Аннотация: В ответ на пинание мастер начинает шевелиться, но это уже точно не проблемы настырной ведьмы Чеймы, которую на этот раз занесло в какое-то болото... в прямом, кстати, смысле слова. Но вокруг и так - одна трясина, так что это неудивительно.
<...>
- Поверь, Чейма, они знают, - Рахри выглядел донельзя измотанным. - И я уверяю тебя, что это лучшее из возможных решений.
Зал на глазах делился на четыре потока. Вода. Огонь. Лёд. Молния.
- И что ты будешь делать с сотней наскоро обученных магов? - риторически спросила я, уже, впрочем, догадываясь - что. - Рахри, неужели ты так боишься троллей? Боишься настолько, что готов уйти в стихию вместе с остальными, став недосягаемым лет на двадцать, пока всё не уляжется? Я этому не верю.
Глава неожиданно признался:
- Да, я боюсь. И именно поэтому хочу, чтобы каждый мог сам постоять за себя. Ты слишком плохо знаешь меня - мы будем сражаться, а не трусливо прятаться. А ты... ты вольна поступать, как хочешь.
- А что ты будешь делать потом? Когда всё кончится? Когда мелкие ссоры будут решаться сожжёнными домами и затопленными погребами, а крупные - ледяными статуями на улицах?
- Поджечь сарай соседа можно и руками! - взорвался Рахри, и от его одежды отчётливо потянуло дымком. - Ты так и осталась глупой вздорной девчонкой, Чейма!
- Ты совершаешь самоубийство, Глава, - устало проронила я. - Медленное, но от этого не менее губительное. Ты полыхаешь в своей уверенности правоты и ослеплён блеском своего положения. Ты - Огонь. А я - Лёд. И я сейчас вижу дальше тебя. Но позволь хотя бы один совет.
- Говори...
Первые уже начинали возвращаться. Выкашливая несуществующую воду из лёгких, опасливо растирая оледеневшие пальцы, ощупывая сгоревшие секунду назад невредимые волосы - они выходили совсем не теми, кем должны были быть, похожие на мокрых котят, которых впервые в жизни ткнули мордочкой в молоко стихии, до этого без помех вытягиваемое из живота мамы - земли.
- Тебе не жаль их, Глава? Наверное, я была последней, кто прошёл путь как положено.
- Мишура, пыль, - нетерпеливо отмахнулся он. - Что ты хочешь сказать?
- Отдай мне детей.
Рахри поперхнулся.
- Я помогу им уйти в кокон, под защиту стихии. Если из нас кто-то останется в живых - он вытащит их и возродит Клан Ветра. Если же нет, то так у них хотя бы будет шанс... через двадцать лет.
- В одном тебе не откажешь, Рахри. В предусмотрительностию Почему ты так торопишься?
- Чую опасность...
Водопад. Именно он отгораживал пещеру от мира. Стена воды смоет каждого, кто осмелится сунуться. Когда-то именно тут хотели строить храм, но поток магии, струившейся вместе с водой, был слишком мощным. Теперь это играло мне на руку.
Стена воды. Стена жарких языков неугасимого пламени. Камни, ступив на которые, упадёшь подрагивающими костями с чёрными лохмотьями сгоревшей плоти на них - как ночная бабочка на свече, как птица, застигнутая грозой. И холодный иней, на котором остаются примёрзшие отпечатки ладоней, повторяющие форму искрошившихся рук содранной кожей.
А в самом конце - небольшой зал, где в крохотных коконах-колыбелях спят наши надежды. Открыв глаза с сердитым пониманием, застывшим в них - так надо. За нами придут. Обязательно придёт тот, кто знает нужное слово, или - придётся самим выбираться и учиться жить в этом странном взрослом мире, который через пару десятков лет станет ещё более странным.
- Я вернусь, - я отжала волосы и взмахом руки подозвала вконец издёргавшуюся Лиму. - Я не собираюсь помогать старику, который не понимает, что обрубать уши эльфу бессмысленно - нужно разить в сердце. Я найду это сердце и вернусь за вами. Обещаю.
Они молчали там, в глубине пещеры. Но на секунду показалось, что мне пожелали удачи.
И только когда стемнело, я поняла, что меня гложет больше дикого решения Совета, больше иззябшего тела и голодно подвывающего живота.
Крада в толпе - не было.
На месте расставания с отрядом я оказалась достаточно быстро - к исходу второго дня. Попутно сама себе несколько раз доступно объяснив, что мне просто обязано повезти - ведь девушки хотя бы примерно знали, куда и зачем они шли, у меня же не было даже этого скудного утешения. Странно - но шанс того, что наша чель окажется одной, казался мне очень и очень велик.
Дождя не было, и следы остались нетронутыми. Правда, пока я ползала по земле, вооружившись терпением, Лима достаточно демонстративно счищала на меня четырёхдневный запас пыли пополам с раздражённым скрипом: который день не кормят! Совсем обнаглела! Ты сама меня четыре дня на спине потаскай, тогда поймёшь, каково! А ещё разумной называется!
- Тихо, - я со вздохом отдала мыши последний крупный кусок вяленого мяса. Те ошмётки, что оставались в сумке, годились тролько на один очень скудный завтрак, в селении же мне было не до пополнения запасов - от усталости шатало так, что единственной мечтой было упасть где-нибудь в траву. - Следы ведут на север, а единственный крупный город из помнящихся мне в этом направлении - Белегос. Правда, была ещё какая-то мелочь в болотах... но для очистки совести завернуть и туда следует. Верно?
Почему-то протянутое мясо осталось нетронутым. А зверь укоризненно смотрел на сумку, из которой я только что с трудом набрала пол-горсти обрезков - перекусить перед дорогой.
- Ты чего? - на запах шмат был вполне пригоден для поедания. Травануть его в пути точно никто не мог... Я откусила краешек. - Мясо как мясо...
Мышь довольно фыркнула и отвернулась.
- Э, нет! Вот и говорите мне после этого, что животные глупы! - я зашла с другой стороны. - Это тебе. В конце концов, кто из нас кого везёт? Вот доберёмся до валгоров, там и поем. А пока жуй, я переживу.
Но Лима упиралась до тех пор, пока я не отрезала пласт и не сьела у неё на виду.
Посёлок встретил меня вечерним просыпающимся бормотанием. Этот странный народец спал днём, и моё появление соответствовало где-то нашим пяти-шести утра.
- Приветствую...
Приземистый морщинистый валгор, пояс которого украшали связки бутылочек, а бубен в руках - пучки верёвочек (видимо, местный шаман), неохотно отвернулся от варева, вскипающего на костре.
- Хрэмм той элгор ркшаа, вэлгор ркша лаэкх махра тай, - буркнул он, бросая в огонь веточку.
"Привёл твой в болота путь, болотами пути путь станут твои", - поднапрягшись, перевела я и задумалась. Так меня ещё нигде не приветствовали. Нет, вру, приветствовали - здесь же, несколько лет назад. Тогда мне пожелали, как я позже узнала, покрыться лягушачьей кожей, чтобы прятаться от невзгод в трясинах. У каждого валгора своё приветствие, и, видимо, они все отличаются неудобоваримостью.
- Скажи мне своё имя, - обречённо попросила я и поискала глазами местечко с травой помягче.
Шаман оживился и бодро забегал вокруг костра, перекрывая неритмичные удары бубна мелодичным подвыванием. Я слушала вполуха - главным было уловить начало или конец песни, между ними же шла краткая биография нового знакомого. Чем богаче жизнь, тем длиннее биография. Шаман, если верить его вдохновенной речи, был здесь одним из самых главных, детство его было счастливым, юность прошла в обучении и странствиях, а во время великой войны с илларами...
Я во второй раз услышала относительно краткое имя. Повторила его про себя и уважительно наклонила голову:
- Приветствую тебя, Каэр РРах, Вызывающий и Изгоняющий.
На меня выжидающе смотрели.
- Скажи мне своё имя, странница, - наконец выдал шаман и уселся, готовясь слушать.
О нет... я мысленно застонала. Элгор-ритуальный я знала терпимо, но не настолько, Чтобы на нём петь! Да ещё и о собственной жизни - я же не менестрель и никогда туда не рвалась... Но попробовать придётся, а то ещё сочтут за неуважение. Как же начать? "Ведьма Чейма, клана Ветра..." Один круг около костра - просто пританцовывая. На втором круге, помогая себе хлопками ладоней, я нерешительно запела:
- Харр-энь Чейма, вайшре ркшаэ...
Через полминуты восхищённая Лима решила мне помочь, синхронно кружа над поляной и периодически оглашая её взвизгами. Через две минуты, пожалев стоически морщившегося шамана, я ещё раз повторила первую строчку и потёрла саднящее горло.
- Скажи, Каэр Ррах, здесь недавно не проходило несколько светловолосых девушек?
- Были, - подумав, вспомнил он. - Посреди дня явились, всех перебудили, дорогу на Белегос показать требовали.
- Давно? - прикидывая, удастся ли застигнуть их в городе, поинтересовалась я.
- Третьего дня, - тяжело вздохнул шаман, отстраняясь от обнюхивающей его зверюки. Лима очень благожелательно была настроена ко всем, не спящим ночью, а равно и ко мне, которая не находила времени на сон почти никогда. - Мы им одного нашего... урода отдали. Уродилось же такое - днём сидит, на солнце таращится, ночью хоть дом поджигай - не проснётся... и зачем он им?
- Достоин благодарности ответивший и уважения пришедший, - горло опять нещадно зацарапало. Разобщённость Империи давала о себе знать мизерным количеством толмачей и почти полным пренебрежением одних племён к другим, но я надеялась, что фраза построена правильно, судя по тому, что шаман замер, вышидающе запустив руку в складки своей одежды.
Я порылась в сумке, соображая, что валгоры ценят больше всего. Брёвна, конечно... ведь на болотах практически не растёт крупных деревьев, и гати в шесть сторон света стали памятником последним болотным исполинам. Но если я рассчитываю найти в поклаже ствол длиной локтей десять, значит, точно выжила из ума.