Тьма поглотила душу, возложив печать молчания на уста, немощь овладела членами. Мафдет хотела вскрикнуть, но язык безмолвствовал, подчиняясь власти потустороннего колдовства.
Покинув мир людей, она вступала во владения Смерти, желая обрести вечный покой и утерянное счастье, полная надежд возродиться в новом обличье.
Дыхание неведомого бога дарило освежающую прохладу. Ветры небес ласково касались трепещущего сердца, разгонявшего по жилам стылую кровь.
"Позволь узреть страну, в которой пребывает мой Ка", - растворялось гулкое эхо в бесконечности.
Таинственные заклинания, мысли, образы неотступно следовали за ней многочисленным воинством, унося в пугающую бездну, где время замирало одиноким осенним листом. Тысячи тысяч схенов прошлой жизни превращались в следы птиц на мокром прибрежном песке, а годы - в траву, примятую сандалиями безымянного путника.
Боль отступила, обнажив пустоту. Сознание медленно возвращалось к Мафдет, воссиявшей небесной баркой среди звездной пустыни. Девушка открыла глаза, но кроме хоровода цветных пятен ничего не увидела. И казалось ей, будто Сопдет кровавой слезинкой сорвалась с ресниц и воспарила в высь, застыв пылающим сердоликом в обители невидимых существ.
Дочь Та-Кем лежала на сырой каменной плите, чья влажная грубо отесанная поверхность внушала отвращение, напоминая кожу крокодила, притаившегося в речных зарослях.
- Лилит! - крик рвал темноту в клочья.
Раскатистое эхо замерло, обратив мольбу в змеиное шипение крови. Вновь одиночество и холод могилы объяли усталый разум.
"Если бы я знала, где бог, то принесла бы ему жертву. Но дороги безлюдны, а на путях засады. Разбойники сидят в кустах, карауля ночного странника, чтобы схватить ношу его", - тревожные мысли пчелиным роем носились в голове, лишая покоя. "Как быть, куда идти? Вновь я покинута всеми, и нет нигде спасенья. Но чего же я хочу? Ведь я умерла! О, боги! Злая судьба настигнет всюду. Испив чашу жизни, полную горечи и разочарования, оказалась я в бездне Туата... Бессмертие... Какая глупость! Ихетнефрет, Лилит... Вы утешали меня, даруя любовь, пытаясь уберечь от жестокостей мира. Но тщетны людские потуги! Нет сил противиться воле небес".
Мафдет поднялась, радуясь тому, что руки и ноги целы, не распались и не превратились в зловонные куски разлагающейся плоти.
"Что ждет меня впереди? - мучилась неразрешимым вопросом девушка. - Быть может, суждено вечно пребывать в мрачной темнице, лишенной человеческого тепла, не видя света, не слыша знакомых звуков?"
Сделав несколько шагов, она наткнулась на шершавую кладку. Та сочилась каплями влаги.
Осторожно ступая, Мафдет кралась вдоль стены. Путь во мраке казался ей бессмысленным и не имеющим конца. Куда стремиться пребывающему в стране праведноголосых? Тьма пожирала шаги, овладев телом, проникнув в мозг, но пленница Туата стиснув зубы, шла вперед, навстречу пугающему Нечто, скрытому среди безумия мира Тени.
"Как легко я встретила смерть. Теперь это удивляет и даже забавляет", - пыталась отвлечься Мафдет. - "Человека постоянно преследует мысль о ее неизбежности, но когда она рядом, ужас уходит, остается лишь одиночество, тоска и сожаление... о прожитых годах и несбывшихся мечтах. Кто я теперь? Бесплотный призрак, невидимый дух? Существую ли я, или Ах мой вселился в другое тело, ожидая нового рождения в назначенный час?"
И вдруг Мафдет остановилась. Ей показалось, будто вдалеке вспыхнуло алое сияние, но тут же исчезло.
"Нет, почудилось, - не верила она собственным глазам. - В самом деле, откуда взяться свету в стране абсолютной тьмы? Но, может статься, дорога моя лежит к Чертогу Двух Истин, где совершается суд над грешниками, и шакал Инну встретит одинокую странницу?"
Кровь яростно долбила виски, и грудь в волнении тяжко вздымалась. Девушка бросилась бежать. И спустя сотню ударов сердца она убедилась, что зрение не обмануло ее. Бледные отблески далекого факела умирали в затхлом, с горьковатым привкусом копоти, воздухе заброшенного подземелья. Радость, нахлынула морской волной, но тут же отступила. Дочь Та-Кем чувствовала себя нагой и беззащитной перед пугающим порождением ночи, едва не ослепнув от вспышки яростного пламени преисподней.
Когда наваждение прошло, перед взором Мафдет предстал огромный зал, залитый светом. У стен диковинных покоев высилось множество статуй богов или героев, а потолок скрывался среди звезд. Посреди храма, освещенная адским огнем, высилась массивная плита черного шлифованного базальта. Она казалась залитой запекшейся кровью принесенных жертв. По углам алтаря располагались человеческие черепа с вставленными в них горящими факелами.
Какое-то неведомое чувство подсказало Мафдет, что она находится именно в храме, но определить, какому богу он посвящен, так и не смогла. "Не нарушила ли я покой жилища Сетха?" - подумалось ей. - "А вдруг, сама Амамат явится сюда?"
С замиранием сердца девушка ступала по старательно отесанным и пригнанным друг к другу камням. Сооружение, возведенное по воле неведомого архитектора, знавшего толк в магии и колдовстве, наполнилось эхом шагов, испугав Мафдет до полусмерти. Невольный крик сорвался с уст. Застыв на мгновенье, она оглянулась по сторонам. Всюду царило абсолютное одиночество. Дочь Та-Кем сделала еще один шаг. Сандалии, соприкасаясь с полом, рождали странные звуки, словно кожаная подошва обуви была окована медью.
Мафдет остановилась, напряженно вслушиваясь в зловещую тишину. Воздух в пламени факелов вздрагивал, полнился шумом бегущей по жилам крови и чужим дыханием, исходившим от стен.
"Кто прячется там?" - немой вопль едва не разорвал на части мозг, отравленный ядом безумия. - Нет! Стены не могут дышать, они мертвы!"
Неожиданно ее внимание привлекла одна из дивных статуй, на чьей полированной поверхности плясали зыбкие бархатные тени, создавая иллюзию жизни.
Дочь Та-Кем подошла к каменному истукану. Это был юноша высокого роста с правильными, точеными чертами лица и развитой мускулатурой.
"Не может быть!" - восхищенно шепнула Мафдет. Никогда ранее: ни в пределах Возлюбленной Земли, ни в стране Шумер ей не приходилось видеть столь реалистичного скульптурного изображения человека. Его глаза блистали пятнами белой глазури, и... он был абсолютно гол. Как удалось безымянному скульптору столь выразительно передать пряди волос, губы, мышцы и... вздыбленный, подобно священной горе Цапану корень?!
Мафдед слегка смутилась, но ненадолго. Любопытство взяло верх над страхом и приличием.
Странное желание охватило невольную гостью Туата. Она подошла к юноше, встала на цыпочки и поцеловала его каменные уста, ощутив неповторимый и желанный изгиб губ...
Что-то острое кольнуло в сердце. Кровь ударила в лицо, залив краской волнения, горло вмиг пересохло, и холод подступил к груди.
Тяжело дыша от возбуждения, Мафдет коснулась торса юноши. Жадно вдыхая воздух, наполненный огнем внезапно вспыхнувшей страсти, она провела рукой по животу статуи, прижалась к ней всем дрожащим телом.
Видение прошлого едва не лишило ее разума. Она вспомнила Гильгамеша, его жаркое дыхание, боль и наслаждение...
Страх гнездился в израненной душе,..., стон..., раскаяние... и желание... Рука невольно скользнула вниз. Последний шаг сделан, и дороги назад уже нет. Так говорил царь Урука...
"Еще, еще немного... О-о-о... Я сделала это! Свершилось!" - выкрикнула Мафдет, облизав языком сухие губы.
Приап показался ей на ощупь очень большим. Женские пальцы ощутили мастерски переданные складки кожи, вспучившиеся, словно налитые кровью, сосуды, и ... Нет, при всем своем таланте скульптор не мог наполнить статую теплом! Но это для Мафдет уже не имело никакого значения. Она рухнула на колени, подчиняясь силе темной магии, желая совершить великое таинство, отдав себя без остатка каменному властелину подземелья.
- Наконец-то ты пришла. Я долго ждал...
Громоподобный голос сотряс стены, и Мафдет вскрикнула. Она встрепенулась испуганной газелью и обернулась на голос. В нескольких десятках локтей от нее, у алтаря, стояло нечто, с телом человека и головой остромордого пса, каких в избытке водится в пределах Берегов Гора.
- Ну же, подойди ко мне, - пробасило существо.
Девушка вспыхнула, словно огонь на жертвеннике. Стыд и смущение окрасили юное лицо темным пурпуром, будто застигли ее за недостойным, гнусным и отвратительным занятием. Она вновь пронзительно вскрикнула и едва не лишилась чувств.
- Лилит, как я погляжу, не теряла времени даром, - собакоголовый разразился низким утробным смехом, обнажив белоснежные клыки. - Впрочем, ты успеешь показать свои умения.
- Кто ты? - дочери Черной Земли показалось, будто крик ее оглушителен, но с одеревеневших губ слетело лишь несколько нечленораздельных звуков.
- Слышу голос человека из Та-Кем, - удовлетворенно произнесло порожденье Туата, - Подойди ближе. Я устал ждать!
Мафдет, силясь справиться с охватившим ее животным ужасом, робко ступала по раскаленным докрасна каменным плитам. Она ощутила запах горелой кожи, но не почувствовала боли. Только страх, липкий, мерзкий, всепоглощающий.
Руки коснулись алтаря, и факелы, закрепленные в черепах, вспыхнули с новой силой, озаряя владыку подземелья, чьи чресла опоясывал передник, расшитый магическими символами.
Властелин царства тьмы зарычал от удовольствия, оскалил хищную пасть, и глаза его заблистали двумя кровавыми рубинами.
- Знай же, тварь! Имя мое - Аакхабит! Я - дыхание Смерти! Я отрубаю головы, руки и ноги, дроблю кости, вспарываю животы и убиваю тех, кто прежде был меж тобою! Я ждал, ждал три столетия, и вот настало время, и задуманное свершится!
- Зачем я нужна тебе! - сердце Мафдет едва не выпрыгнуло через горло.
- С тех пор, как ноги твои взошли на пристань Гебала, я неотступно шел за тобою. Я преследовал тебя в горах Лебана, в Великой степи, и в Мари... В Уруке пробил мой час! Гильгамеш! Жалкий червь, возомнивший себя богом! Он сослужил хорошую службу, высвободив черную часть твоей души из заточенья, дав познать истинную сущность, темную природу твоего "я". Зло копило силы многие века и победило! Когда же Хтето устроил встречу с Лилит, я и вовсе возликовал. Она отравила твой мозг сладкими речами, фальшивими словами о ложной любви, заманила в ловушку мнимой мудрости, опутав паутиной колдовства ночи. С каждым днем ты все больше утопала в кровавой трясине, теряя память о былом, погружаясь в забытье и безумие. В день же, когда ты вошла в Йарих содрогнулись подземелья ада, и на алтаре зла вспыхнуло жертвенное пламя. Лилит искусно выполнила намеченное, распалив толпу, даровавшую тебе смерть. Так ты оказалась здесь.
- Выходит, я...
- Неужто ты думала, будто в силах управлять судьбой? - дико расхохотался звероголовый. - Какое самомнение! По собственной воле ты не прожила и дня! Всюду тебя окружали ложь, обман, иллюзии и притворство!
- Хтето ее повелитель - грубо бросил демон. - Вот почему я выбрал именно тебя.
- Но, во мне нет ничего...
- Твое бессмертие! - сводящий с ума рык сотряс подземелье. - Жители Туата вечно враждуют меж собою в борьбе за превосходство в подземном мире. Хтето, мой соперник...
- Но ведь Лилит выполняла твои указания?
- Как смеешь, тварь, перебивать меня! - Аакхабит в гневе изрыгнул огненное облако, окатив Мафдет нестерпимым жаром с ног до головы. - Тебе не дано знать! Молчи и слушай! Мне нужен скипетр волшебника Дардана! Добудь его для меня!
- Разве способна... Ты сам...
- На земле я не могу подступиться к Дардану. Перед могуществом Ра я склоняю голову. Тебе же я дам силу и знание тайных заклинаний. Там, где ты пройдешь, рухнут царства, реки наполнятся кровью, содрогнутся горы, и звезды падут с небес.
- Нет, нет! Я не хочу..., - вопила Мафдет, ослепленная потоками слез.
- Я спрашивал твоего согласия? - грохотали камни. - Ты подчинишься воле господина! Иначе познаешь ужас уничтожения! Но прежде необходимо совершить ритуал.
- Ритуал?
- Я возьму тебя прямо здесь, овладею твоими пятью душами, заточу их под алтарем, и сотни духов надежной стражей сохранят их на вечные времена в залог клятвы!
Аакхабит в два прыжка настиг Мафдет, ловким движением могучих рук разорвал каласирис и повалил девушку на плиту полированного базальта. Дочь Та-Кем издала сдавленный крик. Нечто пугающе огромное вошло в нее, поразило сердце и остановилось у самого горла. Море нестерпимой боли затопило тело и огонь ада выжег глаза. Демон повторял смертоносные атаки вновь и вновь, пока пламя не угасло, и ветер небытия не развеял призрачный дым.
Мафдет увидела лик прекрасной статуи, искаженный блаженной мукой неземного наслаждения. Откуда-то, из иного мира, слышался далекий голос Гильгамеша. Волшебное зелье сладким ядом проникало в члены, наполняя плоть предвкушением экстаза. Она поочередно совокуплялась с тысячью демонов Туата, захлебываясь в крови и семени.
Лица, лица, лица... безумным вихрем проносились мимо. Они смеялись, изрыгали слова проклятий, отравляя воздух дурманом похоти и темных желаний.
Обнаженная Лилит бесстыдно улыбалась, касаясь липкого тела подруги искушенными в любовных играх руками. Влажный длинный язык бывшей жрицы ласкал девичьи груди, оставляя на них кровавые следы.
Огненная, Лилит, Аакхабит, Хтето, Гильгамеш... они все были рядом.
Мафдет в беспамятстве, мучимая вожделением, северным ветром прильнула к вратам счастья Лилит, черпая из медового котла благоухающий напиток бессмертия, вдыхая аромат лотоса, лишавший рассудка.
Крепкие руки яростно сжимали бедра Мафдет, сдирая кожу, мешая кровь с невероятным наслаждением.
- Испей мою силу! - рычал Аакхабит.
И в тот миг взору Мафдет предстало то, о чем она в тайне мечтала, чем мучилась, чего боялась и что ненавидела... Бурлящий поток, сравнимый с наводнением, исторгнутый налитым кровью чудовищем, едва не убил дочь Та-Кем. Она задыхалась, желая раствориться в бесконечности небес, обернуться в бархат ночи.
Стон блаженства сорвался с пересохших губ, походивших на выжженную Сетхом пустыню Запада. Утроба ее пылала огнем преисподней, словно влили в нее десять хекат кипящей смолы.
- Теперь отдай пять душ, - демон вновь принял облик собакоголового.
Мафдет едва приподняла свинцовые веки и увидала над собой блестевший от пота мускулистый торс владыки тьмы. Из своей пасти зловонную серую жидкость. Отвратительная жижа покрыла истерзанное девичье тело и превратилась в липкую паутину, сковав по рукам и ногам пленницу. Паутина росла, множилась. Становилась толще, уподобляясь прочным веревкам из пальмового волокна, издавая омерзительное потрескивание, на глазах беспомощной жертвы перерождаясь в человеческие кости, обтянутые кожей с остатками кровоточащей плоти. Смертоносная ловушка, сооруженная из людских останков, блестела омерзительной слизью, источала тошнотворную вонь, доводя ошалевшую Мафдет до одури. Она едва не захлебнулась рвотой, пытаясь кричать из последних сил.
Взгляд Аакхабита вспыхнул адским огнем, и новый приступ громоподобного смеха сотряс проклятое подземелье.
- Ты моя! - рявкнул удовлетворенно демон, свесив на бок окровавленный язык. Пылающий алый отросток стал быстро увеличиваться в размерах, пока не превратился в змею длиной около четырех локтей. Рептилия неспешно осматривала крошечными глазками искаженный безумным воплем мир. Внезапно огромный червяк остановился и головой резко ударил Мафдет в лоб. Хрустнули кости черепа, кровь брызнула по сторонам, обезобразив прекрасное лицо. Острые клыки впились в мозг. Змея пожирала плоть, заглатывая ее крупными кусками, пряча былое вместилище сознания в безразмерном желудке. Мысли, мечты, образы, фантазии, воспоминания покидали Мафдет, через чешуйчатую тварь передаваясь Аакхабиту.
Глаза погрузились в кровавый туман и ослепли, обратились в два пылающих солнца, утопая в потоках слез. Боль, нестерпимая, резкая, жгучая, вновь поразила тело, изувечив уста леденящим криком. Треск тысяч молний разорвал барабанные перепонки. Мафдет, дважды познавшая смерть, пыталась ртом глотнуть воздух, но каменные своды обрушились, десятки статуй сошли с мест своих, колонны, в несколько локтей толщиной, ломались как стебли папируса, и базальтовая плита алтаря раскололась.
Остановись, нечестивец! - вопило все вокруг.
Золото, расплавленное золото светозарным дождем коснулось изуродованного девичьего тела. Величественное сияние наполнило подземелье, превратив его в океан бушующего огня. Ад, содрогнулся и рухнул, погребя под руинами Черной Башни Абсолютного Зла дочь Та-Кем и демона Аакхабита.
Грохот падающих камней утихал, растворяясь в облаках пыли. Налетевший невесть откуда легкий ветерок подхватывал одинокие звуки, унося их прочь, пряча по тайным местам. Ладья Миллионов Лет во главе с божественным кормчим также внезапно исчезла, как и появилась, оставив по себе первобытный мрак изначальных времен. Кромешная тьма и мертвый покой овладели миром, напомнив Мафдет один из счастливых снов давно ушедшего детства. Она стремилась насладиться иллюзией безопасности, вдыхая аромат несбывшейся мечты...
Резкий запах гари, дыма и помоев ударил в нос. От неожиданности девушка поморщилась и открыла глаза. Бесконечная голубизна небес подернулась серой дымкой близких сумерек. Одинокие облака, напоминавшие клочья овечьей шерсти, окрасились пурпуром заката.
Мафдет приподнялась на локти, оглядываясь вокруг. Она лежала на мусорной куче в какой-то ложбине. Всюду валялись обглоданные и раздробленные кости домашних животных, битая посуда, пепел, зола очагов, полуразложившиеся трупы собак и горы прочего хлама, среди которых текли реки нечистот. Лилит, измазанная грязью, с запекшейся кровью на лице и в рваном платье, сидела рядом.
- Где я? - тихо спросила Мафдет, мучимая тошнотой и головокружением.
- На городской свалке, куда выбрасывают тела казненных преступников, недостойных погребения, - нехотя отвечала Лилит. - Ты пришла в себя? Тогда пора убираться отсюда.
Вой раздался поблизости и отвлек Мафдет. В глазах ее читался явный испуг.
- Пошли прочь, падальщики! - змеей зашипела Лилит, бросив обломок кувшина в сторону нескольких тощих псов, что сбились в стаю в поисках пропитания. - Мерзкие твари! Того и гляди, отгрызли бы нам чего-нибудь. Пойдем!
Лилит резко поднялась и спрыгнула вниз, быстро спускаясь на дно оврага.
Мафдет, ничего не понимая, будто во сне, поплелась за подругой. Споткнулась о какую-то корягу или скелет, упала и покатилась по склону огромной тлеющей пирамиды отбросов, высившейся уродливым храмом смерти и разложения.
- Куда теперь? - рассеяно поинтересовалась дочь Та-Кем, вставая на ноги.
- На восток. Выберемся из оврага и спрячемся где-нибудь, а ночью вернемся в пальмовую рощу. Отыщем припасы и оружие. Дальше будет видно...
- Погоди! Мне надо поговорить с тобой! - Мафдет остановилась.
- Нет, не сейчас. Не хочу попадаться на глаза городской страже или запоздалому пастуху.
Тяжело вздохнув, девушка покорилась.
Потоки слез струились по перепачканному золой и кровью лицу, выпадая обильным дождем на иссушенную дневным зноем землю. Память воскрешала прикосновение смерти, дыхание преисподней, полное обжигающей боли. Хотелось кричать, дико, яростно...
Где-то в дали, промелькнули контуры крепостной стены Йариха, серые горы пепла, исторгнутые зловещим каменным монстром, воплощением всего зла человеческого мира. Деревья мелькали перед глазами, напоминая статуи подземелий Туата.
Продираясь через колючие заросли терна беглянки окончательно изорвали платья. Лилит сбросила с себя зловонные лохмотья, приказав так же поступить и Мафдет. Нагие, они крались от рощи к роще, прячась в высокой траве и кустах роз, огибая пыльные дороги, стараясь избежать случайных встреч с нежелательными свидетелями их бегства.
Время шло, и день убрался прочь. Кромешная тьма, орошаемая слезинками звезд, окутала засыпающий мир, пугая людей зловещими тайнами ночи. Демонами ада высились стройные пальмы. Тихий ветерок ласкал листву, что пыталась поймать огненные сгустки звезд. Шуршащие звуки поднебесных высей казались Мафдет омерзительными, напоминая шорох жителей могил, обгладывающих кости усопших.
- Кажется, пришли, - тихо сказала Лилит.
- В такой темноте мы ничего не найдем.
- О, проклятье! - ругнулась бывшая жрица, едва не разбив лоб о ствол дерева. - Погоди. Я помню, это где-то здесь, - она стала на четвереньки, обшаривая все вокруг.
Мафдет, следуя за подругой, ступила на мягкую рыхлую землю.
- Здесь, - уверенно произнесла она, и принялась разрывать тайник голыми руками. Стараясь отвлечься от назойливых воспоминаний, она яростно взялась за работу, и вскоре два кожаных походных мешка, оружие и одежда были извлечены из каменистого грунта.
Одевшись и наскоро приведя себя в порядок, воительницы собрали сухую траву и пальмовое волокно. Лилит несколько раз ударила кресалом о кусок кремня. Сноп искр обрушился на мертвые стебли, резкий запах дыма проник в ноздри, и пламя, разгораясь, принялось лобзать плоть ночи.
Едва не сломав зубы о черствую лепешку и, осушив флягу, Лилит блаженно закатила глаза.
- Теперь рассказывай, - произнесла она отрешенно.
- Я была мертва? Ведь правда? - неуверенно начала Мафдет.
- Там, в Йарихе, когда нас побили камнями, я не чувствовала ничего, кроме боли, - продолжала девушка. - Темнота овладела мною, унеся в глубины Туата. Время остановилось, и свет померк. Я долго блуждала по какому-то подземелью, пока не попала в зал с множеством скульптур и каменным алтарем, где приносятся кровавые жертвы повелителю преисподней.
Дивные статуи... Они изображали прекрасных нагих юношей. Я хотела получить их любовь. Скажешь, какой глупый поступок. Безумная! Позабыв о смерти, я предалась порочным ласкам, противным богам и людям. Не знаю. У меня нет ответа. Все вышло само собой, помимо моей воли... Сладостный соблазн, искушение, сводящее с ума желание, лишающая разума страсть... Запретные мечты едва не осуществились. И в тот миг явился он... Собакоголовый демон именем Аакхабит. Он взял меня прямо на алтаре. Но это была не любовь, пусть и противоестественная... а часть страшного обряда. Он захотел получить мои пять душ. Животное по необузданности и ненасытности во много раз превосходило Гильгамеша. И когда он излил семя похоти, случилось самое страшное. Демон подобно огромному пауку, покрытому омерзительной шерстью, опутал меня паутиной... Нет, не паутиной... Кокон... превратился в зловонное сооружение из костей, содранной с живых людей кожи и слизи... Все это двигалось, дышало, пульсировало, наливаясь какой-то жидкостью... Аакхабит изрыгнул змею, и тошнотворная тварь со скользкой блестящей чешуей впилась мне в мозг. Она пожирала плоть, передавая Аакхабиту мои мысли, фантазии, воспоминания... А потом... Я почти ничего не помню... Только яркая вспышка, море огня... и ад рухнул... Я очутилась на мусорной куче. Остальное тебе известно.
- Это все? - задумчиво спросила Лилит.
- Нет, не все. Демон назвал имя...
- Имя? Вот как! Интересно.
- Хтето...
- Хтето! - Лилит отшатнулась, исчезнув на мгновенье во тьме, скрыв от Мафдет испуг на лице.
- И, не только..., - с решительностью в голосе продолжала дочь Та-Кем. Он открыл тайны...
- Тайны?
- Аакхабит следил за мной с той поры, как я прибыла в Гебал. Вся моя жизнь была лишь частью его адского плана. Наше знакомство с тобой, любовь... Твоя смерть от руки наемного убийцы... Все, все! Гибель Абелбаала, Кархедона и Кенет, бегство в Угарит, преследования Мицри и Дардана... Ты лгала мне с самого начала! Твои слова сплошной обман! Хтето заключил союз с Аакхабитом. Ему нужны мои пять душ и магический скипетр! Ты...
- Глупая, - ласково произнесла Лилит.
- Пусти! - отстранилась Мафдет. - Не прикасайся! Ненавижу тебя!
- Успокойся! - не на шутку встревожилась бывшая жрица. - Да, возможно, я иногда кое-что не договаривала, но ложь... Нет, это слишком!
- Ты с ними заодно! Теперь я знаю! - билась в истерике Мафдет, заливаясь слезами. - Я предана всеми! Вы действовали сообща! Тебе также нужен скипетр. Я лишь инструмент в твоих руках, который ты отбросишь без всякого сожаления...
- Нет! - выкрикнула Лилит. - Если не веришь, то хоть выслушай! Давным-давно и я пережила подобное унижение, став служанкой Хтето. Я выполняла его мелкие поручения. Так, ничего серьезного. Взамен он давал частицу собственной силы... Смерть Кархедона и Кенет тому подтверждение. Не знаю, возможно, Хтето и Аакхабит заключили союз, но, думаю, ненадолго. Соперничество между ними неизбежно. Вот уже несколько столетий моя душа томится в подземельях Туата, а в утешение остаются лишь одни мечты о свободе. Ты стала для меня единственной радостью, прекрасным цветком среди мертвой пустыни... Теперь же... Аакхабит выбрал тебя. Как думаешь, почему? Ты как дерево, чьи ветви тянутся к свету, а корни устремляются в глубины земли, во мрак, где черви копошатся в могилах! Обретя бессмертие, ты порвала с миром людей, но и мир богов тебе недоступен. Надо выбрать свой путь! Теперь же поступай как знаешь!
- Нет, нет! Я не вынесу. Я лишу себя жизни! - захлебывалась слезами Мафдет.
- Хотела бы посмотреть..., - насмешливо произнесла Лилит.
- О, боги! За какие прегрешения терзаете, насылая нестерпимые муки и страдания? Но, если сказанное тобой правда, и ты любишь меня по-прежнему...
- Да, да! Тысячу раз да! - Лилит не справилась с нахлынувшими чувствами и бросилась к Мафдет, обнимая ее, орошая лицо возлюбленной потоками слез.
Их глаза вновь светились радостью, и уста, помедлив, слились в долгом поцелуе.
- А вдруг это какая-то новая интрига? - вздрогнула в испуге дочь Та-Кем.
- О чем ты? - не обращая внимания на сомнения подруги, Лилит продолжала страстно лобзать губы и шею любимой.
- Сладкие речи и обещания...
- Демон внушил тебе мысль, будто ты не способна поступать по собственной воле. Судьба! Жизнь полна разочарований. Но, ведь ты свободна и всегда можешь уйти. В Угарит или в Хикунту. Ихетнефрет наверняка примет тебя с радостью, если, конечно, не нашел другую. Столько лет прошло...
- А вдруг ты говоришь правду, и в твоих словах нет яда лжи? - сказала Мафдет, не обращая внимания на колкости бывшей жрицы.
- Тогда нам остается одно. Дардан и его волшебный скипетр - единственное наше спасение. Так я могу вернуть себе похищенную душу, а ты - вновь обрести веру в жизнь и в мою правоту. Согласна?
- Разве есть выбор? - улыбнулась Мафдет, вытирая слезы. - Но, как мы...
- Тише! - зашипела Лилит. - У демонов везде глаза и уши! Обмануть порождения Туата дело не легкое, но у меня есть кое-какие мысли на сей счет. Вот послушай!
- Нет, погоди! - запротестовала Мафдет. - Но почему ты убила Мицри в таком многолюдном месте, как торговая площадь? Разве в Йарихе мало тихих переулков?
- Так ведь он мог улизнуть! - не растерялась Лилит. - К тому же, признаюсь, я хотела приблизить твою первую смерть...
- Мою смерть?
- Хтето здесь ни при чем. Я так решила, мне и отвечать. Теперь, заглянув по ту сторону света, на многое в жизни ты будешь смотреть иными глазами. И вовсе ты не безмозглая дура, которой играет случай и судьба. Поверь мне...
- Ты хотела что-то сказать? - Мафдет резко переменила тему разговора.
- Мы отправимся в Гезер вслед за караваном. Быть может, там и найдем Дардана. Это наша единственная надежда. Скипетр! Что ты знаешь о нем?
- Немного. Но, видно он слишком ценен для Аакхабита. Да и для Хтето. Возможно, обладание скипетром дает власть над миром.
- По Дардану этого не скажешь. Разве он царь или полководец? За ним не идут тысячи воинов, у ног его не возвышаются груды золота. Почему он не воспользовался магической силой? Видать, у него иные цели.
- Но какие?
- Об этом расскажет сам Дардан.
- Думаешь, получится?
- Конечно! Твой могущественный покровитель наверняка поможет нам.
- Мой покровитель? О ком ты говоришь?
- Кто-то же спас тебя из лап Аакхабита. Хатхор, Тот или сам лучезарный Ра.
- Тогда отправимся в путь. Костер уже погас, да и ноги затекли. Только в какой стороне расположен Гезер?
- Пойдем на запад, а Йарих обойдем с юга. Сама понимаешь, в город нам теперь лет двадцать соваться не следует. Через пару дней какой-нибудь пастух найдет наши платья. Старейшины организуют погоню, но мы уже будем слишком далеко.
После недолгих сборов беглянки покинули пальмовую рощу, спустились по пологому склону и перешли русло пересохшего ручья. Ненавистный город зло подмигивал редкими огнями сторожевых костров на крепостной стене.
Миновав заросли иссона и дрока женщины вышли на каменистое нагорье, то и дело вспучивавшееся пологими холмами. Хруст сухого хвороста под ногами, крики ночных птиц, завывание хищников, песнь цикады заставили забыть Мафдет о пережитом. Она с наслаждением вдыхала терпкий аромат ночи, оплодотворенный светом бесчисленных звезд, грозивших обрушиться на землю проливным искрящимся дождем. Речи Лилит заронили в измученное сердце семя надежды. Страх ушел прочь, осталось лишь желание действовать, идти вперед без оглядки, разить врагов и демонов ада. Возбуждение, переходившее в дрожь, охватило девичье тело. Правда, порою, сомнения ненадолго омрачали Мафдет. Но теперь, взглянув на мир с иной стороны, она чувствовала в себе силу отличить ложь от искренних признаний.
Путницы шли молча, размышляя каждый о своем. Лишь раз за ночь Лилит выказала неудовольствие быстрым шагом подруги, но та ничего не ответила, задумалась о Гезере, городе, воплотившем в себе мечты о возрожденной жизни.
Новый день омыл мир кровью рассвета, даровал свежесть идущим дальней дорогой. Птицы покинули гнезда, оглашая окрестности радостным щебетом. Камни заблистали от прикосновений лучезарного светила, и плеск ручья ласкал слух.
- Опомнись, Мафдет! - Лилит упала на колени и зачерпнула воды в ладони. - Мы шли всю ночь, пожалей меня!
- Только наполним фляги, и в путь, - дочь Та-Кем оставалась непреклонной.
- Подожди! Разве тебе знакома эта страна и ты и знаешь куда идти?
- Посмотри на тот холм. Видишь на его вершине несколько хижин? Местные жители наверняка покажут дорогу...
- Дай хоть омыться! Ты же сама мечтала об Иурдуне.
- Да, с тобой не поспоришь, - смягчилась Мафдет.
Сбросив одежду, она кинулась в ручей глубиной не более полутора локтей. Подняв множество брызг, девушка упала навзничь, наслаждаясь спасительной прохладой. Вынырнув на поверхность, она глотнула воздух и села на дно, подставляя спину ласкам водяного потока. Течение медленно относило тело в сторону.
Смыв грязь и навязчивые воспоминания, Мафдет, нагая легла на песчаный берег, нежась в лучах утреннего солнца.
- Вот видишь, какого удовольствия ты едва не лишила себя, - рассмеялась Лилит, расчесывая костяным гребнем мокрые волосы, с восхищением глядя на подругу.
- Твои уста, как всегда, рождают истину. И, все же, время летит золотым соколом в небесах. Где тот охотник, что поймает его? Сколько пройдено схенов, а цель все также далека, - сказала Мафдет, облачаясь в походные одежды.
- Вот незадача. Грязный пастух будет глазеть на меня - голую и безоружную, - досадовала она, натягивая кожаные доспехи на мокрое тело.
Наспех приведя себя в порядок, женщины перешли ручей, и двинулись к каменным строениям, что высились на вершине противоположного холма. Пройдя прибрежную рощу масличных и апельсиновых деревьев, путешественницы увидели худощавого загорелого юношу в одной набедренной повязке и хворостиной в руке. Вид воительниц привел его в замешательство, и он уж собрался бежать, но слова Лилит остановили его.
- Эй, крестьянин! Поди-ка сюда, - как всегда бесцеремонно начала беседу бывшая жрица.
- Смилуйся, великодушная госпожа! - глаза юноши наполнились неподдельным ужасом, и он в страхе упал на колени. - Молю тебя о жизни, ведь я не сделал ничего дурного. Я бедный человек и этот скот - все мое богатство!
- Ну же, встань, оборванец. Мы не тронем твоих овец. Лучше скажи, что за селение там, на горе, и где дорога на Гезер. Ночью на нас напали разбойники, и мы сбились с пути.
- С радостью, светлая госпожа! - расплылся в довольной улыбке пастух. Тревога отлегла от сердца, ведь теперь, если будет на то воля богов, он доживет до вечера и не лишится скота. - Только вот в толк не возьму, зачем вы отправились в странствие на ночь глядя. Здешние места кишат грабителями и прочим лихим людом. Вам еще повезло, что удалось вырваться от них живыми.
- Ладно, разболтался, - снисходительно произнесла Лилит, - от твоих бесед мне нет никакого проку. Отвечай на вопрос!
- Селение наше зовется Арцлаим...
- Вы поклоняетесь богине земли? - не удержалась Мафдет.
- А как же! Она дает нам пропитание...
- В нее вы и уйдете, - неожиданно закончила мысль пастуха бывшая жрица. - Ну, говори!
- Так и говорю. Арцлаим. Я здесь живу с матерью. Отец помер пару лет назад. Еще две семьи наших родственников. Их дома рядом. Вот и все.
- Чем занимаетесь? - продолжала расспрашивать Лилит.
- Окрестные поля дают зерно. Пастбищ в округе в избытке. Сады да виноградники... Много ли нам надо?
- А где же Гезер? - вставила Мафдет.
- Гезер? - удивился юноша, - Да, вы точно сбились с дороги. Надо взять на север, а потом повернуть на запад.
- И много ли идти?
- Пожалуй, целый день, не меньше.
- А до моря далеко?
- Если прямиком, то примерно столько же. Правду сказать, у нас так никто не ходит. Холмы, долины... зверье кругом. Того и гляди, лев нападет. Сразу видно, что не местные, - усмехнулся юноша. - Не припомню я в наших краях таких. Женщины, да все в бронзе и коже, золоте и серебре. Как это разбойники вас отпустили? Не похоже на них.
- Ты знаком с ними?
- Лучше бы вовсе не знать это отродье! - пастух сплюнул в сердцах, - Заходили несколько дней назад. Взяли пару овец и, слава Элу, ушли. У них тоже женщина предводительница. Ее шайка уже несколько лет донимает округу.
- Говоришь "тоже"? - удивилась Лилит, - Разве мы похожи на грабителей?
- Уж не знаю, на кого вы похожи, но точно не на деревенских.
- Не бойся. Мы не сделаем тебе ничего дурного, - ласково улыбнулась Мафдет. - Нам нужно немного еды...
- Да и отдых не помешает, - добавила Лилит, - мы щедро отблагодарим тебя.
Юноша с недоверием глянул на воительниц.
- Как бы чего не вышло. Я, это... Оно бы хорошо, да только... две вы мне ни к чему.
- Будь ты хоть чуточку умнее осла, я бы снесла тебе голову, - Лилит, хлопнув ладонью по лезвию боевого топора, едва не надорвалась от смеха, и вытерла выступившую слезу. - Тебе в самую пору жениться...
- Пусть простит меня светлая госпожа, если я сказал глупость, но я не выпрашивал благодарностей. А чем, собственно, вы, женщины, можете...
- Ты меня утомил, - уже серьезно произнесла Лилит, - веди нас к себе в дом, и не вздумай матери сказать, что я твоя невеста.
Юноша, сделал обиженное лицо, взмахнул хворостиной, прикрикнул на овец и погнал их вверх по склону, жестом призывая воительниц следовать за собой.
Крошечная каменная хижина с плоской крышей ютилась у тенистого сада. Тень деревьев обещала утомленным путникам покой и спасительную прохладу в знойный день. Вокруг дома паслось около десятка коз. Животные оглашали округу громким блеяньем, приветствуя приближение отары. В дверном проеме, занавешенном грязным куском шерстяной ткани, показалась женщина, встревоженная поднявшимся шумом. Ей было не больше сорока, но тяжкие житейские заботы, непосильный труд, раннее вдовство и злая судьба печатью глубоких морщин легли на усталое лицо. Былой блеск уж давно угас в глазах, а костлявое тело, потерявшее привлекательность, иссушенное страданиями, куталось в обветшалые и выцветшие от времени одежды.
- Мам! Я встретил двух странниц, там, внизу, у ручья Кедрон. Ночью на них напали разбойники, и они сбились с дороги.
- Смотри, сынок, не накличь беду! - всплеснула руками мать, и прикрыла лицо краем накидки. - Отведи их в сад. Я принесу что-нибудь поесть, - крестьянка тяжело вздохнула и скрылась в доме.
- Вы на нее не обижайтесь, - оправдывался юноша, уводя путниц в тень раскидистых вековых маслин, - она у меня добрая, вот только боится чужаков. Оно и не мудрено. Живя здесь можно уповать только на благосклонность богов. До Йариха далеко. В случае чего, солдаты не поспеют. Да и кому мы нужны? О нас вспоминают лишь в день уплаты податей в городскую казну.
Молча выслушав исповедь пастуха, беглянки сели на землю, прислонившись спинами к стволу дерева.
- Я сейчас, подождите! Только помогу матери!
Вскоре пришла хозяйка убогой хижины, принеся с собой кувшин козьего молока и пару лепешек.
- Иного у нас нет, - скорбным голосом произнесла женщина и удалилась в дом.
- Не слушайте вы ее! - подхватил юноша, - Она вечно жалуется. На неурожай, засуху, соседей, и на меня, конечно. Вот, возьмите овечьи шкуры. Подстелите себе. Будет легко и удобно.
- Таавт! Таавт! - звала мать сына, - на кого скотину бросил, бездельник? Иди сейчас же, не то все разбегутся!
- Мам! Иду, иду, - недовольно отозвался пастух. - Ладно, я побежал, - обратился он к гостьям, - я еще приду, потом.
- Таавт!
- Все, мне пора, - лицо юноши просияло, и он, охваченный доселе неведомым ему возбуждением, вскочил и убежал.
- Услужливость мальчишки весьма подозрительна, - лениво произнесла Мафдет, устраивая импровизированное ложе на мягкой шкуре.
- Да брось ты, - нехотя отвечала Лилит, уничтожая нехитрую трапезу, - в такой глуши нам ничего не угрожает. Просто он никогда не видел женщин. Вот и все. Ладно, держи, а я пройдусь, разомну ноги, - она протянула подруге наполовину опорожненный кувшин.
Утолив голод, Мафдет откинула голову на кожаный походный мешок и сомкнула веки. Где-то рядом раздался хруст сломанной сухой ветки
- Лилит? - сонно спросила девушка.
- Это я. Все в порядке, - послышалось в ответ.
Легкий ветерок касался утомленного тела, нашептывая магические заклинания, погружая дочь Та-Кем в черную бездну сна, даря забвение и покой, похожий на немоту смерти.
Пробуждение было недолгим. Мафдет открыла глаза и увидала в нескольких локтях от себя пастушка. Тот сидел на корточках и с замиранием сердца пялился на ее правую нагую грудь и нефритовые врата, черневшие под невольно задравшимся кожаным передником.
- Ты так красива..., - с дрожью в голосе произнес юноша, заливаясь краской смущения. - Я никогда не видел таких прекрасных женщин как ты и твоя подруга... Меня никто не любил...
- Я не могу тебе помочь. Я люблю другого.
- Я... нет..., - Таавт глянул на неестественно топорщившуюся набедренную повязку, вскочил и бросился прочь, сгорая от стыда и отчаяния.
- С кем ты говоришь? - спросила проснувшаяся Лилит.
- Он подглядывал за мной! - с напускным негодованием ответила Мафдет.
- Не подаришь несчастному деревенскому парню своей любви? - подшучивала над подругой бывшая жрица. - Да, конечно, ты ведь любишь...
- Нам пора уходить. Солнце слишком высоко, - дочь Та-Кем резко изменила тему разговора.
- Куда идти в такую жару? Я хочу остаться здесь до утра. А ночью я бы пережила маленькое приключение с этим бедолагой. Вместо тебя..., - лукаво улыбнулась Лилит.