|
|
||
| ...Желтое такси петляло по узкой улице, как заяц, но все равно пули одна за другой ложилось в лобовое стекло. В конце концов машина, вминая бампер и круша стекла, въехала в окно здания, оказавшегося местным клубом.
Я захлопнул книгу. Драки, погони, наркотики. Скучно. Моя мама-философ всегда говорила, что будущее начинается в настоящем, поэтому какие-то его знаки можно увидеть сейчас и буквально рядом. Но тогда, в восьмом классе, я не хотел ни стрельбы, ни драк. Я мечтал стать музыкантом. Помню, как тогда мама посмотрела на мои руки, потом на клавиши пианино и с сомнением покачала головой. Я ей не поверил, подошел к инструменту сам и понял, что ни один музыкант в мире не сможет повторить то, что сделал я - нажать указательным пальцем на три клавиши сразу. Пришлось привязывать к пальцам карандаши и играть ими. Но после того, как я сломал четыре коробки кохинора и начал поглядывать на двухсотмиллиметровые гвозди, папа пожалел пианино и повел меня к скрипачу. Тот долго расспрашивал, какие штанги я поднимаю, и правда ли, меня родили обычным способом, а не в цистерне методом генной инженерии. Потом сказал, что слух и чувство ритма у меня есть, а в качестве скрипки я могу использовать виолончель из легированной стали. Поэтому, когда после десятого класса наш сосед пригласил меня поработать в его клубе баунсером, я был на седьмом небе от счастья. Жаль, что счастье было недолгим. Уже в первый день работы я узнал, что баунсеры - это не, как я надеялся, барабанщики, а обычные вышибалы. - Да ты, Федор, не расстраивайся, - успокаивал меня сосед, - тебе работать вышибалой очень понравится, благо работы у нас - непочатый край. - Так тупая же работа - драться. Я драться не люблю. - Кто сказал тупая? Наоборот! Попробуй, придумай, как выбросить клиента так, чтоб все думали, это он сам ударил грудью чугунный забор на другой стороне улицы. А главное, будешь учиться играть на там-тамах - африканских барабанах. Мы тебе их из железных бочек сделаем. Там-тамы - это хорошо. Я даже в первых день работы попробовал на них поиграть, пока барабанщик не видел. Он потом меня хвалил, говорил, что когда я играл, в Африке точно было слышно. Правда, стоимость расплющенных барабанов стали высчитывать у меня из зарплаты. Не обманул меня сосед: понравилась мне работа. Может, потому что меня публика зауважала с первого дня. Как подойду к входной двери - сразу толпа строится в затылок друг другу, что твои солдатики. Правда, первое время были, что твои матросики во время штурма Зимнего: толкались, рвали друг другу рубашки, ругались на родственников. Сильно я тогда на них обиделся, стал в проеме и говорю: - Мужики, если кто меня сдвинет, я за того сам месяц билеты покупать буду. Человек шесть попробовали. И по одному и вместе. Потом согласились: - Тебя и слон с места не столкнет. - Я, - говорю, - со слоном толкаться не пробовал. А с бычком у нас счет один-один. Во втором раунде у него от старания понос случился, вот я и поскользнулся. И с коллегами взаимоотношения сразу наладились. А чего им быть плохими, когда нас, баунсеров, на весь клуб всего двое. Было восемь, но дела в клубе не очень ладились, зарплату платили с перебоями, вот все и ушли. Кроме Саши. Саша - настоящий профессионал. Раньше он в другом клубе работал. Чемпионом по боксу. Кажется, клуб Спартак назывался. А теперь тут. Говорит, что тут спокойней. Но на самом деле он из-за Светки-официантки остался. Я его понимаю. Блондинка, стройная и с грудью. Точнее, грудь со Светкой. Женщинам, имеющим такую грудь, все остальное вроде как не обязательно. Но у Светки и остальное на месте. Накрашенными глазоньками, хлоп-хлоп - Сашка сразу млеть начинает. А Светка при этом еще умудряется быть скромной. Никаких декольте, никаких амуров. Конечно, девчонки знают, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, поэтому они такие язвы. Светка же язва прободная: нежное Сашкино сердце уже ноты марша Мендельсона наизусть выучило, а Светка ни в какую. Глядя на нее, и стриптизерши скромнеть начали. Маринка первая замитинговала: - Отныне хочу закрывать грудь звездочками, иначе меня замуж никто не возмет. Благо хоть стринги на семейные трусы на поменяла. Рассказывает всем, какая она стеснительная, а сама вокруг Саши каждый день круги нарезает. Ага, с шестнадцати лет нестеснительная была, шест своим си-си-силиконом до блеска натирала, а как двадцать четыре исполнилось - все. Хоть в монастырь записывай. Только зря она старается, Саша, кроме Светки, никого не видит. Если ей кто, подвыпимши, предложит трусами поменяться, да еще не дай бог руку протянет, Саша тут как тут: - Может, ты и со мной поменяться трусами попробуешь? Как правило, никто не пробует. Особенно после того, как Саша одного клиента научил танцевать брэйк-дэнс на шее. А недавно к нам пришел дядька. В летах. Тридцать пять уже, наверное, стукнуло. Большой, если сравнивать с другими посетителями. При нем плюгавый отморозок с одним зубом на обе челюсти. Подрулил дядька ко мне: - Сынок, будешь звать меня... - черт, забыл. Как же его звать? Какое-то очень вонючее имя. Подмышкин? Ягодицын? Во, вспомнил - Пахан. А мне не дует. Пусть будет Пахан. Родители, иной раз, сочинят имя бедным детям, а тем потом приходится всю жизнь его носить, как прыщ на заднице. Этот дядька точно был колдун. После его прихода народ в клубе портиться начал. Не секрет, что в нашем городке население баловало с наркотой. Причем, раньше ничего подобного не было, но за последний месяц несколько раз пыталась к нам прорваться наколотая публика. И вот теперь, после появления в клубе этого мужика, наши парни стали баловать. Скажем, Сережка-пианист приходит с утра, как стеклышко, а к вечеру в клавишу пальцем тыкнуть не может. Вчера вообще - басист ни с того ни с сего зеленеть начал. Глаза на подбородок вывалил - на каждом белке по два зрачка уместить можно, клешни вперед - словно слепой гитару ищет. Добрался до Маринки, даром у нее фамилия Фендер, и принялся на ее стрингах до мажор брать. Я его отловил и чуть встряхнул. У басиста глаза опять квадратные стали. Они у него, если все в порядке, всегда квадратные. Стоит и мигает. А дури в нем - по самые уши. Поговорили мы с Сашей и решили быть начеку, присматривать за публикой. На первый взгляд все путем. Музыканты наяривают, наши девицы всем чем могут шест протирают, возбуждают у клиентов аппетит к еде и друг к другу. Смотрю, а в углу этот дядька с вонючей фамилией, опять забыл какой, пристроился. Ну, сидит и сидит. Кто против? Тут семенит из-за шторы Светка. Глазами в зал - зырк - и бегом в туалет. А через минуту этот... во, вспомнил, Пахан, кладет на стол деньги за ужин, подхватывает с пола металлический чемоданчик - и следом. Она его впускает, вешает снаружи табличку "Извините, идет уборка" и вместе там закрываются. Вот тебе, думаю, наша скромница. Эх, Саша, Саша. Но выходят они быстро, максимум через пять минут, и тогда у меня возникает подозрение: я еще не видел мужика, который не проверял бы ширинку после определенных ситуаций. А у Пахана морда сосредоточенная, словно на профсоюзном собрании побывал, руки по швам. Выглянул, вроде все тихо - и сразу на выход. Я перетолковал с Сашей, и на следующее утро мы попросили нашего электрика поставить одну из видеокамер в туалете. Электрик долго ржал, но камеру поставил. Пахан пришел через день. Опять сел в углу, опять Светка его увидела и побежала в туалет, опять он с чемоданчиком пошел за ней. Они закрыли дверь, и тут мы видим на мониторе, как она растегивает кофточку, потом отстегивает грудь, достает оттуда белые полиэтиленовые пакеты и подает Пахану, а тот ей пачку зеленых, которые она прячет в грудь вместо пакетов. Ничего себе почтовый ящичек! Мы с Сашей вначале очень удивились, а потом он сказал: - Кто к нам с мечом придет, с побитым оралом уйдет. Рванули мы в туалет. Но поймать их с поличным не успели. Напоролись на Марину. Глаза у нее, как давеча у басиста, звездочки прилеплены совсем не на груди, а на грудь стринги натянуты. Увидела нас и поперла на Сашу всеми своими прелестями: - Саша, я тебя люблю, почему ты на меня внимания не обращаешь? Еле мы от нее отделались. Пока добежали, Светка уже исчезла. А Пахан увидел нас, закрыл свой чемодан, достал пистолет и заявляет: - А ну, детвора, брысь с дороги. Дайте пройти. Сашка вообще острый на язык, не то что я. Отвечает: - А зачем тебе, дядя, ходить? Мы тебя вперед ногами вынесем. Пахан, ни слова не говоря, пальнул в Сашу и готовится стрельнуть в меня. - Сейчас посмотрим, кого из нас раньше ногами вперед вынесут. Смотрю: Саша стоит бледный, из уха кровь течет - пуля ему полуха отхватила. Сильно я на дядьку обиделся да со злости ударил ногой по чемодану. У мужика одна ручка пласмассовая в руках осталась, и, пока он осматривался, я выхватил у него пистолет. Когда-то мне показывали японский плакат, посвященный миру. Там был изображен пистолет с дулом, повернутым назад. У меня так не получилось - дуло сломалось. Пахан посмотрел на пистолет, понял, что если он будет трепыхаться, я и ему так же сделаю, и вроде как успокоился. - Что у вас, дядя Пахан, в чемоданчике? - спрашиваю. - Пустой он. - Ладно, открывайте. И тогда Пахан прямо на моих глазах бросает ключи в унитаз и нагло поясняет: - А я от него ключи потерял. - Нет проблем, - соглашаюсь я, - сейчас откроем. Поднимаю чемоданчик и открываю. Но не с той стороны, где замок, а со стороны завесов. В чемодане полиэтиленовые пакеты, определенно с наркотой, но дядька не отвлекается, смотрит на меня, как на пирамиду Хеопса, даже рот открыл. Наверное, никогда не видел, чтоб чемоданчики со стороны завесов открывали. - Ваша правда, дядя, - говорю, - пустой чемоданчик. Извините, что побеспокоил, - и высыпаю наркоту следом за ключами. Тут подходит Саша. - Ты, Федор, плохо посмотрел. Ты же сплошные деликатесы в унитаз слил, - после чего Саша ныряет рукой в унитаз, хватает несколько пачек, надрывает пакеты и запихивает мужику в открытый рот вместе с упаковкой, а потом легким ударом в пах заставляет их проглотить. - Сколько веревочке ни виться, а на конец наступят, - мудро сообщает Саша и добавляет мужику еще раз. А потом спрашивает: - Кто тебе поставляет дурь? Перестарался Саша. Мужик от пакетов совсем счастливый стал, лежит ни фига не соображает. И тут меня кто-то бьет по затылку. Больно, зараза. Я поворачиваюсь. А это его отморозок плюгавый с монтировкой. Сильно я на отморозка обиделся. Забрал монтировку и завязал ее бантиком. В смысле, монтировку. Из-за этого бантика еле успел перехватить у носа отморозка Сашин кулак. - Саша, он нам нужен живым. Саша соглашается, но на всякий случай тем же приемом в пах кладет отморозка рядом с его хозяином. - Кто поставляет вам дурь, - спрашиваем мы с Сашей в один голос. Мужик в ответ бормочет: - Век воли не видать, - но ничего по делу. Тогда Саша подходит с другой стороны: - Скажи, мужик, как ты относишься к дайвингу? Я не знал, что это слово означает, но отморозок, наверное, знал, потому что, на всякий случай, сообщил: - Ребята, я плавать не умею. - Тогда лучше признавайся, - советует Саша, - иначе будешь нырять за той наркотой, которую мы высыпали в унитаз. Отморозок оказался совсем неразговорчивый. Мы даже хотели оставить его в унитазе в положении вертикально, но побоялись, что захлебнется. Пришлось засунуть его за трубы батарей. Я их, правда, несколько изогнул, чтоб нашему пленнику не сильно на шею давили и чтоб желание сбежать у него не возникало. - Знаешь, Федор, - говорит Саша, - нам надо найти Светку. Она точно будет знать, для кого почту носит. Кинулись мы искать официантку, а ее и след простыл, но Марина, которая немного оклемалась, посоветовала нам не сильно расстраиваться, а проверить кабинет хозяина. - Обычно в это время он меня вызывает на персональный стриптиз, но сегодня дверь в кабинет оказалась закрытой, хотя внутри были слышны голоса - Ну, это для тебя, Марина, дверь закрыта, а Федор в любое помещение рядом с дверью войти может. Рядом не рядом, но дверь я, как давеча чемодан, открыл со стороны завесов. Привычка. Хозяин на меня зверем: - Федор, ты что себе позволяешь? Не забывай, это ты на меня работаешь! Выгоню к чертовой бабушке. Иди и занимайся своей тупой работой. Я вначале опешил. Но потом говорю: - Кто сказал тупая? Наоборот! Попробуйте, придумайте, как выбросить клиента так, чтоб все думали, это он сам ударил грудью чугунный забор на другой стороне улицы. И тут боковым зрением замечаю в углу пацанчика. Дохлый такой пацаненок, в кресле из-за валика почти не видно. Из голубых вроде. Глаза накрашены, прическа коротенькая под блондина. Кофточка на нем женская и очень знакомая. Саша тоже заметил пацанчика. Заулыбался. Как крокодил на жареную свинину. - Так вот куда, Света, девалась твоя роскошная грудь, - и тянет из-под стола некое подобие лифчика, в котором я узнаю Светино транспортное средство. Хозяин тут же орать начал. - Вы оба уволены! Вы оба уволены! Саше даже пришлось его немного тюкнуть. Конечно, признаваться они ни в чем не хотели. Света, или как там его, вообще заявил, что мы его с кем-то путаем, и что дискриминация сексменьшинств уголовно наказуема. Что это означает, я не знал, поэтому кликнул Марину и попросил притащить нам из гардероба ремни. Повязали мы родимых и вытащили на улицу. Я говорю голубому: - Там рядом еще одна ветка. Правда, чуть повыше. У того после моих слов и вправду кожа стала голубой. - Я все расскажу, - клянется, - только не надо меня на дерево. Да, это правда, я действительно ммм... парень. Работал таксистом. На желтом мерседесике. Однажды вез из аэропорта мужчину. Интересный такой попался, в шикарном пиджаке, с огромным перстнем и двумя тяжеленными чемоданами. Он еще потребовал, чтоб я их положил не в багажник, а рядом с ним. Заехали в переулок. И тут по нам начали стрелять - настоящая война. Мне сидение в двух местах прошили. Я спрятался за панель, но поскольку со страху продолжал давить на газ, то ввалился в окно клуба. Чемоданы через голову куда-то вперед улетели, пассажир мой совсем наоборот: в него столько свинца нафаршировали, хоть грузило делай. Только вышел я из машины, как подбегает ко мне репортер из местной газеты. Фотоаппаратом щелкает. Эх, не успел я ему интервью дать - понаехала милиция, оперативники, ОМОН. Все орут. Меня допросили, взяли подписку о невыезде и отпустили, а тело пассажира забрали с собой. Остался я один у своего разбитого корыта. Настроение - хоть вешайся: денег на ремонт нет. Потом соображаю: может, в чемоданах этого мужчины найду что? Он явно не из бедных, а его вещи теперь никому не нужны все равно. Залез через разбитое окно в клуб, нашел чемоданы, а в них дури под самую крышку. Стало быть, из-за дури в нас и стреляли. Перехватить товар хотели. То есть, лучше держаться от чемоданов подальше. И вот закрываю я крышку, смотрю, а надо мной мужик висит. Все, думаю, сейчас убивать будет. Начал я кричать, а он говорит:"Тише, парень, не бойся, я хозяин клуба, а эти чемоданы нам сам бог прислал, чтоб сделать из нас миллионеров. У меня есть надежные люди. Будем через них сбывать." Короче, уговорил он меня. А дальше вы все знаете. - Нет, мы знаем не все. Например, где находятся чемоданы? И чем быстрее вы это сообщите, тем лучше. Поворачиваюсь я - вижу стоит сбоку дядечка, такой интеллигентный с фотоаппаратом и пистолет в руке держит. Как он умудрился незаметно подойти - понятия не имею. - Чемоданы у хозяина клуба в кабинете, но где - не знаю, - отвечает бывшая Светка дрожащим голосом. Догадался я, что узнал он в дядечке репортера, который подходил к машине после аварии. Значит, дядечка не чета Пахану, настоящий профессионал. А тот поворачивается к нам и так вежливо просит: - Давайте, ребята, снимайте вашего босса. И поживей, пожалуйста, я очень ограничен во времени. Хозяин, как услышал о чем идет речь, сразу допер, что на дереве ему безопаснее будет. Кричит: - В подсобке чемоданы. Ключ - в нижнем ящике стола. Дверь подсобки за моим креслом. Заберите ваши вещи, пожалуйста. Пришли мы в подсобку. Точно - в углу два здоровенных чемодана. Посмотрел дядечка на них, потом на нас и говорит мне: - Не откажите в любезности, молодой человек, помогите донести чемоданы до машины. Взял я эти чемоданы, несу. А он Свету и Сашу в подсобке запер и идет потихоньку за мной, в спину пистолетом упирается. Но я же знал Сашин характер, его дверью не удержишь. Как только стал Саша в дверь молотить, фотограф на шум и повернулся. Соответственно я тут же начал дядечке аплодировать. Чемоданами. Он как раз между ними оказался во время моих аплодисментов. Половину ребер я ему, наверное, переломал, во всяком случае, мне показалось, что он обрадовался, когда за окном заверещала милицейская сирена. Вытащили мы их на улицу: Саша - Свету, я - фотографа. Передали властям. Капитан посмотрел, как пожарники снимают моего соседа с дерева и сказал, что дознание мы проводили правильно. А еще он сказал, что они бы тоже так делали, если бы у них милиционеры покрепче были. Клуб наш, конечно, закрыли. Саша пошел тренером в свой Спартак, а я остался без работы. Сижу и целыми днями книги читаю: "... Взорвавшийся газ разнес квартиру в клочья, но наш герой успел выскочить через окно и прыгнуть на балкон соседнего дома." Опять драки, погони, наркотики. Скучно. Мне бы в музыканты. |
|