Аромат корицы и апельсиновой корки наполнял теплом и светом серое утро.
Гвей зажгла плоскую свечу, поднесла лучину к губам, задула. Напрягая ладони, играя движениями пальцев, поставила на кованую подставку сосуд из обожжённой глины и подвинула пламя к донышку.
Пока готовится отвар из листьев смородины и брусники, надо завершить приготовление к началу дня.
Села за утренний столик. Посмотрела в зеркало, улыбнулась, медленно расправила плечи, напрягла шею, подняла подбородок. С удовольствием наполнила воздухом лёгкие, медленно выдохнула. Снова взглянула на себя.
Вчерашний день прошёл.
Взяла в руки гребень.
Что же он привнёс?
По горячим рыжим волосам заскользила резная ладья. Медленно и степенно.
Опустила ресницы, и нырнула во мглистый туман.
Влажный мох растекается под ногами, шумы леса сливаются с рванными сердечными ритмами. Слух тонет в мареве звуков, как ступня в природном ковре. Но айориский браслет исправно отсчитывает такт...
Да, приманка сработала. Жамярки пришли сами.
Их сердца издают едва различимый скрежет, нервное тонкое покалывание по коже. Оно въедается в плоть через ритм айорина и ползёт вверх по руке, щекотя быстрыми тонкими лапками.
Жамярки - огромные пауки с мощными мясистыми конечностями и грузным брюхом. Они не растягивают паутину, не ставят липкие сети. Нет, они - атакуют. Подкрадываются сзади, прыгают на плечи. И тут же пробивают жалом позвоночник.
Нет, они не впрыскивают парализующее вещество - им это не нужно, жертва обездвижена, - они сразу вводят в опухшее тело разъедающее кислоту. А потом оттаскивают разлагающуюся плоть в свои гнёзда, для питания молодняка.
Плодятся жамярки активно, их популяцию следует контролировать. По весне, когда вскрываются гнёзда поверхностного залегания, надо звать ловцов.
Знать об этом Лотан, комендант городка Лиситополь, наверное, не мог. Жамярки только первый год, как пришли на эту территорию. Или не захотел обращать внимание.
И ныне минуло уже двадцать лунарей после праздника Торжества света. Цвела середина лета. Стали пропадать людины и эльфы.
Тогда-то Лотан объявил сбор ловцов. Только вот за работу браться никто не решался. Хлопотно и опасно.
Гвей знала, что они будут единственными, кто возьмётся за дело, и поэтому запросила цену, адекватную требуемым усилиям. Лотан искривился, кивнул и выдал задаток.
Остановилась. Ловец замер за спиной. Двумя пальцами ослабила шнуровку на эйраи и достала экрик - огненный алхимический шар ярости.
- Они будут действовать быстро, но бездумно. Господин, успевай разить.
...Крышка на сосуде стала чуть подрагивать - отвар кипел.
Гвей положила гребень, мягко встала из-за стола, подошла к столику с завтраком и отодвинула свечу.
Плотно сомкнула губы, опустила глаза.
Разить он успевал. Гвей чувствовала и знала - она за каменной спиной. А когда жамярки-добытчики отпрянули, господин ранил одну из них, и та привела их к гнёздам своим кровавым следом.
Ловцы не берутся за работу из-за этих гнёзд. Если добытчикам (хотя бы одному!) удаётся уйти, из леса охотник уже не выйдет. Тысячи паучков, мелких, но не менее злых, растащат его жизнь. Гнёзда нужно выжигать, но всегда есть опасность пропустить хотя бы одно.
Ниральд знал, что гнёзда связаны в одну сеть, а Гвей слышала пульс.
Они сожгли все поверхностные. Дотла.
До других пока не достать.
Закончила с завтраком и вернулась к утреннему столику. Держа спину прямо, аккуратно присела на стул. Посмотрела в зеркало. Оставались штрихи.
На чистую кожу нанесла золотистую пыльцу, подвела глаза угольным грифелем и усилила глубину взгляда с помощью измельчённой горы.
Проверила ногти, увлажнила кисти и добавила пряного, терпкого дурмана - по капельки за ушами, на сгибы локтей, на яремную выемку. Теперь...
Но что это?..
Память отбросила обратно в туман. Древки стрел в мясистых лапах. Старые. Месяц, не меньше. Зачем подвергать себя такой опасности и дразнить жамярку?
А Лотан всё же не так глуп. Он призвал охотника. Только не того.
Дверь отлетела к стене.
Гвей подорвалась с места. Пёрышки на её позвоночнике распушились, но тут же вновь прильнули к коже.
- Чем обязана твоим ранним явлением, господин?
Голос лился, как песня. Ниральду стало ещё больше досадно, что он пришёл с таким вестями.
- Мы уходим. Немедленно.
Выдохнула. Тело вновь стала текучим золотом.
- Признаюсь, я удивлена, что Лотан так быстро выплатил нам вторую часть. Мне казалось...
- Второй части не будет, - Ниральд скрежетал зубами. Стыд и ярость перетирались на резцах. - Он приказал нас вздёрнуть, если не уберемся в течение получаса.
- Полчаса... - Гвей повторила, накидывая на плечи красный плащ. - Господин, отдай мне творение Дритта?
- Что? Ты всё же пойдёшь ему в ножки кланяться?!
- У нас полчаса, - Гвей сделала шаг к нему, одела на руку айорий - негодование обожгло кожу бегущим пульсом. - Не будем терять времени.
На фоне серого города, смрадных луж, угрюмых домов и жёсткой брусчатки, Гвей выглядела так же, как одинокий костёр в поле в ясную ночь.
Она притягивала к себе взоры, обжигала мир собой, бросала вызов. Просто своим существованием и каждым движением. Нет, она не шла по мощёной улице, она несла себя, словно неведомая сила держала её за плечи, вытягивала вверх. Ступала мягко, невесомо, но уверенно.
Этот шаг Ниральд изучил хорошо - ловчая из рода теккей уже разложила по походным мешкам все свои действия.
Остановилась у ограды - резиденция коменданта, разумеется, была огорожена.
- Не велено! - бросил стражник, не сводя сального взгляда с Гвей. Наверное, он хотел добавить ещё что-то, но та не дала ему слова.
- Господин Лотан отвёл нам полчаса. У нас для него важные сведения. Такие, что мы всё ещё здесь. Но если ты полагаешь их несущественными, я успею донести до него, как рьяно ты несёшь службу. В лучшем случае, спина будет гноиться всё лето.
Стражник открыл калитку, но заставил Ниральда сдать оружие.
Личную охрану миновать сложнее. Но для Гвей.
Улыбнулась, замедлила шаг, подошла к крыльцу и медленно поднялась по ступеням.
- Я пришла отблагодарить, - голос певуч. - Можете присутствовать. Если господин комендант позволит.
Подействовало. Лорану доложили.
Дверь открылась.
Комендант негодовал. Резкие движения, зашкаливающий пульс, тяжёлая гримаса на лице.
- Нарушение прямого указа хранителя Лиситрополя приравнивается к мятежу и карается...
- Господин, - мягко оборвала Гвей. - Там, откуда я прибыла, нельзя покидать чертоги, не попрощавшись с хозяином. Тем более, нельзя оставлять дела незавершёнными. Позволь преподнести тебе в дар творение ремесленника Дритта из Титля. Я знаю, ты хорош в игре.
Гвей раскрыла резную коробочку. В ряд лежали фигуры двух цветов. Чёрные и цвета слоновой кости. Работа была сделана на совесть - слава Дритта была заслуженной.
- Как в горячих песках её называют? - лицо Лотана выражало удовлетворение и интерес.
- Зол-лун. По нашим поверьям, в минуту тишины, в последнем луче заката, Солнце и Луна играют партию. Как мужчина и женщина. Всё ещё хотите нас казнить?
- Нет, - протянул комендант, принимая подарок. - Не теперь. Объявляю вам обоим амнистию. Рад, что у тебя хватает ума правильно оценивать ситуацию.
- Я надеюсь, ты, господин, позволишь мне подтвердить твои слова. Партию?
- Оставьте нас.
Бросила взгляд на Ниральда. Кивнула.
- Какими фигурами играет Солнце?
- Белыми, господин.
- Тогда инициатива у меня.
Расставили фигуры, сели за небольшой удобный стол. Посмотрели друг другу в глаза, и комендант сделал первый ход.
Мастерство Лотана было вполне достойным древней игры. Гвей чувствовала натиск, пришлось жертвовать фигурами, уходить в оборону. Вкус победы уже лоснился на губах людина, и теперь он думал уже о совсем другой игре.
- Как ты догадался, зол-лун не единственное, что я хотела тебе преподнести, господин.
Его глаза заблестели, а лицо высохло и одеревенело. Возрастные морщины походили теперь на трещины пересохшего русла.
Гвей знала этот взгляд. В Краале он чёрнотой выжигает кожу. Знала этот пульс -пробуждается темнота в венах, заставляя змеи-тени выползать из-за ушей и сворачиваться клубками-опухолями на челе, щеках, веках; смердеть и кровоточить.
Но это особенность присуща только народу пустыни - талабринам. У других уродство похотью выглядит не так очевидно.
Заняла клетку и медленно достала из рукава свиток.
Положила на стол, возле доски. Осторожно, но уверенно пододвинула прессованную берестяную ткань к собеседнику. Убрала руку и только теперь пояснила:
- Это карта. Здесь отмечены жамярычьи гнёзда. Мы их сожгли.
Подняла глаза и уколола взглядом:
- Как думаешь, зачем тебе карта?
Сердце Лотана встрепенулось. Искушение сошло с лица. Посмотрел на девушку, та молчала и чуть улыбалась. Пауза начинала томить. Обратил внимание на доску, сделал ход. И только, отняв руку от фигуры, понял, что допустил ошибку.
Он, конечно, ничем себя не выдал. Но Гвей и без айория знала о досадной оплошности.
Она же сама расставила сети.
Тяжёлая фигура пробила стройные ряды белых и оказалась в тылу противника. Девушка без колебаний перехватила инициативу.
Белые терпели крах.
- Я позволю себе ответить на свой вопрос, господин комендант. Жамярки делают гнёзда поверхностного и глубокого залегания. Первые вскрываются весной, вторые - глубокой осенью. Холодное время необходимо маткам, королевам, для того, чтобы в твёрдый грунт заложить кладку. Выследить такую жамярку тяжело. Она очень осторожна. Передвигается ночью, держится воды, не охотится. Через неделю издыхает. Далеко от кладки. Ты, господин, конечно, всё это знаешь.
Шах.
Лотан напряг спину, сжал кромку стола.
- Посмотри на эту карту. Здесь двадцать шесть гнёзд. Значит, не менее пятнадцати таится глубоко под землёй. В каждом гнезде - две-три королевы. И каждая уложит по два гнезда, и на следующий год популяция жамярок увеличится вдвое. Это оптимистичный прогноз. И, главное, ты знаешь ловцов, господин, которые возьмутся за осеннюю охоту на жамярок? И, что не менее важно, преуспеют?
Комендант посмотрел на Гвей. Стыд и ярость терзали нестерпимо, но здравый смысл подсказывал, что ловчая права.
Игра была почти закончена.
- Мы договаривались об определённой сумме. Я хочу её получить. Также я считаю уместным выдать нам небольшое денежное вознаграждение в 100 золотых церниев за возникшее недоразумение. Я понимаю, что твоё положение обязывает тебя, господин, держать голову высоко и не идти на уступки. Поэтому ты можешь излагать свой вариант событий, которые произошли в этой комнате. Я не буду ничего опровергать, но и подтверждать не стану. Правду будет знать только мой ловец. Оставляю этот вопрос твоей совести.
- А что мне мешает претворить в жизнь сейчас всё то, о чём я планирую говорить?
Гвей улыбнулась. Айорий отсчитывал ровный ритм.
- Господин, неужели ты думаешь, я не предвидела такое развитие событий? Скажу только, о таком решении ты будешь жалеть.
Ничего не отвечал. Смотрел в упор. Жёстко и без ярости.
Расправила плечи и повела по доске фигуру.
- Я надеюсь, господин, у нас впереди долгое и полезное обоим сотрудничество. Только ещё одно. Там, откуда я прибыла, строгие законы. Тем, кто не соблюдает условия сделки, раскалённым ножом отрезают язык.
Мат.
Лотан встал из-за стола, подошёл к рабочему стеллажу, достал три большие мешка с нордиями и отсчитал в другой, поменьше, 100 золотых церниев. Посмотрел на Гвей.
Та встала, открыла дверь в комнату, кивнула Ниральду. Взгляды встретились. "Всё в порядке" - отвели живые огоньки её глаз.
Ниральд вошёл в комнату. Забрал награду.
- Твоя девица - опаснее жамярки. Деньги ваши. Осенью будьте. А сейчас - выметайтесь из горда и поживее.
- В игре ты весьма хорош, господин, - Гвей мягко подала руку.
Лотан замешкался, но принял пожатие.
Мужчины сухо кивнули друг другу. Надо было идти.
- Господин, - Гвей задержалась. - Кого ещё из ловцов ты посылал за жамярками?
- Только вас.
***
Они вышли почти сразу же. Дважды пробовать на зуб удачу было глупо и опасно.
Когда выехали за частокол, Гвей начала говорить. Она рассказывала о том, что было в комнате. Тихо, сжато, без эмоций. Ниральд слушал внимательно, не перебивая.
Из рода теккей окончила свою речь, и какое-то время они ехали в тишине, покачиваясь в сёдлах. Оба устали, отдохнуть после работы не получилось, а до деревушки Титше было ещё полдня пути.
- Ты рисковала, - наконец, сказал ловец.
- Нет. Ты был рядом, - помолчала и добавила. - Тем более, я никогда не сулю того, что не могу исполнить.
На её лоб легла тень - смутные воспоминания тревожили память.
- Твоё внимание привлекли стрелы в конечностях жамярок? - Гвей кивнула. - Мне тоже это показалось странным. Можно, конечно, предположить, что это отчаявшиеся родственники или путники. Но...