Машевский Александр Александрович : другие произведения.

Могила предков

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как бы ни старалась нечистая сила, ей не победить русского офицера.

   Автор:

Александр Машевский

"МОГИЛА ПРЕДКОВ"

гор. Москва

2001 год.

  
  
   "Это было очень давно.
   Однако, под этой бледной и мертвецки холодной луной все относительно, равно как и не вечно. У природных странностей, именуемых людьми верующими не иначе, как чудесами, а также у всевозможных проявлений озорства со стороны нечистой силы временных рамок нет. То, что случалось уже с кем-то однажды, может с успехом повториться и с тобой. Потому, хочешь или нет, ухо всегда надо держать востро, если ты безбожник отчаянный, или сам отец святой, хиротонию* от митрополита получивший".
  

Индия. Делегация из России на приеме у магараджи.

   Важная делегация, человек двадцать русских купцов и представителей торгового флота, входит в просторный, по-восточному великолепно украшенный зал. Везде, где было можно, стояли свечи, дымились ароматические палочки. Темнокожие музыканты старательно выводили заунывную народную мелодию.
   Высокий мужчина, по-видимому, помощник русского посла, шедший по правую руку, невольно сморщил нос и склонился над ухом своего начальника.
   - Отважусь заметить, Федор Иванович, красота необыкновенная! Но с запахами, извините меня, перебор. Я более такого дыму не вынесу. Хуже похмелья! Тошнит-с...
   - Терпи, Коковцев, на паруснике проветришься. Все, последний прием, и домой!
   Магараджа встал с кресла и подошел к гостям. Он подал знак рукой. Подбежал слуга, который тут же согнулся в нижайшем поклоне, держа на вытянутых руках небольшой ларец, украшенный самоцветами.
   Магараджа взял ларец и громко произнес:
   - Благодарные жители города Дакки выражают вам, дорогим друзьям с далекого Севера, искреннюю признательность и благодарность за понимание наших обычаев, за прекрасные и, поистине, бесценные дары с вашей великой родины.
   Мы будем рады снова видеть вас на берегах священного Ганга. И наша дружба, скрепленная этими печатями и подписями, моей и господина Поволоцкого, будет также крепка и прекрасна, как этот драгоценный камень! Примите на память о посещении нашего древнего города!
   С этими словами магараджа поднял крышку шкатулки, и взору посетителей дворца открылся огромный красный рубин. По залу пронесся легкий шум.
   - Рубин! Рубин Арджуны! Достойный подарок!
   За этой процедурой вручения рубина наблюдал человек с улицы, одетый в черное монашеское одеяние. Он смотрел в окно немигающими глазами. Как только ларец с рубином оказался в руках русского посла, человек исчез, словно растворившись в воздухе.

Двор усадьбы графа Поволоцкого.

  
   Маленький мальчик, лет пяти, играл во дворе усадьбы с деревянной лошадкой. Подтянув подпруги, он взобрался в седло. Дав деревянному скакуну шенкелей, мальчишка затрясся всем телом, изображая погоню за неприятелем. Он принялся отчаянно размахивать прутиком, который заменял саблю.
   А на конюшне конюх Порфирий тоже запрягал в телегу неказистую лошаденку, собираясь выехать в лес.
   - Н-но! Балуй! - Порфирий легонько шлепнул ладонью по морде непослушное животное, не хотевшее надевать на себя хомут.
   К конюху подбежал мальчик.
   - И я хочу в лес за дровами, Порфирий!
   - Нельзя, барин! - стал отнекиваться конюх. - Мне ваша маменька голову снесет! Когда без спросу-то..., барин! Оно ж дело такое.
   - А я хочу! - настаивал Мишенька Поволоцкий.
   Конюх развел руками.
   - Вот ежели ваша маменька мне прикажет, то я с превеликим удовольствием, барин. Извольте испросить у нее разрешение. Мне без этого никак нельзя.
   Мальчик резко повернулся и пошел в дом, с трудом открывая тяжелую дверь.
   - А ты запрягай, запрягай, Порфирий, - сказал маленький граф. - Сейчас едем.
  

Дом графа Поволоцкого.

  
   Мишенька вошел в дом. Было очень темно. Ребенок остановился и огляделся, с удивлением замечая, что в доме не горит ни одна свеча. Он поднялся на второй этаж и на ощупь нашел дверь родительской спальни.
   - Мама! - Мишенька ударил ладошкой по двери. - Мама!
   Ему никто не ответил.
   - Мама!! - повторил Мишенька.
   От следующего удара дверь со скрипом отворилась. В спальне был полумрак. Какая-то птица, со странной, почти что человеческой головой, огромной рваной тенью метнулась в приоткрывшуюся дверь и исчезла.
   - А-а! Ма-ма!!
   Мальчик со страху бросился с криком во двор.
   Сбежавшийся люд обнаружил Мишенькиных родителей в своей спальне умершими.
  

Дом графа Поволоцкого.

   К вечеру в усадьбу прибыли совершенно незнакомые маленькому графу люди и стали распоряжаться всем и вся.
   - Смерть считаю довольно-таки странной. Умереть в один и тот же час, без явных признаков насильствия. Это очень странно, уважаемый! Мне ранее такое видеть не доводилось. - Сказал человек, одетый во все черное.
   - И я тоже не припомню такого случая, коллега.
   Второй господин сквозь лорнет рассматривал письма, лежавшие на столе.
   - Что будем делать с мальчиком, уважаемый? - спросил первый.
   - Говорят, что за тетушкой послали. Повезло сиротинке, а то хоть по миру иди, даром что граф.
   - Что же в заключении опишем, уважаемый?
   - Думаю, коллега, что будет уместным сформулировать так: употребили снадобье сонное в смертельном для жизни количестве.
  

Старое кладбище. Похороны.

  
   На кладбище было все как обычно. Что-то причитали незнакомые тетушки. Монотонно пел местный священник.
   Какая-то тетка, стоявшая рядом с Мишенькой, шептала своей подруге.
   - Скромно жили господа Поволоцкие. Но, однако, какой-то там камень драгоценный и красоты необыкновенной у них, поговаривают, водился. Глянуть бы хоть одним глазком на красоту заморскую!
  

Усадьба Поволоцких. Проводы Мишеньки.

  
   Конюх Порфирий запрягал пару лошадей. Мишенькина тетка, как полноправная хозяйка, руководила укладкой багажа.
   У конюха Порфирия по щекам текли слезы. Хныкал и Мишенька, которому никак не хотелось покидать родной дом.
   - На-ка, держи! - тетушка протянула Мишеньке старую шкатулку. - Здесь все ваше наследство, юный граф!
   Мишенька открыл старинный досканец*, где хранились родовой герб, вышитый на изрядно тронутом молью холсте, да женский аграф*, ценности великой не представлявший. Ни красивого камня, ни золота не было.
   - И на что же вы жить-то собираетесь, граф Поволоцкий? - еле слышно сказала тетушка и приказала кучеру. - Гони, Семён!
  

Санкт-Петербург. Воинские казармы.

  
   За огромным столом, покрытым зеленым сукном, сидели гусары. Штаб-ротмистр Поволоцкий бросил карты на стол.
   - Господа, я пас! Вы же не заставите меня положить на кон мою шпагу? Я сегодня не при деньгах, а в долг брать не умею. Увольте.
   - Да, не везет вам сегодня, граф! Может быть, в любви вы будете удачливей?
   - Возможно.
   Михаил встал из-за стола и, накинув на плечи мундир, собрался уходить домой. Вдруг с грохотом открылась дверь, и в комнату влетел запыхавшийся поручик.
   - Господа! В салоне милейшей мадам Камю нас уже ждут ломберные столики!- гремел голос поручика Преображенского. - Наисладчайшее клико? сегодня утром из Парижа доставлено в столицу, так что прихватите с собой "тетушкино наследство". И еще, извольте не опаздывать!
   Офицеры повскакали с мест с криками одобрения.
   - Этот божественный напиток иногда греет душу офицера лучше, чем взгляд сумасбродной жрицы любви! - поручик Преображенский вскинул вверх бутылку шампанского и ловко поймал ее этой же рукой.
   - Безусловно, греет. - Мишенька кивнул головой и сказал почти шепотом, - но ведь еще есть люди, которым просто нравятся голландские тюльпаны...
   Штаб-ротмистр Поволоцкий отдал честь господам офицерам и вышел из казармы.

Комната графа Поволоцкого.

  
   - Семен! Готовь воду и бритву, - крикнул Михаил, входя в дом и снимая мундир. - Да не тяни, любезный. Сегодня мне вовремя поспеть надо.
   - Слушаюсь, барин! - слуга бросился разогревать остывший самовар, ворча про себя. - Опять проиграется! Чего жрать-то будем? Нешто у этих сквалыг-гильбарантов занимать под проценты? Стыд-то какой, у алтынника?, да взаймы!
   - Не ворчи, карга старая! Тащи лучше воду. Мне сегодня повезет, вот увидишь. Сегодня моя планида, Семен! Без денег я не вернусь! Далибог?! - Михаил, немного помолчав, добавил. - Или башку снесут...
   - А я-то куда тогда...барин? - Семен чуть не выронил погнутый медный походный тазик с кипятком.
   - Ох, и дуралей, Семен! Да туда же куда и я!

Салон мадам Камю.

   В заведении гостеприимной мадам Камю ярко горели свечи. И портьеры, и мебель, и одежды салонных магдалин, все было красного цвета, раздражавшего Михаила.
   - Такое впечатление, Жорж, - Михаил толкнул в бок поручика Преображенского, будто мы находимся в чреве огромного ненасытного животного, которое пожирает не только наши деньги, но и нас самих!
   Господа офицеры расселись за огромным столом. Отчаянно сражающаяся со старостью напудренная мадам Жозефина Камю музицировала на рояле, выводя маленькими пальчиками дивные полонезы.
   Капитан Лепский рассказал не совсем пристойный анекдот, чем поверг в краску даже дам опытных и жизнь повидавших.
   - Господа! Однажды наша прелестная Жозефина говорит своей клиентке, которая смотрит на входную дверь, мол, мадам, я вижу, что ваш муж уполз под стол! А та ей отвечает, что ошибаетесь, дорогая, мой муж только что вошел в этот зал. Ха-ха!
   - Казарменный хам, - Мишенька шепнул на ухо Преображенскому. - Такое и при дамах!?
   Михаил с великим сожалением достал из кошелька последние деньги и бросил их на стол.
   - И так, господа офицеры! - Лепский окинул взглядом победителя уставших от ночного бдения игроков. - Еще разок, и по коням! Возможно, что сейчас повезет и нашему Мишеньке Поволоцкому. Уж больно напорист!
   Поволоцкий побледнел, откидываясь в мягком кресле.
   - Граф! Вам плохо? - Лепский звякнул шпорами. - Или вы решительно не желаете в угоду интереса к красным голландским тюльпанчикам расставаться с "тетушкиным наследством"? Ха-ха! Везите свою мадемуазель Верещагину сюда! Растений, однако, мы ей не обещаем, но красного цвета здесь предостаточно... Х-ха!
   Сочная пощечина оглушила всех собравшихся за столом.
   - Вы мерзавец, Лепский!
   Офицеры вскочили с мест. Лепский поднялся последним. Он с трудом заставил себя снять с руки перчатку и бросить ее в Поволоцкого. Но перчатка упала под ноги, не долетев до лица оскорбившегося.
   - Господа офицеры! Прошу соблюдать апарансы?! Мы же в салоне, господа, здесь без правил приличия никак нельзя! - Преображенский встал между дуэлянтами.

Дуэль.

  
   Дрались здесь же в салоне, не дожидаясь утра.
   Михаил был великолепен. Он дважды выбивал саблю из рук Лепского и заставлял его подбирать оружие. Униженный этим Лепский совсем ослабел, его глаза молили о пощаде. Этого было достаточно, чтобы Поволоцкому можно было считать себя отмщенным. В очередной раз, когда клинок со звоном вылетел из слабой руки капитана, Михаил с великим удовольствием засадил визави в глаз приличную вяху? и положил его в лоск?, шокируя дам, страждущих большей крови.
   Секунданты бросились к Лепскому, который самостоятельно подниматься на ноги и не собирался.
   - Але машир, господа, але машир?! - шептала бледная мадам Камю. - Прошу на выход!
  

Дом Анечки Верещагиной.

   Юная Верещагина ждала графа Поволоцкого в своей комнате, куда Мишенька незаметно проник при помощи служанки Матрены. Получив копеечку, она растворилась в темноте.
   Огромный букет красных голландских тюльпанов заставил Анечку всплеснуть маленькими ладошками.
   - Ой, как здорово! Какая прелесть!
   Анечка схватила в охапку цветы, и, как всегда, забыв поблагодарить графа, закружилась с ними по комнате в легком танце.
   - Какая красота! Умница этот Гильдебрандт! Как же он умудряется доставлять их в Петербург из Голландии, да еще в такое время? Он просто волшебник!
   Михаил молча смотрел на цветы.
   - Граф, вам это неинтересно? Вам не нравится эта прелесть?
   Поволоцкий устало кивнул головой.
   - Красивые. Но мне больше всего нравятся полевые цветы. Ромашки, например. У нас на смоленщине их больше, чем во всей Голландии...и Гренландии.
   Тюльпаны выпали из рук прелестницы, её губки задрожали, и на глазах показались слезы.
   - Фи!
   Анечка пнула туфелькой упавшие цветы и выскочила из комнаты.
   - Я провожу вас, барин, - тихо сказала неизвестно откуда взявшаяся служанка.
  

Казарма.

   Дежурная смена сидела за столом в кордегардии? и бросала кости. Однако Поволоцкий появился весьма неожиданно, и кости еще катились по столу. Зернщики? вскочили, как по команде.
   - Виноват, ваш бродь, я первый раз, просто... хотел...
   - ...попробовать? - продолжил Поволоцкий.
   - Так точно, ваш бродь!
   - А деньги на кону тоже вдруг появились? - Граф ткнул пальцем в направлении стопки монет. - Не лгите, Кнауц, и просто молите Бога, что у меня сегодня дурное настроение. А не-то заставил бы я вас артикулы до утра выкидывать?.
   - Извините, штаб-ротмистр. - Хорунжий Кнауц схватил кости и сунул их в карман. - Готов понести любое наказание. Только как-то непонятно. Вон, если у Лепского дурное настроение, то он и мышь казарменную не пожалеет...
   Михаил потер ушибленный в драке кулак.
   - Теперь у Лепского не будет дурного настроения. Что же касается меня, то я горячки не порю, а ваш поступок тщательно обдумаю. И вам так поступать советую. Дайте-ка кости сюда!
   Поволоцкий взял кости и несколько раз швырнул их на стол. Из шести бросков три раза вышла комбинация "все шестерки"!
   Караульные одобрительно загомонили.
   - Вот бы мне у мадам Камю так везло! Просто, аэролит*!
  

Кабинет полковника.

   - Знаю, граф, - седой полковник сидел за дубовым столом, напоминавшим стол для игры в карты. - Политикой ты не занимаешься и потому служишь в столице. Нам благонадежные офицеры нужны, а не вольнодумцы, хотя кое-какой грешок за тобой все же водится.
   Михаил сделал удивленные глаза.
   - В докладной записке на мое имя один доброжелатель учтиво сообщает о странностях в поведении штаб-ротмистра Поволоцкого. Вот, читай!
   Михаил взял письмо в руки и стал читать вслух:
   "... последний за дюжиной шампанского говорил о каких-то новейших открытиях ученых-естествоиспытателей просвещенной Европы, напрочь отрицающих самостоятельную природу чудес. А это уже, знаете ли... Так можно и на все святое замахнуться! Считаю необходимым донести Вам, господин полковник об этом, и советую нижайше принять меры к самозванному мыслителю-вольтерьянцу*".
   - Как? Что скажете?
   Михаил положил письмо на стол и встал по стойке смирно.
   - Виноват! Не отрицаю! Интересуюсь новейшими открытиями европейских просветителей. Эти книги не запрещенные, просто я их сам выписываю вместо дамских духов и украшений для кокоток!
   - Изветчика? я обнаружил, кстати, офицера бесталанного и завистливого. Умеет только пуффировать*! Более ничего. Я направил его в дивное болотное местечко одной из северных тьмутараканий. Но Вам, дорогой граф, рекомендую определиться и с верой в чудеса, и с "першпективой" по служебной линии!
  

Казарма.

  
   Михаил Поволоцкий сидел в казарме и пил шампанское. Рядом стоял поручик Преображенский.
   - Не горячись, Мишенька! - поручик обнял Михаила за плечи. - Тебя никто не гонит. Я просто советую оставить нашу службу на годик другой, сам понимаешь, без абшида*. Увольняться совсем не надо. Поживешь там в своем родовом имении. Проветришься, и назад!
   Михаил кивал головой, подливая вина в бокал.
   - И то верно! Все мои померли. Я попросил тетушку, чтобы не пропала наша усадьба, пожить в ней немного. Но она с конца лета опять перебирается в столицу зимовать. Так что мне остается неограниченная возможность познать себя в гордом одиночестве.
  

Старая усадьба Поволоцких.

  
   Михаила встретил все тот же конюх Порфирий. Граф обнял старого конюха, который теперь плакал от счастья.
   Старая барыня набивала своими туалетами важи? и представила молодому графу прислугу.
   - Народу у тебя на службе будет немного, Мишенька. Деда Порфирия, он же конюх, он же местный кустодий*, он же на все руки мастер, ты знаешь. И молодая кухарка Мария, девка моложавая, но проворная. Полюбуйся!
   Вошла кухарка. Иссиня-черные волосы, сплетенные в тугую косу, и смуглое милое личико выдавали, определенно, восточную кровь. И вместо традиционно карих, в окружении длиннющих ресниц сверкали привлекательным бесовским блеском огромные серо-зеленые глаза.
   Михаил кивнул девушке. Мария вышла из зала.
   - Вот бы моего Семена ей! Пара была бы что надо! Жаль, что в городе остался, не захотел со мной в деревню ехать.
   Барыня обняла Михаила и поцеловала его в лоб.
   - Ну-с, племянничек, до скорого свидания!
  

Усадьба Поволоцкого.

  
   Михаил вышел во двор. Старый конюх менял подкову у своей любимой кобылы. Молодой граф принялся помогать Порфирию.
   - Да я сам, барин! - Порфирий попытался отстранить молодого графа от лошади, но Михаил, со знанием дела, взялся за работу.
   - Здесь, Порфирий, другие гвозди нужны. Кованые. А вот здесь, - Михаил показал на внутреннюю часть копыта, - почисть бы надо. Мы такую науку в армии проходили. Так что мне не в тягость, Порфирий.
   - Премного благодарен, барин! Посмею спросить, надолго ли к нам?
   Граф поморщился.
   - А вот пока все мои книги да журналы не перечитаю, Порфирий!
   - Ого! Мне и двух жизней маловато будет!
   - Понятно. Ну а мне и года хватит. Военная служба - это мое призвание! Я никогда не был трусом и люблю своих солдат, которые годятся мне в отцы. И они меня любят. Но проклятые деньги! Без них офицер, Порфирий, тем более граф, считается нищим! А не бывать в дорогих домах и салонах столицы я не могу. Запросто можно стать всеобщим посмешищем, дай только повод полковым зубоскалам, типа штабиста Лепского! Нельзя быть белой вороной в мундире гусара.
   Впрочем, и холостяцкое состояние тоже не вечно. Моя возлюбленная знает, что Михаил Поволоцкий знатного происхождения, но чтоб без надлежащих средств... За этим может развернуться целая трагедия, весьма печальная и достойная пера великого Шекспира, если офицер будет не способен внести реверс* - тот самый залог в полковую кассу. Вот и говори потом, что счастье не в деньгах! До этого мог додуматься только либо богатенький мудрец, либо просто юродивый и умом недалекий.
  

Комната графа.

  
   Комната Михаила, находилась на втором этаже, что в правом крыле, упиравшемся в дремучий лес. Из окна виднелись мрачные и неуклюжие надгробия не одного поколения обитателей поместья.
   Михаил уснул сразу же после ужина. Тихий шелест ветвей, касавшихся окон спальни, сделал его сон глубоким и непрерывающимся до самого утра. Всю ночь в окно светила огромная луна. Какая-то одинокая ночная птица села на ветку дерева перед самым окном. Казалось, будто она внимательно смотрит на спящего графа. Поволоцкий повернулся во сне, и птица, испугавшись, снялась с ветки и с неприятным криком понеслась прочь.
   - Ба-рин! - старик Порфирий постучал в дверь. - К чаю вниз сойдете, али сюда изволите приказать?
   Михаил открыл глаза, сладко зевнул и встал с кровати.
   - Спасибо, Порфирий! - Михаил потянулся еще раз. - Сойду вниз. Смотрите, чтоб горячий был!
   За дверью послышались удаляющиеся шаги и бормотание конюха:
   - Оно и лучше... а то ить... как же... наверх-то... разбить можно... убыток ни к чему...
   После утреннего туалета Михаил, одевшись в цивильное платье, спустился в просторную залу, служившую во все времена и столовой, и местом для приема гостей.
   Улыбающаяся Мария, румяная от кухонного жара и одетая во все праздничное и нарядное, подавала на стол.
   - Скучно у вас, Мария, - сказал Михаил, допивая свой чай. - Тут и помереть недолго. Еще пару таких промозглых дней, и впору глотать аква-тофану*!
   - Так ведь живем еще! А от смерти никто не заказан. Да и что смерть? Она, может быть, и горе для других, но для себя истинное облегчение. Родные поплачут, и все, а сам человек в вечном покое и счастье пребывать будет!
   - Прямо-таки в вечном? Откуда тебе это известно?
   - А батюшка наш так говорит! Иль разве вы, Михал Лексанычи, в храме никогда не бывали?
   Михаил нахмурился.
   - В храме бывать приходилось. Только вот не верится, что там, - он поднял палец вверх, - всем хорошо будет.
   - Всем ни всем, а тем, кто заслужил! - Мария сверкнула своими огромными глазищами.
   Граф встал из-за стола.
   - Благодарю, Мария. А ты считаешь себя заслуженной?
   - Ой, барин! - Мария принялась судорожно вытирать руки о белый фартук. - Мне такое неизвестно. Грех говорить об этом. На то Божий суд есть!
  

Лес. Встреча с охотником.

  
   После завтрака Михаил сел на подготовленную Порфирием кобылу и отправился на прогулку.
   - Если ненароком заблудитесь, барин, - наставлял Порфирий, - бросьте поводья! Сама домой вернется! Башковитая у меня лошаденка, лысанка? этакая. Не раз меня выручала, коль выпьешь, бывало, чрез меры своей. Ну, трогай, Голубка!
   Лошадь резво пошла по дороге в сторону реки, петлявшей среди полей.
   В лесу пересвистывались птицы, и кое-где с ветки на ветку перелетали рябчики, отягощенные спелой ягодой.
   Неожиданно раздались выстрелы из охотничьего ружья, и Голубка, шарахнувшись в сторону, чуть было не потеряла седока, хоть и опытного в делах вольтижировочных.
   Михаил, с трудом удержавшись в седле, стал всматриваться в чащу, вытаскивая из притороченного нагалища* свое ружье.
   Послышался треск ломаемых сучьев, и на опушку леса вышел симпатичный молодой человек, увешанный настрелянными им же жирными рябчиками. Следом за ним с лаем выскочили две полво-пегие? породистые меделянки* и закружились в собачьем хороводе вокруг хозяина, обнюхивая трофеи.
   - О, пардон, месье! - произнес охотник приятным голосом. - Надеюсь, я вас не задел? Извините! Тут такая удача, двух рябчиков дуплетом-с!
   Михаил вернул свое ружье на место и поздоровался с добытчиком, слегка коснувшись пальцами полей цилиндра.
   - Честь имею! Граф Поволоцкий! Поволоцкий Михаил Александрович. Из Петербурга.
   Охотник подошел поближе, переломил ружье напополам и, положив его на левое плечо, протянул Михаилу свою руку.
   - Честь имею! Поручик Ермолов Сергей Сергеевич. Зализываю свою очередную кавказскую рану. Нахожусь в отпуске.
   Ермолов ткнул указательным пальцем себя в грудь, чуть повыше сердца, очевидно показывая место, где еще болела рана.
   - Горцы шалят, понимаете, граф. К счастью, все обошлось. Но я даже рад дома побывать, хоть и таким макаром! По весне снова в полк. А вы?
   Михаил спрыгнул с лошади и взял ее под уздцы.
   - А я по рапорту. Тоже отпуск. Как говорится, надо свои мысли и дела в порядок привести.
   - Понимаю...
   - Нет-нет! Ни в коем случае, никакой политики. Я единожды присягал Царю и Отечеству. - Михаил дотронулся до охотничьих трофеев. - А что полеванье?? Думается, удалось?
   Польщенный поручик весело улыбнулся.
   - Смешно бы было, в наших-то краях! Сегодня Сильван? был на моей стороне! - Сергей снова протянул Михаилу руку. - Да, любезный коллега. Есть предложение отведать вечером у меня вина французского под рябчики смоленские! За знакомство. Мой папенька только рад будет! Однако, у нас журфикс*!
   - Согласен. С удовольствием и непременно!
   Поручик Ермолов склонил голову в знак признательности и опередил Михаила.
   - Не беспокойтесь, граф. Эгоистка? будет подана вовремя!
   Охотник снова углубился в чащу, а Михаил пришпорил лошадь и, не плохой для Голубки рысью, поскакал домой.
  

Дом купца Ермолова.

  
   Вечером гуляли у старого купца Ермолова. На рябчики съехалась вся местная интеллигенция и даже некоторые представители демимонда*, а также святой отец Нил, отчаянный бонмотист*, обладатель огромного живота и глубочайших знаний о житие святых. Бородатые ганимеды* с подносами стояли прямо у входа, предлагая замечательные напитки.
   Приглашенные на вечер египетские девы* исполнили задушевный романс.
   Под звуки оркестра музикусов* местной команды пожарных граф Поволоцкий, одетый в военную форму, англезировал* с юной красавицей Бахметьевой. Когда танец закончился, Михаил передал юное создание под опеку тетушки и подошел к спорщикам.
   Поручик Ермолов, расхрабрившись от выпитого шампанского, наседал на отца Нила.
   - А что, святой отец, видны ли наши деяния предкам нашим?
   Отец Нил, держа в руках объемистый лафитник и дергая себя за реденькую бороденку, спокойно ответствовал рабу Божьему и неразумному:
   - И не только созерцают они деяния наши богоугодные, но и осуждают, коль в содержании некоторых сомневаются!
   Граф Поволоцкий вставил свое слово шепотом, закрывая рот ладонью.
   - А мне, батюшка, доводилось читать, что, якобы, души-то нет никакой...
   - Не богохульствуй, граф!
   - Это не я сказал. Я только выводы одного господина пересказываю из германского журнала.
   - Это еретики. У них там всё может быть, - возразил отец Нил.
   - Да нет! В статье пишется, что исследования длительные проводились на всех категориях проживавшего населения путем тончайшего медицинского взвешивания. Мол, тело теряет в весе после своей смерти, если согласиться, что душа его покидает. А потом, оказалось, что вес снова восстанавливается. Ужели это душа возвернулась? Так ведь человека-то нет! Вот ученые и доказывают обратное, ссылаясь на всевозможнейшие химические реакции, которые происходят...
   - Прекрати, граф, чепуху молоть! - осерчал отец Нил. Он затряс буйной головушкой, отрицая сказанное и прогоняя хмель. - Опасные и не богоугодные статьи читаешь. Сожги журнал, граф!
   - Разве мысли можно сжечь?
   - Мысли - нет! А дураков-то завсегда, чтобы крепость веры нашей не подтачивали в угоду антихристу! Ну, отринем мы, граф, душу нашу, как же мы тогда людям в глаза смотреть будем? Чего делать учнем? В царствие небесное верить надо, коль на земле грешной не все счастьем наделены, - отец Нил перекрестился. - Душа есть и ее не может не быть! Она основа веры, граф. Это и успокоение праведное. Имея душу, мы и смерти не боимся, и страдаем мы, и живем на радость себе и близким, зная, что все равно, и не смотря ни на что, нам всем лучше будет! Пусть хоть и на небе! И Дух святой нам в этом способствует. Согласен, сын мой? И не афействуй* больше!
   Поручик Ермолов, состоявший третьим при беседе, несколько смутившись, предложил сменить тему и поднял бокал за удачную охоту.
   Лизонька Бахметьева, шурша кринолинами и постоянно поправляя спадавшую фероньерку?, вновь увлекла графа Поволоцкого танцевать мазурку.
   Вечер окончился.
   Та же двуколка примчала Михаила к дому. От предложенного Марией чая, к ее неудовольствию, граф отказаться. Верный Порфирий проводил барина в покои, пожелав ему приятных сновидений.
   - Я вам, барин, новую свечу поставил в канделябру. Зажечь?
   - Не надо, Порфирий, я и сам смогу.
  

Комната графа.

   Михаил лег в постель, раскинув руки и глядя в окно. Огромная луна освещала двор и комнату, позволяя различать в доме самые мельчайшие детали, вроде стрелок на каминных часах. Они показывали полночь.
   - Однако отпуск начался недурно! - сказал сам себе Михаил, пытаясь скорее уснуть. - Хорошо бы подружиться... офицер, однако...
   Михаил открыл глаза. Луна переместилась за другую половину дома, и в спальне стало темнее. Хотя окна были закрыты, Михаил вдруг ощутив на своем лице легкое дуновение прохладного ветерка, дотронулся рукой до щеки.
   На столе самостоятельно вспыхнула одинокая свеча, вставленная в тяжелую жирандоль*. Михаил еще шире раскрыл глаза.
   - Чу-де-са! - сказал Михаил. - Это сон? И что это за запах?
   Дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошла женщина, совершенно нагая и с распущенными черными волосами. Глаза женщины светились зеленоватым светом, не мигая.
   - Кто ты такая? - еле слышно спросил Михаил.
   Женщина подошла поближе к кровати.
   - Мара*! Привидение!
   - Это я, граф, Мария! Считайте, что это сон, мой хозяин! Только душа ваша не спит. Я постаралась, чтобы она перешла в другой мир. А в этом мире можно увидеть все. И свое будущее, и свое прошлое, и даже то, что было несколько веков назад. Я могу приходить к вам и днем, но это будет стеснять вас. Ночью лучше по двум причинам: и свидетелей нет, и страх живота держит мысли в нужном направлении.
   - Что в-вам угодно, Мария? Что все эт-то значит?
   Мария улыбнулась.
   - Успокойтесь, граф. Я знаю, что вы смелый человек и никого не боитесь. Я не сделаю вам ничего плохого. Но сейчас вы мне очень нужны! Поймите, как тоскливо чувствовать себя совершенно одинокой женщиной, не любимой никем. Приласкайте меня, прошу вас! Мне так холодно и одиноко. Поцелуйте, граф! Я могу открыть вам много интересного. Вот уже двести лет я служу вашему роду и даже знаю, что стало причиной смерти вашей матери. Я все расскажу, но за это вы должны поцеловать меня!
   Мария погасила свечу и шагнула в постель, пытаясь стащить с Михаила одеяло.
   - Не-ет! - Михаил рванул одеяло на себя и открыл глаза.
   В комнате было уже светло, за окном слышалось слабое посвистывание какой-то озябшей за ночь пичужки. На ветвях берез искрился ослепительно белый куржак*.
   Из кухни доносился звонкий смех Марии.
   - Нет, этого просто не может быть! Тьфу ты, черт! Приснится же! Ну, Сергей Сергеевич, говорил ведь я ему, что не надобно вино шампанское мешать с бальсанами*. Оттого и помутнение в голове случилось! Чертовщина какая-то!
   Граф взял кувшин с водой и выпил воды с жадностью. Вдруг его взгляд упал на стоявшую посреди стола жирандоль. Совершенно новая свеча имела оплавленную головку!
  

Столовая.

   Мария накрывала на стол. Она весело хохотала над неуклюжим конюхом, запнувшимся за вязанку дров.
   Михаил пристально оглядел ее с ног до головы.
   - Ой, барин, что это вы? - Мария смутилась, и ее щеки зарделись пуще прежнего. - Может быть, я чего не так надела?
   Мария оглядела свою ладную фигурку и поправила и без того опрятные одежды.
   - Я не о том, Мария. - Михаил уселся за стол и взял с подноса еще горячую пышку. - Скажи-ка мне, у кого из вас имеется запасной ключ от моей комнаты?
   Мария пожала плечами.
   - В каморке у Порфирия все ключи и висят. Мы их берем, когда прибраться надо, или еще чего...
   - А еще чего?
   - Ну, если барыня прикажет...
   - Барыни теперь нет. - Михаил пристально посмотрел Марии в глаза. - И я прошу в комнату без моего разрешения не ходить.
   - Воля ваша, барин, - Мария слегка наклонила голову. - Вот только я вам сегодня яблоки нашенские хотела на стол поставить. Осенние. Позволите?
   Поволоцкий кивнул головой и принялся допивать чай.
  

Библиотека.

  
   Михаил поднялся в библиотеку и взял наугад первую попавшуюся книгу, пылившуюся на полке.
   - Джеймс Йорк. Путешествие по джунглям Индии. Интересно!
   Устроившись поудобнее у окна в старинном кожаном кресле, Михаил принялся читать.
   Переворачивая очередную страницу, Михаил заметил небольшой лист бумаги, исписанный красивым женским почерком. Граф взял его в руки и стал внимательно изучать содержание.
   - Не может быть! Это же мне! Мама?
   Михаил стал читать письмо:
   "Сынок мой, Мишенька!
   Думаю, что ты уже взрослый и сам в состоянии понять то, что происходило с нами ровно пятнадцать лет назад..."
   Михаил перевернул листок и посмотрел на окончание.
   - Господи! 13 сентября, то есть, ровно за день, а может быть и за ночь до смерти его родителей!? Эта записка пролежала здесь пятнадцать лет!
   "Мишенька! В этом доме давно стали происходить непонятные вещи. В наши сны, то есть, мне и твоему отцу одновременно, стала приходить совершенно незнакомая молодая женщина, которая настойчиво требует отдать фамильные драгоценности. Ей нужен рубин, считающийся у них в своей религиозной секте ритуальным. Его привез твой прапрадедушка из Индии. Рубин был подарен ему лично самим магараджей в знак особого уважения к посланцам большой северной страны. Возможно, этот камень приносил там только одни несчастья и, таким образом, передав его в далекую страну, магараджа решил навсегда покончить с бедами, преследовавшими его род. Но вскоре они обрушились на нас! Эта девушка является жрицей-хранительницей священного камня и приходит во сне вот уже двести лет ко всем поколениям наших родственников. Но отдать ей камень не мог никто, поскольку в завещании, составленном два века назад, сказано, что только ты сможешь распорядиться его судьбою.
   Он хранится в твоей могиле.
   Твоя мама. 13 сентября .... года.
   P.S. Сегодня она приходила снова. Сказала, что это последняя девятая луна. Я знаю, что для нас это может означать. На левом предплечье мне удалось разглядеть у нее изображение синего лотоса".
   - Не может быть! - Михаил замотал головой. - Возможно, это проделки сочинителя-англичанина? Но откуда же эта странная женщина, приходившая ко мне сегодня ночью! И что значит фраза "он хранится в твоей могиле"?
   Михаил положил книгу на столик.
   - Я знаю, кто мне может помочь.
  
  

Дом отца Нила.

  
   Граф Поволоцкий сидел в гостях у отца Нила, потреблявшего густое темно-красное вино под дымящиеся пельмени.
   - Угощайся, сын мой, чем Бог послал! - почти потребовал отец Нил. - Мелания моя сварганила. Люблю!
   Михаил, на правах старого знакомого, долго не рядясь, тоже присоседился к трапезе.
   - Да, вкусно.
   - Что привело тебя, сын мой? - спросил наконец-то отец Нил. - Опять о душе поговорить захотелось?
   - И о ней тоже, батюшка, - ответил Михаил, с благодарностью отодвигая тарелку. - Да, рукодельница, однако, Мелания ваша.
   Отец Нил вытер капельки пота на лбу огромным полотенцем и тоже отодвинулся от стола, однако, не выпуская из рук наполненный лафитник.
   - И что же, сын мой?
   Поволоцкий налил себе в стакан немного вина, и, глянув на горящую в красном углу лампадку, тихо спросил отца Нила.
   - Святой отец, а может быть такое, чтобы людям противоположного пола снились точь-в-точь одинаковые сны?
   - Не наше это дело, сын мой. Ты не по адресу. Это хироманты, гадалки там всякие сны толкуют.
   - Да я не за толкованием пришел, батюшка! Я за состоянием души проследить хочу.
   - Ну, если так, то душа наша ночью не спит, а находится в покое, если человек здоровый и правильный. Но она может и мучиться, когда тот в болезнях пребывает, или грех какой совершить собирается, - отец Нил перевел дух и тремя глотками осушил емкость.
   Михаил продолжил разговор.
   - А вот вам, святой отец, сны снятся?
   - Да.
   - Стало быть, душа их может видеть...
   - Да.
   - А как получается, что сон один и тот же?
   - Когда родство душ наитеснейшее, сын мой! Муж и жена, например. Тогда может быть. Родитель с чадом своим единоутробным, к слову сказать.
   Михаил выпалил последний вопрос:
   - А вот если день в день, но с пятнадцатилетним перерывом этот же самый сон может их сыну присниться?
   - Нет.
   - А если он все-таки приснился, тогда что это?
   - Бесовство!
   - Спасибо, святой отец, мне только этого и не хватало!
   - Да! - святой отец потрепал свою жиденькую бороденку. - А когда ты, граф, в последний раз в церкви-то был? Небось, образ молодой кухарки разум застилает, бесстыдник! Чтоб в воскресение у меня всю службу со свечой в руках отстоял!
   Поволоцкий попрощался с отцом Нилом и матушкой Меланией и вышел на улицу.
   - Тьфу, бесовство! Да, в церковь надо непременно...
   Тут он заметил, что рядом со ступеньками храма на тротуаре стоит Лизонька Бахметьева, одетая в короткую беличью шубку. Она раздавала церковным нищенкам копеечки.
   - Здравствуйте, Елизавета Петровна!
   Бахметьева повернула свое прелестное личико и слегка разрумянилась.
   - Ой, здравствуйте, Мишенька! Я очень рада вас видеть! - Лиза поправила черный шелковый платочек и бросила под ноги самой настойчивой попрошайке оставшиеся денежки*. - Что ж вы не заходите к нам? Вы обещали, офицер!
   - Извините, - смутился молодой адоратер*. - Я все помню, однако. Но не знаю, Лизонька, что и сказать в свое оправдание, да вы все равно не поверите. Лучше скажу, как у нас в полку принято: "Виноват!"
   Лиза звонко рассмеялась.
   - Хорошо, принимается и это объяснение! Люблю, когда честно признаются!
   - Да? Я тоже! - поддержал ее Михаил. - Я просто глубоко уверен, что лживый человек никогда не сможет полюбить искренне. Правда?
   Елизавета взглянула на Поволоцкого.
   - Думается, что на балу у нас, по случаю именин моей любимой тетушки, мы еще сможем поговорить с вами о духовных качествах раба Божьего?
   - Несомненно! - Михаил склонил голову в полупоклоне и прижал ладонь правой руки к сердцу.
   Он взял Лизоньку под локоть и проводил ее до дому.

Библиотека.

  
   Михаил весь день просидел в библиотеке, перелистывая старинные волюмы* один за другим в поисках возможных писем. Несколько раз он ежился, будто под чьим-то пристальным неприятным взглядом. Однако поблизости никого не было. Только на стене висела старинная картина, привезенная прапрадедом из Индии, на которой была изображена многорукая танцовщица, исполнявшая замысловатый танец в центре огромного синего лотоса.
   Как только стемнело, конюх Порфирий доложил хозяину о готовности бани.
   - Прошу, барин, баньку принять! Точно как ваш папенька обожали-с! С квасами, с медами и настоечкой! Венички пахучие мастей дубовых и березовых!
   - Хорошо, Порфирий, непременно буду. Вот только книги расставлю.
  

Баня.

  
   Михаил сидел на огромной чистой лавке, замотанный в белую простынь. Порфирий напарил барина так, что у Михаила, хватившего ковш холодного кваску, перехватило дыхание.
   - Ух, ты! Надобно в Петербурге Семена таким премудростям обучить.
   Он снова приложился к корчажке с квасом.
   - Постой, постой! - Михаил повернулся к Порфирию. - А когда у нас женской части разрешается сей живительный моцион?
   - Да как, барин, вот управится по хозяйству...
  

Столовая.

  
   Михаил допивал чай с малиновым вареньем. Когда Мария засобиралась в баню в отведенное для нее время, Михаил, как бы невзначай, обронил:
   - Сегодня вечером буду у Ермоловых. Вернусь поздно. Так что, Порфирий, ложись спать и ворота не запирай.
   Порфирий удовлетворенно потер руки и закивал головой.
   - А давно ли, Порфирий, Мария при кухне состоит?
   - Да, вроде, годков пятнадцать уже минуло. Только все хорошеет девка! Ничего с ней не делается! Вот, проклятая!
  

Баня.

  
   Михаил вышел из дома и направился к дому Ермоловым. Дойдя до поворота, он неожиданно свернул на кладбище, перелез через забор и обошел свою усадьбу другой стороной. Через четверть часа он оказался возле бани.
   Поволоцкий, затаив дыхание, осторожно заглянул в мутное оконце. Перед его глазами развернулась странная картина.
   Вся баня изнутри была ярко освещена множеством огромных свечей. На стенах висели венки и гирлянды экзотических цветов. В центре, на своеобразном ковре из лепестков, стояла Мария, сложив ладони лодочкой возле лба. Она шептала какое-то заклинание или молитву.
   Михаил попытался было разобрать слова, но ее шепота он не расслышал.
   Мария сняла с себя темно-синюю тальму* и стала посыпать свою голову лепестками цветов. Михаил едва сдержался от восклицания: на левом предплечье девушки он хорошо различил рисунок в виде синего цветка.
   Неожиданно стены бани исчезли, земля ушла из-под ног Михаила, и он почувствовал, что его тело, оказавшись в какой-то черной хризалиде?, стремительно несется вниз, будто в бездонный колодец.
  

Индия. Берег реки Ганг.

  
   Через некоторое время темнота расступилась, и Михаил оказался стоящим на берегу огромной реки, катящей свои мутные воды среди причудливых лесов и огромных храмов в виде голов фантастических существ. По ним с дикими криками носились полчища вертлявых, хвостатых обезьян.
   Мария, как и ранее, стояла нагая, усыпанная лепестками цветов. Прямо из-под земли перед ней выросла огромная фигура в черном восточном одеянии. Лысый монах сурово посмотрел на Марию.
   - Я хочу знать, Амита, где находится красный камень Арджуны? До встречи с Правителем Тьмы снова осталось девять лун!
   - Скоро он будет у нас, мой повелитель!
   - Эти слова ты повторяешь уже двести лет! Однако тебе никак не удается отнять у них наше сокровище! Девять лун - это жалкая капля по сравнению с рекой времени, которая у тебя была. Так что выбирай, Амита, или вечная жизнь, или позорная смерть! Я даже не смогу вернуть тебя оттуда на землю предков! Запомни это! Твой дух парии будет вечно скитаться в страшных снегах подобно негодной собаке! Прочь!
   Черный священник взмахнул рукой, как бы отпуская Марию-Амиту обратно, и видение исчезло.
   Михаил едва успел отскочить от банного оконца, заметив, что девушка повернула голову в его сторону, прикрывая руками не наготу, а изображение синего лотоса.
   - Это она! - Михаил вытер с лица пот, будто бы только что сам вышел из бани. - Девять лун! Сколько это будет по-нашему?
   Поволоцкий вернулся домой тем же маршрутом.
  
  

Дом Ермоловых.

  
   Игра в карты у Ермоловых не получилась. Оторванный от реальности случившимся перемещением в пространстве и времени Поволоцкий профершпилился? к великому счастью Ермолова-старшего, радовавшегося, словно ребенок, победе над столичным офицером!
   - Ну-с, господин офицер! Знай наших! Это вам не столичный бомонд разорять!
   Больше всех горевал над проигрышем графа отец Нил.
   - В церковь, граф! Не жалей на свечи! От того и не везет, что забыл, где врата храма нашего!
   Поручик Ермолов проводил проигравшегося до коляски.
   - Есть предложение сходить на русачков. Их развелось нынче, как мышей у бабки Лукерьи в подвале. Я еще ни разу пустым с охоты не возвращался.
   - Заманчиво! Постреляем ушастых!
  

Комната графа.

   Михаил поднялся к себе в комнату. Часы пробили полночь. Он лег в постель и долго ворочался, пока, все же, не увидел ее.
   На столе опять сама собой вспыхнула свеча, и по комнате пошел легкий дымок.
   - Здравствуй, граф! - девушка улыбнулась и присела на угол кровати.
   Лунный свет исходил от ее тела.
   - Здравствуй, Амита! - выдавил из себя Михаил.
   - О, это что-то новенькое, граф! - удивилась она. - Меня зовут Мария! А почему ты так решил?
   - Мне привиделся таинственный черный монах, который просил у меня какой-то красный камень Арджуны!
   Амита улыбнулась и почти что растаяла в воздухе, затем вновь выкристаллизовалась.
   - Та-ак! Черный Раджа решил обмануть меня, чтобы не платить за услуги? Но я ждала этого дня двести пятнадцать лет, чтобы ты, мальчишка, подрос и приехал сюда возвратить нам священный рубин, который вручили твоему пращуру наши враги, когда меня, жрицы-хранительницы не было на месте!
   - Но все дело в том, что я ничего не знаю о каком-то там красном камне...
   - Скоро узнаешь! Твоя мать не сказала мне, где хранится он. Но она должна сказать это тебе. Твоя встреча с ней скоро произойдет. Ее надо только поторопить, она сама придет. И ты скажешь мне, где лежит мой красный камень! Только мне! Она одна знает, где он! Упрямая женщина!
   - Так, значит, это ты виновата в ее смерти? - Михаил вынул из-под подушки деревянный крест. - Смотри!
   Мария-Амита хрипло засмеялась.
   - Этим, граф, ты можешь пугать только своих ведьм и чертей. Но я из другого времени и из другой веры. Мы не используем вашу нечисть, у нас достаточно сил Синего Лотоса, нашего Правителя Тьмы!
   - Я спросил тебя про мою маму, - сказал Михаил, садясь на кровать.
   Мария-Амита, сверкнув холодными изумрудными глазами, взяла из рук графа деревянный крест и отбросила его в сторону.
   - Смерть твоих родителей - дело рук Черного Раджи, который рассчитывал на легкую победу и не хотел ждать еще пятнадцать лет. Он явился к ним сам. Черный Раджа не послушал меня и ничего не добился. Он убил ее и твоего отца. Они пожертвовали своей жизнью, чтобы выполнить волю своего прапрадеда и позволить только тебе решать судьбу этого камня, являющегося для вас, простых людей, обычным украшением. Безумцы!
   Но я ждала именно этого часа. Я все эти годы оберегала твою жизнь и даже не позволила какому-то там капитану убить тебя на дуэли.
   Михаил с отвращением посмотрел в немигающие глаза Марии-Амиты. В них он увидел какие-то дьявольские огоньки страсти.
   - Да-да, граф, ты мне нравишься! - сказала Амита. Поволоцкий отодвинулся к стене. - И этот камень мы можем оставить у себя. Через восемь лун Черный Раджа рассыплется в прах, а я и ты будем жить вечно! Вечный сон и вечный покой!
   - Но я не хочу спать вечно, в жизни это не главное!
   - Какой ты смешной! - девушка вновь хрипло рассмеялась. - Все вы жалкие люди. Мучительные роды - рабская жизнь - неизбежная отвратительная смерть. И все? А если в твоих руках весь мир? Ты властелин! Ты можешь уничтожить все живое, если захочешь... Но для этого нужна самая малость. Ты должен поцеловать меня! Поцеловать прямо сейчас! Как только ты это сделаешь, придет твоя мать, и мы узнаем все о красном камне Арджуны! Она сказала мне, что придет сюда сама, как только ты поцелуешь меня!
   Михаил съежился. Он схватился за голову и тихо застонал.
   - Я больше так не могу!
   Мария-Амита стала медленно растворяться в воздухе.
   - Нет, не надо! - закричала она. - Не приходи в себя! Погоди! Я умоляю тебя, граф, только не принимай никаких лекарств!
   Ее руки потянулись к Михаилу. Он попытался отодвинуться и, не ощутив под собой кроватной тверди, грохнулся на пол.
   Когда он открыл глаза, в комнате никого уже не было. За окном брезжил рассвет. Холодный пот ручейками бежал по всему телу, и немного побаливала ушибленная при падении рука. Свеча, стоявшая на столе, растаяла ровно наполовину. У окна на полу лежал деревянный крест отца Нила.
  

Аптека.

  
   Утром Михаил отправился в аптеку. Седой провизор Тамразов доходчиво объяснил, как пользоваться порошками.
   - Чтобы сон в эту ночь и вовсе к вам не пришел, молодой человек, растворите содержимое одного пакетика в небольшом количестве теплой воды и примите перед тем, как лечь в постель.
   Граф выложил на прилавок деньги за дюжину порошков и вежливо откланялся.
   - Позвольте предложить вам еще гофманские капли*, граф. От сердечных расстройств, понимаете ли...
   У крыльца антре* его поджидал поручик Ермолов, сидя в пролетке с парой собак.
  

На охоте.

  
   Заранее условившись о месте и времени встречи, друзья определились с маршрутами движения. Собаки, однако, повели себя очень странно, метаться по лесу в поисках зверья не пожелали, а держались своего хозяина, виновато поглядывая на него.
   - Н-но, баловни! - прикрикнул на них Сергей Сергеевич и шагнул в чащу. - Нынешнюю добычу готовим у тебя, граф!
   - Согласен. - Михаил сунул озябшие руки в меховые варежки.
   Михаил тоже вошел в лес. Резко усилился ветер, который яростно ломал верхушки деревьев. Иногда срывался и мелкий снежок.
   За полчаса Михаил подстрелил двух косых. Он немного постоял на поляне, сориентировался и пошел к месту встречи с поручиком.
   Ермолова еще не было. Поволоцкий присел на огромную кокору* и поудобнее прислонился к корневищу, возвышавшемуся над землей подобно огромному застывшему осьминогу. Михаил вытянул уставшие ноги вдоль ствола, поднял голову и посмотрел на осколок серого неба. Вскоре он и сам не заметил, как... заблудился.
   Граф брел по лесу, совершенно не ориентируясь в пространстве. Сверху шел мокрый дождь со снегом, отчего в лесу сделалось еще темнее.
   Вскоре Поволоцкий заметил какие-то голубые огоньки, мерцавшие в нескольких десятках шагов на маленьком аласе* среди низеньких кустиков. Он направился прямо на огоньки в надежде встретить хоть кого-нибудь, пусть даже разбойников. Выйдя на открытое место, Поволоцкий наткнулся на знакомые сооружения.
   - Да это же старое кладбище! - ужаснулся Михаил. - Куда ж меня занесло-то?
   Михаил сделал шаг вперед, но поскользнулся на раскисшей глине и рухнул в недавно вырытую могилу. Чьи-то холодные, липкие и сильные руки обняли его и принялись срывать охотничий костюм.
   - Меня снова обманули, граф! Я перерыла всю вашу библиотеку и нашла эту проклятую записку! Там было сказано, что камень Арджуны хранится в твоей могиле! - почти визжала Мария-Амита. - Но она пуста, как и все остальные могилы!
   Жуткое, грязно-синее лицо, перекошенное злобой, приближалось к Михаилу.
   Неожиданно над ними что-то взвизгнуло, затем раздался громкий лай меделянок и голос Сергея Сергеевича.
   - Поволоцкий! Граф, ну где же ты? - Ермолов склонился над могилой. - Голубчик, что ты здесь делаешь?
   - Уп-пал. - Михаила трясло от холода и страха. - Шел з-за з-з-зайцем и уп-пал.
   - Понимаю! - поручик помог ему выбраться и принялся стряхивать налипшую тяжелую глину. - Господи, какая вонь! Да тут же совсем недалеко от нашего места! Конечно, если бы не собаки... Как же ты в жальник-то* сподобился? Хорошо, что мы тут в шабрах? оказались!
  

Комната графа.

   Погода к вечеру наладилась, и домой добрались без приключений. Мария, при белом переднике, с радостью принялась потрошить зайцев и готовить ужин на двадцать персон. Порфирий, недовольно ворча, принес из тетушкиных закромов ненавистное ему по причине слабой крепости вино кометы*.
   Поручик Ермолов и граф по очереди спели несколько песен, передавая из рук в руки старую гитару, принесенную Сергеем Сергеевичем.
   Когда гости разошлись, Михаил смело поднялся в свою спальню и принял целых два порошка, прогоняющих сон.
   - Посмотрим, на что способны эти снадобья старика Тамразова.
   Иногда на мгновения пробивались странные видения то в образе матери, то плачущей Лизоньки, перед которой стояла Мария-Амита, прося о поцелуе... Но колеблющийся перед глазами воздух, словно перегретый жарким июльским солнцем, смазывал все эти мимолетные изображения.
   Утром Поволоцкий спустился на кухню и, наклонясь над ушатом, вылил на голову ковш ледяной воды.
   - Бр-р! - Михаил никак не мог открыть глаза. - Ну и порошочки! Молодец, аптекарь!
   Михаил взял полотенце и посмотрел на себя в зеркальце.
   - Почему она так хочет, чтобы я поцеловал ее? Но я же не люблю целовать всяких покойников, или каких-нибудь там носферату*! - Михаил бухнул на голову еще один ковшик воды. - Постой, постой! Моя мать придет только тогда, когда я ее поцелую... Так, значит, мать не хочет этого, опасаясь за меня! Что же мне делать? Ждать! Она просто должна послать мне еще один знак!
   Отобедав, Михаил надел свой парадный мундир со всеми регалиями. Штаб-ротмистр щелкнул каблуками:
   - Ну, что ж! Пора навестить мою милую Лизоньку Бахметьеву.
  

Дом Бахметьевых.

   В прихожую вышла сама хозяйка дома. Она была бледна.
   - Я, право, и не знаю, граф! Но Лизонька так тяжело заболела, что, врач, вызванный к ней ночью, не велел никого пускать. Он подозревает что-то страшное! Говорит, что не может даже определить вид этой странной болезни! Господи, помоги!
   Михаил приложился к ручке старой дамы.
   - Вот, значит, какой оборот приняло это дело! Мне начинают угрожать? Я этого так не оставлю!
  

Дом Ермоловых.

  
   Поволоцкий быстрым шагом направился к поручику Ермолову. Сергей Сергеевич встретил друга у дверей и сразу же потащил его на теплую, уютную веранду, где стояло огромное количество вина, от дивного го-сотерна* и редерера* до свежих настоек местных умельцев.
   - Погоди, друг мой, - Михаил остановил руку, потянувшуюся за бутылкой фронтиньяка*. - Я хочу тебя кое о чем спросить.
   - Спрашивай. Но все можно делать и параллельно, граф! - сказал поручик.
   - Нет, это очень серьезно и даже еще серьезнее, чем ты думаешь.
   Поручик Ермолов поставил распечатанную бутылку на стол и приготовился слушать.
   - Воля ваша, сударь! Вы мой гость.
   Поволоцкий склонился над ухом Сергея Сергеевича и начал свой необычный рассказ с вопроса.
   - Так вот, поручик! Как ты относишься к нечистой силе?
   Сергей отодвинулся от Михаила.
   - Я? Ты меня удивляешь, граф! Да есть ли она? Не лучше ли тебе задать этот вопрос нашему отцу Нилу?
   Михаил замахал руками.
   - И слушать не хочет! Гонит меня в церковь! А ты-то сам как?
   - Я-то? - Сергей поправил рукой свой упрямый вихор. - Я-то. А почему ты меня об этом спрашиваешь, граф? Неужели сказки писать собираешься?
   Поволоцкий встал со стула и принялся ходить вокруг стола, заставляя поручика вертеть головой.
   - Сядь! - не вытерпел Сергей. - А-то у меня башка отвалится!
   - У меня, кстати, ее уже давно нет! Вот ты скажи мне, любезный, - Михаил сел на свое место, - почему зайцы, залобованные* мною, лежали у поваленного дерева на том самом месте, а я в пятидесяти шагах валялся в кем-то разрытой могиле?
   Ермолов поежился и развел руки в стороны.
   - Понять не могу! Может, ты во сне ходишь? Такое бывает. Ты у Тамразова спроси, он тебе и не такое рассказать может!
   Михаил обиделся.
   - И ты мне не веришь. А я к тебе за помощью пришел...
   Поручик вскочил с места.
   - Извольте, господин хороший! Чего ж с этого самого разговор не начали? - зачем-то перешел на "вы" Ермолов. - Для меня слово "помощь" существует вместо пароля! И никому еще я в этом не отказывал! Потрудитесь более четко объяснить, в чем дело!
   - Только не смейся, Сергей.
   Пока рассказывал Михаил, поручик Ермолов успел выпить полбутылки вина. Он то бледнел и хмурился, сопереживая рассказчику, то багровел и хохотал до икоты, принимая услышанное за буйную фантазию автора.
   - Так, значит, ты уже успел на берегах священного Ганга побывать за счет нечистой силы? - веселился Сергей Сергеевич. - Ай, да девка, ай, да кухарка! Она, оказывается, не только зайцев умеет готовить! Шустра-с!
   Михаил прижал палец к губам.
   - Тсс! Не надо так громко. Они могут быть рядом. Ты же слышал, что у Бахметьевых приключилось. Это она меня юным созданием шантажировать собирается. Однако сама Мария может и не знать, что она Амита. Я читал, что в этих религиях подселение душ - дело обыденное. Ну что?
   - Что? - переспросил Ермолов.
   - Согласен ли ты будешь со мной в Индию отправиться? Скоро. Шестого дня на их восьмую луну!
   Сергей Сергеевич долго думал, теребя свой знатный чуб. Затем он решительно встал и для чего-то выхватил из ножен острейшую гурду*, висевшую на ковре.
   - А мы оттуда вернемся?
   - Одним взмахом руки! - широко улыбнулся Поволоцкий и обнял своего друга.
  

Комната графа.

  
   Еще три луны удалось с горем пополам продержаться Михаилу на порошках аптекаря. Всю четвертую ночь он заставлял поручика Ермолова петь с ним под гитару и играть в карты, в ломбер* или баккару?.
   Но организм требовал своего и, как ни хлестал его по щекам ответственный поручик, несчастный просто свалился с ног, уснув беспробудным сном.
   - Я же просила тебя не пить лекарства, граф! - сразу начала Амита. - Почему ты не послушал меня? Осталось всего три луны. А ты так и не встретился со своей матерью!
   Михаил, сидя в кресле, пытался выпить еще один бодрящий порошок. Амита ударила его по руке, и белое лекарство высыпалось на пол.
   - Я прошу. Ну, какой же ты сын, если не хочешь увидеть свою мать? - надоедала своими приставаниями Амита. - Тысячи людей каждую ночь вызывают духов своих предков, чтобы пообщаться с ними!
   - У нас это не принято, - бормотал Михаил. - Грех тревожить души покойных. Некроманы-с*!
   - Плохая вера! Все должны общаться с мертвецами! И ты тоже, граф! Сегодня или никогда! Я хочу заслужить бессмертие!
   - Но ты же и так молодая! - сказал Михаил, вырываясь из настойчивых объятий.
   Амита опустила.
   - Граф! Мне уже триста лет. Но мое долголетие - это не бессмертие. И почти все эти годы я нахожусь в поисках священного камня после того, как меня вместе с рубином подарили в вашу ужасную страну! Кем я здесь только ни была! И певчей птичкой в тесной клетке у вашего незабвенного пращура, и верной собакой у его сына-охотника, и двоюродной теткой мужа внучки по материнской ветви... Все это время я не покидала вашу семью и ждала встречи с камнем! Но никто, ссылаясь на старинное завещание, не открыл мне место, где хранился рубин! Очень многие умерли не своей смертью, чтобы поскорее камень Арджуны смог оказаться у тебя, граф! Теперь ты понял, что это сокровище по праву принадлежит только мне?
   - Сколько бы ты меня не просила об этом, я все же не знаю, где он!
   - Так зови скорее свою мать, или ты хочешь, чтобы из-за тебя погибла святая невинность? Один поцелуй за жизнь Лизоньки Бахметьевой! Да, я холодна. Но заставь себя, граф, спаси ее! Разве ты никогда не ловил губами эти проклятые снежинки? Который раз я прошу... Ну же?
   Кто-то постучал в дверь спальни. Анита в ужасе отпрянула от Михаила и голосом Поволоцкого спросила пришедшего:
   - Кто там?
   - Откройте, граф! - раздался за дверью голос отца Нила. - Это я!
   Михаил накинул на плечи шлафрок* и открыл дверь, впуская в комнату отца Нила, тяжело дышавшего от быстрой ходьбы и подъема по ступенькам на второй этаж.
   - Что случилось, батюшка? - Поволоцкий зажег остаток свечи.
   Отец Нил, осенив себя крестным знамением, сел в кресло у окна.
   - Дурно пахнет, однако. Заменить надобно, - сказал отец Нил и протянул графу церковную свечу, принесенную с собой. - Зажги, освященная!
   Михаил поменял свечи местами.
   - Не был ты в церкви, сын мой?
   - Простите, батюшка, утром к вам собирался.
   - Вот видишь, не пришел вовремя, теперь меня нужда заставила!
   У Михаила подкосились ноги, и он безвольно опустился на стул.
   - Ли-зонь-ка?!
   - Нет, она жива, говорят, но больна дюже. Тут другое приключилось, - отец Нил перевел дух. - Только ж мы с тобой переговорили, сын мой, о снах необычных, как мне матушка твоя, покойная Софья Никодимовна, во сне явилась! Никогда со мной такого не было. Вот тебе истинный крест!
   - Одна? - спросил Михаил.
   - Вроде, одна, - отец Нил призадумался, припоминая подробности. - Хотя, погоди... Похоже, служанка какая-то рядом стояла и как бы прислушивалась, о чем она, матушка твоя, мне толкует. Вот только одежды на ней какие-то были непонятные, такие бесформенные только на Востоке носят. И цветов ненашенских дурнопахнущих много было.
   Михаил спросил в полголоса:
   - Ну, а о чем вы с моей матушкой-то толковали?
   - А ни о чем! Она мне только и сказала-то всего, беги, мол, к нему и скажи, что все, что он ищет, находится в его могиле! Пусть там и смотрит! Господи, спаси и помилуй! Никогда доселе такого не видывал!
   Отец Нил трижды перекрестился. Граф сделал то же самое.
   - Вот какие сны бывают, сын мой! А ты говоришь, где душа в это время! В пятках она у меня оказалась, когда я на другой-то бок
   перевернулся и глаза прикрыл. Только задремал, как она опять меня спрашивает, сходил или нет? Вот я и прибежал сюда.
   - Спасибо, батюшка! - Михаил проводил гостя и вернулся к себе в спальню.
   - Итак, матушка передала мне свое послание. В моей могиле? Поскольку я еще живу, стало быть, при жизни я этого проклятого камня не увижу! - размышлял Михаил. - Надо переговорить с поручиком. Скоро девятая луна, и все разлетится в тартарары!
  

Двор усадьбы.

  
   Конюх Порфирий суетился у крыльца, подтягивая подпругу у Голубки.
   - Доброго вам утра, барин! Салфет вашей милости?! - улыбнулся Порфирий. - Вечерком в баньку пожалте! Каменку не далее как вчерась поменял. Любо-дорого!
   - Здравствуй, Порфирий! - поприветствовал Михаил своего конюха. - Куда это ты с утра пораньше нацелился? Небось, тайна?
   Порфирий снял шапку и пригладил рукой свои реденькие волосы.
   - Оно ж чего, барин, в лес за дромом* пора, пока погода не раскисла. В печь надобно, да и для банного жару особенно хорошо. Еще с прошлой зимы у меня заготовлено. - Порфирий поклонился в пояс. - Если позволите!
   Михаил вздрогнул от легкого морозца и широко зевнул
   - Езжай. В баньку сегодня обязательно. Всю свою дурь выпарить надо!
   - И то верно, - конюх уселся на телегу и подобрал поводья. - Пошла, Голуба!
  

Дом Ермоловых.

  
   Михаила проводили на веранду.
   - Знаешь, Сереженька, все становится на свои места. Я вот что подумал. Скоро, а точнее, с приходом девятой луны, вся эта восточная нечистая сила сгинет к чертовой матери! Я об этом слышал на берегу той мутной реки. А красный камень Арджуны мне и даром не нужен. Он, говорят, будет лежать только в моей могиле. А зачем мне умирать так рано, ты сам посуди!
   Ермолов покачал головой.
   - Ты, стало быть, еще не знаешь ничего.
   - А что я должен знать?
   Сергей взял стоявшую на столе бутылку вина и непривычно налил фужеры до краев.
   - Вот, помяни. Не стало сегодня нашего батюшки, отца Нила.
   У Михаила перед глазами пошли разноцветные круги.
   - Как это случилось?
   - Одному Богу известно. Как лег в постель после молитвы, так и не проснулся. Царствие небесное... - Сергей выпил вина и замолчал.
   Поволоцкий отказывался что-либо понимать в этот момент.
   - А что матушка его говорит? Может, он выходил ночью куда?
   Сергей отрицательно покачал головой.
   - Нет. Никуда не выходил. Она же рядом была.
   Граф осушил свой фужер.
   - Теперь все, что я сказал, забудь! Я должен отомстить им!
   - Кому? - не понял Сергей.
   - Да всё тем же!
   Михаил рассказал поручику о странном ночном визите отца Нила.
   - Так ведь он же не выходил никуда! - изумился Ермолов. - Оч-чень странно все это! Убивать спящего человека - это, пардон, не по-офицерски! Оружие брать?
   - Я думаю, что пистолеты нам пригодятся. На всякий случай.
   Офицеры пожали друг другу руки.
  

Индия. Берег реки Ганг.

   В условленное время друзья встретились на кладбище и, как два старых заправских лазутчика, стали пробираться к бане. Конюх Порфирий, задержавшийся в сарае, чуть было их не обнаружил.
   Михаил знаком показал поручику, чтобы тот осторожно глянул в банное оконце. По невольно раскрывшемуся рту и вытянувшемуся от удивления лицу Ермолова можно было понять, что они пришли в самое подходящее время.
   Поволоцкий прижался к стенке бани и схватил поручика за руку. Тотчас же их закрутило в черный кокон, и они провалились в жуткую бездну.
   Необычное перемещение длилось недолго. Через некоторое время кокон раскрылся, и двое путешественников оказались на том же самом месте у мутной реки.
   Поручик Ермолов испуганно озирался по сторонам. На его лице отразился неподдельный ужас, когда Поволоцкий по неосторожности наступил на огромную змею, украшенную очками. Однако реакции никакой не последовало, оттого, что тело Михаила было невесомым и невидимым для других. Для этого мира их не существовало.
   Черный Раджа был в гневе.
   - Все должно решиться сегодня! Завтра наступит девятая луна, и ты превратишься в пыль!
   - Да, мой повелитель!
   - Убей эту девушку, Амита! Я приказываю тебе! Думаю, это нам поможет.
   Ермолов вынул пистолет и взвел курок, но Михаил остановил его.
   - Выстрел не причинит им вреда. Он будет из другого времени. Мы сделаем это дома.
   - И все-таки я сплю! - сказал поручик и попытался щелкнуть по носу пробегавшую мимо маленькую обезьянку.
  

Дом Ермоловых.

  
   Офицеры сидели на веранде у Ермоловых.
   - Трудно предугадать действия Амиты, однако, услышанное нами на берегу святого Ганга позволяет сейчас сосредоточиться на самом главном - спасти Лизоньку! - сказал Ермолов. - Миша, предупреди служанку Бахметьевых строжайшим образом, что дать мне знать в случае ухудшения состояния больной. И пусть не спит ночью. Научи ее как.
   Оба молодых человека склонились над столом.
   - А тебе надо будет сделать следующее.
  

Комната графа.

  
   Ровно в полночь на столе вспыхнула свеча и тут же погасла.
   - Это не моя свеча, - Амита скривила губы, - она плохо горит.
   Михаил подошел к столу и зажег свечу, принесенную отцом Нилом.
   - Зачем вам понадобилось убивать священника? Он же вам решительно ничего не сделал!
   - Ты ошибаешься, граф! - Амита затрясла кулаками. - Я узнала, что перед смертью твоя мать исповедалась ему! И он ровно пятнадцать лет своими еженощными молитвами и бдениями не позволял нам проникнуть в эту тайну! Но я теперь знаю, что он выполнил свой долг! Я пришла за своим священным камнем! Отдай мне его!
   Амита сделалась страшной. Оболочка Марии явно мешала ей, и она стала больше походить на ту женщину, которая соответствовала трехсотлетнему возрасту. Дряблая и грязная старуха с иссохшим лицом, вся в истлевших лохмотьях, смотрела на Поволоцкого.
   - Теперь ты меня точно не поцелуешь! - засмеялась Амита, придерживая рукой дребезжащую челюсть. - Но я все равно смогу сделать так, что ты отдашь мне рубин!
   Повернувшись вокруг своей оси, Амита вновь обрела привлекательные женские формы и, кроме всего прочего, две дополнительные пары рук.
   - Нравится? - спросила Амита.
   В одной из шести рук Михаил четко различил кривой ритуальный индийский меч.
   - Предлагаю заключить сделку, граф! - предложила шестирукая танцовщица. - Что ты скажешь на это?
   Стена вместе с окнами исчезла, и в образовавшийся проем влетела кровать со спящей на ней Лизонькой.
   - Я знаю, граф, что ты влюбился в нее на том балу у господ Ермоловых. Да и поручик был тоже хорош! Он первым успел предложить ей руку и сердце, но был отвергнут. Она сказала, что у нее уже есть возлюбленный. И я догадываюсь, граф, кто может быть этим счастливчиком... Так что?
   Рука танцовщицы, сжимавшая меч, стала медленно подниматься над изголовьем девушки.
   - Я знаю! Это тебе приказал Черный Раджа! - сказал Михаил, затягивая время.
   - Как, он опять здесь? - неподдельно изумилась Амита. - Не может быть! Он не летел со мной в этот раз!
   - Зато я был с тобой, Мария-Амита! Я посвящен в ваши планы. Теперь я знаю, что после восхода девятой луны тебя здесь не будет, как превратится в пыль и сам Черный Раджа!
   - Но сначала я убью тебя, граф! - Амита наставила на Поволоцкого свое оружие и медленно пошла в его направлении.
   Михаил схватил свою шпагу, висевшую на стене, и приготовился обороняться. Мгновенно и в остальных руках Амиты появились еще пять искривленных мечей.
   Завязался нешуточный бой, в котором явно проигрывал граф Поволоцкий.
  

Дом Ермоловых.

  
   В дверь к поручику Ермолову постучали три раза.
   Сергей открыл дверь и увидел насмерть перепуганную служанку.
   - Ли-ли-зонь-ка и кро-кро-вать исчезли... - служанка грохнулась в обморок.
   Поручик схватил пистолет и бросился к усадьбе Поволоцких.
  

Усадьба Поволоцких.

  
   Он незаметно вошел в дом и проник на кухню. В столовой горело великое множество свечей. В углу, на куче оранжевых лепестков перед изображением синего цветка, стояла совершенно дряхлая старуха, шамкая дребезжащими челюстями теургические* заклинания.
   - Бхагават гита кришна рама! Рама кришна брахма харе!
   Увидев поручика, старуха дико закричала и черной тенью метнулась прочь. Однако, пуля, выпущенная Ермоловым из пистолета, настигла ее. Свечи, цветы, да и сама старуха тут же исчезли. Дым развеялся.
   В коридоре послышались шаги, и в залу вбежал конюх Порфирий с керосиновой лампой и топором, взятым, очевидно, для отражения нападения.
   - Кто стрелял? - Порфирий поднял лампу над головой и увидел поручика. - Вашбродь! Ну и напугали! А барин наш где? Часом не дуэль тут учинили?
   - Я тоже его ищу, Порфирий. Он наверху?
   - А где ж ему быть-то тогда, как не там!
   Конюх и поручик бросились в комнату графа Поволоцкого.

Комната графа.

   Михаил вздрогнул от звука выстрела внизу. Этот выстрел просто разорвал Амиту на мелкие куски, которые быстро растворились в воздухе, как и все остальное, появившееся здесь по команде многорукой танцовщицы.
   Михаил открыл дверь. Ермолов и Порфирий вбежали в спальню.
   - Тьфу ты, черт! Тоже никого нету! - выругался Порфирий. - Кого мы отстреливаем-то, барин?
   - Никого, Порфирий, иди спать, - сказал Михаил и стал одеваться.
   Вместе с Ермоловым они направились к дому Бахметьевых.
  

Дом Бахметьевых.

  
   Перепуганная служанка открыла им дверь.
   - Чудеса, граф! Ли-лизонька вернулась!
   Прибежавший по вызову врач что-то писал на листке бумаги. Михаил взял запись и прочитал вслух:
   - Некоторое временное отсутствие больной вместе с постелью и полное выздоровление ввиду минования острого кризиса на основе интенсивного медикаментозного лечения. Ну что ж, мне все понятно!
   Граф Поволоцкий обнял поручика Ермолова.
   - Спасибо, брат! Не миновать бы нам беды, если бы не твой выстрел! На, возьми! - Михаил снял с себя тельник* и отдал его Ермолову. - Теперь ты мой крестовый брат*!
   Поручик снял свой крест и вручил его Михаилу. Они трижды поцеловались.
   - Я тебе жизнью обязан! Я слышал этот выстрел, но ты не поверишь, в кого ты попал. Злобный шат* приказал долго жить!
   - Да ладно, граф, твой выстрел еще впереди!
   - Это как же, поручик? - Михаил вскинул брови. - Уж не дуэль ли ты мне предлагаешь по поводу отказа мадемуазель Бахметьевой?
   Поручик Ермолов весело рассмеялся.
   - Граф, крестовому брату такое не предлагают! Я ведь сразу понял, в кого влюбилась юная Аврора! Да и куда мне с ней? Под пули на Кавказ? Так что, примите мои поздравления и не забывайте, друг мой, что сегодня до роковой полночи еще масса времени не в нашу пользу!
   - Ты прав! Я уверен, что Черный Раджа теперь сам придет за своим сокровищем. Но, как ни странно, у меня этого дурацкого камня еще нет-с! Он будет только в моей будущей могиле!
   - Погоди-ка, дружище! - Сергей легонько ударил графа ладонью по плечу. - Отец Нил сказал тебе, что красный камень лежит в твоем жальнике?
   Михаил внимательно посмотрел на поручика, и они оба вскрикнули разом.
   - Так он же существует!
   Поволоцкий хлопнул себя по лбу.
   - Как же я сразу не додумался! Ведь ту яму с каменным надгробием, в которую я свалился после первой луны, можно же называть моей могилой в переносном смысле!
   - Да-да! Там еще только одна гемма? такая, на ней только одна дата рождения выбита!
   - Но там уже копалась Амита и ничего не нашла!
   - Не судьба, граф. Может быть, нам пофартит?
  

Старое кладбище.

   Через пару часов двое молодых людей с собаками и ружьями направились в лес. Лошадь поручика постоянно упрямилась, бешено таращила глаза и раздувала ноздри. Собаки, поджав хвосты, тихо скулили.
   - Что-то мне не нравится сегодня в лесу, - сказал Ермолов. - Ты заметил, граф, даже птиц, и тех не слышно.
   - Это все потому, что здесь кто-то вперед нас побывал. Чует мое сердце.
   Два пластуна, используя свои военные навыки, маскируясь, стали продвигаться к заброшенному кладбищу. Михаил насторожился и поднес палец к губам.
   - Тс-с!
   Гробовая тишина, повисшая над лесом, позволила услышать отдаленные звуки, напоминавшие стук лопаты о мерзлую землю. Через некоторое время стук прекратился, и послышались шаги, а затем и голос. Человек шел по узкой тропинке и проклинал совершенно бесплодную работу.
   Охотники залегли и приготовили ружья. Однако, неожиданно для Михаила, из-за деревьев показался конюх Порфирий, который нес на плече металлическую лопату.
   На месте могилы, куда провалился Поволоцкий, зияла страшная дыра. Гигантский объем слежавшейся глины был перемещен с места на место.
   - Да что ж здесь можно отыскать? - отчаялся расстроенный Михаил. - Предлагаю на этом поставить точку и все забыть. Нам надо скорее возвращаться!
   - Рано отчаиваться, граф! - обнадежил поручик и одним рывком сдвинул стоявший на каменной плите крест с тяжелым основанием. Под основанием обнаружилась выемка, в которой лежал довольно-таки тяжелый сверток.
   Михаил вынул его и трясущимися руками развернул тряпицу. Друзья с помощью охотничьего ножа открыли шкатулку и застыли как вкопанные.
   Поверх золотых монет и фамильных драгоценностей лежал огромный сверкающий камень. Это и был рубин Арджуны, за которым вот уже двести с лишним лет безуспешно охотились слуги Синего Лотоса.
   - Да ты теперь у нас миллионщик, граф! - поручик искренне поздравил разбогатевшего друга. - Вот теперь фамильные драгоценности принадлежат тебе по праву! Но есть одно но...
   - Какое? - граф не мог оторвать своего взгляда от сокровищ. Он приложил руку к груди, где бешено колотилось сердце.
   Поручик взял друга за плечи и резко встряхнул его, приводя в чувство.
   - Вот теперь надо действительно уходить отсюда! А камень желательно спрятать от беды в другом месте! Девятая луна еще не взошла!
   Михаил вышел из оцепенения.
   - Нет. Мы уже видели этот рубин, и, стало быть, будем знать, где он лежит. Этого ему только и надо! Камень будет со мной!
   - Хорошо, - поддержал Михаила поручик, - но у нас еще есть время, чтобы принять решение.
   - А что же тогда здесь делал мой гужеед* Порфирий? - неожиданно спросил Поволоцкий.
   - Смею только догадываться!
   Неожиданно стало темно. Налетел ураганный ветер, и вся местность осветилась мерцающим фиолетовым светом. Из могил стали доноситься страшные стоны и крики. Несколько покойников со странным оружием, похожим на многократно изогнутые сабли, медленно двинулись в сторону охотников. Испуганные меделянки с визгом бросились из леса.
   - Это что еще за машкерад? - Сергей Сергеевич взвел двустволку. - Но я думаю, что пуля здесь нам не поможет. Мишенька, берите-ка ружьецо за ствол!
   Офицеры стали рядом спина к спине. Трясущаяся нечисть окружила их плотным кольцом и, роняя комья грязи, стала протягивать руки к обороняющимся офицерам, очевидно, чтобы вырвать у них оружие.
   - В атаку! - скомандовал Ермолов, и первым же ударом приклада снес череп самому настойчивому.
   Завязалась жуткая драка. Иногда казалось, что победу одержат ходячие трупы. Но воля к жизни делала свое дело. Замедленные клинки оживших трупов все-таки не поспевали за проворными прикладами боевых офицеров.
   Из-за полуразрушенного фамильного склепа за этим странным сражением наблюдал человек, одетый в черную монашескую одежду. Понимая, что победу одержать не удастся, монах вознес руки к небу и медленно растворился в сиреневом тумане.
  

Усадьба Поволоцких.

   Порфирия дома не оказалось. Зато в комнатах и библиотеке все было перевернуто вверх дном.
   - Это он искал свой камень, - сказал Ермолов. - Он где-то рядом.
   - Неужели душа этой старухи Амиты переселилась в моего верного Порфирия? - поделился страшной догадкой Михаил.
   - Этого не может быть! - поручик выпрямил и согнул указательный палец правой руки. - Я убил ее плоть наяву. Ее больше нет.
   - Что же нам делать дальше? - спросил Поволоцкий.
   Поручик выхватил свой пистолет.
   - Главное, не дать ему совершить обратную перегринацию*! Мы отдадим ему рубин, но он не должен от нас уйти! Где-то здесь рядом должно быть его ритуальное место для превращений! Надо найти его!
  

Заброшенная часовня.

  
   Во всем имении не было ни единой живой души, кроме Голубки, медленно жующей сено на конюшне, да одичавших кошек, метавшихся по ободворку*.
   В заброшенной и почти что развалившейся часовенке, сиротливо стоящей у кладбищенского забора, что с противоположной от дома Поволоцких стороны, Михаил разглядел слабое, но узнаваемое голубое свечение.
   Когда граф и поручик подошли к часовенке, они увидели известную картину.
   На коленях, перед источавшим слабый свет огромным синим шаром, вращающимся в воздухе, стоял Черный Раджа и, сложа ладони лодочкой возле лба, завывал заклинания. Затем он отсчитал девять поклонов и простер руки к шару.
   - Прошу тебя, мой Правитель Тьмы, дай мне еще один шанс, и я достану красный камень Арджуны! Мои помощники оказались слишком беспомощны! Я умоляю тебя, Правитель, дай мне еще одну луну! Ты сможешь это сделать! Ведь я ждал этого случая двести пятнадцать лет!
   Ответа не последовало. После слабой вспышки шар пропал.
   - Теперь он будет искать нас, - шепотом сказал Михаил. - Я скоро лягу спать, а тебя попрошу только об одном - не смыкай глаз! Я должен встретиться с убийцей моих родителей!
  

Дом Поволоцких.

  
   Вернувшись домой, они обнаружили в доме идеальный порядок, будто бы ничего и не было. Кухарка Мария, подобрав роскошные светло-русые косы под ослепительно белый платок и закатав рукава, добросовестно латошила* в приспешне*, исступленно меся тесто для завтрашних пирогов. Синей отметины, слава Богу, на левом предплечье больше не наблюдалось.
   Михаил велел открыть гостевую комнату рядом со своей спальней для поручика и принести наверх чайные приборы на две персоны.
   - Сию минуту, барин! - девушка бросилась исполнять приказания Поволоцкого. Никаких сомнений в том, что это была настоящая кухарка Мария, у Михаила уже не было.
   Уставшие искатели приключений выпили чай и, пообщавшись о своих делах не словами, а знаками, разошлись. Поручик Ермолов вышел во двор и растворился в темноте.
   Красный камень Арджуны красиво переливался в руках графа, отражая пламя свечи.
   - Девятая Луна приближается, граф!
   Через некоторое время Михаилу стало просто не по себе: глаза слипались сами, а легкое головокружение, вызванное какими-то потусторонними силами, клонило в постель. Не раздеваясь, с пистолетом в руке, граф Поволоцкий прилег на канапе*.
   Откуда-то сверху посыпались разноцветные лепестки совершенно синих цветов. Разом вспыхнули сотни свечей, осветивших огромный кокон, тут же превратившийся в цветок лотоса, в центре которого стоял сам Черный Раджа. У его ног лежал еще один кокон, но только меньших размеров.
   Лицо и руки монаха светились мертвенно-синим светом.
   - Мой Правитель Тьмы прислал тебе вещь для равноценного обмена, граф! Та молоденькая девушка, как я понял, еще не являлась для тебя настолько серьезным предметом обожания, чтобы ты сразу согласился с предложением моей помощницы Амиты. Где мой камень, граф?
   - Этот камень дорогого стоит, Раджа! - сказал Михаил. - Мне нужно знать, что ты предлагаешь.
   - Слабые людишки, не умеющие читать элементарные мысли и угадывать события на несколько шагов вперед! - Черный Раджа ухмыльнулся. - Вы верите только в смерть и ни во что больше! Вот вы ее и достойны!
   После этих слов второй кокон растворился и Михаил увидел то, чего в меньшей степени он хотел бы увидеть.
   У ног Черного Раджи лежал поручик Ермолов, крепко связанный по рукам и ногам.
   Над поручиком появился искрящийся в свете свечей кривой ритуальный меч.
   - С появлением девятой луны его не станет. И я уже ничего не смогу сделать. Это меч самого Правителя Тьмы!
   Граф Поволоцкий поднял пистолет и выстрелил в монаха. Собственно, выстрела он не услышал, но увидел полет пули, которая медленно вылетела из ствола и растаяла в воздухе перед Черным Раджей.
   Черный Раджа криво усмехнулся.
   - Посмотри в окно! С появлением девятой луны его не станет, глупец! Рубин! - властно приказал Раджа. Или рубин, или...
   Михаил бросил пистолет на пол и достал из кармана злосчастный рубин.
   Тотчас же перед его лицом возник синий огненный шар, который, слабо искрясь, поглотил камень.
   Черный Раджа поднял руки в стороны, прочитал какое-то заклинание и закричал.
   - О, мой Правитель Тьмы! Я успел до девятой луны!
   С этими словами монах исчез.
   Михаил бросился к поручику, который тяжело дышал, обмотанный какими-то странными веревками, очевидно, сплетенными из стеблей растений. После того, как эти путы были сняты, поручика удалось привести в чувство.
   - Где он? - Ермолов открыл глаза.
   - Только что исчез вместе с моим рубином! Гордись, я его выменял на тебя!
   - Спасибо, граф, всю жизнь помнить буду! - поручик слабо улыбнулся. - Ты не переживай. На месте золото - найдется и рубин!
   Михаил ударил кулаком по столу.
   - Я что-то не додумал!
   Одновременно с этим раздался взрыв страшной силы, от которого содрогнулся дом Поволоцких.
   - Что это? - вздрогнул Поволоцкий.
   - Перемещение души в другое измерение, - мудрено объяснился Ермолов.
  

Место взрыва.

  
   Офицеры подошли к месту взрыва. На месте старой часовенки зияла огромная воронка, быстро заполнявшаяся водой из соседнего студенца?.
   В кустах они обнаружили оглохшего и ослепшего конюха Порфирия, измазанного сажей и в тлеющем зипуне.
   - А это что еще такое? - граф схватился за пистолет. - Вот она душа Черного Раджи!
   - Не спеши, друг мой! - поручик перехватил руку. - Это настоящий Порфирий! Он нам очень помог. Ты уж прости, что я не советовался с тобой, но мы могли быть услышаны. Они контролировали каждый твой шаг, надеясь, что ты сможешь выдать им тайну своим поведением или невзначай оброненным словом. Я и послал тогда конюха на кладбище, чтобы нам с тобой не нужно было напрасно лопатить землю. Но там до него поработал сам Черный Раджа. Я это понял, когда в лесу не услышал птиц. И взрыв - это тоже наша работа. Селитра и порох у меня имелись. Мы на Кавказе не такие фортификации взрывали! А перед тем, как меня спеленал этот чертов монах, я попросил Порфирия поднести огонек к фитилю, если он заметит какой никакой свет в этой часовенке. Вот и все!
   - Так, значит... - Михаил посмотрел на взошедшую луну.
   - Да, - подтвердил поручик Ермолов. - Его там нет, и уже не будет никогда. Взрыв произошел как раз в момент перемещения души во времени и пространстве. И никакого Синего Лотоса больше не существует!
   Друзья обнялись и поцеловались
  

Место взрыва. Утро.

   Копавшийся в золе мальчишка нашел большой и красивый красный камень, похожий на ищерь*.
   Он сунул его себе в карман и пошел на зов шарманки.
   На городской площади давали представление бродячие артисты.
   Мальчишка приглядел красивую книжку с картинками и, недолго думая, предложил свой камень заезжему каботину* в обмен на картинки.
  

Спустя некоторое время. Церковь.

   В церкви венчались две счастливые пары.
   Граф Поволоцкий нежно держал за руку восхитительную Лизоньку Бахметьеву, а поручик Ермолов в парадном мундире увлеченно целовал в розовые щеки светловолосую Марию.
  
  
   * хиротония - рукоположение, посвящение в духовный чин
   * досканец - ларец, ящичек
   * аграф - брошь
   ? клико - марка шампанского
   ? алтынник - мелкий торгаш, скряга
   ? далибог - клянусь
   ? апарансы - приличия
   ? вяха - затрещина, удар
   ? положить в лоск - наповал
   ? але машир! - вон! уходите!
   ? кордегардия - караульное помещение
   ? зернщик - игрок в кости
   ? артикул выкидывать - оружейный прием
   * аэролит - небесный камень
   * вольтерьянец - свободомыслящий человек
   ? изветчик - доносчик
   * пуффировать - брать взаймы
   * абшид - отставка, увольнение со службы
  
   ? важи - чемоданы, прикрепляемые к крыше кареты
   * кустодий - сторож
   * реверс - залог в полковую кассу при женитьбе до 28 лет
  
   * аква-тофана - яд
   ? лысанка - лошадь с белой отметиной на лбу
   * нагалище - ружейный чехол
   ? полво-пегий - собака с желтыми пятнами по белой шерсти
   * меделянка - крупная собака охотничьей породы
   ? полеванье - охота
   ? Сильван - бог лесов и дикой природы
   * журфикс - день недели в каком-либо доме для приема гостей
   ? эгоистка - экипаж для одного седока
   * демимонд - люди, подражавшие аристократии
   * бонмотист - остряк
   * ганимед - прислужник, угощающий гостей вином
   * египетские девы - цыганки
   * музикус - музыкант
   * англез - старинный танец
  
   * афей - безбожник
   ? фероньерка - женское украшение с драгоценностями, надеваемое на лоб
   * жирандоль - фигурный подсвечник для нескольких свеч
   * мара - привидение
   * куржак - иней
   * бальсан - крепкая настойка из трав
  
   * денежка - полкопейки
   * адоратер - поклонник, обожатель
   * волюм - том книги
   * тальма - женская накидка
   ? хризалида - куколка насекомого
   ? профершпилиться - проиграться в пух
   * гофманские капли - успокоительное лекарство
   * антре - парадный вход
  
   * кокора - дерево, вывороченное с корнем
   * алас - лужайка в лесу
  
   * жальник - могила
   ? в шабрах - по соседству
   * вино кометы - шампанское сбора 1811г. высокого качества
   * носферату - не живой и не мертвый
   * го-сотерн - высший сорт бордосского вина
   * редерер - сорт шампанского вина
   * фронтиньяк - французское мускатное вино
   * залобовать - убить на охоте
   * гурда - старинная кавказская шашка
   * ломбер и баккара (бакара) - карточные игры
  
   * некроман - человек, вызывающий духов
  
   * шлафрок - домашний халат
  
   ? салфет вашей милости - будьте здоровы
   * дром - валежник, кучи хвороста
  
   * теургия - вид магии в странах Востока
   * тельник - нательный крест
   * крестовый брат - человек, с которым заключен союз на вечную дружбу через обмен нательными крестами
  
   * шат - нечистый
   ? гемма - резной камень с каким-либо изображением
   * гужеед - бранное прозвище извозчика
  
   * перегринация - путешествие
   * ободворок - задний двор
  
   * латошить - действовать торопливо
   * приспешня - кухня
   * канапе - небольшой диван с приподнятым изголовьем
  
   ? студенец - ключ, родник
   * ищерь - горячий уголь
   * каботин - странствующий комедиант
  
  
  
  
  
   47
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"