Уже отгремел сезон дождей, и солнце с каждым днем сильнее прижигало кожу. Ветер сменился, остров стало относить на северо-восток, а Ян начал чувствовать что-то неладное.
Деревья с толстыми жесткими листьями и пахучие кусты ухожены, крошечный пляж убран, в хижине чистота и порядок. Так в чем дело?
Когда молодой мужчина принимал душ под водопадом, в горло сами собой залетали слова незнакомой песни. Он бродил кругами по острову и насвистывал без конца привязавшуюся мелодию. Диковинные птицы поглядывали на него с недоумением, а волны с тихим шуршанием подкатывали к берегу, оставляя мокрый след на черном песке.
Ян не находил себе места и порывался броситься в океан и плыть, плыть вперед навстречу волнующему и желанному - тому, чему еще предстояло подобрать имя. Безбрежная синяя рябь сливалась с горизонтом, переходила в небо, в длинные перистые облака, а где-то за спиной снова превращалась в воду.
Остров плыл.
Десять мучительных закатов провел Ян сидя на скале и до боли напрягая глаза - ничего, лишь холодная синева. Ему представлялось, что его остров - старая большая черепаха, сонно загребающая морщинистыми лапами, которая сбилась с пути, забыла, где конечная точка, да и вряд ли знала когда-то. Жизнь текла легко, одинаково и очень скучно.
"Время - вода, сколько ни набирай в ладони - всегда одна и та же, как ни старайся удержать, всегда вытечет сквозь пальцы" - помнится, повторяла мама.
Ян заранее знал наизусть свой каждый новый день и, как ни старался, мог изменить его течение лишь в мелочах. И все же, грусть разбавляло нарастающее беспокойство, заставлявшее волноваться кровь, выходившее наружу песней с неразличимыми словами...
Остров плыл, а мужчина ждал, сам не понимая чего.
На утро одиннадцатого дня в глаз попала соринка надежды, на двенадцатый превратилась в жирного жука с рогом, а на тринадцатый можно было ясно различить очертания острова с вулканом, будто бы даже чуть курившимся.
Ян подпрыгнул от радости, и земля скакнула ему под ноги, ударила по босым пяткам, подсекла, затряслась мелкой дрожью. Остров остановился. Это было необычно, странно и очень жутко.
Но ветер дул так ласково и ободряюще, а вулкан выглядел так привлекательно среди предзакатных розовых облаков, что Ян махнул загорелой рукой и, разбежавшись, прыгнул со скалы. Вот был человек, и вот его уже не стало: только теплая вода, мельтешение рук и соленые брызги в лучах заходящего солнца.
Мужчина плыл.
В ночи уставшему мужчине довелось пережить неприятный момент. Он лег на спину и закрыл глаза, отдыхая. Шелест волн убаюкивал, и он сам не заметил, как заснул.
Ему снилась огромная сонная черепаха, греющаяся на песке. Черепаха открыла морщинистую пасть, из которой полилась неожиданно та самая нежная мелодия, не дававшая покоя уже почти две недели. А потом огромная волна накатилась на пляж, проглотила черепаху с головой, и песня задохнулась.
Ян вздрогнул и открыл глаза.
Позади виднелся силуэт острова, и на таком же расстоянии темнел другой остров, почти ничем не отличавшийся от первого. Человек оказался ровно посередине, и надо было выбирать.
Долгую минуту Ян не мог понять, откуда он приплыл, и мысль вернуться домой ни с чем сильно напугала его, заставила громче биться сердце. И вдруг на одном из островов мелькнул робкий огонек, и сомнения, словно тени, разбежались от разгорающегося костра.
Остров плыл ему навстречу.
Злая утренняя волна выбросила Яна на берег, и ему пришлось вцепиться в песок ногтями, чтобы она же не унесла обратно.
Мужчину шатало, он не мог идти прямо, в глазах плыло, в тело жадно вгрызался голод. Ян даже не осознал до конца, что значат следы на песке, просто шел по ним, пока не уперся в густые заросли. Тихо зарычав от злости и бессилия, мужчина бросился в кусты, а когда продрался сквозь колючие цепкие ветки, увидел, что в лоб нацелена стрела.
- Кто ты такой? - настороженно спросил голос. Яну показалось, что он узнал его. Да, это был голос черепахи из сна - мелодичный, волнующий, напевающий ту самую песню.
Но голос принадлежал вовсе не морщинистому существу, а смуглой перепуганной девушке.
Ян от неожиданности засмеялся. Громко, заразительно. Дикарка успокоилась, ослабила тетиву и даже слегка улыбнулась.
- Ты, наверное, голодный?
- Спой мне, - попросил Ян.
- Что?
- Просто спой.
И она запела уже любимую песню, Ян подхватил, и диковинные птицы решили, что голоса этих двух людей удивительно подходят друг другу.
Островитянку звали Янни, и Яну показалось, что девушка придумала это имя сразу после того, как узнала его.
- Как тебя зовут на самом деле, Янни? - осторожно спросил он, подсаживаясь к ней поближе перед костром, когда подходил к концу первый день на новом острове.
- Я не знаю. Никак. Мама говорила, что имя всегда дает мужчина.
Ян улыбнулся.
- А что еще говорила твоя мама?
- Она говорила, что жизнь - это постоянная череда расставаний. Так было с моим отцом. Я его совсем не помню. Он ушел еще до моего рождения.
- Да, и мой тоже.
- А потом так было с моей мамой. Нам тоже пришлось расстаться.
- Верно, и мне.
Помолчали.
- А твоя мама что говорила, Ян? - вдруг спросила Янни.
- Что время - это вода, сколько ни набирай в ладони и как ни удерживай, все равно вытечет.
- Интересно...
- Поэтому лучше не думать о времени и наслаждаться тем, что есть в ладонях прямо сейчас, - и после этих слов Ян взял Янни за руку.
Луна деликатно спряталась за тучи - она столько раз видела, что бывает дальше.
Когда проснулся лес и в хижину начало заглядывать молодое озорное солнце, Янни погладила Яна по лбу и прошептала на ухо:
- Вставай... Ну, вставай же. Мне надо тебе кое-что показать.
Девушка повела его на край острова, к каменистому возвышению, с которого, должно быть, открывался замечательный вид. Когда они уже почти поднялись на вершину, Янни потребовала:
- Закрой глаза.
Ян послушался.
- А теперь можешь открывать!
Ян медленно разомкнул веки, на мгновение его ослепило, а после он разглядел, как там, внизу, в миллионах солнечных зайчиков, прыгающих по волнам, скапливаются песчинки, кружатся, водят хоровод, сцепляются навеки, образуя сушу.
Рождался новый остров.
А Ян вновь стал мало-помалу ощущать беспокойство.
К вечеру поднялся ветер, и Ян был сам не свой. Земля затряслась, прыгнула под ноги, ударила по босым пяткам, бросила Янни в его объятия. Ее остров поплыл.
Они сидели на пляже обнявшись и чувствовали, как время неумолимо утекает сквозь пальцы.
- Не уходи. Не уходи, пожалуйста.
- Я не могу, меня зовет мой остров, - голос Яна дрогнул, и мужчина отвернулся.
Он мечтал остаться и не мог остаться. Остров звал его.
А Янни уже кричала:
- ... поплыву вместе с тобой, вместе с тобой!
- Янни, пойми... или поверь... ты не знаешь, но ты заканчиваешься за пределами своего острова. Ты умрешь без него. Вы умрете без него.
Наверное, он подобрал правильные слова, и Янни смирилась.
- Если будет мальчик, назову Яном. А если девочка...
- Мужчина даст ей имя, - кивнул Ян и прыгнул в воду.
Вот был человек, и вот его не стало: только теплая вода, мельтешение рук и соленые брызги в лучах заходящего солнца.
Кто знает, может слепой океан судьбы еще когда-нибудь прибьет их острова друг к другу. А пока сонная черепаха загребает морщинистыми лапами и плывет туда, где синяя рябь сливается с небом.
