Тишина оглушала его больше, чем пронзительный визг ребятни бегающей неподалеку от реки, она обволакивала, пыталась убаюкать, но мальчик изо всех сил противился ее власти. Он ежеминутно открывал глаза, стараясь стряхнуть с себя путы сна, но тишина была сильней воли мальчика и, когда он, на секунду отвлекся, кинула его в небытие...
Вокруг не было никакой суеты, нарушающей идиллию с природой, не было тележек, разгружаемых мужчинами, уже успевшими изрядно пропотеть, не было тяжеловозов, жующих овес и изредка стряхивающих насекомых со своего крупа - не было ничего того, что мешало спокойно лежать и наслаждаться происходившим вокруг. Природа меняла свой наряд со свежего, весеннего убранства, на устойчивое летнее великолепие, такое, что от одного запаха воздуха, попавшего в легкие, настроение повышалось и хотелось излить свою душу всем и каждому. Ветер неугомонно играл в волосах, намереваясь заставить двигаться не только их, но и все тело мальца, солнце пекло и, ни одно дерево не могло скрыть от его неистового зноя, река слегка щекотала гальку, падая все ниже в долину и одаривая своей щедростью засыхающие поля...
Но вдруг легкое дуновение ветра превратилось в неумолкающий вой, разрывающий своим восклицанием все вокруг, солнце исчезло с голубого неба, превратив его в чернь нескончаемой бездны, река хлынула сверхсильным потоком, размывая иссохшую, серую землю недавних полей, галька стала остроконечными скалами, ужасающими своим величием...
Мальчику хотелось бежать из этой пропасти, улетучится, исчезнуть, но никак не остаться, и тем более не раствориться в ней. Он встал с земли и, ужасаясь творящемуся вокруг, оглянулся, но не увидел ничего, кроме тьмы, давящей со всех сторон. Ему ничего не оставалось сделать, как упасть на колени и, закрыв уши руками, закрыть свои глаза и ждать, ждать конца этой адской пучины. Он хотел вернуть то, что секунду назад видел в полях своего сознания, он хотел вернуть теплое летнее утро, а не пронзающую страхом вечность, не имеющую ни времени, ни пространства.
Юноша гнал все дурные мысли прочь, и, уже было, слезы начали течь по его щекам, но тут он услышал, сквозь стенания ветра мелодию, настолько приятную, что глаза открылись сами собой, а руки потянулись к амулету, висевшему до сих пор на шее. Он где-то слышал эту песню, песню, пробивающую мрак и льющуюся ему навстречу. Мальчик встал, и побежал на звук, но чем ближе он приближался к своей цели, тем тише становилось пение.
Отчаяние вновь поглотило его душу, эта единственная мелодия не давала ему ощущать себя одиноким среди бездны, но и она оставила его, как и все другое, что было ему дорого... Юноша снова оглянулся, но он не увидел такой непроглядной тьмы, которая охватила этот мир в первый раз, сквозь нее он разглядел пламень, голубой, и настолько завораживающий, что ноги сами пошли на него. Мальчик все приближался, и ему казалось, что огонь идет ему на встречу тоже, и, когда он пришел, куда звал его свет, пламя вспыхнуло так ярко, что осветило все кругом. Он прищурился, чтобы не ослепнуть, и, когда открыл глаза, ничего не изменилось, только ветер перестал рвать на нем одежду и волосы.
Юноша сильнее сжал медальон, чтобы блуждающая стихия не отняла и его. Медное украшение грело руку, и когда, оно настолько нагрелось, что начало обжигать кожу, малец раскрыл ладонь. Бечевка на шее оборвалась и амулет начал падать в небытие, как предполагал мальчик, но украшение с гулом ударилось о немую поверхность тьмы и не переставало раскручиваться. Юноша нагнулся, чтобы взять амулет, но какая-то неведомая сила оттолкнула его, так, что он упал на поверхность, так называемой бесконечности. Он снова протянул руку, и снова медальон не хотел, чтобы им кто-то овладевал. "МОЕ"- крикнул плача мальчик, наконец, переборов страх, перед исытыванием нового потока боли.
Амулет подчинился его возгласу, мальчику показалось, что он меняет форму и размер, и через секунду он видел перед собой комок серой шерсти величиной с собаку. Мальчик, не думая о последствиях, погладил ком, под его лаской, существо выгнулось, и, встав на задние лапы, кинулось к нему в объятья. Малец обрадовался, что теперь он не один, теперь кто-то будет помогать пробиваться сквозь тернии мрака к звездам надежды. Он поднял голову, чтобы поблагодарить того, кто одарил его другом, но, на уже светлеющем небе, увидел лишь две серебряные искорки, напоминающие ему улыбающиеся женские глаза.
"Бишоп!" - послышалось откуда-то издалека. "Бишоп, где ты?!" - снова услышал мальчик сквозь сон. Ему не хотелось открывать глаза, ему не хотелось возвращаться в жестокую реальность нынешнего мира, если где-то, где ему стало наконец хорошо, у него есть друг...
Маленькая девичья рука опустилась на плечо юноши, окончательно растормошив его:
- Наконец, я тебя нашла! Поднимайся, тебе сегодня нужно читать проповедь! - проговорила подсевшая к мальчику девушка, с такими же русыми волосами. Он, слегка потянувшись и зевая, произнес:
- Ты как всегда не вовремя!
- Да-да, я знаю, Бишоп, мне надоело слушать твое нытье, быстро вставай! - девушка слегка ткнула его в бок.
- Но, Хелен...
- Быстро! - перебила она своего брата.
- Неужели Боги не могут подождать?!
Хелен отрицательно покачала головой, отбив все попытки младшего брата увильнуть от работы.
- Ладно, пойдем! - проговорил юноша, вставая, его огорчила мысль о надвигающемся наказании, но тут, он заметил, что его рука сжимает амулет, амулет с его другом.
От этого все отрицательные думы испарились и мальчик, с криком "кто последний, тот тухлое яйцо", побежал со всех ног, подальше от дерева, наводящего на него темные сны и от сестры, которая взвизгнув от оскорбления попыталась догнать своего неугомонного братца.