Эта идея в народной памяти достигает кульминации при описании Мамаева побоища. Перед битвой Илья Муромец так наставляет русских богатырей:
И затрублю я во турий рог,
И во середку в силу не ездите,
А рубите силу со края на край,
И не оставляйте силы ни старого, ни малого,
И никого не оставляйте Мамаю на семя.
Герои в точности выполняют наказ своего предводителя:
Те же сильные могучие богатыри,
И начали силу рубить со края на край.
Не оставляли они ни старого, ни малого,
И рубили они силу сутки пятеро,
И не оставили они ни единого на семена,
И протекла тут кровь горясая,
И пар шел от трупья по облака.
Итак, мы видим не просто разгром ненавистных врагов, страшное иго которых превосходило аварское и по масштабу, и по продолжительности, а поголовное ист-ребление, делающее невозможным продолжение проклятого вражьего рода. Вот как гениальный автор "Слова о погибели Русской земли" описывает положению Руси в пе-риод, когда принципа поголовного истребления врага устрашал врагов русского на-рода: "Отсюда до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвагов. от ятвагов до литовцев, до немцев, от немцев до карелов, от карелов до Устюга, где обитают поганые тойми-чи, и за Дышащее море; от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до че-ремисов, от черемисов до мордвы - то все с помощью божьею покорено было хрис-тианскому народу, поганые эти страны повиновались великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы своих малых детей пугали. А литовцы из болот своих на свет не показывались, а угры укреп-ляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко - за Синим морем. Буртасы, черем-исы, вяда и мордва бортничали на великого князя Владимира. А император Царьград-ский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял".
Следует подчеркнуть, что абсолютно неверно было бы представлять наших да-леких предков как некую слепую и безжалостную силу, поголовно вырезавшую все со-седние народы, о которыми им приходилось сталкиваться. Их высшая справедливость в межнациональных делах проявлялась в том, что древние русы истребляли только сво-их врагов, пытавшихся поработить нам народ. Ко всем остальным многочисленным народам и племенам Восточной Европы русские относились в высшей степени гу-манно.
Характеризуя многоплеменной состав древнерусского государства, Нестор так пишет в своей летописи: "Вот кто только говорит по-славянски на Руси: поляне, древля-не, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами. А вот другие народы, даю-щий дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, ли-тва, зимигола, корсь, нарова, ливонцы, - эти говорят на своих языках, они - потомство Иафета, живущее в северных странах".
Как показал А. Н. Насонов, у Нестора присутствуют два основополагающих кри-терия отличия народов друг от друга: 1) языковой - у всех восточнославянских племен, входящих в состав Руси, один общий язык - славянский; 2) критерий подданства - те, которые "суть инии языци", это одновременно и те, "иже дань дають Руси".
В этом сопоставлении Русь выступает как общность, обусловленная не только единством языка и происхождения, но и наличием у нее особой политической ор-ганизации - государства, за пределами которого находятся другие "языки", связанные с этим государством лишь данническими отношениями. Подчеркивая имперскую суть
Руси, Нестор выводит для нее двуединую формулу "народа-государства", покоривше-го и обложившего данью большинство инородцев Восточной Европы. То, что подобное мировосприятие для наших далеких предков той эпохи являлось доминирующим, до-казывает и приведенный выше отрывок из "Слова о погибели Русской земли".
Подавляющее большинство неславянских народов, упомянутых у обоих авторов, благополучно сохранили под властью Руси свое самобытное национальное сущест-вование вплоть до наших дней. Русские никогда не пытались навязать подчиненным им народам свой язык, веру, культуру, обычаи и внутренний социальное устройство. Рус-ское владычество над инородцами в корне отличалось от распространенного в тог-дашнем мире отношения победителей к покоренным народам и ни в коей мере не походило на готское, аварское или татаро-монгольское иго. Вся зависимость поко-ренных народов от Руси сводилась исключительно к признанию верховной власти Ки-ева, уплаты дани и, в редких случаях, выставления своих воинов в общерусское войско. Это нельзя даже рассматривать как форму национального угнетения, поскольку даже славянские племена были обязаны делать по отношению к Киеву все то же самое. Именно зависимость от Руси, способной защитить своих данников от внешних врагов, весьма вероятно, спасла многие племена и народы от несравненно более тяжелого и страшного порабощения другими завоевателями. Самым ярким примером в этом отношении являются балтские племена, частично истребленные, а частично (за исклю-чением литовцев) порабощенные и старательно онемечиваемые в ходе экспансии германских крестоносцев.
Все эти обстоятельства, равно как и знание того, как Русь расправляется со сво-ими врагами, надежно удерживали подвластных ей инородцев от попыток каких-либо восстаний. Именно по отношение к этим, признающим верховную власть Руси, наро-дам и проявились в полной мере такие качества русского национального характера как добрососедство, мягкость и человеколюбие. Высшая мудрость в национальном вопросе, которую хорошо понимали наши далекие предки, заключается отнюдь не в том, чтобы гуманно относиться ко всем подряд, без разбору, а в том, чтобы хорошо относиться к своим друзьям и спокойным подданным, и только к врагам проявлять же-стокость.
Ни в коей мере не пытаясь насильственно ломать привычный для своих инопле-менных данников образ жизни, русский народ влиял на них как с помощью своей раз-витой культуры, так и - в местах непосредственного контакта в результате по преиму-ществу мирной славянской колонизации - путем неизбежных в таких случаях смешан-ных браков. Однако число таких браков, по всей очевидности, было достаточно неве-лико, поскольку в противном случае большинство подвластных народов просто не со-хранились бы до настоящего времени в качестве самостоятельных этнических единиц.
В отдельных случаях благодаря своим личным способностям представителя не-славянских племен могли сделать блестящую политическую карьеру, оказавшись в Ки-еве при дворе великого князя. Этих выходцев мы легко узнаем в летописи по их харак-терным прозвищам типа ятваг (балт) или чудин (финно-угр). Подобные случаи выдви-жения инородцев в правящую элиту Древней Руси хоть и были крайне редки, но все же имели место.
О главных принципах отношения русов с подвластными им инородцами мы, к счастью, можем узнать непосредственно из уст наших далеких предков. Захватив в 943-944 гг. азербайджанский город Бердаа, русы так сформулировали местным жи-телям суть своего господства: "Нет между нами и вами разногласия в вере. Единствен-но чего мы желаем, это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас - хорошо повиноваться нам". Азербайджанцам-мусульманам было сразу объ-явлено, что новая власть северных пришельцев ни в коем случае не будет затрагивать их веру, с которой в средние века неразрывно был связан весь образ жизни, а ограни-читься лишь политической сферой.
Как видим, даже по отношению к покоренным силой оружия народам русы считали себя связанными добровольно данным обязательством хорошо относиться к ним при условии покорности. Если бы приведенные слова сохранились на страницах русской летописи, то еще можно было бы заподозрить летописца в прославлении справедливости и государственной мудрости своих соплеменников. Однако заявле-
ние русов, сделанное завоеванному народу, дошло до нас в передаче мусульман-ского автора Ибн-Мискавейха, явно симпатизировавшего своим азербайджанским единоверцам, сильно пострадавшим от набега северных соседей, и совершенно не расположенного идеализировать наших далеких предков.
Взаимоотношения Руси с подвластными инородцами наглядно убеждает нас в том, что в правлении неславянскими племенами Восточной Европы русы всегда руко-водствовались основополагающим принципом, провозглашенном в далеком Бердаа.
С древнейших времен русские четко осознавали факт своего кровного и языко-вого родства с остальными славянскими народами и даже если сталкивались с ними как с врагами, то никогда не вели со славянами войн на истребление - как в случаях, когда врагами были абсолютно чуждыми им по крови. Примером этого могут служить войны с поляками.
Возглавляемая Болеславым Храбрым Польша активно вмешалась в начавшуюся после смерти Владимира междоусобную войну на Руси, которую она сама отчасти и спровоцировала. Поддерживая Святополка, Болеславу удалось захватить столицу Дре-вней Руси Киев и удерживать его десять месяцев. Польский князь изнасиловал сестру Ярослава Мудрого, а уходя из Киева разграбил великокняжескую сокровищницу и увел с собой в Польшу много пленных. Как видим, причин для ответной мести с рус-ской стороны было предостаточно.
Когда усобица на Руси кончилась, а в Польше к этому времени умер Болеслав Храбрый, русские князья Ярослав и Мстислав совершили ответный поход на запад, увенчавшийся полной победой. Захваченные Болеславом пограничные земли были возвращены, и русские князья вернулись домой с огромной добычей и множеством пленных поляков. Хоть Польша в тот момент была абсолютно беззащитна из-за резкого ослабления центральной власти и внутренних мятежей, но Ярослав с Мстиславом и не подумали воспользоваться удобными для себя обстоятельствами для ведения против поляков войны на уничтожение.
Ни наши, ни польские, ни немецкие источники не говорят ничего о жестокости русов по отношению к полякам, сравнимой с проявленной в походах на Византию и против Хазарии. Это был ответный удар, необходимая мера возмездия и только. Весь-ма показательна и судьба многочисленного польского полона, который Ярослав был волен или поголовно истребить, или продать в рабство. Вместо этого русский князь со свойственной ему мудростью решил использовать недавних противников для защиты Руси от ее главного врага - кочевников-печенегов, постоянно угрожавших Киеву своими набегами. Для этого Ярослав посадил пленных поляков на пограничной со степью ре-ке Роси и приказал им строить там новые города, предназначенные защищать столи-цу. Охранять пленников и руководить возведением городов было поручено норвежско-му принцу Гаральду, бывшему на Руси предводителем наемной скандинавской дру-жины. Умная и дальновидная политика Ярослава ловко использовала чужеземные на-циональные элементы для усиления Руси в ее борьбе с наиболее опасным противни-ком, сберегая при этом русскую кровь. Вчерашние враги, которых посадили на пог-раничье со степью и вернули оружие, принуждались самой жизнью либо защищать самих себя, одновременно защищая Русь от вражеские нашествия, либо дать коче-вникам себя вырезать или увести в рабство. По всей видимости, поставленные в такие условия пленные поляки очень быстро обрусели и слились с родственным по крови и языку русским народом.
Мы рассмотрели основные принципы взаимоотношений Руси с народами-вра-гами ж народами-данниками. Однако у всех у них была одна объединяющая общая черта: у каждого из этих народов, равно как и русского, была своя родная земля бла-годаря которой они получали основную массу продуктов, необходимых для элемента-рного выживания. Для получения большего количества продуктов, сокровищ и т. п. один народ может пытаться покорить себе другой, но, в случае победы, довольствовался по-лучением дани, рабов и т.д., не стремясь, как правило, изгнать побежденный народ с той земли, а в случае поражения мог спокойно вернуться в область своего изначаль-ного обитания.