Колодец Март. Донор

***

Она в первый раз ощутила это, когда готовила кофе с тостами.

Было ясное раннее утро.

Это вдруг обнаружило своё в ней присутствие.

Уловив едва заметное, самоё себя ещё не осознающее другое, она слегка улыбнулась. Значит, всё пока идёт как надо. Ей говорили, что бывает всякое. Бывает, правда редко, что развитие замирает на ранней стадии.

Она прошла большую подготовку, курсы -- долгие и обширные, считай, как ещё одно образование, серьёзную психокоррекцию (которая в первую очередь ей же самой сделала жизнь легче) и достаточно долго ждала, когда обратятся к ней. Гарантий никаких, что это вообще случится, -- слишком много должно совпасть параметров, чтобы не произошло отторжения и дополнительной травмы для обеих сторон.

Но вот сейчас она варила кофе и ощутила, как оно шевельнулось в ней. И, как она прекрасно помнила, главное на этом этапе -- не "залюбить", не подвергать пристальному вниманию это, пока ещё хрупкое, присутствие.

***

Описать после "как это было в процессе" было бы невозможно, потому что в процессе ещё нет ни слов, ни понятий.

Что-то сохраняется в памяти, и сильней всего это похоже на зелёную, глубокую толщу мутной воды, которую вдруг пронзает луч солнца.

На миг.

И снова всё темно, тихо и покойно на дне...

Ни движения, ни колыханья.

Зелёная водная муть плотна и безжизненна, в ней нет ни воздуха, ни света -- и ничего вообще, кроме неё самой, вовеки неподвижной.

...Но луч вдруг мелькает вновь.

И ещё раз.

Что-то поднимается со дна, ненадолго, не до верха, так -- может, до середины, а может, чуть выше... но толща воды становится как будто чуть меньше, сквозь неё воспринимается как будто какой-то смутный силуэт, тень образа, чего-то снаружи. Из-за границы воды...

Что-то опускается на дно вновь, но его сон уже не так глубок, в нём смутный и безымянный полуобраз: ветка ли, рябь ли на воде или плывущий листок...

Нечто хорошее... приятное...

...кофе.

Утро.

***

Ей интересно, похоже ли это на беременность. Вот в тебе живёт и растёт что-то, что потом становится кем-то. Живым. И потом рождается на свет. А тут?.. Всё-таки огромная разница в том, что оно -- не часть тебя изначально. Отдельное, самостоятельное сознание. А ты -- донор.

Может быть, это похоже на суррогатное материнство?..

Она знает, что ей нужно сейчас просто жить свою жизнь. Радоваться, уставать, решать задачи, отдыхать... общаться. Быть, просто быть собой и любить свою жизнь. Именно это -- тот самый ресурс, который поможет восстановиться другому, оживающему в ней. Может помочь восстановиться. Это последнее средство, других, сравнимых по действенности и по сложности, нет.

***

Ничто становится чуть плотней там, куда ударил луч.

Будто что-то от луча осталось в зелёной воде.

...ничто, растворённое в окружающем, как муть, как взвесь в зелёной воде, постепенно обращается во что-то.

Нечто иное, чем окружающее. Отделяется постепенно...

Медленно...

Сперва гомогенная зелёная взвесь становится неоднородным раствором...

Далее раствор становится эмульсией.

Потом эмульсия обращается в суспензию.

***

...Она наблюдает с интересом и трепетом, но помнит, чему её учили: минимум направленного внимания. Контейнировать все эмоции, связанные с движением. Чтобы не сбить, не смешать, не столкнуть.

Это как сложный химический процесс, который может происходить только при полной неподвижности и определённой температуре. Вот так же и здесь, только значение имеет... температура внимания. Если можно так выразиться.

Она замечает, что чаще всего это проявляется в ней при варке утреннего кофе. Как и учили, она старается максимально расслабиться и немного "отойти", уйти в медитацию, давая место ему.

И пару раз непривычно, неуверенно, не той рукой кладёт сахар.

***

Проходит много мгновений, много солнечных бликов, много подвижных эмоциональных узоров на поверхности дней, и под воздействием этого всего что-то становится кем-то.

Из потока образов, впечатлений и мыслей другого сознания этот кто-то, сам того не осознавая, вылавливает частицы, схожие с ним.

Нащупывая очертания себя самого, складывая из похожего, отозвавшегося, не вполне верного -- коллаж, мозаику, себя.

***

...Она знает, что общение между ними невозможно. То есть невозможен прямой диалог.

Оно использует её нейроны, её рецепторы, её впечатления. Для диалога нужны две стороны, а здесь... эти стороны смешаны, как соль и вода в растворе. Хотя ей было бы очень интересно пообщаться потом, поговорить. Но это вряд ли возможно и вряд ли этично (хотя насчёт последнего существуют разные мнения).

Она преуспевающий профессор и консультант, она любит свою работу, любит помогать выбираться из тупиков и расправлять плечи. И ей безумно интересно участвовать в новейших экспериментах психохирургии.

Донорство самосознания.

Это звучит как фантастика.

--> Чьё-то сознание, кого-то внутренне разрушенного настолько, что он не может продолжать существовать, "подключается" к донорскому сознанию, чтобы найти себя, собрать и нащупать заново, ощутить себя, позволить себе жить... [Author:ELS] Тело пока что находится в искусственной коме. Похоже на "сброс до заводских настроек", замыкание двух электронных суперустройств --мозгов.

Как только стало известно о таком достижении, она, конечно же, сразу обратилась к специалистам, ведущим проект, прошла все тесты (ей повезло -- она подошла), прошла обучение. И вот сейчас с интересом и удивлением прислушивается к возникающим внутри неё промелькам чужих ощущений, искрам чужого огня.

***

Поначалу он просто наблюдает, пытаясь понять, что происходит, кто он и где он. Он как будто тихо сидит в её голове и сердце, глядя на её жизнь.

И вдруг в какой-то момент у него возникает ощущение... себя.

Коллаж собран.

Хотя множество его частиц совершенно ошибочны и "не отсюда". Да, в общем-то, все они -- каждая в отдельности -- из совсем другого рисунка. Совпадает только общий узор. И он понемногу, с удивлением наблюдая себя и ещё не понимая, что же именно он наблюдает, начинает перебирать кусочки мозаики, заменяя то один, то другой на появляющиеся откуда-то верные фрагменты.

Осознаёт себя.

***

Судя по тому, что она ощущает, всё происходит прав --> ильн[Author:ELS] о.

Отторжения не случилось, теперь важно, чтобы не случилось слияния.

Но она не тревожится: для тревоги нет причин, это одно, а другое -- тревога точно повредит хрупкому процессу.

Она несёт в себе что-то (кого-то), что (кто!) смотрит на мир её глазами, чувствует её ощущения, учится вновь быть. Это похоже на то, как учатся писать после травмы, водя рукой вместе с помощником.

Поначалу.

Или на то, как учатся ходить, шаг в шаг с реабилитологом.

Поначалу.

...и в какой-то момент вдруг они немного разделяются.

Она замечает какое-то... мнение?! Мнение о чём-то, происходящем в её жизни... отдельное от её взгляда.

Это только тень, мелькнувший смутный образ, но, несомненно, он был. Он есть. Хрупкое и не уверенное в себе, но понемногу крепнущее -- чужое сознание. Сознание её акцептора.

***

Конечно, ему странно и он не понимает, что происходит. Он не помнит, что привело к нынешней ситуации. Но он ощущает себя и ощущает не-себя. Не-он излучает в сторону него безопасность и принятие, выделяет ему место, чтобы быть. Отходя на дистанцию деликатности. И он -- понемногу становится, занимая это место.

Иногда не-он почти полностью уступает ему. И тогда он варит кофе с утра. И сыплет тростниковый сахар.

Он с удивлением, даже не мыслями ещё, а ощущениями, "ощупывает" себя. Осторожно касается не-себя, понимая границу. Начинает верить в своё существование.

***

...Она очень рада.

Старается отложить, контейнировать восторг -- но это не очень хорошо получается, и она, сдерживая себя, немного тайком от себя, радуется и "подпрыгивает". Получается! Получается!!!

Начинается осторожное, хрупкое отделение друг от друга двух сознаний.

Оно ещё в самом начале, и до полного разделения и финала (когда он будет отсоединёнот неё и его тело будет выведено из глубокой искусственной комы, отключено от систем жизнеобеспечения, когда он вернётся к собственной жизни) ещё ох как далеко.

Но это будет, несомненно будет, потому что всё идёт как надо.

Она всё чаще даёт ему место, отходит в медитацию (конечно, продолжая осознавать и понимать, что происходит, но позволяя принимать некоторые небольшие самостоятельные решения тому, кто в ней).

Она по-прежнему время от времени встречается с наблюдающими специалистами, которые тестируют её, не задавая прямых вопросов.

Самое странное для неё на данном этапе то, что он очень сильно от неё отличается. Она замечает это по тем слабым эмоциональным следам, которые остаются после того, как она "даёт ему место". Если эмоцию можно сравнить с глубоким отпечатком, то эти следы -- не более чем едва заметные царапины. Но они есть, есть!

И они... совсем другие.

Наверное, это к лучшему -- тем отчётливей и легче пройдёт разделение.

Ей так сильно хочется разделить с кем-то свою радость от успешного течения процесса, что в какой-то момент, при почти интимном общении с близким ей человеком, она вдруг "отступает в сторону" внутри себя, оставляя его одного, и ему, этому сознанию, приходится завершать её фразу, проговаривать её решение.

Он делает это... неуверенно и неловко, ни дело, ни решение ему не нравятся, но он ещё не настолько --> отделен[Author:ELS] , чтобы поступить по-своему. Чтобы понять, что происходит. Однако достаточно отделен, чтобы испугаться произошедшего.

Ошибка. Ошибка. Ошибка!

Она понимает это в следующее мгновение, по уколу отторжения и страха. Она тоже ощущает страх и раскаяние, но вот беда -- принести извинения невозможно. Они не могут общаться, пока так связаны -- потому что они используют один мозг, одни нейроны, один разум.

Похвастаться захотела? Это же тебе не предмет и не достижение. Дура!

Она пишет "извини" и прикрепляет бумажку на банку с кофе.

***

Он делает то, что подсказывают ситуация, память, внутреннее намерение -- но почему-то испытывает такую неприязнь, слово это не его намерение, не его решение. Он ощущает тошноту, словно был вынужден проглотить что-то неприятное. Затихает и прячется, чтобы не повторилось.

Что не так? Всё же шло... как обычно...

Долго пытается понять, почему ощущает себя иным, отдельным.

Несколько дней спустя на банке с кофе обнаруживает надпись и удивляется, кому бы она могла быть адресована.

Понимает.

Взволнован.

Неужели я -- есть?

Тогда что я такое?

Кто я?..

***

Ведущие её специалисты, выслушав покаянный рассказ, конечно же, не ругаются и не обвиняют ни в чём. Они только спрашивают, не нужна ли ей дополнительная помощь, чтобы предотвратить такое в дальнейшем.

***

Им удаётся понемногу преодолеть это происшествие. Она замечает, что ему нравится её работа, наблюдение за студентами и их успехами. Он ещё неуверенно и неловко, но неуклонно пытается вспомнить и осознать себя, насколько это возможно в чужом мозге. Всё идёт хорошо и движется к развязке.

Пока с ней не случается это.

Это происходит внезапно. Как и происходят такие вещи. Внезапно и мгновенно. Шок слишком велик, несмотря на весь её опыт и все её навыки, она не справляется...

...и он в ней вдруг осознаёт, что же именно случилось с ним самим. Осознание приходит резко, как удар.

То же, что сейчас с ней.

Он пережил то же, что сейчас произошло у неё, и также попал в замкнутый круг ужаса, безвыходности и боли. И невозможности быть в одном мире с этим. И тогда он...

И тут он вдруг с потрясением понимает, что остался один.

То сознание, которое было для него ведущим, которое было его донором самосознания и самопринятия, --внезапно, под воздействием невыносимого шока, свернулось само в себе и отключилось от внешнего мира.

Ему остались воспоминания, навыки, обязательства... как одежда, упавшая под ноги, из которой внезапно исчез человек.

В чужой жизни, чужой памяти, в чужом теле -- один, единственный, кто способен принимать решения.

***

С её телом в одиночку он справляется не слишком хорошо. Терпимо. Неуверенно двигаясь (её навыки ему уже достаточно чужие, а его навыки, повадки, привычки -- чужие здесь), он добирается до специалистов, которые ведут их пару.

Конечно, они приходят в ужас.

Конечно, он хочет попасть к себе, к своему телу -- и, конечно, ему объясняют, что это невозможно... "Посмотреть на своё тело со стороны" может оказаться слишком травматичным опытом, и ставить такие эксперименты они категорически отказываются.

Если только он не готов вернуться обратно в себя. Вероятно, это было бы наилучшим выходом -- но необходимо заключение психотерапевта, достаточно ли он окреп и не повредила ли ему ретравматизация.

Вернуться... в себя?..

А что... будет.. с ней?..

Трудно сказать. Мы будем спасать её, как спасаем и вас. Но вам необходимо сейчас думать о себе.

Он думает.

Чёрт, это действительно... слишком. Второй раз по больному... ему и первого оказалось много...

Он думает...

И отвечает "нет".

Он не проходил курсов и не готовился, он сам ещё далеко не в порядке. Про зелёную воду ему и вспоминать тошно, муторно, противно, страшно... не говоря о том, чтобы нырять туда за кем-то. Но они поменялись местами, и теперь внезапно донором стал он.

Чтобы он яснее ощутил себя, учёные усиливают передачу электронных импульсов его мозга. И, о да, он ощущает, он ощущает.

Ситуация экстремальная, и все силы направлены на то, чтобы её разрешить благополучно. С ним, в её доме, круглосуточно дежурят психотерапевты -- и это не лишнее, совсем не лишнее, потому что от нахлынувших воспоминаний и чувств он --> то[Author:ELS] орёт, то блюёт. Его выворачивает наизнанку, и это совсем не то донорство, которое надо было бы предложить. Но бросить её он не может.

Засыпая, он видит, как ныряет в зелёную воду, и захлёбывается ею, и начинает растворяться в ней -- а она так покойна, она обезболивает, она утягивает на дно... и он, просыпаясь с криком, извергает всё из желудка.

У их тела жар, озноб, бешеное сердцебиение и то и дело судороги.

И каждое утро, невзирая ни на что, как важнейший жизнеспасительный ритуал -- он идёт на кухню и варит кофе. И делает тосты. Часто это -- лучшее за весь день, но оно есть. Гарантированная радость.

Так он разбирается сперва со своей болью. Проживает и изживает. Потом -- начинает разбираться с её...

Вместе с терапевтом они придумывают уловку, и, очередной раз начав во сне тонуть и захлёбываться зелёной водой, он --> обращает это в другое[Author:ELS] : он ловит её ртом в этой безжизненной мут --> и[Author:ELS] . "Поймаю и выплюну наружу", -- обещает он себе и ей.

...и через несколько раз это срабатывает. Хорошенько протошнившись, он вдруг ощущает её -- как царапинку на мыслях, как укол. Словно и правда поймал маленькую рыбку и выплюнул в чистый солнечный поток.

Обнимаясь с унитазом, он плачет от радости.

***

Одновременно со всем этим, когда удаётся более-менее стабилизировать соматику, он продолжает её жизнь.

Читает её лекции. Ведёт её студентов. Даже встречается с некоторыми её друзьями, прояснив для них ситуацию. Оказывается совершенно не в силах поддерживать отношения с её партнёром --тот ему сразу не понравился, очень сильно, ещё тогда, когда он не сознавал себя.

И каждое утро готовит кофе с тостами. Для них обоих.

...а потом они проходят всё то же самое второй раз: жар, озноб, судороги, тошнота, сердцебиение. Крики и рыдание. Она бы тоже наложила на себя руки, но внутри её головы он, и он не даёт ей этого сделать. Он находится рядом, он смотрит с нею её сны.

Пока наконец они не становятся оба достаточно полными для того, чтоб им стало тесно в одном мозге. И они вдруг спонтанно не разделяются.

***

Он резко открывает глаза, от неожиданности его охватывает паника, он дёргается, желая сесть, но крепления не дают. Он слышит истошный писк, звон, стрекот аппаратуры, к которой подключено его тело. Вбегают врачи.

-- Вы нас слышите? Вы нас понимаете?

Он судорожно кивает, и один из докторов строго командует ему:

-- Успокойтесь! Лежите смирно! Поняли меня? Сейчас мы всё аккуратно отключим, ни рваться, ни вскакивать не надо!

Он кивает уже медленней и расслабляется.

Получив наконец полную свободу, он садится на --> столе[Author:ELS] .

-- Доктор, только один вопрос.

-- Сколько угодно.

-- Я действительно был... не в себе?

-- Да, вы были... иначе локализованы. Ваше сознание. Правда, вернуться должны были в более спокойном режиме, но... в вашем случае это не единственная неожиданность. Главное -- вы живы. Насколько здоровы -- покажет обследование.

...и он понимает, что ощущает потерю. Да, они с нею не были друзьями -- трудно подружиться с тем, с кем невозможен диалог, -- но они стали друг для друга чем-то бо?льшим. Чем-то, чему ещё не придумано названия.

Где ты, думает он. Где же ты.

И, к своему глубочайшему изумлению, мысленно слышит такой же изумлённый голос -- впервые слышит, отдельно от себя:

-- Ты не поверишь, но я, кажется, здесь... Я слышу тебя.

-- Ты слышишь меня?! Оттуда?! Разве мы не разъединились полностью?

-- Разъединились... иначе бы ты не "включился" в себе... но я точно тебя слышу!

Он вдруг успокаивается так глубоко-глубоко. И с улыбкой ей говорит:

-- Ну теперь-то я выскажу всё, что думаю про твоего парня!

-- Ох, да ну! -- она смущается на миг.

-- Или мы недостаточно близки для этого?..

И они хором хохочут -- и мысленно, и вслух, на глазах изумлённых докторов, хором -- на расстоянии тысяч километров друг от друга -- хохочут до всхлипов, до икоты и до слёз.

Сознание человека, внутренне разрушенного настолько, что он уже не может и не способен существовать, "подключается" к донорскому сознанию, чтобы найти себя, собрать и нащупать заново, позволить себе жить...

Ну если только для тебя не критично три раза повторенное верен/верные/верно

Отделен? Не отделён?

Слишком много "то"

, он внезапно переигрывает ситуацию и ловит её ртом

Если как неводом, то у него рот дырявый и перегораживающий сознание.

Эээ... он всё это время был на столе??? Если уж пришел в себя внезапно, то должен был в индивидуальной кровати.

Оставить комментарий © Copyright Колодец Март Размещен: 10/12/2022, изменен: 10/12/2022. 23k. Статистика. Рассказ: Фантастика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: * Благодарность редактору Тикки Шельен, альфа-ридеру Фреду Лифанову, Аше Гарридо, автору книги "Человек, которого нет" *

Колодец Март : другие произведения.

Донор