Аннотация: ВНИМАНИЕ! Категорически запрещается читать тем, кто считает, что Максима прощать нельзя.
Глава 26
Она вышла из дома и пошла по улице. К ней подошелмолодой человек, и дальше они пошли вместе. Она сразу почувствовала, что это - он, самый дорогой, любимый. Они шли молча, мимо домов, дальше и дальше, и не было для нее никого ближе и роднее. Это чувство было настолько пронзительным, что хотелось плакать от неотвратимости счастья. Его лицо скрывал капюшон, но это её не смущало - она и так знала, что это Игорь. Он сам повернулся к ней лицом и снял с головы капюшон, и она была поражена в самое сердце - перед ней стоял Максим. От разочарования Таня проснулась.
Ей давно, очень давно не снился Максим, с тех пор как она познакомилась с Игорем, нет, еще раньше, наверное, после свадьбы Авроры и Саши. Да, с тех пор она ни разу его не видела, ни во сне, ни наяву. Она и Аврору давно не видела, первое время после свадьбы они еще встречались, но потом молодожены сняли квартиру в центре города, их встречи стали реже, а на общие вечеринки Таня не ходила, потому что там должен был быть Максим. Кажется, она не встречалась с Авророй с Нового года, да, точно, в этом году она никого из них не видела, ни Аврору с Сашей, ни Светку, ни Женю, ни остальных. Аврора должна была уже родить, а она ничего не знает, надо будет к ним сходить. Только в ближайшее время не получится. Пока не разрешится ситуация с Игорем, она ни о чем другом думать не может. Завтра она понесет ему передачу, которую не приняли в прошлый раз. А сегодня надо еще проехаться по магазинам, вдруг удастся купить нормальный чай, а не этот турецкий в желтых упаковках, которым завалены все магазины. Ей-то все равно, она может пить и такой чай, а Игорь просил принести хороший чай, ему и так там не сладко в камере, он и его сокамерники спасаются только чаем, чай единственная отдушина в их положении.
Таня лежала и планировала дела на новый день - после работы сразу по магазинам, вечером все уложить, написать Игорю письмо. А что ей делать с анонимными письмами и звонками? Как быть с угрозами и требованиями отдать деньги? Идти или не идти в милицию?
Зазвенел будильник. Семь часов. Начинался новый день.
Таня поставила на скамью тяжелую сумку с продуктами - она купила все, что хотела, даже блок сигарет. Сама садиться она не стала, хотя скамейка была свободна. Испорченный порывистым северным ветром солнечный день был недостаточно погож для середины мая. Не увидев вдали ни одного автобуса, она отвернулась от встречного резкого ветра, встав спиной к потоку машин. Она так и не решила, что делать с угрозами, нужно ли идти в милицию, как это может повредить Игорю. В тюрьме Игорь все-таки находится в относительной безопасности, а деньги - единственная надежда на его освобождение. Получив свои деньги обратно, вкладчики не смогут свидетельствовать против него, и дело развалится само собой; но, выйдя на свободу, не попадет ли он в лапы неизвестным вымогателям? А, вручив деньги им сейчас, скорей всего, Игорь останется в тюрьме очень надолго.
Задумавшись, Таня не заметила, как перед ней остановился автомобиль. Очнулась она, услышав свое имя, подняла голову и увидела приближающегося к ней Максима. Она сначала узнала его импортную ветровку мышиного цвета, - Максим изменил прическу - отрастил волосы и стал еще симпатичнее.
- Зову тебя, зову, а ты и не слышишь, - с притворным неудовольствием сказал он, - не хочешь меня узнавать?
- Ой! Я, правда, тебя не заметила, - начала оправдываться Таня, растерявшись от столь неожиданной встречи, - ты, действительно, изменился.
- Садись, подвезу, - Максим махнул рукой в сторону машины.
- Не нужно, я как-нибудь сама, - отказалась Таня.
- Да не бойся ты так меня, - снисходительно произнес Максим.
- Я не потому, - запротестовала Таня, - просто я не хочу с тобой ехать.
Она давно уже не боялась его, и ее не сжигала всепоглощающая ненависть, только ни к чему ворошить прошлое, которое и так дает о себе знать, хотя бы во сне, как сегодня."А ведь сон в руку", - вспомнила Татьяна.
- Танюша, я не могу долго тебя уговаривать, здесь нельзя стоять, автобус может подойти, - самоуверенность в его голосе сменили умоляющие нотки, - поехали, а?
- Ну, хорошо, - согласилась Таня.
- Это твое? - Максим взялся за сумку.
Таня кивнула. Довольный Максим с легкостью подхватил ее сумку и поставил на заднее сиденье, а перед ней открыл переднюю дверь. Закрыв за ней дверцу, он сел на свое место. Машина устремилась вперед, и вовремя - на остановку выруливал автобус.
- Ты приняла правильное решение, - сказал Максим, - лучше потерпеть десять минут в моем обществе, чем полчаса трястись в переполненном автобусе с тяжелой сумкой.
Таня тихонько рассмеялась.
- Разве я сказал что-то смешное? - удивился Максим.
- Просто когда ты начал, я подумала, что ты скажешь коронное: "Лучше сделать и каяться, чем не сделать и каяться".
- Да я просто кладезь премудрости, как чужой, так и собственного сочинения, мои перлы уже можно цитировать, - с радостью подхватил Максим.
- Ты совершенно не изменился.
- Ты только что говорила обратное, - поймал ее на слове Максим.
- Такой же бахвал, - уточнила Таня.
- Это говорит только о моей верности - я не изменяю своим привычкам.
Всю дорогу до дома они так и проговорили - совершенно ни о чем, но в тоже время, боясь замолчать. Остановившись у ее подъезда, Максим спросил:
- Я не заслужил чашечку кофе?
- Я так и знала, что твой поступок не бескорыстен, - вздохнула Таня, - не надо было садиться к тебе в машину.
- Отвезти тебя назад? - угодливо спросил Максим.
- Нет, спасибо, - Таня открыла дверцу машины.
Максим тоже вышел из машины, взял сумку с продуктами.
- Тяжелая, - сказал он, - давай донесу.
- Я сама. Ну, пока, - Таня взяла у него сумку, и пошла к дому.
- До свидания.
Ну вот, вспомнила Таня, она даже не спросила, кто родился у Авроры. Таня обернулась, Максим все еще стоял, провожая ее взглядом.
- Максим, как Аврора?
- Отлично.
- Кто?
Максим подошел к ней.
- Может, ты все-таки пригласишь меня на чашку чая, и я тебе про всех расскажу, и про Свету, и про Аврору.
- Вымогатель, - она с осуждением посмотрела на него, но он не смутился и ответил:
- На том стоим.
Таня вздохнула и подала ему сумку:
- На, неси, ты этого хотел.
Максим радостно схватил сумку и открыл перед ней дверь подъезда.
В подъезде она пропустила Максима вперед, заглянула в почтовый ящик - пришло еще одно анонимное письмо, - догнала Максима, открыла дверь.
Дома она незаметно положила письмо на холодильник, ей не терпелось вскрыть его, но она не могла этого сделать при Максиме, авторы писем угрожали навредить Игорю, если она проболтается.
Чай заваривать она не стала, чтобы турецкий чай приобрел нормальный "чайный" цвет его нужно было долго настаивать, но и после этого он не приобретал настоящего чайного вкуса, став "притчей во языцех" по всей стране. Максим внимательно следил за тем, как она варит кофе, она чувствовала, что он хочет вмешаться в этот процесс, но не смеет - теперь он был только гостем в ее доме.
Она узнала, что у Светы родилась девочка Настенька, а Аврора месяц назад родила мальчика, которого назвали Сережей. Что через месяц у них защита дипломов, а на распределении Максим и Саша выбрали местный химкомбинат.
- А ты как поживаешь? - спросил Максим.
- Нормально. Представляешь, меня до сих пор иногда вызывают к следователю - дело еще даже не отправили в суд, а потом мне еще в суде придется выступать.
- Извини, если бы я мог, то не допустил бы, чтобы...
- Ничего, - перебила Таня, ей совсем не хотелось выслушивать какой он заботливый, - зато приобрела жизненный опыт.
- Да ты философ! "То, что нас не убивает, делает нас сильнее", так?
- И беднее. За приобретение этого опыта приходится платить дорогой ценой - здоровьем, доверием, счастьем.
- Жизнь - вообще дорогая штука.
- Да это ты философ.
Они одновременно допили кофе, молча поставили чашки на стол. Ну вот, вроде все сказано. Наверное, пора прощаться. Неожиданно для себя она, лишь бы замять паузу, произнесла:
- Хочешь еще кофе?
- А можно еще чашечку? - вместе с ней заговорил Максим.
От того, что они заговорили, об одном и том же, да еще так синхронно, стало смешно, и они рассмеялись.
Таня поднялась, чтобы сварить новую порцию, бросила взгляд на письмо - прочтение его снова откладывалось.
- Я вижу, ты купила пепельницу, - заметил Максим.
- Если хочешь - кури, - предложила, не оборачиваясь, Таня. Пепельницу она купила в тот же день, как Игорь впервые остался у нее ночевать.
- Спасибо, но я бросил.
- Давно?
- Как только освободился.
- Почему именно тогда? - заинтересовалась Таня. Игорь много курил, и ей это не нравилось.
- В камере тем, кто курит, приходится очень тяжело, по крайней мере, так было со мной. То трясешься над этими сигаретами - хватит ли до следующей передачи, когда они кончаются, растягиваешь их на несколько дней, часами только и думаешь, когда можно будет выкурить следующую. То как идиот радуешься, когда их получаешь. И твое настроение и даже поведение зависит от этих сраных курительных палочек, вернее от их наличия. А я терпеть не могу, когда мной управляют, даже если это дурацкие трубочки с табаком, даже если это мои собственные привычки. Не хочу от них зависеть.
Таня внимательно следила за кофе, и только, уловив момент и сняв турку с плиты, смогла ответить:
- Это правильно.
Она разлила кофе по чашкам, села на свое место.
- Но я так и не смог избавиться от другой зависимости, - продолжил Максим, сделав первый глоток кофе.
- Кофемания? - предположила Таня.
- Гораздо хуже, то есть лучше, ...нет тяжелее, намного тяжелее. Это неизлечимо.
- Что же это? - спросила Таня.
- Не что, а кто - это ты, Таня. У меня как будто что-то вынули из груди, и там теперь пустота... Я не могу глубоко вздохнуть - у меня дыра в груди. Мне так холодно от нее... Я не могу думать о тебе - это так больно. Я не могу не думать о тебе - это как перестать дышать.
- Ничего, - успокоила его Таня, - пройдёт ещё немного времени и какая-нибудь новая девушка излечит тебя от этого.
- Таня, о чём ты говоришь, какая девушка? У меня по вечерам так сильно чешется спина под лопатками.
- Что, аллергия? Или заразился? - шутливо спросила Таня.
- Нет, кажется, это крылья прорезаются на спине от моего ангельского поведения. Я и рад бы был, но кроме тебя для меня никого не существует. Ты одна на всей земле. Танюша, можно...
- Максим, не надо, - прервала признания Таня. - Назад возврата нет. У меня есть друг, он меня любит.
- А ты его?
- Ну конечно! - поспешила ответить она.
Максим отхлебнул кофе, откинулся на спинку стула и спросил:
- И что он сделает, когда придет и застанет нас вдвоем?
Вот таким, дерзким и самоуверенным, он устраивал ее больше, чем со своими душевными излияниями, от которых щемило сердце.
- Он не придет.
- На работе?
- Нет, - она посмотрела на письмо, как будто оно могло исчезнуть с холодильника, и призналась, - он в тюрьме.
- Господи, Татьяна, с кем ты связалась? - вскричал Максим. - Не могу поверить, моя девушка, моя принцесса связалась с каким-то уголовником! Разве я тебе не говорил, что они все оттуда выходят ненормальными? Он же присосется к тебе как клещ, будет тянуть из тебя деньги, бить тебя, и ты не сможешь избавиться от него, пока он снова не сядет. Брось его, оставь пока не поздно. Поверь моему слову, мало кто из них остается адекватным.
- И ты, конечно, исключение, - прервала его тираду Таня.
- Причем тут я?
- Ты же тоже сидел.
- Это не то, я был в СИЗО. Тоже не сахар. Но я говорил о зоне. Зона меняет психику.
- Игорь тоже сидит в СИЗО. И ни в чем не виноват, он проходит не по уголовному делу, а по экономическому. Он ничего не сделал, а его обвиняют в мошенничестве! - на глаза навернулись слезы. С тех пор как арестовали Игоря, ее глаза были постоянно "на мокром месте".
- Ты плачешь? - испугался Максим. - Извини, я не знал, я подумал, ты познакомилась с каким-то уголовником по переписке, мне в отместку.
- Слишком много о себе думаешь, - Таня совладала с собой, - я не стала бы кидаться первому встречному на шею, лишь бы тебе назло.
- Конечно. А могу я чем-то помочь? - предложил Максим. - Достать что-нибудь для передачи, письмо переслать? Это, наверное, от него письмо? - кивнул Максим на холодильник, - я сразу заметил, что письмо какое-то странное, пришло не по почте.
- Просто Шерлок Холмс какой-то, - удивилась Таня, ей казалось, что Максим не видел как она доставала письмо из ящика.
- Ты все время смотришь на конверт. Тебе, наверное, не терпится прочитать письмо? Ты, читай, я не буду мешать.
Он стал пить остывающий кофе. Таня не знала, что двигало им - желание загладить свою вину, вызвавшую ее слезы, или сочувствие товарищу по несчастью, но он был искренен. Она же не могла ответить ему тем же - под угрозой была жизнь Игоря, если она проболтается.
- Ты не хочешь читать письмо при мне? - понял Максим. - Но, Таня, если ему что-то надо, я реально могу помочь. Ты только скажи, у меня сохранились кое-какие знакомства.
И вдруг Таню осенило - ей запретили обращаться в милицию, а про своих братьев уголовников разговора не было. А Максим многих знает, знает их нравы и привычки, если не сможет пресечь вымогателей, то хотя бы даст совет. И она ему все рассказала.
В результате сложной бартерной цепочки в цех, в котором работал Игорь, в обмен на наше сырье из Кореи завезли оборудование. Сделку решили повторить, теперь в обмен на запчасти. Игорь предложил поощрить работников и завести еще партию телевизоров и видеомагнитофонов. Из-за недоразумения или злого умысла, бытовая техника застряла на таможне, тогда как фрезы пришли в цех. Игоря отправили в Читу, там добиться правды он не смог, главное, что ему сказали - это какие-то документы были оформлены неправильно, и получить свои магнитофоны предприятие сможет, выкупив их. Игорь вернулся. На предприятии выделить деньги не смогли, не нашли подходящей статьи расходов, и никто не захотел рискнуть, чтобы получить технику - проще списать ее на убытки, подарив ее таможне. Тогда Игорь предложил собрать деньги у рабочих - авансом за телевизоры и "видаки". А инициатива, как известно наказуема - это поручили опять же Игорю. Многие работники охотно сдали деньги - в магазинах на полках пустота, и деньги лежат у людей в "кубышках". Чтобы собрать нужную сумму, Игорь прошелся также по общежитиям. Так Таня познакомились с Игорем.
И вот за несколько дней до вылета, Игоря вызвали повесткой в прокуратуру, завели на него дело и взяли подписку о невыезде, Игорь сдал билеты, хотел раздать людям деньги, но его арестовали. Дело возбудили сразу по нескольким статьям: хищение, мошенничество, даже спекуляция. Никто из начальства не попытался защитить Игоря. Еще до ареста Игорь забрал деньги с работы и принес Тане, он боялся, что если деньги изымут как "вещдок", он никогда не сможет вернуть их, и тогда статьи за мошенничество ему не избежать. Они вместе придумали, где спрятать деньги - семьдесят тысяч. Игорь вручил ей список вкладчиков с просьбойраздать деньги людям и забрать у них расписки, в случае его ареста, но не сразу, а если разбирательство затянется. Игорь верил, что его дело быстро развалится - ведь сейчас уже не "те времена", какая может быть спекуляция.
Но, увы, "дело шили суровыми нитками". Таня уже хотела раздать деньги, но тут в почтовом ящике обнаружила чистый запечатанный конверт, с письмом, все буквы в котором были вырезаны из газет и наклеены на лист бумаги. Она сначала подумала, что это ее ученики играют в детективов, но, прочитав его, удивилась и немного воспряла духом. В письме ей назначали день и время, когда она должна была прийти на квартиру Игоря и ждать там телефонного звонка. Если она хочет, чтобы с Игорем ничего не случилось. Таня решила, что это осторожный доброжелатель, имеющий какие-то доказательства в пользу Игоря.
С нетерпением она ждала звонка на следующий день, и вначале приняла за шутку требование выкупа - те самые семьдесят тысяч за жизнь Игоря. Иначе в одно прекрасное утро он не проснется на нарах. Но, положив трубку, она заметила, что в квартире Игоря кто-то побывал - многие вещи лежали не на месте. В страхе она убежала из квартиры.
- Блин, Таня! - воскликнул Максим, - вечно ты умудряешься вляпаться в какую-нибудь историю.
- Я? Это я умудряюсь? - ее голос задрожал от слез.
- Да, связалась с каким-то прохвостом, который сам запутался в махинациях и тебя подставил.
- Я думала ты действительно собираешься помочь, а ты просто ревнуешь! - слезы тут же высохли от возмущения, он почти кричала. - Выслушивал меня, чтобы потом изобличить Игоря.
- Таня, пойми, ведь они могли и твою квартиру обыскать! Я даже думать не хочу, что было бы, если бы ты их застала!
- Здесь бы они ничего не нашли, деньги в другом месте.
- Но откуда они вообще могли узнать о деньгах? Только от него!
- Весь цех знал об этом! И весь наш дом. А ты..., а ты - уходи!
- Таня, милая, ты не так меня поняла! - Максим испугался, что она его прогонит. - Я просто боюсь за тебя, это от волнения. Я хочу помочь тебе... вам. Продолжай, пожалуйста.
Таня продолжала.
Дома в почтовом ящике она нашла новое письмо с приказом быть у Игоря на следующий день, но в другое время. Таня испугалась и не пошла к Игорю домой. И уже утром следующего дня ей позвонили в школу, и тот же голос произнес:
- Если не будешь выполнять все, что велят, то тебе некому будет носить передачи - можешь сегодня же проверить. А завтра будь на квартире милого в четыре. И не смей заявлять в милицию, - трубку положили.
После работы она понесла передачу, но ее не приняли, сказали, что Игорь попал в палату медпункта, туда передачи не берут. Больше она ничего узнать не смогла.
- Это было предупреждение, - зловеще прозвучал голос, когда она поднесла трубку к уху, едва зазвучалтелефон на следующий день, - готовь деньги.
Таня стала объяснять, что деньги были у Игоря, и она понятия не имеет, куда он их спрятал. Она не могла так просто отдать чужие деньги, тем более они были залогом свободы Игоря, а срок ему грозил не маленький.
- Значит, найди их, иначе он - покойник. Завтра я снова позвоню, после шести.
- Я не смогу найти их так быстро! - желание протянуть время было сильнее страха, - я же работаю, я понятия не имею где искать.
- Это твои проблемы. Решай их.
- Нет уж, это ваши проблемы! Я ведь даже не могу связаться с Игорем. А вдруг он при смерти? Как я узнаю, где деньги? Если он умрет, я ничего, ...нет, вы ничего не узнаете! Даже если убьете меня! - у нее дрожал голос и тряслись руки. На том конце бросили трубку.
Она завыла от злости и бессилия, положила трубку на рычаг. Сжала голову руками. Через минуту раздался звонок. Таня подняла трубку и закричала:
- Сволочи, вы убили его!
- Не ори! - рявкнули в трубку. - Ничего с твоим хахалем не случилось, послезавтра можешь сама убедиться. И найди к этому времени деньги! Если хочешь его увидеть. Всё!
Всё. Кроме коротких гудков она больше ничего не услышала.
Это было вчера. И вот сегодня пришло это письмо. Она вскрыла конверт, показала письмо Максиму. Текст был простой - день и дата, цифры были вырезаны из газет.
- Послезавтра в два я должна ждать звонка на квартире, я едва поспею дойти после пятого урока, - вздохнула Таня, - а завтра я снова понесу передачу.
- Ты молодец, я восхищен тобой, ты все сделала правильно, - сказал Максим, - ты не испугалась и смогла выиграть время.
- Пригодился-таки жизненный опыт, - Тане стало приятно от его слов.
- Это хорошо, у меня есть время узнать, кто это может быть. Я постараюсь пресечь этот наглый наезд.
Таня заулыбалась.
- Но с одним условием.
- Каким? - напряглась Таня. Неужели он потребует, чтобы она переспала с ним?
- Слушаться меня, и ничего не предпринимать самой без моего совета.
Таня облегченно вздохнула.
- А ты что подумала? - насмешливо спросил Максим, будто прочитав ее мысли.
- Ничего, - поспешно ответила она.
- Пожалуйста, никакой самодеятельности, наши действия должны быть согласованы, - продолжил он. - Чтобы не получилось, как тогда у вас с Женькой и Шурой.
- Хорошо, - ей стало намного легче, она теперь была не одна.
- У Игоря какая фамилия?
- Маршалин Игорь Александрович.
Они договорились, что завтра после девяти вечера она ему позвонит из автомата на первом этаже, если вокруг не будет ничего подозрительного. Если они не смогут связаться или он узнает что-то важное раньше, то пришлет кого-нибудь, чтобы самому не вызывать подозрений.
Максим ушёл, а Таня стала готовить передачу на завтра - высыпать сигареты из пачек и освобождать конфеты от фантиков и раскладывать по пакетам.
Вечером следующего дня она вышла из квартиры выбросить мусор, в подъезде и у дома никого посторонних не было. На обратном пути позвонила Максиму, он сразу же взял трубку. То, что узнал Максим, Таню огорчило. Вымогатели действовали самостоятельно, никто не знал этих "отморозков".
Она, в свою очередь, сказала, что сегодня передачу для Игоря приняли, и она даже получила от него письмо. Игорь писал, что сейчас у него все в порядке, он чем-то отравился и попал в медпункт.
Максим сказал, что кое-что придумал, по телефону говорить об этом не может, и велел, чтобы завтра, после переговоров с шантажистами она снова позвонила ему.
- Соглашайся с ними, обещай сделать все, что они просят.
- Но как же так, Максим?
- Так надо, Танюша. И сразу же перезвони мне.
- Ладно.
- Все будет хорошо, - успокоил ее на прощанье Максим. Хотелось бы в это верить. Таня вернулась домой.
После уроков она почти бегом бежала к дому Игоря, но ей пришлось подождать почти полчаса, прежде чем раздался звонок, и она услышала то, что и ожидала услышать:
- Убедилась, что твой любовничек полностью в наших руках? Ты - тоже.
- Да.
- Значит так, деньги положишь в сумку для продуктов. И в шесть вечера будешь стоять с ними на трамвайной остановке "Мясокомбинат". К тебе подойдут сзади, заберут пакет. Поняла?
- Нет.
- Ты что - дура? - невидимый собеседник сорвался на крик и стало понятно, что до этого он старался изменить голос, - что ты не поняла?
- На какой стороне остановки?
- В сторону центра.
- А если..., - но трубку уже положили.
Таня подождала - не повторится ли звонок. Минут через десять позвонила Максиму.
- Ты все сделала правильно, - сказал ей Максим, - время до шести у нас еще есть. Иди в школу, там безопасней всего.
- А что мне делать в шесть?
- Я приду в школу. Жди, - Максим тоже положил трубку.
Таня сидела в учительской и гадала, что придумал Максим. В учительской она была не одна, несмотря на то, что уроки закончились, во второй половине дня жизнь в школе не останавливалась - работали кружки и факультативы, проводились репетиции, тренировки. В дверь постучали и приоткрыли - это пришел Максим. Таня увела его в свой кабинет.
Там Максим передал ей небольшой пакет:
- Это деньги. Положишь их в сумку и к шести подойдешь к остановке, как условлено.
- Максим, откуда это? Почему я должна отдавать им деньги?
- Сейчас все тебе объясню. Я все рассказал отцу.
- Это ваши деньги? Такая сумма? Зачем?
- Не перебивай меня, выслушай меня, потом задавай вопросы. Отец договорился - этими преступниками будет заниматься ОМОН...
- Что это?
- Это отряд милиции особого назначения.
- О господи! Зачем только я тебе доверилась!
- Ты можешь помолчать хоть немного?
- Что теперь будет с Игорем? - не слышала его Таня.
- Сейчас он якобы на допросе, живой и здоровый, вечером сразу после допроса его переведут в отдельную камеру.
- Я же тебя просила - никакой милиции!
- ОМОН - это особый отряд, его создали только в прошлом году, в основном, из тех, кто служил в ВДВ, морской пехоте, в Афгане. Не волнуйся, никакой утечки информации не будет. Кроме участников операции об этом знает только самое главное начальство.
- А что это за деньги?
- Деньги помечены специальной краской. Твоя задача - отдать сумку, и после этого быстро иди домой, дальше - работа профессионалов. Ты все поняла?
- Да.
- И ничего не бойся. Встретимся позже, когда все закончится.
Максим пожал ей руку и вышел.
В шесть Таня была на месте. Остановка "Мясокомбинат" находилась почти сразу за поворотом трамвайных путей, уходящих с проезжей части улицы Васильева в узкий переулок Донской, где машины не ездили. Значит, и преступники, и бойцы отряда будут без машин, иначе выдадут себя. Скорей всего преступник возьмет у нее пакет, когда на остановку придет трамвай, и, смешавшись с людьми, сядет в вагон. Она огляделась, пытаясь узнать ОМОНовцев - они не должны быть слишком близко к ней, чтобы не вызывать подозрений, но и не слишком далеко, чтобы схватить преступника. Или они последуют за ним в трамвай, чтобы проследить его маршрут и сообщников? Ведь не зря же пометили деньги.
Неожиданно толпа на остановке заволновалась, раздались возмущенные крики:
- Совсем обнаглели! По людям ездят.
Люди начали расступаться, давая дорогу "Волге", проезжавшей вдоль трамвайных путей. "Это отвлекающий маневр", - поняла Таня тактику бандитов. В это время Таню взяли сзади за локоть, она разжала пальцы, отпуская сумку. Тем не менее, подхватив сумку, ее не отпустили, а толкнули вперед. Она увидела перед собой открытую дверцу машины и попятилась назад, в машину проскользнул парень с ее пакетом, а ее саму сзади схватили за талию и, подняв, в два шага поднесли к машине и боком запихнули на заднее сиденье, при этом она ударилась головой о крышу машины. "Волга" поехала дальше, тот, кто засунул ее в машину, садился и закрывал дверцу уже на ходу.
- Не дергайся, - сказал ей парень, первым севший в машину, - сейчас отвезем тебя в одно место, там проверим бабло. И если все как надо - отпустим тебя восвояси.
Набрать большую скорость на этом участке было невозможно, он был весь в рытвинах и ухабах, но водитель спешил, как мог, их кидало и бросало во все стороны. У спецназовцев будут те же проблемы, что и у водителя "Волги", а им еще надо добежать до своих машин, которые стоят где-то в стороне. За это время похитители заедут в ближайший переулок и дворами уйдут от погони. Чем, интересно, пометили деньги, есть ли у них невидимая краска? Или положили туда фуксин, как у них в школе, когда искали воришку, шарившего в кошельках учителей? Тогда ей придется очень плохо.
Таня сидела и кусала губы, глядя перед собой. Как она могла довериться Максиму! Она сама говорила ему, что он последний человек, к которому она обратится за помощью. Единственное, что для него важно - это выглядеть героем, он все устроил, организовал, а когда все пошло не так, как он планировал, его нет.
Впереди затрезвонил трамвай. Он подняла глаза. Прямо перед идущим им навстречу трамваем проехала темно-красная машина и теперь выезжала на их сторону, перегораживая им путь. Чтобы избежать столкновения, водитель "Волги" резко повернул направо, но обе машины все-таки ударились под острым углом "передками". Раздался звон стекла - наверное, разбилась фара. Вторая машина пролетела дальше и уперлась в забор дома. Это были вишневые "Жигули". Тане показалось, что человек за рулем "Жигулей" упал головой о боковое стекло и затих.
Она громко закричала: "Максим!", но ее схватил за воротник парень, затащивший ее в машину, и притянул к себе.
- Ма..., - только и вырвалось у нее.
- Ах ты, сука! - заорал на нее сосед, - ментов на нас навела!
Тот, что сидел слева от нее, командовал шоферу:
- Объезжай его по рельсам!
"Волга" начала сдавать назад, чтобы объехать "Жигули", там тоже дали задний ход, чтобы перегородить им путь - значит, Максим жив и в сознании.
- Я его протараню, - крикнул шофер, продолжая ехать назад.
Неожиданно парень, сидевший справа от нее, ударил ее кулаком по голове:
- Вот тебе, сука!
Таня, прижавшись к коленям, обхватила голову, на ее спину посыпались удары:
- Получай, так тебе, так тебе!
"Волга" остановилась, чтобы начать разбег вперед, но так и осталась стоять. Град ударов по спине прекратился, она услышала, как открылись дверцы машины, и подняла голову - ее соседи исчезли из машины, она сидела одна. Таня вылезла из машины, чуть не наступив на голову лежащего на земле бандита, прижатого коленом человека в камуфляжной форме. Ее резко дернули за руку, и она упала в чьи-то объятья, упершись носом во что-то шероховатое. Она отвела голову назад и увидела два глаза в прорезях черной маски, похожую на маску палача. Она закричала от ужаса.
- Спокойно, девочка, все в порядке, - услышала он над ухом.
- Не трогай ее! - раздался чей-то крик.
Ее отпустили, она отстранилась и поняла, что это и есть ОМОНовец. К ним подбежал Максим, она бросилась к нему. Он обнял ее и прижал к себе. Почувствовав себя в безопасности, она уткнулась носом ему в грудь и стала жаловаться:
- Я так испугалась. Они так орали. Я думала - ты умер. Мне было ужасно страшно.
- Ты цела? Я так испугался за тебя. Я думал, что никогда не увижу тебя, солнышко.
Они говорили одновременно, Таня не слушала, что говорит Максим, ее просто успокаивал его голос. Максим поцеловал ее волосы.
- У меня такая шишка на голове, - потрогала она голову, - ударилась, когда в машину запихнули.
Максим осторожно пощупал ее голову:
- И у меня шишка на том же месте, только еще больше, - он поднес ее руку к своей голове.
- Нет, это у меня больше, - не согласилась Таня.
- Нет, у меня!
Осознав все нелепость ситуации, они засмеялись одновременно.
- Ладно, голубочки, хватит обниматься, - к ним подошел боец отряда.
Но они не могли остановиться - вцепившись друг в друга, они безудержно смеялись.
- Вот еще два идиота на нашу голову свалились, - не зло проворчал ОМОНовец.
Формальности в милиции вымотали Таню больше, чем собственное похищение и освобождение. К тому же появились корреспонденты местной газеты. Отряду особого назначения в этом месяце исполнялся год, и арест вымогателей был прекрасным венцом годовщины. Таня сначала отказывалась говорить с журналистами - ей хватило слухов об истории с маньяком. И только после того, как газетчикам в интересах следствия запретили называть фамилии, Таня согласилась побеседовать с ними. Участников операции сфотографировали, но в тех же черных масках. Максим вообще остался в тени, чем огорчен не был.
Когда Таню, наконец, отпустили, она еле волочила ноги. Максима в коридоре не было, наверное, уехал с отцом, который появлялся вместе с корреспондентами. На улице уже стемнело, она вяло побрела в сторону остановки, не взглянув даже на стоянку, где стояло несколько автомобилей. И не сразу услышала, как ее окликнули. К ней подбежал Максим:
- Я уже заждался, Танюша. Пойдем, подвезу.
- Спасибо. Я так устала.
- Эти следователи замучают больше, чем вымогатели, - посочувствовал Максим, заводя машину.
- Работа у них такая, - Таня постаралась сохранить объективность, - они меня чаем напоили.
- А я умираю с голоду.
- А я не знаю, чего хочу больше - спать или есть. Завтра, как назло - первый урок.
- А мне крыло у машины надо выправить, фару поменять.
Уже в милиции Таня поняла, что появление Максима во время погони не было запланированным, более того, бойцы особого отряда были недовольны его вмешательством, почему-то уверенные, что он чуть не сорвал операцию. Таня же так не думала.
- Спасибо, Максим, не знаю, что было бы, если бы не ты.
Максим рассказал ей, что он вовсе не собирался геройствовать и подставляться под удар "Волги", а просто хотел со стороны проследить, что с ней все в порядке. Он поставил машину на другой стороне трамвайных путей, за каким-то железным гаражом, а сам встал перед ним. Он, как и ОМОНовцы, считал, что бандиты будут без машины, чтобы легче затеряться в толпе. И только увидев, что Таню повезли в неизвестном направлении, он бросился на помощь, забыв об ОМОНе, обо всем.
Они подъехали к ее дому.
- Я провожу тебя до дверей?
Таня кивнула. Открывая дверь квартиры, она спросила:
- Ужин готовить - нет сил, а чаем напою, будешь?
Максим так же молча кивнул.
Они вошли в квартиру. Максим помог ей снять плащ, разувшись, они одновременно пошли из прихожей, неуклюже столкнулись в дверях комнаты, и эта неловкость, подействовала на них как выстрел из стартового пистолета, бросив их в объятия друг друга. Невозможно было оторваться от этих серых - несомненно, серых! открытых глаз, этих мягких губ, солоноватого запаха. Медленно продвигаясь к дивану, они исполняли ритуальный танец любви, не выпуская друг друга из рук, не отрывая губ. Когда они приблизились к дивану, она, обхватив его бедра ногами, повисла на нем - неси меня, люби меня, танцуй со мной, лети со мной, и он полетел - вниз на диван. Максим пытался раздеться сам и раздеть ее, путаясь в застежках, а она все льнула и льнула к нему. Они так и соединились - Максим, сидя на диване со спущенными брюками и, зацепившейся за часы на руке рубашке, а Таня - сверху на нем, в задравшейся юбке.
Не говоря ни слова, они кое-как оделись и прошли на кухню. Увидев, что Максим взял турку, она дала ему пачку молотого кофе, а сама пошла в ванную. Там она не узнала себя в зеркале: лохматая, осунувшаяся, но с абсолютно счастливой улыбкой на лице. Она причесалась, но это мало помогло, шальной блеск глаз и бессмысленная улыбка придавали лицу какой-то безумный вид.
Она вернулась на кухню. Максим выглядел не лучше: взъерошенный, в выбившейся из брюк рубашке; устремившись к ней, он тут же метнулся назад к плите. Глядя, как он босиком приплясывает от нетерпения, разрываясь между ней и кофе, она заулыбалась еще шире, так что заболели скулы - совсем еще пацан, глупый пацан.