Все права защищены. Произведение распространяется только в электронном варианте. По вопросам использования обращайтесь к автору.
Марк Певзнер, gendalf@hotmail.com
Расщепленияв сочетании.
- Р-р-р-азливай! - скомандовал Пантелеймон. - Короче, тема сегодняшнего диспута - расщепление сознания в сочетании с переселением личности. Э-э, поровну, поровну. А то смотри, у меня, Андрюха, с тобой чуть зазеваешься - и того. Начинает Егорыч.
- А чё я? Чуть что - сразу Егорыч.
- Да ладно тебе. У нас же интеллектуальная беседа. Ты начнёшь. Андрюха поддержит. В прошлую субботу у нас что было? НЛО, правильно. А в позапрошлую?
- Снежный человек! - с готовностью отозвался Андрюха.
- Сам ты снежный человек. Алкоголик! Это было месяц назад, а в позапрошлую неделю мы полтергейст обсуждали.
- И точно, полтергейст, - согласился Андрюха. - Как это я запамятовал?
- А вот и капли для улучшения памяти. От склероза помогает. Проверено. Вздрогнули?
У всех троих лица стали торжественными и строгими. Подбородки поднялись вверх и кадыки совершили ритуальный танец. Взгляды исполнились мудрости и пронзили запылившиеся пласты тысячелетий.
- Так вот, - как бы продолжая только что прерванное повествование, изрёк Егорыч. - Я и говорю. Был у нас, значит, во дворе, когда я на Марата жил, один мужик. Положительный, слесарем работал, зарплату благоверной исправно носил, по субботам - как положено, отдыхал. И вот оказалось, что временами находит на него, и он думает что он есмь Екатерина Великая, императрица собственной персоной. К ним на завод госприёмка приезжала, а он на них как набросится, да всё про строительство памятника допрашивает, и где его, то есть её, платья новые немецкие для фрейлин, да куда они подевали переписку с Вольтером. Взяли его, бедолагу под белы рученьки и прямиком в дурку. Может он там Вольтера и встретил, об этом мне не ведомо.
- Да-а-а, - задумчиво протянули Пантелеймон и Андрюха.
- Я вот что читал в одной статье американского профессора, - встрепенулся Андрюха.
- Ты это что, английский знаешь? - подозрительно покосился на него Пантелеймон.
- Да не, я в переводе читал, - скромно потупил взор Андрюха.
- А то уж я испугался. Продолжай, продолжай.
- Профессор этот и пишет, что обследовал одного пациента, у которого было не раздвоение, а растроение сознания! Внезапно он становился неардельтальцем, вождём племени немытых низколобых типов. В таком состоянии он мог надовать зуботычин полицейскому или наброситься на мирную гражданку. - Андрюха продемонстрировал недвусмысленный жест руками. - И в тоже время он был каким-то там инопланетянином, прилетевшим исследовать Землю. Со своего космического корабля он внимательно наблюдал за этим самым неардельтальцем. За всеми его передвижениями, потасовками, использованиями палки и огня. И даже пытался наладить с ним контакт. Неардельталец запустил в инопланетянина каменюгой, разбил ему шлем, тот ели ноги унёс. А пациент этот засел за научную работу. Малюет изображения саблезубых тигров, и что-то сосредоточенно пишет на языке, который никто расшифровать не может. Потом вдруг очнётся, с ужасом посмотрит на дело рук своих и жалобно просится в МакДональдс. Но никто его туда не пустит, потому как он может среди мирных людей снова превратиться в неардельтальца и полезть в драку, думая, что вокруг него исторические конкуренты-кроманьёльцы.
Мимо грибка на детской площадке, под которым расположились собеседники, медленно прошла старушка и строго посмотрела них.
- Зинаида Степанна, - обратился к ней Пантелеймон, - Мы вам бутылочки вот под тем кустиком оставим.
Взгляд старушки заметно смягчился, и она прошествовала дальше.
- А я вам вот что расскажу. Со слов главврача, он ведь кореш мой, вы знаете.
Андрюха и Егорыч уважительно кивнули.
- Так вот, попал к ним один. И выяснилось, что в голове у него ни то что там два или три типа сидят, а понимаешь, целые армии нечисти всякой. То ли перечитался он чего, то ли перекурился, но ходят у него в голове по бескрайним просторам полчища орков, сшибаются с гномами. Отряды эльфов пуляют стрелами в кого не попадя. Драконы туда-сюда снуют в полночном небе. И всё это в лицах, с главнокомандующими и офицерами. Он то за одних, то за других. Из Ирландии на него языковеды приезжали посмотреть, записывали за ним, пока он на эльфийском разглагольствовал, корни слов знакомые вылавливали, удивлённо на него таращились. А как только на оркский перешёл, тут уж и вовсе понимать перестали.
- Слушайте, а чего это с освещением, вы заметили? - перебил его Андрюха.
- Да действительно. Бракованная что ли?! - Пантелеймон со великой печалью посмотрел на пустую ёмкость. - Ничего святого у людей не осталось.
- Вот и у меня в глазах что-то по-те-мне-ло, - очень медленно сказал Егорыч.
Они с ужасом посмотрели друг на друга.
Свет и пространство сузились до грибка, столика и трёх человек.
И всё сжалось в точку, которая была поглащена темнотой с мелодичным динннь.
Возникшие из ниоткуда стены были окрашены в мягкие бежевые тона. Краска местами шелушилась.
Слесарь удивлённо поморгал глазами на больничную палату. И помотал головой, изгоняя оттуда пришельцев. Куда же, в конце-концов проклятые фрейлины запрятали его переписку с Вольтером?
Что-то мигуло, и изображение пропало снова.
А когда возвратилось, то как-то тускло и размывчато. Некачественную действительность сопровождали головная боль и сильные рвотные позывы.
- РРРРРРРРРРААААА - громадный орк смёл со стола чарку из человеческого черепа, наполненную мухоморным соком и, зашатавшись вывалился из пещеры под свет громадных сверкающих небесных алмазов. Ночное небо прочертило крыло алого дракона.
И тут же стрела с эльфийским опереньем вонзилась ему в горло.
Он взвыл, и небо начало закашиваться куда-то вбок.
Когда небо всё-таки восстановило своё положение, то рисунок созвездий на нём сильно отличался. Волосатая рука поскребла заскорузлыми пальцами низкий череп, разгоняя мелких животных, а с ними и непонятные видения.
Неардельталец осторожно выглянул из пещеры.
День предстоял нелёгкий.
Диннь!
Казалось, стекло тихонько поёт. Ряды разнокалибеных бутылок пропускали через себя лучи умирающего светила, окрашивая маленькую комнатку Зинаиды Степанны в тысячи мягких оттенков. Глаза старушки внимательно следили за их медленным перемещением, и в глубине змеиных зрачков пылал огонь миллионов разумных миров.