...Она кривится от приготовленного мной растворимого кофе. Хотя, ведь, это не самый плохой. И даже, я бы сказал, - один из самых дорогих, какие были в магазине...
Но заряжать кофейную машину настоящим кофе - это мне очень сейчас лениво.
Молоть еще надо...
Она, надо думать, это все прекрасно понимает. А потому, по мере сил, выливает свое замечательное настроение на меня:
- Почему я просыпаюсь у тебя всегда с ощущением волоса во рту?
А, действительно - почему? Забытые чувства беспокоят?
Вот так, сидит на моей кухне в моем халате - нога на ногу, - и хамит.
Мне же - откровенно лень не только делать настоящий кофе, но и с ней ругаться.
***
Да и вообще, разговаривать с кем-нибудь с утра мне обычно лень. Такой вот у меня склад характера - молчаливый и ленивый.
Не о чем мне с утра разговаривать.
Да и, по большей части,слава богу, не с кем. Кроме самого себя.
Кстати, и даже с самим собой общаться - и то не всегда хочется.
Особенно не хочется воздух впустую сотрясать - если это женщина перед тобой сидит. Пусть, даже молодая, привлекательная. Теоретически - возбуждающая... Кого-нибудь, наверное. Если - в целом на нее посмотреть.
Теоретически.
Кто-то, возможно, за счастье считает - ее трахать, и прямо тащится оттого, что она ему отдается.
Но уже, как выяснилось: это все-таки не я.
Поезд ушел, сделал дяде ручкой: тю-тю.
А еще, в дополнение, я вообще не теоретик - а практик.
***
Бог ты мой, думаю я, неужели года два назад, когда она свинтила, я прямо места себе не находил по данному поводу?
Кусаться готов был при мыслях, что кто-то еще там по моему огороду запросто разгуливает?
Сегодня - никаких эмоций особенных, и желаний тоже.
Ну, трахает ее кто-то, и пусть себе трахает на здоровье.
Правда, если она тут, на моем любимом стуле опять сидит, и выламывается, значит, не все там в порядке.
Может быть, тот, кто ее теперь трахает, морщится - у-у-у, как ты мне осточертела...
Может быть, и там у нее - поезд ушел, и тоже тете ручкой сделал?
Господи, да какая мне теперь, собственно, разница, думаю я...
Главное, чтобы ничего нового в этот дом не принесла. Необычного.
Экзотического, так сказать.
***
По моим многолетним синоптическим наблюдениям: именно женщины, и обязательно - именно с утра, любят что-нибудь, да обсудить.
Как правило - что-нибудь очень приятное. Что-нибудь, замечательное такое. От чего зубы начинают ныть.
Они, такие вот, - женщины... В точности такие же, как и плохие начальники. Которые - ни свет, ни заря, - звонят вам по телефону, и выплескивают, выплескивают... Все, что там у них накопилось за ночь.
То, что, как им кажется, очень-очень умное, что им в голову ночью пришло.
Вполне естественно, - они хотят немедленно своими мыслями с кем-нибудь поделиться. Утром.Неотложно. Пусть даже и в выходной день.
С тем, кто слушать их будет.
В то время как раз, когда другим людям хочется простой и непритязательной тишины.
Лучше бы просто в туалет с утра сходили, и все свои дела там уладили - с выплескиванием умных мыслей.
Дома-то - им, начальникам, вроде и не с кем. И не оценят - дома-то. И направить могут с такими разговорами - куда надо.
В нужное русло.
А подчиненный - он на то и подчиненный, чтобы всякую ахинею слушать. Да еще и поддакивать, мысленно их проклиная.
Про себя, конечно.
Так же вот - и отдельные женщины...
Хотя, далеко не все, и далеко не всегда у них в подчинений находятся.
Отнюдь не все любят играть 'в госпожу и раба в ошейнике', как пишут в объявлениях.
Я вот, например, совсем не люблю.
Демократичный я очень - думаю. Свободолюбивый.
Если в раба с госпожой начинают играть - то можно и на баррикады собраться.
И умереть с гордо поднятой головой - за правое знамя свободы и независимости. Или - левое знамя - откуда уж посмотреть на ситуацию.
***
Нет, чтобы воскресным утром немного помолчать.
О вечном подумать.
Так нет же - о чем-нибудь совершенно приземленном надо обязательно поговорить.
О волосе мифическом.
Или - еще о чем-нибудь, подобном.
Как будто, шило у нее в одном месте до сих пор сидит и хамить заставляет!
Хотя никакого шила не было. Совершенно определенно...
Если что-то и было - то совсем не шило. Никак уж это на шило не похоже. Голову на отсечение можно дать...
Хоть и не очень стойкое, зато не шило - было точно.
Мы же не садо-мазо, не так ли, подруга, в конце-то концов?
***
Ну, вот, - она сидит опять на моей кухне, как встарь, и меня разглядывает, и на экран телевизора косится.
А я думаю - ладно, пусть она хоть у меня немного порадуется, глядя на жужжащий что-то о новостях сегодняшнего утра экран и помолчит немного. Из моего удобного угла.
У нее, наверное, телевизора-то на кухне нет.
Между тем, когда-то именно я ей, тогда еще студентке, и покупал телевизор, помнится. Гасил ее кредит. Когда она сбежала из дома,от тирании папы с мамой, и стала жить одна.
Интересно, куда она его дела? Когда закончились наши бурные нежные отношения?
Ладно, пусть смотрит на здоровье... Только вот, незачем и меня при этом пристально разглядывать. Будто я ей еще что-то опять нехорошее сделал.
Ничего нового не увидишь, меня разглядывая.
Все - довольно не новое, даже слегка поношенное.
Хотя, впрочем, еще вполне добротное. Со вкусом подобранное. Довольно умелое - можно надеяться.
По отзывам, во всяком случае, судя.
По записям в жалобной книге, как говорится.
А может быть, ее строгий, богатый, как мне помнится, папа, и не разрешает ей с утра телевизор на кухне смотреть? Или - ее, извините за выражение, друг - такой же, как и я, молчаливый субъект, и тоже не любит шума и гама по утрам?
И так вот она, все по мужским гостям, украдкой, удовольствие от телевизора получает?
***
Кстати, пусть и ее согреет, думаю я, чистая, хотя слегка уже повылезшая махра моего, только что стиранного, халата...
Который она без спросу надела.
Заставив меня в футболке и трусах перед ней разгуливать.
Ну и пусть разглядывает - ноги у меня ничего еще.
Все еще - футбольная закалка осталась. Мышцы и шрамы от старых ударов защитников по ногам - сквозь шерсть все еще проглядывают.
А женщины, говорят ребята в бане, шрамы любят. И мышцы - тоже.
Правда, не очень понятно, что себе при этом воображают. Когда на шрамы смотрят. Какие-нибудь несусветные подвиги, что ли?
Когда их трогают, и гладят, и даже целуют жалостливо.
Но она, по-моему, не на ноги косится. А выше. И поеживается. Будто ей - прохладно.
С чего бы?
То ли ей действительно холодно, то ли у меня там что-то не так.
По-моему, все на своем месте. И трусы - свежие. И никакого шила там, внизу.
Все - как у людей. Не сильно лучше, конечно, но и не хуже.
По отзывам отдельных трудящихся девушек, и даже беззаботных домохозяек.
***
Впрочем, она ведь, насколько мне еще также помнится, раньше всегда мерзла, если окружающая ее температура не была близка к температуре сауны.
Хотя - не худая, в целом. Аппетитная, как я уже сказал. С нормальными приливами в нужных местах.
И с отливами - в ненужных.
Явно она - не малокровная, вечно мерзнущая стиральная доска из солярия. И не фиалка из кордебалета. Со сбитым циклом, и всегда непонятным из-за этого настроением.
Была у меня одна такая знакомая - в глубоком мальчишестве. Лет в девятнадцать-двадцать. Со стальными ногами.
Помнится, курила, как паровоз. И до, и после. И во время, даже, закуривать пыталась.
Что мне, по молодости, особенно нравилось.
Хотя, конечно, переменчивое настроение из-за сбитого цикла, немного всегда настораживало.
Никогда нельзя было быть точно уверенным - хочет ли она в постель, или, вдруг, к маме с папой - и немедленно, - ей требуется.
Так сказать, смех вперемежку со слезами. Солнце сквозь дождь.
***
Но мне немного странно, что сейчас, туманным, дождливым утром, эта, сидящая на кухне девушка - из уже совсем другой моей жизни, - почему-то даже не жалуется на холод. Не поводит зябко плечами, как раньше, и не говорит, что на нее дует изо всех щелей и ее надо немедленно греть. Желательно - известным нам способом.
Щелей, кстати, тут никогда не было раньше. Да и нет и сейчас.
Совсем недавно закончился, наконец, бесконечный ремонт, и даже, кажется, легкий запах свежести и краски еще витает в воздухе кухни.
Напоминая о муках ремонтного бытия.
Теперь, после ремонта, окно кухни выходит на утепленную, и застекленную зимними герметическими рамами лоджию.
Рамы закрыты наглухо, а кондиционер предупредительно включен мной на обогрев - выставлен на плюс двадцать пять.
И пусть даже за окнами падает хоть и противный, но не такой уж и холодный дождь - лето, все-таки, на дворе, а не зима.
Или, у нее повадки изменились - за последние два года?
Сидит себе с вызовом, закинув одну голую ногу на другую, и откровенно хамит:
- Почему я просыпаюсь у тебя - всегда с ощущением волоса во рту?
Интересно, - говорю я сам себе, - и давно ты тут последний раз просыпалась?
И что - разве ты не знаешь, что я брею только физиономию? В моем возрасте вредно менять привычки. Они, от обиды, и убить могут.
***
А вслух - я молчу.
Хотя, мог бы сказать ей... Много чего мог бы наговорить.
Мог бы, например, ей сказать, что никто не заставлял ее вчера, часа этак в два ночи, после всех этих телевизионных болений за наших, и за не очень наших, когда уже мне вообще ничего не хотелось, и особенно - говорить с ней, а просто хотелось уткнуться носом в сгиб локтя, отвернувшись, и отодвинувшись подальше, провалиться в небытие подушки...
Так вот, не стоило ей вчера по собственному почину - и неожиданно довольно для меня, уже сонного, внезапно припадать ко мне. Стянув вдруг с меня одеяло, скинув его на пол, и, почти полностью заглотив мою совершенно неподъемную и обмякшую от неудовлетворенного хотения пятую конечность.
Которая тоже - уже давно все, и разом, расхотела...
Зачем ей нужно было пытаться чего-то еще от меня добиться - и через мое откровенное 'не хочу', и через ее, не совсем мне понятное - 'чего-то хочется, а кого - не знаю...'?
Совершенно лишнее действие уже было.
И, тем не менее - она в этом действие поучаствовала. Деятельно и совершенно добровольно. Пытаясь меня оживить.
Правда, без особого успеха.
Какой смысл теперь жаловаться на свои непередаваемые ощущения?
***
И зачем ей вообще было вытаскивать меня на это дурацкое свидание?
И зачем, собственно, я вообще - сам-то на него вытащился?
Предварительно спровадив свою, якобы уже постоянную любимую - на дачу.
Да еще и с каким-то посторонним уродом?
Впрочем - это вообще отдельная история.
***
...А накануне... В субботу...
Катил себе по бульварам на свидание, и размышлял: это просто - благословенная пора, начало лета. Не жарко, не холодно. Пыль прибита частыми дождями, и воздух чист и свеж.
И все лето еще впереди!
Будто - открытая новая книга...
Даже привычные строительные раскопки тут и сям по дорогам, не очень раздражали.
Люди клады ищут - а мы тут у них под ногами путаемся.
Сами, вы ребята, горожане, виноваты. Сами! - словно кричат нам они.
Слишком уж вас тут много.
Поменьше бы вас было - и всем хватило бы места. И тем, кто копает. И тем, кто ездит по этим рытвинам - туда сюда, туда, сюда.
А чего ездит - спрашивается? За каким, а?
Туда и сюда?
Дома надо сидеть, и раздражения не будет...
А мы спокойно копать себе дальше будем.
***
Тем не менее, даже и с этими постоянными раскопками, - в городе очень хорошо бывает летом, думал я.
Часть граждан, например, уже с вечера пятницы уломилась по дачам, и стало возможно даже дышать.
Те же, которые с вечера не ускакали - с утра в многокилометровых пробках по загородным шоссе, бедолаги, живут.
Можно себе вообразить, как им весело - в набитых домочадцами и животными машинах. Как комфортно. Какие там у них приятные разговоры происходят.
Это тоже добавляло злорадного оптимизма.
Оставалось за них только порадоваться.
И - себя, бедного, пожалеть. Что в выходной куда-нибудь тоже, со всеми, не потащился.
Так, примерно, думал я, хотя, вот, кстати, и меня приглашали. Как перевозочное средство использовать хотели...
Подруга и приглашала. Решила меня к делу приспособить.
Но я - не дался.
И, объезжая рытвины в проваливающемся после кладоискателей асфальте, катил себе к Петровскому бульвару.
Не совсем понимая себя - зачем мне это нужно, туда ехать?
***
А за полчаса до того я наврал подруге, тянувшей меня за город и строившей большие планы с выездом на дачу и шашлыком в ночи, что дела у меня тут...
Просто - по горло дел всяких.
Завез ее - в ее замечательное Отрадное. И не стал на обед напрашиваться. Что-то у меня аппетита не было.
Туманно сообщил, что если не поздно освобожусь - позвоню, пойдем в кино.
А может, и не пойдем.
Она как-то пропустила это мое сообщение мимо ушей, хотя кино любит.
Сказала рассеянно, что на ком-нибудь другом на дачу после обеда поедет.
Что - кто-нибудь другой с радостью ее отвезет. Дороги уже освободятся, и поездка выйдет приятной.
Да еще и шашлыков с собой - этот самый другой, что с транспортом, прихватит.
Чтобы дачная жизнь совсем интересной показалась.
Сейчас, прямо, этому, с шашлыками, и позвонит. Чтобы и он на ее приятную компанию рассчитывал.
На том мы и порешили. Она - с этим другим, а я - по делам.
***
Не было у меня никаких угрызений совести на этот счет. И даже сегодня - они совершенно не обнаруживаются.
То ли совести у меня мало, то ли ее угрызения стали привычными, ручными. Управляемыми.
Надо - включил. Не надо - выключил.
Пусть отдохнет от меня, думал я.
Заодно, и я от нее.
Пора нам уже и отдохнуть немного - друг от друга.
А не то - перебор выходит.
Глядишь, в один прекрасный день она скажет мне - давай вместе жить, а? Как ты на это дело смотришь, дорогой? Что - туда сюда мотаться?
И придется мне тогда прямо в лоб, и сказать - отрицательно, дорогая, смотрю.
На твое - 'вместе жить'.
Точнее, не то, чтобы совсем отрицательно, а как в ситуации с домашними животными смотрю на это дело:
- Вы их любите? Кошечек, собачек?
- Конечно! Кто ж их не любит? Какой глупый вопрос. Очень-очень любим. Даже жить без них не можем!
Но только - не у себя дома...
***
Может быть, она, моя постоянная подруга, и не очень заслуживает такого отношения к себе. Она же от чистого сердца такое может предложить. Без всяких задних мыслей. Исключительно, из экономии бензина и других материальных ценностей.
Но, вроде, надо же и мне как-то оправдывать свою репутацию - человека с растянутыми жизнью принципами.
Которых, хоть и так-то у меня мало, но зато те, что есть - растяжимые до невозможности. Эластичные очень.
Плюс на минус и наоборот - очень просто меняют.
Это она сама так придумала и считает - что у меня принципы растяжимые.
Как у всех водолеев. И что - не надо на меня давить.
Лучше отойти, и немного подождать. Умная уже девочка. Взрослая. Дело к сорока движется.
Очень хорошо, даже, что у нее гороскопы и прочая мишура - в голове на первом месте. Полезное для меня свойство. Нравятся ей гороскопы, так это даже и здорово. Иногда ведь и гороскопы оказываются довольно полезными в мужском хозяйстве.
Так что, даже и хорошо, что этот, с шашлыками, на дачу ее повез.
***
А дел-то тут, на самом деле, в Центре - у меня никаких и не было. И особых идей на этот счет - зачем поехал на свидание со старой знакомой? - тоже не было.
Не в пику шашлыкам, конечно - так, любопытства ради.
***
Пока ехал, прямо на языке вертелось наговорить ей при встрече, - старой знакомой, кинувшей меня некогда, как мальчика, - чего-нибудь душещипательного.
И закончить разговор на такой вот мажорной ноте: а не пойти ли тебе, милочка, к этой самой маме?...
Тебе давным-давно чудесная замена найдена. И даже не одно и не две.
Танцуй, как говорили у нас некогда, фокстротом.
Ничего мне от тебя и не надо уже давно.
Но я, почему-то, не послал ее, и не стал упиваться сладкой местью.
И вот теперь результат, за который приходится расплачиваться: сидит у меня сейчас, с утра в воскресенье, на кухне, и хамит.