Поэзия. "Эффект Гераклита". Почему в великой поэзии столько непонятных моментов
Термин "Эффект Гераклита" сложился у меня в голове после давней истории, которую я когда-то прочитал.
Она восходит к древности, к Античной Греции.
Знаменитый путешественник побывал в Греции и там познакомился с трудами великого философа Гераклита (не ищите его труды! До нашего времени дошли только скудные отрывки, которые приводят только сборники, хрестоматии).
И, делясь своими впечатлениями, он воскликнул: "Я прочёл. Но ничего не понял! Я понял только один фрагмент, но он великолепен. И из этого делаю вывод, что и остальное у него так же прекрасно".
Запомнил я эту историю потому, что и сам очень часто, читая великих поэтов, многого у них не понимаю.
Но меня это - всегда - очень мало тревожит.
Я рад тому, что ч т о - т о п о н я л, потому что даже эта искра, кусочек, фрагмент - стали для меня откровением, замечательным открытием, осветили для меня мир новым светом, обогатили для меня понимание мира вокруг нас.
Я и не из тех, кто станет сетовать, что не понял у великого поэта, в его стихотворении - в с ё, до последнего слова. То, сколько я приобрёл из того, что понял, само обычно огромно и грандиозно.
Вот только что извлечённое мною из бескрайних запасников Интернета, стихотворение Андрея Вознесенского "Человек породы сенбернар"...
Если кто-то подумал, что в этом стихотворении, так же, как и во многих других великих стихах - и Вознесенского, и других, я понимаю всё, тот сильно ошибся.
Ничуть. И, если бы меня кто-то спросил, как сложились отношения героя стихотворения с той, которую он полюбил, или - что конкретно произошло после этого между ним и его друзьями, я бы не смог ему объяснить.
И даже признался бы, что мне это не особенно важно.
Ведь Андрей Вознесенский обозначил, описал в этом стихотворении очень важный закон, нерв жизни: что есть среди нас люди, которые самозабвенно помогают другим, не щадя себя, не ища в этом никакой корысти. Просто, я думаю, потому, что считают, что так устроен мир, что таково предназначение человека, что ВСЕ ЛЮДИ - ТАКИЕ.
И он просто стремится соответствовать, быть на высоте человеческого предназначения, предполагая, что он вносит в мир свою лепту добра - в тот мир, в котором и сам будет черпать добро для себя, когда в этом настанет для него нужда.
И вносит своё добро - без оглядки, без счёта, без каких бы то ни было калькуляций. (Об этом у Шекспира есть замечательная пьеса "Тимон Афинский").
И поэтому такие идеалисты бывают очень больно ранены, когда обнаруживают, что мир устроен не так. Что люди, которых они считали "такими же", как они - великодушными, бескорыстными, благородными - просто пользуются ими, не собираясь ничего отдавать, возвращать, платить герою той же монетой.
У Вознесенского они даже возмущены, что потеряли верного слугу, того, кто был безотказно у них "на подхвате".
Есть, от чего испытать шок, как его испытал герой Шекспира. Есть от чего задуматься и пересмотреть свою позицию...
И если я не понял многих других слов Поэта в этом стихотворении, то того, что я в нём увидел - разве мало? (Плюс замечательное, одним точным мазком кисти, описание воздействия любви на израненную женщину: "Разбудил. Замучил. Отдышал"...)
Наверное, при соприкосновении с искусством, мне помогает моя изначальная установка: важно не то, что я не смог извлечь из шедевра в с ё, важно, что я смог увидеть в нём и себя обогатить - хоть чем-то, тем, что смог из него унести - в свой мир (уж большой или малый - зависит от моих усилий), ч е м отныне его обставить и подпереть.
Но для чего поэты так торопятся, не объясняют, не растолковывают всё до последней детали в своих текстах?
Мне кажется, что я понял. Это происходит потому, что по-настоящему великие пишут не только для конкретных (можно даже сказать - "сегодняшних") читателей, но одновременно - и Миру Вообще, Небесам, которые наблюдают за этим миром сверху и из бесконечности. И то, что не поняли сегодня, с лёту, мы, понятно великому контексту нашего бытия, Миру вообще, с которым великие творцы связаны и к которому подключены напрямую.
Им надо успеть. Надо успеть сказать своё слово и этой Вечной жизни, а то, поймут ли это современники или какие-то конкретные читатели, им уже не так важно.
Искусство - "одним крылом по небу, другим - по земле" прозорливо заметил кто-то (Цветаева?), и вот это "первое крыло" всегда чувствуется в великих творениях, эта подключённость творца к высшим истинам и высшим спорам о нашем мире, его вклад в этот великий спор.
И если кто-то думает, например, что я, любя Мандельштама, понимаю, что он имел в виду под "известью в крови", тот глубоко ошибается. Я этой метафоры не понимаю, но это мне нисколько не мешает радоваться тому, как много, какую россыпь сокровищ я у этого поэта уже нашёл и "присвоил", приобрёл в своё вечное, бессрочное пользование.
И пусть не обижаются те поэты, которые пишут "всё-до последнего слова-понятное". Мне они дают меньше, чем вот такие "подключённые к Вечности и Небесам".
Неизмеримо меньше, чем, условно говоря, творцы-Гераклиты, "тёмные", загадочные, большей частью непонятные, но - великие!
Потому что один их прорыв озаряет, зачастую, наш мир настолько, что все "повседневные и доступные пониманию всех" толкования действительности художниками второго и третьего ряда - меркнут, скукоживаются, утрачивают своё значение и вес.
Ориентиры, полученные из реальности свыше, более вечной и универсальной, нам оказываются важней.