Человек, который занимается торговлей цветами - болеть не имеет права. Скоропортящийся товар, не даст отсрочки на выздоровление. А в подобном случае, когда я понимала, что кроме отчима, ищущего истину своего существования на дне стакана, больше никто на рабочее место не явится, это правило становилось основным приоритетом. Нет, вы глубоко ошибетесь, если будете считать что моя мама совершенно не принимает участия семейном бизнесе, или, что она не волнуется за прибыльность дела! Просто в связи со слабым, подорванным физическими и моральными травмами здоровьем матери, я стараюсь не брать в счет ее возможную помощь.
Было бы по меньшей мере, эгоистично, в который раз отлынивать от работы, даже если повод для этого и достаточно серьезный.... Размышляла так, себя ободряя, когда рука моя очередное ассорти из таблеток отправила в рот. Противовоспалительное, жаропонижающее, обезболивающее. Полный комплект, для оказания первой помощи при сезонной простуде. Где уж там, сезонной! Снова изводила меня укорами мадам логика, напоминая, как безрассудно я поступила прошлой ночью, до полного изнеможения шатаясь по центральным улочкам столицы, припорошенная мокрым снегом, словно ватрушка сахарной пудрой.
Апппп...чхи!
Вот поэтому ты и идешь на рынок, моя сладкая...-продолжала нравоучения логика, -потому что знаешь, ответственность за болезнь, лежит исключительно на тебе, так безразлично отнесшейся к своему здоровью, а следовательно, и к угрозе торговле.
Да, да, ты права! Достала уже! Наверное, рявкнула я ей в ответ, и вероятно, была услышана, так как, внутренний голос неожиданно умолк.
Так то лучше... молвила я мысленно, уже в звенящую тишиною пустоту.
Наскоро одевшись, я, напуская на себя вид озабоченной текущими проблемами бизнес леди, засуетилась у выхода. Подыскивая более-менее приличную пару ботинок, по критериям не сильной изношенности, целых набоек и сухих стелек, изо всех сил подавляла желание чихнуть.
Это хорошо, что мама была занята разговором по мобильному, а Мария к тому времени, уже потопала в школу -терявшую координацию движений, меня, относительно странного вида, и мутного, блеклого взгляда никто не расспрашивал.
"На рынок?" Спросила мама, когда я уже собиралась захлопнуть за собою дверь, стараясь поскорее улизнуть из квартиры. "Именно", ответила ей я. А может, и как то по другому, уже не помню. Но явно односкладно, явно, сдержанно. Что бы не чихнуть-кашлянуть ненароком, и ненужных подозрений этим не вызвать.
Признаться, была у меня еще одна причина покинуть дом. Возможно, даже более веская, нежели ответственность за товар рабочий процесс. Я ушла, что бы спокойно обдумать произошедшие события последних дней, не отвлекаясь на диалоги с матерью и кулинарные заботы. Случалось ли вам когда либо, из домашней, давящей атмосферы сбегать на работу? Мне не единожды. Отличный способ развеяться с пользой для бизнеса, поверьте!
Я заскочила в переполненный автобус, кое-как пристраиваясь за раздвижной дверью, упорно не реагируя на мелкие неудобства, в виде сминающих меня со всех сторон, плотно укутанных в зимнее, тел. А все потому, что голова была тяжелой, ватной от повышенной температуры, и ко всему прочему, мыслями тягостными забитой по упора. Казалось, заставь меня сейчас кто открыть рот, отвечать на любой вопрос, и польется из горла поток этих размышлений, путаясь в голосовых связках, трансформируясь в рыдания и стоны.
Подумать только, как жестоко я обманулась, нет, наивно, да нет же, глупо обманулась, прикипая душою к вампиру! Хотя, может это и низко, классифицировать теперь своего обидчика, в первую очередь, как кровососа. Может лучше просто Пирсон? Обаятельный, загадочный... вампир. Так меня перетак, против правды не попрешь! Как бы я ни старалась....
И угораздило меня в тот вечер, злясь на Анджея отправиться бродить по ночной улице, и тем самым, нарваться на кучку недоносков! Угораздило, потерять сознание, в момент, когда Пирсон вспорол сердце одному из бандитов, и тот, харкая кровью упал мне под ноги! Угораздило, вымаливая пощаду у вампира, тянувшего из меня жизнь, выказать готовность пойти на любые условия, которые чудовище предложит. Какие яркие воспоминания, черт меня дери!
Что ж... одно успокаивало, так как, уж больно ненавистна мне мысль, быть должной кому либо - свою часть договора с Пирсоном, я выполнила.
А его часть, его обязательства? Как насчет этого? "Глупая, - снова подала свой собачий голос сука логика, -то, что Ден Глер спас тебе жизнь, и есть его единственная, полностью выполненная перед тобою обязанность."
Знаю. Черт возьми, я все это знаю.
Как бы ни мутило от одной мысли, что прошлой ночью вампира в постели обнимала Лаура, не могла не признаваться самой себе, Пирсон волен был поступить в своей жизни так, как хотел. В итоге, говорила же Ракель, какая из меня возлюбленная для уважаемого отпрыска рода Ден Глер? Обхохочешься.
Другое дело, гламурная стерва Лаура. И внешне, и поведением жеманным, и манерной речью, способная обыграть любые ходы противника, сомнений не оставляя в сознании - она высший сорт. Она - достойная.
И кровь, -внезапно такая нелепая догадка подоспела, -кровь этой женщины, вероятно, намного лучшего вкуса, чем моя. Иначе, почему Адам выбрал ее, Лауру? Ведь я, лучше....
Мне отчаянно не хотелось признаваться себе в одной простой вещи, так как знала, едва это сделаю, падут все возведенные разумом укрепления здравого смысла, и я начну совершать действия несвойственные адекватной мне.
Легче считать себя обиженной, уязвленной некой богачкой, нанесшей оскорбление мне, как человеку, менее высокого статуса. Легче думать, что все это время, общество вампира, воспринималось мною как нечто вынужденное и невыносимое, а сам вампир, только лишь как виновник последних, судьбоносных происшествий. Ведь, именно по вине этого чудовища, меня оставил Энджи, ступая на скользкую тропу вампиро-журналистких договоренностей с бессмертной шизофреничкой панной Палач. Именно Адам виноват, что я лишилась опасного количества крови, не нашедший в себе силы воли, вовремя остановиться, насыщаясь. Будь ты неладен, мертвый!
Будь неладна я, на такое короткое расстояние подпустившая тебя к чертогам своей впечатлительной души.
Мой отчим, он же Генри, (если кто позабыл это величественное имя), в который раз убеждаюсь, не из робкого десятка малый! Отметила я невольно, едва оказываясь в достаточной близости от своего рабочего места, что бы заметить неровную амплитуду движений отчима. Это не абы какую смелость иметь надо, так напиться еще до обеденного часа! Иной бы подумал, а вдруг, после очередного затяжного запоя, не выдержит пятидесятилетнее усталое сердце! Но этот иной, не будет нашим Генри, самоуверенным и плевавшим на все, и вся.
После недолгих, что уже радовало, препираний, мне удалось забрать у отчима деньги, и кое как спровадить его на такси домой. Он возмущался тоном моего голоса, подозрительным внешним видом "наркоманкою стала, так и знал...", иногда прерываясь, что бы принять звонок на мобильном телефоне, трезво-бодрым мажором отвечая на мамины вопросы о его состоянии. Наконец, позволил запихнуть себя в автомобиль, чем и освободил меня от надобности вступать с ним в бурную ссору.
Я переставляла витрину (в огромном ящике под стеклом, куда, при морозе, словно в аквариум помещались вазоны с цветами), и с каждым стеблем увядшей розы в руках, следствием халатности продавца - пьяницы, ярость волнами накатывала на мой мозг. Мама часто говорила, то ли себя убеждая, то ли оправдываясь передо мною за свое бездействие в этой ситуации, алкоголизм это болезнь. Злиться не нужно на Генри, помочь нужно, поддержать....
Не знаю как ты мама, может быть, все еще укрепляешься в этом своем убеждении, а вот мне, порой, просто уничтожить хочется твоего мужа. Пациента нечастного, огромного госпиталя им. Сраная Жизнь.
Вот они, суровые будни рабочего класса. Все глубже погружалась я в пессимизм, потягивая бессчетный стакан кофе с лимоном, и упираясь взглядом в навес кафетерия, что по ту сторону от рыночных рядов находился. Снег ватной толщей лежал на козырьке навеса, над входом, угрожая с первым порывом ветра, осыпаться на головы ничего не подозревающих посетителей кафе. Минус четыре на термометре, и что-то около этого, сырой, хоть и морозной температуры, в сердце.
Мне очень хотелось спать, и суставы предательски ныли, поддаваясь угрозам простуды. Голова, что правда, следует отдать должное, становилась приятно холодной, походила на большой, мерно стонущий высоким отзвуком боли, колокол. Качну вправо, звенящий гул, влево, тупое, болевое ощущение невыносимой тяжести.
Оставшимися в стаканчике глотками кофе, я запила очередную порцию спасательного "ассорти". Дальнейшие события, проходили для меня в густом тумане слабости.
Ко мне подходили клиенты, и я их должным образом обслуживала, заученными фразами объясняя главные условия для стойкости выбранных ими цветов, упаковывая достойно, и не скупясь на открытую улыбку флориста.
Ко мне звонила мама, жалуясь на Генри, и снова, в мельчайших подробностях описывая уже миллионы раз наблюдаемую мной ранее, драку. Мария, когда шла домой, как обычно в компании нашей соседки, ученицы девятого класса Риты, по негласному договору присматривающей за моей сестренкой. Какое то новое задание им дали по математике, видимо, интересное, так как Мария без умолку щебетала об этом, раз, или два уточнив, помогу ли я ей с сиим уроком вечером. А как же!...
...А как же.
И, наконец, ко мне, так меня перетак, позвонила Джинн. Должно быть, сказанным ею словам, суждено было стать теми, которые навсегда изменят мое будущее, призывая принять единственную правду, законам которой теперь подчинялось сердце.
После, я много раз вспоминала этот разговор с Джиллиан, прокручивая ленту воспоминаний в сознании, и гадая, могла ли я тогда поступить по-другому. Оставить все, как есть, выбирая путь спокойного неведения, добровольного отречения от безумной мечты.
Слова девочки, эхом отдавались в моей распухшей от придушенной мигрени, голове. Бродили сознанием, словно храбрые партизаны, в тылу у врага, целенаправленно пробирающиеся к его штабу, и когда, наконец нашли, захватившие оплот недруга.
Голос Джинн пробил мне сердце своей тихой яростью и неподкупной печалью, граничащей, где то со скорбью - сугубо зрелой, жестокой эмоцией.
-...не пойму, что мне думать! Ты должна помочь мне разобраться во всем, Пирсон ведет себя так странно, Марта! А после того, как он поговорил с этой Вероной, вообще сник. Я, кажется, плохую шутку отвесила, про вампиров, это огорчило его еще больше. Огорчило мое возвращение домой.
-...а что Лаура?
-...наглая тварь, - при этом, голос Джиллиан опустился до шепота, из чего я сделала вывод, женщина где то рядом, - носится по квартире со счастливым видом, примеряет на себя какие то жуткие тряпки. Адам, понимаешь ли, берет ее с собою на бал, представляешь!? Меня, естественно, никто с собою не берет. Да еще и не пошла бы!
В этот миг к моему прилавку подошли покупатели, и я, впервые в своей практике флориста, попросила их пройти дальше по торговому ряду, мол, очень занята, и обслужить не смогу....
-Да, продолжай, Джинн!
Снова просовывая холодный корпус мобильного телефона под отворот шапки, я прижимала аппарат к уху, словно в звуках, на том конце разговора, была заключена тайная комбинация, код, разгадав который, я овладею главным секретом вселенной.
-Я бы еще поверила, что Адам действительно тронулся умом, и воспылал любовью к этой мерзкой гадюке, если бы не одна деталь...
...Так оно и есть, малышка, едва не прокричала я Джиллиан от досады и беспомощного гнева на саму себя. Лаура всегда пребывала в душе Пирсона, и когда он вдоволь насытился мною, интерес к ней вспыхнул с новой силой. Любовь? Нет, Джинн. Увлечение, желание, жажда... вот что правит, как вампиром, потомком рода Ден Глер!
Да ведь не ребенку рассказывать об этом, верно? Не ей, не одиннадцатилетней девочке, мне жаловаться на судьбу!..
-...я вошла в спальню Адама, и он, что поразительно, даже не заметил меня сразу, так увлечен был своим занятием...- Джинн хихикнула, взбивая мое сердцебиение децибелами детского смеха, как движением колотушки миксера, включенном на максимальный режим. Казалось, выпрыгнет сейчас изо рта, двигатель-бунтарь.... - Он прижимал к лицу твою рубашку, ну ту, помнишь, в которой ты приходила, кремовую, с узором. Она еще была перемазана чем-то темным, но Адам так жадно вдыхал запах, будто и не замечал пятен. Представляешь, Марта! Он о тебе думал, наверное...
И с этого момента, я практически не слушала девочку, лишь отвлеченно отвечая ей, а мыслями уже находясь где то за пределами коридора нашей мобильной беседы. В своих фантазиях, таких же расплывчатых и несуразных, как и реальность, которую я видела вокруг себя сейчас.
Было где то около полвины шестого, когда я не в пример остальным продавцам Бельроф, подготавливающим свои витрины для вечерней торговли, как можно быстрее собрала товар. В какой то миг, я приняла решение, за которое потом буду тысячи раз себя корить, но только жалеть о коем, ни разу.
Термос с кофе был пуст, и мелкая надоедливая дрожь в руках, лишь отлично подтверждала - восемь чашек кофейной горечи как от них и требовалось, до предела повысили артериальное давление. Однако, я, пожизненный гипотоник, только радовалась этому. Волнение сердечной мышцы, безудержная пляска на кончиках верхних конечностей, призывала меня к активным действия, возвращая, пусть и насильственным путем, в ритм динамичного, смелого существования. Мне разоткровенничался как то один знакомый кардиолог, мол, такое твое пристрастие к кофеину, Марта, довольно быстро убьет. На что, последовал, мой незамедлительный ответ, задрапированный фирменной, глупейшей улыбкой Буже - от вялой бездеятельности, я зачахну и помру еще раньше.
Вот и сейчас, ощущая себя, экстра энергичной и бодрой, я, стараясь не задумываться об исходе предстоящей рискованной кампании, в двух словах соврала матери относительно своих планов на вечер. Ага, с Энджи еду мириться... да, не переживай, мы уже все обговорили с ним по мобильному.... Какое жуткое интервью, мама? Что, журналисты, высмеивают Анджея? Ну ладно, мне пора бежать... да, обо всем у него расспрошу.
Впрыгивая в такси, я не сдерживая улыбки, на свой страх и риск поинтересовалась у водителя, читал ли он вчерашнюю "Сандей". Признаться честно, на короткую секунду, в ожидании ответа таксиста, я задержала дыхание. О чем могло сказать мне мнение одного человека, который, возможно, и ежедневник то этот никогда в руки не брал....
-Статья "Бессмертные в Праге"? Вы панна, моем мнение насчет вампиров спрашиваете? -мужчина хрипло расхохотался, бросая на меня через плечо, беглый, философский взгляд. - Бессмертен только Бог, все остальное тленно. И это единственная правда в этом проклятом мире. Кстати, куда едем?
Переваривая услышанное, я с прилипшей к замерзшему лицу пустой улыбкой, сперва, лишь коротко кивнула головой, будто соглашаясь с водителем.
Черт возьми, действительно соглашаясь. Да. Ничто не вечно. Ни те, кто без амбиций воспринимают отмеренный им короткий человеческий век, ни те, кто за счет чужой крови, паразитическим путем продлевают свое существование. Однажды, Верона умрет, как в этот миг, где-то умирает обычная, ослабшая от болезней старушка. Покинет свое тело, и помчится прямиком в ад, если эта организация вообще принимает вампиров.... Пирсон тоже погибнет, рано или поздно. Каким бы неуязвимым и сильным не считал себя, славный потомок рода Ден Глер.
Да и я умру, если уж на чистоту. Просто необходимо быть к этому готовой....
-Ружева, салон "Ракелла Клаб", пожалуйста.
...И хотя бы для себя уяснить, за что, я готова отдать свою жизнь. Вернее, за кого.
36 глава.
-Сумасшедшая!- Буркнула Ракель, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. Обойдя манекен, на котором моментом ранее, прежде чем поняла, с какой просьбой я обращаюсь к ней, она деловито поправляла деталь костюма, вампир направилась к лестнице. От разговора пыталась уйти, наивная.
Но все дело в том, что проигрывать сражения, я не собиралась. И ерунда, что не одна битва была уже окончена далеко е в мою пользу.
-Ракель, прошу тебя! Это очень важно, неужели сама не понимаешь? Подскажи, как мне попасть на бал!- я не отставала, настырным поклонником следуя за существом, в лице которого, видела сейчас своего единственного союзника. -Пирсон что-то скрывает от меня, и я хочу узнать, что именно! Я переживаю за его судьбу!
-Тоже мне, золушка нашлась! -поднимаясь по крутым кованым ступеням на второй этаж, вампир намеренно не оборачивалась, наверное, скрыть надеясь от меня во взгляде своем... понимание. Готовность, прийти на помощь, даже не желая этого.
- Верона, только обнаружив, что душевнобольная Марта явилась к ней сама, по доброй воле, так сказать, вычавит из тебя жизнь, как сок из вишни! И даже наш обожаемый Пирсон не в силах будет спасти тебя! Ну же, Буже, включи, наконец, в своей тупой головешке полезную функцию "самосохранение"!
Я отставала от вампира на каких-то пару шагов, не рискуя сокращать это расстояние, но и не замедляя ход. В коридоре, нам встретилась девушка-консультант, в охапке несущая с десяток костюмов на вешалках, через локоть переброшенных. Я узнала в ней парикмахера, двое суток назад колдовавшего над моими волосами, и таки наколдовавшего более-менее приличную стрижку. Вежливо поприветствовав меня, девушка начала говорить Ракель, что-то насчет бракованных юбок. Дизайнера назвала, и, по-моему, цвет изделия. Если точнее, прозвучало название, какого-то новомодного оттенка, сроду мне не знакомого. Вампир, что уже выдавало ее крайнюю заинтересованность в прошении, с которым я обращалась к ней, ограничилась короткой, сдержанной фразой, предлагая девушке обсудить тему бракованных моделей, позже. Завтра с утра, например.
-Хорошо быть директором, твое слово - закон. -Не сдержалась я от льстивого комментария, поравнявшись с вампиром, и шагая теперь с ней нога в ногу. Ракель криво усмехнулась на это, бросая на меня ледяной, гранями колотого льда царапающий взгляд. Должного впечатление, он на меня, уже не произвел. Ко всему внушающему неудобства когда-то привыкаешь, помните, рассуждала я на днях?
-Ты мне зубы, не заговаривай, смертная. И не нужно изображать, будто мы с тобою подруги, и будто, в таком случае, я непременно должна сейчас согласиться оказать тебе содействие в самоубийстве! -остановившись у последней двери, по правую сторону коридора, Ракель, набрав комбинацию цифр на кодовом замке, открыла ее. Завидно элегантный жест руки бессмертной, пригласил меня войти первой. Что я и поспешила сделать, переступая порог комнаты.
Это был кабинет директора "Ракелла-клаб", или я совершенно ничего не понимала в салонном деле. Средних размеров комната без окон, платяные шкафы, от пола до потолка, по-над одной из стен. Под другой - стеллажи вешалок, зеркала на треногах во весь рост, манекены, груды картона и отрезков ткани. Почти по центру, огромный стол, меньше всего на письменный похожий. На столешнице несколько ноутбуков, чертежи, лекала, скобами сколотая в некое подобие папки, подборка тканей - многоцветная кипа лоскутов. Линейки, тюбики с моментальным клеем, пряди натуральных волос, намотанные на бумажный валик, разнообразные аксессуары одежды. Толи в беспорядке разбросанные занятой Ракель, толи, все-таки занимавшее каждый свое импровизированное место, детали рабочего стола дизайнера-стилиста.
-А разве не подруги? Разве нет?- кто сможет устоять, расслышав настолько правдоподобную обиду в голосе? А?
Ракель сможет. Смотрите!
-Нет. Это всего лишь твоя больная фантазия. - ядовито усмехнулась женщина, входя следом, и запирая за собою массивные двери. Внезапно, ее, (как и можно было предположить), жутко холодная ладонь, опустилась на мой лоб, отворот шапки приподнимая. -Надо же... Да у тебя температура повышенная... простыла? И ты еще просишь меня помочь тебе? Это крайне глупо - идти на вечеринку Вероны, лишь потому, что туда отправится Пирсон!
Терпение, мать его так, в энный раз предавало. Списать бы его давно уже, в помойку выбросить, на крайний случай, распилить на детали, да нельзя. Без выдержки, лишившись тех крох силы воли, что еще оставались в сознании, я примусь творить глупости так же часто, как и производить вдохи-выдохи. Мне следовало держать себя в руках, и пытаться добиться своего, используя исключительно веские аргументы....
-Черт побери, это уже мое дело - плохое, хорошее самочувствие... глупая идея, отправится на прощальную вечеринку Вероны, или план, что надо! Я просто прошу тебя помочь мне пробраться в это поместье, неужели все так сложно?! - Ракель терпеть не могла, когда при ней повышали голос. Что ж, а я, вот, не любила отказы слушать, может! Отчасти потому, что слишком часто мне приходилось получать их, в последнее время.
Вампир подкатила глаза, возмущенно, и одновременно устало вздыхая. Тонкие запястья описали в пространстве неровные дуги, опускаясь на мои предплечья. Не будь на мне толща верхней одежды, холод пальцев вампира, опалил бы распаленную горячкою, кожу.
Как я могла догадаться, сейчас должен был последовать внушительный монолог, целью какого являлось, минимум, переубедить меня в разумности собственных решений посетить вечеринку тысячелетнего полоумного вампира, максимум, заставить бежать из "Ракелла-Клаб", и больше никогда, никогда, никогда сюда не возвращаться.
Застывшее ледяное озеро глаз Ракель, находясь так близко, попросту завораживало. Я, было, даже заподозрить успела подвох - уж не гипнозом ли пытается действовать на меня, уставший применять обычные слова, вампир?
-Марта, не кипятись, отговаривать больше не стану. Сама была когда то такой же пустоголовой идиоткой, и знаю, что либо доказывать тебе сейчас - бессмысленно.- Это улыбка? Погодите...то, что мгновеньем раньше скользнуло по коралловой ленте губ Ракель, и есть ее настоящая улыбка? Невероятно.... Без жеманства, без фальшивого ярлыка, улыбка - оригинал. Странно, но я почувствовала эту искренность, и, не смотря на безумные повороты событий последних дней, нашла в себе силы поразиться.
-Значит ты...- как же! Растроганной и впечатленной мне, слова, пока, не давали!
...-Не обольщайся! Даже если я и хочу помочь тебе попасть на бал панны Палач, то попросту не имею возможности! И сейчас объясню почему...- Вампир, стянула с моей головы шапку, принимаясь вертеть ее в руках и разглядывать, со странной смесью эмоций на лице. Допустим, старая шапка. Допустим, не совсем чистая.... - Вход для смертных туда, исключительно по приглашениям. Если конечно, ты не сопровождаешь вампира. - видимо, сделав свое, заключение стилиста-профи, Ракель брезгливо отбросила шапку куда то на пол, на кучу тряпья, излишков материи.
-То есть, все, что мне необходимо, это взять с собою бессмертного!?- просияла я, отчего то преждевременно радуясь ответу Ракель.
-Будет тебе, смертная, называй вещи своими именами! Тебе нужно найти вампира, который бы оказался безумен до такой степени, что согласился бы взять тебя с собою. Не найдешь, сожалею. -заключила твердо и, мне показалось, намеренно грубо, вампир. Эта фраза просто обязана была донести до меня печальную правду - на бал я не попаду, и точка.
-А как же ты, Ракель? Ты, пойти не сможешь? - наглость втрое счастье. Мне всю жизнь так говорили. Проверим?
Женщина пренебрежительно ухмыльнулась.
- Ты даже не удосужилась спросить, хочу ли! - но почти сразу, сменила гнев на милость, как то даже виновато, самими уголками губ, улыбаясь. - В том то и дело, не могу. Днем я бодрствую, странный для вампира ритм жизни, сама ведь интересовалась, помнишь? Однако ночами сплю. Всегда, Марта. Я дала клятву однажды, и нарушать ее не стану, что бы не происходило.
Я молчала. Понятия не имея, что следует отвечать. Воспламеняясь внутри от горечи разочарования, и едва сдерживаясь, что бы не опуститься до унизительной мольбы к вампиру.
-Если ты останешься в живых, после сегодняшней ночи, я как-нибудь расскажу тебе свою историю. -внезапно, Ракель изменилась в лице, черты его стали резче, дыхание замерло. Походило, что вампир прислушивалась сейчас к чему то. Прикрыв глаза, шумно вздохнула.
-Что то случилось? - один тот факт, что произошло нечто, имевшее силу привлечь внимание этой бессмертной, заинтриговал меня.
-Побудь здесь, я скоро вернусь. -И вот, ледяная маска абсолютного спокойствия, вернулась на свое законное место - привычная, сдержанная улыбка, так шла бессмертного монстру! - Ко мне пожаловали непрошеные гости.
-Собратья? Кто то из родичей?- за чем то съязвила озлобленная на весь мир, я, наблюдая как скрывается в дверном проеме хрупкая спина Ракель.
Не упрекайте за грубость! Представьте, каково это, сперва, отбросив все доводы лучшего друга Здравого Смысла, решиться на какой то отчаянный шаг, затем, быть заверенной знающим человеком - авантюре свершиться не суждено.
"К лучшему!" вякнула трусливая логика. Может быть ты и права.... Согласилась я мысленного с этим неправдоподобно оптимистичный утверждением, разыскивая глазами что то, на что можно опустить свою, внезапно, отяжелевшую пятую точку. Ноги казались столбами высоковольтниками, дребезжащими от перенагрузки, низким, раздражающим гулом. Кресло Ракель, так вовремя обнаруженное мною за стеллажом с одеждою, внесло немного позитива в тот отрезок времени, которым я жила сейчас. Спина, соприкасаясь с полугоризонтальной, пружинящей опорой, отозвалась неслышным стоном облегчения. Мое тело, как оказалось, довольно легко могло подстраиваться под обстановку чужих интерьеров. Перестань я сейчас следить за ним, уснет, беспечное, прямо тут, в логове одинокого дневного вампира. Хотя, кого бояться то, Ракель?
Диалоги с самой собою, самое глупое занятие, отвлекаться которым мне пришло на ум. Но и это не помогало. Слезы, незаметно подкравшись, теперь душили изнутри, грозя, вот-вот всхлипами взорвать грудную клетку.
Пирсон не мог просто так отказаться от меня! И мне, во что бы то ни стало, нужно было поговорить с ним! От этого и так ноет внутри, непонятной природы чувство - если не сегодня, то уже не увижу Адама ни-ко-гда. Щеки пекли от долгого воздействия мороза, и от слез, раскаленными, быстрыми каплями стекавших по коже, соленым оседавших на дрожащих губах.
Чего я жду, сидя здесь? Что нового сможет сказать мне Ракель? Твердо придерживающаяся своих принципов, она, нет сомнений, проси я ее хоть в сотый раз к ряду, ответит мне все тем же сдержанным, твердым "нет". Это ведь, не ее игра. И ставок в ней вампир не делала. А я... я, похоже, проиграла все.
Только поднявшись на ноги, я обнаружила, как шатка реальность. Головокружение? Бред. Это весь окружающий мир, будто корабль, в область шторма попавший, скачет на волнах, кренится, влево-вправо. Подняв с кипы лоскутов свою, жалкого вида шапку, я кое как натянула ее на голову, направляясь к выходу.
Слезы горечи, собственной беспомощности и, почему то, обиды, как я ни старалась, прорывали наружу. Снова и снова наполняя глаза влажной пеленой, шагу вперед нормально ступить не позволяющие.
Будь я проклята, всеми, кем еще не была... Будь я проклята....
..- я беру это на себя, можешь успокоиться! Она большая девочка, ты не считаешь?
-Не в моих привычках опекать смертных, приятель! И тебе это хорошо известно! Но за Буже, я отвечаю головой! - голоса за дверью привлекли мое рассеянное внимание. Секундою спустя, я, наспех стиравшая мокрые следы своей слабости, шершавым рукавом пальто, была застигнута врасплох.
На пороге кабинета, всего в каком то метре от меня стояло двое вампиров. Довольно хорошо знакомых мне. Однако, вызывавших в сознании, такие разные, противоположные эмоции. Стоило верить глазам?
Ульрих Валтер злорадно усмехнулся, приближаясь ко мне. Отчего уродливый шрам, на его щеке, натянулся, превращая улыбку, в некий оскал. Деликатно, полностью соответствуя нормам этикета, гер Ульрих поцеловал тыльную сторону моей ладони. Холод его дыхания прошелся кожею руки, и та, казалось, покрывается инеем.
Я вздрогнула, соприкоснись мой взгляд, с его, стальным, бездонным.
-Я слышал, ты на бал к старушке Вероне собралась? Пожалуй, я отпущу свою спутницу, на этот вечер, и пойду с тобой, наглая маленькая Буже.