В древнем селе Райгород, в крестьянской семье жила красавица Клавдия: легка, стройна, чёрная коса до пояса, ресницы длинные, глаза карие, нос тонкий, а губки алые. Чудо, а не девка. Да если саму красавицу природу представить в облике женщины, то вот и получилась бы Клавдия.
Девушка была в соку, ну и мечтала, естественно, о замужестве. А любила она сына барского - они ещё с детства дружили, а потом и любовь пришла - крепкая. А Фёдор тоже хорош был собой и Клаву любил. Да и отец его, помещик, был не против свадьбы. Он вообще был мужчина толковый - хозяин, нечета нынешним председателям. У него и крестьяне были сыты, и дети их в школе учились при церкви. А умных детей он за свой счёт посылал учиться в город Царицын.
И все было бы хорошо, но жил в селе молодой кузнец Прохор. Парень он был крепкий, умный, ну, в общем, ничего, но слава за ним дурная шла - книжки он про чёрную магию читал, да овец с собаками портил. То ли он опыты магические проводил, то ли просто ради смеха, но овцы у него лаяли, а собаки блеяли. И вот этот кузнец положил свой недобрый глаз на Клавдию и проходу ей не давал. Куда она, туда и он. И всё донимает её, всё уговаривает выйти за него замуж. А Клавдия его прогоняет - барского сына любит - и красив и богат.
А тут по весне на троицу весь люд вывалил в сад на берег великолепной Волги - кто осетров на пир ловит, кто самогонку пьёт, а кто помоложе, тот девок щупает так, что визг на всю округу стоит.
Нечисть любит появляться по вечерам и баламутить людей. А тут сам представился такой случай. Как раз Фёдор из города с учёбы вернулся и сразу в сад на свидание с Клавдией направился. Вот и надоумила нечисть кузнеца заколдовать барского сына, ради собственного счастья. И вот, когда влюблённые навстречу шли, кузнец прошептал чёрное заклятье на остуду. Фёдор сразу же остановился, лицо стало холодным и злым, он брезгливо отдёрнул руки девушки от себя и сказал:
- Ты мне неровня. Я тебе не товарищ. Пошла прочь, глупая девка!
Клавдия недоуменно смотрела Федору вслед и не верила ушам. Потом до неё дошло, что это конец, и убежала она, краснея от горя и стыда. А девушкой она была отчаянной и потому в ту же ночь повесилась на дверях церкви.
Покойников, умерших по своей воле, не принято хоронить как обычных. Но священник любил Клавдию, и потому уже на следующий день она лежала в синем гробу в часовне на кладбище. Но как только служители поставили гроб, и вышли, так сразу же часовня ушла в землю по самый купол. То ли Бог покарал, то ли подземный ход рухнул. Священник и родственники помолились, и потом решили, что часовню уже не восстановить, а для Клавдии лучшей могилы и придумать нельзя. Так и оставили.
Только Прохору неймется - не верит он в то, что Клавдия совсем умерла, надеется, что силой чёртовых помощников ещё можно вернуть её к жизни. Итак, он отправился ночью на кладбище. Идёт молодой колдун меж могил, а самому страшно. Чуть листья прошлогодние зашуршат на ветру, чуть-чуть сверчок заскрипит, ворона с креста закаркает, а у Прохора все нутро отнимается. Подошёл колдун к провалившейся часовне, оглядел в полутьме купол - жутко - и стал заклинанье шептать. Раскрылся купол и впустил колдуна. Он зажёг свечу и обомлел: на полу валялся разбитый синий гроб, но покойницы в нём не было. Вспомнил тут Прохор про подземный ход, который шёл из подвала часовни в подвал церкви, и подумал, что может быть Клава жива, и выбралась через него. Колдун разыскал дверь и прошёл в подземелье.
Ход был узким, душным, ноги утопали в сырой глине, под ногами валялись желтые человеческие кости. Несколько раз Прохор услышал под ногой хруст лопающегося черепа. Проход становился всё уже, а свечка совсем оплавилась. Кузнец встал на четвереньки и полез дальше, пока не уперся плечами. Он уже решил возвращаться, но в этот миг рухнул потолок и засыпал выход. У Прохора сжалось сердце, и он весь вспотел. В узком проходе мелькнуло что-то белое. Колдун насторожился и от ужаса забыл все заклинания. Белое мелькнуло ближе и, внезапно, перед лицом кузнеца появилось немигающее лицо Клавдии.
- Я ждала тебя, я люблю тебя, - мёртвым голосом прошипела покойница, впилась синими губами в губы Прохора, а изящными бледными ручками сдавила ему горло...
Это место на кладбище потом огородили, чтобы никто туда не провалился. Но местные и сами туда не ходят, ибо слышат по ночам, как из-под земли раздаются жуткие голоса.