Машошин Александр Валерьевич. М99: Ночной репортаж

НОЧНОЙ РЕПОРТАЖ

Над городом опускался вечер. Солнце уже зашло за дома, погрузив всё вокруг в синюю сумереч-ную тень. Стихли оживлённые ещё час назад улицы. Жизнь замерла, затаилась за толстыми стенами домов и тяжёлыми шторами окон. В воздухе повисла недобрая, тревожная тишина, изредка нарушае-мая слабыми хлопками далёких выстрелов. На площадке перед зданием Управления в этот час тоже было пустынно. У входа приткнулись две потрёпанные разъездные "Волги", водители которых кури-ли тут же на завалинке, да уныло слонялся вдоль стоянки, помахивая полосатым жезлом, сержант-ре-гулировщик в двухцветной камуфле. Его тёмно-синий берет в сумерках казался совершенно чёрным, лишь иногда вспыхивая лазурными переливами в лучах караульного фонаря.

Наш "козерог" был припаркован сбоку площадки, за деревьями, дабы не привлекать излишнего внимания. От проспекта можно было увидеть разве что его угловатый клиновидный нос желтовато-зелёного цвета "афган", рубчатый контур переднего колеса да торчащий вперёд тонкий, как оглобля, ствол автоматической пушки. Здесь же на скамейках из старых снарядных ящиков расположилась и вся наша команда. Старшина Банников с Идейным играли в нарды. Водитель Толя, водрузив на го-лову наушники плеера, балдел под какую-то мелодию. Ксана с Юляшей листали модный журнал, час назад самым бесцеремонным образом отобранный у Светочки Должик из отдела кадров.

Идиллию тихого вечера нарушило шуршание шин и фырканье мотора. На площадку, дребезжа, въехал ста-ренький трофейный микроавтобус "Фольксваген-Каравелла", украшенный яркой эмбле-мой телесту-дии "Сетунь-ТВ". Вышедшую из него женщину я узнал сразу - это была популярная тележурналист-ка Ольга Векшина, эффектная брюнетка с яркими голубыми глазами, чем-то напоми-нающая Элиза-бет Тейлор в юности. Следом за ней вылез парень с видеокамерой в руке. Видимо, прессе были зака-заны пропуска, потому что оба прямиком направились к дверям Управления и скрылись в здании.

-- Интервью приехали брать, что ли? -- предположила Юляша.

-- Это в девять-то вечера? -- усомнилась Ксана. -- Тут уже и нет никого.

Гадать нам пришлось недолго. Пару минут спустя в караульной будочке квакнул телефонный ре-вун. Сержант схватил трубку:

-- Дежурный по стоянке сержант Анисимов! Да, товарищ полковник. Здесь, -- он закрыл ла-донью микрофон и обратился ко мне: -- Товарищ майор, вас. Звягин.

-- Слушаю, Серебряков, -- доложил я.

-- Поднимись ко мне, -- велел голос начальника нашего отдела полковника Звягина.

-- Иду, -- коротко сказал я и опустил трубку на кронштейн.

Как уже можно было догадаться, приезжие журналисты сидели в кабинете у Звягина. Поэтому, переступив порог, я по-уставному начал:

-- Товарищ полковник, майор...

-- Проходи, -- перебил меня шеф. -- Присаживайся.

Звягин представил нас друг другу. Векшину величали Ольгой Михайловной, а её помощника -- Павлом Николаевичем Лукиным. Потом шеф сказал:

-- Товарищи с телевидения хотят снять репортаж о ночной жизни наше-го района. Обращаются к нам за содействием. Можем помочь?

-- Смотря чем, -- осторожно сказал я.

-- Проводить, показать, что и как.

-- Это пожалуйста. Могу выделить кого-нибудь из своих, всё покажут и расскажут. А ещё лучше -- посадим на броню и провезём по всему району. И безопаснее.

-- Добро. Бойцов тебе дать?

-- Не надо, -- отмахнулся я. -- У меня и так пять человек. А больше куда?

-- Ну, хорошо. Поезжайте. Будь на связи.

-- Кагэбычно.

Я вывел журналистов на улицу и позвал своих:

-- Народ, собирайтесь, едем!

Девицы, отложив обсуждение чрезвычайно важной проблемы - как вот это шить - с одинаково недо-вольным выражением мордашек полезли на броню. Идейный кинулся поднимать аппарели. Старши-на толкнул в плечо Толю - со своим "дебильником" тот был абсолютно глух к окружающему миру - и крутанул рукой перед его носом: "заводи". Водитель одним прыжком нырнул в люк. Пыхнув си-ним дымком, запустился двигатель.

-- Прошу на борт, -- пригласил я прессу.

Ольге я предложил устроиться на башне впереди себя, а Лукина разместил в люке рядом с води-телем. Остальные расположились на привычных местах: девицы - в задней части башни по обе сто-роны станка противотанковой ракеты, Идейный - в проёме верхнего десантного люка. Толя воткнул передачу, и машина почти бесшумно выкатилась на пустынный проспект, над которым уже начали разгораться редкие жёлтые огни уличных фонарей.

Первую остановку сделали на пустыре между троллейбусной станцией и бензозаправкой, где вы-строились в ряд с десяток автомобилей: открытые УАЗики и разномастные полугрузовые пикапчики, выкрашенные в такой же песочный "афганский" цвет, что и наш бэтээр. Вдоль борта каждой маши-ны была проведена красная полоса с белой надписью "ПАТРУЛЬ", а на вертлюге над сиденьями стоял пулемёт. Вокруг этих "механизированных тачанок" деловито сновали экипажи - бойцы рабо-чего батальона в полувоенной одежде: доливали в баки горючку, возились с моторами, проверяли набив-ку и укладку пулемётных лент. На "козерог" никто не обратил особого внимания до тех пор, пока мы не подъехали вплотную.

-- Привет чекистам! -- весело крикнул мой давний приятель Макс Миронов, столяр с "Рубина". Он был здесь одним из немногих, кто щеголял в полной армейской камуфле и высоких шнурованных башмаках.

-- Здорово, Макс! -- ответил я.

-- Какие новости?

-- Сегодня у нас не новости, а гости.

-- Глазам не верю! Неужто товарищ Векшина собственной персоной?

-- Она самая, -- ловко спрыгивая с брони, подтвердила Ольга. -- Здравствуйте.

Увидев корреспондентку, к нам стали подходить и другие дружинники. Каждому хотелось уви-деть вблизи "саму Векшину", поговорить с ней, а заодно и попасть в объектив телекамеры, чтобы потом всей семьёй посмотреть себя по телевизору. На Ольгины вопросы отвечали охотно и обстоя-тельно. Откуда мы? В основном, здешние: с Холодильника, "Рубина", Трубного, из автобусного пар-ка. Да, рабочие, а есть и инженеры, и бухгалтера. А вон Олежка у нас студент. Нет. Мы тут по боль-шей части беспартийные. Почему? Трепотнёй некогда заниматься - мы дело делаем. Но вообще у нас тут есть и "идеологически подкованные". Разные. И коммунисты, и националы, и либералы, да-же монархисты. Нет, не бывает. Спорят иногда, конечно, до хрипоты, но без ссор. Как часто дежу-рим? Обычно через пять ночей на шестую, а когда что-то серьёзное, то и чаще. А бывает, ещё и днём по тревоге срывают. Конечно, тяжело. Но кому сейчас легко? Милиционеры наши, вон, по целым не-делям дома не бывают. И всё равно не справляются. Так что приходится помогать. Само собой, доб-ровольцы. На то оно и ополчение. Вознаграждение? Какое ещё вознаграждение? За что? Наш город, нам и охранять. Всем миром.

Интервью было прервано командой "по машинам". Наступало время выходить на патрулирова-ние.

-- Замечательные люди, -- молвила Ольга, глядя, как патрульные машины одна за другой поки-дают стоянки, отправляясь на свои маршруты. -- Отстояли смену, а теперь ещё до утра в патруле.

-- Да, -- сказал я, -- люди настоящие. Советские люди, хоть кое-кто и утверждает, что таких нет и не было. Едем дальше?

-- Поехали.

При въезде на Кастанаевскую пришлось притормозить, объезжая жёлтую "будку" ЗиЛ-130 с подъёмником на крыше. Бригада контачей тянула троллейбусные провода. Служба контактной сети с начала лета пахала в три смены - шесть на работе, двенадцать отдыхаем. При то и дело дорожа-ющей горючке содержать автобусные маршруты становилось всё более накладно. Другое дело трол-лейбусы: пока горят ядерные топки Десногорска и Нововоронежа, электроэнергии у нас - хоть за-лейся. Первый из дополнительных маршрутов, проложенный от Триумфальной арки до Рублёвского шоссе, работал уже две недели. Сейчас ударными темпами строили ещё два.

-- Я слышала, вы принимали участие в "троллейбусной эпопее"? -- спросила корреспондентка, пока оператор запечатлевал на камеру работу электриков.

-- Прямо уж "эпопея", -- поморщился я. -- Любите вы, пресса, всё раздувать. Вся операция-то четыре часа заняла. Разогнали стервятников да вывезли что получше.

-- Но это же более сорока троллейбусов!

-- Сорок два, -- скромно уточнил я.

-- Вот видите! В Правгортрансе мне сказали, что благодаря этой операции общий парк машин вырос на четверть.

-- Можно было бы и больше, если бы эти варвары не начали резку с самых новых, которые сто-яли внутри, на территории, -- сказал я.

Информацию о том, что какие-то неизвестные лица среди бела дня режут и вывозят по частям троллейбусы заброшенного с зимы Первого троллейбусного парка, что в правительственном секторе, возле "Сокола", мы получили от знакомых ребят из МАИ. Ушлые любители металлолома успели разобрать восемь и серьёзно изувечить ещё шесть машин, прежде чем Правобережный ОМОН дал им понять, что не дело они затеяли. Троих вооружённых автоматами "распорядителей" успокоили навсегда, а наёмных граждан свободной Молдавии выгнали вон пинками, строго предупредив: "ещё раз поймаю - убью". Тягачи Правгортранса, Технической службы Управления и омоновские "Ура-лы" сделали в тот день по три ходки, отбуксировав на свой берег 42 троллейбуса. Некоторые из них, оказавшись на действующей линии "Шмитовский проезд", даже смогли двигаться самостоя-тельно. Правда, на этом дело не кончилось. Теперь осмелевшие транспортники чуть ли не через ночь шас-тали на "Сокол", каждый раз притаскивая на крюке по паре машин и какое-нибудь оборудование из ремонтных цехов, явно вознамерившись вывезти всё дочиста. Но болтливой прессе об этом лучше было не знать: не дай бог, федералы надумают выставить блокпост на Шелепихинском мосту...

Когда мы выехали на площадь Ромэна Роллана, Ольга обратила внимание на неровный красно-ватый свет, мерцавший неподалёку, у метро "Филёвский парк":

-- Что это там?

-- Анархисты, наверное, -- предположила Юляша. -- Они любят тут со-бираться.

-- Подъедем, поговорим? -- попросила журналистка.

-- Пожалуйста, -- сказал я. -- Но поосторожнее: эта публика может и зубы показать.

Обогнув длинный ряд сожжённых ещё зимой торговых ларьков, мы подка-тили к огромному кост-ру из тарных ящиков и веток. От ближайшего фонаря был протянут шнур, подсоеди-нённый к рос-кошному стереомагнитофону "Панасоник". Из динамиков его рвалась гремящая мелодия и хриплые голоса "ЛЮБЭров" Расторгуева. Вокруг костра на брёвнах расположились человек тридцать моло-дёжи лет от четырнадцати и до тридцати. На большинстве из них были кожаные куртки типа "косу-ха" с обилием ме-таллических элементов, соединённых в различные узоры, множеством "мол-ний" и карманов. И почти на каждой на рукаве, груди, спине был изображён знак - либо стилизованная под звез-ду буква "А" с кольцом, либо череп с костями. Те же символы нередко украшали штаны и повяз-ку вокруг головы. Девицы, которые среди собравшихся составляли примерно треть, носили "при-киды" и причёски почти как у парней, поэтому выделить их в компании подчас представлялось зада-чей непростой. Но, независимо от пола и возраста, все присутствующие имели при себе оружие. Че-го тут только не было! И простые двустволки, и помповики всех мастей, и самозарядки вроде италь-янской "Бенелли М3Т", и запрещённые к гражданскому ношению "калашниковы" и западные штур-мовые винтовки. Куртки чуть ли не у каждого оттопыривались подмышкой или у пояса, ука-зывая, где запрятан пистолет. А возможно, и что-то посерьёзнее, типа "узи", например. Игрушки та-кого рода у анархии встречались довольно часто, хотя, как и автоматы, были запрещены строжай-шим образом.

-- О! Архангелы! -- сказал кто-то из анархистов, приглушая звук усилителя. Все моментально повернулись в нашу сторону, а кое-кто начал потихоньку отодвигаться подальше за спины прияте-лей, чтобы не дать нам разглядеть свои лица. По-видимому, причины на то были, и достаточно вес-кие. Но меня сегодня это мало интересовало: устраивать шмон в мои планы не входило.

-- Вечер добрый, дорогие союзнички, -- отвесив поясной поклон, приветствовала нас тощая де-вица с забавным султанчиком крашеных волос на темени. -- С чем пожаловали?

-- С прессой, -- сказал я. -- И пресса хочет взять у вас интервью.

Ольге немедленно освободили место у костра. Мы с Идейным остались стоять сзади, рядом с опе-ратором, как бы невзначай направив стволы "гепардов" - патроны досланы, предохранители сняты - в сторону анар-хистской братии. Девочки наблюдали за обстановкой сверху, с брони, и ствол Юля-шиной "драгунки" тоже смотрел в гущу анархии. Предосторожность не лишняя, ибо бывали случаи, когда вполне мирный поначалу разговор с анархистами ни с того ни с сего вдруг переходил в скан-дал или даже вооружённую сшибку. Впрочем, Ольга вела себя очень деликатно, тщательно подбирая слова, и обстановка пока была спокойной, даже, можно сказать, дружеской. Анархисты с не мень-шим, чем ополченцы, удовольствием позировали перед камерой. К тому же, они были не прочь по-рассуждать о политике, о теории анархической идеи - "идеальное устройство общества основано на всеобщей свободе", государство же "есть аппарат подавления и принуждения" - в общем, "анархия мать порядка". Рассказывали о гигантском вкладе своей организации в борьбу с преступностью, а больше того хвастались собственными ратными подвигами. Заминка случилась только тогда, когда Ольга спросила:

-- Я вижу у вас много иностранного оружия. Где вы его берёте?

Подобный вопрос мог иметь нежелательные последствия, но, слава богу, обошлось. Правда, бело-брысый анархист, который в основном вёл до этого первую скрипку в разговоре, разом потерял всю свою уверенность и, не зная, что сказать, протянул:

-- Н-ну-у...

Чисто покойный Боров на пресс-конференции, подумал я. Не хватает только продолжения в виде "понимаешь". На помощь собрату пришёл анархист постарше, длинноволосый, с короткой русой бородкой:

-- Кое-что приобретаем в магазинах, вот это, например, -- он показал свой восьмизарядный "моссберг" (насколько я помнил, один из немно-гих законно купленных и зарегистрированных), -- а остальное изымаем у мафии.

При этих словах я сдержал невесёлую усмешку. Где-где, а уж у нас в управе было отлично из-вестно истинное положение вещей. Настоящей мафии и бандгрупп большинство анархистов боялись как огня и в лучшем случае изредка устраивали небольшие диверсии вроде подрыва автомобиля или да-чи какого-нибудь авторитета средней руки. В основном же они занимались тем, что громили лав-чонки и ларьки, тут же раздавая товары прохожим, да боролись с мелкой шушерой: торгашами, суте-нёрами, шлюхами, крупье. У такого рода швали, да ещё у подвыпивших ооновских солдат они и до-бывали почти все свои стволы. Из-за последней категории жертв у руководителей Правобережья часто возникали трения с командованием Многонациональных сил. Тогда мы вместе с милицией и ополченцами трясли анархистов уже всерьез. Оружие изымалось, возвращалось ооновцам, а потом всё начиналось сызнова. Некоторые автоматы успели уже совершить этот круг по два-три раза. Так что от подобных "союзников" подчас было больше головной боли, чем пользы. Но и разогнать их пока тоже не представ-лялось возможным: на войсковую операцию попросту не хватило бы сил.

Когда Ольга решила, что здесь она взяла достаточно, мы вновь погрузились на броню и по кольцу "В" направились на юг, к пограничным кварталам Ленинского проспекта. Это был самый сложный и опасный участок Южного Фаса, рубежа, за которым кончалось Правобережье и начиналась оккупи-рованная территория. В отличие от первой его половины - проспекта Вернадского - здесь не было предприятий, высокие заборы которых представляли собой хоть какую-то защиту. Крайние жилые дома стояли всего в сорока метрах от Той Стороны, с которой то и дело звучали выстрелы, нередко прицельные - по окнам. Бывали и нападения на размещённые у перекрёстков заставы. Линию Юж-ного Фаса вместе с таманцами и правобережной милицией здесь охраняли казаки. В основном это были точно такие же обыкновенные москвичи, что и в любом батальоне ополчения. Но зато сколько форсу, сколько гонору! Как же, Четвёртый Донской имени атамана Платова казачий полк! Вид у ка-зачков тоже был соответствующий: синие фуражки, галифе с широченными лампасами, цветные погоны, сереб-ряный галун и звёзды, обозначающий неизвестно кем присвоенные звания... Да и на разные нагрудные знаки местные атаманы не скупились. На ином "станичнике" их бывало понаве-шано столько, что на добрый взвод хватило бы. Правда, с боеспособностью дело обстояло не столь блестяще. Нет, смелости казакам было не занимать, да и драться они умели, но исключительно ли-хим наскоком, нахрапом, на "ура". От несения же повседневной службы правобережный казак, как и его предшественники во все времена, начинал морально разлагаться в обществе "поллит-ры" и закус-ки. Что, естественно, приводило к эксцессам. Время от времени, чтобы утихомирить раз-гулявшихся станичников, приходилось вызывать Правобережный ОМОН, а то и "васильковых бере-тов". Впро-чем, в отличие от анархистов, казаки всё-таки были достаточно организованной и управ-ляемой си-лой, польза от которой с лихвой перекрывала все хлопоты.

Ольга попросила меня подъехать к заставе "улица Удальцова", что рядом с гостиницей "Спорт". Место это получило у нас прозвание "угол" за то, что здесь Южный Фас делал зигзаг, уходя от Ле-нинского по улице Кравченко на север, в сторону Вернадского. Сама гостиница, расположенная на острие угла, хотя и принадлежала Правобережью, находилась вне системы заграждений и была как бы свободной зоной - охраняемой, но без паспортного режима. Заезжие бизнесмены немедленно оценили сочетание безопасности "почти как в Правобережье" с бесконтрольностью "почти как в Бе-лом Городе" и платили за номера большие деньги, в основном валютой. Доходы от "Спорта" и двух других подобных зон - гостиниц "Салют" и "Турист" - составляли весомую статью дохода в право-бережном бюджете. Рядом разместились торговые ряды, где днём собирались тысячи продавцов с самым разным товаром, в том числе привезённым автоколоннами из Белоруссии, Сибири, с Дона и Кубани. В тылу заставы, прямо у заднего ряда бетонных блоков бруствера, стояло небольшое кафе, которое так и называлось: "Угловое". Хозяева его, семья Чижевских, обычно держали заведение открытым круглые сутки, чтобы в любое время дня и ночи свободные смены застав и казаки могли заморить червячка перед выходом на посты. Сейчас в "Угловом", несмотря на поздний час, собра-лось довольно много народу. Все места были заняты, а кое-кто из-за недостатка стульев подпирал спинами стены. В центре внимания присутствующих находились несколько казачков в чинах от вах-мистра до есаула. Они наперебой рассказывали о чём-то, оживлённо жестикулируя.

-- По какому случаю митинг? -- поинтересовался я у стоящего подле двери урядника.

-- Да вот станишники гуторят, как банду Креста закончили.

-- Банду? -- немедленно навострила ушки Ольга. -- Это очень интересно.

Таща за рукав оператора, она энергично протиснулась в первые ряды и обратилась к героям дня:

-- Вы действительно ликвидировали банду?

-- Принимали участие, так будет точнее, -- скромно сказал есаул.

-- Расскажите, пожалуйста, для телезрителей.

Дважды просить казачков было не надо. Они охотно принялись излагать всю историю с самого начала. Выяснилось, что их "эскадрон" оказался на месте разборки двух банд: царицынского Креста и Сиплого из Люблино. Хотя сами они об этом умолчали, но, по всей видимости, прибыть в нужное время в нужное место им помог осведомитель из числа бандитов. Расположившись вокруг места раз-борки, станичники выждали, пока боевики поистратят боезапас и поубавят друг другу численности, а потом ударили из всех стволов по обеим бандам сразу. Крест и его помощники были убиты на месте, а вот Сиплому, к сожалению, удалось удрать.

-- Надеюсь, -- есаул покосился на меня, -- у компетентных органов не будет претензий за проведённую операцию.

-- Не будет, -- подтвердил я. У меня отлегло от сердца. В первый момент я подумал было, что у казачьей вольницы хватило ума штурмовать штаб-квартиру банды Креста! Без большого шума сде-лать это было невозможно. А в результате весь наш с таким трудом удерживаемый нейтралитет мог оказаться под вопросом. Другое дело - разборка. Обе противоборствующие властные структуры на них закрывали глаза, даже в новостях упоминать запрещали. А как можно обвинять кого-то в том, чего, по официальной версии, вообще не было? Зимой, при чистке от банд территории Правобе-режья, мы сами применяли такую тактику. Иногда, чего греха таить, даже специально сталкивали лбами главарей, чтобы под шумок покончить с двумя волками разом. Потому не исключался вари-ант, что казачьи атаманы попросту спровоцировали эту выгодную для их политической репутации разборку.

С конкретного происшествия беседа понемногу перетекла в другое, более общее русло. Ольга за-давала вопросы о взаимоотношениях казачества с другими политическими движениями, с Правис-полкомом, о политических и житейских воззрениях. К разговору подключились и остальные. Ка-зачьи офицеры в основном возмущались "недостатком доверия" со стороны районных властей, при этом недвусмысленно косясь на меня и моих ребят. "Нижних чинов" эта проблема волновала мало, а вот о том, как сделать жизнь лучше, с удовольствием говорили все. Мнения, конечно, сходились не во всём, несколько теоретиков даже устроили импровизированный диспут, и Ольга под конец боль-ше слушала, лишь изредка подбрасывая вопросы для развития темы.

-- Ну, что бы Вы ещё хотели увидеть? -- спросил я, когда мы возвратились к своему бэтээру.

-- М-м, -- потёрла подбородок Ольга. -- А не могли бы мы съездить на ту сторону? Хотя бы недалеко.

Тут уж задумался я. Микрорайоны, прилегающие к Южному Фасу с внешней стороны, как и вся остальная территория до самого Орехово-Борисово, формально считалась вотчиной мятежного гене-рала Корзуна. Там существовали местные органы власти возрожденцев, действовала полиция. Днём. В то же время, ближайшие посты натовских "миротворцев", а с ними и войска мятежников, распола-гались примерно в полутора километрах от Южного Фаса, на Вавилова. Образовавшийся промежу-ток, "буферную зону", ночью никто не контролировал. Опасность при поездке туда, конечно, су-ществовала, но для бронированной хорошо вооружённой машины была не слишком велика. Проти-вотанковых гранатомётов у местного населения не было, а от стрелкового оружия броня "козерога" спасала великолепно.

-- В принципе, можно, -- осторожно сказал я, -- да только что вы там наснимаете, в темноте!

-- А у нас усилитель изображения, -- подал голос оператор. -- При лунном свете снимать мож-но. А луна, вон, ещё почти полная.

-- И потом, -- добавила Ольга, -- там, наверное, можно будет иногда включить фары.

-- Не везде. Ну, да ладно, -- махнул я рукой. -- Поедем. Только уговор: осветитель с камеры снять и убрать, это раз. И второе: скажу "Вниз!" - сразу камнем падаете в трюм и не высовы-ваетесь, пока не разрешу. Без пререканий.

-- Обещаю.

Пока Лукин отключал от видеокамеры яркую осветительную лампу, Юляша успела снять со сво-ей винтовки оптику и приладить на её место инфра-красный прицел, а я достал из укладки автомат ковровского завода с другим точно таким же устройством. Мой "гепард" забрала Ксана. Обычно она не жаловала огнестрельное оружие, полагаясь на великолепное владе-ние техникой ушу, но в данной ситуации рукопашной ожидать не приходи-лось.

Милицейский сержант и хмурый ополченец в пограничной фуражке, пыхтя, отод-винули в сторону часть складного заграждения из двутавровых балок, пе-регородившего улицу. Бэтээр выехал на Ленинский проспект и прямо по левой стороне - ночью это не имело никакого значения - покатил на северо-восток, в сторону центра города. Через несколько минут крайние здания и бугор скрыли от нас огни Угла, гостиницу с наблюдательным постом на крыше, и мы остались один на один с буферной зоной.

Здесь не было фонарей, и только мертвенный свет взошедшей луны озарял мрачные громады до-мов с тускло поблёскивающими рядами окон. Многие стёкла были разбиты, и жители заменили их плексигласом или фанерными щитами. Но часто окна некому было ремонтировать - люди либо по-гибли, либо бежали кто куда, подальше от этого "рая". Тогда осколки разбитых стёкол так и торчали в рамах, словно щербатые зубы, а за ними плескалась осязаемо плотная, как ртуть, тьма. Казалось, она вот-вот выльет-ся наружу и затопит всё вокруг вязкой чернильной массой. Чем дальше мы углуб-лялись, тем явственней чувствовался в воздухе характерный для этих мест сладковатый запах тле-ния. Чёткий негромкий звук нашего дви-гателя отражался от стен, создавая впечатление, что за нами след в след движется что-то ещё - невидимое и оттого зловещее. Иногда до нашего слуха долетали и другие звуки - то какие-то вопли и визг, то рёв взбесившихся моторов, то какофония рок-музыки, а то и беспорядочная пальба где-то в районе Профсоюзной. Это давала о себе знать разудалая и жес-токая ночная жизнь оккупированной территории. Тут соседствовали горы мусора на никогда не уби-раемых улицах и застеленные ковролином до-рожки в двориках богатых кварталов. Нищета в лишён-ных света и воды до-мах - и прекрасно охраняемые фешенебельные жилища нуворишей, их дорогие мага-зины, рестораны, казино, автостоянки. Впрочем, толстосумам подчас не помогали ни воору-жённая охрана, ни обильные вливания в общак местной банды. Соседняя группировка, отряд черно-рубашеч-ников-бураковцев или сам же оплачиваемый главарь, решивший, что мало дали, могли в любой мо-мент устроить погром. А от случайной гибели во время разборки или пьяной драки господ офицеров президентской гвардии с господами русскими легионерами не был застрахован никто, даже послед-ний безработный. Поэтому-то народ попроще любой ценой старался сделать отсюда ноги - не в Правобережье, так хоть в правительственный сектор. Там, по крайней мере, в домах был газ, а свет и воду подавали не на два-три часа, а на весь день, с шести утра до полуночи...

Невдалеке от универмага "Москва" на газоне посреди проспекта я увидел какое-то светлое пятно.

-- Притормози, -- велел я водителю и посветил в том направлении переносной лампой, сделан-ной из вертолётной фары.

-- О-ё! -- сказала Ксана.

На траве лежал мертвец. Молодой, крепкий, холёный парень, он явно умер не своей смертью. Пу-ля - судя по входному отверстию, пистолетная - пробила ему лоб над самой переносицей, и кровь, стекая, засохла в волосах. По-видимому, при жизни человек был неплохо одет, поскольку убийцы (или же появившиеся потом бродяги - кто теперь скажет!) не оставили на нём ничего, даже трусов. Убийство, скорее всего, произошло совсем недавно, поскольку ни вороны, ни бродячие собаки, стаи которых встречались по всему сектору во множестве, ещё не успели тронуть труп.

-- Господи, -- прошептала Ольга, -- здесь даже трупы не убирают!

-- А кто будет этим заниматься? -- отозвалась Юляша. -- Здешние по-лицаи по ночам носа нару-жу не показывают. Хоть грабь, хоть режь, хоть стреляй. Даже под окнами участка.

-- Кстати, -- заметила Ксана, -- участок-то как раз неподалёку.

-- Где? -- заинтересовалась Ольга.

-- Да вот там, во дворе, -- я указал влево, на соседний дом.

-- А посмотреть можно?

-- Пожалуйста. Стоп, Толя!

Я решил не въезжать во двор прямо на бэтээре, что могло вызвать не-здоровый -- вплоть до пуле-мётной очереди - интерес полицейских, а ос-тавил машину снаружи, у арки. Юляша и я осторожно прокрались через подворотню к выходу во двор и тщательно осмотрели его в прицелы. Всё вроде бы было спокойно. Тогда я привёл Ольгу.

-- Ого! -- громким шёпотом воскликнула она. -- Снимай, Паша!

Действительно, здесь было на что посмотреть. По всему периметру двух-этажное здание участка окружала бетонная стена с тремя рядами колючей проволоки по верху и пулемётными вышками в углах. Все деревья во дво-ре были вырублены - так некогда делали фашисты, опасаясь партизан. Часть окон второго этажа была заложена кирпичом и превращена в узкие бойницы, остальные за-крывали тяжёлые стальные щиты. И всё это сооруже-ние, похожее не то на мини-концлагерь, не то на больницу строгого ре-жима для буйнопомешанных, освещали яркие ртутные лампы, подвешенные в ряд под карнизом крыши. Среди абсолютно тёмного, без единого огонька, двора такая иллюминация выглядела, по меньшей мере, несуразно и дико.

-- Взять бы интервью у обитателей... -- мечтательно проговорила Ольга.

-- И думать забудьте, -- отрезал я. -- Они Вас просто пристрелят. И фамилии не спросят.

-- Жаль. У меня бы к ним нашлась пара вопросов.

-- Пошли, пошли, -- я потянул её за рукав обратно на улицу.

Толя опять вырулил на середину проспекта. Двигаться по боковому проезду здесь было просто невозможно: то тут, то там его загромождали остовы сгоревших машин, оставшиеся от зимних по-громов. Кое-где горелый автотранспорт встречался и на главной дороге. В одном месте, уткнув-шись бронированным рылом в поверженные останки бетонного столба, стоял даже бронетранспортёр - трёхосный, фрицевской марки "Фукс". Чуть дальше лежал на боку, перевёрнутый, очевидно, боль-шой силы взрывом, второй точно такой же броневик. Асфальт вокруг - это было хорошо видно в свете луны - весь почернел от копоти.

-- Здесь что, бой был? -- спросила Ольга.

-- Это вряд ли, -- сказал я. -- Боёв тут не было даже в январе. Скорее всего, просто ограбление банковского конвоя.

-- Разве это не военные машины? -- удивилась журналистка.

-- Только по происхождению, -- я направил лампу на борт бронетранс-портёра, где ещё сохрани-лась краска. -- Видите, расцветка инкассаторс-кая? Здешние банкиры скупают списанную натовскую броню и приспосабли-вают под доставку денег. Думают, это их спасёт.

Справа от нас за высокими решётчатыми заборами тянулись длинные корпуса институтов - бы-лая гордость славной советской науки: кристаллографический, сельскохозяйственный, точной меха-ники, металлургический... Сейчас весь этот квартал между Ленинским и Вавилова горожане называ-ли "кладбищем науки". Некоторые НИИ ещё продолжали кое-как работать, но это больше походило на предсмертные конвульсии. Горстки энтузиастов пытались сохранить хоть что-то, трудились без средств, на изношенном оборудовании, сдавая часть помещений в аренду всякому ворью под кон-торы и склады, чтобы свести концы с концами. Но уходили и эти немногие. Высокопоставленным господам до учёных не было дела - они делили между собой ускользающую из рук власть.

Перед гостиницей "Спутник" я сказал водителю:

-- Давай в боковой, Толя.

-- Что-то случилось? -- спросила Ольга.

-- Пора сворачивать. Свет впереди видите? Это пост многонационалов. Народ они дикий, могут сдуру и из танка пальнуть. Если, не дай бог, попадут, от нас только мокрое место останется.

-- И что, ближе к ним подойти нельзя?

-- Ну почему, можно. Только огородами. Хотите поснимать?

-- Да, если можно.

Проехав по задворкам Дома обуви, мы остановились на углу последнего перед выемкой железной дороги здания. Ближе подъезжать было уже небезопасно: несмотря на всё совершенство наших глу-шителей и минимальные обороты, оккупанты могли услышать мотор бэтээра. Оставив в машине старшину и водителя, я вместе с остальными провёл Ольгу и Лукина через сквер мимо развалин башни Академии Наук почти вплотную к посту. Задачу сильно облегчали многочисленные ларьки и ларёчки огромного торжища, со времён начала катастройки занимавшего обе стороны площади до самого метро "Ленинский проспект". После январских событий, когда в городе обосновались "мно-гонациональные силы ООН по поддержанию мира в России", ооновское командование попыталось было ликвидировать эту новую Хитровку вблизи от выставляемого поста. Но, пользуясь тем, что зо-на ответственности многонационалов тут ограничивалась линией Окружной дороги, торгаши на тре-бования "международной общественности" хотели плевать, что и делали с успехом до настоящего времени. Днём на торжище бурлила мешанина "цивилизованного рынка", где можно было продать и ку-пить всё, что угодно - от коробки спичек до гаубицы и от сала до наркотиков - были бы в достатке "зелёные". Ночью же площадь вымирала. По вечерам весь непроданный товар и ценное оборудова-ние ларьков вывозили в безопасные места - это было дешевле, чем нанимать охрану. Тем более, от крупных банд никакая охрана всё равно не спасала.

Протиснувшись между двумя угловыми ларьками к штабелю из плотно пригнивших друг к другу старых ящиков, я поманил к себе корреспондентов. Пахло здесь мерзостно, зато место для съёмки было исключительно удобное. Отсюда до поста оставалось не более тридцати метров. Пост стоял за мостом, на самом краю железнодорожного откоса. Выглядел он очень похоже на обычную правобе-режную заставу: замкнутый бруствер из бетонных блоков в четыре яруса, служебные модули у даль-ней стены, позиции для техники. Только вот машины здесь были чужие - три "Мардера" и громозд-кий "Леопард", все грязно-белого "миротворческого" цвета. Проезжая часть против поста перекры-валась бетонным же заграждением, сужавшим улицу до двух полос в каждом направлении. Между полосами были возведены контрольно-пропускные будки, обшитые бронелистами, и шлагбаумы. Над всем этим богато иллюминированным лампами в пулестойких плафонах хозяйством развевались два флага - голубой ооновский и полосатый с имперским немецким орлом.

-- Очень осторожно, -- шепнул я. -- Не высовывайтесь. Они могут проверять местность в теп-ловизор.

Ольга кивнула и шёпотом стала объяснять что-то в самое ухо операто-ру. Но в этот момент сзади, в районе Университета, захлопали разрывы гранат и застучали частые автоматные очереди. Им от-кликнулась глухова-тая дробь танкового пулемёта.

Я прижал к губам рацию:

-- Старшина! Что по оповещению?

-- Нападение на заставу "Ленинские горы", -- передал Банников. -- Стрелковое, гранатомёты.

-- Разворачивайтесь, -- приказал я. -- Идём на помощь.

Быстро, насколько это было возможно в темноте среди лабиринта ларьков и гор мусора, мы вер-нулись к машине.

-- Все вниз! -- распорядился я и сам полез в башню, на ходу прикидывая план дальнейших действий.

Проще всего, конечно, было рвануть прямо к Южному Фасу и ударить банде в спину, но можно было действовать и иначе. Обычно нападения такого рода бывали не случайны и ставили перед со-бой вполне определённые задачи. Поначалу, пока у наших не было ещё боевого опыта, нас просто вызывали на ответный огонь, а жёлтая пресса наутро вопила о "неспровоцированной беспорядочной стрельбе со стороны пресловутого Правобережья". Когда провокации стали удаваться всё реже, по-скольку бойцы отучились лупить из всех стволов наугад и стали стрелять мало, но прицельно, "при-оритеты поменялись". Теперь нападающие старались разрушить нашу "броню" и пулемётные капо-ниры, для чего у них как по мановению волшебной палочки завелись противотанковые средства. Яс-но было, что действиями этими кто-то умело руководит, но отсутствовали доказательства. Если тре-вожные группы пытались выйти за межу и взять банду в клещи, та успевала испариться раньше. Имелись ли у бандитов крылья? Вряд ли. А вот колёса имелись наверняка. И при них, скорее всего, тот, кто контролирует операцию: не станет же птица такого полёта совать свою драгоценную голову (или задницу, как принято теперь говорить) под заставские пули!

-- Внимание, экипаж! -- сказал я в переговорник. -- Ищем бандитский транспорт. Толя, впе-рёд помалу!

Машины банды мы вычислили без особого труда: стоявшие возле них люди преспокойно курили, не подумав о том, что зажжённые сигареты яркими точками высветятся на любом инфракрасном приборе. "Тачек" было четыре, по очертаниям - тяжёлые джипы американских моделей Форда или "Шевроле". Они стояли "ёлочкой", мордами в тыл, а водители, собравшись у крайнего джипа, лени-во "базарили", помахивая сигаретами, будто привезли своих седоков не на войну, а в казино. Четыре машины - четверо водил. Но... Там был ещё пятый. Он стоял чуть в стороне, к нам спиной, и смот-рел в направлении боя в какой-то оптический прибор.

-- Глушители! -- распорядился я. -- Ксана! Отдельно стоящий - твой. Обойди справа. Нужен жи-вой. Мы берём остальных по твоему сигналу.

-- Да, -- коротко сказала Ксана.

-- Вперёд!

Деревья в центре бульвара послужили нам великолепным укрытием, а луна давала достаточно света. Я успел заметить, как бесшумная тень метнулась из-за джипа, опрокинув бандитского босса, и сразу же в дина-мике рации прозвучал отчётливый щелчок.

-- Стоять!! -- рявкнул я в микрофон "матюгальника", перекрывая звуки перестрелки у Дворца пи-онеров. -- Кагэбэ!! Руки за голову!!

Один из водил, похоже, что-то недопонял и дёрнулся в сторону. Два негромких хлопка почти сли-лись: Юляша и я выстрелили одновременно. Увидев, что подельник мешком свалился на тротуар, остальные шофера благоразумно задрали клешни. Пока Юляша держала их на мушке, мы с Идейным одного за другим их связали и покидали в кузов ближайшего джипа. Туда же перенесли и "важную птицу" - здоровенного бугая в камуфляже. Его на всяких случай тоже связали, хотя после удара Кса-ны он и так был неспособен двигаться в ближайшие несколько часов.

Наша маленькая операция закончилась как раз вовремя: почти тут же в стороне заставы гулко за-стучали автоматические гранатомёты: прибыл оперативный резерв на "Гаммах" огневой поддержки. Японская рация, отобранная у босса, тотчас зашипела, и из её динамика хрипло донеслось: "Пахан, мы канаем!"

-- К бою! -- скомандовал я.

Мы укрылись за машинами. Ждать нам пришлось недолго. Когда в поле зрения "ночника" воз-никли, словно черти из преисподней, бегущие к своим "тачкам" бандюки, я поймал на острие при-цельной марки середину фигуры одного пониже шеи и нажал спуск. Трижды придушенно хлопнули газы на срезе глушителя, мягко толкнул в плечо приклад: хитроумная механика ковровского "плата-на" не давала резких рывков, характерных для обычного оружия. Новая цель - и снова короткая оче-редь. Рядом со мной стреляли Идейный и Юляша. Бандиты заметались, попытались отвечать огнём на огонь, но в грохоте собственных автоматов не могли понять, где противник. Вдруг сзади взревел двигатель, вспыхнули яркие лучи прожекторов, и загрохотал усиленный мегафоном голос старшины:

-- Сдавайтесь!!! Кагэбэ!!!

Для пущей убедительности Банников подкрепил слова очередью из спаренного пулемёта - трас-серами, веером, поверх голов. И застигнутые светом бандюки, бросая оружие, начали поднимать руки.

Я сменил магазин в автомате и вызвал по "векторной" связи дежурного заставы. Через пять минут бойцы Правобережного ОМОНа уже стаскивали вооружение и трупы в грузовик, чтобы везти на заставу, а фельдшер "Скорой помощи", брезгливо морщась, перевязывала раненых бандитов. Из девятнадцати (не считая водил и босса) таких оказалось четверо, да шесть сдались невредимыми. Из нас не постра-дал никто.

На заставе, когда мы туда прибыли, уже собралась целая толпа студентов из университетских об-щежитий. Многие примчались сюда ещё при первых звуках обстрела и успели поучаствовать в столкновении. Другие явились поглазеть на блестящую победу, весть о которой успела уже растру-бить дежурная смена ополчения, тоже в основном состоящая здесь из студентов. Трупы бандитов побросали у заднего бруствера под фонарями, чтобы экспертам из прокуратуры было сподручнее их исследовать. Таскать своих жмуриков Идейный заставил пленных: пусть замолят немного грехи. Со-бравшееся вокруг убитых общество шумно обсуждало их внешний вид. А обсудить было что. Члены этой шайки по своему оснащению походили скорее не на бандитов, а на бойцов какого-то спецпод-разделения. Не вполне понятно только, чьего. Американский камуфляж и снаряжение подобного об-разца носили элитные части как федералов, так и мятежников. Ижевские автоматы последней моди-фикации и пистолеты "Багира" тоже ни о чём не говорили: независимая Удмуртия "заключала дого-вора с широким спектром заказчиков" - проще говоря, продавала стволы кому попало. Документов, понятное дело, ни у кого из боевиков не оказалось. Некоторую ясность внесла фигура главаря, а, вернее сказать, инструктора банды. Во-первых, он был в голубом десантном берете, без кокарды, с одним лишь воронёным двуглавым орлом, прицепленным чуть сбоку, как носят мятежники. Во-вторых, на по-гонах его куртки красовалось по майорской звезде того же цвета, что и орёл - опять же в традициях возрожденцев. А после тщательного шмона в потайном кармане штанов обнаружилось удостоверение на имя секунд-майора Кузькова, старшего офицера оперативного штаба Президент-ской гвардии Корзуна. Их высокоблагородие господин секунд-майор извивался, как гадюка, всячес-ки пытаясь отвернуть своё рыло от нашей видеокамеры, на вопросы не отвечал, только матерился, и я плюнул с ним возиться: у Митрофанова в штабе, если надо, его за полчаса расколют. Шофера оказались чуть посговорчивее. Один, правда, тоже крыл нас матом, в промежутках между нецензур-щиной на-зывая коммунистическими недобитками, которые его деда на киче сгноили, фашистскими паску-дами, погаными сявками и так далее в обычном уголовно-дерьмократическом стиле. Впрочем, вся его наглость моментально улетучилась после того, как осетин Володя Гасоев (по натуре милей-ший парень, но на вид - типичный абрек) вытащил из кармана длинный нож, почесал рукояткой за ухом и сказал с преувеличенным кавказским акцентом:

-- Ва, майор, отдай эво мнэ. Что знаэт - скажэт. Что нэ знаэт - тожэ скажэт!

Цитата из известного фильма сработала безотказно. Обезумевший от ужаса бандит выбил из-под себя табуретку, попытался бухнуться на колени, так что повис на руках схвативших его омоновцев, и завопил дурным голосом:

-- Нет!!! Не надо!! Всё скажу!! Всех заложу, волков позорных! Век воли не видать!!

И стал говорить, причём с подробностями, старательно глядя прямо в объектив. Про то, что он сын приличных людей, из семьи нувориша, что попался на изнасиловании и получил выгодное пред-ложение: вместо тюряги - опасная работа за хорошие бабки. Рассказал, как их привезли на какой-то заброшенный полигон и как обучали ведению войны и террористических акций, что там за контин-гент - рецидивисты, бывшая десантура, которой всё равно, кого мочить, лишь бы платили побольше, да такие вот отбросы из "novie russkie". Рассказал даже, как выглядели инструктора.

-- Сенсационный материал получился! -- сказала усталая, но довольная Ольга, прощаясь с нами на площадке перед Управлением. -- Все доказательства налицо. Сейчас быстренько в студию, смон-тируем, и в полночном выпуске в эфир. То-то зашевелится это змеиное гнездо!

-- Лучше утра дождитесь, -- посоветовал я. -- Всё равно, на той стороне ночные новости смотреть некому.

-- Ах, да, у них же отключения... Ну, ничего, пусть хоть наши узнают. А утром и повтор пустить можно. Поехали!

-- Ох, сомневаюсь я, -- покачала головой Юляша, глядя вслед редакционной машине. -- Ничего особенного не будет. Корзун - да не отбрешется? Скажет, что всё это инсценировка и провокация "красно-коричневых". Что Кузьков этот не то что в гвардии не служил, а вообще никогда не суще-ствовал.

-- А если и правда не служил? -- задумчиво сказала Ксана.

-- Что ты имеешь в виду? -- спросил я. -- Считаешь, провокация федералов?

-- Именно. Возрожденцам-то кой смысл нас задирать? Им и с федералами проблем хватает. А федералам выгода прямая. Мы им как кость в горле.

Тут она была права. Совершенно очевидно, что федеральным властям не могло нравиться суще-ствование на своей территории, прямо через речку от Дома Правительства, такого самостоятельного образования, как наше Правобережье: с собственной властью, своими правоохранительными орга-нами и даже денежными знаками. Правда, покуда у кормила стоял прежний премьер Романков, не-довольство это мало в чём проявлялось. Когда же его увезли прямо из кабинета в ЦКБ с сердечным приступом, а кресло занял мент Степухин, отношение к нам начало ухудшаться с каждым днём. Но официально федералы ничего сделать не могли: для этого пришлось бы открыто признать, что они не контролируют не только значительный кусок своей части города, но и все армейские части, здесь дислоцированные.

-- Пожалуй, ты права, -- согласился я. -- В результате можно убить сразу нескольких зайцев. Подставить Корзуна - раз. Выбить у нас матчасть - два. А если не выдержим и начнём боевые, поя-вится повод для силового "наведения порядков".

-- Ну, это им вряд ли удастся, -- фыркнула Юляша. -- Не май месяц!

-- А может, я уже параноиком становлюсь, -- с чисто женской последовательностью заключила Ксана. -- Может, всё обстоит, как выглядит. У Корзуна в гвардии тоже дураков хватает. Руки чешут-ся повоевать, вот и лезут.

-- Тоже вполне вероятный вариант, -- согласился я. -- Ну, да поживём - увидим. Давайте-ка, девочки, на борт, да поехали по домам. На сегодня рабочий день окончен.

Подходила к концу ещё одна ночь, обычная ночь Правобережья. Спал город. Не до сна было только заставам и патрулям, стерегущим его покой. И летел асфальт под широкие колёса броне-транспортёра. Скоро мы будем дома.

Комментарии: 2, последний от 22/02/2014. © Copyright Машошин Александр Валерьевич (neirosoft@yahoo.com) Размещен: 05/01/2013, изменен: 08/05/2014. 46k. Статистика. Рассказ: Проза __ альтистория __ Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Время действия 1999 год, август. Восьмой месяц после военного "недопереворота". Третья сила. Она появилась в результате недальновидности сторон - "старой" и "новой" власти - но вот окрепла и всё громче заявляет о себе. Особенно бесит обе стороны то, что порядка на её территории гораздо больше, а люди живут лучше.

Машошин Александр Валерьевич : другие произведения.

М99: Ночной репортаж