защёлкой, удерживающей откидную крышку. Только теперь Петро наконец понял что же именно его беспокоило в этом ящике. Наклейки "не пинать!" были определенно новее, чем старая грязь на его стенках и полу, там где раньше он соприкасался с кузовом. Его явно никогда не переставляли и содержимое скорее всего грузилось внутрь уже в машине. Так же скорее всего и должно было выгружаться.
  
  К немалому удивлению всех троих, содержимое ящика не пострадало: после того как Степанов отомкнул защёлки, выяснилось, что бренчала всего лишь пустая склянка из набора для реактивов с наклейкой-смайликом на боку. Сами же они, как и приборы, были дополнительно прикреплены к стенкам ящика хомутами. На оборотной стороне при ближайшем рассмотрении обнаружилась надпись "Звиняй Колян, мы сделали что могли, если что побилось - водила ещё больший псих чем твои клиенты!" Степанов только хмыкнул: от Витьки Малахова он ничего другого и не ждал. Склянку он плохо закрепил, как же, небось специально подшутить решил. Громкое ржание Быни, до которого наконец дошёл смысл фразы, лишь подтвердило его подозрения.
  
  -Шутники блин, Быня, кончай ржать, берешь инфра...вот эту штуку и живо ко мне, и не вздумай им махать по дороге!, - Николай проводил "носильщика" недобрым взглядом, молясь, чтобы тот не грохнул прибор о стену в процессе. Сам он, при всём желании не поднял бы эту махину, а поручить было больше некому. Осторожно вытащив из ящика коробку с реактивами, он показал Петру на спектрограф и махнув рукой отправился к себе в кабинет.
  
  Его кабинет,отчасти в следствие занимаемой им руководящей должности, но больше из-за характера уже упомянутой уборщицы являлся наверное самым неприступным местом санатория. Он бы защищен от вторжения снаружи больше, чем все камеры психов от прорыва изнутри вместе взятые. Враждебно ощетинившись доброй пятеркой замков, дверь как бы предупреждала всякого - "Здесь тебе делать нечего" и была как красная тряпка для быка с точки зрения Антонины Матвевны. Внутри, вольготно расположившись в безопасности за надежно запертой дверью, жил своей непонятной жизнью настоящий, неприрученый бардак. Единственным человеком каким то чудом способным хоть как-то оиентироваться в этой мешанине был сам Николай. На человека же неподготовленного, кабинет производил воистину ошеломляющее впечатление. Впрочем неподготовленные люди в это царство исписанных листков бумаги, мятых футболок и разваленных повсеместно железяк уже давно не попадали, Николай навещал подопечных лично, тщательно проверив, все ли замки заперты перед уходом. Единственным посторонним человеком, который допускался в святая святых лечебницы был, как ни странно Быня, чуствовавший в нём себя как в родной стихии. Именно после того как Николай убедился, что для Степана, его возлюбленный рабочий беспорядок также является родной стихией, и никаких чужеродных искажений тот внести просто неспособен, Быня был назначен главным помошником главврача. Должность, де факто, не отличаящаяся от носильщика-санитара, зато хорошо звучащая и позволившая тому наконец почувствствовать себя на своём месте в медицинском учреждении. Николай был хорошим психологом и заботился о душевном здоровье не только пациентов но и коллектива.
  
  У дверей его уже дожидался комитет по встречам, в лице помощника главврача и бабы-яги, то есть Антонины Матвеевны Бараевой. Быня свалил аппарат у стены и вяло отбрыкивался от очередной, из бесконечных попыток фактически второго по влиятельности в санатории лиц приучить его к вытиранию ног на входе.
  
  -...Остолоп! Сколько можно тебя говорить, это медицинское учреждение, слышишь ты - медицинское! Чистота и порядок, вот что тут должно быть, а не грязные следы твоих копыт! Ладно, начальничек твой, безнадёжен, но хотя бы держит свою мусорку на замке! Ты грязь по всему корпусу разносишь, а мне прибирай! Вот я тебе покажу ещё, допрыгаешься, не уберу после тебя как нибудь в лабораторной, полетит что у нашего психа, с кого спросят?! Думаешь с меня? Так ведь не я грязь разношу, с тебя и спросят!
  
  Быня изо всех сил старался казатся незаметным, что как ни странно у него неплохо получалось, но распалившуюся уборщицу не остановило бы даже если б он испарился с концами.Войдя в этот режим она не останавливалась из-за таких пустяков как исчезновение собеседника.
  
  - Антонина Матвевна, там водитель пиво пить пошёл... - Николай нашёл безупречный аргумент, если доступа в свой кабинет он не давал никому, то столовая была безраздельной вотчиной чистоты и порядка. Перспектива того, что там хотя бы на полчаса обоснуется грязь с подошв постороннего остолопа была непереносима.
  
  -.... А вы вразумите своего бездельника! - было последним что услышали они входя в кабинет.
  
  Быня уважительно взглянул на начальника, в такие моменты он был готов простить ему любое количество зауми на несколько дней вперед. Знать не зря столько лет на психолога учился, одной фразой спровадил эту...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"