Что-то в этой женщине было не так... Время неумолимо и безжалостно раскрашивало кракелюром морщин когда-то безупречное лицо. У красивых женщин всегда первым стареет лицо, услужливо подсказала память. Да, лицо, а ещё обвисает грудь и ягодицы, целлюлит становится до боли родным словом,а живот начинает соревноваться с задницей в красоте округлых линий. Кто сказал, что женщину красят годы, что девушка и женщина - две разные ипостаси одного прекрасного существа? Враки всё это! Хочешь того или нет, но с увеличением груди с годами зона декольте уменьшается в геометрической прогрессии. Ну, у адекватных людей. Морщины ведь , как земля во время засухи, хочешь или нет, но незаметно покрывают и эти места гордости и шаловливого торжества. Сколькими мужчинами спонтанно овладевало неизлечимое косоглазие при виде этих божественных персиков, игриво выставленных на витрине в рекламных целях! И где они сейчас, эти лупоглазые красавцы? Мужчины, как года, уходят неспросясь в неизвестном направлении, оставляя после себя боль сожаления и слабую надежду, что может быть это ещё повторится... Повторится, когда-то,но не с тобой, услужливое подсознание навязчивым эхом упорно портило настроение... Да, и губы! Точно! Ей совсем не нравились губы этой женщины. В молодости не нужна помада. Круговое движение язычком и влажные губы обеспечивают тот убойно-термоядерный sex apil, который сбивает с ног и спустя десятилетия отзывается бессонными ночами и спонтаной эрекцией под одеялом у всех, попавших в зону поражения. Помада совсем не нужна, она лишь придаёт эффект дешевизны и пошлости с привкусом продажной любви. Иное дело зрелые женщины. Здесь помада, как костыли для убогого. Без неё ты будто раздета и не можешь выйти никуда. Красота покрашенного искусственного яблока, где отсутствие аромата свежести компенсируется вызывающе яркими красками, с ощущением близости профессионального сводника, расхваливающего свой товар узкому кругу специфичных клиентов. Это так сексуально! Не красиво, а именно сексуально! Красота увяла, осталось нечто, именуемое среди прилично-интеллигентных людей этим словом, облегчающим принятие таких слов как года и старость... И ещё волосы... Безупречно-элегантная причёска этой женщины почему-то раздражало. Было в этой безупречной гармонии что-то от искусственных цветов, таких же идеально-красивых и безжизненных. Непоколебимость памятника с холодом молчаливо-равнодушного мрамора, вызывающе-гордо стоящего над трупом и не имеющего к нему никакого отношения. Воспоминание услужливо напомнило ей собственную роскошную гриву школьных лет. Эти мягкие, головкружительно пахнущие волосы, которые и после ночного барахтанья в кровати были прекрасны, были безупречно красивы и были живыми. Парикмахерские с мелированием, завивкой, укладкой сделали из волос этой женщины стог соломы, который лишь по недоразумению ещё называли волосами. Это были остатки её прошлого, забальзамированные и тщательно уложенные, как гримируют труп, для того, чтобы расстроенные родственники могли смотреть на всё это без содрогания. Вот, что вызывало в ней глухое раздражение при виде этой женщины, вот, что было каким-то неуместным и нарушающим гармонию...И ещё глаза...Глаза - резюме человека. Они скажут всё, даже то, что ты не произносила вслух сама. Всё остальное шелуха и суета духа, созданное может быть для того, чтобы украшать или скрывать эти бездонные колодцы души. Глаза этой женщины были мертвы. Мертвы уже много лет. Горящие глаза юности гаснут быстро. Жизнь - лучший пожарник. Она умудряется гасить огонь, возле которого мы греемся, порою всю жизнь. И плевала она на все наши желания и потребности, непонятно как решая всё за нас . И только мы сами можем пытаться сопротивляться этому, ведь если огонь гаснет - наступает тьма. Когда тухнет огонь и они застывают в холодном равнодушии всепонимающей старости, на помощь приходит косметика. Паралитик может быть красивым и привлекательным твердит она. И тонны туши, накладные ресницы, татуаж и все остальные ухищрения стараются убедить нас и окружающих, что мы ещё живы, молоды и местами красивы. Но главное потеряно, и бестолку бегать, словно Диоген, днём с факелом крича ищу человека, молодость не вернёшь. Это потеря из числа невосполнимых. Её не заменит машина и колье, любовник с причитающимися аксессуарами и зависть в глазах подружек. Неосязаемое нечто , нагло растворившееся в призрачной дали прошлого с билетом в один конец, лукаво смотрящее на твои величавые барахтанья в застывшем янтаре сегодняшнего дня, и заключающее ставки с судьбой на твои адаптивные возможности... Нет, глаза этой женщины определённо не нравились.... И вдруг, в глубине этих глаз появилась до боли знакомая усмешка, которая всю жизнь помогала преодолевать все гадости и подлости мачехи-судьбы, ведь несмотря ни на что надо было жить. И эти глаза ожили, в них загорелась та самая упрямая и наглая искра жизни, которая не угасала никогда. Она оживила замершую напротив жещину, озаряя лукавой улыбкой угрюмую тесноту зеркала, зеркала , стоящего напротив. Две женщины синхронно улыбнулись друг дружке, а чего горевать, ведь впереди ещё время длиной в целую жизнь, жизнь, которая начинается только сегодня...