Дома было тихо. Не носились с воплями близняшки с самодельными луками из ивовых прутиков, никто не напевал на кухне, готовя завтрак, никого не распекали за немытые уши и сбитые коленки. Даже воздух был стоячим, неподвижным.
Значит, изменений к лучшему нет.
Вздохнув, я потопала в ванную. Нужно снять грязный комбез, почистить оружие, и, самое главное, вымыть голову. До сих пор от волос зомбятиной несет. Бросив рюкзак на пол, я взялась за молнию на куртке. Дверь распахнулась.
Бабуля выглядел плохо. Хуже, чем вчера, когда я уходила на дежурство. Глаза ввалились, на висках залегли синие тени. В вороте растянутого свитера виднелись косточки ключиц - кожа натянулась так, что было видно, как у горла бьется нервная жилка. Пегие волосы собраны в аккуратный хвост, к длинному подбородку прилепился кусочек бумаги. Значит он нашел в себе силы побриться.
Окинув меня тревожным взглядом, как бы подсчитывая: голова - одна штука, руки - ноги в достаточном количестве, глаза, уши - на месте, - Бабуля спросил:
- Почему так долго?
- В магазин заходила. - было больно на него смотреть, и я отвернулась, сделав вид, что увидела что-то жутко интересное в зеркале. - И в аптеку. Вчера премию выдали, за динозавра, так что я купила лекарств.
- Как раз вовремя. - Бабуля немного приободрился. - Близняшки всю ночь прокашляли, да и Ласточке не становится лучше. Я надеялся на перелом, но...
- Всё будет хорошо. - оторвавшись от зеркала, я расстегнула рюкзак. - Вот стрептомицин и две дозы ампициллина. Предлагали Магаклон. Он, конечно, дешевле, хватило бы доз на пять-шесть, но я...
- Всё правильно. Ты молодец. - Бабуля потрепал меня по волосам. А потом, как ему казалось, незаметно, вытер руку о джинсы. - Если не возражаешь, обе дозы я оставлю для Ласточки. Близняшкам хватит стрептомицина.
На мгновение я почувствовала душевный подъем: Бабуля со мной советуется. Как с равной. Как с добытчицей. Но тут же сникла: значит, он понимает, что на грани. Таким способом он просто дает понять, что скоро решать буду только я.
Поддавшись порыву, привстав на цыпочки, я обняла его за шею. Вдохнула смесь крепкого одеколона и табака с примесью земли и листьев... Над всем этим витал легкий, едва ощутимый металлический душок. Кровь.
- Я обязательно что-нибудь придумаю. - сказала я ему в шею. Бабуля отстранился. Взяв меня под мышки, легко поднял и перенес на коврик у ванны.
- Ты о чем? - спросил он так, будто речь шла о новом способе заряжать ружье.
У меня непроизвольно дернулась щека. Непонятно, то ли улыбнуться, то ли заплакать.
- О близняшках, конечно же. - всё-таки удалось превратить нервный тик в улыбку. - Я пельменей купила, представляешь? Из того самого дракона. Побалуем наших больных деликатесами... Поставь, пожалуйста, воду, пока я тут отскребаюсь.
- Да уж помойся, как следует. - Бабуля демонстративно почесал нос. - Представляем новый парфюм: "Гниющий зомби". Превалирует запах падали, так же угадываются нотки мокрой псины, березовых сережек, речного ила... - он прикрыл глаза, принюхиваясь. - И смерти.
- Где ты была? - вопрос звучал жестко, повелительно. Я набрала воздуху, и... выдохнула.
- Ты о чем? - невинно спросила, хлопая ресницами, и чуть приподняв бровь. Бабуля нахмурился, на мгновение напрягся... а потом расслабился.
- Пойду ставить воду. - вышел и прикрыл за собой дверь.
Один-один. - думала я, сдирая комбез. - Ты не хочешь, чтобы лезли в твою личную жизнь, а я не хочу, чтобы в мою...
Бабуля подобрал меня пять лет назад. Прыгая через забор, я сломала ногу. Воевали с Ночными Снайперами - другой, более сильной и многочисленной бандой, и потеря боеспособности стала приговором. Я умудрилась заползти в какой-то подвал и Снайперы меня не заметили. Но выбраться сил уже не нашлось. Мне было десять, я как раз получила свою первую татуировку, и очень ею гордилась...
Бабуля обнаружил меня, патрулируя Окраины. Подобрав озлобленного, одичавшего звереныша, он, в прямом смысле слова, сделал из меня человека. Научил читать и писать. Охотиться...
Вытирая голову полотенцем, читала послание от Шаробайки. Всучили его утром, вместе с премией, и, чтобы конверт не мешал пересчитывать монетки, я сунула его в карман рюкзака, к лекарствам. И забыла. нашла только сейчас, в непромокаемом кармане с антибиотиками.
Думала, это очередная бюрократическая лажа "об увеличении срока годности бронежилетов", или "о вторичном использовании патронов"... Наш начальник любит нелепые формуляры. Наверное, придают его жизни смысл.
Конечно, ведь бумаги-то завались, перерабатывающие заводы Ростопчия дымят днем и ночью...
Но в письме речь шла о некой Матери Драконов. Причем, это был не стандартный, отпечатанный на машинке текст. Со слов, неумело накарябанных пером, во все стороны летели брызги - значит, Шаробайко лично, так сказать, снизошел. После всех приключений сегодняшнего утра это выглядело очень подозрительно... Особенно, сумма, проставленная прописью в конце.
Почувствовав соблазнительный запах, мой живот утробно заурчал. Запихнув письмо в карман халатика, я, теряя тапки, галопом рванула на кухню. Из Бабули кулинар еще хуже, чем из меня. Мало ли, как он пельмени изуродует.
Но, к счастью, учитель справился. С каким-то ностальгическим видом он стоял у плиты, помешивая шумовкой в самой большой кастрюле. Увидев меня, смущенно улыбнулся:
- До Распыления я только пельменями и питался. Самая для программера была сытная и доступная еда... Кроме яичницы, конечно.
- А яйца тоже драконьи? - спросила я невинно. Бабуля фыркнул, но потом скроил строгое лицо:
- Следите за языком, барышня. Вы прекрасно знаете, что до распыления драконы на Земле не водились.
Я прикусила язык. Ведь хотела сказать о динозаврах, а не о драконах! Как они с языка-то сорвались? Если Бабуля заметит - ни в жисть не отстанет, пока всю правду не вытрясет. А о Шаробайкином предложении я ему говорить точно не собираюсь: на Мать Драконов он меня не отпустит. Запрет в подвале, и ключ выбросит. Он вообще не хотел, чтобы я в агентство устроилась. Особенно после того, как сам охотиться перестал... Но больше меня никуда не хотели брать - татуировки говорили о беспризорном прошлом, а считалось, и весьма обоснованно, что дети, выросшие на улице, совсем без башни.
Обед прошел мирно. Обоим не хотелось заострять внимание на скользких вопросах, так что я вкратце рассказала, как прошло дежурство, а Бабуля поведал, как он ухаживал ночью за близнецами, Сашкой и Глашкой.
На самом деле, никакие они не близняшки, а последняя находка Бабули. Глашку год назад нашел на выеденном вурдалаками хуторе, а Сашку подобрал в окраинах, на свалке. Были они примерно одного возраста, вот и стали не разлей вода... Только у Глашки головенка вся седая - натерпелась, пока от бывших своих родителей в погребе пряталась, а Сашке нельзя было давать в руки спичек: так и закатывался, увидев огонь.
Поднимаясь по лестнице в комнату Ласточки, я думала: может, он вовсе никуда и не убегал? Может, Бабуля выглядит изможденным потому, что всю ночь просидел с больными...
Ласточка выглядела хуже, чем вчера. Веки стали совсем прозрачными, скулы заострились, серебряные волосы вялыми прядями змеились по подушке. Поставив на тумбочку миску с пельменями в бульоне, я присела к ней на кровать. Взяла горячую узкую ладонь.
- Привет. - она открыла глаза и слабо улыбнулась. - Как ты, подружка?
- Всё путем, не ссы. - упершись локтями, она попыталась привстать, но упала назад.
Я помогла ей сесть, поправила за спиной подушку и протянула миску, от которой шел аппетитный пар. Ласточка вяло взялась за ложку.
- Близняшки? - спросила она.
- Бабуля их накормит.
Я специально подстроила так, чтобы побыть с Ласточкой наедине. Нужно о многом поговорить.
- А ты? - она никак не могла донести ложку до рта, и я, придержав ей локоть, помогла.
- Я уже. Харчись.
Съев несколько штук и выпив бульон, она бессильно откинулась. Но глазами продолжала следить за мной.
- Что? - наконец спросила она.
- Я, кажется, знаю, как помочь Бабуле. - у Ласточки вспыхнул взор. Губы беззвучно подтолкнули меня продолжать. - Новое задание от Шаробайки сулит две тысячи монет. - подруга нашла в себе силы иронично поднять бровь.
- Расщедриться на такие деньги наш начальник может только в одном случае: если не собирается заплатить. - сказала она.
- Или когда у него нет другого выхода. - она опять открыла глаза. - Охота на дракона. - пояснила я. Ласточка закрыла глаза.
- Ты серьезно? - спросила она. Я показала письмо.
- Даже печать стоит, видишь? Не отвертится.
- Скажет, что подделка. В кабинет любая собака войти может.
- Ну, не одну же меня он пошлет... динозавра-то всей артелью валили.
Не хотелось сейчас делиться с Ласточкой историей про единорога. Она - прирожденный скептик, не верит ни в мистику, ни в счастливые совпадения. Честно говоря, я просто боялась, что она меня отговорит.
- Это единственный выход. - сказала я. - Амулет тыщу монет стоит...
- Соглашайся. - сказала она.
И привстала, вцепившись мне в руку с неожиданной силой.
- Он опять убежал. Уже на рассвете, и пропадал совсем недолго. Но вернулся весь в крови - я видела в окно. Ты, когда шла домой... ничего такого... не слышала?
Я знала, о чем она: мы всё время боялись, что он не выдержит, зайдет в ближайший дом и... Я покачала головой.
- Нет. Всё было тихо. Наверное, кролик. Или курица.
- Будем надеяться. - Ласточка опять упала на подушки. - ты же знаешь, если б я могла, я бы пошла вместо тебя. - сказала она.
- Вместе. - поправила я. - Мы бы пошли на дракона вместе.
Я представила, как это могло бы быть и улыбнулась.
- Было бы круто, да? Мы плечом к плечу у мачты, против тысячи вдвоем... - пробормотала Ласточка.
- Ничего страшного. Пойдешь со мной в следующий раз. На наш век драконов хватит.
Она закашлялась, прижав рукав ночнушки к губам, а потом, глядя на красные пятна на ткани, усмехнулась.
- На твой - наверняка. Глупость какая: подхватить краснуху в моем возрасте...
Я вскочила.
- Совсем забыла! - откинув торжественно тряпочку с блюдца, я гордо сунула ей под нос шприц с беловатой жидкостью. - Оголяйте ягодицы, мадам. Вас ожидают приятные минуты.
- Сколько ты за него отдала? - цепко глядя на шприц, спросила Ласточка.
- Неважно. И вообще, нам премию дали, так что отставить сопли в сиропе.
Ночью Бабуле опять было плохо. Я долго слушала, как он мечется у себя в комнате и глухо рычит, колотя в стену кулаками. Потом затрещала раздираемая ткань, хлопнула рама окна...
До самого рассвета я так и не могла заснуть, так что, едва краешек солнца показалось над рекой, вышла из дому и, решительно поправив лямки рюкзака, зашагала к складу. Патроны у меня еще вчера закончились и подметка правого берца скоро каши запросит, так что, если повезет, затарюсь до наплыва охотников.
Склад был заперт.
Походив пару минут вдоль огромных дубовых ворот, я задумалась. На щедрое предложение Шаробайки должны были откликнуться почти все. Шутка ли, две тысячи монет! Кроме того, в глубине души каждый мечтал поохотиться на дракона. По себе знаю.
Соскучившись, я постучала в окованную железными полосами створу.
Мне стало не по себе. Склад не закрывался никогда, даже ночью. Особенно ночью... Егорыч здесь жил. За шторкой стояла походная армейская кровать, имелись запас консервов, примус с чайником и сковородкой. Мало ли что кому понадобиться? Бывало, поднимут в три утра по тревоге, и летишь на склад - взять запас патронов, да пару фугасов, да огнемет в любой момент может пригодиться...
- Ты чего буянишь? - я повернулась. Ну конечно, только их мне и не хватало. Двое самых отмороженных охотников: Обрез и Таракан.
- Склад закрыт. - буркнула я и опять заколотила в двери кулаком. Если эти пришли, значит, и другие скоро подтянутся. Грош цена тогда моему преимуществу.
- Странно... - пробормотал Таракан. - Он же круглосуточный.
- И я об том же, м-мать моя девственница...
На Обреза я старалась не смотреть. Все эти дни, что прошли с охоты на динозавра, я старалась о нем не думать. Уговаривала себя: ну что Обрез? В наряды мы вместе не ходим, в конторе почти не пересекаемся... Остынь, плюнь и забудь. Бывает.
И только я себя почти уговорила, он - тут как тут. Непруха.
Стукнув несколько раз изо всех сил, я затрясла отбитой рукой.
- Давай, помогу. А то что-то ты тихо стучишь. - и непонятно, издевается он, или всерьез.
- Отойди. - еле сдерживаясь, я отпихнула его от себя. - Отойди сам, или я тебе все коленки повыдергиваю.
- Витаминов не хватит. - осклабился тот, и придвинулся еще ближе.
Молча размахнувшись, я влепила ему кулаком по морде. Точнее, собиралась влепить, но Обрез перехватил руку.
- У тебя что, совсем крыша протекла? - выкручивая моё запястье, этот гад еще и ухмылялся.
- Ты в меня из огнемета палил. Идиотина косоглазая, криворукая... Да я тебе сейчас глаз на задницу натяну...
- Сама дура. Стояла, ушами хлопала. Я не виноват, что ты на линии огня оказалась.
- Не виноват? Думаешь, по своим палить - норм? - я одновременно пыталась освободиться и пнуть его по коленке. Но у Обреза руки были длиннее. - Отморозок.
- Я ж тебе говорил: динозавр на дуло наступил, оно и погнулось... - меня аж затрясло. Отойдя на пару шагов и прикидывая, куда сподручнее бить, я пообещала тихим шепотом:
- Я тебе сейчас х...х... хвост погну. И вместо ноги приклею: так и будешь по жизни гнутый ходить.
А ну ша, малявки. - Таракан встал между нами. - Нашли время...
- Он в меня из огнемета палил, псих недоделанный, ведро без ручки. Обогнув Таракана, я вновь попыталась достать Обреза. - Знаешь, как его в народе зовут? Катастрофа ходячая. Всё у него через жопу, только ты, Таракан, этого не замечаешь. Я бы ни в жизнь его в напарники не взяла - еще в спину стрельнет...
Обрез сплюнул.
- Да нужна ты больно, пигалица кургузая. Хотел, как лучше...
- Чтоб у тебя в печени вши завелись и все кишки съели.
- А у тебя - тараканы из мозгов вывелись! Метр с кепкой на коньках, а всё туда же: в охотники...
- Заткнитесь, оба. - Таракан влепил напарнику затрещину. - Никто ни в кого не стрелял. Это был несчастный случай. Так, Витяй?
- Дак я ж и говорю...
- Он мне чуть волосы не спалил. - сказала я тише. - Кусок идиота.
- Маша, сейчас тоже получишь. Помолчи...
Я втянула полные лёгкие воздуха и задержала дыхание. Посчитала до десяти. Бабуля велел учиться сдерживаться. Он говорил, за это меня и не любят: бешенство нрава вкупе с мелким ростом вызывает в людях здоровое предубеждение.
Бешеная моська, говорил Бабуля. Будь спокойней, и люди к тебе потянутся... Ага, как же. Пыхнут из огнемета, и не заметят.
Я не привыкла быть милой. В банде это как-то не способствовало выживанию. Там было всё наоборот: не важно, какого ты роста. Главное, кричать погромче и ругаться позаковыристей. Один раз Бабуля мне рот даже мылом намылил. И самое обидное, как раз этот последний кусочек я для волос берегла...