Лежит рядышком, мурлыкает удовлетворенно.А моя рука скользит неторопливо по ее животику.
И когда, как бы невзначай, ладонь опускается к влажной упругой ложбинке, она глубоко и нежно вздыхает.
И прикрывает от удовольствия зеленые глазки - своими длинными ресницами.
***
Она, моя красотка, говорит, что я из гроба тоже, видимо, выскочу, если симпатичную мордашку узрю. И особенно, если с хорошей фигурой.
Понесусь за ней на всех парах. Прямо на задних лапках.
Такой я..., говорит она. В общем, ничего себе такой...
Могу, когда хочу, говорит она.
***
А хочу я, как она думает, - постоянно. Судя хотя бы по нежным прогулкам моей руки. Ведь мы еще даже от прошедшего раза - не отошли. И будто находимся в легкой невесомости. От которой дыхание никак не успокоится.
А моя рука уже отправилась в новое увлекательное путешествие.
***
Наверное, она, все-таки, несколько преувеличивает.
Конечно, я не всегда могу. И хочу не так, чтобы постоянно. Иногда все - переменно. То хочу. А то - очень хочу. Как всякий нормальный мужчина.
Вот сейчас, например, хочу - даже очень.
Вопрос - смогу ли?
Пожалуй, еще один заход на цель осилю...
Потому что очень этого хочу.
***
Но вообще, не стоит мне излишних волшебных свойств приписывать, моя радость.
Все ведь просто. Если молодая женщина тебе на ушко такие вещи шепчет - тебя на подвиги тянет.
***
Но вот уверенности твердой у меня нет - можно ли будет из гроба так вот запросто выпрыгнуть, и понестись, задрав хвост... Даже, если я ее, мою сладкую, проходящую мимо увижу.
Все же, хоть какие-то приличия должны быть.
И, скорее всего, мне тогда вообще, не до этого будет.
Пригласил народ - и в кусты, да? А если гости еще вокруг и плакать навзрыд начнут...
***
Да и как это вообще можно? Отдельные дамы и редкие родственники слезы вытирают, а покойник ведет себя таким, совершенно неподобающим случаю, образом. Несется куда-то на всех парах, потеряв белые тапочки. Распугивая любопытных и сочувствующих.
Во, во, смотрите, как понесся - даже костюмчик похоронный по швам разошелся от волнения! Беспокойный какой, сукин кот!
Как моя покойная бабушка некогда выражалась.
***
Сразу законный вопрос у них у всех возникнет - он унесся, а кто же в процессе участвовать будет? И куда это виновник торжес... извините, ритуала, намылился?
А рис поминальный с киселем? А водка охлажденная - с огурчиками собственного приготовления? А курица жаренная - с молодой картошечкой и томатами из банки? А танцы? Танцы-то, в конце-то концов, как же?
Не уважаешь нас, да? Так и скажи! И наливать не будем!
Сами все выпьем. За твой упокой, весельчак.
А потом без тебя и станцуем.
***
А если все-таки, ты уважаешь нашу компанию, тогда уж, брат, потерпи. Полежи, не дергаясь, и не потей так сладострастно. Даже - если твоя суперкрасотка мимо проплывает, своей шикарной спиной поигрывая.
Погуляем на поминках - а потом уж и своими делишками занимайся. Мелкими.
Хотя и очень приятными.
***
Так что, преувеличивает она слегка, моя красоточка. Не до этого мне будет... Точно, не до того, чтобы за девочками бегать. Даже за такими... С гостями и любопытными разбираться надо будет.
***
Смотрю я вот на нее, и насмотреться не могу. Даром, что всего ничего от роду, где-то около двадцати двух - но все уже умеет. Именно так, как надо это все уметь.
И все знает. О прошлом, настоящем и будущем.
Главное - знает, что со мной уже было, и что есть.
И что с нами будет.
Все у нас будет замечательно - говорит. Прямо по сказке с чудесным концом.
***
И отчего-то, хочется мне ей поверить. И так и прикорнуть с этой верой в наше светлое будущее - на ее роскошной упругой груди.
Так хорошо, успокаивающе, это будущее выглядит. В ее рассказах.
А грудь выглядит еще лучше. Можно и мне поверить на слово.
***
Совершенно мне ясно также, что умеет она после себя еще и пепелище в простой мужской душе оставить. Когда очередного типа, вроде меня, бросает. Окончательно, и бесповоротно. Просто, негромко хлопнув дверью однажды.
И растворившись в неярком утреннем свете.
***
А на месте цветущего леса - пепелище. Ни травинки, ни былинки - одни обгоревшие коряги. И гарью пахнет.
Поэтому, прежде, чем прикорнуть, лучше убедиться, что она уже больше ничего не хочет. Лучше, лишний раз проверить - чтобы преждевременный негромкий хлопок входной двери внезапно не услышать.
***
Я вот бросил загадывать - что со мной дальше будет. Что будет, то и будет, зачем загадывать?
Живем всего раз, и умираем тоже - только один раз. Медицинский факт.
Так что - все закончится хорошо, и нечего по этому поводу заранее нервничать. Жизнь себе отравлять. И окружающим, косвенно, тоже.
И лучше всего, искать во всем происходящем - нет, не смысл, но хотя бы какое-то развлечение.
***
Вот, не загадывал - а мы с ней повстречались. Вот - тоже не загадывал, а она лежит рядом, в постели, и улыбается:
- А ты остроумно свои похороны описываешь... Не останавливайся, пожалуйста. Пожалуйста...
***
Я уже и не собираюсь останавливаться. Меня уже теперь трудно остановить.
***
День потихоньку перетекает в вечер.
Наверное, я все-таки уснул. А когда день стал гаснуть за не зашторенными окнами, проснулся испуганным. И обнаружил, что она неслышно спит, свернувшись мягким нежным калачиком, и подложив руку под щеку.
***
Она просыпается чудесно, так же непосредственно, как и спала. Прижимается ко мне всем телом, и, еще пребывая в полусне, называет меня чужим именем. И совершенно не смущается этим.
Теперь ее руки отправляются в увлекательное путешествие:
- Расскажи мне еще что-нибудь...
Ну что же, у меня еще много есть смешных историй. И про меня самого, и про тебя, и про то, что с нами будет, радость.
- Давным-давно, в одном большом городе... - начинаю я. Ощущая ладонями ее нежнейшие бедра.
***
И мне тоже наплевать на такую, не совсем уместную в идиллической картине деталь, как чужое имя.
В конце концов, я просто уверен - все будет хорошо в этом лучшем из миров.
И этому ходу событий просто не может помешать такая мелочь, как вылетевшее и растворившееся в воздухе слово.
- Так вот, давным-давно, в одном большом городе...