Аннотация: Вторая книга дилогии "Конец эпохи". Опубликован в книге "Конец эпохи" (Санкт-Петербург, "Лениздат").
ПОЖИРАТЕЛЬ ПЛАНЕТ
Глава 1
СПИРАЛЬНЫЕ ОБЛАКА
Редкие бурые облака, похожие на длинные спутанные бороды, уныло тянулись с севера на юг. Время от времени они будто цеплялись за зубья невидимой гребенки, и те выдирали из них бесформенные клочки. Небо было оранжевым, но не того жизнерадостного оттенка, который радует глаз в красавице радуге: его словно запорошила густая ржавая пыль, поднятая давным-давно, в самый миг творения, ураганом немыслимой силы. Скудную палитру этого неуютного мира определяло маленькое алое солнце, зияющее в небе, как кровоточащая рана. Красноватая каменистая равнина упиралась в горизонт - кажется, именно такой когда-то представлялась людям, еще не вышедшим из уютной земной колыбели, поверхность Марса. То тут, то там уродливыми изваяниями высились утесы, словно выкрашенные киноварью. Хватало и глыб поменьше, как будто вывороченных из почвы гигантским плугом. Местами, правда, равнина была действительно ровной - хоть гуляй по ней пешком. Но только местами...
Вездеход шел резво. Вернее - скользил над землей, опираясь на несущее силовое поле. Лишь оказавшиеся под днищем крупные валуны заставляли машину вздрагивать. Но это случалось редко - Корин знал свое дело.
- Скука смертная, - пожаловался Дональд Бигл. Он был биологом, то есть самым ненужным на безжизненной Камилле человеком. - Зачем меня с собой взяли? Ну, скажи, Влад!
- Как раз затем, чтобы не было скучно, - немедленно отозвался Корин. - Ты же столько инопланетной живности повидал на своем веку... - Он фыркнул, потому что "век" Бигла составлял всего двадцать четыре года. - Вот и расскажи нам про какую-нибудь интересную зверюшку. Я слышал, тебе как-то попалась одна такая. Размером с дом, снизу - ноги, сверху - щупальца, по бокам - клешни. Ты только увидел это чудо - голову потерял. И ну давай его исследовать. День исследуешь, второй - толку никакого. Вдруг оно скашивает на тебя глаза, подхватывает клешней и глубокомысленно изрекает: "Крайне любопытный экземпляр двуногого прямоходящего. Если, вдобавок, теплокровным окажется - завтра же меня произведут в академики..."
По молодости лет у Бигла еще не выработался иммунитет к насмешкам. А без них жизнь научника на далекой планете и в самом деле порой невообразимо скучна.
- Ты трепло, Влад! - взвился он. - Да со мной никогда ничего такого... да ты сам... на Маргиане... я все знаю!
- Ладно-ладно, не кипятись. - Корин слегка изменил курс, чтобы избежать встречи с очередным утесом. - Слушай, а чем тебе с нами плохо? Ну, сидел бы сейчас на Базе и еще больше маялся от безделья. А тут у тебя такой шанс! Представь: открываешь ты замечательную бактерию, одну-единственную на целой планете, и называют ее твоим именем...
Биолог задохнулся от возмущения. По какому праву с ним обращаются, как с молокососом? Бактерию... Да у него уже были такие находки - пальчики оближешь, кое-кто чуть не сдох от зависти! Что понимает этот кормчий жестянки? Ну, сейчас он ему ответит! Сейчас...
- Хватит, Владислав. - Молчавший до этого Ольгерд Боровски, старший группы, решил, что пора вмешаться. - Чего пристал к парню?
- В самом деле, - поддержал его Хорст Шилле. Он был опытнее всех на Базе и считался образцом рассудительности. - Тут никто зря не прохлаждается, каждому работа найдется. И тебе, Дон, тоже. Будь уверен! Эта планетка не так проста.
Шилле был прав. Он всегда был прав. В сущности, у Бигла имелось не больше оснований ворчать, чем у Корина - его подкалывать. Кто возьмется утверждать, что планетологам на Камилле, в отличие от биолога, несказанно повезло? Если бы... Они здесь, чтобы найти что-нибудь полезное, определить границы месторождений, оценить запасы и дать заключение - стоит ли приниматься за разработку. Конечно, человечество давно научилось синтезировать любые элементы. Однако это требовало таких затрат энергии, что в целом ряде случаев было дешевле добывать их по старинке. Даже дальние космические полеты, бывало, окупались. Когда открыли Камиллу, на нее возлагали немало надежд. Но этот красный шарик неспроста назвали "могилой для планетологов". Слов нет, Камилла содержала всю таблицу Менделеева. Да вот беда - элементы, представлявшие ценность для землян, были рассеяны, распылены повсюду, входя в структуру разнообразных кремнийорганических соединений. Привычные породы, конечно, тоже попадались, но ни одной мощной залежи, имеющей промышленное значение! Добывать металлы по крупицам, перерабатывая тысячи тонн дьявольски сложного конгломерата? Да пропади оно пропадом! Если Базу до сих пор не закрыли, то только потому, что оставалась надежда найти в конце концов что-нибудь стоящее.
Что же тогда имел в виду Шилле, говоря: "Каждому работа найдется"? Да очень просто! Те же факторы, которые сводили практическое значение Камиллы к нулю, делали ее невероятно привлекательной с точки зрения "чистой" науки. Кремнийорганика... Длиннейшие, причудливо разветвленные молекулярные цепочки - такие ни разу не удавалось получить в земных лабораториях. Воистину никому не переплюнуть матушку Природу! Подлинный кладезь знаний, огромное нераспаханное поле, на котором хватит места всем, в том числе и биологам.
Действительно, мир, лишенный свободного кислорода, не может порадовать Бигла даже тоненькой былинкой. Но что из того? У Дона найдется занятие поинтереснее, чем, охая и ахая, разглядывать под микроскопом новый вид плесени. Например, с помощью компьютерных моделей просчитать, может ли на Камилле зародиться жизнь. Если да, то на каких условиях? Когда это произойдет? Вот на чем вполне реально сделать себе имя, а не на изучении усиков инопланетного таракана! Ведь кремнийорганические существа в принципе возможны, даже более чем вероятны - об этом коллеги Бигла задумывались еще несколько веков назад. А то, что таких существ до сих пор не обнаружили... Вселенная велика. Просто пока не повезло...
Допустим, пройдут десятки, сотни миллионов лет, и эта заурядная планетка, похожая на раздобревший Марс, выйдет из затянувшейся спячки, задышит, забьется в родовых муках, поднатужится - и явит потрясенным свидетелям своего торжества невообразимое богатство жизненных форм. Окажутся ли люди в числе этих свидетелей? Кто знает... Может, и не дождутся "родов". Но даже предсказать их срок, угадать облик будущих "детей", мысленно развести по еще не существующим типам и классам - это уже здорово. Насколько шагнет вперед наука! А нужно для этого всего ничего - добиться сохранения Базы. Много ли средств она поглощает? Начальная, самая затратная стадия покорения Камиллы уже позади: бравые десантники, убедившись, что здесь их услуги точно не понадобятся, отбыли восвояси. Да и ученых вместе с обслуживающим персоналом осталось всего пятнадцать человек. По сути, База пустует. В общем, больших финансовых жертв от Земли не потребуется. Скорее всего, начальство это поймет. Но подгонять его не следует - боссы взбесятся, если поиски ископаемых будут прерваны. Так что выполнить намеченный объем работ, даже почти не сомневаясь в их бесполезности, все-таки придется. Хотя бы для очистки совести...
Занятый своими мыслями, Ольгерд и не заметил, как вездеход приблизился к "частоколу". Благодаря зондам, люди про это образование знали давно, да как-то все время оставляли его "на потом". Далековато от Базы, к тому же каких-либо открытий не предвиделось. Пусть и не совсем обычная, но вполне предсказуемая деталь ландшафта... Однако всему приходит свое время.
"Частокол" представлял собой десятка два причудливо сросшихся утесов. Словно пал здесь в неравном бою исполинский допотопный хищник, и остался от него лишь длинный фрагмент нижней челюсти. Почти все "зубы" были стерты, изъедены эрозией, и все-таки четыре жутковатых остроконечных "клыка", выдержав схватку с безжалостным временем, выделялись в общем строю.
- Вот и "чертов гребень", - сказал Корин, любивший всему на свете давать собственные названия. И, надо сказать, он в этом преуспел.
"Удачное сравнение!" - подумал Ольгерд.
- Ну, что скажешь, Хорст? - спросил он. - Повезет на этот раз?
Шилле прищурился, с видом знатока рассматривая изглоданный ветрами бок крайнего утеса. Казалось, планетологу ничего не стоит пронзить его взглядом и запросто разложить каменное нутро на составляющие.
- Вряд ли нам что-нибудь светит, - сказал он. - Кремния тут, конечно, гораздо больше, чем углерода. В несколько раз. Понятное дело, должны быть алюмосиликаты. Титан, бор, ну и железо, само собой. Только всего этого - с шиш. В общем, радоваться нечему.
Разумеется, Хорст не был провидцем - просто сказывался опыт.
- Ладно, посмотрим. - Ольгерд попытался сохранить бодрый тон, хотя на его месте поверить в удачу мог только неисправимый оптимист. - Облачайтесь!
Облачиться было проще простого: жмешь на кнопку - и воротник гермокостюма выпускает прозрачную пленку, которая тут же твердеет, превращаясь в прочнейший шлем. Теперь можно выходить. О дыхании позаботится чудо-костюм: азот возьмет прямо из атмосферы, а кислород получит, расщепляя ее главный компонент - углекислоту.
- Выносите приборы! - скомандовал Ольгерд и тут же сам подал пример. "Шилле снова прав, - подумал он. - Не может быть неправ. Когда же закончится эта возня с заранее известным результатом..."
- Ну ничего себе! - Это Корин. - Зонды заговорили. Передают, что к нам летит по воздуху какая-то дрянь.
Все уставились на него: до сих пор Камилла не радовала людей сюрпризами. Иногда случались бури, причем довольно жестокие, но об их приближении те же зонды предупреждали как минимум за сутки. А тут...
- Что еще за дрянь? - спросил Ольгерд. - Ты не... - Он не закончил фразу. Владислав, конечно, был мастером розыгрыша, но не до такой же степени!
- Во всяком случае... - Корин не отрывался от экрана "связника". - Во всяком случае, это не летающие тарелки. Плотность не та, да и вообще... Что-то естественное, но необычное. Три объекта, которые шпарят к нам вдвое быстрее скорости ветра! И откуда взялись - непонятно...
"Эта планетка не так проста", - вспомнил Ольгерд слова Шилле. Неужели действительно выпал шанс?..
Он рванулся к "связнику".
В самом деле - три объекта, которые при известной доле фантазии можно принять за летающие тарелки. Черные диски с центральным утолщением, нечто вроде старинных шляп... Но - разного размера, да и края неровные. Ну и плотность подкачала. Газ, всего-навсего газ...
- Смотрите, - раздался голос Бигла, - эти штуки показались!
Ольгерд выпрямился.
Ага, вот они. Маленькие темные пятнышки, какие-то несерьезные - сам бы, наверное, и внимания не обратил. Спасибо зондам - они обязаны реагировать на любую аномалию...
Пятнышки росли, пожирая небесную ржавчину. Уже было видно, что это не просто диски. Каждый напоминал спираль, туго скрученную в центре, сбитую в непроницаемо черный клубок. Ни дать ни взять - крошечные галактики. Но самое удивительное - эти галактики... вращались! Вращались, черт бы их побрал! Как заведенные волчки!
У Ольгерда возникло недоброе предчувствие. Конечно, на других планетах он видывал и не такие диковины. Но это были сумасшедшие, необузданные миры, постоянно подбрасывающие незваным гостям все новые загадки. Не разгадаешь вовремя - сгинешь без следа, пополнив лавовое озерцо, плюющуюся кислотой речушку или утробу чудовищной твари горсткой атомов углерода, кальция, серы, фосфора и железа. А помирать, не исполнив долг перед наукой, никак нельзя - еще и потому, что ты в ответе за десантников. Они, конечно, обломают рога любому дьяволу, но только после того, как ты его более-менее изучишь и подскажешь, с какой стороны сподручнее ломать. До сих пор Ольгерду везло - интуиция его не подводила. И вот, как в былые, наполненные обжигающей романтикой, годы, к нему вернулось обостренное, звериное чутье на опасность.
- Прощупайте их! - скомандовал он, но Бигл и Шилле и так уже нацеливали на странные объекты "пушку" анализатора.
- Сейчас, сейчас... - бормотал Хорст, возясь с настройкой. - Ага! Та же кремнийорганика, только новой структуры...
- Новой!.. - Бигл пританцовывал от возбуждения. - Да такой структуры вообще быть не может! Это же... Да на Земле с ума сойдут!
Момент был напряженнейший, и все же Ольгерд не удержался от улыбки. Ишь, как разошелся молодой жеребчик... Дону кажется, что его окружают невежды, способные проморгать великое открытие, даже если оно само плывет в руки. Что ж, понять парня можно. Он ведь не дурак. Ясно, почему на Камиллу послали именно его, а не какое-нибудь светило биологии. Светила нужны на более экзотических планетах, где жизни не хватит описывать местную флору и фауну. А здесь и юнца предостаточно, тем более, что надо же ему где-то проходить практику. Насчет "инопланетной живности" - это всего лишь треп Владислава. Нигде, кроме уже обжитой Изольды, Дон не бывал, ничего не видел. Вот и рвется побыстрее схватить звезду с неба...
- Не суетись, - добродушно осадил биолога Шилле. - Так... Что там еще? Металлоорганика... окислы металлов - самых разных... аминокислоты... соединения серы... фториды... хлориды... Похоже, там все время происходят какие-то реакции - состав меняется. Безумная смесь! Каким образом все это взвешено в воздухе - я понять не могу.
Ольгерд встал у Хорста за спиной.
- А как они вообще движутся? Может, в результате реакций образуются направленные струи газа?
Шилле развел руками:
- Так сразу не разобраться. Надо изучать.
Ольгерд мог бы скептически заметить: как прикажете изучать явление настолько редкое, что оно может и не повториться? Но что-то подсказывало ему: Хорст не ошибается и на этот раз. Им еще предстоит встретиться с феноменом Камиллы. Вот только обрадует ли их эта встреча?..
Облака приближались - огромные, черные, страшные. Вот одно из них, самое большое, наплыло на солнце, и подвешенный в небе кровавый глаз замигал, то исчезая, то выныривая в промежутках между витками спирали. Люди молчали, подавленные зловещим величием летучих островов. Притих даже Бигл - видно, понял, что так просто снискать лавры не удастся.
Уже было ясно, что облака обойдут "чертов гребень" стороной. "Ну и хорошо! - подумал Ольгерд, у которого на душе все яростнее скребли кошки. - Мало ли чего..."
Все это время анализатор продолжал работать. Программа была задана, и прибор, захватив в "прицел" ближайшее облако, автоматически поворачивался вслед за ним. Теперь работы над его записями обитателям Базы хватит надолго. Может быть, даже удастся решить все загадки, не дожидаясь следующего раза...
- Ну, что думаете? - прервал молчание Ольгерд, глядя вслед уже уплывающим от них облакам.
К нему медленно повернулся Шилле.
- Эта штука нездешняя, - сказал он. - Чуждая Камилле. Я так думаю. Скажете - не может быть?
Ему никто не ответил.
Глава 2
ЧЕРНЫЙ ДОЖДЬ
Ольгерд часто задумывался о том, зачем он живет.
"Ради продолжения рода людского", - глубокомысленно изрекали коллеги, когда он докучал им этим вопросом.
"И всего-то? - возражал Ольгерд. - Но и безмозглая козявка, какой-нибудь жалкий муравьишка живет ради продолжения своего рода. И дождевой червяк. И приросшая к морскому дну губка, и юркая спирохета. Значит, я ничем от них не отличаюсь?"
"Да что тебя это так заело? - раздраженно говорили они. - Живи себе и радуйся тому, что в один прекрасный момент очень удачно встретились две половые клетки. Ведь могли бы и разминуться... Понимаешь... это такой вопрос, на который еще никто не сумел дать ответа. А ведь очень умные люди пытались. Если тебе так интересно - почитай их труды!"
Он прочитал несколько трудов - и остался неудовлетворенным. Конечно, то, ради чего живут сами его сослуживцы, не было для Ольгерда секретом. Одни вполне бескорыстно отдавались науке, полагая, что даже скромный вклад в общую копилку знаний оправдывает их бренное существование в этом мире. Другие мечтали о большем. Им было мало что-нибудь открыть и, потупясь, отойти в сторонку: пользуйтесь, дорогие земляне! Нет, они хотели непременно потрясти общественность, заставить о себе говорить, упиваться завистливыми взглядами неудачников. В общем, вписать свое имя в скрижали истории золотыми буквами. Как они жаждали попасть в эти самые скрижали ("Слово-то какое!" - морщился, услышав его, Ольгерд)! Кое-кто бессмертной славе предпочитал зримые жизненные блага. Были и любители противоположного пола, отдававшие массу времени и сил, чтобы приумножить постельные подвиги.
"И все они бывают счастливы, когда добиваются своего, - думал Ольгерд. - Но в этом ли предназначение человека? Наверное, можно ни разу не прикоснуться к женщине, не открыть ни одного нового минерала, не нажить добра - и все же выполнить свою миссию, ту единственную, ради которой ты появился на свет. Какую именно? Тут стоит поразмышлять. Если ли смысл у Вселенной? Безусловно, хотя он нам пока недоступен. Вселенная движется, развивается, определенно приближаясь к какой-то величественной цели. А есть ли смысл в существовании человечества? Видимо, да. Ведь оно имеет разум, способный постичь Вселенную. Природа не могла одарить людей столь совершенным инструментом по ошибке или по удивительной, практически невероятной случайности. А насколько важен отдельный человек? Неужели он тот самый хрестоматийный "винтик", чья задача - нарожать детей и умереть, успев перед этим изобрести для будущих поколений какое-нибудь колесо? Мелковато... А если попробовать связать все сказанное выше? Тогда получится вот что: конкретный человек должен открыть человечеству какую-то истину, которая хотя бы ненамного приблизит его к пониманию Вселенной. Не закон всемирного тяготения, не теорию относительности, а истину некоего высшего порядка! Ух, куда меня занесло... А впрочем, почему бы и нет? Допустим, любой человек в принципе способен подарить миру великое откровение, но почти никто не использует уникальный шанс. Вот все и гоняются за суетным: один - за славой, другой - за юбками. Но кто-то же должен!.. И что, если я, именно я, прозревший среди миллиардов слепцов, рожден осуществить миссию? Бред? Мания величия? Как знать, как знать..."
Эти свои логические построения - надо сказать, многолетней давности - Ольгерд припомнил, работая над записью анализатора. Трудно сказать, были ли Спиральные Облака действительно чужды природе Камиллы. В конце концов, они не содержали элементов, не характерных для этой планетки. Облака были просто... неправильными. Вот верное слово! Они не имели права на существование - и все-таки существовали.
Со спиральной формой более-менее понятно - Облака могли приобрести ее вследствие вращения. Но кто же их закрутил? А кто обеспечил поступательное движение? "Разум! - брякнул как-то Бигл. - Инопланетный разум!" Петр Симаков, начальник Базы, посмотрел тогда на него уничтожающе: "Разум нашел бы более подходящий объект, чем пылевое облако. Привыкли все сваливать на инопланетян! Мозгами надо шевелить, а не искать удобные объяснения. Вот найдешь какую-нибудь искусственную штуковину, пусть даже не тарелку, а, скажем, летящую по воздуху метлу - тогда приходи". Бигл не знал, что такое метла (видно, не читал в детстве сказок), но обиделся и с тех пор подчеркнуто избегал Симакова.
Оба были неправы. Ольгерд чувствовал это, хотя не мог доказать. Существовала некая загадочная связь Облаков с миссией, которую ему предстояло выполнить! Они не походили на заурядное природное явление, но и не чувствовалось, чтобы ими управляли на расстоянии притаившиеся где-то инопланетяне. Оставалось одно: Облака представляли собой кусочек той самой великой вселенской тайны. Может быть, даже являлись ключиком к ней. Очередной бред? Развитие навязчивой идеи, которая прочно оседлала мозг минералога, мало достигшего в жизни, но мечтающего о небе в алмазах? Возможно. Но как быть с его интуицией? Ей Ольгерд доверял всецело. По поводу же навязчивой идеи - как вообще можно что-либо совершить, не размышляя об этом день и ночь? Прозрение не приходит случайно, неподготовленный ум бесплоден...
Неизвестно, сколько времени провел бы Ольгерд в упражнениях духа, но в один прекрасный день (впрочем, могут ли быть прекрасными дни на Камилле?) Спиральные Облака вновь напомнили о себе. Они возникли на горизонте, и аппаратура показала, что Базы им не миновать.
Симаков тут же распорядился накрыть Базу силовым полем. Он мог думать о природе Облаков что угодно, но не имел права рисковать, потому что слишком за многое отвечал. Да и мало кто на его месте рискнул бы понадеяться на авось. Облаков было уже не три - теперь они надвигались целой армадой, и не в один, а в несколько слоев. Ученые заняли места у приборов. Почти никому не удалось сохранить хладнокровие: если Ольгерду и его группе подействовало на нервы даже первое "свидание" с Облаками, то сейчас их многократно возросшая мощь откровенно пугала. Наверное, сходные чувства когда-то испытывали крестьяне, бессильно наблюдая, как к их полям приближаются тучи саранчи...
Далеко за периметром силовой защиты Базу окружали восемь башенок с телекамерами и датчиками - их можно было назвать выносными органами чувств. Ольгерд подсел к монитору, принимавшему изображение с камер северо-западной башенки. Экран быстро затягивала густая темная пелена. Облакам было тесно: многим в бока упирались соседи, сдавливая так, что они уже не могли вращаться, а некоторые даже теряли спиральную форму. "Нет, сегодня так просто не обойдется, - подумал Ольгерд. - Что-то должно случиться".
И случилось.
Экран заволокло полностью. Тут-то Ольгерд и увидел словно летящие ему в лицо странные черные капли - шарообразные сгустки абсолютного мрака, отчетливо видные даже на фоне Облаков. Доля секунды - и одна из капель размазалась чернильной кляксой по поверхности экрана (на самом деле, конечно, угодила в объектив телекамеры). А дальше произошло невероятное. Ярчайшая вспышка - и картинка пропала, ее сменила бессмысленная черно-белая рябь. Это означало, что башенка как минимум ослепла, а скорее всего полностью вышла из строя. Может, даже взлетела на воздух.
Еще не понимая, что произошло, Ольгерд переключил монитор на центральный пункт наблюдения. Тот пока не пострадал - аппаратура размещалась прямо на главном куполе Базы. Пока... Что значит - пока? Неужели он начинает паниковать?
На экране вновь появилось изображение. Увиденное потрясло Ольгерда. Природа миров, где ему довелось побывать, не скупилась на зрелища - порой жуткие, сюрреалистические. Но такой картины, словно воплотившей в зримые образы мрачные пророчества Апокалипсиса, он даже не мог вообразить.
На подступах к Базе бушевало настоящее огненное море. Разливаясь по буровато-красной равнине при полном солнечном свете, оно было бы почти невидимым. Но сейчас весь северо-запад окутывала густая тень, и пламя стремилось ее побороть, пожрать, подсвечивая снизу, будто поджигая, клубящийся облачный покров. Однако на самом деле, как и в древнем Откровении, кара исходила с небес. Спиральные Облака рвались вперед, непрерывно извергая "чернильный дождь", и там, где крупные, как виноградины, капли достигали земли, через секунду-другую взвивались изогнутые огненные языки. Картину дополняли три разбрасывающих ослепительные искры факела - это пылали попавшие под удар башенки.
Нечто подобное Ольгерд наблюдал на Маргиане во время одного из частых там пожаров. Огненная волна катилась по саванне, поглощая пышные островки растительности. От нестерпимого жара трава вспыхивала еще до того, как ее начинало лизать пламя... Но на Камилле никакой травы не было и быть не могло. Горела сама почва. Она плавилась, кипела, как вязкое варево в безразмерном котле, пускала алые пузыри; в вареве этом, не желая разделять общую участь, лениво ворочались самые здоровенные камни; наконец, раскалившись почти добела, они погружались в глубину, выдавливая на поверхность лужицы ярко-оранжевого булькающего "сиропа". Видимо, адская кухня выделяла какие-то газы, включая кислород - он-то и питал бегущий поверху огонь.
События развивались стремительно. Вскоре хлещущее черным дождем облачное покрывало накрыло Базу, и она тут же очутилась в огненном кольце. Невысокие голубые столбики, отмечающие границу поля, закачались, как расшатанные зубы, и стали медленно погружаться в лаву.
- Макс! - взревел Симаков, нервно расхаживающий перед главным экраном. - Что там?!
- Плохо. - Макс Вайнфельд, энергетик, сгорбился над компьютером. Он казался неподвижным, и только зайдя сбоку, можно было увидеть, как мечутся по клавишам его пальцы. - Эта дрянь вот-вот прорвется.
Никому не надо было разъяснять, что он имел в виду. Теоретически защитное поле можно замкнуть - тогда База окажется в непроницаемом шарообразном коконе. Но мощность силовой установки небеспредельна. Значит, шарик удастся получить небольшой: основные постройки в "скорлупу" поместятся, а вот прочее хозяйство, обычно разбросанное по прилегающей территории, - вряд ли. До сих пор это мало кого волновало: случаи, когда людям что-либо угрожало снизу, за всю историю освоения космоса можно было пересчитать по пальцам. Исключение составляли подводные станции - тут, понятно, имелась своя специфика. В общем, силовому полю, как правило, задавали максимальный диаметр - получался купол, лишь на полметра углубленный в грунт. В конце концов, основания станций делались отнюдь не из пластика - броня была что надо!
Но на этот раз им исключительно не повезло. Непонятный процесс, превращающий почву в раскаленную массу, распространялся вглубь. Лава преспокойно подтекала под невидимую "скорлупу", и земля начинала плавиться уже по эту сторону силового купола.
- Перестраивай поле! - приказал Симаков, остановившись рядом с энергетиком. - Шар! Делай шар!
Кто-то застонал. Его можно было понять: сокращение радиуса поля оставляло без защиты несколько времянок, где находилось, может, и не самое ценное, но довольно-таки приличное оборудование. Симаков бросил взгляд через плечо, и стон прекратился.
- Готово, - доложил Макс.
Симаков не отрываясь смотрел на экран. Когда пламя охватило времянки, его плечи дрогнули.
- Мы не изжаримся? - спросил он. Вопрос был не праздный: силовое поле не экранировало теплового излучения.
- Должны выстоять, - ответил энергетик. - Я переключил на систему охлаждения все резервные мощности.
- Что значит "должны"?! - рявкнул Симаков.
- Выстоим, - твердо сказал Вайнфельд. - Вот, можете посмотреть...
Симаков смотреть не стал.
- Хорошо. - Он прошелся по залу. Ольгерд обратил внимание на его руки: пальцы были сжаты в кулаки. - Как глубоко проникает лава? Мы не поплывем, не опрокинемся?
- Глубина термической зоны - около двух метров, да и то местами. Дальше процесс не идет. Этого недостаточно, чтобы База сдвинулась с места. Наше положение стабильно.
- Стабильно... - повторил Симаков. - Ну-ну... Осталось выяснить, когда закончится эта чертовщина и закончится ли она вообще...
Ольгерд откинулся назад и закрыл глаза. Но пламя никуда не делось - оно продолжало бесноваться над расплавленной землей, словно проецируясь на внутреннюю поверхность век. "Это знак, - подумал Ольгерд. - Знак для меня, что я на верном пути. Облака не обманули ожиданий, они себя показали, устроили такое, от чего у всех на Базе вывихнулись мозги. Кое-кто, наверное, уже собрался проститься с жизнью. И только я один точно знаю: все обойдется. Обязательно обойдется, потому что я не могу вот так взять и погибнуть. Раньше - мог, но не сейчас, когда в мою жизнь наконец-то вторглось Неведомое. Вторглось агрессивно, но, видимо, иначе нельзя. И я уверен - это только начало".
Глава 3
ВСХОДЫ
Лава остывала трое суток. Густая багровая масса уже давно перестала светиться и изменила цвет на серовато-коричневый, но все еще продолжала "дышать", то вздымаясь буграми, которые тут же одевались твердой коркой, то опадая, и тогда корка лопалась, выпуская стелющиеся над самой поверхностью хвосты сизого дыма. За это время зонды передали сообщения о десятках других, местами еще более грандиозных пожаров - Спиральные Облака бесчинствовали по всей планете. Симаков ходил злой, как черт, и никому не давал продыху, заставляя заниматься расчетами. Вероятно, он уже не сомневался, что близится судный день Камиллы, и пытался вычислить его точную дату, чтобы успеть убраться. Но одна компьютерная модель дальнейшего развития событий сменяла другую, а ясности не прибавлялось.
Наконец люди выбрались из заточения и принялись собирать образцы пемзы - с легкой руки Шилле это название немедленно прижилось. Она казалась одинаковой на любом участке, и все же Ольгерд настоял на том, чтобы его группа отправилась к границе выжженной зоны. Вдруг попадется что-нибудь совсем необычное?
Пемза гулко отзывалась на каждый шаг, так как, несмотря на твердость камня, была пронизана порами и кавернами - иногда внушительных размеров. Выходя на поверхность, они образовывали воронки, напоминающие уродливые язвы. Всюду виднелись застывшие пузыри - от "прыщиков" до "черепушек" (тут уже не поскупился на выражения Корин). Они громко хрустели под ногами и рассыпались в мелкую крошку.
Каждая проба приводила Бигла в восторг. Казалось, что с момента, когда они прибыли на место, биолог вообще не закрывал рта.
- Картина вырисовывается, - говорил он. - Все, как я и предполагал. Этот черный дождь - сильнейший катализатор. Попав на почву, он дал толчок таким реакциям, о которых мы раньше и не подозревали. Кроме кислорода, в их ходе выделялось множество летучих соединений, а так как температура была что надо, все это добро не могло не загореться.
Шилле слушал его молча, хотя в душе, наверное, посмеивался. Все это было очевидно для него с самого начала, но раз уж парень так загорелся, не стоит его расхолаживать. Теперь, во всяком случае, он уже не пожалуется на скуку!
- Не знаю, что вы тут найдете для себя, - продолжал Дон. - Надеюсь, тоже с пустыми руками не останетесь. Ну, а я, считайте, свое имя уже обессмертил. Силиконы снова изменили свою структуру! Знаете, что мне напоминает пемза? Живую ткань! Не смотрите, что на вид - камень камнем. Ну, может, еще не совсем живую. Но я буду не я, если теперь не сотворю в лаборатории какую-нибудь кремниевую амебу!
Бахвальство юнца раздражало Ольгерда, и, поскольку слушать уже не было сил, он, прихватив карманный анализатор, начал удаляться от группы. Вообще, трубить о будущих, еще довольно сомнительных, успехах считается в научной среде признаком дурного тона. Потому-то, наверное, честь совершить самое выдающееся открытие выпала вовсе не биологу.
В сущности, имея такого суперпрофессионала, как Шилле, можно было особо не утруждать себя поисками: если в окрестностях есть что-нибудь ценное, Хорст это непременно раскопает. Но, разумеется, по многолетней привычке Ольгерд тщательно разглядывал каждую мелочь у себя под ногами. Неожиданно его внимание привлек крошечный бугорок. Чем-то зацепил глаз, но чем именно, Ольгерд понял, лишь нагнувшись: этот пупырышек имел форму аккуратной пирамидки с шестью боковыми гранями!
"Очередной знак! - подумал Ольгерд, мозг которого со дня появления Облаков работал в одном направлении. - Следующий кусочек мозаики, подобрав который, даже Бигл может сложить некую картинку - как ему кажется, многое объясняющую. Но объясняющую ли на самом деле?"
Он отгреб от пирамидки кусочки раскрошившейся пемзы. Так и есть: остроконечная "крыша" венчала уходящую вглубь шестигранную призму. Кристалл. Самый обыкновенный, светло-коричневый, поблескивающий безупречными гранями. На любой планете таких полным-полно. Но только не силиконовых. И не после безумства огненной стихии, бесследно уничтожившей целые монолиты...
Ольгерд попробовал расшатать кристалл. Тот не поддавался. Тогда он решил вырезать его из пемзы, чтобы разглядеть как следует, но передумал. В голову пришла безумная мысль - достаточно безумная, чтобы оказаться верной.
Он отцепил прикрепленную к наплечнику крошечную видеокамеру (порой такая бусинка оказывала хозяину неоценимую услугу) и воткнул ее в одно из углублений пемзы напротив кристалла. Затем вернулся к вездеходу.
Бигл продолжал разглагольствовать о своем скором триумфе. Корин (он отвечал за всю технику) "лечил" внезапно занедужившего кибера-бурильщика, Шилле возился с образцами. Было ясно: открытия своего начальника пока никто не повторил. Но не может же коричневый кристаллик быть единственным! Рассудив так, Ольгерд стал целенаправленно искать пирамидки. И, разумеется, скоро высмотрел одну. А высмотрев, тут же подозвал Дона, который и не ведал, что бродит буквально в двух шагах от невероятной удачи.
- Ты, кажется, хотел прославиться? А ну-ка, взгляни!
Бигл недоверчиво хмыкнул, но все же подошел. Увидев пирамидку, хмыкнул снова.
- Кристалл... - Он, понятно, предпочел бы, чтобы его взору явилась какая-нибудь шустро перебирающая ножками тварь. - Здорово, конечно. Но это ведь, скорее, по вашей части.
- А я думаю, по твоей, - сказал Ольгерд. И так убедительно сказал, что Дон немедленно включил анализатор.
- Похоже, в этом что-то есть... - Ему страшно не хотелось признавать, что он не сам обнаружил ценную находку, а его ткнули в нее носом.
К ним подошли Шилле и Корин. При виде кристалла у Хорста вспыхнули глаза, но лишь на мгновение - в отличие от биолога, он никогда не давал волю эмоциям.
- Так вы считаете... - Самомнение Бигла улетучивалось с каждой секундой.
- Считаю. - Ольгерд посмотрел на часы. - И сейчас постараюсь это обосновать. Идемте!
Он привел группу к первому кристаллу. Конечно, времени прошло совсем немного, но для сверхчувствительной техники вполне достаточно. Тем более, что Облака устроили "чернильную бомбардировку" всего три дня назад.
Ольгерд поднял видеокамеру и подсоединил ее к микрокомпьютеру, встроенному в радиобраслет. Завершив обработку информации, обвел взглядом замершую в ожидании троицу:
- Он растет. И притом довольно быстро. Учитывая его структуру, вывод можно сделать только один. - Ольгерд в упор посмотрел на биолога. - Это жизнь!
Кристаллы всходили на пожарище, как драконьи зубы, посеянные когда-то неустрашимым Ясоном. При этом они претерпевали такие метаморфозы, что Ольгерд даже стал опасаться за рассудок чуть ли не ночевавшего возле них Бигла. Росток, непрерывно утолщаясь, поднимался сантиметров на тридцать, затем каждая из шести граней (непременно каждая, хотя и на разной высоте) производила на свет дочерний кристаллик. Новые побеги со временем тоже начинали ветвиться, и уже через неделю на всем пространстве, орошенном черным дождем, возвышались симпатичные коричневые кустики. Только возле самой Базы ничего не выросло - ее опоясывало лишь кольцо безжизненной пемзы. Дон, безмерно гордый, что на этот раз никто не успел его опередить, поспешил объяснить странное явление. Впрочем, для того, чтобы разобраться, в чем тут фокус, биолог и не требовался - достаточно было просто сопоставить факты.
Границы "мертвой зоны" прослеживались четко: внешняя совпадала с окружностью первоначального силового купола, а внутреннюю, естественно, определял диаметр созданного затем силового пузыря. Выжгла эту территорию просочившаяся под купол лава, но черный дождь сюда не попал - он извергался только передним фронтом Облаков и миновал Базу еще до перестройки поля. Отсюда следовало, что именно чернильные капли содержали некие зародыши, из которых потом развились кристаллы. Пемза, таким образом, служила лишь "удобрением". Нет, даже не так - она являлась единственно возможной средой, в которой могла возникнуть силиконовая жизнь. Выходит, Спиральные Облака обо всем позаботились - не только подготовили почву, но сразу же ее и засеяли.
Позаботились... Значило ли это, что Облака - живые, более того - разумные? Ах, как бы хотелось Биглу дать утвердительный ответ! Единственный биолог на Камилле, он сейчас был здесь царь и бог. Остальные ученые исчерпали свою компетенцию - значит, настал его звездный час. Над Доном уже никто не подтрунивал - напротив, все вились вокруг него, ожидая сногсшибательных новостей. Даже в глазах вечно недовольного им Симакова он явно вырос. Тут-то бы и выдать финальный аккорд, позволяющий встать вровень с великими!
Но, к чести Бигла, несмотря на все свои амбиции, он все же оставался добросовестным ученым. Дон подробно объяснил принцип действия "чернильного" катализатора, расписал цепочки удивительных реакций, превращающих мертвые силиконы в питательный "перегной", и даже создал компьютерную модель гипотетического зародыша. Он выяснил, как растут кристаллы, получая из атмосферы углекислоту, а из пемзы - соединения кремния и другие необходимые им компоненты. Но для того, чтобы признать Облака живыми, у него не было фактов.
- Это что-то особенное, - говорил он. - Облака как будто вели себя осмысленно, но я не нашел в них организованной структуры. Все записи просмотрел - и ничего! Думаю, они могут быть просто механическими переносчиками зародышей. Такие случаи нередки в природе. Можно вспомнить хотя бы земные смерчи, захватывающие из воды рыбу, лягушек и прочую живность.
- Откуда же взялись эти самые зародыши? - допытывались у него. - И как они попали в Облака?
Бигл пожимал плечами: не знаю, мол, но придет время - разберусь и с этим.
Между тем кусты вступили в новую стадию. Дойдя до высоты человеческой груди, они начали выпускать необычные побеги - уже не шестигранные, а круглые, и не твердые, как кварц, а упругие, словно изготовленные из пластика. Они легко гнулись, но не ломались.
- Та же кремнийорганика, - поведал коллегам Дон, - только видоизмененная. Больше углерода, меньше кремния.
Новые побеги напоминали не ветви, а извивающиеся жгуты. Они образовывали буйную поросль, наводившую на мысль о прическе Медузы Горгоны. "Листьев не хватает, - заметил Корин. - А еще цветочков. Ну и яблочек силиконовых хотелось бы. Не отведать, так хоть полюбоваться!"
Листья, как видно, были кустам ни к чему, цвести они тоже не надумали, а вот плодами решили обзавестись. Концы жгутов истончались, становились нитевидными, затем вновь расширялись, образуя темные узелки. Уже через день-два эти узелки превращались в округлые угольно-черные мешочки - именно мешочки, потому что они не свисали с веток, а раскачивались над ними, как туго надутые воздушные шарики. Анализ подтвердил то, в чем почти никто и не сомневался: странные плоды были накачаны водородом - он занимал примерно девяносто процентов их объема. Оставшиеся десять процентов, по словам Бигла, приходились на "семя".
- Баллон с водородом - это что-то новое, - говорил биолог. - Но он - просто еще одно приспособление, а сама схема нам давно известна. Плод созревает, ветер подхватывает его и уносит далеко - осваивать новые территории.
Планетологи восхищенно цокали языками и смотрели Биглу в рот. Все, кроме Ольгерда. Он знал, что Дон неправ. Знал с того самого момента, когда плоды-мешочки начали раздуваться, готовясь в полет. Эти крошечные аэростаты - зародыши будущих кустов? Нет, истина не так банальна. Сорвавшись с привязи, черные шарики воспарят к небу и там, высоко-высоко над пробуждающейся к жизни пустыней, дадут начало новым Спиральным Облакам. Эмбрионы стихии... Звучит дико, но только для зашоренного ума. Пусть Бигл пока видит в Облаках всего лишь причудливые пылевые вихри. Скоро он прозреет - как только зонды отследят весь процесс. Облака вырастут, обретут силу, прольют чернильный дождь, засевая мертвую землю, - и круг замкнется...
В рассуждениях Ольгерда было слабое звено. Кто породил эмбрион, из которого развилось самое первое Облако? Справиться с этой головоломкой было потруднее, чем ответить на классический вопрос о курице и яйце. Но Ольгерд верил в свою миссию. Вселенная не станет подкидывать неразрешимую загадку тому, кого сама же отметила, выделила среди миллиардов подобных...
Чуткая аппаратура сработала утром. Услышав сигнал, обитатели Базы бросили недоеденный завтрак и выскочили наружу. Скорости, с которой они прошли через шлюзовую камеру, можно было позавидовать.
Одинокая темная точка, застывшая над коричневыми зарослями, выглядела несерьезно, словно микроскопический дефект на панорамном снимке. Только как следует присмотревшись, можно было заметить, как она медленно набирает высоту. Но вот к ней прибавилась еще одна, потом - сразу три... Шарики взлетали безостановочно и через несколько минут заполонили оранжевое небо - казалось, в нем повисли густые комариные рои.
- Это продлится долго, - сказал Шилле и преспокойно отправился завтракать. Хорст вообще был мало подвержен эмоциям: любое зрелище представляло для него интерес лишь с научной точки зрения. Посмотрел, отложил, что нужно, в памяти - и довольно. Конечно, планетолога не могла не занимать дальнейшая судьба черных шариков. Но ученые все предусмотрели, снабдив сотни плодов микродатчиками. Теперь они не затеряются!
Бигл, разумеется, остался. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, как завоеватель, осматривающий новые владения. Так как фигурка у него была тщедушная, величественная поза превращала биолога в какой-то комический персонаж. Но он этого не сознавал.
Лет действительно продолжался долго. Он не закончился и после обеда, а ближе к ужину Симаков собрал подчиненных.
- Зонды передали новое сообщение. - Его тон не предвещал ничего хорошего. - Они обнаружили странный объект, который, судя по всему, тоже развивается. Если силиконовую жизнь на Камилле еще можно допустить, то эта штука - явно чужеродная. Я не берусь предсказать, что будет дальше.
Бигл заерзал. Ему выпала невероятная удача - лавровый венок уже был готов свалиться на голову. Пусть потом завистники говорят, что он просто оказался в нужное время в нужном месте. Наплевать на всех! Дела шли как по маслу - и вдруг ненужное осложнение...
- Можно же просчитать на компьютере! - воскликнул Дон.
Симаков посмотрел на него, наклонив голову набок и слегка прищурясь. В его взгляде читалось: "Может, ты и талантливый биолог, но, по сути, все еще зеленый пацан".
- Я отвечаю за каждого из вас, - сказал он. - Я, а не компьютер. Машина может просчитать любой ваш шаг и нарисовать идеальную тропку, по которой остается идти пританцовывая и собирать цветочки. Только кого осыпать проклятьями, если на середине пути вы провалитесь в никем не предусмотренную яму? Машину? Или себя, безголовых? В общем, так. Наверное, вам тут было хорошо и привольно, но я не имею права рисковать. А потому вызываю десант.
Глава 4
ВЫЗОВ
Родриго Кармона заслужил этот вечер. Он считал, что вполне заслужил. Последние две недели вымотали его. Была страшная запарка: пришлось срочно готовить группу юнцов, которую начальство решило закинуть куда-то в созвездие Орла - тамошний отряд, хотя и состоял из закаленных профи, уже не справлялся с работой. Родриго сомневался, возможно ли вообще за столь короткий срок вылепить даже из одаренного парня хоть что-то похожее на настоящего десантника. Выпускник, он и есть выпускник - всего лишь желторотик, которому только предстоит стать полноценной боевой единицей. Оставалось надеяться, что ребят на первых порах поберегут, не пошлют на самые опасные участки. Что ж, в любом случае его совесть чиста. Все, что от него зависело, он сделал, теперь можно и расслабиться.
Ресторанчик был старомодный, а значит, очень дорогой - с настоящими официантами, тяжеловесными деревянными столиками и развешанными по стенам картинами в вычурных рамах. Все они изображали инопланетные пейзажи, большей частью неправдоподобные. Настолько, что даже сопливый стажер, успевший нюхнуть пороху где-нибудь на Маргиане, вряд ли удержался бы от усмешки. Однако уличать художника в неточностях - занятие неблагодарное. Он всегда может сказать: "А я так вижу!"
На эстраде выделывались обнаженные танцовщицы. Их искусно завитые лобки унизывали искрящиеся бусинки, а соски фосфоресцировали в полумраке, мигая то красным, то зеленым. Вот девчонки, к сожалению, были ненастоящие - всего лишь великолепные голокопии. Впрочем, почему "к сожалению"? Они вытворяли такое, чему позавидовали бы живые шоу-герлз - временами казалось, что гибкие тела, одетые лишь смуглой кожей, вот-вот завяжутся узлами. Высший класс, никаких натуралок не надо! Разумеется, кроме Исабель. Она сидела напротив, и Родриго, распаленный выкрутасами голых красоток, уже предвкушал, как славно они порезвятся ночью.
- Вкусно, - сказала Исабель, воздавая должное салату из креветок. - Вот видишь, Родриго: сколько планет открыли, а до сих пор никакая экзотика не может сравниться с земными деликатесами.
Родриго улыбнулся:
- Мне думается, сеньорита, что вы пока видели маловато экзотики для столь категоричных суждений.
- О! - В глазах Исабель загорелся интерес. - Ты мне ничего не рассказывал! Я-то думала, бесстрашный рыцарь отправлялся к звездам, чтобы совершать подвиги, а он, оказывается, искал там гастрономических утех! Ну и что за сверхлакомство довелось отведать? Клешни ракоскорпиона, запеченные с плодами сырного дерева?
- Лучше, - сказал Родриго. - Как-то на Фризии мы съели снежного дракончика.
- Дракончика?!
- Именно. Там были драконы - здоровенные такие, настоящие бронтозавры, потом - дракончики, ну и водились еще дракошки - те совсем уж мелюзга.
- Вот как? Значит, на самого большого идти побоялись, решили расправиться с середнячком?
- Да как сказать... Драконы, конечно, были твари неприятные, но неповоротливые, так что особого вреда не причиняли. А вот дракончики любили нападать исподтишка. Что поделать - рацион у них был скудный, хотелось разнообразия. Мы их перебили видимо-невидимо, а они все лезут. Тогда мы озверели и решили одним из них закусить. Сидели раз, травили байки, тут кто-то возьми да и вспомни первобытных людей. Они, говорит, очень любили своих врагов в жареном виде. Съедят чужака - и словно в могуществе прибавят. Значит, вражескому племени теперь несдобровать. Так колдуны говорили, а авторитета у них было побольше, чем у многих наших генералов. Ну, мы посмеялись сначала, а потом думаем: раз уж у нас такой зуб на дракончиков, то пусть он будет в буквальном смысле. В общем, заложили основы новой традиции.
- А куда деваться, сеньорита, - вздохнул Родриго. - Конечно, мы все по уму сделали. Научники массу анализов провели. Раньше ведь местных рептилий с этой стороны не изучали. Вдруг отведаешь - и сразу на тот свет? Но оказалось, что есть можно. Вот тут-то наш повар и блеснул. Сколько он над этим дракончиком колдовал - уму непостижимо. Мы, дожидаясь, чуть слюной не захлебнулись. Но когда наконец закатили пир... Представляешь, даже шеф не побрезговал!
- Блюдо из рептилии... Бр-р! Неужели тебе понравилось?
- Ты знаешь... Я бы не советовал готовить дракончика здешним поварам. Не сумеют! Но наш был настоящий звездный кок. Он и из скалистого лишайника мог такой салатик сварганить - пальчики оближешь. Так что дракончик оказался очень даже ничего. Помнится, я тогда и добавки попросил.
Исабель засмеялась.
- Теперь я понимаю, почему вымерли динозавры. Давным-давно на Земле тоже побывали десантники - разумеется, инопланетные. Увидели мирно пасущихся ящеров и по какой-то причине заимели на них зуб. Попробовали одного - понравилось. Так всех и съели. А потом... Она вдруг замолчала, напряженно глядя куда-то за спину Родриго.
Он обернулся. К нему приближалась женщина, не менее яркая, чем Исабель - золотистая блондинка в вызывающе асимметричном, черном с фиолетовым отливом, платье. Такие только-только входили в моду: справа - строгое и длинное, почти до полу, слева - лишь едва прикрывающее грудь и доверху обнажающее ногу. Женщина шла как-то неуверенно, чуть ли не спотыкаясь, и в глазах ее был странный блеск. Но она не походила на пьяную.
"Ага, вот оно что!" - Родриго увидел в ушах полуодетой дамы клипсы "нарко". Безделушка не запрещенная, но в приличном обществе не уважаемая. Насколько мог судить Родриго, эти штуки каким-то образом воздействовали на мозг и дарили хозяину кайф, как от легкого наркотика. Настоящих галлюцинаций тот не испытывал, но начинал видеть мир в чересчур радужном свете и считать, что он принадлежит ему одному.
- Ты мне нравишься, - запросто, без предисловий, заявила блондинка. - Пойдем!
Исабель презрительно скривила губы и откинулась назад, пристально рассматривая нахалку. "Ну-ну!" - говорил ее взгляд, и Родриго подумал, что дело добром не кончится.
Бесцеремонная дама, похоже, вообще не принимала соперницу в расчет - даже не смотрела на нее. Она подошла так, чтобы оказаться "непристойной" стороной к Родриго, и он не без удовольствия ощутил прикосновение теплого гладкого бедра. Однако приключения такого рода были ему сейчас не нужны. Исабель - нежная и преданная подруга. Вырвать Родриго из ее объятий могла только Софи. Маленькая и по-прежнему желанная Софи... Но она давно избрала себе другую судьбу.
- Вы меня, конечно, извините, - сказал Родриго, - но я не могу принять ваше... весьма необычное предложение. Весьма и весьма! Еще раз прошу меня извинить.
Но отделаться от незнакомки было не так-то просто.
- Ты хочешь. Я вижу, что хочешь. Она тебя не пускает - ну и брось ее! Найдет себе другого.
Родриго нахмурился.
- Я никуда не пойду. Извини, но лучше тебе вернуться за свой столик.
Чертовы "нарко"! Будь дама не под кайфом, она бы давно поняла, что выглядит нелепо. Но проклятые побрякушки снимали все тормоза.
- Я вижу тебя насквозь. Вижу все твои желания. Вижу и то, что тебе предстоит. Ты хочешь отдохнуть от дел, но не получится. Скоро произойдет... произойдет такое, что перевернет твою спокойную жизнь. Очень скоро!
Считалось, что люди, не расстающиеся с "нарко", обретают дар пророчества. Родриго, конечно, в эти бредни не верил. Но он не успел сказать ни слова - в Исабель наконец-то вскипела горячая испанская кровь.
Она решительно поднялась, оглядела блондинку с ног до головы, как аристократка уличную девку, и вдруг резко сорвала с нее клипсы. Выждала немного, затем брезгливо сунула их под нос вертихвостке. Та с ненавистью посмотрела на Исабель, потом смахнула с ее ладони изящные серебристые кружки и удалилась, поводя бедрами так, что редкий мужчина не побежал бы вслед.
- Вульгарная дрянь! - прошипела ей в спину Исабель. - Если бы хоть что-то из себя представляла... И еще хватило наглости изображать пифию!
Родриго не знал, кто такая пифия, но по тону подруги догадывался, что это довольно неприятная особа. Конечно, у Исабель были все основания негодовать: сама-то она завоевывала своего красавчика долго и терпеливо, дожидаясь, когда его отношения с бывшей пассией сойдут на нет. Ох уж эти женщины! Даже умные и рассудительные (а Исабель была совсем не глупа) никогда не удержатся от гадостей в адрес возникшей на горизонте соперницы...
Вечер мог быть безнадежно испорчен, хотя инцидент, с точки зрения Родриго, не стоил выеденного яйца. Исабель должна была выкинуть из головы нахальную блондинку. Что бы такое придумать?
- Смотри! - сказал Родриго, поглядев в окно. - Что-то крупное затевается.
На площади Ларозьера собралась внушительная толпа - настолько пестрая, что у Родриго зарябило в глазах. По краям теснились зеваки всех возрастов, явно ожидающие увлекательного зрелища, а центр захлестнула молодежь. Родриго покачал головой. Это ж надо так вырядиться! Кто в бесформенных балахонах дичайших расцветок, кто - в коротких штанишках и лоскутных рубахах навыпуск, некоторые вообще щеголяли в набедренных повязках. А прически! У одних - длиннющие патлы и - о диво! - бороды; другие украсили головы высоченными гребнями, как продольными, так и поперечными; третьи, не мудрствуя лукаво, просто побрились наголо. Особой экстравагантностью отличался слабый пол: лысых девчонок было куда больше, чем длинноволосых парней!
В воздухе тоже рябило: многие участники сборища запаслись летающими досками и сейчас выделывали пируэты над головами сверстников. Еще выше неподвижно висели две авиетки. Вот из одной выпорхнуло пурпурное облако и через несколько секунд сложилось в огромную надпись: "Бог - это любовь!" Увидев ее, толпа пришла в неистовство. Все, как один, запрыгали на месте, воздевая руки, а нескольких девчонок в порыве чувств даже подбросили вверх.
Акробаты на летающих досках решили, что пришло их время. Достав распылители, похожие на черные дубинки, они принялись писать в воздухе: "Только вера спасет мир", "Наш храм - Вселенная" - ну и тому подобное. Огромные корявые буквы вспыхивали над площадью и, продержавшись несколько минут, начинали расплываться.
Родриго вопросительно посмотрел на Исабель.
- Я до сих пор ничего подобного не видел. Наверно, отстал от жизни. Что это?
Похоже, Исабель уже успокоилась. Она подняла бокал с вином, прищурила один глаз, разглядывая воздушных писак сквозь янтарную жидкость, отпила небольшой глоток и лишь затем ответила:
- Я тоже такое вижу в первый раз. Но догадываюсь, что тут творится. В последнее время молодежь стала баловаться религией. Именно баловаться: традиций никаких, вот они и забавляются, открывая все для себя заново. Причем попытались возродить сразу несколько конфессий. Вон те, бородатые, - кажется, неохристиане. Остальные... Я даже не знаю. Видимо, сговорились и решили устроить совместную акцию.
- Акцию... - Родриго тоже отпил вина. - По-моему, это больше смахивает на балаган. У меня в группе был один парень, так тот действительно верил - глубоко, искренне. Не могу представить, чтобы он опустился до таких дешевых трюков. И вообще, я думал, таких на всей Земле считанные единицы. Кстати, Исабель, а ведь наши с тобой предки наверняка были христианами!
Она кивнула:
- Это само собой. Испания, Латинская Америка - оплот католицизма... Я кое-что читала. Тогда богослужения проходили строго и торжественно. Звучал орган... Наверно, было действительно красиво. А эти, нынешние... Сам видишь - их уже не единицы. Я думаю, они просто нашли себе новую игрушку. Все, как им кажется, перепробовали в жизни - вот и потянуло на свеженькое. То есть, на хорошо забытое старое. Ну и пусть развлекаются. Верно?
- Может быть... У меня, правда, в их годы были другие развлечения. - Он вгляделся в толпу зевак и, разумеется, сразу вычислил тех, без кого это мероприятие обойтись никак не могло. - Слушай, Исабель, здесь полно сотрудников Сил Безопасности. Они, конечно, в штатском, но у меня, сама понимаешь, нюх на профессионалов.
- Ты уверен? Полицейских я вижу, а эти... Что им тут делать? Они ведь вообще не имеют права поднять руку на человека - так в уставе записано.
Родриго усмехнулся над ее наивностью.
- С тех пор многое изменилось. Вторжения инопланетян можно не дождаться и тысячу лет, а эсбэшникам не хочется чувствовать себя дармоедами. Да и для бюджета накладно. В общем... Официально это, конечно, не объявлялось, но ходит слух, что они должны вмешаться в случае массовых беспорядков, способных подорвать устои общества.
- Вот оно как... И что же... это тот самый случай?
- Вряд ли. Надеюсь, все обойдется. Эсбэшники просто наблюдают. Вот если юные ревнители веры выкинут что-то совсем неподобающее - например, покусятся на памятник Ларозьеру... Хотя и тут есть варианты. Если просто из хулиганства, то их обязана урезонить полиция. А вот если будут усмотрены признаки бунта... Нет, не хочу об этом. Ответь-ка мне лучше... Я тебя никогда не спрашивал, но... как ты сама относишься к религии?
- Да я, по правде говоря, редко задумывалась... Если коротко - это для меня история. Всему свое время. Расцвет далеко позади, возродить уже ничего нельзя, тем более с помощью таких вот шоу. Ну, а ты?
Родриго задумчиво повертел бокал в пальцах, но пить не стал.
- Был такой момент - вдруг показалось, что мне это нужно. Что без веры жизнь утратит смысл, превратится просто в череду сменяющих друг друга картинок. Но я поговорил с одним мудрым... - Родриго спохватился. Вся информация о Маке была строго засекречена: очень большие люди посчитали, что человечеству незачем знать о том, как оно впервые запнулось на пути к звездам... Стоит сболтнуть лишнего - тогда прощай и нынешняя работа. Это в лучшем случае. А в худшем... Нет, об этом даже думать не хотелось. - В общем, один... умный человек убедил меня, что во Вселенной места для Бога нет. Он может пребывать лишь в мозгу - моем, твоем, этих парней и девушек. Как тебе объяснить... Ну, вот пример - красота. Она существует, пока есть кому сказать: "Это красиво!" Допустим, ты наблюдаешь какой-то совершенно необыкновенный закат и думаешь: "Как замечательно, какие изумительные оттенки!" Но вот тебя не стало. А закат повторился. Однако теперь он всего лишь атмосферное явление, комбинация световых волн. Понимаешь? Нет больше того, кто мог пропустить эту комбинацию через свое сознание и восхититься. Так же и с Богом. Это нечто из области наших чувств. И только. Потому то сама Вселенная бесчувственна.
Исабель опустила голову - как ему показалось, затем, чтобы он не увидел выступивших у нее на глазах слез. У Родриго сжалось сердце. Исабель любила его, а он... Он был к ней очень привязан, но при всем желании не мог воспылать ответным чувством - тем самым, способным одухотворить мертвую Вселенную. Умение быть нежным и страстным - это всего лишь навык, показатель опыта в общении с женщинами. Но еще не любовь. И вот он, сам того не желая, напомнил ей об этом...
Пауза затянулась. Наконец Исабель подняла голову, но в этот самый момент у Родриго начало слегка покалывать левое запястье. Вызов!
Он нажал кнопку на браслете. Экранчик засветился, впустив в их интимный мирок начальника учебного центра Гастона Моро. Француз, по обыкновению, улыбался, но как-то напряженно. Похоже, он был здорово озадачен.
- Привет, Родриго. Отдыхаешь?
- А что, не похоже? - Родриго вел себя с начальником панибратски: тот был всего на год старше его и имел за плечами меньше полетов. В общем, отнюдь не закаленный ветеран, что, впрочем, не мешало ему числиться в десантной элите.
- Ну, я у тебя много времени не отниму. Тут, видишь, какое дело... Вспомнили о тебе, Родриго, на самом верху. Пожелали видеть.
- Кто?
- Воич.
Вот уж чего Родриго никак не ожидал! Для Томислава Воича, заместителя командующего Десантными Силами, он был, разумеется, мелкой сошкой. Они даже никогда не встречались. Однако именно генерал Воич после разбора событий на Оливии потребовал, чтобы Родриго Кармону низвергли с небес на Землю. И не на год-два, а до конца службы!
- Пожелал видеть... А когда вышибал меня из космоса, такого желания не испытывал. Странно все это. Он что, хочет меня окончательно добить?
- Брось, Родриго. Для этого не вызывают в святая святых - такие вещи делаются гораздо проще. Видимо, ты ему нужен.
- Нужен? Ты в самом деле так думаешь?
Гастон уже не улыбался.
- Черт побери, Родриго! Какое тебе дело до того, что я думаю? Мне просто велено передать, чтобы завтра ты предстал перед Воичем. В одиннадцать часов... сам знаешь, где. Все! - Он исчез с экрана.
Родриго взял бокал и залпом осушил его.
- Тебя вызывают? - Исабель подалась вперед и прикоснулась к его руке. - Это серьезно?
- Не знаю. Может быть. Но я от этой встречи ничего плохого не жду. Скорее, наоборот.
- Это она... - прошептала Исабель.
- Кто? - не понял Родриго.
- Она! - Исабель бросила такой взгляд на скучающую в одиночестве блондинку, что столик, за которым она сидела, должен был задымиться. - Ее предсказание...
- Успокойся. У нас с тобой впереди прекрасный вечер. И, надеюсь, еще более прекрасная ночь...
Он снова посмотрел в окно. Литопластовый Ларозьер возвышался посреди площади и, надменно выпятив нижнюю губу, наблюдал за тем, как нарушаются его заповеди...
Глава 5
ЭМИССАР
Человек, обиженный Воичем (а таких было немало), не без мрачного удовольствия представил бы себе, как тот сидит глубоко под землей в засекреченном бункере и, злобствуя на тех, кто остался наверху, плетет паутину интриг. Однако на самом деле все обстояло наоборот. Судьба вознесла генерала над простыми смертными не только по служебной лестнице, но и в буквальном смысле слова: штаб-квартира Десантных Сил размещалась в одном из самых высоких домов-башен Брюсселя.
Просторный кабинет был залит солнечным светом. Белые стены, ультрасовременная белая мебель... Обстановка дышала миролюбием - и не подумаешь, что попал в самое сердце силового ведомства! Все здесь было внушительных размеров. Необъятный стол, усаженный мониторами и оснащенный разными молектронными штучками, располагался у огромного, во всю стену, панорамного окна. Посетитель видел за спиной у Воича только пронзительно-голубое небо с застрявшими в нем клочками облаков. Но стоило подойти поближе - и сразу захватывало дух от зрелища раскинувшегося внизу города, этого каменного дракона с целым лесом причудливых голов-небоскребов.
Хозяин был под стать своему кабинету - раза в полтора шире гостя в плечах и, пожалуй, на голову выше. Предложив Родриго сесть, он около минуты молча его разглядывал. Кажется, увиденное не впечатлило генерала. Родриго как будто читал мысли Воича: "Я-то думал, это человек-кремень, несгибаемый боец, какого свет не видывал. Шутка ли - бросить вызов взрастившей его системе! А на самом деле... Даже не верится, что когда-то он наделал такого переполоха и отнял у меня столько драгоценного времени".
- Вы знаете, Кармона, - начал генерал, - я почему-то был почти уверен, что рано или поздно мы с вами свидимся. Но чтобы всего через год...
Родриго молчал.
- Вы, конечно, понимаете, - продолжал Воич, - что для этого должны быть серьезные основания. Очень серьезные. Но я не вижу в ваших глазах интереса. Вам все равно?
- Отчего же, генерал. Я весь внимание. Меня только немного удивляет, почему вы не захотели со мной встретиться год назад. Вы сочли, что для этого не было оснований? Мне кажется, были, и уж, наверное, не менее серьезные. По правде говоря, я не могу представить более зловещей ситуации, чем та, которая сложилась на Оливии.
Воич потер лоб.
- Ах, да... Вы обиделись. Смертельно обиделись. Вас, спасителя человечества, взяли за шиворот и отправили на Землю служить старшим инструктором учебного центра. Но эта работа тоже почетна. Вы отлично знаете, что ее не поручают кому попало. В десантных училищах преподают теоретики. По сути, оттуда к нам поступает сырой материал. Перед тем, как получить задание, выпускник должен пройти учебный центр, чтобы успеть хоть чему-то научиться у бывалых парней. Таких, как вы, Кармона.
"Вот здорово! - подумал Родриго. - Да ты, оказывается, просто благодетель! Послушать, так я должен быть тебе обязан по гроб жизни. Ну, уж нет! Я молчать не буду - слишком долго представлял себе этот разговор".