Аннотация: Если набросок упорно цепляется за жизнь...
Принтер на несколько мгновений задумывается, потом тихо шуршит и выплевывает напечатанное. В комнате жарко, лист кажется на ощупь почти обжигающим. Лед в стакане уже растаял, духота и сломавшийся вентилятор раздражают до бессонницы. А значит надо взять стакан, подойти к холодильнику, насыпать в стакан еще льда и долить почтидоверху той сладкой коричневой химией, что хоть ненадолго бодрит.
*
Солнце светит прямо в окна, а с головой накрыться невозможно - слишком жаркий день. Приходится просыпаться. Раздраженно щурюсь на будильник - половина одиннадцатого. И как это меня угораздило не опустить жалюзи на окнах? Лениво потягиваюсь и хочу было подремать еще немного, но вспоминаю: когда я смотрел на часы, пряди волос на подушке были непривычно-светлые, рыжеватые и чуть вьющиеся. Ничего похожего на мои каштановые до красноты.
Сон как рукой снимает. Когда это я успел привести к себе в квартиру непонятно кого? И мало того, что в квартиру, так еще и в постель. Чертовщина какая-то. Сажусь на кровати и оглядываю комнату. Померещилось спросонья. Не стоило сидеть до семи утра. Надо было лечь хотя бы в шесть. Сегодня так и сделаю. Завтра, в смысле.
Звонок мобильного. Какого черта? В такую рань! Может, сделать вид, что я в душе? Пусть позвонят попозже.
Мобильный все трезвонит и трезвонит. Придется все же ответить. Но до чего же не хочется.
Диалог выходит странный. Вернее, не диалог, а монолог. Собеседник орет, как припадочный, а я ошарашено слушаю. Я и вспомнить не могу, когда на меня последний раз орали. Прежний мой шеф - да, я предпочитаю называть его именно так, по крайней мере, мысленно - голос не повышал ни при каком раскладе. Зато по физиономии мог съездить как нечего делать. Не за просто так, конечно. Только если причины были. Но чтобы сейчас на меня кто-то кроме него рискнул голос повысить... да еще кричать, что я затянул со сбытом товара, если еще десять упаковок за сегодняшнюю ночь не продам, то он мне шею свернет? Десять упаковок. Меня разбирает смех - я же это дерьмо килограммами привык считать, а не упаковками. А этот непроспавшийся идиот спутал номер и стал названивать не своей мелкой сошке, а мне. Только кто ему мой номер дал? Я ведь с такой шушерой не работаю, не мой пошиб. Надо выяснить, откуда у него мой номер. И вычеркнуть укурка из цепочки - нам такие не нужны, слишком опасно.
Смотрю еще раз на мобильный - номер звонившего я не узнаю. Но еще хуже, что я не узнаю сам мобильный - слишком уж допотопная модель, я такими не пользуюсь. Но при этом у меня полное ощущение, что вещь эта все-таки моя. Это называется "работать надо меньше, а спать больше". Надо бы душ принять - может, хоть от прохладной воды в себя приду.
До душа дело не дошло. Вернее, я не дошел. Замер у зеркала в ванной, вцепившись пальцами в умывальник. Вот так и сходят с ума. С двуличием других еще как-то можно бороться, но с раздвоением собственной личности?! У меня несколько мнений об одном и том же. Это не мой мобильный. Но он мой. Я вижу в зеркале не свое лицо. Но там отражаюсь только я сам. И я точно знаю, что никаких пластических операций не было. Мой цвет волос красно-каштановый, но он же - светло-рыжий.
Без сил опускаюсь на пол ванной и прислоняюсь лбом к стене. Стена приятно-прохладная, думать становится легче.
Снова трезвонит мобильный. Номер тот же. Вынимаю сим-карту и осторожно кладу ее на журнальный столик. Сначала я должен разобраться с самим собой, а уже потом - с тем идиотом.
*
Принтер на несколько мгновений задумывается, потом тихо шуршит и выплевывает напечатанное. В комнате прохладно, и лист кажется горячим на ощупь - хоть руки об него грей. Не самая плохая идея, если задуматься. Но лучше все-таки дойти до кухни и сварить себе кашку кофе. Большую чашку. Горячего и ароматного кофе. Чтобы не уснуть.
*
Солнце светит прямо в окна. Раздраженно щурюсь на будильник - половина одиннадцатого. И как это меня угораздило столько продрыхнуть? Ведь на этот день была куча планов. Ну и ладно - отоспаться тоже полезно. Лениво потягиваюсь и хочу было подремать еще немного, как вспоминаю: когда я смотрела на часы, пряди волос на подушке были непривычно-светлые, пепельные и прямые. Ничего похожего на мои рыжие.
Сон как рукой снимает. Когда это я успела привести к себе в квартиру непонятно кого? И мало того, что в квартиру... Сажусь на кровати и оглядываю комнату. Похоже, я все-таки одна. Померещилось. Не стоило сидеть до четырех утра над текстами. Надо было лечь хотя бы в три. Сегодня так и сделаю.
Звонок телефона. В такую рань! Неужели тот придурок опять чем-то недоволен? Выручка у меня нормальная, прошлую партию я продала... Может, лучше затаиться? Пусть он остынет, а потом поговорим.
Телефон все трезвонит и трезвонит. Придется все же ответить.
Диалог выходит странный. Вернее, не диалог, а монолог. Собеседница возмущается, что я не вышла сегодня на работу, говорит, что совсем с ног сбилась, а меня все нет. Тарахтит как трещотка, а я ошарашено слушаю. Кто сбился с ног? Какая работа? Куда я должна была выйти утром? Говорю женщине, что она ошиблась номером и вешаю трубку.
Моргаю и смотрю на телефон еще раз. Он слишком легкий, слишком плоский. Да и не похож этот аппарат на телефон вовсе. Где у него трубка? Где рычаг, на который ее вешать? Как я по нему говорила? Но ведь говорила же... И при этом у меня полное ощущение, что вещь эта все-таки моя. Это называется "работать надо меньше, а спать больше". Надо бы душ принять - может, хоть от прохладной воды в себя приду.
До душа дело не дошло. Вернее, не дошла я. Замерла у зеркала в ванной, вцепившись пальцами в умывальник. Вот так и сходят с ума. С двуличием других еще как-то можно бороться, но с раздвоением собственной личности... У меня несколько мнений об одном и том же. Это не мой телефон. Но он мой. Я не знаю, как по нему звонить. Но я отвечала на звонок и знаю, как пользоваться этим не похожим на телефон аппаратом. Я вижу в зеркале не свое лицо. Но там отражаюсь только я сама. И я точно знаю, что никаких пластических операций не было. Мой цвет волос светло-рыжий, но он же - темно-пепельный.
Без сил опускаюсь на пол ванной и прислоняюсь лбом к стене. Стена приятно-прохладная, думать становится легче.
*
Принтер на несколько мгновений задумывается, потом тихо шуршит и выплевывает напечатанное. Лист тепловатый, словно живой. Резкий порыв ветра сдувает его со стола - собирается гроза. Надо бы закрыть окно, а потом заварить чай и прикинуть, что за сегодняшний вечер еще можно успеть.
*
Солнце светит прямо в окна, накрываюсь с головой одеялом, устраиваюсь поудобнее и снова засыпаю - сегодня можно, раз уж ты в командировке. Последние пару лет я сплю по утрам как убитая, просыпаюсь только по звонку будильника или если мобильный разтрезвонится. Ты еще смеешься, что можно хоть всю квартиру обчистить, а я не проснусь. Глупости какие, не такая уж я и соня, да и спать долго я не привыкла - уже в десятом часу просыпаюсь окончательно. Это ты способен продрыхнуть хоть до часу дня, хоть и спишь чутко.
Лениво потягиваюсь и хочу было подремать еще немного, как вспоминаю: когда я смотрела на часы, пряди волос на подушке были каштановые, почти красные. Ничего похожего на мои темно-пепельные волосы. Сон как рукой снимает. Сажусь на кровати и оглядываю комнату. Померещилось. Не стоило сидеть до трех утра над распечатками. Надо было лечь пораньше.
Звонок телефона. Кому я могла понадобиться? Сегодня выходной, значит, не с работы. Тогда наверняка просто потрепаться. Но нельзя же не ответить...
- Спишь?
Сердце ухает куда-то вниз. Ты не планировал звонить, ты планировал приехать.
- Просыпаюсь. У тебя все в порядке?
Хмыкаешь и говоришь, любуясь собой:
- Если не считать того, что я уже на вокзале и через полчаса буду дома. Просто решил разбудить заранее, чтобы без сюрпризов.
- Тогда жду, - отвечаю я и вешаю трубку. Хорошо еще мою улыбку до ушей ты не видишь. И ведь говорила я тебе не раз, что люблю сюрпризы. Ты не веришь. Ты почему-то уверен, что если тебе они не по душе, то и других не радуют. Наивный.
Кладу телефон на место и вдруг понимаю, что это не мой мобильник. Он слишком легкий, слишком плоский. Но звонили по нему все-таки мне. Причем ты. Чертовщина какая-то. Надо бы душ принять - может, хоть от прохладной воды в себя приду.
До душа дело не дошло. Вернее, не дошла я. Замерла у зеркала в ванной, вцепившись пальцами в умывальник. Вот так и сходят с ума. От мелочей и плохой памяти. Ну, предположим, это вполне в моем духе - забыть, что я покрасила концы волос в цвет "Красное дерево пустыни". Хотя еще вчера долго хихикала над названием краски. Ты сказал пару недель назад, что тебе нравится эта странная мода - красить кончики волос в яркий цвет. Ну как было не сделать тебе сюрприз? A вышло, что сюрприз я сделала сама себе. И еще распаниковалась, как идиотка.
Стоп. Твой поезд приезжает четыре раза в день: в восемь и в двенадцать утра, а потом уже в пять и в девять вечера. Ты обычно приезжаешь на пятичасовом и дома бываешь в половину шестого. Сейчас половина десятого. Ты звонил с вокзала. Ты приехал на восьмичасовом поезде? Но это на тебя не похоже. Спрашивать ли, где ты шлялся эти полтора часа после приезда? В смысле, где ты был и чем жизненно-важным был занят.
Ты приходишь, когда я едва успеваю высушить волосы. Говоришь, что новая стрижка тебе нравится. Но вид у тебя не удивленный. С твоего звонка прошло минут двадцать, не больше. Так быстро до нашего дома от вокзала не добраться. Только если взять такси. Что ж, это в твоем вкусе. Но где ты был все это время и почему мне ничего не сказал? За полтора часа можно успеть многое, и я уверена - ты звонил не с вокзала. Но почему? Зачем эта ложь?
Ты не выдерживаешь первым:
- Ну и как тебе мой сюрприз? Ты сразу заметила, что я заменил мобильный, соня?
Кажется, я начинаю понимать, почему ты не любишь сюрпризы, но обидеться не выходит - у тебя до смешного довольный вид. И очень детский. Как никогда.
*
Бумагорезку заклинило на третьем листе. Край у него был чуть обтрепан, но ни одну строку не зацепило. Если набросок так упорно цепляется за жизнь, значит выбора нет. Вернее, выбор уже сделан - именно эти судьбы станут живыми.