Внутри было непривычно тихо. Не сновали по коридорам служащие с папками, не дребезжали, перебивая друг друга, телефоны, никто не бряцал победительно оружием и не ругался матом.
Будто мы вошли не в Агентство по борьбе за безопасность аномалий, а в сонный, доживающий последние дни, трактир. В затхлом прокуренном фойе жужжали мухи, а у стены, рядом с казенного вида дерматиновым диваном, дрых громадный пес. Когда мы проходили мимо, он, приоткрыв один глаз, негромко что-то буркнул, а потом равнодушно отвернул брылястую морду к стене.
Из окошка, как в самом обычном почтовом отделении, торчала седая, в букольках, макушка.
- Любезнейшая... - позвал Лумумба, - Не подскажете, где найти господина главного начальника?
- Вдоль по коридору направо по ступенькам вниз налево первая дверь. - тетка отбарабанила заученную фразу, даже не подняв головы.
- Однако странные здесь порядки... - пробормотал учитель, направляясь в указанный коридор.
...В кабинете, над столом, висела лысина. Обширная, бледная и вся в маленьких коричневых пятнышках, она покоилась в жесткой сивой поросли, как гигантское яйцо в неопрятном, сложенном как попало, гнезде. Скрип двери, возвестивший наше появление, на лысину впечатления не произвел.
На столе располагались хрустальный графин, мутноватый, с отпечатками пальцев стакан, пачка разнокалиберных бумаг, древний бакелитовый телефон и тощий букетик карандашей в стеклянной банке.
По бокам топырились локти, одетые в черные лоснящиеся нарукавники. Ладони прикрывали уши владельца лысины. Они были пухлые, как подушки - возможно потому он и не слышал ничего, что происходило в комнате.
Лумумба, заложив руки за спину, принялся рассматривать картинки, развешанные на одной из стен. Что он там увидел под вековым слоем пыли - непонятно.
Я было примерился вежливо постучать по столу, но тут зазвонил телефон. Звук его, пронзительный и громкий, всколыхнул воздух в комнате, а заодно вернул к жизни лысину. Она вскинулась, человек под ней, оказавшись курносым и веснушчатым, с жирными, будто он только что ел сало, губами, схватил трубку и заорал в нее что есть мочи:
- Ну! Что? Это точно? - из телефона темпераментно запищало. - Дьявольщина! - лысый бросил трубку и увидел нас.
Наставник мой к тому времени сидел, нога на ногу, в кресле для посетителей, я же чинно пристроился у него за спиной. Лысый протер глаза.
- Вы... Хто вы? - вопросил он хрипло.
- Плохо работаете. - поругал его Лумумба. - Гнать вас надо с должности. А предварительно, непременно принародно, высечь. - мужичок побагровел и выпучил глаза, став похожим на разгневанного карася. - В вверенном вам округе, милейший, объявился Сказочник. - неумолимо продолжил учитель. - Мы зафиксировали попытку превращения в козла. Жертва скончалась на месте! Но это еще не всё... По дороге к вам мы подверглись нападению. - мужик только хлопал веками, явно не понимая, что от него хотят. - В нас пустили файербол! Прямо на улице, при всем честном народе! Вы что тут, вообще мышей не ловите? Да вам трибунал светит, милейший, за такое попустительство...
Лысый наконец смог набрать воздуха и заорал в ответ:
- Да кто вы такие?! Кто пустил!? - багровые щеки его затряслись, изо рта полетела слюна, и я испугался, как бы несчастного не хватил удар. Явственно пахнуло перегаром.
Наставник, по-моему, тоже обеспокоился. Вытащив из графина пробку, он плеснул в стакан и протянул его через стол. Лысый принял. Выпил мелкими глотками, выдохнул, занюхал рукавом... Вновь пахнуло перегаром, глаза мужичка посоловели. Однако! Вовсе не водичку на рабочем месте употребляет начальник местного отделения АББА...
- Привет вам от Товарища Седого. - мягко сказал Лумумба, когда лысый наконец свел глаза в кучу и перестал задыхаться. - Разрешите представиться: старший оперуполномоченный, майор Базиль М'бвеле. Это, - он кивнул через плечо, - мой стажер и напарник, Иван Спаситель. Наставник показал ему корочки.
- Бэ-э-э... - лысый впал в ступор, поводя рыбьими глазами с меня на Лумумбу.
- Вам должна была прийти телеграмма. - помог я из-за спины наставника.
- Не было никакой телеграммы! Знать ничего не знаю, ведать не ведаю... Никакой телеграммы в глаза не видел!
Он замахал на нас руками, будто таким образом намеревался развеять наваждение.
- Тем не менее мы здесь, и факта этого уже не отменить. - констатировал Лумумба, постучав костяшками пальцев по столешнице. Голос его зазвучал монотонно, в такт ударам. - Успокойтесь, мы не причиним вам вреда. - стук, стук... - Мы вам поможем... - стук - стук, - Всё будет хорошо... - стук - стук... Мы ваши друзья... Мы приехали, чтобы вам помочь...
Лысый начал расслабляться. Плечи его чуть опустились, со щек отхлынула багровость, к глазам вернулась осмысленность. Наконец он достал платок и вытер им лицо. Трубно высморкался, скомкал тряпицу и вновь запихал в карман.
- Извините, господа. Стресс. Я действительно не помню телеграммы.
- Ничего. Мы вас прощаем. - великодушно кивнул учитель. Стучать он перестал.
- Спасибо... Как, вы сказали, вас зовут?
Лумумба повторил. У Лысого глаза вновь съехались к переносице.
- Спаситель. - буркнул он. - Это шутки у вас такие?
- Да какие уж тут шутки. - я пожал плечами. - Детдомовские мы. Были у нас, например, Ирка Евангелие, Ленка Псалтирь. Илюха Первосвященник, Мухаммед Богородица... Даже Мойша Святой Мученик.
- Мой стажер воспитывался при Пастафарианском монастыре. - пояснил наставник. - Их макароннейшие преподобия принимали большое участие в спасении детей-беспризорников, оставшихся в живых после Распыления. Нарекали же сирот в силу своего иронического отношения к юдоли скорби, коей является наш мир.
Лысый покорно кивнул. Наливая очередную порцию из графина - руки его уже не тряслись, - он с надеждой вопросил наставника:
- Выпьем?
- Благодарствую. - прикрыл глаза наставник. - Мы сыты.
- А я выпью. - он быстро опрокинул стакан в пасть. - Если не возражаете...
- Чего уж там. - милостиво разрешил учитель. - А теперь поведайте, милейший, что привело вас в столь пограничное состояние. И заодно представьтесь, окажите такую милость. А то как-то...
- Шаробайко. Хрон Монадович. - грохнув стаканом о стол, Лысый вытянулся во фрунт. - Временно исполняющий обязанности начальника местного отделения.
Кроме лысины, исполняющий обязанности был примечателен тем, что имел объемистый круглый живот в пиджаке с одной уцелевшей пуговицей. Под пиджаком, кроме прочего, имелись мятая косоворотка в горошек, толстая красная шея и целых три подбородка, покрытые небритой щетиной. Росту в нашем новом знакомом насчитывалось максимум сантиметров сто пятьдесят пять.
- Садитесь. - разрешил Лумумба. - И докладывайте.
Шаробайко разрешением пренебрег, а вместо этого заметался в узком пространстве меж столом и подоконником.
- Мать Драконов. - выдавил он из себя на ходу, ломая руки. - Ведьма чешуйчатая! Требует выкуп: десять тысяч монет и фураж для тварей. - остановившись, он затравленно посмотрел в потолок. - А у меня денег нет! Казна уже восемь месяцев пуста, шаром покати! А жратва? Где я ей столько возьму? Фермеры - народ несознательный, за скот денег требуют! Не понимают, что ежели она драконов спустит - им первым достанется...
- Между прочим, вам в обязанности вменяется пресекать воздействия, а не платить выкупы. - заметил Лумумба, флегматично рассматривая ногти.
- Пресекать? - Шаробайко вновь начал надуваться. - А каким макаром, не подскажете, уважаемые господа начальники? Вы слышали про Новый Оскол? То-то и оно! Никто не слышал. Налетели твари огнедышащие, и спалили город к свиням собачьим. А потом фьюить! И гуси-лебеди... - упав на стул, он принялся вытирать порядком уже замызганным платком шею и лысину. - У меня в штате - сорок единиц охотников. И все, как один, пребывают за девяносто верст отсюда! - поведав эти важные сведения, Шаробайко плеснул себе из графина, но пить не стал, а мрачно уставился в стакан. - Рядом с Перебеевкой объявился большой отряд имперских боевиков, - пожаловался он. - Голов около двухсот. Терроризируют местных жителей, скотину режут... Вот я и послал ребят. А тут - она. Стер-р-рва.
- Почему у вас в штате всего сорок единиц, когда положено сто пятьдесят? - поинтересовался наставник, всё еще делая вид, что занят ногтями. - И содержание, насколько я помню, вам выделяется на полный штат. А вы говорите - денег нет...
- Содержание. - Хрон Монадович нервно хрюкнул. - Того содержания на дырку от бублика. Это вам не Москва! Каждый рейд обходится... - закатив глаза, он начал загибать пухлые пальцы. - За патроны оружейники дерут, обмундирование, опять же... Почитай, каждую смену что-нибудь у них рвется, да броники - кто ж в рейд без броника сунется? Да сухпаек... Прожорливые эти охотники - ужас. Лечение за наш счет...
- Ясно. Но почему так мало людей?
- Охотником нынче быть не выгодно - это вам не пять лет назад... Сейчас все в фермеры идут, да на свалку, к механикам. Еще на винокуренные заводы - там завсегда рабсила нужна, и платят хорошо. К нам только самые пропащие и попадают. - он опять горестно хрюкнул. - Работа опасная, непредсказуемая. Да и немного её стало, что греха таить. Мать драконов - отдельный случай...
- Вам по штату положен маг. Почему его не привлечь к поимке Матери Драконов?
- Нету у нас мага. Был, да весь вышел. Спылился.
- А наркотик?
- А... Что наркотик? - Шаробайко вновь начал багроветь.
- Вы утверждаете, что маганомалий всё меньше, когда мы за одно только утро видели три...
- Три аномалии за день - это действительно мало. - он устало потер уши. - Можно сказать - ничего. В открытую-то Пыльцой не торгуют...
- В открытую? - Лумумба сделался вкрадчив, как леопард. - И вы считаете, это большое достижение? При том, что наркотик в стране запрещен, и использование оного преследуется законом!
- Ну и где он, ваш закон? - устало спросил Шаробайко. - Где? - он картинно отдернул тяжелую, битую молью, бархатную портьеру, в воздух взвились клубы пыли. - Нету его, нету! Здесь вам не Москва. У нас здесь свои законы! Я же говорю: в штате - сорок единиц на весь район, а это: город со стотысячным населением, да округ - около двухсот деревень... Только и можем, ликвидировать последствия по мере сил!
- Может, с головы надо начинать? - тихо подсказал я. - Устранить источник распространения, тогда и аномалий не будет...
- Ох вы там, в Москве, какие умные! - Шаробайко откинулся на спинку и вновь плеснул себе водки. Выпил, глаза его на мгновение остекленели. - Нету одного источника. Одну точку накроешь - три других возникают. Всё равно, что в плотине дырки пальцами затыкать...
- А полиция? - перебил Лумумба. - Куда смотрит градоначальник?
- В-основном, в рюмку. - глумливо усмехнулся исполняющий обязанности. - А по вечерам - на голые ляжки танцовщиц в Зеленом Пеликане. - говорил он это с какой-то остервенелой завистью.
- Налоги... - подсказал учитель.
- Я вас умоляю! Централизованной власти, как таковой, в городе не существует, всё мало-мальски ценное находится в руках частных предпринимателей: Господин Ростопчий, хозяин свалок. Господин Дуринян, промышленник и торговец... Мадам Елена, королева наша, благодетельница... Вот уж кто не выносит даже намека на Пыльцу! Только благодаря им, Отцам, так сказать, и держимся на плаву.
- Ладно, что там с Матерью?
Я всё ждал: когда ж Лумумба к этому вернется? Иногда какой-нибудь торчок, возомнивший себя магом, пытается наколдовать драконов. Но жизнеспособных особей, а тем более, летающих и огнедышащих, насколько я помню, ни у кого не получалось.
- С Матерью? - растерялся Шаробайко. - Да никак. Я к ней гонца отправил, с нижайшей просьбой повременить чуток - пока дань, мол, насобираем... День-два мы её промурыжим, а там, глядишь, мои молодцы вернутся, и...
- С вами всё ясно, милейший. - учитель поднялся. - Но напоследок... - Шаробайко втянул голову в плечи. - Порекомендуйте, будьте любезны, постоялый двор без клопов и ресторан, в котором не подают крыс.
- Да вот... - развел руками Хрон Монадович, - Гарцующий Пони, на Пригорной. Там и гостиница и харчевня. А вы что же... - он замялся. - Задержаться надумали?
- Там видно будет. - приложив два пальца к шляпе, Лумумба направился к двери.
На улице была лепота. Солнышко пригревало, в луже, прямо посреди дороги, барахтались воробьи, а на крылечке соседнего дома, не обращая на птах никакого внимания, умывалась откормленная кошка...
- Ты, Ваня, дуй на почту. - распорядился Лумумба. - Там почтовая карета, - он сверился с репетиром, - Аккурат сейчас прибывает. Заберешь вещи. А я - в гостиницу. Осмотрюсь, закажу обед... Давненько мы с тобой горяченького не едали, а, стажер? Супчику, куриного, да с потрошками!
В животе тоскливо забурчало: не иначе, в предчувствии беды. Аппетит пропал.
- А как же Мать драконов?
- Завтра. - решил Лумумба. - После трех суток дороги бойцы из нас с тобой - аховые. Так что завтра. С утра пораньше.