Аннотация: Время действия 1999 год, январь. Рождественская несказка. Казалось бы, ничто не предвещало заварухи...
ВЕСЁЛЕНЬКОГО РОЖДЕСТВА
Телефонный звонок посреди ночи для сотрудника нашего ведомства вещь крайне неприятная. Даже если работаешь в таком "небоевом" подразделении, как Научно-техническое управление. Слишком мала вероятность, что ничего не случилось, а просто ошибся номером какой-нибудь полу-ночник. Поэтому, ещё шаря спросонья по столу в поисках телефонной трубки, я чувствовал неладное. И точно. Звонил мой непосредственный начальник. Он сообщил, что объявлен "Гром". При этом слове остатки сна слетели с меня в мгновение ока: сигнал "Гром" подавался в случае войны или ещё чего похуже, вроде конца света. За всю историю Конторы людей поднимали "Громом" лишь дважды - в далёком сорок первом и пятьдесят лет спустя, в августе девяносто первого. Шеф посоветовал торопиться, чтобы перехватить нашу машину, которая будет проезжать недалеко от моего дома и может меня подобрать.
В отдельской "Волге" типа "сарай" уже сидело пять человек, не считая водителя, и мне пришлось втискиваться на третий откидной ряд сидений. Ребята, подобно мне, были сонные и злые, как черти. О ситуации они знали не больше моего. Никто ничего не знал и в Управлении. По ко-ридорам витали самые разнообразные слухи - от новой войны в Чечне до конфликта с НАТО из-за Югославии. Но всё оказалось гораздо проще и страшнее. Примерно через час после того, как я оказался в своём "каби-нете", в дверь заглянул "афганец" Володя из соседней лаборатории.
-- Что? -- так и подпрыгнул я. Боровом в народе звали царствующего президента Свиньина. Он и внешне походил на это животное: обрюзгшее от неумеренных возлияний лицо, маленькие заплывшие глазки, визгливые ин-тонации... Свиньин был плох. Замучила "сердечная недостаточность", в просто-речии именуемая циррозом печени. Незадолго до Нового года прези-дент загремел на "плановое об-следование", но такое случалось уже не впервые. Народ по этому поводу иронизировал: мол, крем-лёвская медицина способна творить чудеса, откачают и на этот раз.
-- Откуда взял? -- поинтересовался я.
-- В дежурке трепались.
-- Ну-ка, проверим, -- я снял трубку оперсвязи и набрал номер знакомой из Второго главка: -- Ле, привет, это я. Ты слышала...
-- Про Борова? -- перебила она. -- Слышала.
-- Как думаешь, насколько это достоверно?
-- На все сто. Скончался в час восемнадцать ночи. В девять утра выступит премьер с официаль-ным сообщением.
-- Ясно.
-- Ну? -- спросил Володя.
Я повторил то, что узнал от Леси.
-- Чёрт! -- выругался Володя. -- Похоже, сидеть нам теперь до самых похорон.
К девяти утра подавляющее большинство сотрудников Управления наби-лось в несколько кабине-тов, где имелись телевизоры или платы телеадап-теров в компьютерах. На экранах появился премьер Романков и с выраже-нием приличествующей моменту скорби на усталом лице сообщил о кончине президента. После чего объявил, что в соответствии с конституцией при-ступает к исполнению прези-дентских обязанностей до проведения выборов, и попросил граждан соблюдать спокойствие и поря-док.
-- Жаль мужика, -- сказал кто-то сзади меня. Вряд ли это относилось к усопшему. Скорее - к самому премьеру, который вызывал у народа если не любовь, то сочувственную симпатию - опреде-лённо. За время правле-ния Романкову удалось почти расхлебать ту кашу, что заварил в стране его предшественник, "недоделанный реформатор" Кириченко. И вот теперь новая напасть...
Через час после выступления премьера руководство собрало всех в конференц-зале. Большой Ге-нерал выступил с краткой речью. В связи со сложной обстановкой до особого распоряжения вводи-лось казарменное по-ложение для всего личного состава. Включая женщин. Подразделения раз-бива-лись на группы, которым было предписано готовиться к возможному выезду на оцепление в случае беспорядков. Хотя какой от нас, технарей, в этом деле мог быть толк, непонятно. Тем более, от жен-щин, которых в Управлении больше половины. Видно, там, наверху, чего-то до смерти боялись, если мобилизовали всех, кого можно. Чего же?
Вернувшись к себе, я позвонил ещё одной своей знакомой. Светуля - в миру Светлана Валерьевна - занималась политологией. Несмотря на не-уёмную страсть к пиву, она слыла очень талантливым аналитиком. От неё всегда можно было услышать подробную характеристику ситуации, а при хоро-шем расположении духа - и прогноз, в большинстве случаев довольно точный.
-- Слышала? -- без обиняков спросил я.
-- А как же! -- радостно отвечала Светуля. -- Всё утро только и де-лаю, что телевизор смотрю. Наконец-то в нашем болоте хоть что-то нача-ло происходить!
-- Ну, и что же, по-твоему, нас ожидает?
-- Ничего хорошего! -- тем же радостным тоном заявила Светуля.
-- А поточнее нельзя?
-- Ты действительно хочешь знать?
-- Да.
-- Смотри, сам напросился. Ожидает нас очень большая неразбериха, вполне возможно, что и гражданская война.
-- Война? -- изумился я. -- Да с чего вдруг?
-- Скажи, тебе нравится премьер? -- не отвечая на вопрос, поинтере-совалась Светуля.
-- Ну... В общем, да.
-- А кое-кому не нравится. И у этих кое-кого очень много денег. Чтобы не лишиться доходов, они пойдут на всё, даже на переворот.
-- Господи, да кто их поддержит? "Сапоги" драку затевать не станут. Их уже столько раз подставляли, что они теперь палец о палец не уда-рят, хоть всё синим пламенем гори. А менты всегда защищали существую-щую власть.
-- Насчёт ментов полностью согласна. А вот армия... Поправь, если ошибаюсь, но на текущий год, кажется, намечено серьёзное сокращение десантных войск?
-- Да. Оно ещё с прошлого года идёт.
-- Вот тебе и потенциальные мятежники. Дай им волю, они правитель-ство по кусочкам растерза-ют.
-- Допустим, -- не сдавался я. -- Но их кто-то должен возглавить. За Осинским же они не пойдут.
-- Хм! -- фыркнула Светуля. -- Будто у нас мало опальных генералов! Губец, Грачевский, Корзун. Все десантники, между прочим. И, к примеру, у Корзуна может вполне хватить ума.
-- Корзун же в Красноярске... -- попытался было возразить я.
-- Счас! В Красноярск он наведывается от силы раз в месяц. А живёт здесь, на Алексея Толстого. Кстати, ты слышал про его идею формирова-ния так называемого Русского Легиона?
-- Нет. Что ещё за...?
-- Идеологически примерно то же, что Французский Иностранный. Рас-считано в основном на "соотечественников из Ближнего Зарубежья", ну, и наших ветеранов разных войнушек. Поговарива-ют, первые подразделения уже сформированы и летом проходили сборы. Может, это и слухи, но, если правда, то вот тебе ещё потенциальный контингент для мятежа.
-- Значит, ты полагаешь, что наши обиженные-опущенные могут пойти на открытый переворот?
-- Не сомневаюсь. Время для этого сейчас самое удобное.
Несмотря на мрачный Светулин прогноз, день прошёл сравнительно спо-койно, хотя вокруг и чувствовалась некая неясная напряжённость. На улицах резко прибавилось ментовских патрулей, все в касках, бронежиле-тах и с автоматами. Коммерческие ларьки и павильоны почти поголовно были закрыты - верный признак чего-то нехорошего. Работать у нас ни-кто не мог. Все ходили из кабинета в кабинет, обменивались новостями и сплетнями. Говорили, что закрыты не только ларьки, но и рынки, а на офисах многих фирм и банков висят объявления "по техническим причинам просим извинить". Что на въездах в город выставили бронетранспортёры, как во времена чеченской заваруш-ки. Все гадали, что будет дальше. Я решил никому не пересказывать то, что услышал от Светули. Зачем народ нервировать? Вообще, Валеришна ошибалась редко. Но на сей раз, пра-во, лучше бы, чтоб она ошиблась.
Следующий день, шестого января, "страна прощалась со своим прези-дентом". Какая часть страны считала этого президента своим, мне кра-сочно расписала по телефону Леся. Она наблюдала за про-цессом прощания из стоящей напротив Дома Союзов машины. По её словам, на проспекте Маркса было не протолкнуться от шикарных иномарок - начиная с самых навороченных лимузинов марки "линкольн" длиной с добрый автобус и до скромно смотрящихся на их фоне шестисотых "мерсов" и восьмых "авдюх". Каждого прощающегося сопровождала охрана, а то и целая свита. Дамы этих хозя-ев жизни были расфуфырены так, будто приехали не на похороны, а на какой-нибудь бал: у каждой под мехами вечернее платье, бриллиан-ты, а иная намазана до такой степени, что ещё чуть, и штука-турка нач-нёт отваливаться пластами. Это всё я уже видел сам, по телевизору. Ещё показывали много-численные - то есть, довольно малочисленные, но мно-жественные - митинги и собрания "демокра-тических сил", лидеры которых говорили о том, какую величайшую утрату понёс их народ, их нация и во-обще всё "пгоггессивное человечество". Как много сделал этот человек для этой страны, для ре-форм и демократии, и как трудно будет без него продолжать его дело. Жиринский, правда, не утерпел и под конец по обыкновению брякнул, что следующим президентом должен стать он, Жирин-ский, потому что более достойных и последовательных нет. Но этого шута горохового всерьёз давно никто не воспринимал.
Похороны прошли на Новодевичьем кладбище в полдень седьмого, на Рождество. Присутствовала вся верхушка. Опять говорили речи. Прочитал молитву сам патриарх. А потом бросали по горсти зем-ли. Жаль, меня там не было! Я бы тоже с удовольствием бросил. Лопатой. Думаю, большинство со-граждан сейчас мечтали о том же самом. И, когда церемония заверши-лась, вздохнули с облегчением.
Но рано мы успокоились и полагали, что всё подходит к концу. В сем-надцать часов тридцать четыре минуты на станции метро "Павелецкая" прогремел мощный взрыв. Обрушились мраморные облицовочные плиты, вмяло стенку вагона поезда. Сотни пострадавших, несколько десятков человек погибли. Не успели в полную силу развернуться спасательные работы, как на другом конце города, в "Гипермаркете" на Молодёжной, взорвалась вторая бомба. Эта была такой мощности, что рухнули перекрытия второго этажа. И опять погибли ни в чём не повинные люди. В экстренных выпус-ках но-востей заговорили о "чеченском следе", о том, что некие силы пы-таются дестабилизировать и без то-го неустойчивую ситуацию в стране. В девять вечера премьер-министр выступил по телевидению и объявил о вве-дении чрезвычайного положения. При этом известии по нашему зданию про-нёсся еди-ный тяжкий вздох: все поняли, что надежды на скорую отмену усиленного режима работы развея-лись, как утренний туман. Дослушав пос-тановление правительства, все начали разбредаться по своим комнатам, устраиваясь на очередную - уже третью - трудовую ночёвку. Меня слег-ка порадовало только одно: события развиваются не так, как предполага-ла Светуля. В условиях чрезвычайного по-ложения устроить переворот бу-дет ох как непросто. С этой мыслью я и заснул.
Рано утром меня разбудил громкий стук в дверь комнаты. Это оказа-лась операторша Леночка.
-- Радио включи! -- крикнула она и помчалась дальше по коридору, стучать в следующую дверь.
Я повернул ручку радиоточки, которая висела у меня на стене вроде украшения: обычно я её не слушал, и даже не знал, работает она ещё или давно сломалась. Точка работала. Голос диктора "Ра-дио России" вещал:
-- Нет сомнения, что вчерашние взрывы в Москве являются чудовищной провокацией...
Поморщившись, я хотел было уже выключить звук - всё это мы уже вчера сто раз слышали - но так и застыл с протянутой рукой при сле-дующих словах диктора:
-- ...провокацией коммунистического правительства Романкова, поста-вившего целью не допус-тить демократических выборов нового президента России и продлить своё пребывание у власти на неопределённо долгий срок путём введения чрезвычайного положения. Ради этого Романков и его прихвостни пожертвовали жизнями тысяч невинных людей, осквернили па-мять безвременно усопше-го президента Свиньина и праздник светлого Христова Рождества. Учитывая сложившуюся ситуа-цию, Комитет Националь-ного Возрождения принимает на себя всю ответственность за судьбы стра-ны и объявляет правительство Романкова низложенным. С ноля часов вось-мого января всем органам местных администраций, командирам воинских частей, руководителям предприятий и организаций надлежит выполнять только распоряжения Комитета. Также с ноля часов на всей территории России запрещается деятельность партий и движений коммунистического толка, а также партий и движений радикал-шовинистической направленнос-ти, прекращается выпуск их печатных изданий в любой фор-ме. Временно, на срок до начала избирательной кампании, объявляется запрет на митин-ги, шествия и другие массовые политические мероприятия. Комитет обра-щается ко всем гражданам России с прось-бой соблюдать спокойствие и проявить гражданскую сознательность. Граждане России! Просим вас ока-зать содействие в искоренении пережитков коммунизма и построении но-вой, свободной и демо-кратической России. Подписано: председатель Коми-тета Национального Возрождения, член Совета Федерации, генерал-лейте-нант Алексей Иванович Корзун.
-- Вот же ...!! -- выругался я. Валеришна как в воду глядела. Гене-рал Коршун, как частенько именовали в прессе Корзуна, всё-таки устроил переворот! Я открыл дверь и выглянул в коридор. Из соседних кабинетов появлялись другие сотрудники, заспанные и взъерошенные. Лица у всех выражали растерянность и замешательство. Только наш "великий програм-мист", ярый демократ Боря Ефимцев, светился от радости.
-- Ну, теперь-то они порядок наведут! -- сказал он, поправляя трёх-цветный флажок на лацкане пиджака.
-- Подожди ликовать, -- одёрнул его я. -- Лучше расскажи толком, что за комитет.
-- Да ты, что, не слышал?
-- Не с начала.
-- Комитет Национального Возрождения России. Создан членами Совета Федерации для спасения страны от узурпатора. Председатель - генерал Корзун. Вошли мэр Москвы Полянский, губернаторы Кассель, Кляренко, главы нескольких республик, видные политики, генералы Грачевский, Ко-жанов, Бурундуков, Пустовойт...
-- Ясно, -- сказал я. Тут, действительно, всё было ясно. Юрий Мои-се... пардон, Михайлович Полянский давно уже был недоволен политикой федеральных властей - слишком мало вливали в столицу, мэру не хватало на его "маленькие радости". Губернатор Екатеринбурга и всея Свердловс-кой области Кассель тоже давно своевольничал, хотел даже учредить у себя "Уральскую республику". Генерал армии Грачевский некогда служил министром обороны и крал, что называется, эшелонами. Особенно нажился он на выводе войск из Германии и купле-продаже автомобилей, за что по-лучил в народе прозвище "Пашка-Фольксваген". Кожанов был бессменным начальником охраны президента, пока его не уволили в одночасье за то, что помешал политико-финансовым играм "нужных людей". Бурундукова куда только не совали: побывал и комендантом Кремля, и замом у Кожанова, и шефом нашего ведомства, но недолго - попёрли. Недавно выгнанный глава ФАПСИ Пустовойт... Этот даже Грачевского переплюнул. Какие деньги он нажил за восемь лет директорства, известно одному немецкому богу да фирме "Сименс", которая в любой момент может теперь подслушать все правительственные переговоры. Если уже не слушает. Ну, а Корзун у нас всю жизнь самый обиженный-опущенный...
Я вернулся в кабинет и взялся за аппарат оперсвязи. Трубка ответила глухой тишиной: ни гудков, ни обычного едва слышного шипения фона на линии. Снял городской - гудок есть. Но сколько я ни пытался набрать девятку, чтобы выйти за пределы местного коммутатора, результат был один: занято. Проклятое ФАПСИ!
-- А телефоны не работают, -- сказала от двери Леночка. -- Только внутренний.
В это время из двери машинного зала, окна которого вели на улицу, послышался какой-то шум, словно по проезду перед нашим зданием двигал-ся трактор. Наши инженеры, прилипнув к оконным стёклам, глядели нару-жу. Мы с Леночкой тоже пошли посмотреть. Мне оставалась до окна всего пара шагов, когда лязг смолк и с улицы донёсся усиленный мегафоном го-лос:
-- Господа чекисты!
Я прыгнул к окну так, что треснулся лбом о стекло. Перед зданием, по ту сторону ограды, стояла гусеничная бронированная машина БМД-2. Вокруг неё кучковалось десятка полтора вооружённых солдат в камуфляже и зелёных беретах. На броне, расставив ноги, возвышался человек с ме-гафоном в руке.
-- Ваша организация упразднена! -- ревел он. -- Прошу покинуть зда-ние!
-- Господи, да что же это? -- пролепетала Юляша (она работала у нас всего пять месяцев).
-- Похоже, новая власть решила от нас избавиться, -- сквозь зубы процедил я.
-- Но ты же сам говорил, что без спецслужб ни одно государство... -- Юля замолчала. А человек на бээмдэшке снова поднёс к губам мегафон:
-- Повторяю! Господа чекисты! Ваша организация упразднена! Забирай-те личные вещи и выходите! Предупреждаю! В случае отказа подчиниться мы применим силу!
-- Надо собираться! -- засуетился Боря и принялся сгребать пожитки из ящиков стола в объёмистую сумку.
Прошло всего лишь несколько минут, а во дворе уже показались первые спешащие к проходной сотрудники. В основном, это были женщины, почтен-ные матери семейств, которым не было резона проявлять чудеса героизма, а с ними - несколько мужчин, тоже, по-видимому, кормящие отцы. Нас-колько я помнил, у каждого из этих кормящих имелась за спиной лапа той или иной степени мохнатости. Боря Ефимцев умчался вслед за ними. А ещё минуту спустя мы увидели трусящего к воротам нашего собственного на-чальника. Этот усатый неврастеник нас попросту бросил! Впрочем, чему удивляться: я знавал его ещё с тех времён, когда он заведовал лабора-торией, и тогда уже слыл на весь отдел трусом и приспособленцем.
-- Саш, -- жалобно сказала Леночка, -- я пойду, а?
-- Иди, -- сказал я и наклонился над терминалом центрального серве-ра. Открыл каталог, в который не залезал уже больше года, и активизи-ровал программного "червя", способного начисто уничтожить всю информа-цию не только здесь, на сервере, но и на всех "живых" станциях сети. Хрен вам, уроды, а не наша база данных!
-- Уходите быстрее! -- крикнул из коридора "афганец" Володя.
Я бросился к себе, вырвал из системного блока салазки с жёстким диском, сунул в карман куртки. Увидел, что Юля так и стоит, будто ста-туя, посреди машинного зала, рявкнул, надеясь вывести из ступора:
-- Что застыла?! Бери вещи и за мной! Бегом!!!
Подействовало. Юляша метнулась к столу, за сумкой, потом к вешалке. Вместе с другими мы спустились на первый этаж. Снаружи - похоже, уже во дворе - надрывался мегафон:
-- Дамы и господа, проходите к автобусам! Вас доставят к станции метро!
-- Что-то нет у меня желания садиться в эти автобусы, -- сказал я Юле. -- Довезут они нас... прямиком в тюрягу. Давай-ка огорода-ми, -- и подтолкнул её к боковой лестнице, ведущей в цоколь здания.
Длинными полуподвальными коридорами мы добрались до дальнего, хо-зяйственного корпуса. Здесь, в северном крыле, располагался подъезд чёрного хода, обычно запертый на висячий замок. Сейчас обе двери его были раскрыты настежь, и по коридору гулял ледяной ветер. Замок вместе с за-совом валялся на полу. Похоже, этим путём уже воспользовался кто-то умный - может, монтажники из цеха? В первое мгновение я зажму-рился от яркого солнца и слепящего снега, а потом разглядел, что мы очутились за внешним забором, на высоком берегу речки Раменки. В трёх шагах от нас вдоль обрыва шла снежная тропинка. Налево идти было нель-зя - мы попали бы к зданию Управления по борьбе с терроризмом, где наверняка было полным-полно этих, в беретах. Оставалось противополож-ное направление, в глубину заводского массива. Насколько я знал, там были сплошные заборы. Но ведь тропинка куда-то вела. И мы пошли по ней. Холодный воздух окончательно привёл Юляшу в себя, и мне больше не приходилось тащить её за собой за руку.
Тропинка вывела к внушительных размеров дыре в бетонном заборе це-ментного завода. Тут не прекращалась обычная работа, словно и не было никакого путча. Впрочем, неудивительно: для возведения элитного жилья нуворишей постоянно требовались стройматериалы, за которые неплохо платили. На нас внимания никто не обратил, лишь однажды какой-то во-дитель посигналил, чтобы убрались с дороги. Мы подходили уже к воротам на Ломоносовский проспект, когда в шуме завода моё ухо уловило несвой-ственные звуки.
-- Слышишь? -- насторожилась Юля.
-- Стреляют, -- кивнул я. -- Ого, тридцатка!
Голос автоматической пушки, какие ставятся в башни БМП и БМД, не признать было трудно. Этой "музыки" я в своё время наслушался на поли-гоне, куда меня, тогда ещё студента, возили по-стрелять друзья-военные. Мог даже прикинуть расстояние - километр с небольшим.
-- Это Башня! -- воскликнул я. Собственно, корпусов-башен на Вер-надского было три, но просто Башней обычно называли тот, что принадле-жал подразделениям антитеррора.
-- Там же Инка! -- в Юлиных глазах проступили слёзы.
-- Может, она где-нибудь в городе... -- неубедительно ответил я. И снова дёрнул Юлю за руку: -- Идём. Надо найти Ксану!
Инстинктивно пригибаясь, мы перебежали непривычно пустынный прос-пект и углубились в парк Университета. В глубине университетского го-родка тоже шла самая обычная для этих мест жизнь. Компаниями и пооди-ночке проходили от корпуса к корпусу студенты, солидно вышагивали пре-по-даватели, торопились по своим делам рабочие в замызганных ватниках. На далёкий треск автоматных очередей и хлопки разрывов никто не реаги-ровал, да и неудивительно - подавляющее большинство университетского люда далеки от военного дела.
На счастье, нам не потребовалось идти во Второй Гуманитарный, где работала Ксана - её соб-ственной персоной мы увидели у проходной боко-вого крыла высотки. Это облако пепельных волос и особую по-кошачьи плавную походку ни с чем не спутаешь. Юля бросилась к подруге, стисну-ла в объятиях и разрыдалась.
-- Что случилось? -- недоумённо спросила Ксана у меня, успокаивающе гладя Юлю по голове.
-- Разогнали нас, -- буркнул я. -- Приехали какие-то личности на бээмдэшках, велели собирать манатки и расходиться. УБТ не подчини-лось, так их сейчас штурмуют.
-- Господи! Значит, это точно переворот! А у нас в Главном здании тоже какие-то странные типы в форме. Говорят, лифты отключили и никого к ним не подпускают.
-- Тогда надо линять.
-- Куда?
-- Домой! -- я махнул рукой в направлении района, где мы все трое проживали. Это было недале-ко -- полчаса хорошего шага.
-- А ты уверен, что они улицы не патрулируют? -- спросила Ксана.
-- Но нас же отпустили, -- всхлипнула Юляша.
-- Мы с тобой удрали, -- поправил я. -- Неизвестно ещё, что с теми, кто сел в эти их автобусы.
-- И даже если одни отпустили, другие запросто могут шлёпнуть, -- добавила Ксана -- Нет, милые мои, лучше вам пока пересидеть здесь. Тут народу много, всех не проверишь. Айда.
Главное здание Университета гудело, как пчелиный улей. Насколько я мог судить, бывая здесь раньше, такое количество самого разнообразного люда для этих коридоров явление обычное. Тем более, во время сессии. Наверное, поэтому и здешние ларьки, в отличие от тех, что в городе, работали вовсю. Коммерсанты не желали упустить ни копейки своего нава-ра. Через галерею перехода мы попали из вестибюля восточного крыла об-щежитий в нижний зал "зоны А", как в Главном здании именуется высотная часть. Сюда выходят парадные лестницы на второй этаж и шахты всех лиф-тов. Лифты сгруппированы по трем секциям: в восточной они ходят до восьмого этажа, в западной до шестнадцатого, а центральная объединяет высотные - двадцать первого и двадцать восьмого этажей. Именно в ней и обнаружились "типы в форме". Коридорчик секции они перегородили с обеих сторон обычными аудиторными столами, на одной стороне оставив узкую щель - только-только чтобы про-тиснуться боком - и к лифтам ни-кого не подпускали. Типов было четверо, они были вооружены и как две капли воды походили на моих недавних "знакомцев", что вытурили нас из родного здания. Толь-ко их пятнистые бушлаты висели на рогах старинной фигурной вешалки, очевидно, взятой из какой-то приёмной, а снаряжение было надето прямо поверх хэбэ. Теперь, вблизи, я понял, что за цвет у их беретов: не совсем зелёный, а голубоватый. Из такой ткани "морвол-на" в славное советское время шились парадные офицерские мундиры. Ко-карды на беретах отсутствовали. Их заменяли чёрные дву-главые орлы, прикреплённые не по центру, а со сдвигом влево - явное подражание за-падным спец-подразделениям. У двоих погоны были чистые, третий щеголял двойными узенькими шевронами младшего сержанта, а у четвёртого, почти пожилого, красовалась совершенно несусветная комбина-ция: три широких угла один над другим. На левом рукаве у каждого вместо намозолившего глаза три-колора в щитке нашивки топорщилась всё та же двуглавая птица, а надпись под ней гласила: "Рус-ский легион". Кошмарное Светулино про-рочество продолжало сбываться!
Девицы мои тоже прочли эту надпись, и Юляша тихонько спросила:
-- Саш, что за легион такой? Я что-то не слыхала.
Я пересказал то, что мне говорила про эту организацию Светуля.
-- Частная армия, значит, -- подытожила Ксана. -- Непонятно только, как он умудрился её создать, что никто не знал?
-- Может, и знали, да значения не придали, -- сказал я. -- А кому, небось, и приплатили, чтобы помалкивали до поры до времени.
-- Да, когда куш -- целая страна, обычно не скупятся, -- согласи-лась Ксана.
-- Ну, что, девочки... -- начал я, собираясь предложить подругам уходить. И в эту самую минуту с противоположной стороны коридорчика послышался странный, ни на что не похожий звук. Стоящие за нашей бар-рикадой "пятнистые" обернулись. И тотчас два незаметных парня, за мгновение до того мирно проходившие мимо, кинулись им на спины. Одному легко удалось одолеть противника, но второму не повезло. Легионер ока-зался проворнее и нырком вниз-вперёд перебросил нападавшего через се-бя, шмякнув о каменный пол. Я увидел - словно в замедленной съёмке - как руки легионера лапают автомат. И он ещё успел замахнуться, намере-ваясь ударить первого нападавшего затыльни-ком по голове, но здесь в дело вмешался непредвиденный фактор - наша Ксана. Птичкой перепорх-нув через стол, она ударила "пятнистого" обеими ногами сразу. Тот отлетел в сторону и стукнулся башкой о металлическую облицовку шахты лифта. А Ксана, едва приземлившись, отшвырнула ногой выпавший из его рук авто-мат. Скрежеща по мрамору, он пролетел под столами прямо под ноги мне и Юляше. Я схватил оружие. И, странное дело, едва руки мои коснулись знакомых обводов ствольной коробки, я вдруг успокоился. Пальцы привыч-но сдвинули планку предохранителя до первой лунки - "автоматический", рванули затворную раму. Я уже не чувствовал себя беспомощным перед мя-теж-никами. Мы ещё пободаемся! Ещё поглядим, кто из нас власть!
А на противоположном конце секции тем временем произошло следующее. Тот ни на что не похо-жий звук послужил сигналом, и ещё два незаметных человека направили на оставшихся легионеров стволы пистолетов. Третий, коренастый плотный мужчина, похожий на кавказца, деловито протис-нулся в узкий проход и забрал у "пятнистых" оружие. И только после этого увидел картину: своего человека в отключке, Ксану над поверженным ле-гионером и меня с автоматом в руках.
-- Э, парень, не балуй, да? -- обратился он ко мне. -- Отдай ору-жие. Мы из ФСБ.
-- Серьёзно? -- не без сарказма спросил я. -- А ксиву покажи, да?
Кавказцев я не любил, и на то у меня, как у подавляющего большинст-ва москвичей, имелись все основания. Эти мерзкие торгаши на базарах, владельцы ларьков, эти чеченские и азербайджанские преступные группи-ровки... В данном случае я, признаться, тоже решил, что бандюки решили таким вот образом пополнить свой незаконный арсенал, и кавказцу не по-верил ни на грош. Но тот шагнул к самому барьеру и развернул в вытяну-той руке золотое "руководящее" удостоверение:
-- Убедился? А теперь, пожалуйста, отдай автомат.
-- И не подумаю, -- ответил я, опуская ствол. -- Мы сами такие, -- и показал ему свою ксиву.
-- Это хорошо, слушай, -- мужчина улыбнулся. Протянул руку: -- Полковник Да-доев, Георгий Валентино-вич. Второй главк.
Если у меня и оставались какие-то сомнения, теперь они отпали начисто: фами-лию Дадоева я не раз слышал от своих из "двойки".
-- Капитан Серебряков, Александр Васильевич, НТУ, -- представился я. Кивнул на Юляшу: -- Лейтенант Данилина, Юлия Сергеевна.
-- Девушка тоже ваша? -- Дадоев покосился на Ксану.
-- В каком-то смысле, -- сказала та. -- Карпенкова, Оксана Григорь-евна. Филолог.
-- Ва! Хорошо же у нас готовят филологов! -- поцокал языком старый оперативник. -- Парни! Давайте-ка сюда их начальника.
Опера приволокли трёхшевронного легионера -- уже без берета, без снаряжения и связанного его же собственным брючным ремнём.
-- Сколько человек наверху? -- спросил Дадоев.
-- Суки комитетские! -- вместо ответа процедил тот.
-- По-моему, он хамит, -- задумчиво произнёс один оперативник и двинул мятежника кулаком в ухо.
-- Вы позволите? -- робко попросила Ксана. Сейчас она была сама не-винность: чуть встрёпанная копна пепельных волос, лёгкий наклон голо-вы, широко распахнутые карие глазищи. Уж на что я знал её не первый год, и то иногда покупался. Дадоев в нерешительности оглядел прелест-ное создание и отодвинулся:
-- Пожалуйста.
Ксана протянула свою нежную лапку и острым когтем коснулась ка-кой-то точки на шее легио-нера. Глаза у того полезли на лоб, он взревел от боли.
-- Говори, дядя, -- Ксанин голос от серебряного колокольчика пони-зился до шипения разъярён-ной кошки. -- Иначе будет ещё больнее. Сам себе горло вырвешь.
-- Ладно, ладно, -- заскулил легионер. -- Там наш подпоручик, с ним трое наблюдателей...
-- И? -- подбодрила Ксана, уловив в его интонации тень недоговорён-ности.
-- На пересадочной площадке часовой.
-- Остальные внизу, в ментовке? -- спросил Дадоев.
-- Да.
-- Что с ментами?
-- Разоружили и заперли.
-- Почему не тронули вохров?
-- Не знаю...
-- Неужели? -- промурлыкала Ксана, снова протягивая руку.
-- Их начальник состоит в нашей партии, -- торопливо выпалил легио-нер. -- У него здесь ячейка. Человек десять, если не больше. Точно не знаю, Христом-богом клянусь!
-- Херовато! -- почти по-японски заметил один из оперов. -- Под-крепление нам бы не помешало.
-- Э, где его взять? -- вздохнул Дадоев.
-- Будут люди! -- сказал я. -- Юля! Помнишь телефон Бороды?
-- Ну, -- отвечала Юляша. До того, как я устроил её к нам, она ра-ботала у пресловутого Бороды на ВЦ университета.
-- Беги, звони ему. Скажи, пусть поднимает всех, кого сможет, и пу-лей сюда.
-- Как же, послушает он!
-- Сошлись на меня... Нет, не так. Скажешь ему, Девятнадцатый про-сит помощи.
-- Ладно, -- Юляша перемахнула барьер и пошла искать телефон, отпи-хивая локтями зевак, кото-рые уже начали скапливаться вокруг места действия. Они взирали на происходящее, как на занятный спектакль, со-вершенно не думая о том, что это может оказаться небезопасным. Совсем народ одурел! В девяносто третьем такие же вот идиоты торчали на мосту под самым обстрелом, и не двигались с места, даже если пуля попадала в стоящего рядом. А, что с них взять!
Ребята Дадоева, видимо, испытывали похожие чувства, и один решил слегка попугать это стадо двуногих баранов.
-- Ужасно не люблю, когда всякая сволочь путается у меня под нога-ми, -- громко сказал он и передёрнул затвор автомата.
Толпа начала редеть со скоростью растворения гранулированного кофе. Тем временем Дадоев сно-ва принялся за командира легионеров:
-- Как включаются лифты?
Тот открыл было рот, но я опередил его:
-- Должен быть спецключ. Поищите в карманах.
Действительно, кольцо с ключом и ромбической плексигласовой биркой обнаружилось в боковом кармане легионера. Я повернул ключ в одном из гнёзд на щитке вызова, одновременно надавив кла-вишу. Загорелся красный огонёк, и лифт справа от меня ожил, гостеприимно распахнув перед нами двери. Не теряя времени, я вставил ключ в скважину внутреннего пульта и заблокировал кабину от возможных вызовов с этажей. Теперь она слуша-лась только команд изнутри.
-- Миша, Александр Васильевич и Оксана Григорьевна, останетесь здесь, -- распорядился Дадоев.
-- Ну, нетушки! -- перебила его Ксана. -- А кто вам часового сни-мать будет?
-- Справимся как-нибудь, -- усмехнулся Дадоев.
-- Вы ж его, дурака, завалите. А я бы аккуратненько...
-- Э, ладно! Поедем.
-- Я тоже с вами! -- решительно заявил я.
-- Хорошо, хорошо. Валера, останешься с Мишей.
-- Есть, -- кивнул оперативник, которого назвали Валерой, и предло-жил: -- А этих гавриков, может, запрём в другой лифт? Чтобы не отсве-чивали.
-- Не задохнутся? -- усомнился Дадоев.
-- Мы им вентилятор включим, -- сказал я. -- У него должна быть от-дельная фаза.
Сказано -- сделано. Я отпер другую кабину, и мы перетащили связан-ных легионеров внутрь. Под-нимая их начальника, я не сдержал любопыт-ства и поинтересовался, что у него за странная комбина-ция на погонах.
-- Старший прапорщик, -- буркнул тот.
-- Это, значит, Корзун с прапоров звёзды поснимал? -- хохотнул Ми-ша. -- Давно пора! А то хо-дят, как генералы беспросветные.
Проглатывая этаж за этажом, высотный лифт понёс нас в верхнюю часть здания. Цифры на табло мелькали быстрее, чем секунды в электронных ча-сах, но мне каждое мгновение казалось невозможно долгим. Наконец, ка-бина мягко погасила скорость, и под жужжание мотора двери разошлись в сторо-ны. Ксана шагнула из лифта.
-- Здрасте, мальчики! -- звонко сказала она.
"Мальчики"? Часовой не один!! Я рванулся вперёд, вложив в этот бро-сок всю свою энергию и с ужасом чувствуя, что всё равно слишком мед-ленно, всё равно не успеть... Но моя несравненная по-друга успела сама. Я ещё увидел глуповатые удивлённые улыбки двух легионеров, совершенно не ожидавших появления из лифта хрупкого существа в белом пуховом сви-тере. И увидел удар, нанесён-ный Ксаной: ладонью в горло тому, что сто-ял ближе, и одновременно ногой второму. Оба рухнули, не издав ни зву-ка, дальний - чуть позже, поскольку ему пришлось сделать крюк метра на два в сторону. А я по инерции пропахал локтём и штанами по мрамор-ному полу и приложился плечом о проти-воположную стену, чудом умудрив-шись при этом всё-таки не нажать на спуск. И только потом уж из лифта выскочили опера.
-- Вах! -- только и сказал Дадоев.
-- Не ожидала от тебя такой прыти, -- вполголоса съехидничала Кса-на, подавая мне руку.
-- Я сам не ожидал, -- признался я. -- Не иначе, с перепугу.
-- За меня? -- Ксанины глаза восторженно распахнулись, и я едва не утонул в них целиком.
-- Ми-илый, -- промурлыкала она, целуя меня в уголок губ. -- Не стоило. Подумаешь, двое полудурков!
-- Я думал, их больше, -- мгновенно сориентировался я.
-- А, я бы и больше уделала, -- махнула рукой она, а потом добавила уже без тени игривости: -- Всё равно, спасибо.
На верхнем, тридцать втором этаже, никаких сложностей не возникло. Трое легионеров мирно смотрели в окно на панораму центральной части города, над которой тут и там поднимались столбы жирного чёрного дыма. Когда их вежливо попросили поднять руки, за оружие хвататься никто не стал. Правда, офицер, изящный юноша с нежной кожей и холёными руками, принялся шумно возму-щаться нашими действиями.
-- В чём дело?! -- восклицал он, срываясь на фальцет в конце каждой фразы. -- Что вы себе позволяете?! Я не допущу! Вы ответите!!
-- Э, ты что, совсем идиот, слушай? -- сочувственно поинтересовался Дадоев.
-- Кто вы такие?! -- взвизгнул офицерик.
-- Я думал, до тебя всё-таки допрёт. Мы сторонники законного прави-тельства. А тебе настал... -- он осёкся, вспомнив, что с нами дама, и закончил: -- В общем, для тебя всё кончено.
Но их благородие не понимали-с. Даже в лифте, скрученный собствен-ной портупеей, подпоручик обещал нам гнев грозного начальства, вплоть до самого Его Высокопревосходительства генерала Корзуна. А когда его втолкнули к остальным, напустился на своего прапорщика, почему-де тот не пресёк это безобразие.
-- Быстро же вы управились! -- сказала Юляша (она уже успела воз-вратиться и сидела, болтая ногами, на одном из столов).
-- Жаль, тебя там не было, -- улыбнулась Ксана. -- Наш нежно люби-мый рыцарь мне жизнь спасал.
-- Ну-у?
-- Да-а, бросился, как тигр! Хорошо, эти не стали сопротивляться, а то там бы точно одни трупы остались.
-- Трепушка, -- краснея, проворчал я. -- Юль, что там Борода?
-- Борода собирает своих. Сказал, через десять минут будет здесь.
-- Отлично!
-- Валентиныч! -- позвал опер Миша. -- Мы тут пошарили в их сидо-рах. Чуваки, похоже, гото-вились основательно.
Он откинул верхний клапан пятнистого ранца - одного из тех, что были сложены под вешалкой с бушлатами - и показал нам тёмно-зелёные коробки полевого рациона. Такие я видел только по теле-визору в "Служу Отечеству", недавняя разработка по заказу Управления тыла Минобороны. В армию они не поставлялись - у "сапогов" не было средств. А вот у Корзуна, похоже, денежки нашлись. Ра-ционов было три, на трое суток. По бокам от них были уложены белые картонные упаковки, извест-ные мне го-раздо лучше. Патроны.
-- Ва! Это нам пригодится!
-- А гранаты только газовые.
-- Других и не надо. А то знаю я тебя: дай волю, ты бы всё здание развалил.
Патронные пачки быстро перекочевали из ранцев в наши карманы. Ксана снисходительно наблю-дала за этой суетой: наверху она успела выворотить из швабры, чем моют окна, деревянную ручку длиной как раз по переноси-цу, а больше для полного счастья никакого оружия ей не требовалось.
-- Левой! Левой! -- послышалось из коридора.
-- Вот и подкрепление, -- улыбнулся я, узнав громовой голос Бороды. Своё появление он, как всегда, обставил театрально - старая, ещё с митингов, привычка. Борода шёл впереди, следом за ним двигался знамёнщик с красным флагом на плече. А дальше, в колонну по два - все университетские из Двадцать Второго взвода дружины движения "Рабочая Россия", двенадцать че-ловек. У каждого на левом рукаве пламенела красная повязка с золотыми бук-вами "ДРУЖИННИК".
-- Салют Двадцать Второму! -- отозвался я и сказал Дадоеву: -- Ре-бята свои в доску.
-- Вижу. Орлы, слушай! -- старый чекист с явным удовольствием раз-глядывал разновозрастную команду дружинников.
Посовещавшись с Бородой, Дадоев отдал его парням три "лишних" авто-мата. Одного автоматчика оставили стеречь лифты, выделив ему в помощь двоих безоружных. К Центральному и Клубному входам выслали наблюдате-лей - следить за передвижениями охранников. Заняться ими немедленно возможности не было: прежде следовало нейтрализовать легионеров, раз-местившихся в отделении милиции. Стараясь производить как можно меньше шума, мы спустились по юго-восточной лестнице в подвал, где находится ментовка. За прозрачными дверьми отделения маячила пятнистая фигура легионера с автоматом на животе. Движением руки Дадоев велел отряду притаиться за углом, а потом посмотрел на Ксану. Та молча кивнула.
-- Миша, с ней, -- полушёпотом приказал Дадоев.
Ксана перехватила свой дрын так, что он прижимался к тыльной сторо-не её руки - верхний конец за головой, нижний торчит из кулака - и с ослепительной улыбкой приоткрыла дверь. Увидев легио-нерскую рожу, изобразила недоумение.
-- Скажите, а... -- нерешительным тоном начала она.
-- А-а-а... -- послушно прохрипел легионер и мешком рухнул ей в но-ги: конец палки воткнулся ему в горло повыше кадыка.
Миша подхватил выроненный часовым автомат, даже не дав ему коснуть-ся пола. В полном молча-нии оперативники устремились вперёд. Мы - сле-дом. В дежурке оказалось всего четыре мятежника. Двое развалились на деревянной скамье у входа, а двое сидели в "аквариуме" за пультом де-журной службы. При виде ввалившейся в помещение вооружённой оравы один попытался что-то нажать на пульте, но Валера просунул в окошко дуло бесшумного пистолета и неодобрительно покачал голо-вой:
-- Ни-ни! Убью. Контрразведка.
Миша и Борода выволокли мятежников из-за стеклянной перегородки, надели наручники и уло-жили в холодок. Один из них оказался довольно крупной птицей - капитан. Возможно, с приставкой "штабс", если Корзун действительно решил восстановить у себя систему чинов царской армии.
Остальную легионерскую братию отыскали в комнате отдыха. Господа мятежники занимались как раз тем, для чего предназначена данная комна-та. Оружие их стояло у стен или валялось на столах ря-дом с ящиками пивных бутылок, очевидно, реквизированных в буфете по соседству. Доб-рая половина тары была уже опорожнена и разбросана по углам. Закусыва-ли чипсами и орешками. На открыв-шуюся дверь оглянулись не все, а кто оглянулся - оцепенел, глядя в дула наших автоматов. Дадоев негромко свистнул, привлекая внимание.
-- Сейчас тихо, по одному, выходим в коридор, -- объяснил он, -- и ложимся на пол, башка к стене, руки за голову. Оружие пусть здесь, оно вам уже не понадобится.
-- Рыпаться не надо, -- посоветовал Борода, заметив, что кое-кто из мятежников косится в сторону своих автоматов. -- Перебьём всех без разбора.
Процесс укладки вдоль стены прошёл организованно - даже подгонять никого особенно не потре-бовалось. Изъятых наручников всем не хватило, пришлось опять применять старые добрые брючные ремни. Тем временем, Ксана пошла посмотреть камеры предварительного заключения, заглянула в одну через глазок и, ахнув, замахала мне рукой. То, что я увидел, по-трясло и моё воображение. В две клетушки, рассчитанные на трёх-четырёх человек каждая, легионеры загнали весь личный состав от-деления мили-ции. Сержанты и рядовые стояли, как сельди в бочке - не то что при-сесть, пошевелить-ся невозможно. Уж на что не люблю ментов, но тут мне стало их даже жалко.
-- У кого ключи, сукины дети?! -- обратился я к легионерам.
-- Взял уже. Сейчас, -- отозвался Валера и отпер ближнюю дверь.
В коридор повалили распаренные от духоты, измученные милиционеры. У кого-то подгибались ноги, и они валились на пол, не в состоянии под-няться. Среди сотрудников в форме были несколько человек в штатском, с пустыми кобурами подмышкой - похоже, угрозыск. Последними из дальней камеры выбрались начальники: два майора, три капитана и лейтенанты.
-- Кто главный? -- спросил Дадоев.
Откликнулся сурового вида майор с благородной сединой и двумя ряда-ми наградных планок на кителе. Георгий Валентинович в двух словах об-рисовал ему сложившуюся ситуацию и в заключение сказал:
-- В общем, надо принимать экстренные меры. Во-первых, арестовывать охрану, выставлять на входах свои посты, и, во-вторых, готовиться к возможной обороне здания.
-- Ну-у, не знаю... -- поскрёб затылок майор. -- У меня, понимаешь, на этот счёт никаких ука-заний...
-- Знаешь, полковник, -- вмешался второй майор, толстенький и лысо-ватый, -- брось ты его в задницу! Он у нас без приказа сверху даже пёрнуть боится. Давай лучше дело делать.
Начальник отделения изумлённо уставился на своего заместителя, а тот уже распоряжался:
-- Матвеев! Раздай обратно автоматы! Бронежилеты, каски. Ашот!
-- Да! -- отозвался прапорщик-армянин.
-- У тебя там старые лозунги где-то были. Порезать на полосы, повязать каски, чтоб свои не подстрелили. Кому касок не хватит, снять орлов с фуражек! Теперь. Ты, Анатолий Михайлович, возьми людей и займись охраной. Всех сюда и под замок. На входах выставишь посты. Вы, товарищ э-э... -- па-лец майора уткнулся в грудь Бороде, -- помогите ему своими дружинника-ми. Соберите там столы, шкафы, всё такое и перегородите коридоры, где поуже. У Вас оружием все прилично владеют?
-- Обижаете! -- прогудел Борода.
-- Ну, это я так, на всякий случай. Галимзянов! Этих, -- майор кив-нул на мятежников, -- по каме-рам.
-- Там ещё в лифте девять человек заперто, -- подсказал я.
-- Тех тоже сюда. Охранников отдельно, ну, хотя бы, в ленкомнату.
Начальник отделения некоторое время отрешённо глядел на поднявшуюся суету, а потом на не-гнущихся, как у зомби, ногах прошёл к своему каби-нету и закрыл за собой дверь.
Только-только ушла смешанная группа, как в отделение ввалилась ком-пания студентов, по мень-шей мере человек пятнадцать. Их вёл конопатый дружинник из взвода Бороды.
-- Это что? -- вытаращил глаза толстенький майор.
-- Да вот, несколько желающих оказать помощь, -- невинно сказал ко-нопатый.
-- Ни хрена себе несколько! Василий Степанович! -- подозвал майор капитана. -- Будь добр, побеседуй с кандидатами. Данные запиши, то да сё. А то им, может, оружие выдавать придётся.
-- Оружия-то, пожалуй, на всех не хватит, -- сказал Валера.
-- Тут в общаге этого добра... -- заметил я. -- Если хорошо поис-кать, наверно, даже гаубицу можно найти.
-- Что да, то да, -- признал майор и потёр подбородок. -- А такое количество незаконно храня-щегося оружия -- это ведь непорядок, а?
В глазах его заплясали бесшабашные чёртики. Он приоткрыл дверь ка-бинета с табличкой "Замес-титель начальника по службе", взял с крючка фуражку и, выдернув из тульи двуглавого орла, закинул в угол. Надел головной убор, проверил, ровно ли. Сказал весело:
-- Ну, что, парни, покажем элементу, кто в доме хозяин?
Подчинённые отозвались одобрительным гулом.
Ни для кого не секрет, что в наше время в институтских общежитиях проживает тьма всевозмож-ных личностей, к учебному процессу отношения не имеющих, зато имеющих деньги, чтобы купить у администрации комнат-ку. Да и многие студенты, особенно иностранные, теперь подрабатывают на жизнь далеко не на стройках народного хозяйства. От милицейских операций против этих "дельцов" толку обычно немного, несмотря на гроз-ные названия: чуть не половина ментов у "элемента" на жа-ловании и за-годя предупреждает "благодетелей" о предстоящем шмоне. Сегодня - дру-гое дело. Ми-лиция сама ничего не знала. Поэтому успех оказался полным. Гаубицы, правда, среди найденного оружия пока не нашлось, но и то, что изымалось, весьма впечатляло. Больше всего, естественно, находили пис-толетов и ножей - рынок, однако. Спрос. Не редкостью были и "калаши" со срезанными прикладами, всевозможный антиквариат времён Отечествен-ной (вплоть до "дегтярей" и МГ-34), а также новёхонькое иностранное оружие класса "пистолет-пулемёт". Здесь я впервые своими руками потро-гал фрицевские МП-5 четырёх (!) модификаций, "узи" бельгийской сборки, хвалёные хорват-ские "Аграмы"... И это ещё ладно. Меня гораздо больше занимало другое: откуда в этой куче отече-ственное спецоружие, постав-ляемое только компетентным органам? Объяснить это разграблением запа-сов КГБ и МВД во время "парада суверенитетов" было невозможно: попада-лись модели, разрабо-танные совсем недавно и выпускаемые малыми партия-ми. Неужели прут прямо с опытных произ-водств?
Вместе с новыми помощниками - за неимением повязок им прицепили на рукава красные ленты, нарезанные из тех же лозунгов - мы укладывали изъятые стволы на портьеры и грузили в лифт. За-метив, что коллеги не теряют даром времени и уже прибарахлились (у Валеры за спиной болтался бесшумный "винторез", Миша сунул за пазуху "Гюрзу"), я тоже заныкал ствол -- крохотный ПСМ, в аккурат по Ксаниной ладошке. Будет время - поучу её с ним обращаться. Вскоре и Юляша откопала себе "игрушку".
-- Бле-еск! -- простонала она, разворачивая длинный свёрток промас-ленной бумаги и выуживая из него шикарную "драгунку" со складным прик-ладом.
-- Сударыня, вы хоть умеете обращаться с этой штукой? -- поинтере-совался Миша.
-- Я чемпионка Москвы по стрельбе из подобной "штуки", -- фыркнула Юляша, сдирая колпаки с оптического прицела.
Три верхних этажа тряхануть мы не успели. Дежурный милиционер у Клубного передал по рации, что приближаются две бронемашины.
-- Здесь ещё одна хаза имеется, -- ткнул пальцем в потолок милицей-ский розыскник, -- Но это мы сами можем. Пару человек только оставьте.
-- Добро, -- кивнул Дадоев. -- Где ближайший переход в высотку?
-- На чердаке, -- хором сказали Юляша и я.
-- Ведите!
На тринадцатом этаже зоны "А" Дадоев и милиционеры принялись вскры-вать двери кабинетов на южной стороне. Внизу, по аллеям университет-ского парка, от Ломоносовского проспекта медленно двигались две бээм-дэшки. Следом, прячась за мешаниной веток декоративных кустов и укутанными на зиму кипарисами, пе-ребегали пятнистые автоматчики. Было похоже, что мятежники точно зна-ют: здание в руках правительствен-ных сил. Предстояла драка.