Аннотация: Триллер. Лично я очень симпатизирую главной героине. И её кошке.
Девочка, которая любила свою кошку
Руслан Мартынов
- Мама!?
Тишина.
- Мама!? Мамочка!
Шумит листва, где-то вдали лает собака.
"Как тихо, а мама не слышит, тут пахнет костром и землёй".
- Мама!
"Не кричи, ты здесь одна, разве не поняла?"
- Мама!
"Она не слышит, никто тебя не слышит".
Три осторожных шага вперёд. Никого.
"Мамочка, ну где ты?"
Ещё немного. Шершавый ствол дерева. Мама говорила, такая кора бывает у акации.
"Где я? Меня бросили?!"
Десять быстрых спотыкающихся шагов, что-то ударило по ногам, и земля врезалась в лицо.
"Больно ой! Мама, где ты?"
Что-то тёплое и пушистое.
- Даша!
Так и есть, мягкая шерсть, биение маленького сердца. Даша.
- Ты меня не бросила, ты меня любишь. А где мама?
- Диана!
- Мама!
- Диана! Дочка!
Невысокая женщина в спортивных брюках и измятой оранжевой футболке, выскочила из-за деревянного забора. Светлые волосы рассыпаны по плечам, лицо бледное и испуганное.
Она увидела сидящую на земле девочку в синем платье, с русыми косичками и красивым, хотя и немного неподвижным лицом, прижимающую к себе пушистую белую кошку.
- Мама, ты здесь?
Женщина опустилась рядом и обняла девочку, которая не выпускала из рук свою кошку.
- Зачем ты ушла без меня? Тебе опасно гулять одной, ты же знаешь Диана.
- Да мамочка, но я только хотела найти то место, о котором ты рассказывала, а потом не смогла понять, где нахожусь, а тут прибежала Даша.
- Ну ладно, пойдём домой. Больше никогда так не пугай маму, хорошо дочка?
- Да мамочка.
Не выпуская мамину руку, девочка осторожно поднялась с земли, глядя перед собой красивыми голубыми глазами. Яркое солнце било ей прямо в лицо, не причиняя никакого дискомфорта.
Пятилетняя Диана была полностью слепой.
За свою короткую жизнь Диана успела полюбить пока только двоих: маму и кошку Дашу, жившую у них с самого её рождения.
Диана любила тёплые мамины руки и голос, который рассказывал сказки, и мог снять боль от неосторожного столкновения с одним из множества предметов населяющих Тайный Сад (так она звала окружающий мир). Мамин голос представлялся ей в виде тёплого жёлто-белого лучика, освещающего внутреннюю жизнь слепой девочки. Наверно, он был похож на то солнце, которое, как рассказывала мама, Диана могла видеть, когда была совсем маленькой, хотя сама девочка этого и не помнила.
И ещё была Даша - мягкая и пушистая. Мама говорит, что шёрстка у неё белая, как снег, и когда она сидит на подоконнике или на перилах веранды, то похожа на изящную статуэтку. Наверно так оно и есть, но для Дианы, её Даша оставалась тёплым живым сгустком, с готовностью прыгающим на колени. И она умела разговаривать, по крайней мере, сама девочка была в этом уверенна.
И ещё были звуки. Они являлись одними из главных обитателей Тайного Сада, и хотя им приходилось исчезать иногда в густой и вязкой тишине, были они живыми и реальными. Каждый имел свою окраску, плотность; каждый можно потрогать и покатать в ладонях. По правде говоря, Диана считала, что именно звуки и являются единственными обитателями Тайного Сада, приобретающими объём и плотность, стоит лишь только к ним прикоснуться.
Звуки были настоящими, как были настоящими мама и Даша, всё остальное - игра образов Тайного Сада.
Правда, оставался ещё один, один образ, который тоже был когда-то реален и обладал формой, голосом и запахом. Папа. Её папа. Но он был он далёким и смутным, и со временем должен окончательно потеряться и забыться, как исчезает всё, что казалось незыблемым и устоявшимся. Лишь иногда он напоминал о себе холодным прикосновением памяти ("Ты будешь хорошей девочкой, Диана?"). Но реальными были лишь мама, Даша и Диана. И звуки.
Вот и сегодня пятилетняя девочка сидела в комнате у раскрытого окна, погрузившись в огромный искрящийся пузырь звуков. Пальцы чувствовали мягкость и тепло лежащей на коленях кошки, а неподвижное лицо с красивыми голубыми глазами, лёгкое прикосновение солнечных лучей к коже.
Сегодня она будет одна. Весь вечер. Мама уезжает в город и вернётся очень поздно, а она останется дома вместе с Дашей.
Девочка улыбнулась, она никогда не видела своей улыбки и не знала, что пройдёт лет десять, и улыбка эта заставит любого, замерев, не отрываться от её красивого неподвижного лица. А пока маленькая девочка сидела у окна одноэтажного кирпичного дома на краю посёлка и молча улыбалась своим мыслям.
Мама... Она беспокоится о Диане и боится оставлять её одну, говорит маленькой девочке нужен присмотр. Какая она смешная, её мамочка, ведь она, Диана, знает каждый поворот и уголок дома, скрип каждой половицы деревянного пола. И может заблудиться в посёлке, но не в доме, где родилась и прожила всю свою короткую жизнь.
К тому же она не одна, с ней друг, лучший друг маленькой девочки - её Даша.
Поэтому мамочка может ехать в город и не беспокоится, ведь Диана сможет о себе позаботиться, так она маме и сказала.
(- Я приеду часов в десять, ложись без меня, хорошо дочка?
- Нет мама, я подожду тебя, я не усну.
- Может я всё-таки попрошу соседку...
- Не надо она такая противная, мы с Дашей её не любим.
- Всё же я попрошу её заглядывать к тебе, пока меня нет, не спорь с мамой, Диана. А ты поиграй с Дашей,послушай магнитофон.
- Я не буду скучать мамочка...).
Почему все считают, что ей должно быть скучно, раз она не может использовать глаза, чтобы видеть Тайный Сад? Ведь он и так настолько богат и разнообразен, что у неё иногда кружится голова от наплыва эмоций и образов. Да, она не знает, каким видят мир остальные люди, но у каждого предмета у неё имеется свой чёткий образ. Она могла потрогать, и могла чувствовать запах, ведь в Тайном Саду звуки уживались с запахами, которые были их полноправными друзьями и соседями. И её друзьями тоже.
Звуки и запахи могли быть весёлыми и грустными, тёплыми и холодными, могли гладить и царапаться.
И иногда, когда она выходила на лужайку перед домом и, раскинув руки, обращалась к Тайному Саду, этот звенящий поток кружил ей голову так, что подгибались ноги, и тело пело, растворяясь в великолепии танца стихий.
Лежащая на коленях у девочки кошка подняла мордочку, глядя на хозяйку изумрудно-зелёными глазами... Это животное исцарапало бы в кровь любого, кто попытался взять её на руки, зато часами лежала на коленях девочки. Кошка не боялась этого маленького человека, который не был похож на остальных двуногих великанов. Быть может, кошка даже любила девочку, если они, кошки, способны знать что это такое.
Кошечка потянулась, выгнув спинку, и спрыгнув с колен девочки, побежала по своим делам. Топ-топ-топ - лёгкая дробь пушистых лапок по деревянному полу.
"Даша на кухне, может и мне пойти? Нет, лучше посижу. Как тепло и так пахнет. Земля нагрета солнцем. Пахнут цветы, листья вишни, покрашенная скамейка. Солнце, как мамины руки".
Головка с аккуратно заплетёнными русыми косичками опустилась на лежащие на подоконнике руки и длинные ресницы смежились, бросив тень на неподвижное детское лицо. Тепло и так тихо...
Она не спала и не бодрствовала. Тайный Сад обнял её теплом, тишиной, напоил ароматами, и мысли текли и текли, медленно-медленно, как падает с дерева случайный лист в тихий летний день, как несёт свои воды река в знойном мареве жаркого полудня.
"Мама... Даша... кричит петух... я люблю мамочку... как тепло... пахнет краской... я хотела сама покрасить скамейку... Даша пушистая... свяжу маме шарф на день рождения... я сплю... мама говорит, солнце круглое и горячее, как печёное яблоко... выйти на улицу... полежать на траве... скрипит доска... это не Даша".
Детская головка вдруг вскинулась и повернулась в сторону входной двери. Скрип половиц. Вот, опять.
"Мама! Уже приехала?"
И вновь скрип старых досок. Возле ванной комнаты.
"Мама? Но это ведь не она".
Мамины шаги быстрые лёгкие, она ходит почти на носочках, как будто скользит по полу. И никогда не войдёт в дом в обуви.
Диана отвернулась от окна и замерла на стуле. И без того неподвижное, детское лицо застыло в напряженном внимании. Пусть глаза её слепы, но маленькие уши с крохотными сапфировыми серёжками улавливают каждый звук, любой шорох, они слышат с остротой, недоступной обычному человеку.
Тот, кто проник в дом и сейчас топчется в ванной, несомненно, мужчина. Широкие шаги, ступня перекатывается с пятки на носок, обувь на толстой подошве. Он в ванной, и слышен шум текущей из-под крана воды.
Почему он не постучал? ("А ты бы открыла? Нет, если бы неузнала по голосу"). Дверной замок для него не преграда. Чего он хочет, ведь мамы нет дома.
- А-а чёрт! - донеслось из ванной. - Получи!
Глухой железный гул.
"Ударил ногой по ванне".
Шлёп-шлёп-шлёп.
"Пошёл на кухню босиком".
- Брысь! Не путайся под ногами!
"Даша".
Топот маленьких лапок
"Куда она побежала?"
Хлопает дверь холодильника, звенят кастрюли. Теперь он ест. Их с мамой еду.
Звон эмалированной миски.
"Пнул Дашину тарелку".
- Чёрт, а выпить нечего!
"И папа так говорил".
Опять звон кастрюль, и шаги прошлёпали в соседнюю комнату.
Диана почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, и ладошки стали мокрыми от пота.
Он ведь прошёл мимо её комнаты. А если б дверь была открыта?
Этот голос, она его боится. Он принадлежит взрослому, но в нём истерические нотки капризного ребёнка и напор грубого животного ("Ты будешь хорошей девочкой, Диана?). И в нём есть злость. Да, злость. Так лает соседский пёс, вечно злой и голодный, готовый закусать любого, не признающий никого, кроме хозяина.
"А если он войдёт сюда? Только не плакать. Надо спрятаться".
Шкаф. Кровать. Стол. Телевизор.
Можно вылезти в окно.
"И куда пойдёшь? Хочешь опять заблудится?"
"А если вернётся мама?"
Шлёп-шлёп.
Звук открываемой двери. Неровное с присвистом дыхание. Запах тяжелого пота. Он.
Пятилетняя девочка скорчилась под кроватью испуганным зверьком. Лишь бы он не услышал, как бьётся сердце. А если он слышит её дыхание?
Тихо-тихо-тихо.
Не дышать. Нет, не получится. Сердце выпрыгнет из груди, и голова тяжелеет, словно туда заливают что-то тяжелое и липкое.
А может вылезти? Меня жалеют, никто не обижает, может вылезти?
Но я точно знаю, что собака из соседнего двора закусает любого, даже слепую пятилетнюю девочку. А этот человек в её комнате, может и он, как та собака?
Или заговорить с ним?
- Ни одной нормальной шмотки, да что они... - остальные слова Диане были незнакомы. Да и не нужно наверно их знать, судя по тому, как произносил их говоривший.
Девочка слышала, как он роется в шкафу ("А если б я спряталасьтам?"), выдвигает ящики комода и выбрасывает вещи, дыша, как нетерпеливая лошадь. Удар об пол и звон стекла. Это мамина ваза, он её уронил. Несколько осколков попало под кровать.
Догадается ли он проверить, нет ли под ней чего интересного? И что будет, если он увидит скорчившуюся у стены маленькую девочку?
Мысль о том, чтобы заговорить больше не возникала. Да она и пошевелится не может, слушая как незнакомец громит комнату.
Интересно, где Даша?
- Диана!
Девочка почувствовала как замер человек, теперь она даже не слышала его дыхание. Только стук своего сердца и голос у двери:
- Диана?! Всё в порядке?
Соседка. Мама просила её приглядеть за слепой девочкой, и вот она здесь. А если бы она, Диана, послушала маму и провела вечер в доме через дорогу?
Я могу закричать, и соседка услышит.
Человек в комнате тоже.
Может вылезти?
Молчи.
- Диана, ты слышишь?
Она решит, что я уснула и уйдёт. Или захочет проверить, как я тут?
- Диана!
Уйдёт. Кричи.
Осторожные шаги босых ног по деревянному полу. Всё-таки решила проверить.
Прошла на кухню. Сейчас зайдёт в соседнюю комнату. Скрип двери и негромкий вскрик. Как выглядит сейчас мамина комната?
И вдруг тяжёлые шаги незнакомца загрохотали по коридору. Снова вскрик, на этот раз более громкий, какой-то хрип и звук падающего тела.
Беги Диана, беги.
Через окно. Нет, он запер его на шпингалет. Встань на стул и открой. Она не успеет. Тогда через прихожую, к входной двери. ("Что он сделал с соседкой?").
Беги.
Диана выбежала в прихожую. Скорей, скорей. Лишь бы он не услышал.
Баб-бах.
Она лежит на полу, а лоб нестерпимо ноет. Наступила во что-то и упала. Ботинки. Его обувь.
- Кто здесь?! - не голос, а злой лай испуганной собаки. Сейчас он выскочит и закусает её.
Звук шагов. Ты не успеешь.
До входной двери двенадцать шагов. Но я всё же успею.
Слева от её комнаты, за деревянной стенкой, железная винтовая лестница ведёт на чердак. Там просторно и пахнет чем-то таинственным. Мамочка не разрешает лазить туда, слишком высоко, но сейчас об этом лучше не думать.
Там можно спрятаться, а иначе, он догонит её во дворе.
Быстрей, быстрей наверх. Высоко, очень высоко, какая длинная лестница.
Крышка из тонкой фанеры. Открывай и прячься. А он её заметил?
- Кто тут? Выходи, - голос доносится снизу.
А здесь прохладно и сыро. Мама говорит, тут полно старья и хлама и темно, хоть глаз выколи. Она боится брать сюда керосиновую лампу, стоит её опрокинуть, все загорится и тогда...
Тяжелые шаги в прихожей. Он заметит открытую крышку на потолке. А её уже не закрыть. Девочка зарылась в громадную груду тряпок пахнущих чем-то тяжелым и приторным. Тихо, тихо-тихо-тихо.
Что-то тёплое и пушистое. Даша! Как ты пробралась сюда? Но это и не важно, ты снова со мной.
Кошка прижалась к Диане тёплым пушистым комочком, и девочка почувствовала себя немного спокойнее. Она глубже зарылась в кучу хлама и замерла. Тихо.
А внизу в это время было шумно. Даже очень. Тяжёлые шаги грохотали по комнатам, в кухне, в ванной. И отсюда, с большой высоты, Диана слышала резкое прерывистое дыхание и запах злобы. Она даже видела её. Та металась в липкой темноте, вытягивая вперед длинные острые иглы. И убила все звуки и образы Тайного Сада, покрыв их густой и вязкой пеленой. Только тяжелое дыхание и бормотание:
- Кто, кто здесь, я знаю, знаю, знаю, вы здесь, не прячьтесь не надо, я могу найти, да я могу, могу, могу, и я найду, вы получите, своё они получили и эта в комнате, да, ха-ха, где вы?
- Тебе страшно, Даша? - Тихий, словно шелест листьев шёпот. - Мне да.
Кошечка мяукнула и сильнее вжалась в хозяйку. Тихо.
-...да, да, они думали, что могут, но я знаю, знаю, я...
Звон посуды, звук опрокидываемых стульев. А здесь тихо. Там внизу опять тяжёлые шаги.
- Да, да, я знаю, хорошо, хорошо, я пойду, нечего делать, я пойду, да...
Громкие шаги в прихожей, хлопнула входная дверь.
Он ушёл, а она не может пошевелиться, как будто сверху упало что-то тяжелое, и из неё высосали всю кровь. Болит ушибленный лоб.
"Мамочка, где ты, он же ушёл, правда, он ушёл?"
Она вспоминала звуки и запахи всего, что произошло за этот час. Они накладывались друг на друга, накатываясь огромной пузырящейся стеной.
...тёплое солнце на коже, тишина, шаги прихожей, звон посуды на кухне, скрип шкафов и голос, как лай злобной собаки. Холодные доски пола под кроватью, глухой удар и вскрик в маминой комнате и, наконец, прохлада чердака, и шёрстка Даши под рукой...
Из глаз хлынули слёзы, они текли и ничто теперь не заставит их остановиться. Они текли, и стена из образов и звуков, которая почти погребла её под собой, рушилась и таяла с новым потоком слёз, а она, чувствуя себя всё более лёгкой и пустой, ощущала, как навалившаяся тяжесть ослабляет свои объятия. Она шумно всхлипнула. Ну всё, уже всё.
Шаги. Тяжёлые шаги по железной винтовой лестнице. Его шаги. И смех.
- Да я знаю, знаю, и кто тут прячется? Вы меня видели? Я знаю...
Резкий смех, и ноги в тяжелых ботинках ступили на скрипящие доски чердака.
- Ну, кто? Выходи, я знаю...
Воздух, так долго державшийся в груди, нашёл, наконец, выход. Она с шумом выдохнула и кашлянула. Девочка почувствовала, как тяжесть не просто обняла её, а сдавила так, что теперь не и пошевелиться. И звуки и образы слились в одну ослепительно-яркую точку.
Живой и тёплый комок на её коленях, издав пронзительный визг, вдруг прыгнул вперёд в темноту.
Раздался крик изумления и боли, а потом жалобный кошачий писк. А голос уже не напоминал лай собаки, это был рёв дикого вепря.
- Дрянь, моё лицо, я знаю, знаю, ты заодно с ними, ну погоди, погоди!
Кошачий писк сменился жалобным мяуканьем. Маленькое животное кричало от боли, в унисон с колебанием детской души.
- Погоди, сейчас получишь...
Пронзительный, раздирающий уши визг отразился от стен чердака. Он нарастал и заполнил собой это заставленное мусором и хламом помещение. Одна пронзительная нота, звук, который навсегда останется в глубинах детского мозга. Никто бы не поверил, что так может кричать пятилетний ребёнок.
Детское тело рванулось вперёд как торпеда, туда, где в руках человека с голосом бешеной собаки билась её кошка.
Тот почувствовал движение воздуха и вскинул голову, когда слепая девочка врезалась в него своим тельцем. Удар детского тела, помноженный на страх, ненависть и долгую, пронзительную ноту крика. Удар, и мужчина сидящий на корточках у края люка, упал в него и покатился по железной лестнице, а здесь на чердаке, девочка, уцепившись пальцами за край, удержалась на скрипящем деревянном полу.
Скрип лестницы, крик и глухой удар об пол. Тишина.
Диана медленно отползла от люка и упала на спину в груду старых тряпок, служивших ей убежищем. Не было ни звуков, ни запахов. Лишь немного кружилась голова, и губы слегка подрагивали. Она лежала на спине, чувствуя как в голове, теперь пустой и лёгкой, медленно тает один образ ("Ты будешьхорошей девочкой, Диана?"), чтобы никогда не появиться там вновь.
Потом, она почувствовала на лице тёплую шерсть, и крепко обхватив руками кошку, погрузилась в сон.
Её разбудил звук. Звук открываемой двери и быстрые шаги в коридоре. Она услышала удивлённый вскрик, и потом мама кричала уже во весь голос:
- Диана! Дочка!
Мама, мамочка.
- Диана, где ты! Что здесь было?
Девочка с красивыми голубыми глазами встала с деревянного пола и подошла к люку, держа на руках белую кошку.
- Я здесь, мама. Всё в порядке.
Из сообщения местного телевидения. Вечерний выпуск:
"...сбежавший из психиатрической клиники был обнаружен мёртвым в доме, принадлежащем одинокой матери, воспитывающей слепую пятилетнюю дочь. Смерть наступила в результате перелома шеи, вызванного падением с лестницы. По последним данным, пострадавших больше нет. Следователь, ведущий дело, говорит что..."