Любил я горизонт, казалось, есть жар-птица,
коль окажусь там как-то, поймаю свою страсть,
неясный зов надежды, журавль не синица,
когда играешь карты, не выбираешь масть.

У горизонты дальнего есть волшебство и дымка,
там корабли нам кажутся заполнены добром,
там в трюмах есть богатство, скорее невидимка
нас водит за нос с детства, не замок, а дурдом.

Но так легко забыться и воспарить до неба, 
откуда вид богаче и шар земной крутой,
живы мы, правда, былью, ни хлебом же единым
мы только в сновидениях, там даже я ковбой.

Случилось, не у моря я жизнь свою пристроил,
на континенте светлом деревьев частокол,
но жизнь прожив, я понял, урок-таки усвоил, 
коль знания дороже, то гол ты, как сокол.

Мне б к морю-океану податься напоследок.
вдыхать бы легкий бриз, смотреть на чаек там,
но жизнь иная версия, и прав был мудрый предок:
не волочись за миражом, твори себя ты сам.

Там хорошо, известно, где нас пока что нет,
погоня за жар-птицей обычно длится вечно,
мне голова нашептывает правильный ответ, 
а сердце клянчит дымку, оно почти беспечно.

Кто вырос там, где море, тот раб шальной стихии,
озолоти, даруй ему полмира и вагон,
а он во сне у моря, в плену у эйфории,
таков из детства зов ему, таков судьбы закон.

В Нью-Йорке тоже море, Атлантика под боком,
да только всё иное, на всем чужой налёт.
я возвращаюсь часто, гонимый мудрым роком,
туда, где был беспечен, и сон не часто врёт.

Но не люблю возвратов, как дурень, растеряшка,
чего хотеть побольше, когда и так светло,
чернила расплывались, мне в помощь промокашка,
так унесись видение, используй помело.

С душою спорить глупо, она всегда права,
тоска морочит голову и тянет грубо в сторону,
я замолчу на время, уж больно бьют слова
о прошлом безвозвратном, набью я так оскомину.

Нет горизонта в городе, лишь улицы и транспорт,
не оторваться в небо, привязан к дому мир,
в котором есть изюминка, американский паспорт,
пора и жить прозаиком вдали от нежных лир.
15.09.2020