Марсин Евгений : другие произведения.

Я - Человек. Пролог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это будет предстмертная записка. Мой герой - дикарь на пороге третьего тысячелетия: один из немногих, кто не впал в "Нирвану" - хочет разрушить себя, но сделать это по-человечески - застрелиться из револьвера. Чтобы в последний раз ощутить всю остроту жизни, он прибегает к древней русской игре. И, разряжая барабан, задумывается о том, как в точности так же из обоймы мира выпадают виды. Остаётся один патрон - homo illuminatus - человек просвещенный - для него.
  Я - Человек.
  
  Пролог.
  Руки. Сколько построено всего было вот этими вот руками. Сколько разрушено, сожжено. Скольких созданий божьих они согрели своей любовью. Скольких безжалостно утопили в крови. Скольких детенышей человеческих вознесли эти руки к солнцу. А скольким сломали крылья. И все это ради жизни! Ради бессмертия мира людей!
  Теперь они не нужны. Их заменили стальные - куда более прочные, быстрые, точные руки. Но холодные, неживые. Руки Цивилизации! - палачи для всего животного, дикого в человеке.
  И я вижу, как они отрывают нас от корней; как свежуют инстинкты; как отделяют от плоти и крови мозг и выжимают его в специальный стерильный сосуд, словно какую-нибудь мочалку. И этот сосуд - новое - безупречное тело, отлитое из сверхгибкого металлического стекла.
  Подумать только: еще вчера - вот таких, стеклянных - было не больше сотни. Сегодня их - миллионы! Миллионы прозрачных тел.
  Homo illuminatus - человек просвещенный! Так они себя называют - носители чистого разума, высшая раса. Но на деле - лишь бездушные механизмы, клоны; добровольные рабы ига сверхинтеллекта. Впрочем, такие же, как и мы, только неуязвимые, вечные, способные выйти в космос и, наконец, колонизировать этот чертов Марс, из-за которого столько шума. И Марс, и Юпитер, и, кто знает, даже столкнутся с самим Создателем лицом к лицу где-то в темных водах Вселенной!
  Какое сильное впечатление! Какой момент! Ради такого, быть может, и стоит обратиться в незыблемое стекло. Но все это - глазами машины - сквозь призму искусственных, фантомных чувств. Какой тогда в этом смысл?
  Нет: я люблю дикое в себе! Люблю голод и жажду крови; люблю зубами впиваться в горячее, сочное мясо. Люблю глубинное чувство стаи: ощущать себя целостным организмом с братьями по оружию. Люблю неистовое влечение к женщине - эту безумную бурю страсти, сметающую всякие признаки цивилизации на своем пути. Люблю замирать от страха перед чарующей неизвестностью; и если я и ступлю на поверхность какой-нибудь далекой планеты, то только с торжественным, всеобъемлющим страхом в сердце.
  Как раз такой я испытываю сейчас, загоняя патроны в каморы хромированного барабана: я осознал всю драму! Мы вымираем, как вид, вырождаемся в это долбаное стекло. Это неизбежно. И самое страшное, что мне не дадут даже сгнить в земле, когда я умру. Меня сотрут, распылят в ничто, отделив перед этим от мозга. Нет: я прожил достойную жизнь, прожил, как человек, и уйду из жизни - по-человечески! Пущу себе пулю в голову вот из этого револьвера.
  На рассвете, когда первые лучи солнца поползут по гротескной фреске на каменном полу; по столу, за которым пишу свои последние строки; по фолиантам Данте, Гетте, Шекспира и черепу моего старинного друга Сократа на них; когда коснуться ласковым теплым утром моего морщинистого лица... Какая смерть может быть прекрасней, чем эта?!
  Закончил последнее предложение. Подпись. Точка. И когда ставил перо на место - опрокинул чернильницу, недоумок: залило пол листа. А, и черт с ним! Выкурил последнюю сигарету. Выпил последний стакан "Ван Гога". И вот уже слепит глаза заря. Пора.
  Холодное дуло - песчаная эфа - впилось под подбородок. Дыхание - ровное. Сердце - в состояние умеренного покоя. И это, конечно, не от того, что я слишком стар или мои органы, от части, искусственны, просто я абсолютно точно готов к такому исходу.
  Взвожу курок: и, Боже, какой до боли приятный звук - словно то хрустнули стальные кости системы под весом человеческого существа. Да пошатнется техногенный трон! Но руки - не слушаются, застыли; палец на спусковом крючке как-будто окаменел. Инстинкты, мать их. Инстинкты всегда сильнее и праведней нас самих. Но я должен их превозмочь! Я спасаю душу!
  Давай же, давай, старик, разнеси себе голову к чертовой матери! Пусть соскребают твой мозг со стен, если им так угодно. Потом будешь смеяться над ними на небесах. Ты ведь уже бывал там, не так ли. Чего боятся?
  Но как остро чувствуешь жизнь в преддверие смерти. И сердце теперь, как исступленный жаждой свободы зверь, бьется о прутья клетки. И дыхание - частое и глубокое: вижу, как содрогается мир вокруг от того как ноздри - с невероятной силой - вбирают воздух.
  Закрыл глаза, перевел дух, собрался. И в какой-то момент почувствовал, что сейчас нажму. Тут нервы пронзительно зазвенели, словно миллиарды этих стеклянных тел в моей голове под чудовищным импульсом ультразвука, и на пределе своего хорового сопрано - вдребезги. И я сам - вдребезги. И из меня - на чистый лист моей памяти - какой-то нелепой кляксой растекается моя жизнь.
  Я умер. Я - который жаждал освобождения через разрушение головного мозга. Какая нелепость. Ведь поистине я желаю другого: абсолютного подчинения деснице Божьей!
  Я переродился. И я прозрел. Я - орудие в руках творца. Всегда им был.
  - Потому что ты человек! - воскликнул Сократ. - Ты - единственный истый Бог на Земле, и, возможно, теперь последний.
  Я уставился в пустые глазницы - в эти бездонные колодцы смерти - и понял: он всегда говорил со мной. С момента, как я откопал его в той немыслимой для сегодняшних дней пустыне. Говорил откуда-то изнутри:
  - Ты создал этот мир, себя, и даже этих железных тварей! Ты! Понимаешь? Еще не время вышибать мозги, старик.
  - Да: не время, мой старый друг. Еще есть о чем рассказать, что вспомнить.
  - Есть в чем покаяться...
  - ...Что исправить.
  - А значит: время собирать камни!
  Как верно.
  Я сменил запачканный лист, воодушевленный несокрушимой идеей благодетельной воли рук; обмакнул в чернила кончик пера; погрузился в прошлое - в эту кляксу. И почему-то первой в чертоги воспоминаний пришла она - Вероника.
  Камень первый. Из зеркала...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"