Опустошенный и изможденный от дневного света, фонарь с наступлением темноты, наконец-то ворвался во мглу. Огромные крылья бабочки ночи, хлопая по спине асфальта, раскрыли беззубый рот и раскачав в разные стороны яблоко луны, зацепили его за небо. Холодная решетка ограды стонала в ожидании ветра и ее острые члены пронзали притихший на мгновение воздух. Он бродил в полумраке, ухватившись за тусклый свет фонаря выставившего свой единственный глаз в оконный разрез. Тяжело дыша и изгибаясь в разные стороны, чья-то тень стала на колени, и протянула руки... Кто ты? Это Я... Я! Подхваченная легким дуновением ветра, прошептала Раиса Ивановна...
Дверь захлопнулась, и ключ со звоном улетел навстречу уходящим вниз ступенькам. Я раздвинул занавеску этой истории и вошел в неведомый доселе для меня мир... Скрещенные ноги, чуть согнутые в коленях, свисали с обросшей длинными волосами головы. Огромные губы еще не проснувшегося в них смеха, но словно готовые сложиться в поцелуй, так и застыли на чьем-то лице. Твердые ладони рук закрыли мне рот и лишь только дыхание с нервно охрипшей ноткой, оставляло след звука с разных сторон. Я двигался в тумане фонарного света, непрерывно наталкиваясь на тень. Чувствовал взгляды, проходящие стрелами сквозь мое заблудившееся сердце. Ткань платья заплетала ноги, а руки обрывали волосы. Пришлось извиваться змеею в этой поглощающей массе взглядов. Кто-то столкнулся со мной и я почувствовал жгучий холод его прикосновения. Кожа была белая как снег и огромные мячики глаз ударившись о мое отражение зависли в воздухе словно что-то не досказав. ...Здравствуйте! Мои губы коснулись губ и я ощутил легкий аромат зубной пасты, не успевшей раствориться в вечерней булочке украшенной шоколадной глазурью, запитой чаем вместе с нелюбимым мною, смородиновым вареньем. Ноги подкосились и сознание унеслось от меня. Когда же оно возвратилось, чему я несказанно был благодарен, я увидел все те же глаза, в которых дрожали словно желая выскочить, слезы. Рука легла на лицо и... я понял, что передо мной манекены...
Закрытая комната в дальнейшем превратилась в место моих мечтаний. Как только я освобождался от школьных забот, неведомая рука вталкивала меня в помещение заброшенного кукольного театра, забытого на последнем этаже нашего интерната. Я любил играть в баскетбол, футбол, ходить купаться на побережье, ездить на экскурсии, слушать музыку. Но каждый раз как появлялось свободное время, я возвращался к куклам. Мне было с ними интересно и весело. Они смеялись и плакали. Они мечтали и учились.
Шло время... Люди стали меня сторониться, друзья превратились в врагов, преподаватели не обращали внимания и я стал одинок среди живых, и счастлив среди... а может меня вовсе не было. Никто даже не попытался понять. А ведь мне так хотелось им рассказать, показать на что способны они - куклы...
Шли дни...
Зимою, когда за окном ветер выл вместе с вцепившимся в крышу флюгером, а снежинки в страхе забивались в щели окна, я садился на старый подпирающий сцену стул, брал книгу и читал вслух. Весной, приносил первые цветы, делая маленькую оранжерею, оживляя все вокруг первым запахом разноцветных красок природы. Меня слышали, видели, мне сочувствовали и вместе со мной переживали. Я рассказывал о новых впечатлениях, первых встречах и первой любви, мы рождались вновь и заставляли рождаться нашим зрителям.
Шли годы...
Настало время, когда мне пришлось покинуть стены интерната. Выпускной бал отыграл свой последний концерт и я поднимался по ступенькам в комнату к друзьям. Внезапно разбуженные открывшейся дверью, легкие, недвижимые лучи пронзили светом поднявшуюся пыль. Когда я вошел в тишину верхнего этажа, куклы стояли, обращаясь в немом движении ко мне, но невидимым голосом я уловил тихий шепот колышущейся занавеси, блики лучей играющих на их лицах. Я подошел к первой, обнял ее, ко второй, к третьей... оставалось еще несколько протянутых рук, которые осталось пожать, с которыми надо проститься было, и вот я уже видел дверь, а мне все сильнее хотелось остаться. Мои движения стали непослушными, руки, ноги все слабее перемещались. Я подошел к последней, именно той с которой и произошло мое первое знакомство. И теперь слезы текли у меня, я стоял боясь пошевелиться и смотрел в ее широко открытые глаза. Стал наклоняться, но спина не слушалась, она перестала быть гибкой, осталось только дотронуться, но в тот момент как руки коснулись ее, силы покинули меня. Стало холодно, затем тепло, я стал как птица, вонзившаяся в небо. Я не чувствовал своего тела, я ощущал исчезновение самого себя.
Через два дня верхний этаж интерната был охвачен пламенем. Как не пытались потушить огонь и спасти имущество, он все же сделал свое коварное дело. К этой беде прибавилась очередная за последние десять лет, пропажа мальчика, но многие кто знал о его увлечениях, говорили, что спасая кукольный театр, он оказался погребенным заживо в огненной стихии. Поэтому, объявив поиск пропавшего, его тут же отменили, и директор своим неровным почерком вписала в журнал: Љ7 - 6 июля 1985 года рождения, Андрей Марин. Погиб в пожаре. Макнув кисточку в небольшую пластмассовую бутылочку, она ровным слоем размазала белую жидкость по фотографии и придавив ее в верхним углу, перевернула страницу: - Љ6 - 19 августа 1970 г.р. Анжелика Иванова, утонула. Тело не найдено. Она тяжело вздохнула и перешла на один лист к началу журнала. Љ5 - 7 мая 1960 г.р. Руслан Аскеров. Заблудился в лесу. Поиск безрезультатен. Наверняка сбежал, наверняка, хотя кто его знает...Љ4 - 31 декабря 1949 г.р. Саша Беляева, сбежала с Колей Ромашиным, 17 августа 1948 года рождения. Он, Љ3. Не объявились. Совсем их не помню... Она посмотрела на пожелтевшую фотографию, где молодой человек лет 16 поднял на руки смеющуюся белокурую девушку. Она обняла его за шею, не выпуская из рук то ли полотенце, то ли листок бумаги. Раиса Ивановна присмотрелась, но так и не смогла разобрать, что в руке у девушки. Словно вчера... Љ2 - 15 января 1930 г.р. Андрей Журбин. Утонул. Тело вынесла река по весне, зацепилось за мост. Опознать не удалось. Похоронен на сельском кладбище. Љ1 - 1 сентября 1887 г.р. Володимир Пасько. Учитель географии. Руководитель кукольного театра. Сгорел в амбаре. Тоже сгорел... Странно... Раиса Ивановна, закрыла учетную книгу, несколько раз перекрестив ее и засунув в нижний ящик шкафа, вдруг спохватилась. Упаси Боже! И схватив спичечный коробок лежащий на углу стола, быстро засунула его под бумаги. Хотя... Он такой же как тысячи других... Она еще раз открыла стол, просунула в глубину руку и нащупав коробок, выложила его на то же самое место, но немного сдавив... Все же так, приятнее. Теперь он другой, чем тот...
Никто не мог даже предположить, что она спасала не кукол, а людей, когда-то зашедших на верхние этажи здания и навеки оставшихся там. Они искали сочувствия и сострадания, любви и преданности, а нашли новых... забытых всеми, - "кукольных" друзей.