"Зануда это тот, кому проще дать, чем объяснить, что не хочу его", пробормотал рейхсмаршал. Свидетели его разговора с герром Эккертом понимающе ухмыльнулись. Воздухоплаватель действительно затрахал Герингу мозги своей идеей, на этот раз предлагая усовершенствования, которые "сделают дирижабль неуязвимым". На робкие возражения, что у нас нет гелия для промежуточного слоя тот решительно отвечал: "Заполним азотом. Или аммиаком, он даже некоторую подъёмную силу создаст!"
Команда добровольцев, таких же энтузиастов, была готова к полёту. а личное обращение Эккерта к фюреру делала невозможным просто прогнать его. Пусть летит, всё равно дирижабли разобраны и лежат без дела.
Против ожидания, секретность вылета обеспечить удалось, и почти трёхсотметровый кит выполз из ангара в Южной Франции без каких-либо проблем. Маршрут был проложен так, чтобы над местами, где есть движение судов, проходить ночами. Казалось, опасности могут подстерегать лишь на обратном пути.
Один из патрульных эсминцев, обеспечивавших противолодочный дозор, обнаружил на радаре отметку, перемещавшуюся слишком медленно для самолёта. Но для корабля - весьма быстро. "Германский мореходный торпедный катер!" - передал он командованию. И на перехват пошёл другой эсминец, этот не успевал решительно, скорость его была почти вдвое ниже. Выйдя в расчётную точку встречи, второй эсминец не заметил ничего на воде, а низкая облачность не позволила увидеть дирижабль. Однако стало ясно, что цель воздушная. На этот раз решили, что дело имеют с летающей лодкой, Дорнье-X или ещё большей, судя по радиоотражению, идущей отчего-то с минимальной скоростью.
Полноценных авианосцев не было, а расстояние до береговых аэродромов слишком велико, так что единственным, кто мог помочь определиться, был "торговый авианосец" зерновоз "Empire MacDermott". Три поднятых с него (четвёртый оказался неисправен) "Свордфиша" разошлись веером, ища германскую птицу. Прорвав слой облаков, английский лётчик был потрясён. На него надвигалась огромная туша. Еле успев сориентироваться, он, рванув ручку на себя, ушёл от столкновения, вжав гашетку до упора. Длинная очередь из "Виккерса" особого вреда монстру не нанесла, хотя пятнышки от попаданий были заметны. На отходе добавил очередь из ручника и стрелок. В ответ на истребителе схлестнулись трассы 15.2мм германских пулемётов, и он, задымившись, пошёл вниз, крича по радио: "Airship! German Zeppelin! Course west-south-west! Alert!" Винтовочные пули, действительно, едва продрали наружную оболочку, и почти ничего не сделали внутренней, защищавшей водород, но главное было сделано - стало ясно, что надо искать, и, главное, где - высота и скорость были ясны. Два других самолёта, выработав топливо, вынуждены были вернуться безрезультатно, но уже подымали новых гончих.
Оказавшийся на пути воздушного корабля эскортник выпустил в облачную муть с полсотни снарядов, особо не повредив дирижаблю, но заставив его занервничать и подняться выше. Поднятые с авианосца истребители сперва шли по указанию с эскортника, командир которого, получая от радиометриста данные о дальности и азимуте на цеппелин и на авиагруппу, отмечал их расположение на карте и командовал истребителям курс, а потом увидели противника своими глазами. С монстра хлестнули трассы крупнокалиберных пулемётов, но истребители были слишком далеко. Они прошли в километре от дирижабля, выбирая, где меньше огневых точек, но те были почти равномерно распределены. Поэтому командир приказал зайти в лоб, атаковать на встречном и уходить вверх. С пилонов сорвались НУРС, большей частью прошедшие мимо и разорвавшиеся за дирижаблем, но несколько рвануло на оболочке, вырывая куски в несколько метров. Огня не было, покамест наружу выходил лишь аммиак, водород поступал в пространство меж оболочек и смешивался с аммиаком. Но подъёмная сила уже заметно падала, и Эккерт-младший, командир корабля, приказал включить подкачку баллонетов из газгольдера высокого давления. Ожидалось, что понадобится это не ранее успешного выхода на цель, компенсируя повреждения от зенитного огня, так что становилось ясно, что возвращения не будет, но шанс долететь и сбросить бомбы ещё оставался. Трассы американских 0.5" и немецких 15.2мм пулемётов схлестнулись, эфир заполнился возгласами пилотов, от интеллигентного "Call me Ismael" до " Fuck You!". Один из истребителей напоролся на очередь и, разваливаясь, пошёл вниз. Однако остальные размочалили нос цеппелина, и он явственно наклонился.Сброс небольшого, только на крайний аварийный случай, балласта и интенсивная работа моторов позволила выровнять дирижабль, но с авианосца заходила уже вторая группа машин. речь уже шла не об "успешном выполнении приказа Фюрера", а о выживании, и бомбы пошли вниз. Техники успели снять предохранители, чтобы доктор Геббельс мог честно заявить об успешной бомбардировке американского флота (впрочем, какой-то катерок Береговой Охраны внизу оказался-таки, и фонтаны в сотнях метров от него сильно напугали экипаж, паливший до этого в непроницаемые облака с достойным лучшего применения энтузиазмом). Машина пошла вверх, отрываясь от стали дюралевых касаток, рвущих куски мяса водородного кита, и даже побила мировой рекорд (7800 метров, установлен германским цеппелином в аналогичной ситуации, уходе со сбросом бомб от английских истребителей). Истребители, правда, были уже несколько иные, и догнали дрейфующий на восьми километрах аппарат через несколько минут. Стрелки, несмотря на льющуюся из носа кровь, выполняли свой долг до конца, и даже подбили ещё один самолёт, но новый залп НУРС пришёлся куда точнее, вырывая сотни квадратных метров оболочки, и уже начал загораться водород. Дирижабль вновь пошёл вниз, сопровождаемый короткими очередями с безопасной для истребителя дистанции (и не слишком опасной для цеппелина - но попасть в мишень в 10 тысяч квадратных метров с большой дистанции всё же вероятнее, чем в вёрткий самолётик).
На высоте 4 километра командир, взглянув на стрелку, отмечающую скорость снижения, приказал готовиться покидать аппарат. Падение намного замедлилось, но не остановилось. Последним прыгнул капитан, затяжным прыжком, потому, что стремительно опускавшийся баллон мог попросту раздавить раскрывшийся парашют. Через несколько минут обломки цеппелина упали в Атлантике. Из экипажа в 27 человек спасли 24, один стрелок был убит ещё в воздушном бою, и двое, неудачно приводнившись, утонули. Пятимиллионный аппарат был разменян на три самолёта, из них один устаревший, одного погибшего лётчика и троих, двух пилотов и летнаба, легко раненых, и несколько десятков снарядов и тысяч пуль.
К потерям рейха стоило бы причислить и ковёр, окончательно сгрызенный фюрером при скверном известии, если бы этому ковру не предстояла судьба погибнуть после известия о контрнаступлении под Москвой.