Аннотация: Настоящие книги - только те, что на бумаге?..
У нее ничего не осталось. У нее в кошельке три газеты и больше ничего. Три газеты в потерявшем форму и цвет кошельке для книг. Старый добрый друг, бережно хранивший все, что она ему доверяла - от исписанных фломастером блокнотов до фолиантов в тисненых обложках. Когда-то он был бирюзовым, это Грамна помнила точно. Помнила, как покупала его, как радовалась обновке. А теперь ей было перед ним даже немного стыдно - наполнить кошелек уже нечем, а если ее не станет, пропадет и он.
Последней добычей были восемь книг, одна даже с картинками - невиданная по теперешним временам удача! Но это было давно... Половина добычи ушла на раздачу долгов, оставшееся она разменяла на газеты - они не такие вкусные, но тоже съедобные, а главное - более дешевые, их надольше хватит. Труднее всего было отказаться от книжки с картинками, но Грамна пошла со собой на сделку - вырвала оттуда пару картинок и отпраздновала ими находку.
Сколько лун сменилось с тех пор? Четырнадцать? А может пятнадцать? Или шестнадцать? Трудно их посчитать - Зеленая еще запоминается, а вот Фиолетовая, Розовая и Малиновая похожи одна на другую, как "м", "ш" и "т", написанные небрежной рукой. Бледные эти луны, почти белые, одинаковые. И кто им дал такие звучные названия? Говорят, когда-то прежде они и вправду были цветными и яркими, как фотографии в тоненькой книжице, которую Грамне подарили в детстве. Книжица была старая, но очень вкусная. Грамна растягивала удовольствие как могла, но удержаться и не проглотить все сразу было слишком сложно...
Хорошее было время, вкусное. Время сказок в огромных тетрадях с блестящими обложками, время приключенческих романов в тисненых золотцем книжках и забавных картинок в потрепанных журналах. Теперь такое сложно найти. Грамна помнила, как все менялось. Сначала все было просто чудесно - даже самые вкусные книги можно было найти почти без усилий. Даже охотиться не приходилось - люди сами относили эти вкусности на свалку. Нужно было только знать места. Самые умные и дальновидные из племени Грамны строили хранилища - на белый день, когда ни единой буквы не возникнет на листе бумаги. Полежавшие там книги отдавали плесенью, да и буквы на них были нечеткими, словно размытыми временем, но они были. И это тоже была еда. Еда гораздо более вкусная, чем оставшиеся в кошельке газеты.
За изобилием почти всегда следует опустошение. День, которого все так боялись, все же наступил, только назвали его не Белым, а Пустым. Не в память о пустующих листах бумаги, а из-за той пустоты, что сменила сами бумажные листы.
Грамна слышала, что кто-то сумел приспособиться и к пустоте, сумел находить пищу и без букв на белой или пожелтевшей от веков бумаге, даже и без бумаги вовсе. Они подладились к изменившимся людям, подладились к их новым нереальным буквам на нереальных листах, но... они и сами от этого стали почти нереальными. Светятся в темноте, мерцают слегка - жуть, да и только. Кто-то утверждал, что эти светящиеся вполне довольны новой жизнью, что у них много вкусной и интересной пищи, только вот... никто же от туда не возвращался, да и весточки никакой передать не мог. Так что как рассуждать о том, чего и представить-то себе толком не можешь?
Сама Грамна уже давно решила, что никогда и ни за что не решиться на такое. Но сейчас ее уверенность испарялась с каждой съеденной газетой. Когда-то Грамна считала их мерзкими на вкус, а теперь потихоньку привыкла - выбора же не было, а исчезать не хотелось.
Она еще раз заглянула в кошелек - может, она ошиблась, может, там хоть маленькая телефонная книжка в клеенчатом переплете завалялась, а? Пусто. То есть, не пусто, а все те же три газеты, но это ведь почти ничто. Она уже несколько раз проверила все свои книжные места, перетрясла все тайники и ловушки. Ни-че-го. И в долг больше никто не даст. Значит, на раздумья у нее меньше одной луны осталось. Попытаться стать этим самым, светящимся, что довольствуется несуществующими буквами, или окончательно рассыпаться в прах, что люди называли книжной пылью. Грамна вздохнула и застегнула кошелек. Даже половина луны - это не так мало. Надо запомнить, вобрать в себя этот мир. И будь что будет.