- Детка, что ты сейчас хочешь больше всего на свете?
- Штобы ко мне плисол Алёса с лесницной клетки. И я тогда слазу поплавлюсь!
Папа закричал: "Что???" Мама со вздохом ласково улыбнулась...
***
Она хотела выкрутить и утащить домой ручку двери школьной столовой. Потом передумала. Эта теплая круглая старая ручка была единственно возможной связью с Васей из параллельного класса. Раз в день в течение уже двух лет она могла мысленно прочувствовать всю силу своей священной и стыдной тайны, трепетно взявшись за ту самую ручку, которой ежедневно касался и Он! И с бьющимся сердцем медленно входила в столовую, уже полностью довольная на сегодня. О ритуале и тайне никто, кроме ее котенка, конечно же, не узнал.
***
- Поздравляю тебя. Пришла пора подумать и о парнях!
Праздновали ее шестнадцатилетие. Новенький из их класса протянул ей изысканно блестящую крошечную коробочку и особенно нежно и аккуратно поцеловал в щеку.
Девчонки вокруг захихикали.
Новенький был переведен в их школу из-за скандально-загадочных обстоятельств в школе предыдущей, он был старше ее на целый год, то есть был уже настоящим взрослым мужчиной. Его почему-то все время было немножечко жалко, он казался одиноким и глубоко несчастным, и когда он так долго и нежно посмотрел на нее, передавая подарок, ей вдруг почудилось, что лишь она одна понимает и готова разделить всю его печаль.
Им так приятно было просто помолчать, расслабленно-блаженно сидя за опустевшим кухонным столом и тупо глядя на свой недопитый чай и фантики конфет. Девчонки предпочли удалиться в соседнюю комнату. Ничего особенного не произошло. Но она чувствовала, что, как пишут в рассказах, "невидимые струны сладко играют между ними", и это было так здорово, этого было так много, что ей было спокойно и радостно, как никогда. Она точно знала, что дальше будет все только самое лучшее и новое, и случится оно с ними само собой.
Вечер подходил к концу, они робко попрощались, долго глядя друг другу в глаза. Он крепко сжал ее руку, вздохнул и порывисто обнял. Все было понятно без слов.
***
Она сидела на уроке химии. Его не было, он готовился поступать в серьезный институт и часто пропускал ненужные для вступительных экзаменов предметы. Она смотрела в сторону доски, учительница что-то говорила, но не мешала ей. Была уже жаркая весна. Ей так хотелось и почти мерещилось, что вот сейчас распахнется дверь, он резко войдет в класс, не здороваясь и не глядя ни на кого, кроме нее, грубо схватит ее за руку и скажет: "Мы уходим отсюда!"
Она вдруг случайно коснулась кончиком языка верхней губы. Это оказалось безумно приятно. Напрягшись и стараясь не закрывать глаз, она пробовала свои губы на вкус, чувствуя себя, как весенняя птица в клетке. Прозвенел звонок.
***
Она выходила из школы, как всегда думая о нем. Он не звонил, она тоже, в классе они поддерживали полную конспирацию, хотя случайные взгляды прожигали и говорили о многом. Она не торопила события. Ведь сейчас наступила непростая предэкзаменационная пора, он много занимался, а она хотела, чтобы ему повезло с поступлением, и не желала слишком оттягивать внимание на себя.
Уверенность, что их душевная связь очевидна, была настолько сильна, что когда девчонки, бывшие на дне рождения, пытались шутить и допытываться "ну как там у вас?", она в ответ только надменно хмурилась, мол, "не ваше это дело, и ничего вы тут не понимаете".
На школьном дворе было шумное веселье. Он сидел у входа в школу с какой-то взрослой девицей у него на коленях, оба курили, он лапал ее за джинсы, та хохотала. Вокруг были почти все одноклассники. И ей пришлось пройти мимо.
Утром болело сердце. Она не сразу вспомнила, что случилось. А, ну да. Теперь это надолго. Впереди был выпускной вечер. Он стал королем тусовки, от его печалей не осталось и следа. Он был противный, привлекательный и классный. И уже поступил в институт. Больше полюбить она не сможет никогда.
***
У них была классная школа, она поняла это, только начав учиться в Академии. Здесь же грязь вокруг была просто жуткой, по бурым коридорам в клубах табачного дыма бродили нередко пьяные развязные студенты, девчонки в туалетах обсуждали ужасные вещи.
А в школе у них были занятия танцами, музыкой и историей искусств. Каждую субботу их водили в театры, музеи и в художественную школу. Там, в чудесной атмосфере бархатных портьер, уютной мебели и запахов красок, им ставили старинную музыку и позволяли, расслабившись, лепить, рисовать или просто рассматривать картины и наброски. Это был нереальный мир, уголок спокойствия в переоборудованной ветхой квартире с высокими потолками. И в темном углу за занавеской стояла гипсовая копия головы, кажется, Аполлона. Ей нравилось смотреть на него с разных углов, не отрывая глаз от прекрасного лица, восхищаясь его неземной красотой. Однажды она не выдержала и поцеловала Аполлона прямо в гипсовые губы, от чего у нее закружилась голова и начали подкашиваться ноги. Тяжело дыша, она походила вокруг, чтобы успокоиться. Никто, конечно, ничего не заметил.
***
Сегодня у нее был семнадцатый день рождения. Она выглядела строгой молодой женщиной. На самом деле, ее внешность уже мало изменится за ближайшие пятьдесят лет.
После прошедшего лета она попала во взрослый мир, и ей нужно было стать взрослой, хотя в душе время рассказов котенку о нелегкой любви и школьной столовой еще не прошло.
Навстречу шел Аполлон и ласково улыбался ей.
- Девушка, у вас прекрасные волосы.
- А у меня сегодня день рождения..
В голове стучало: "Небо посылает тебе подарок, не упусти, как в прошлый раз". И она понимающе улыбалась в ответ на его такие обжигающе взрослые фривольные намеки.
***
Она не отрывала глаз от головы спящего рядом Аполлона и думала: "Пусть он не проснется, и в жизни не будет больше ничего, кроме этой минуты". Он пошевелился, включил радио. `Always I wanna be with you..' - весело зазвучала мелодия.
- Представляешь, это значит "я всегда хочу быть с тобой", - обалдело произнесла в потолок она.
- Одевайся, мы уезжаем.
"Я уеду с тобой куда угодно, хоть на край света". Но проговорить это вслух она не смогла бы даже под пытками.
В машине он спросил:
- Ну, куда тебя везти?
- В смысле?
- В смысле, это - где ты живешь?
Она молчала. До нее вдруг дошло, что сейчас он высадит ее и просто уедет по своим делам, и от этого она впала в полный ступор.
- Ну что, сама доберешься? Тогда пока, вон метро, - он докуривал сигарету.
- Можно я хотя бы посижу рядом, пока ты куришь?
Сигарета полетела в окно.
- Я как-нибудь позвоню.
Машина тронулась, а она слепо двинулась к метро. Она не знала его фамилии, возраста, семейного статуса, номера телефона и в какой квартире только что была. Что она знала, и как жить дальше? Вот это был вопрос. Ей вспомнились ее классически чистые мечты... персиковый полог, шелковые простыни, белокурые локоны склоняются над ней и добрый голос произносит: "Я люблю тебя..."
Вокруг все стало жутко серым. Сейчас она легко рассталась бы с жизнью, без раздумий и с радостью. Такой мысли она еще не знала, и новое состояние очень испугало ее. Нет, такого больше не будет. Помог придти в себя любимый город. Люди. Давка в метро. Она была не одна.
***
Он еще несколько раз "как-нибудь" звонил, обычно раз в месяц. Серого положения вещей это не изменило, и она абсолютно не расстроилась и почти не заметила, когда со временем звонки прекратились.
Ей было все равно. Если любви нет...
***
Старый цыган погладил ее по волосам и глухо промолвил: "У тебя будет много мужчин".
"Зачем мне много? Много - значит, ни одного", - хотя бы это уже понимала ее глупая двадцатилетняя голова.
Ладно, если любви нет, мне ничего не надо. Отстаньте от меня.
***
Они шли знакомиться с его бабушкой. Наконец-то ей повезло. Приличная семья, явная порядочность и, похоже, он теперь будет главным человеком в ее жизни. Он говорил ей такие слова... "Ты понимаешь, что в твоей жизни больше уже не будет других мужчин?" "Вот это - мое, здесь будет жить мой ребенок" и "Ну, мы же не всегда будем жить в этой квартире - возьмем ипотеку!" Жили у его родителей.
Бывало, ей не верилось, что все может быть так хорошо, но он настаивал, и она стала привыкать. Она была уже двадцатитрехлетняя старая кошелка, но все обращались с ней как с юной невестой, и это было очень приятно.
Бабушка осмотрела ее с одобрением, но вдруг заметила:
- Вы знаете, с такими узкими бедрами Вам несколько трудновато будет рожать, имейте в виду.
Это было так неожиданно, что ей даже не стало неловко.
- Это у меня, Вы считаете, узкие бедра?
Тут неловко стало уже бабушке. Все пошли пить чай. За столом сидела вся семья.
***
Все было прекрасно, мешал только один момент. Она приходила домой с продуктами и стояла под их дверью - у нее так и не было ключа. Мимо сновали соседи, она скромно улыбалась. Через полчаса возвращались его родители и удивлялись: "А ты чего же здесь? Тебе что, еще ключ не сделали?" Мама тут же хотела сбегать и сделать копию, но дело было в том, что копию ключа от квартиры она хотела получить не от его мамы, а от него самого. Он, в принципе, обещал, и она уже несколько раз переспрашивала, так что теперь оставалось только ждать. А он то забывал, то не знал, где у них в районе металлоремонт, то у него не было мелочи, а крупную купюру разменивать не хотелось.
Ей это было непостижимо. Он ведь прекрасно понимал, что она не может выйти на улицу, не заперев за собой дверь, и вернуться в квартиру, если дома никого не было. Ей было очень обидно, но она терпеливо ждала. Примерно пять месяцев.
***
Сегодня они были в квартире одни, родители дома не ночевали. Она решилась на разговор.
- Ты обещал мне ключ.
- Да что ты привязалась к этому ключу, все же и так хорошо.
- Знаешь, если бы твой папа не дал маме ключ от этой квартиры, тебя бы сейчас на свете не было.
- Может, ты и права. Ладно, сделаю.
- Я слушаю это уже полгода.
- Ну не хочу, не хочу я давать тебе этот ключ, ты довольна? Это моя квартира, я тут родился, я не хочу, чтобы ты тут так явно хозяйничала.
- ОК, я сейчас уеду домой.
- Перестань.
Он обнял ее, поцеловал, потянул на кровать.
- А я хочу этот ключ! И чтобы ты на мне женился!!! - прорвало вдруг ее. - Я хочу, чтобы ты сделал мне ключ! Я хочу, чтобы ты женился на мне!
Она кричала, плакала, буянила по всей квартире - за всю свою жизнь она ни разу не позволила себе так себя вести. Все зажимы ее детства будто разом исчезли в этот момент.
А он в ужасе смотрел на нее.
***
Он все-таки сделал ей ключ, но скоро его пришлось отдавать.
- Прости, ты не понял, я просто очень хотела за тебя замуж.
- Не важно. Я поговорил с бабушкой, и она решила, что сумасшедшие нам в роду не нужны.
- Ты не понял! Я никогда больше не буду повышать на тебя голос, только прости!
Она заплакала, но уже не от гордой обиды, а от безнадежного страха. Он не сможет ее оттолкнуть, он все поймет. Она вдруг жарко вцепилась в него.
- Знаешь, как все у нас будет хорошо? Мы же любим друг друга, ты же мне говорил! Я не могу отсюда уйти, я здесь привыкла! Зачем? Все же будет, все будет!
Все ее слова казались ей глупыми и напрасными, у нее был последний шанс что-то доказать, а сил уже не хватало.
- Нельзя отвергать человека, который так плачет перед тобой! - она уже кричала в голос, заходясь в рыданиях и трясясь всем телом.
- А мне твои слезы противны. Ты хоть себя в зеркале видела? Ты как клоун.
Ее лицо и правда было белым от пудры с красными глазами и страдальчески искривленными напомаженными губами. Ей плохо, она кается, хочет все вернуть, а он только издевается.
- Ты что, серьезно? - затихая, всхлипывала она. - Я тебе не верю, я не верю!
- Все, иди, хватит. Ты будешь здесь еще три минуты, не больше.
- За что ты так с нами? Ведь было же - счастье!
- Ну, счастье. В постели.
- Что? - ее вдруг обуяла ярость. - В постели?
Она что есть мочи долбанула концом туфли по его голени, потом еще и еще.
- Ничего! В постели! Хорошего! Не было! С тобой. А я тебя! - любила.
Он скривился от боли, сжав зубы, и, выдохнув, уже даже не зло, а с усталым сочувствием произнес:
- Ну, это я знал. Ты ведь уже все равно простить меня не сможешь. Если хочешь, я сейчас провожу тебя до метро с твоими вещами. Видишь - ты уже не хочешь.
Она шла домой и уже вообще ничего не понимала. Если уж и по любви ничего не получилось? Все, теперь уже точно - все.
Пофиг.
Часть 2
Самые лучшие отношения в мире у нее были с младшим братом - журналистом и КВН-щиком. Они вместе ходили на его молодежные тусовки, шутили и прикалывались, и вообще ближе него не было на свете никого. С таким, как он, парнем, она точно была бы счастлива, нередко думалось ей. Легкость, дружба и надежность - вот то, что ей сейчас нужно.
- Прикинь, меня тут на свиданку пригласили, - крутилась она однажды перед зеркалом. - Сказали, даже покормят бесплатно.
- А, ну сходи-сходи, хоть поешь нормально, сестрище. Может, и мне еще кусочек принесешь?
- Да я и тебя самого с собой могу взять, брателло! Или даже вместо себя, ха-ха. Тока как мы потом это папарацам желтой прессы объяснять будем?
- Ой, тогда ступай, конечно же, одна. Я человек медийный, на мне, понимаешь, рейтинги.
- Ну хорошо, хоть, пока не стринги!
- Иди ты!
- Иду я.
Вышла - увидела в окошечко поджидающего кавалера. Малек запаздывала, но так даже лучше для пользы дела. Не накрасилась сегодня - да какая разница, поболтаем, и хорошо.
Молодой человек встретил строго:
- Я привык уважать тех, с кем общаюсь, и от Вас жду обратного уважения. Вы опоздали на пять минут.
"Ничего себе, красавчик, как сразу много на себя берет. Ты мне кто, вообще? Любовь всей жизни, что ли?"
Погуляли и вправду славно. Зашли в кафешку на Чистых Прудах, потом со смехом выбирали гарнитур для своего будущего особняка в антикварном салоне, щелкали на мобильный прикольные двусмысленные вывески по Москве, прошлись по парку под романтично падающий на фонари снежок, и оказалось, что день пролетел незаметно.
При прощании даже наметился робкий поцелуй, как клювом воробышка. В общем - прелесть, да и только!
А потом он две недели не звонил.
***
Она была на очередной вечеринке, выпила пивка, звучала классная музыка, и она вдруг подумала: "Вот этот мальчик не звонит, а ведь мне бы хотелось общаться с ним".
Космос открылся и принял сигнал.
***
Один раз ее подружка сказала: "Если ты действительно кому-то понравишься, то готовься - заколебет своими звонками, смс-ками, проходу не даст. Сама будешь охать". Похоже, прогноз сбывался.
Он провожал ее в город по утрам и встречал вечером, они бегали друг к другу домой и болтали по телефону - короче, виделись каждый день по нескольку раз, плюс его смсы, от которых она хохотала на работе и ее попытки шутливо-стихотворных посланий в ответ. Было весело. При этом чувства оставались братско-платоническими. До поры.
***
- Мне кажется, ты в меня влюбилась еще сильнее, чем я в тебя.
Все ее упрямое нутро изо всех сил противилось признаться в этом даже себе.
- С чего ты взял, - уклонилась она, в то же время крепко прильнув к его такому удобному огромному сильному телу.
- А чувствуется.
Вот и все. Они были знакомы пару месяцев, а она с удивлением и ужасом ясно понимала, что если сейчас ее спросят - кто ее самый близкий человек - то она уже назовет не брата! Он признавался ей: "Знаешь, а я сегодня никак не мог заснуть. Ты все время прыгала у меня во сне".
Однажды от него пришел смс: "Ты мне ближе всех, друзей и семьи".
Она поцеловала экран и ответила: "Поменьше экзальтации. У меня та же фигня".
Они поженились.
Потом начались проблемы.
Часть 3
Они серьезно пытались расходиться уже около пятидесяти раз, примерно по разу в квартал. По мелочи размолвки случались раза два в неделю. У нее от них, казалось, все тело превращалось в одну сплошную раковую опухоль, а он становился просто сумасшедшим сгустком агрессии.
Случайный отвлекающий фактор, в виде звонка друзей, потребности выйти в город или любой другой бытовой мелочи неизменно спасал положение. "Ну что? Ты идешь?" "Иду, иду!" - и ссора улетучивалась вникуда, как пух одуванчика.
"Что это было? Вот нафига было плакать, теперь, блин, глаза красные", - только и оставалось думать ей. И сразу хотелось покушать и спать.
Уходы же из дома происходили еще нелепее. После финального хлопка дверью и последующего тотального опустошения от невозможности дотянуться до объекта внезапной ярости в ход шли пулеметные очереди смс и звонки. При первом же ответном звуке мобильника она привычно целовала светящийся экран с его именем, потом в грубой форме вопрошалось, когда же он изволит явиться домой и в грубой форме ответствовалось, что "Скоро, скоро, как ты остынешь совсем, истеричка!"
"Я уже остыла!!!" - оглушая соседей за стенкой, орала она, и экран погасал.
Он ведь еще и приходил потом не сразу, а минут через пятнадцать. Потому что он был упрямым ослом, каких еще свет не видывал. О чем ему и сообщалось по его приходу с издевающейся улыбкой. Мир восстанавливался.
А секс в такую ночь мог сравниться по силе безумства только с парочкой их семейных драк.
***
Жизнь шла, страсти все не утихали. Чувства продолжали возрождаться из пепла крышеносных баталий, как два потрепанных феникса. Здравый смысл подсказывал, что здоровья на подобные прения может и не хватить, а итог все равно будет предсказуемо очевидным - виновато-измученное признание в вечной любви и искреннее раскаяние от принесения боли своему единственному помощнику в жизни.
Затишья, в основном, наступали только во время их активной совместной деятельности: нескольких переездов, ремонта по дешевке купленного дома, хилых попыток садоводства. То есть когда надо было расходовать энергетические ресурсы более предметно - на наведение уюта для дальнейшего комфортного выяснения их сложнейших отношений.
И, разумеется, сильно сплачивали и отвлекали от скандалов иногда случающиеся реальные неурядицы: кто-то заболеет или в чем-то круто облажается. Ну как на такого дурака и ругаться-то еще? Надо помогать.
Хотя и ругаться, конечно, тоже очень хотелось.
***
Ей исполнилось 90, а ему пока 87.
- Я больше не могу с тобой ругаться, у меня давление. Знаешь, я думаю, мы с тобой всю жизнь друг другу испортили. Как же ты меня достал уже, честное слово.
- Я тебя тоже давно уже ужасно ненавижу, старая ты моя засранка.
Они захохотали. Обнялись, поцеловались и крепко уснули.