- Хоть один раз в праздник я могу почувствовать себя женщиной? - заявила я мужу перед Восьмым Марта. - Хочу кофе в постель, море внимания, любви, ласки, заботы, тепла. Хочу романтический ужин со свечами и шампанским. Хочу хоть раз в жизни тебя увидеть на кухне в фартуке! Скажи, за десять лет семейного счастья с тобой я заслужила это или нет?!
Пашка слушал мои пламенные доводы, сидя за столом над тарелкой картошки с курицей, испуганно таращившись на меня, и мучительно пытался протолкнуть кусок, застрявший у него в горле.
- Дорогая, но... - он, наконец, заглотил кусок курицы, уже набрал воздух чтобы опротестовать сказанное мной. Но протест был решительно отклонён:
- Сделай мне хоть раз в жизни незабываемый праздник! - потребовала я, - Прояви фантазию! Иначе...
Мне, наверное, не стоило делать такое суровое лицо, потому что Пашка как-то сразу посерел, а его могучий, раскормленный моими пирогами и накачанный в тренажёрных залах торс вдруг разом схуднул, стал маленьким и жалким.
- Иначе, что?.. - прошептал он, вжавшись в табуретку.
- Развод! - снова гаркнула я и, одевшись, демонстративно хлопнула входной дверью.
... - Ну и дура ты, Машка, - Дымя сигаретой за чашкой кофе на кухне, со вздохом говорила мне моя незамужняя подруга Лариска, - Да кто же над мужиками в наше время так измывается! Они - народ хилый! Их же беречь надо! Вот твоего возьми. Он же леворукий. Кофе в постель - обязательно польёт, прощай тогда твоё турецкое постельное бельё. Кухню спалит, а у вас там евроремонт, между прочим. А уж если уборку затеет, то полквартиры порушит. О соседях подумала, камикадзе, ты моя?
- Ничего. Пусть привыкает! - решительно возразила я, - А вдруг я уеду или заболею, тогда что? Он ведь без меня ничего не сможет.
- Вот именно, что ничего, - утвердительно сказала Лариска, - это и называется любовь. И куда ты от неё денешься!..
...Утром следующего дня, то есть 8 Марта, я лежала в постели, изо всех сил притворяясь спящей. Ну, неужели он так и не встанет, не приготовит мне обещанный кофе в постель? Но Пашка невозмутимо сопел рядом и, кажется, совсем забыл про Женский день. Разве нельзя догадаться, что я уже проснулась и жду от него моря любви, ласки, заботы и внимания, как заказывала накануне. Кровать заскрипела, муж, наконец, встал. Одним прищуренным глазом я разглядела, что он напялил (о боже!) мой любимый розовый халатик - первое что попалось под руку - и почапал на кухню, шаркая тапочками. Наконец-то! Там он долго чем-то гремел, ставил чайник, что-то усердно ронял, зачем-то вскрикивал, громко ругался, потом опять гремел. Я еле сдерживала себя, чтобы не вскочить и не проверить, вся ли посуда цела. И вот он торжественно появился в дверях спальни в одном тапочке с гранёным стаканом в руках, наполненным какой-то подозрительной коричневой жидкостью. Вместо отсутствующего тапочка на большом пальце ноги красовался пластырь, как свидетельство имеющейся производственной травмы.
- Маш, - позвал он жалобно, - на, держи уже, а то горячо и стоять больно. Я по случайности чайник с водой на ногу уронил
Я взяла стакан. Не романтично, но, по всей видимости, это просто было то, что первым попалось под руку. Отхлебнула жидкость... От горечи меня слегка перекосило.
- А сахара и молока у нас в доме нет? - спросила я, улыбнувшись, чтобы не показать лёгкое разочарование.
- Любимая, а про сахар и молоко ты мне ничего не говорила.
Самому догадаться, как видно, было не суждено! Давясь и обжигаясь, я допила мерзкий кофе. Это было, пожалуй, самое лёгкое испытание, что готовил мне грядущий день.
Далее, как и предполагалось, я, приведя себя в порядок, завалилась в кресло с газетой. Муж, ковыляя, начал наводить в доме порядок. Заправив кровати и пропылесосив полы, он решил, что этим уборка заканчивается.
- Милый, ты забыл про бельё, - напомнила я.
Заработала стиральная машинка. Потом Паша оккупировал кухню. По плану был торт Наполеон. А я изнывала у телевизора, слушая, как Пашка гремел дверцей духового шкафа, жужжал миксером, что-то бормотал и ругался. Ненормальная! И дался мне этот Наполеон! Прошло невыносимых два часа. Я почувствовала, что если сейчас не загляну на кухню, моя нервная система рухнет. Заглянула:
- Я попить, милый.
И тут я почувствовала дурноту. Пол покрывала белая прозрачная пелена. (Надо же! Пашенька даже муку просеял!) Занавески заляпаны, на столешнице красовалась гора грязной посуды вперемешку с содержимым холодильника. Сам Пашка, перемазанный с всклоченными волосами выглядел как Иван Грозный после взятия Казани, несмотря на халатик, трещавший на нём по швам. Халатик!.. Сердце моё зарыдало. Его не спас даже криво напяленный поверх фартук (это муж мне угодить хотел). Нежный шёлк был в коричневых, белых и жирных пятнах. Пашка поминутно нырял розовыми руками в раковину с грязной посудой, смахивал ими крошки со стола, пачкал их в тесте! Стоп! Только не ругаться!.. Сегодня 8 Марта! Надо сдерживаться! Это же всё ради меня! Выпила воды, залегла снова в кресло. Выдернул из него меня запах горелого.
- Пока отдирал пельмени от дна кастрюли, последний корж торта пригорел, - виновато сказал Пашка.
Пообедали мы в тот день слипшимися пельменями в гостиной, поскольку кухня стала очагом цунами. Бельё, конечно, полиняло, потому что его муж запихнул в стиральную машину всё разом, не разбирая, торт хоть и получился кривым и некрасивым на вкус оказался очень даже ничего.
Не буду больше описывать утомительные часы ожидания ужина. Я постараюсь проникнуться его єромантикой? этого дня до конца. Всё было здорово, если не считать, что свечи три раза упали и прожгли скатерть. А шампанское Пашенька просто забыл охладить, оно простояло весь день на кухне возле горячей плиты. И, конечно, в его руках рвануло так, что в бутылке практически ничего не осталось. Зато потолок и стены были щедро облиты божественным напитком.
- Вот видишь, вместе с Женским днём мы и ремонт обмыли!
За что люблю своего Пашу, так это за его невозмутимое чувство юмора!
Хрустя обугленным шашлыком (заказанная экзотика ужина) и запивая его каплями уцелевшего шампанского, я получила обещанное море внимания, тепла и заботы в словах:
- Сегодня я ещё раз убедился, что ты у меня самая лучшая!
Потом Пашка, не снимая халатика, рухнул на кровать и уснул.
А я поплелась на кухню убирать остатки женского дня, стараясь утешить себя мыслью: єНичего, что халатик придётся выбросить вместе с постиранным бельём, ничего, что вновь нужно делать ремонт, покупая новые занавески, оттирать кухонный гарнитур, чистить духовку и драить кухню. Правильно сказала Лариска: єЭто любовь!? И никуда от нее не деться!