Очень многие среди нас пишут стихи. И, не менее удивительно, многие их читают. Это закономерный, естественный взаимообмен между людьми: одни подсматривают что-то важное в жизни и делятся своими наблюдениями и выводами (а иногда - просто описаниями каких-то ситуаций), а другим это помогает увидеть в этой жизни больше или лучше в ней что-то понять.
Есть даже поэты, которые объясняют своим современникам целую эпоху и становятся как бы поводырями целого поколения, проводниками, указывающими ему путь.
Таким был Владимир Высоцкий - фигура, ставшая для своих современников легендарной, "культовой". Наверное, таким же духовным вождём был для своего поколения Виктор Цой - недаром его фанаты с восторгом вспоминают о нём до сих пор.
Но вот Владимир Высоцкий (я помню отношение к нему тогда, когда он был ещё жив) был лично для меня отнюдь не главным поэтом эпохи (про В. Цоя нечего и говорить: что мог мне открыть этот певец, если я, уже с юных лет, числил себя почитателем и учеником Л. Толстого?)
Лично меня всегда тянуло к Поэтам действительно великим, и любя великую поэзию, я без труда смог объяснить, в своей заметке "Стихотворчество Непоэтов", почему сам лично категорически не пишу стихов. Слишком ясно, с первых же слов, я всегда видел огромную пропасть между тем, что, на данном этапе, способен выдать я, и великой Поэзией, которая ошеломляет, опрокидывает, переворачивает зрение и заставляет увидеть новыми глазами саму Жизнь и её законы и её смысл.
Поэтому, пока другие упивались в лучшем случае творчеством Высоцкого, я начитывал поэтов действительно уникальных, великих, тех, которые переживут своё время.
И, одно из высших мест в этой иерархии занимал для меня Андрей Вознесенский.
Почти каждое его новое стихотворение было для меня потрясением, ошарашивало и оглушало, и заставляло по-новому увидеть нашу жизнь и окружающий нас мир.
И вот сегодня я решил напомнить об одном таком "зубодробительном" стихотворении Андрея Андреевича, способном сбить с орбиты любой спокойно летящий по ней объект.
ПОП-ПЕВЕЦ
Мы, вампиры,
предпочитаем коммунальные квартиры.
Ваши стоматологи сидят в ампирах -
беда вампирам...
Я - вампир. Но не в смысле переливания крови.
Не боюсь креста, чеснока и пр.
Я подзаряжаюсь вашею любовью.
Вампир.
У меня есть тайное место за Онегою,
или Кожеозерский монастырь.
Князь там перед битвой подзаряжался энергией.
Вампир?
Вот почему женщины, мной покинутые,
чувствуют вакуум и упадок сил.
Сволочь посвежевшая, иду по Киевской.
Я - вампир.
Но это называется победой пирровой.
Когда выходите на стадион -
он вас коллективным вампиром
высасывает, как лимон.
И люди заряжаются вашей жизнью,
живут ею месяцы, становятся добрей.
Разъезжаются с нею в Орлы и Жиздры
и вам присылают своих дочерей.
Господи, чем мы тебя обидели?
Как сладко и страшно устроен мир.
Дети-вампиры сосут родителей.
И всех высасывает земля-вампир.
Ты вошла в гостиницу, зубки пилкой,
был в утренних объятьях застенчивый укор -
вампирка! -
последнее, что помню - в горло укол.
Теперь пролетаю, как демон мщенья.
Где ты? Но поздно - тебя я полюбил.
В квартирах отключается освещенье.
И женщины чувствуют прилив сил.
Это стихотворение - взрыв. Это взлом - самой глубокой сущности нашего бытия.
Раз уж в этом странном мире мы обречены не остаться навсегда, а появляемся лишь на время, то лучшее, что мы можем, что мы призваны в нём сделать - это взять максимум того, что возможно. И точно так же - по-максимуму отдать. Чтобы оставить максимально значимый след своего пребывания на этой земле. В своих творениях, в душах других людей.
Так жил сам Андрей Вознесенский - впитав в себя лучшее из мировой культуры, общаясь с самыми значимыми творцами, и по полной программе - с людьми вокруг. Но и выжав из себя, оставив миру - тоже максимум.
В этом, и ни в чём другом, есть смысл нашего бренного бытия.
Этого не надо забывать ни на минуту. Для этого надо напрягаться на полную катушку.
И когда-нибудь, когда я умру, я хотел бы, чтобы на моём надгробном камне написали: "Всё взял, всё отдал".
Или, по крайней мере - полностью - столько, сколько только смог...