На станции я вышел из пепелаца, неся на поясе так называемую нейронную плеть. Это устройство представляло собой цилиндр из пластика и металла, из торца которого при нажатии кнопки выстреливал тонкий хлыст с плоским наконечником. Длину его можно было регулировать с помощью той же кнопки-ползунка, максимум - два метра. Наконечник, пока удерживаешь кнопку, прилипал к любой поверхности и мог воздействовать на нервные окончания чем-то вроде электроразряда, обжигая любое живое существо... кроме того, кто держит плеть в руке. Обращаться с таким оружием особого труда не составляло. Ещё перед посадкой я попробовал "пострелять" ею и без труда попал с максимального расстояния в индикаторную лампу размером с ноготь большого пальца. Впрочем, и с оружием на поясе я по-прежнему выглядел человеком сугубо штатским и абсолютно не космическим. Не то, что Осока. Из домашней рубашки она переоделась в военного вида тёмно-зелёный комбинезон с камуфлированными вставками, жилет, снабжённый многочисленными карманами, и ботинки на мощной подошве. На поясе у неё, кроме компьютера и кошелька, висели целых два металлопластиковых цилиндра, похожих на мой. В сочетании с нанесённой на лицо раскраской и полосатыми хвостиками на голове это выглядело очаровательно. И довольно грозно.
-- Имя моё громко не кричи, -- предупредила она прежде, чем открыть трап. -- И не удивляйся, если меня назовут "Фосс", моё прозвище в некоторых кругах.
Почтовый служащий с летающей платформой поджидал нас у посадочных опор. Это был виквай - словно высушенный, обтянутый морщинистой кожей гуманоид в этакой деревенской рубахе без воротника и манжет и форменных сине-серых брюках, заправленных в ботинки. Манипуляторов у платформы не оказалось, поэтому контейнеры мы с почтальоном переставляли вручную.
-- Вас подвезти? -- скрипучим голосом предложил почтальон.
Осока не стала отказываться и правильно сделала: станция Сокорро была значительно больше предыдущей, а широкие коридоры позволяли ходить, не толкаясь, и передвигаться на платформах. Восседая на контейнерах, мы могли наблюдать здешнюю жизнь поверх голов. Публика тут показалась мне поприличнее. Одежда изобиловала светлыми тонами и яркими красками, встречалось гораздо больше женщин - верный признак спокойного и благополучного места. Многие леди и мадемуазели были одеты совсем не для космоса: высоченные каблуки, платья, замысловатые причёски, украшения на обнажённых шеях и руках. А с полувоенным, как у Осоки, костюмом соседствовали всевозможные стилизации под него вроде камуфлированных топиков с оголённой спиной и свободно болтающихся на бёдрах широких ремней.
-- Осока, что это за вид? -- спросил я, указывая глазами на компанию девушек с разноцветной кожей, в ярких кофточках то ли из шёлка, то ли из металлизированного материала и сложных головных уборах.
-- Твилеки, помнишь, я говорила, мой родственный. А та в платке мириаланка, -- она вздохнула. -- У меня была подруга этой расы, её убили тогда, со всеми, в 981-ом.
Девушки-твилеки отличались от Осоки тем, что два длинных отростка на их головах росли не от висков, а выше, за ушами, и были одного тона с остальной кожей. Третьего "хвостика" на затылке не наблюдалось вовсе. У каждой из трёх барышень отростки обвивала либо ленточка, либо кожаный ремешок, замысловато переплетённый, чтобы держался, а на голове плотно сидел открытый сверху мягкий полушлем из ткани или кожи. Из боковых отверстий выглядывали странные ребристые конусы телесного цвета.
-- Какие у них необычные уши, -- сказал я.
-- Раскрою секрет, никому не говори. Это фильтры, похожие как мои. Слух твилечек их слабое место. Есть звуки, которые действуют на них, как наркотик. Мужчины такой слабости не имеют, поэтому уши носят открытыми. Красивые девочки, да?
-- Симпатичные, -- вынужден был признать я.
-- И очень гибкие. Посмотрим как-нибудь их танцы, это просто чудо. Но будь осторожен, они умеют пахнуть так, что сводят мужчин с ума.
-- Феромоны?
-- Правильно, да.
Платформа свернула налево, и перед нами раскрылся широкий бульвар, слегка изгибающийся вдали. Посередине его тянулся ряд прозрачных аквариумов с какими-то растениями, под потолком мягко светилась матовая молочно-белая труба, заливая окружающее пространство ровным светом. Ближе к стенам по светло-зелёным дорожкам передвигались пешеходы, на центральных полосах сновали платформы и прозрачные пассажирские экипажи. Почтальон-виквай довёз нас до поворота на почтамт, распрощался и уехал, а мы, перейдя на другую сторону, миновали ещё два коридора-прохода.
-- Вот и рынок, -- кивнула вперёд Осока. Впрочем, я бы и без её подсказки догадался по внешнему виду. Почти от самого устья коридора начинались прилавки, притулившиеся возле стен, за ними сидели торговцы нескольких разумных видов, предлагая свой товар. Когда же коридор кончился, и мы вошли в основной зал, вероятно бывший ангар, меня аж передёрнуло: Черкизон. С тем лишь отличием, что здесь он располагался в трёх измерениях. На высоте примерно шести-семи метров над нашими головами были сооружены мостки, на которых тоже шла торговля. Значительная часть покупателей поднималась по трём расходящимся веером лестницам именно туда. Осока же повела меня в нижнюю часть. У входа ряды были неплохо освещены квадратными лампами, подвешенными к изнанке мостков второго яруса, но чем глубже мы заходили, тем темнее становилось. Нет, над проходами освещение работало прекрасно, а между ними, где торговцы хранили товар, большинство светильников было испорчено. И не разглядишь, что именно громоздится там штабелями: то ли контейнеры, то ли тюки, то ли накрытые чехлами агрегаты. Наверняка это было неспроста. Зачем покупателям видеть то, что им видеть не полагается? Расовый состав торговцев тоже заметно изменился. Если у входа значительную часть продавцов составляли безносые, с впалым ртом и оливкового цвета кожей неймодиане, то в этой части рынка они практически исчезли. Зато появились какие-то весьма подозрительные существа, прячущие свой облик под бесформенными плащами с надвинутыми капюшонами. Облик торговцев-людей тоже отличался. У нас сказали бы, что тут преобладают "чёрные", то есть, "субтропический" тип, похожий на кавказцев или арабов, и наравне с ними представители азиатской расы. Осока вела меня одной ей ведомым курсом, изредка оглядываясь и приговаривая:
-- Нормально всё, нормально, идём.
Удивительно: я знал её всего сутки, тем не менее, у меня и в мыслях не было усомниться, подумать, что "заведёт и бросит". Уж не феромонами ли какими-нибудь, вроде твилекских, она меня приворожила? Да нет, конечно. Просто я чувствовал, что от этой молодой женщины веет какой-то внутренней силой, надёжностью и порядочностью. Подсознательно ощущали это и другие. Я вдруг обратил внимание, что в этой беспорядочной толкучке перед Осокой расступаются и люди, и чужаки. В какой-то момент девушка вдруг насторожилась, вся напружинилась, сделала длинный скользящий шаг в сторону... Раздался тоненький визг. Девушка держала за руку низенького, сильно обросшего человечка, в пальцах которого было зажато что-то квадратное, тёмно-бордовое, со сложным металлическим орнаментом вроде монограммы на плоской стороне.
-- Гимми, -- холодно сказала она.
-- Шайсе тогрута бичи! -- визжал человечек. И вдруг встретился с девушкой глазами и поперхнулся. Потом прохрипел: -- Маста... Спэрр, маста...
-- Гетлост, -- оттолкнула его Осока. Оглянулась на меня, сделала жест плечами и рукой: извини, мол, надо уж закончить начатое. Безошибочно вычислила в толпе чуть поодаль какого-то человека, стоящего на самом проходе, подошла и бросила квадратный предмет прямо ему в руки, проворчав:
-- Мадлэ.
-- Мелкие воришки вконец обнаглели, -- пояснила она мне. -- А этот растяпа долго бы не заметил.
-- Фосс, далин! -- к нам с распростёртыми объятиями направлялся среднего роста худощавый человек в бежевом комбинезоне и камуфлированном жилете.
-- Вот с этим субъектом обычно имеют дело имперцы, -- подмигивая, прошептала мне Осока. -- Потерпи только, буду торговаться.
Как жаль, что я не знал языка, чтобы следить за диалогом! Судя по интонациям и жестам, торговалась моя спутница отчаянно. Перебирала предложенные вещи, морщилась, фыркала, что-то решительно отвергала, другое откладывала для последующего сравнения. В итоге для меня был отобран костюм нейтрального оливкового цвета, ботинки вроде Осокиных, длинная утеплённая куртка и брюки, более практичный ремень. Костюм мне понравился: не слишком грубый, но и не тонкий материал, множество карманов, верхнюю часть можно носить навыпуск, а можно, заправив в брюки специальной контактной полосой, соединить с ними в комбинезон. Размер оказался немного больше, чем надо, но торговец и Осока живо подогнали его по мне, регулируя боковые швы загадочным приспособлением, с виду похожим на массивный зажим. Ботинки тоже регулировались по длине. Когда я их надел, поразился, до чего они удобны, нигде не давят, не трут, и ноге не жарко. Имелась у них и ещё одна полезная особенность: с помощью специальных элементов на подошве ботинки позволяли передвигаться в невесомости. Эти "липкие" элементы включались и выключались продолговатой клавишей на голенище. Из снаряжения Осока взяла два портативных комлинка - плоские овальные пластины, крепившиеся по здешнему обычаю на рукав одежды и выполняющие функции универсального переговорного устройства. К ним прилагались голографические модули, почти такие же, как я видел у кубаза.
-- Мой давно неисправен был, вот и замена, -- сказала мне Осока.
Вернувшись к своему пепелацу, мы застали за работой того самого ремонтного дройда, о котором говорила накануне моя спутница. Его цилиндрическое тело примерно полметра длиной стояло вертикально на четырёх коротких лапках, ещё четыре, расположенные выше, были прижаты к корпусу. Тремя верхними манипуляторами робот копался во внутренностях откинутой панели управления. При виде хозяйки он несколько раз бибикнул.
-- Хорошо, -- кивнула Осока. Заметив мой удивлённый взгляд, пояснила: -- Эти сигналы означают, что ему осталось четверть часа работы. Поедим, возьмём почту, и можно лететь дальше.
-- Заправляться не надо?
-- Нет, до следующего пункта нам хватит.
За две последующие недели мы пролетели ещё семь звёздных систем, дважды спускались на планеты. Оставляли почту, забирали новую, доставляли другие мелкие грузы, в общем, работали экспедиторами. Я повидал гигантский завод космических кораблей на Бахальяне, дымные города фабрик Ройса, жутковатую пересадочную станцию Дворец Пряностей, где собирались преступники всех мастей. Пряностями здесь называли психотропные вещества растительного происхождения и торговали ими в промышленных масштабах прямо под носом гарнизона имперцев, который базировался на планете, а саму станцию по странному стечению обстоятельств вниманием обходил, словно её и вовсе не было. По моим подсчётам, количество видов разумных существ, которые мы встретили, перевалило за три десятка. Некоторые отличались от обычного человека не больше, чем сама Осока или тот рогатый дэвиш, хотя, по словам моей спутницы, часть из них развивалась совершенно независимо. Как твилеки или, скажем, зелтроны, кожа которых имеет ярко-розовый оттенок. Другие напоминали зверей из сказок или же классических пришельцев, какими их изображают наши "уфологи". Попадались и виды, для которых вообще затруднительно подобрать аналогии, даже отдалённые. Всё же, человекоподобных рас было большинство, и некоторые живо напомнили мне грим актёров в фильмах режиссёра Дьёрдя Лукача "Стартрек IV: Последняя надежда" и "Стартрек V: Клингоны наносят ответный удар". Соплеменников Осоки мы видели только однажды - мужчину и девушку, возможно, его жену. Рога-монтралы мужчины превосходили размерами рожки супруги - и Осокины тоже - раза в два, и у меня даже закралась мысль, не изменяет ли та ему. Хвостики-лекки, наоборот, были куда короче и толще. Пара прошла мимо нас под ручку, мужчина приложил руку к груди и вежливо наклонил голову, девушка подняла открытую ладонь. Осока повторила её жест и, не вступая в беседу, продолжила путь.
Внутренние помещения Осокиного пепелаца с метким названием "Горгулья" оказались не такими уж тесными, как представлялось мне в первый день. За сдвижными дверьми по обе стороны от центрального коридора скрывалось несколько дополнительных комнат. По правому борту проходил параллельный узкий коридорчик, из которого можно было попасть в санузел, душ и кладовую - судя по откидным полкам-койкам в стене, бывшую каюту, сейчас набитую продовольствием и снаряжением. Вдоль левого борта располагался салон, по размерам чуть больше кухни нашей московской квартиры. Прямо напротив входа в углу громоздился внушительный ларь автоповара, к сожалению, неисправного. Дальше к корме разместились диван, массивный стол, в крышке которого скрывался мощный голографический проектор, а у дальней стены - два кресла. В салоне можно было прекрасно ночевать, но Осока, к моему удивлению, даже не попыталась выселить меня из рубки. Так мы и спали на лежанках позади кресел, при свете индикаторных огней пульта и далёких звёзд за почти невидимым остеклением. А перед тем, как уснуть, вели длинные беседы. Осоку интересовал мир, в котором жил я, меня - тот, где живёт она. От разговоров о себе лично девушка мягко уходила, а обо всём остальном рассказывала охотно и подробно. В каждой системе, куда мы прилетали, она обязательно просматривала новости Голонета - здешней галактической вещательной сети, каналы которой по совместительству служили средством всеобщей связи. Кажется, её интересовали, в основном, оповещения для экипажей космических кораблей да рубрика "происшествия". Специально для меня Осока показала несколько сюжетов из светской жизни, пару бравурных репортажей о сходе со стапелей новых имперских Звёздных Разрушителей и сообщения о "гнусных преступлениях кучки отщепенцев, именуемых Повстанческим Альянсом". Там, где сопроводительного дикторского текста было много, она приостанавливала воспроизведение, чтобы перевести более подробно. По-русски Осока уже через несколько дней говорила не просто свободно, а так же чисто и легко, как любая девчонка из соседнего двора, лишь иногда глотала приставки или странно произносила какое-нибудь слово, совсем как болгары или сербы, невольно проводящие параллели между русской и своей родной речью. Я, в свою очередь, тоже начал немного понимать базик - местный всеобщий язык - хотя пока не так хорошо, как английский, и делал первые попытки говорить. Вероятно, я приспособился бы быстрее, будь в нём только земные корни, но, как объясняла моя спутница, множество слов было заимствовано из языков дуросов и ботанов, гораздо раньше освоивших межзвёздные перелёты и космическую торговлю. За неимением внятных аналогий их приходилось просто заучивать. Осока показала мне аурбеш, иначе говоря, алфавит, которым пользовались многие расы, в том числе, и для своих собственных языков. Начертание букв не имело ничего общего с земными: квадратики, галочки, крючки. Строчные и прописные не различались, как на Земле в грузинском или японском письме. Узнать можно было, разве что, цифры, вот они почти не изменились. С некоторым удивлением я узнал, что имя моей спутницы принято писать с начальной буквы "А".
-- Я всё время думал, это славянский корень, -- признался я.
-- У него есть смысл? -- спросила девушка.
-- Ну, да. Осока - такая трава, растёт по берегам рек, она сочная и мягкая, когда трогаешь листья сверху, а вот об край можно порезаться. Осечься.
-- Хорошее слово.
-- Главное, тебе очень подходит.
Она засмеялась, потом сказала:
-- Написание могло и измениться, слабое "о" со временем стало "а".
-- Не исключено, -- кивнул я. -- Белорусы, если я правильно помню, вообще писали "асака", потому что ударение у них на последний слог.
-- Вот видишь. Будем считать, что так оно и есть.
На Дворце Пряностей мне пришлось пустить в ход нейронную плеть против явно неадекватного человека в лохмотьях. Он спокойно стоял у стены, медленно что-то жуя, как вдруг ни с того ни с сего выхватил из-под одежды изогнутый нож и яростно забормотал на непонятном наречии. Ожог плетью заставил его взвыть и выпустить оружие. Подоспевшая Осока коротко ударила нападавшего куда-то в шею, тот грохнулся на грязный пол и отключился. Нож достался мне в качестве трофея.
-- У тебя превосходная реакция. И хладнокровие, -- одобрила Осока. -- Ты никогда ещё не брал оружие в бою?
-- Не приходилось, -- сказал я.
-- Тогда поздравляю. Вибронож, кстати, довольно неплохой.
-- Вибро?
-- К лезвию подводится ультразвук, и оно начинает резать в несколько раз легче, чем обычное. Включается вот так. Очень осторожно, мясо разрезает вместе с костями.
После этого случая Осока решила обучить меня пользоваться вооружением "Горгульи". Да-да, её "судно" было оснащено довольно серьёзными оборонительными системами. При необходимости из-под пластин обшивки ниже рубки выдвигалась поворотная турель с парой плазменных пушек. Вторая скрывалась в хвостовой части между верхними двигателями, попасть туда можно было из бокового коридора. Обе турели имели практически одинаковую конструкцию: гранёный прозрачный блистер, орудия по бокам и место для стрелка между их казённых частей. Обзор отсюда открывался гораздо лучше, чем из рубки. При желании, турели управлялись и дистанционно, но тогда экран сильно ограничивал поле зрения. Место для учебных стрельб Осока нашла лучше некуда - астероидное облако в системе Эльшандруу, которое мы как раз пролетали. По словам моей спутницы, когда-то, до появления Империи, в этих краях базировались пираты и точно так же обучали своих канониров обращению с пушками. Хаотичное движение летающих глыб лучше всякого стрельбища с мишенями.
-- Ты точно никогда раньше не стрелял из турели? -- подозрительно спросила меня Осока после того, как я один за другим разнёс на камешки три указанных ею астероида.
-- Нет, говорю же, в компьютерных играх только.
-- Хорошо. Бери управление.
-- Здесь? В астероидном поле??
-- Вот и выведи нас из него. Давай-давай. Скорости почти равны, справишься.
-- Чтобы научить плавать, брось в реку, да? -- бормотал я, маневрируя между мелкими камнями. -- А-а-ай!! Вот ё...
-- Ну, увернулись же, -- философски заметила Осока. Она сидела в соседнем кресле, закинув ногу за ногу и скрестив на груди руки.
-- Ах, так? Ладно!
Я "ударил по тормозам", останавливая "Горгулью" среди летучих камней, и движениями рукоятки ориентации медленно закрутил его вокруг двух поперечных осей сразу, выискивая просвет пошире. Вот, кажется, то, что нужно. Остановить вращение было легко, в пустоте корабль слушался идеально. Теперь тяга! Эх, спасибо вам, обе "Элиты", и тебе, "Винг Коммандер", все четыре части!
-- Вроде, получилось? -- покосился я на Осоку, когда пепелац проколол пояс астероидов перпендикулярно эклиптике и выскочил в чистое пространство.
-- Я не сомневалась. Надеюсь, теперь ты не чувствуешь себя бесполезным?
-- Теперь нет.
Раз уж меня допустили к управлению, я решил попробовать поразбираться с местными "рехенами", то есть, компьютерами. Что я, зря после института семь с лишним лет работаю по этой специальности? На поверхностный взгляд, какого-то удивления, тем более, восторга, здешние компы у меня не вызвали. В мире, где люди заселили всю Галактику, могло быть и получше. На пульте пепелаца, например, даже экран был не голографический, а обычный плоский. Пока спутница мирно спала на своей лежанке, я стал изучать незнакомую операционную систему. Тут всё тоже оказалось организовано довольно логично и вполне ожидаемо: меню, "галочки" параметров, "радиокнопки" взаимоисключающего выбора, поля ввода... Поначалу несколько мешал чуждый алфавит, его пока приходилось разбирать по буквам. Осторожно полазив по всем менюшкам, я в первом приближении начал понимать, что к чему. Вопросы "это зачем же они так крепят?", конечно, возникли, но ничего, могло быть хуже.
На следующий день, пока мы потихонечку подкрадывались к Суарби, очередному пункту нашего путешествия, где тоже изредка водились имперские патрули, Осока включила голографический проектор в салоне и принялась крутить передо мной карту Галактики, объясняя, где какие живут разумные виды, где какая власть: имперцы, местные самостийники, мафия. Я почти сразу обратил внимание на некоторую однобокость расположения обитаемых систем: все они концентрировались с одной стороны от ядра, с другой же простиралась довольно большая область, где также горели искорки звёзд, а названий планет не было.
-- Неизвестные территории, -- пояснила на мой вопрос Осока. -- Мне кажется, там и следует искать твоё Солнце. Надеюсь, библиотекарь что-нибудь раскопает в старых архивах.
-- Завтра пос... -- я вовремя прикусил язык и поправился: -- то есть, крайний прыжок?
-- Да, и мы в системе Панторы. Там на околозвёздной станции работает одна из моих старинных подруг. Вот там мы можем вообще не опасаться никого и ничего.
-- А библиотекарь?
-- Он живёт на одной из планет той же звезды, на старой базе республиканцев. Там же копии всех архивов Старой Республики.
Планета Орто Плутония из космоса походила на белый пуховый шарик. Чем ближе мы подлетали, тем больше деталей становилось видно на её поверхности. Скрученные, как мини-галактики, циклоны, чёрные крапинки скал и каньонов, и снег, снег, снег. Полярные области в разрывах облачности сверкали в свете звезды, словно хрустальные.
-- В районе базы погода, кажется, нормальная, -- сверяясь с картой на мониторе, заметила Осока. -- Попробуешь сам посадить "Горгулью"?
-- При одном условии: ты не будешь сидеть, как барыня, а подстрахуешь. С атмосферой шутки плохи.
-- Обзывается ещё, "барыня"... Тормози, а то проскочим.
Сделав нисходящий виток вокруг планеты, мы погрузились в её атмосферу и понеслись, замедляясь, над краем одного из циклонов.
-- Добавь тяги, проваливаемся, -- давала советы Осока. -- Снижаться пока рано. Вот там, где край, начнёшь понемногу сбрасывать скорость, и как раз попадём к базе Глид.
-- И где она? -- спросил я, когда мы, наконец, пролетели последние облака.
-- Ориентируйся вон на те скалы. Сесть нужно в долине между ними. Хорошо-хорошо! Врубай репульсоры. Гасим горизонтальную скорость. Нет-нет, рано. Видишь пик справа? В нём и находится база. Постарайся прижаться ближе. Выдвинь опоры. Убавляй потенциал на репульсорах. Всё, сели!
Хорошо, что предусмотрительная Осока запаслась на Сокорро тёплой одеждой! Судя по смачному хрусту снега под ногами, температура около базы была ниже минус десяти. Притираться вплотную к скалам я побоялся, и метров двести нам пришлось идти по щиколотку в сухом снегу. У входа, представляющего собой портал-пещеру в скале, намело длинный язык снега, немного не доходящий до внутренних ворот. Створки их оставались плотно сомкнутыми, но стоило нам подойти ближе, как в толще металлической воротины, скрипнув, открылась небольшая калитка. На пороге, загораживая вход, стоял сутулый молодой человек с зеленовато-жёлтым лицом, покрытым в нескольких местах мелким узором татуировок, и восточными раскосыми глазами. Мириаланец, вспомнил я название расы.
-- Что вам угодно? -- спросил он на базик. -- Здесь частное имение.
-- Мы хотим видеть Джин-ло Рэйсса, -- вежливо сказала Осока.
-- Мне такой неизвестен. Улетайте. Это частная собственность.
Осока глубоко вздохнула. Плавным движением провела рукой перед лицом стража и гулким низким голосом произнесла:
-- Мы можем пройти к библиотекарю Рэйссу.
-- Вы можете пройти к библиотекарю Рэйссу... -- осоловело повторил стражник, отступая с дороги.
-- Впечатляет, -- прошептал я. -- Одной фразой. Любого так можешь?
-- Многих. Не всех. Этот скоро придёт в себя, поспешим.
Огромный вырубленный в сплошной скале зал, освещённый золотистым рассеянным светом, действительно напоминал привычное мне книгохранилище и одновременно храм. Опоясывающие его по периметру полки терялись в вышине под потолком, и на них рядами стояли... книги? Во всяком случае, прямоугольники с буквами и цифрами были точь-в-точь похожи на книжные корешки различной расцветки и тиснения. Если бы они не были столь одинаковыми по толщине и высоте, я мог бы в это поверить. Но нет, тут явно применялась какая-то более прогрессивная - и более ёмкая - технология хранения данных, "корешки" же были всего лишь внешним антуражем. А высоко под потолком торжественно гремел хорал.
-- Кто там? Что ещё? Просил же меня не беспокоить! -- послышался сквозь музыку раздражённый голос сверху. -- Не дадут спокойно отсортировать данные. Уходите!
Я поднял голову. Примерно посередине высоты зала в его центре висела на ажурных фермах небольшая площадка, а на ней стояло массивное кресло. Два экрана, прикреплённые к подлокотникам, слегка подсвечивали профиль сидящего в кресле человека. Конечно, разобрать черты его лица на пятнадцатиметровой высоте было невозможно.
-- Джин-Ло, червяк ты книжный! -- звонко сказала Осока, заглушая песнопения. -- А ну, быстро спускайся сюда. Не то я заберусь к тебе и тогда точно уже вправлю мозги на место!
-- Безобразие... -- проворчали наверху. -- Рила? Что за тон?
-- Сейчас я тебе покажу "Рила"!!
-- Разрази меня Тьма... Осока??
Кресло неожиданно воспарило над площадкой и стало быстро спускаться вниз. В нём сидел тот самый человек, лицо которого я запомнил по голограмме. Длинные, ниже плеч, сильно вьющиеся волосы, выразительные умные карие глаза, довольно крупный нос... и минимум трёхдневная щетина на подбородке. Летающее кресло, в котором он сидел, было оборудовано всем необходимым и даже более того: два плоских монитора и две клавиатуры, по одной под каждой рукой, а третье средство отображения в виде голографического проектора находилось в центре, над коленями, и на нём тоже мерцала какая-то картинка. Вне пределов подлокотников и за спинкой крепились какие-то контейнеры, колбы, агрегаты.
-- Гхм, это действительно ты, -- сказал Джин-Ло Рэйсс. -- Я-то думал, ты погибла.
-- Практически. В меня начали стрелять прямо после выхода из гиперпространства. И если бы экипаж корабля айроо не осмотрел обломки... Да что говорить! Ты-то, как я погляжу, живёшь не тужишь.
-- Что верно, то верно, -- Джин-Ло взял со столика у правой руки резную металлическую кружку, на крышке которой красовался расправивший крылья грифон, отхлебнул. -- Пива не предлагаю, ты, помнится, его не любишь. Ну-с, и что привело тебя в наши края? И зачем ты притащила сюда этого?
-- Грубить, всё-таки, не надо, -- холодно произнесла Осока. -- А то ведь не посмотрю, что ты легендарный Библиотекарь. Короче. Собери уши в кучку и слушай внимательно. Во-первых, у меня к тебе предложение от кубазов. Хотят купить копии вот этих книг.
-- Да-да, давай, посмотрим, -- библиотекарь сунул кристалл в слот и стал стремительно пролистывать на мониторе текст, бормоча: -- Это продам, это не жалко, а вот этого нет и не было, с чего они взяли... -- перевёл один глаз на нас с Осокой и, не прерывая процесса, вопросил: -- Во-вторых?
-- Во-вторых, приглуши, наконец, свои псалмы, надоело орать тебе в ухо! А в-третьих, я, лично я прошу отыскать кое-какую информацию для моего друга, -- продолжала она тише, когда громкость хорала пошла на убыль.
-- Да, и какую же? -- Джин-Ло посмотрел на меня с интересом, продолжая, впрочем, изучать список кубазов. -- А это они не получат, не доросли вы ещё до этих знаний. Что он хочет узнать?
-- Каким образом он к нам попал, и как найти его родную систему.
-- Впервые сталкиваюсь с таким. Человек не знает, откуда прилетел?
-- Алекс, -- подсказала Осока.
-- Да, Алекс. Кажется, это тионское имя. Вы не тионец? -- спросил библиотекарь уже у меня.
-- Даже не слышал о такой системе, -- я покачал головой.
-- Жаль. Вы базик владеете? -- осведомился он, будто мы не разговаривали сейчас на этом языке.
-- Немного, -- ответил я вежливо. Опыт учёбы в институте подсказывал, что великие учёные всегда рассеяны, так есть ли смысл на них обижаться? Этот человек, несмотря на молодость, явно был настоящим учёным.
-- А родной язык? -- продолжал Джин-Ло.
-- Русский.
-- Не слыхал. Какой универсальный код?
-- Знали бы мы универсальный, мы бы не пришли, -- раздражённо сказала Осока. -- Диалект близок к словиоски и нашему храмовому, но в таблице близких наречий больше нет.
-- Посмотрим-посмотрим, -- руки Джин-Ло забегали по обеим клавиатурам одновременно, большими пальцами он касался шариков-трекболов, закончив набор, мгновение смотрел на монитор и снова вводил данные. -- Информация по мёртвым языкам крайне скудна, они считаются никому не нужными. Сквозь эти дебри весьма трудно будет пробраться. Кстати, я отыскал удивительно интересные данные касательно планеты Оссус. Ты ведь знаешь, конечно, что я назвал свою организацию "Агенты Оссуса", весьма смышлёные ребята...
-- Это лучше потом, Джин-Ло, -- осадила его Осока, -- сконцентрируйся на поиске.
"Да уж, -- подумал я, -- это лучше потом, Каа, а то она уже назвала тебя Книжным Червяком, стоит задуматься, что дальше".
-- Всё это где-то лежит, жаль, не знаю, где, -- продолжал библиотекарь. -- Нужно будет закончить одну программу, которая сама бы искала... Да, между прочим, здесь надо вызвать эту и эту функцию, передавая данные между ними! Хорошо, что вы пришли, четвёртый год над ней бьюсь!
-- Не забывай о моём вопросе, -- напомнила Осока. -- Я понимаю, ты личность разносторонняя, тем не менее, вечно ждать мы не можем.
-- Да-да-да. Нет-нет, нужно просмотреть вот этот блок, античность и экспансия, возможно, в нём? Да, а книги тебе запишет Рила. Я ведь тут женился, как ты, наверное, знаешь.
-- Нет, не знаю, и кто же она?
-- Я не сказал? Чудесная девушка, дантомирская колдунья из Дочерей Алии. Рила! -- он тронул засветившуюся под пальцем пуговку комлинка и тут же вернул руку на клавиатуру. -- Нужна твоя помощь.
Дантомирская колдунья оказалась высокой атлетически сложенной особой с роскошными чёрными волосами, распущенными во всю спину. Двигалась она мягко и плавно, словно танцовщица или мастер восточной школы единоборств.
-- Рила, познакомься, Осока и Алекс, вот на кристалле список, я пометил, возьми, пожалуйста, в работу, кубазы дают хорошие деньги, всё, иди, не мешай, -- на одном дыхании сказал библиотекарь жене.
Дантомирка тяжело вздохнула, взяла кристалл и вышла. Видимо, она с подобными манерами давно уже смирилась.
-- Боюсь, поиск займёт несколько больше времени, -- развёл руками Джин-Ло. -- Впрочем, как и копирование. Ждать будете? Рила вам что-нибудь приготовит.
-- Сколько ждать? -- осведомилась Осока.
-- Думаю, что-то около полутора суток.
Секунду я наблюдал, как моя спутница хватает воздух ртом, не зная, то ли ругаться, то ли расплакаться от бессилия.
-- Пожалуй, мы посетим кое-кого ещё, -- наконец, успокоившись, прежним холодным тоном произнесла она. -- И вернёмся через двое суток. Надеюсь, этого хватит.
-- Да, да, безусловно, -- библиотекарь, продолжая на одном экране открывать один за другим тексты, на другом вносил правки во что-то, показавшееся мне похожим на блок-схему алгоритма программы, только многомерную.
Прощаясь, Осока произнесла фразу, всю глубину философского смысла которой я оценил только значительно позже:
-- Имей в виду, если к моему приходу вся возможная информация не будет найдена, я не знаю, что я с тобой сделаю. Но я сделаю, ты меня знаешь.
Уходя, я услышал, как Джин-Ло Рэйсс снова добавил громкости, и торжественная музыка зазвучала в полную силу.
Рила ждала нас за дверью, в коридоре.
-- Зайдёте на чашку кофе? -- предложила она. Осока покосилась на меня, я возражений не имел, и моя подруга кивнула:
-- Пожалуй.
В уютной комнате, освещённой узкими продолговатыми панелями на стыке стен и потолка, Рила откинула от стены столик, быстро накрыла, сама отошла к рехену с голографическим экраном, вставила в него кристалл.
-- Одну минуту, -- сказала она нам, включая комлинк, вызвала кого-то: -- Галл, программирую дройда, будет приносить тебе кристаллы из хранилища. Копируй с них на чистые документы по списку. Прошу не отвлекаться, это срочно и важно, -- Рила вернулась к столу, с усталой улыбкой произнесла: -- Вот. Чтобы дело двигалось, всё приходится решать самой.
-- Давно он облюбовал это кресло? -- осведомилась Осока.
-- Третий год, -- вздохнула Рила. -- Раньше было другое, менее комфортное. До него - переоборудованная репульсорная платформа.
-- До чего себя довёл, -- на лице Осоки было написано неодобрение и жалость одновременно. -- Помню его во время обучения: был вполне подвижный и энергичный парень.
-- Энергия у него и сейчас бьёт через край, -- ответила Рила. -- Не вставая.
-- А я решил, что он вообще не может ходить, -- по-русски сказал я Осоке.
-- Может, но ему лениво, -- поморщилась та. -- Зачем? На кресле есть всё, что необходимо. Не уверена, выходит ли он, как раньше, хоть изредка погулять наружу.
-- Спроси, -- предложил я.
Осока спросила. Рила грустно поведала, что выходит, но гораздо реже, чем когда-то, и уже не общается с талзами, постоянными жителями Орто Плутонии. Не то, что раньше, когда в солнечную погоду они вели длинные беседы о математике и философии.
-- Теперь, в основном, гуляю я, когда вывожу с Тоттом и Ен Су на тренировку молодых агентов, -- сказала она. -- На станции была три месяца назад... одна.
-- Печально всё это, -- сочувственно молвила Осока.
-- Да не так уж. У меня есть любимое дело, и я им занимаюсь. Знаете, сколько талантливых агентов подготовили мы? Информация течёт рекой. Пожалуй, без нас ни независимые миры, ни Альянс просто не выжили бы.
На прощание Рила пообещала подготовить Осоке особый кристалл, содержащий способы безопасной связи с Агентами Оссуса на разных планетах - такие, чтобы ни их не засветить, ни самой не раскрыться.
-- За Джина не беспокойтесь, -- добавила она. -- Выполнить обещание я его заставлю, опыт есть.
Рила протянула руку, и длинная палка из тёмного дерева с массивным навершием, стоявшая в углу, неожиданно качнулась... и сама прыгнула в руку девушки! Я не поверил своим глазам. Здесь точно не фантазийный мир? Кажется, слово "колдуньи" в отношении дантомирских Сестёр употребляется вовсе не в переносном смысле.
-- Ты это видела? У меня не глюки? -- спросил я у Осоки, шагая вместе с ней по снегу к нашему пепелацу.
-- Ты о чём?
-- Посох. Она будто притянула его на расстоянии.
-- Умения старинных мастеров, -- пожала плечами моя подруга. -- Научиться им трудно, но не невозможно. Я тоже немного умею. Вот, гляди.
Она вытянула вперёд руку с растопыренными пальцами, и из снежной поверхности под "Горгульей" с сухим шорохом поднялся небольшой комок. Повисел пару секунд, затем с силой метнулся вверх и разбился о нижнюю часть одного из двигателей.
-- Потрясающе! Так могут только женщины?
-- Пол не играет роли, -- улыбнулась Осока. -- Просто кто-то способный, кто-то нет. И сильно зависит от желания. Рэйсс вот тоже способный, а засунул талант в... под книги, в общем.
Elite и Elite 2 Frontier - космические симуляторы компании Acornsoft, 1984 и 1995; Wing Commander - космический симулятор компании Origin Systems, 1990-1994.